***
– У вас больше не может быть детей – равнодушным голосом сказала врач гинеколог спустя месяц после рождения Салли на плановом осмотре. – Беременность и роды были слишком тяжёлыми, к тому же для первых родов было очень поздно и гормональная перестройка пагубно на вас сказалась. Ваш организм не выдержит ещё одной подобной нагрузки. – Диану как будто сильно ударили по голове чем-то тяжёлым. Да, действительно беременность была очень тяжёлой с постоянной угрозой выкидыша. Но миссис Фишер не могла бросить работу, они с мужем копили на первый взнос за ипотеку на дом, муж постоянно был в разъездах и из помощников у Дианы тогда была только пожилая мама. Она сама не понимала как доносила Салли почти до крайнего срока. Роды были очень тяжёлые, её как будто резали изнутри, ей было адски больно, она кричала и плакала и была как-будто в бреду. А потом всё резко стихло, голос охрип, слёзы кончились и боль прекратилась, а через долю секунды по родовому залу разнёсся дертский крик и плач. – Поздравляем миссис Фишер, у вас здоровый мальчик. – сказала акушерка и Диана мгновенно пришла в себя, –Дайте мне его – попросила она и ей на грудь положили крохотный свёрточек, откуда на неё слепо смотрели большие голубые глазки, а синий пушок на голове малыша не оставлял сомнений в том чей он сын, на губах заиграла слабая улыбка, это их малыш. И вот спустя месяц они с мужем задумали родить дочку, но ответ врача после консультации заставил Диану впервые за несколько лет захотеть заплакать от горя.***
И вот когда её единственному сыну угрожает смертельная опасность она боялась отпускать его из дома, поэтому дошкольное учереждение он посещать перестал и отныне находится в основном дома, в безопасности, ведь в дома этим ублюдкам никогда не удавалось ворваться. Работники дошкольных образовательных учреждений её не осуждали, сами понимали и боялись за собственных детей. Вдруг послышался звук открывающиеся парадной входной двери, в прихожую прошли двое. Судя по шагам, это был муж и второй гость, который однако небыл опознан женщиной по походке, шаги были лёгкие и тихие, в них чувствовалась лёгкая неуверенность. – Милая подойди пожалуйста, – прозвучал голос Генри уже из гостиной и блондинка положив полотенце на край стола направилась в гостиную, она терялась в догадках, кто же пришёл с любимым к ним домой. Войдя в гостиную женщина обомлела, рядом с мужем на диване сидела маленькая девочка лет четырёх-пяти и прижимала к себе мишку. У неё были большие золотисто-карие глаза, на голове из почти платиновых по цвету волос были заплетены две милые косички в которые были вплетены синие ленточки, закрепляющие косички на концах бантиками. На малышке было одето слегка поблекшее голубое платьице длинной по колено и тёмные балетки-лодочки неопределённого цвета. Девочка смотрела на Диану своими большими глазами и казалась тоже изучала Диану в ответ. Это немного пугало, но её в тот момент волновал не пугающе изучающий взгляд ребёнка, а то кто она и почему здесь оказалась. – Генри выйдем на минутку? – попросила женщина сама направляясь на выход из комнаты бросив взгляд на девочку, которая даже не попыталась что-то сказать. – Кто эта девочка? – спросила миссис Фишер смотря на мужа, в голосе небыло злости, просто интерес, для Дианы Фишер девочка была просто неожиданностью. – Это Зои, сирота из городского приюта, точнее уже не сирота – сказал муж, доставая из портфеля какие-то бумаги, и передал их женщине. Это оказалось личное дело девочки которую звали Зои Хоуп, она осиротела несколько месяцев назад, имела инвалидность по слуху, и ей действительно оказалось пять лет. Мать погибла в автокатастрофе, сама девочка являлась крайне замкнутой. Просмотрев почти все бумаги на девочку и дойдя до корочки папки, глаза Дианы наткнулась на свидетельство об удочерении в котором девочка значилась отныне как Зои Фишер. Диана замерла, а Генри увидев что жена закончила просматривать документы, заговорил. – Я помню как сильно ты хотела дочь, как растроилась когда врачи сказали, что тебе больше нельзя иметь детей. Я нашёл Зои неделю назад, она потерялась в городе после групповой прогулки, а воспитатели даже не подумали искать. Я пообщался с ней, девочка она смышлёная, любит учиться, хочет путешествовать и выучить французский. Я подумал что тебе она понравится... – несмотря на уверенность в речи ранее к концу монолога Генри говорил совсем тихо. – Генри, я... я даже не знаю что тебе сказать, я... да я действительно хотела дочку, я так тебе благодарна милый. Я так тебя люблю. – последнее предложение она прошептала обнимая мужа со слезами на глазах. – Ну что пошли знакомится? – спросил Генри беря жену под локоток, и направляясь ко входу в гостиную...***
Генри Фишер был странным на её-то взгляд. Ни один человек в этой жизни не интересовался её мнением и тем что ей нравится, кроме разумеется мамы, но мистер Фишер был абсолютно чужим ей человеком, необязаным помогать ей находить дорогу к приюту, и необязаный брать её к себе. Она испытывала сложные чувства. После смерти мамы и нескольких месяцев приюта никто так и не удосужился провести обследование как было положено по закону. Воспитателям было плевать на детей находящихся в здании приюта, им было насрать на здоровых детей, к ней же они относились с брезгливой снисходительностью и часто шептались о ней, даже не имея слуха она могла точно сказать что они делали это. *** Дети бывают тупыми и жестокими, это она знала ещё с прошлого детства. Дети-сироты, тупые и жестокие в квадрате, они не понимали что она не откликается на их обидные клички не потому что игнорирует их, а потому что не слышит, не понимали что она не отдаёт медведя не потому что жадная, а потому что это единственное воспоминание из детства и единственная игрушка подаренная ей мамой. Когда соседки по комнате оторвали Тору голову из зависти, она обиделась, а когда она по настоящему обижалась никогда не следовало истерик или криков, всем кто её обижал будет больно пообещала она себе. И они поплатились. Когда Зои зашивала Тора, то вшила в несколько очевидных но незаметных мест иголки, украденные из под носа у мисс Комптон и также вставила внутрь тонкую, но прочную металлическую пластину которая в случае чего сможет защитить её, пластина была тщательно подобрана и аккуратно выкрадена у завхоза за месяц до несчастного случая с Тором. Когда Кристина, пепельноволосая девушка четырнадцати лет отроду, а по совместительству, главарь банды из девочек снова попыталась отнять медведя у "глухой малявки" - наткнулась на пару иголок смазанных сильнодействующим слабительным с токсичными составляющими, действовало оно очень быстро и после него были очень неприятные последствия. Кристину скрутило практически мгновенно, и ей пришлось бежать, среди её шестёрок началась паника. Зои быстро ушла оттуда и направилась на улицу, где с помощью кусочка ткани вытащила иголки и подкинула их одной из шестёрок Кристины. Тряпочку сожгла, замела следы и скрылась в своей комнате. Когда воспитатели пришли устраивать разбирательства, у Кристины уже небыло доказательств её вины. Прелесть того слабительного которое выбрала Зои в том, что оно выходит из организма полностью через кал во время своего действия. Сколько бы Кристина не кричала о её виновности в своём состоянии, обвинить её могли разве что в краже иголок. Чего кстати тоже не доказали, у Элли был синдром вороны, она тащила всё что блестит и если бы она украла и иголки это небыло бы удивительно, воспитатели обыскали всех в комнате и естественно нашли пропажу у Элли и не только её, запонки, фольга, ложки и многое другое. Влетело им по полной, одной за клевету, второй за клиптоманию, остальным за шум. Они затихли.***
В доме Фишеров светло, пусть он и маленький, но уютный и это сразу видно что тут живёт счастливая семья, на полке над камином стояла семейная фотография. Мистер Фишер, миссис Фишер и их на момент снимка годовалый ребёнок очень похожий на отца с улыбкой матери. Рядом с рамкой стоял детский рисунок, где было коряво изображено три человека: Генри, миссис Фишер и их ребёнок. Интересно где её новый брат, ей было интересно, ведь она никогда не имела брата, в прошлой жизни родители развелись когда ей было шестнадцать. Мама же не успела подарить ей братика или сестрёнку, поэтому она была в предвкушении. В комнату вернулись Генри с миссис Фишер, выражение лица миссис Фишер было каким-то странным, глаза были красными, а на лице играла нежная улыбка. Это если честно пугало. Она напомнила ей маму, она тоже светилась изнутри, и к тому же Генри говорил что она знает французский и красиво поёт. – Привет Зои, я Диана, твоя новая мама... – Диана взяла лодожки девочки в свои присев перед ней на корточки чтобы не возвышаться над младшей блондинкой и заглянула ей в глаза ожидая реакции. Слуховой аппарат купленный Генри работал хорошо, она слышала голос Дианы, и то что она сказала тоже, но так сразу принять ее не могла. Сколько бы она не была ей симпатична, – Диана, простите, но для меня это всё ещё небольшой шок и я пока не могу называть вас мамой, вы простите меня за это? – – А, да конечно прости, я не подумала и поторопилась, тебе не за что извиняться. – сказала Диана и её улыбка сделалась грустной, но нежность из взгляда не пропала. – Мама, папа, а кто это? – мальчик возраста девочки сидящей на диване, стоял в проходе в комнату и с интересом рассматривая нового человека в доме, девочка была красивой, Салли даже сравнил бы её с куклой если бы не глаза, они были живыми и блестели интересом. – Это твоя сестра – со спокойной усмешкой сказал отец повернувшись к сыну. Салли замолчал, девочка отвлеклась от мамы и встала с дивана. Новоиспечённый брат подбежал к девочке и обнял, девочка обняла в ответ. Папа ухмыльнулся и обнял маму, мама улыбнулась. Всё хорошо...