Светом влекомый в дебри зовущие

По тëмному туннелю коридора, мимо глубоких ниш и гордых статуй великих учëных и мастеров владения палочкой. Полы мантии тихо шуршали по грубому камню, покрытому небольшими трещинками и редким мхом. Приглушëнный свет факелов кидал тысячи осколков теней от идущей фигуры. Спëртый запах пробирался в лëгкие, голые стены смотрели в упор с двух сторон, буквально давя любого. Но только не его. Наружу через узкую винтовую лестницу, шаги гулко разносились звучным эхом. Дыхание ровное и спокойное, размеренный пульс полностью подчинëнный хозяину. Походка уверенная, спина ровная. Он грациозен и строг одновременно. Любой бы посмотрел ему в след. Широкими коридорами, освещëнными ярче обычного, завернувшись в походную серую мантию, торопливо шла гриффиндорка. Люди на картинах, облачëнные в пëстрые костюмы прошлых веков мирно посапывали. В классе трансфигурации орудовал Пивз, и Гермиона была уверена, что профессор МакГонагалл точно не обрадуется завтрашнем утром обнаружив его очередную проделку. Но останавливаться было нельзя, ровным счётом как и привлекать к себе внимание. В лучшем случае Пивз бы точно раскричался поставив на ноги половину школы, в худшем закидал бы тухлыми яйцами. Хотя что из этого было наихудшем вариантом? Центральная лестница вывела к вестибюлю, и Гермиона бегло озираясь последовала к высоким дверям замка. – Так, так, – раздался за спиной гриффиндорки размеренный глубокий голос. Гермиона, пребывая в своём самом страшном кошмаре, медленно развернулась. – Видел вас тут пару раз, – растягивая слова произнëс профессор защиты от тëмных искусств многозначно подняв бровь. Безразличный взгляд скальпелем резал пространство за спиной девушки. – Разумеется, профессор, я же хожу к вам на уроки, – Гермиона попыталась выдавить из себя улыбку. – Вот уже шестой год, – добавила она, внимательно следя за реакцией мужчины. Это было очень плохо. Хотя отбой был ещё сравнительно недавно и даже учитывая тот факт, состоящий в том, что гриффиндорка была старостой школы, нахождение или даже присутствие у закрытых ворот замка ни с чем нельзя было перепутать и ничем оправдать. Выхода не было, оставалось идти в атаку, ну или хотя бы попытаться не уйти в глухую оборону. Как уже успела заметить Гермиона профессор Снейп не выносил подобострастия, трусости и любого проявления слабости. Данные качества его попросту бесили. А поскольку почти все в школе ощущали в его присутствии именно это, Снейп, девушка искренне была уверена, люто ненавидел таких студентов. – Ночью, – продолжил давить профессор и его обманчиво тихий размеренный голос электричеством прошëлся по телу гриффиндорки. Мы принимаем Этелинга. Он наш друг. – Сэр, не припомню ничего подобного, – попыталась ещё раз Гермиона. – В пижаме, – надавил Снейп. Девушка открыла было рот, чтобы выказать хоть какую-то фразу полную раскаяния и вины, как самые краешки губ профессора дëрнулись вверх в подобии улыбки. Гермиона во все глаза уставилась в лицо профессору защиты. В голове разбросанные мысли в припадке бились друг о друга. И даже навязчивая мысль, которая активно требовала еë присутствие у границы Запретного леса не могла пробиться сквозь бурный поток бессвязных мыслей. Он это одобряет? – Пару дней назад вы врезались в гобелен Варнавы Вздрюченного на седьмом этаже, за что бедолагу отдубасили дубинками с удвоенной силой. Вы не представляете как громко он кричал, – Снейп театрально прикрыл глаза. О, Мерлин. Да он просто смеëтся надо мной. Вот и всё, очередная попытка задеть неугодного студента. Сейчас ещё пойдëт конфискация баллов. Гермиона посмотрела на мужчину ещё раз, но не заметила в его чëрных, как уголь глазах насмешки. Наоборот, они смотрели прямо и со всей серьёзностью. Будто он просто констатировал факт. Поза его была по-прежнему закрыта, но подошва правого ботинка еле слышно подпрыгивала. Профессор либо был зол, либо куда-то торопился, либо всё вместе взятое. Тогда к чему была эта полуулыбка раз дело не в насмешке? – Куда держите путь, профессор? – Гермиона наконец смогла собрать в кучу улетающие мысли. Мужчина выгнул бровь, и Гермиона мысленно дала себе пинка. Слишком резко и чересчур бестактно. Он такое не любит. А, собственно, откуда я должна знать что он любит? Гермиона передëрнула плечами. Снейп молчал, буравя её своими чëрными глазищами. Наконец устало вздохнув мужчина приглашающим жестом показал на высокие тяжëлые ворота замка. Гриффиндорке второй раз предлагать не нужно было и она быстро юркнула в небольшую щель, придерживаемую сильной рукой профессора по защите. Яркие пульсары рассыпались по небу и Гермиона, невольно залюбовавшись, замедлила ход. После долгих дождей, которые заливали Хогвартс и его окрестности в воздухе пахло азоном и ароматной сыростью, которая не шла ни в какое сравнение с промозглой затхлостью подземелий. Небо было абсолютно безоблачным, а огромный диск Луны громоздко возвышался где-то на северо-востоке. Снейп неожиданно остановился и Гермионе стоило больших трудов, чтобы не влететь в его широкую спину. – На этом наши пути расходятся, мисс Грейнджер, – профессор по защите замер на распутье, две дорожки вели в противоположные стороны. – Почему вам так кажется? – не удержалась от вопрос гриффиндорка. –Интуиция, мисс Грейнджер, – Снейп снисходительно окинул еë взглядом Гермиону. – А что? – мужчина выжидательно уставился точно в лоб гриффиндорке, игнорируя горящие бесчисленными вопросами глаза. – Ничего, – нехотя ответила гриффиндорка. Она не готова была сейчас говорить вслух ни о чём, что крутилось калейдоскопом у неё в голове. Какой-то совершенно глупый абсурдный разговор. Ещё с минуту потоптавшись Грейнджер аккуратно обошла профессора, решив не прощаться с мужчиной и не нагонять на себя ещё больше непонятных чувств, и медленной походкой направилась в сторону леса. – Берегите себя, – прозвучало ей вслед. Резко обернувшись Гермиона посмотрела на удаляющуюся от неё в сторону Хогсмида прямую спину, облачëнную в иссиня-чëрную мантию. – И вы себя, – тихо ответила она, но в затаившийся ночи голос её прозвучал отчëтливо громко. Узкая тропка, ведущая от широкой дороги слабо извиваясь, вела мимо домика Хагрида, в окнах которого уже не горел свет и заканчивалась у первой опушки леса, на которой часто проходили занятия по уходу за магическими существами. Получше укутавшись в серую мантию, Гермиона пересекла кромку Запретного леса, пройдя под ветвистыми исполинскими стражами и ни разу осознанно не обернувшись на тëмные окна замка. Гермиона не знала по какой причине отправилась в лес одна. Всё было бы намного проще расскажи она друзьям о своих ночных бессознательных походах, странном голосе, говорившим с ней в её же голове и жгучей тяги переступить через границу Запретного леса. Гриффиндорка была уверена, что Гарри и Рон, в особенности, конечно, Гарри точно поняли бы её и не осудили все её странности. Но нешуточно её пугающая доверчивость по отношению к голосу не позволила рассказать друзьям свой маленький секрет. Почему-то не казалось правильным их знание, затрагивающее странные отношения леса и Гермионы. А возможно, она просто сошла с ума. Тогда бы точно все сомнения отпали, парни помогли бы ей со всем разобраться и всё бы точно прекратившись, встало на свои места. Но граница леса осталась уже позади и думать о мотивах своих действий не было никакого смысла. Гермиона медленно шла по протоптанной тропинке. Люмос освещал дорогу соревнуясь с ярким светом Луны и мелкими тычинками звëзд на ночном небе. Сила, зовущая её всё это время стихла, как только девушка пересекла границу, позволяя волнующимся мыслям с силой стучать в её голове. Кроны деревьев тихо шелестели над головой, будто переговариваясь друг с другом, трава шуршала под ногами. В остальном же странная тишина, совсем несвойственная вечно кипящему жизнью леса, окутала девушку. Всë казалось серым и пустым. Дойдя до опушки для занятий Гермиона в нерешительности остановилась. Голос и тяга идти куда-то не появлялись и гриффиндорке начинало казаться, что их никогда и не существовало вовсе. Мелькнула мысль о возвращении в замок, но Грейнджер почти сразу отбросила её. Нет, она разберëтся со всем сегодня. С опушки вела только одна тропинка, именно та, по которой она на и попала на неё, поэтому ещё немного потоптавшись на месте и сильнее сжав палочку, Гермиона решительным шагом отправилась прямо. Низкорослые кусты и редеющая трава радушно встретили её, и гриффиндорка уверенно продолжила прокладывать себе дорогу. Спустя примерно двадцать минут приглушëнный стук копыт разрезал тихую ночь, и подгибая длинными ногами кусты по обе стороны от Гермионы появились кентавры. Казалось, они были ещё слишком молоды так как их фигуры не выглядели до конца сформированными. В последний раз она видела кентавров примерно год назад, и эти казались были совсем другими. Девушка неподвижно замерла, как, впрочем, и кентавры, которые, кажется, не собирались выказывать активных действий, для того, чтобы начать разговор. По крайней мере, колчаны со стрелами и луки были закреплены у них за спинами, а сами они не выглядели угрожающими, наоборот, любопытство проглядывало к чертах их лиц. Хотя кентавры принадлежали к четвëртому классу существ, что сразу относило их к опасным, и требующим вмешательство во взаимодействие с ними волшебника высоко класса обучения, Гермиона не чувствовала, что должна бояться их. – Мы слышали о тебе, – за её спиной раздался заинтригованный голос. Гермиона обернулась и соловый кентавр нарочито медленно, вероятно, чтобы не испугать резкими выпадами, обогнул её и своих сородичей, встал расправив широкие плечи перед ней, преграждая дальнейший путь. – Моё имя Бесстрашный, ты можешь называть меня Атрей, – представился кентавр светло-песчаного цвета тряхнув тëмно-белой гривой волос. – Наши имена Неоценимый, зови меня Аникетос – произнëс вороной конь, стоящий по левую руку от Гермионы показывая на себя. – И Защитник, что означает Аминтас, – Аникетос указал на умиротворëнное лицо такого же иссиня-чëрного кентавра, стоящего напротив него. – Я Пылающий, можешь называть меня Зопирос, – гордо произнëс ярко-рыжий кентавр. – А я Сияющий, что значит Фиобос, – подхватил белоснежный кентавр. Гермиона невольно залюбовалась его абсолютно белой, как первый октябрьский снег гривой волос и хвоста. – Меня зовут Гермиона, – после продолжительной паузы и не сразу поняв, что от неё чего-то ждут, нашлась с ответом девушка. – Гермиона? – Зопирос, сложил руки на груди и резко выпрямил спину, от чего колчал со стрелами угрожающе дëрнулся. – Да, Гермиона, просто Гермиона, – отозвалась та, пытаясь не направлять на существ лишний раз палочку. Люмос слабо выделял их фигуры из тени и гриффиндорке постоянно хотелось поднять её чуть выше, но помня уроки Хагрида, девушка благоразумно не далала этого. – Хорошо, Просто Гермиона, что заставило тебя оказаться тут? – разрядил обстановку Аникетос, но своим вопросом лишь загнал девушку в очередной тупик. – Я просто гуляла, – Гермиона решила не повящать в суть своих прогулок посторонних. – Но ты сбилась с тропы, – весомо заметил Фоибос. – Но здесь нет никакой тропы, – опрометчиво произнесла Гермиона, успев дать себе мысленный подзатыльник. – Ах, вот как! Она даже не видит тропу. Они ошиблись! – Зопирос резко встал на дыбы, черты лица его вмиг исказились, а хвост забился с неуротимой яростью. – Не смей! – ледяной голос Аминтаса разнëсся по лесу, и пара птиц испуганно сорвались с близлежащих крон. – Если тот, кто не видит - идëт, значит, он уже на верном пути, – продолжил уже спокойнее кентавр. Два вороных коня угрожающе выступили вперёд, закрывая собой маленькую фигурку Гермионы. Атрей сохраняя хладнокровее остался на месте лениво подëргивая тëмно-белым хвостом. – Зопирос, Фоибос, – продолжайте патруль, позже мы вышлем ещё трëх к вам на подмогу, – вмешался соловый кентавр, по всей видимости, бывший командиром их маленького отряда. – Мы проводим, Просто Гермиону к тропе, а позже и до самой верховной границе. Гермиона благодарно кивнула, Бесстрашный, то есть, Атрей сказал, что слышал о ней. Что же, всё это было немного дико, но назад уже было не свернуть, поэтому гриффиндорка плавно вышагивая отправилась за Атреем, сильным копытами прокладывающего им дорогу сквозь заросли кустарников и высокой травы. Аникетос и Аминтас ступали по бокам от неё, защищая. Процессия круто повернула на север и потерялась в бесчисленном множестве тëмных пятен леса. Позже, спустя примерно час крутанула на юго-восток. – Ты изначально пошла не по следу, поэтому мы ищем другую дорогу к тропе, мы выйдем где-то на еë середине, – ответил Аникетос на один из мысленных вопросов Гермионы. Почему нельзя было повернуть назад сразу, ещё от места, где они встретились и уже пойти по верной тропе, девушка так и не смогла понять. Мысль, бившаяся почти час в голове отчëтливо твердила, что никакой тропы, ведущей с опушки, точно не было, а если бы и была гриффиндорка не смогла бы её пропустить. Лунный тельцы опять танцуют не на том лугу. Солон, направь их. И вот опять. Просто прекрасно. Чужеродный голос снова возник на границе её сознания. Что же он раньше-то не появлялся. Гермиона де так скучала. Ага. Что-то золотом мелькнуло в отделении. – Нам туда, – Аникетос обратил внимание Атрея на еле заметную тонкую полосу. Небольшая компания ещё недолго шла параллельно линии, а потом перебралась через узкую реку, на спокойной глади которой сияли отблески полной Луны. Аминтас поставил Гермиону на ноги и молча указал на ставшую более отчëтливей и ярче дорогу, странным образом золочëнную у самой кромки земли. – Дальше мы оставим тебя, – вздохнул Атрей. – Это твой путь. Кивнув своим сородичам соловый кентавр вытащил на изготовку лук со стрелой. Ни сказав больше ни слова, три кентавра загарцевали обратно, и только Аникетос обернулся, чтобы весело подмигнуть и кивнуть Гермионе в сторону тропы. Нерешительно посмотрев на дорожку и решив для себя, что больше никогда не пойдëт на поводу у своих желаний, делающих её жизнь опасной и непредсказуемой, Гермиона двинулась вперёд по тропе. Внезапно люмос потух, и всё вокруг зашевелилось. Природа резко преображалась прямо перед ней. Сумрак ночи рассасывался, вытеснялся, перерождяясь в нечто тëплое и родное. Светлое. Высокие стволы деревьев приветливо шевелили кронами всех оттенков зелëного. Было так светло, что казалось, что сейчас вовсе не ночь, и самое настоящее солнце освещает пропитанную теплом и ароматами леса землю. Гермиона посмотрела наверх и не увидела небо, может и правда, зачарование работало таким образом, что закрывало любой свет извне. В лиственных шапках кишила жизнь: с ветки на ветку прыгали причудливые маленькие зверьки, играя друг с другом в догоняли, а разномастные птицы, сидящее на ветках громко перекрикивались друг с другом. В траве также резвились сотни видов небольших существ, кувыркаясь и запрыгивая друг на друга, хотя некоторые занимались более практичным делом, блуждая в поисках еды по ягодным кустам и рыхлой мягкой земле. Непривычного вида насекомые носились по окрестностям, опыляя просто фантастического вида цветы, разбросанные на многие мили вперёд. Воздух был настолько чистым, что Гермиона уловила аромат Нирилии, находящейся от неё примерно в одной сотне метров. Стыдно признаться, но из всего многообразия гриффиндорка узнала только этот вид цветов, хотя имела по траволгии самые высокие оценки среди всей параллели. В соседних кустах копошились нюхлеры, а один из них заинтересованно поведя носом приблизился к Гермионе. Перед глазами развернулась настоящая сказка. Будто кто-то вывалил из какой-нибудь книги по уходу за магическими существами всех животных сразу в одно место. О, Мерлин, гриффиндорка была уверена в том, что за дальними кустами только что увидела пятнистый хвост Нунду. Что делает в Запретном лесу обитатель Восточной Африки? Или она уже давно не в Запретном лесу? Выяснять времени не было, Нунду относился к самой опасной - пятой категории существ и совершенно не поддавался приручению. Гермиона, зачарованно глядя по сторонам, припустила по золотой тропе, медленно расширяющейся по краям. Гриффиндорка потеряла счëт времени, бредя сквозь фантастического вида лесные угодья. Пару раз из-за высоких кустов и толстых стволов деревьев она ловила на себе заинтересованные взгляды кентавров, прогуливающихся на охраняемой ими территории. – Какая честь. Гермиона обернулась не в силах скрыть счастливую улыбку, появившуюся на её лице от созерцания удивительных чудес леса. Перед ней, почтенно склонив голову, стоял невысокий кентавр светло-серого цвета. Виски его были серы, как перья совы Невилла, а на лице лежали глубокие морщины. Гриффиндорка вежливо поклонилась в ответ, давая возможность собеседнику представиться первым. – Моë имя Поддерживающий, ты можешь называть меня Теламон. – Моё имя Гермиона, – вежливо ответила девушка, надеясь, что ей не придëтся повторять своё имя дважды и краснеть, как было при её прошлом знакомстве с кентаврами. – Через три шага ты перейдëшь последний барьер, – сказал ей Теламон, не задержавшись на уточняющих вопросах, касаемо её имени. – Мы хранители Великого древа, приветствуем тебя в твоëм новом доме. – В моëм новом доме, что простите? – Гермиона приоткрыла рот и первый из бесчисленного множества вопросов был готов сорваться с кончика её языка. – Ах, да, дитя Гермиона, ты ещё ничего не знаешь,– сделал небольшую паузу кентавр. – Это продлится недолго, – Теламон с лëгкой грацией махнул рукой, предлагая спутнице пройти вперëд по тропе. И опять какое-то добавление к её имени. Мило. Принимая приглашение, пройдя невидимый барьер, и получив в лицо плотную струю тëплого воздуха, девушка во все глаза уставилась на исполинского размера дерево, крона которого, казалось, подпирала, ночное звëздное небо. Само дерево, внутри которого, по всей видимости, располагался дом было огорожено идеально ровным кругом, внутри котрого еле слышно колыхалась трава и спали разноцветные бутоны цветов. Любопытным было то, что со стороны леса самого дерева и поляну вокруг было не видно, но стоило зайти внутрь магически защищëнного барьера, как перед тобой полностью открывался вид на весь близлежащий лес. Ствол древа был колоссально огромен, свелтое дерево было покрыто такой же светло-каштановой корой, а ветвистая, яркой зеленью, крона начиналась, если считать на манер обычного магловского дома, где-то с третьего этажа. Но и она была немонолитной, многочисленные балкончики с высокими арками возвышались ещё на многие метры вверх, буквально утопая в сочных листьях. Начиная, примерно, с восьмого этажа, крона разветвлялась на сотни массивных веток, на некоторые из которых были закреплены веревочные лестницы. А на самых верху, уже там, где облака смешивались с кроной располагались среднего размера разноцветные домики для птиц. Когда Гермиона наконец смогла отвести благоговеющий взгляд от древа, кентавр, стоящий возле полукруглой двери дружелюбно улыбнулся ей, замершей на самом краю поляны. – Это Мназон, а если переводить, его имя означает того, что помнит, он верховный старейшина, глава содружества кланов кентавров и хранитель самого последнего кольца, проще говорить границы, – Теламон обвëл взглядом мерцающую слабо-жëлтым сиянием границу поляны. – Иди, он заждался тебя. Всё ещё пребывая в полнейшем восторге и странном чувстве единения с миром, открывшимся только для неё, Гермиона последовала к верховному старейшине. – Добро пожаловать, Гермиона, – по-доброму улыбнулся кентавр, и гриффиндорка не удержавшись улыбнулась в ответ. – Здравствуйте, Мназон. – Пойдëм в дом, убереги меня от тысячи вопросов, – кентавр весело тряхнул светло-коричневой гривой и пропустил девушку вперёд. – Скоро ты сама всё поймëшь. Внутри дом выглядел абсолютно заброшенным и тëмным, но теперь Гермиона понимала, что скорее всего на него также, как и на лес была наложена особая магия, которая и не позволяла увидеть всë в своём истинном, первозданном обличии. Барьер разрушился стоило гриффиндорке ступить на золотую дорогу, что надо было сделать здесь? Всё пространство будто покрытое серой паутиной выглядело безынтересно и непривлекательно, взгляд скользил мимо не в силах зацепиться за то, что могло бы быть впечатляющим. Похожие заклинания использовали волшебники, чтобы защитить себя и своë жилище от пронырливых маглов. Ну, ты собираешься поворачиваться? Гермиона резко обернулась, в дальнем углу на высокой подставке лежала огромных размеров книга, бывшая, примерно, с половину роста гриффиндорки в высоту и в полный разброс рук в ширину. Она ярким пятном выделялась из серой массы предметов в помещении, громко заявляя о своей непревзойдëнной ценности. Обложка книги была насыщенного песочного цвета, золотые лепестки, крепясь к витиеватым тонким стебелькам в суматошном беспорядке расчерчивали старинный материал. По краям фолианта причудливой тесьмой проходила серебряная беспрерывная линия. – Дотронься до книги, – посоветовал кентавр, оставаясь стоять у открытой двери. – Он готов рассказать тебе всё, что ты готова и захочешь услышать. Но Гермиона, повторюсь, услышать. Спустя ещё долгую минуту девушка смотрела на огромную книгу. Тряхнув волосами и наконец решившись, отбросив в сторону страх, Гермиона положила правую ладонь на шероховатую поверхность. – Лети Элпидайос, наша последняя надежда, гони своими широкими крыльями враждебный ветер с юга! Тëмные дела произрастают там. Выполни свой долг. Последний из великого воинства. Самый молодой, ещё не успевший пожить. Самый отчаянный и храбрый, именно такой, какой должна быть надежда. Крутой вираж и в неутомимой погоне проклятие сражает белоснежную грудь волевой птицы. Пронзительный крик разносится над тëмными облаками туманной Франции, грозовые тучи обрушивают на страну крупные прозрачные капли. Но ни одна из этих капель не сравниться с той, которая упала на правую ладонь кареглазой маленькой девочке без спроса гуляющей по территории небольшого, цветущего яркими красками природы, отеля. Элпидайос выполнил свой последний долг. Никто из варваров с юга не узнаёт с какой миссией летели голубоглазые органы на дальний скандинавский остров. Для них эта будет очередная штатная вылазка лучшей стаи магической Британии. Один за одним растворяться в густой дымке небесно-белые птицы, замыкать их будет Элпидайос, нëсший последним и последним отдавший заветный ключик к Запретному лесу, единственному близлежащему существу, в котором жила магия. Видение и голос стихли также внезапно, как и начались. Гермиона, уставившись во всё глаза на расписанную золотыми бутонами обложку, резко отдëрнула с неё правую ладонь. Всё существующее вокруг неё буквально разговаривало с ней. Она слышала глубокий голос внутри себя, внутри дома, внутри леса. Он был везде. И гриффиндорка запоздало поняла, что с ней говорит ни кто иной, как сам Запретный лес. Лес! По определению что-то, что не должно быть наделëнно живым интеллектом. Это было настолько неописуемо странно, что казалось, что она просто сошла с ума. Пугающе? Ужасающе? Гермиона с трудом поднесла свою правую ладонь поближе к лицу. Медового цвета глаза беспорядочно шарили по тонким длинным пальцам, узкому запястью и белоснежным контурам вен. Панически резко дëрнув рукав мантии вверх Гермиона убедилась, что тонкие узкие полосы, качающее по её телу кровь, уходили вверх по руке абсолютно белоснежным орнаментом. Славно. О, да, это было неописуемо славно! Это уже можно считать за начало истерики? Девушка попыталась считать свой пульс, намеренно глубоко дыша и полностью игнорирую Мназона с каким-то ужасающим вожделением смотрящего на неё. Нужно было всё обдумать. Просто необходимо. Да, ты права. Как ты уже могла заметить, интеллект у нас есть. О, Мерлин. – Ты ведь слышишь его, не так-ли? – полюбопытствовал Мназон отклеившись от стены и медленно подходя к девушке. Глаза его то и дело возвращались к правой ладони Гермионы. – Кого ты имеешь в виду? – на всякий случай спросила девушка. – Лес, конечно. Ходят легенды, что хранители могуг слышать его, – Мназон, а имя его означает того, кто помнит дружелюбно улыбнулся ей. – Ты не сходишь с ума. – Правда? – немного истерично усмехнулась гриффиндорка. – Ты прошла инициацию, лес принял тебя. Уверяю, что теперь ты будешь слышать его голос чаще, так как он будет сильнее настроен на тебя, – Мназон задумчиво посмотрел на неё. – Ты ведь и раньше его слышала? – Да, но это происходило редко. – Он с трудом прорывался к тебе, но теперь вам это не грозит. Ты будешь хорошо слышать его отныне на любом расстоянии. А он тебя, – уверенно проговорил кентавр лениво переступая копытами в сторону окна. Гермиона молча последовала за ним. Потекли долгие минуты раздумий. Всё было настолько удивительным, что гриффиндорка не в силах сосредоточиться на чëм-то одном, устало прильнула лбом к стеклу. – Мназон, ты случайно не знаешь где я могу найти Солона? – спросила девушка наконец, оторвав задумчивый взгляд тëплых карих глаз от созерцания цветущей поляны. Ярко-алый рассвет зарождался на востоке. Пора было возвращаться в замок, хоть и безумно хотелось задержаться подольше, необходимо было всё хорошенько обдумать. Мысли всё ещё не улеглись ровными папочками в ящики длинных стеллажей сознания, соображать было трудно, определëнно требовалось время на обработку, настолько насыщенной подробностями, информации. – Солона? – с любопытством спросил старейшина. – Сейчас я позову его, – и достав из-за пазухи длинный изогнутый немного влево рог, кентавр протрубил сложный, долгий сигнал. … Гермиона устало привалилась к плотной двери из тëмного дерева. В подземельях горел приглушëнный тусклый свет, и гриффиндорка позволила себе всего на секунду прикрыть сонные глаза. – Мисс Грейнджер, вы избрали меня объектом своих фантазий? – голос над её головой как всегда был строг и размерен. – Я что сделала? – Гермиона чуть не подавилась воздухом, распахивая глаза и резко вставая, и спасибо Мерлину, успевая поймать начавшее запрокидываться влево ведро. – Вот и славно, – сказал профессор защиты, и Гермионе отчëтливо показалось, что размеренность его голоса была тревожным признаком чрезмерной усталости. Что конкретно славно? – Это вам, профессор, мне показалось, что вам это может пригодиться, – Гермиона посмотрела в тëмные глаза мужчины и её медленно начало засасывать в чëрный водоворот. Снейп вежливо кивнул, но не проявил никого инереса к стоящему на каменном полу ведру. Секунды текли подобно самой ленивой в мире реке. – Я, пожалуй, пойду, профессор, – Гермиона сделала маленький шажок вправо, потом ещё один и ещё. Спустя пару минут она почти бежала подальше от тëмных задумчиво смотрящих ей вслед глаз. Что вообще творится с моей жизнью?