Тяжелая служба

(Блин, я понимаю, что у меня здесь очень много всего понамешано, хочется сказать банальное "Не виновата я, они сами". Но расследование-то ещё не закончено). Нас, конечно же, вычислили. Хорошо, что Натан, муж племянника Императора, иначе бы я одним штрафом в размере полугодового довольствия и посадкой двадцати кустов горных роз собственноручно не отделался бы. На вопрос, зачем нам все это, могли бы просто рассаду спросить, Натан стал нести чушь, что ворованные цветы лучше приживаются, мы стояли, опустив головы, и «каялись». Присутствовавший на нашем отчитывании Император, быстро вытянул из меня правду, услышал про графа, и загадочно хмыкнул. Нам припомнили всё, и скандал, когда мы эльфийское посольство оставили голышом посреди приемного зала, и случай, когда подняли всех мертвых птиц в Императорском саду, и еще парочку мелких пакостей, и, махнув на нас рукой и опять сказав напоследок «чтоб в последний раз», отпустили на все четыре стороны. Потом была головомойка от мамы, она качала головой и говорила: - Уббрад, - я поморщился, - ты ведь нормальный разумный, служишь в Тайном управлении, ведешь сложные дела, но как только у тебя появляются свободные дни, ведешь себя хуже пятилетнего ребенка! Но, может быть, это и хорошо. – Вдруг сделала вывод она. - Никто никогда не догадается и даже подозревать не будут, где ты служишь, потому что все думают, что ты дурачок. Я обиженно поджал губы. *** Перед балом я просто извел Яна, перемерил все наряды, сто раз переделывал прическу, перебрал все свои драгоценности. Остановился на белоснежном наряде, белой рубашке с воротом из тончайших кружев, ожерелье выбрал из белого золота с рубинами и изумрудами под цвет глаз, волосы собрал гребнем из того же гарнитура, и задумался, как мне подарить графу розу, не буду же я по всей бальной зале таскать с собой горшок. Лучший выход сманить его под предлогом «поговорить». Бальная зала блистала великолепием, огнями, цветами, нарядами разумных. Тихая музыка перед началом бала служила фоном, распорядитель усиленным магией голосом выкрикивал титулы и имена прибывших аристократов, разумные общались, флиртовали, некоторые умудрялись вести дела. Я произвел фурор, получил множество комплиментов и предложений нескучно провести вечер, в общем, все, как обычно, но у меня была забота, я под разглагольствования поклонников выискивал взглядом в толпе графа д*Марша. Обнаружил его возле колонны в обществе виконта и виконтессы д*Ларен, которые повисли на его руках с обеих сторон и мило щебетали ему что-то в оба уха одновременно. Только хотел двинуться в его направлении, как явился Император с Наследником и бал начался, пришлось отбиваться от приглашений на танцы, потерял время, когда выбрался, мой граф уже кружил в танце виконтессу д*Ларен. У меня от злости аж желваки на скулах заходили! Я убью всех его ухажеров! Пришлось танцевать, но зато я подобрался близко к парочке и изловчился наступить на платье виконтессы, раздался треск порванной ткани. Я потом со сладкой улыбкой долго извинялся. «Ах, как жалко платье! – сокрушался я перед злобной виконтессой. – Оно такое красивое и так подчеркивает вашу пышную фигуру! Прекрасный цвет, но мне бы он не пошел, он делает лица со светлой кожей, как у нас с вами, бледнее, даже зелёными. А фасон! Такой фасон идет только женщинам с тонкой фигурой, а у широкобедрых делает зад еще толще!». Граф стоял рядом, сжав губы, и даже не смотрел на меня, а я плевался ядом, этот гад только поздоровался сквозь зубы со мной! Пригласить его на разговор не было возможности. Я бы, конечно, мог и перед всеми подарить ему свой цветок, за мной бы не заржавело, но мне так хотелось объяснить ему все в спокойной обстановке, глядя в глаза. А дальше началась погоня за графом, я умело подбирался к нему, а он так же умело ускользал, моё положение усугублялось ещё ухажерами, которых нельзя было просто послать, аристократы же, и которые мне проходу не давали. Я приходил в отчаяние. Апогеем моего горя была вылазка к балкону. Там, в тени раскидистых ветвей зеленого дерева, мой любимый целовался с виконтессой. Мне показалось, что мир покачнулся, ноги стали ватными, и было два варианта событий, или истерика с мордобоем, или смертоубийство виконтессы. Просто развернуться и уйти - на ум мне не пришло. Меня спас выскочивший на балкон Натан, его губы были плотно сжаты и превратились в тонкую белую линию, сиреневые глаза сверкали, он был в ЯРОСТИ. Я с ужасом наблюдал, как вокруг него закручиваются черные вихри и вот-вот свершится непоправимое, Натан перестал контролировать свою силу. Я не нашел ничего лучшего, как подойти к нему, обнять и тихонечко заплакать. Напряженность последних месяцев, пребывание на краю жизни, несбывшиеся надежды и оказавшаяся безответной любовь подломили. Натан автоматически обнял меня за плечи и перевел на мою макушку изумленный взгляд, его сила стала утихать, потом он спохватился и повел меня с балкона в сад. Мне показалось, что граф, разорвавший поцелуй с виконтессой, качнулся в мою сторону, но из-за пелены слез, застилавшей глаза, я не был в этом уверен. В саду Натан усадил меня на скамейку и стал заботливо оттирать слезы с моих щек, не был бы я так подавлен, умилился бы. Я прерывисто вздохнул и сказал решительно: - Сегодня ничего не получится. Я уже не уверен, что граф меня ещё любит, но даю слово – я добьюсь его! Натан, обескураженный моей быстрой переменой в настроении, ответил: - Ну, ты… Вот таким ты мне больше нравишься! - А у тебя-то, что случилось, Тани? - Ты представляешь, этот придурок, - Натан сверкнул глазами, - решил, что имеет право указывать, как мне жить, что мне делать и с кем общаться! Под «этим придурком», я думаю, следует понимать мужа Натана. - Сегодня была последняя капля в чаше моего терпения! Он мне запретил общаться с тобой! - Оооо… - Он сказал, что ты плохо на меня влияешь! Как будто бы, если бы я сам не захотел, то пошел бы воровать с тобой розы из оранжереи! Что правда, то правда. - Спасибо тебе, - тихо сказал Натан. Натан был Истинным некромантом, очень молодым, можно сказать новорожденным, и ему нужно жёстко контролировать себя, иначе быть беде. Варровы болота, где постоянно плодится нечисть, основались на месте королевства как раз из-за всплеска силы разъярившегося до потери разума Истинного некроманта. Кроме того, Натану было очень сложно ещё и потому, что он не мог никому сказать о своем даре, в противном случае он бы стал лакомой добычей для окружающих амбициозных негодяев. - Это тебе спасибо, - бледно улыбнулся я. – Может, тебе следует сказать мужу о своем даре? - Нет, еще не время, - ответил Натан и потер черную татуировку в виде изящного браслета на своем запястье. Этот знак Истинного был скрыт от посторонних глаз длинными рукавами рубашки с бесчисленным количеством кружев. - Ладно. Я иду в свои покои, на бал больше ни ногой! – сказал я. - У меня есть другое предложение, - Натан лукаво улыбнулся. – Давай устроим мальчишник! - У меня есть кое-что из запасов поместья д*Марш, - вернул я ему такую же улыбку. *** Мы не стали сидеть в моих покоях, а выбрались в комнаты служащих, к Яну. Я захватил из бара бутылки яблочного сидра, закусил губу от рвущегося наружу отчаяния, но быстро взял себя в руки. Граф пробудет в столице минимум три недели, я успею за это время подловить его где-нибудь, иначе… Что будет «иначе», додумывать не хотелось. Натану сидр понравился, он назвал его «шампусик, но только лучше», я пожал плечами, ему виднее. Приходивший Ян, которого я хотел пригласить на наш мальчишник (ага, в его же комнате), покраснел и сказал, что ему некогда. Нужно будет завтра выяснить, как зовут его «некогда», и проследить, чтобы Яну ничего не угрожало. После второй бутылки и разговоров за жизнь, мне пришла в голову идея, что графу нужно обязательно отомстить за поцелуй с виконтессой. Я, размахивая морковкой, как рапирой, строил планы мести, Натан сначала ржал, но потом втянулся в обсуждение, сказал, что тоже будет мстить своему мужу, Раулю. После третьей бутылки и перебора вариантов от «обрить налысо» (виконтессу), до «изнасиловать в тёмном углу» (графа и Рауля, мужа Натана), решили ударить по экономике рода графов д*Марш, то есть, разорить моего любимого, чтобы я потом мог благородно протянуть ему руку помощи. Натан авторитетно заявил, что это верный способ, и к выполнению задумки мы приступили сейчас же. Затуманенному алкоголем сознанию уже было не доказать, что уничтожить все запасы яблочного сидра графа своими силами мы не сможем, но мы с пьяной настойчивостью открывали бутылку за бутылкой. Зомби-пес Натана, Дружок, осуждающе смотрел на нас из-под стола своими мертвыми глазами, время от времени вываливая почему-то зеленый язык. Я мотал головой от этой картины, ну какое осуждение может быть у зомби, хотя с Натаном нет ничего невозможного, и тоже показал язык зомби. А потом мы и вовсе забыли, зачем все это затеяли, сидели, обнявшись, жалели себя и наперебой уверяли друг друга, в своей дружбе, перечисляли достоинства друг друга и чуть не плакали от умиления. Натан сказал странную вещь, мол, «все мужики – козлы», я озадачился, а он мне пояснил, что мы – парни. Решили, что одним быть легче. Но когда Натан затянул заунывно-грустную песню, плакать я все-таки начал, слов не знал, поэтому лишь тихонько подвывал окончания слов, остальное заменяя неизменным «на-на-на». - Чебурашка дружочек, что ты се-е-ел в уголочек? Что ты ушки свои опусти-и-ил? Подним-и-и-ка свой носик, улыбни-и-ись ты разочек… Я пытался выяснить кто такой «Чебурашка», Натан сказал, что это маленькое существо с большими ушами и лохматое. Я решил, что это полуэльф-полуоборотень, застывший в полутрансформации и, судя по песне, очень больной и несчастный. Было до ужаса жаль этого разумного, у которого к тому же был день рождения, я сидел на полу и все порывался встать и пойти на его поиски, чтобы утешить, Натан держал меня за рукав и сердито выговаривал, что это очень веселая песня, я спорил, и мы чуть не подрались. Нашу ссору прервали две пары ног, это первое, что я увидел, лежа на полу, Натан восседал на мне и пытался душить, я хохотал и отбивался, Натан пыхтел. - Ты посмотри, кто к нам прише-е-ел! – ехидно пропел Натан, помогая мне подняться, встать сил не было, поэтому мы остались сидеть на полу, привалившись друг к другу. - Ух ты, ух ты! – вторил я ему, на фиг этикет. Ссоры как не бывало, мы объединились перед общей «опасностью» в лице двух разумных. Над нами возвышались Рауль, муж Натана, и почему-то граф д*Марш. - Что здесь происходит? – прогрохотал сверху Рауль, он обозрел нас, беспорядок и раскиданные пустые бутылки и был сердит, очень сердит. Граф стоял рядом с непроницаемым выражением лица, хотя какое у него выражение этого самого лица, мне судить было, мягко говоря, сложно. Перед глазами двоилось и расплывалось, но я решил, что оно, выражение, именно такое. - А что? – Натан икнул. - Я не имею права развлечься? – спросил он, повернув голову ко мне. - Конечно, имеешь! – заверил я его и тоже икнул. – Мы на многое имеем право! - Тани, я тебя потерял. Пора спать. Пойдем? – мягко сказал Рауль, правильно оценив ситуацию, спорить и ругать пьяных в дупель бесполезно. - Не называй меня Тани! – взвился Натан. - Мне, наверное, лучше уйти, герцог, - раздался голос графа д*Марша, по моему нетрезвому тельцу пошла вибрация. – Вашего мужа мы нашли, вы были правы, он с графом д*Самошем. - Правильно-правильно, уходите, - величественно разрешил я. – От опасности нужно бежать, сверкая пятками. Весь бал от меня бегал, почему бы еще чуть-чуть не поизображать из себя зайца? Натан хихикнул, а разъяренный граф наклонился и схватил меня за шиворот. - Что вы себе позволяете? – прошипел он мне почти в губы, а я, увидев его лицо со шрамом так близко от себя, счастливо улыбнулся. Граф, заметив мою дебильную улыбку, выругался и отпустил воротник моего камзола. - Да брось ты, Ад, - лениво сказал Натан, - пусть катится. Знаешь, сколько у тебя таких будет? А я все еще в эйфории. - Натан! – предостерегающе сказал Рауль. А Натан вдруг разозлился. - Пришли тут! Стоят тут! Осуждают! Ад, - я перевел свой пьяный взгляд на друга, - они нас осуждают! – довел он до моего сведения, я, соглашаясь, кивнул. – Пришли тут, сосуды чистоты и добродетели! - У кого сосут? – оживился я. - Ты пьян, Ад! - обвинил меня Натан, его язык заплетался и, повысив голос, как будто бы я глухой, сказал, - Я говорю, они такие чистые, добродетельные, а мы с тобой так, козявки! Стоят тут сверкают глазами и… волосами. Он вдруг замолчал и сказал требовательно: - Ты посмотри на них! Я сфокусировал взгляд на молчавших разумных. - Не-е-е-е… мой выше, - сделал вывод я. - Но фигуры-то одинаковые, - сказал Натан. - Ну да. Только у твоего глаза зеленые и плечи чуть уже. - А у твоего - желтые и чешуйки на лице. - Ну, мой-то настоящий дракон, а твой наполовину. - На лучшую половину, - уточнил Натан. - Ага, - я согласился, - а волосы-то одинаково белые. И лица… одинаковые. Сердитые такие! - Вот и пусть катятся вместе, если они такие, а мы тут посидим, - сделал вывод Натан. – Слу-у-ушай… А зачем они нам вообще нужны? – повернулся ко мне он. - Ну, как? – растерялся я и тоже посмотрел на друга. - У тебя есть я, у меня – ты. - Точно! – догнал я затуманенным мозгом мысль Натана. – Мы же дружим! - А еще мы понимаем друг друга… - С полуслова, - подхватил я. - Ага, нам весело вместе… - И никогда не бывает скучно! - Тогда? - Да! Наши лица стали приближаться, я смотрел на пухлые губы своего друга, и идея поцеловать Натана казалась со всех сторон идеально правильной. Все верно, мы дружим, нам хорошо вместе, мы понимаем друг друга и поддерживаем. Почему бы и не перевести отношения в другую плоскость, горизонтальную? Сделать это не дал сдвоенный рык, меня рвануло от Натана, и я оказался прижатым к груди графа: - Запомни, - прошипел мне граф на ухо, от чего по моей спине прошагал табун мурашек, - ты – моя добыча! И эхо слов графа от тушки Натана, так же прижатой к его мужу. Меня закинули на плечо и поволокли из комнаты Яна. Я поднял голову и увидел удаляющуюся в другом направлении спину Рауля с Натаном на плече, тот тоже поднял голову от спины Рауля, а я ему улыбнулся и подмигнул, план-захват моего графа сработал. Мы с Натаном еще успели махнуть друг другу на прощание рукой, перед тем как граф повернул за угол, и тут меня накрыло. Организм перестал сдерживать распространение алкоголя, и я на своей шкуре почувствовал не просто опьянение, а жесточайшее опьянение «в зюзю», которое изображал до сих пор. Я обессилено висел на плече графа и перед глазами в такт шагам двигались его ягодицы. Раз-два, раз-два… Левой-правой, левой-правой… Не выдержал и изобразил ладонями барабанную дробь у него на попе, меня подкинули и взрыкнули недовольно, а я почувствовал тошноту. - Сейчас я тебе все пятки облюю, - предупредил честно. - Накажу, - коротко ответил граф, а дальше я помнил все урывками.