Тяжелая служба

Дверь распахнулась и с треском ударилась о стену, в комнату стремительно ворвался граф д*Марш с мечами в обеих руках. Граф диким взглядом обвел комнату и кинулся к распростёртому на полу телу, мечи полетели в сторону, граф схватил лежащего на полу Амотора и прижал его к груди. Я задергался в своих путах и отчаянно замычал, все моё внимание было приковано к двоим посреди пола, поэтому я не сразу заметил две тени, скользнувшие в открытую дверь, и вставшие позади графа. Граф кивнул им на брата Амотора, пускавшего слюни в углу и, продолжая баюкать тело у себя в объятьях, внимательно оглядел комнату. Я скатился с засаленного матраса и стал, перекатываясь, подбираться к нему. Боги, ну заметь же меня!!! Приблизиться к ним я не смог, натолкнулся на невидимую стену. Я начал перекатываться по комнате, чтобы попасть под ноги двум охотникам, деловито вязавшим «Тора», но разумные, сами не осознавая этого, обходили меня. Как бы я ни старался, приблизиться к ним я тоже не мог. Амотор в руках графа картинно застонал, и граф с беспокойством вгляделся в его лицо: - Как ты, любимый? Как ты себя чувствуешь? Говорить можешь? - Да-а-а… - прошептал Амотор, открывая глаза, и вдруг завопил. – Анри, Анри!!! Это было ужасно!!! Он затащил меня сюда и пытал! Пытал, ты понимаешь!!! – из его глаз полились слезы. – Это больно! Посмотри на мои руки!!! – и зарыдал. - Тихо, тихо, малыш, - шептал граф, покрывая поцелуями лицо Амотора, мне было невыносимо это видеть, это как кинжалом по сердцу, один поцелуй – один надрез. – Все уже закончилось, ты жив – это самое главное. Тише, малыш, тише. - Забери меня отсюда, забери!!! – вопил Амотор. – Я не могу здесь находиться! - Хорошо, хорошо, малыш. Успокойся, сейчас мы отсюда уйдем. Твоя мама ждет тебя во дворце… - Нет! – истерично перебил его Амотор. – Никого не хочу видеть! Не хочу во дворец! Хочу куда-нибудь, где мы будем одни! Пожалуйста! - Хорошо, - растерянно сказал граф, пытаясь удержать в объятьях вырывающееся тело. – Мы пойдем в мой дом в столице. - Ладно, - покровительственно согласился Амотор. – Поцелуй меня! Граф нежно обвел ладонью его лицо и также нежно поцеловал его. Я завыл, но меня никто не слышал и не видел, и у меня появилось странное ощущение, что я вообще НЕ СУЩЕСТВУЮ. Вот он граф, а вот он я у него на руках, обнимаю его за шею, а то, что смотрит на это со стороны – его нет! - Ты любишь меня? – спросил я, который на руках у графа. - Конечно, милый, - ответил он. Амотор посмотрел из-за спины обнимавшего его графа и победно улыбнулся. «Он меня любит», - сказал он мне одними губами, а граф поднял его и на руках унес из комнаты, вслед за ними удалились и охотники со связанным «Тором». И тут я скатился в глубокое отчаяние, я выл и выл от бессилия. Он ушел, он меня не заметил, он будет теперь целовать другого и он никогда не вспомнит обо мне настоящем, потому что не будет знать, что настоящий «я» остался умирать в этой комнате. Может быть, он когда-нибудь и заметит, что его любимый не похож сам на себя, но будет слишком поздно. Я рыдал, подвывая, как зверь, мне казалось, что жизнь моя кончена. Я был во многих передрягах, меня били, избивали, травили, связывали, но ещё никогда моё положение не казалось таким безнадежным. Амотор смог меня обыграть, он был прав, что я буду умирать не только в физических мучениях, но и в душевных, он ударил по самому больному, по моим чувствам, по моей любви. И сейчас, представляя, как любимый обнимает, целует другого и, может быть, ещё кое-что, слезы лились ручьем, мое сердце разрывалось от боли, было плохо глубоко внутри, как будто кислота разъедала меня, и большая дыра в груди становилась всё больше и больше. Я корчился на полу, бился об него головой и мне было уже насрать, что он грязный, что во рту у меня такая же грязная тряпка, тело затекло, что всё плохо закончится. Моя душа рвалась к графу, перед глазами была картина, как он ласкает другого, как фальшивка изгибается в его объятьях… Это было НЕВЫНОСИМО! Ну, во-о-от, ещё ко всему прочему, как всегда, когда я плакал, из носа полились сопли, стало трудно дышать. Они там, а я здесь, задыхаюсь! Когда я умру и дом, наконец-то, будут разрушать, служащие обнаружат труп, магодиагностика скажет, что разумный подавился соплями! Какая глупая смерть! Эта мысль внезапно отрезвила меня так, что я резко замолчал и успокоился. Боги! Я дал графу подсказку и, надеюсь, он ею воспользуется. Любимый, ты же знаешь меня, знаешь, как я веду себя на публике и наедине с тобой! Я специально сказал Амотору, что ты исполняешь любые мои капризы, а он лишь видел, как я держу себя во дворце. Амотор знает, что я служу в управлении, но он не знает, что я служу в Тайном управлении. Надеюсь, что многие нестыковки позволят близким БЫСТРО заметить подмену, иначе… Только заметь, любимый! Только догадайся! *** Граф крепко прижимал к себе свое дремавшее сокровище и задумчиво смотрел в окно летучки. С такой службой его мальчик истребит себе все нервы и уже истрепал нервы его, графа. Когда он понял, что граф д*Самош долго не возвращается с прогулки и не отвечает по переговорнику, то забеспокоился не на шутку. В какую ещё передрягу попал его любимый? Граф проверил связь по семейному артефакту и облегченно вздохнул, он знал, где находится Ад. Позвав с собой двоих самых сильных охотников, он кинулся по следу. След привел его в заброшенный район столицы, который, видимо, скоро разрушат, к старому деревянному дому, там, в комнате наверху находится Ад. Заходя вовнутрь, один из охотников неудачно поставил ногу, и трухлявая доска под ним с треском подломилась. Послав незадачливому разумному взгляд, обещающий кары и усиленные тренировки, граф беззвучно поднялся по лестнице и выхватил парные мечи. Вздох и он стремительно врывается в помещение. Ад сломанной куклой лежит на полу, метнуться к нему, обнять и поставить защиту, дело секунды. Сердце любимого бьётся, и счастье затапливает разум, но ещё не время расслабляться. Сила огненным всполохом бурлит в крови, а внимательный взгляд осматривает помещение, в углу комнаты сидит Тор, хочется разорвать ублюдка, но неимоверным усилием воли удается себя сдержать, с ним разберутся его охотники. Опасности больше нет. Любимый очнулся и его затапливает истерика, он плачет, он цепляется пальчиками за камзол графа, он никого не хочет видеть, и требует не везти его во дворец. Всё, что угодно, лишь бы ему было хорошо! Малыш рассказал, как Тор обманом заманил его в старый дом и там связал и пытал его, сжигал руки, мстя за баронессу и разрушенный план, в котором он вдвоем с баронессой правят Империей. Ведь баронессе нужно только поклонение, а Тору нужна была власть. Ад смог освободиться и шарахнуть ментальной магией Тора, но это лишило его сил. Ярость поднялась в крови, как только граф представил себе, что пришлось пережить Аду. Захотелось вернуть своих охотников и самому разобраться с уродом, посмевшим обидеть и причинить боль его мальчику. И вот сейчас, пока охотники отвозят Тора в Имперское управление, граф прижимает к себе безвольное тельце, но его беспокоит что-то, что-то, что он упустил из виду, какая-то мысль вьется на краю сознания и граф не может её ухватить. Любимый заворочался во сне и мысль окончательно испарилась, но оставила от себя лёгкое беспокойство. Граф на руках перенёс Ада в свою спальню и тихонько опустил на кровать, но он проснулся и вцепился в рукав графа. - Не уходи, - тихонько попросил он, разве граф может ему отказать? Он опустился на кровать рядом, положил голову Ада себе на плечо, тот снова засопел. А на переносице графа образовалась задумчивая складка, беспокойство никуда не делось. Нужно вернуться на то место, где держали Ада и еще раз осмотреть его. Граф связался с графиней д*Самош и попросил приехать и побыть со своим сыном, пока он будет отсутствовать, но графиня весьма кровожадно отказала, сказала, что будет утром или вечером следующего дня, но сейчас она очень занята. Это её «Очень занята» не понравилось графу, интонация оставила ощущение, что она занимается пытками. «Что за бред?» - подумал он и отогнал от себя странные мысли. Придётся подождать до утра, сам не заметив как, граф задремал. Следующий день был очень трудным, графиня д*Самош так и не смогла прийти, а Ад вел себя просто отвратительно. Он грубо выгнал, сунувшегося было к нему, Яна, оскорбил служащего, вымотал своими придирками и истериками окружающих и самого графа, он требовал, чтобы граф находился с ним постоянно, не отпуская его ни на минуту. Было впечатление, что Ада подменили, граф даже, ругая сам себя, обратился к семейному артефакту-сережке в ухе любимого, но всё было в порядке, она отзывалась. И граф терпел, он успокаивал любимого и себя тем, что скоро всё закончится и будет как прежде, мальчик переживёт это происшествие, и оно забудется, как страшный сон. Беспокоили и раны на ладонях Ада, которые никак не хотели затягиваться, какие бы заживляющие мази не были использованы. От помощи целителя Ад отказался наотрез. Вечером Ад начал ластиться к графу, напрашиваясь на ласку с дальнейшим продолжением, граф ответил ему с готовностью, но, когда ловкие ладони схватились за пряжку ремня на штанах, граф решительно отвёл руки Ада от себя и сказал: - Дорогой, ты очень перенервничал, ты уверен, что это то, что тебе сейчас нужно? - Ты разлюбил меня? – на повышенных тонах спросил тот. Граф неприятно поразился злости, которая отразилась на красивом лице любимого, и сказал тоном, не терпящим возражений: - Тебе нужно отдохнуть, - и пережил поток очередных упрёков. Он и сам не знал, почему отказался от близости, но пересилить себя и зайти дальше поцелуев он почему-то не смог. А беспокойство никуда не делось. Ад задремал, крепко держа графа за руку, тому пришлось лежать на постели рядом в очень неудобном положении. Мысль о том, что Ад, оказывается, очень эгоистичен, графа напрягла. Из задумчивости его вывел тихий стук, граф тихонько выпутался из объятий Ада и вышел из спальни, за дверью его ждала обеспокоенная графиня д*Самош. Она жестом пригласила его за собой, и они устроились в соседней комнате. - Доброе утро, граф д*Марш, - легкий реверанс. - Доброе утро, графиня д*Самош, - наклон головы. Графиня задумчиво постучала себе пальчиком по губам. - Вы знаете, граф, у моего мальчика, оказывается, сильный ментальный дар. Он умудрился полностью сжечь личность Лжетора. - Ментальный дар? – граф был удивлен. - Да, он его, похоже, скрывал. Есть ещё вариант, что у него артефакт древних, который он использовал во вред разумному. В такой большой вред, почти до смертельного исхода. Мне нужно поговорить с ним. Графиня решительно направилась к выходу. - Подождите, он спит, и он никого не хочет видеть, - попытался остановить её граф. - Вы будете препятствовать общению матери и сына! Я не думала, что вы так жестоки! – графиня заломила руки, её глаза стали наполняться слезами. - Нет, но… - граф растерялся, как он мог не позволить матери увидеть Ада? Граф только согласно кивнул. - Вот и ладушки. Только дождитесь меня, - сказала вмиг успокоившаяся графиня и пошла в спальню к Аду. А граф подумал, что его мальчик очень похож на свою мать, по крайней мере, такая выходка вполне в его стиле. Графиня д*Самош отсутствовала больше получаса, вернулась очень мрачная и стала метаться по комнате. Граф терпеливо ждал, когда она скажет ему, в чем дело. - Вы знаете, граф, у вас в спальне лежит кто угодно, только не мой сын, - процедила она сквозь зубы, и граф с изумлением понял, что эта хрупкая черноволосая женщина-вампир в бешенстве, даже в БЕШЕНСТВЕ. Потом до него дошло, что она сказала. - Поясните, - холодно сказал он. Графиня остановилась и подняла на него яростный взгляд. - Легко. Во-первых, если он мой сын, то он не в курсе, что служит в ТАЙНОМ управлении, во-вторых, он ведет себя как дешёвая истеричка, в-третьих, он сказал, что чистил свой амулет-переговорник и оставил его, где, не помнит, а он не рассеянный с такими вещами, в-четвертых, он с большим усилием съел две моркови, в-пятых, он не взбесился, когда я назвала его «Уббрад», хотя терпеть не может своё имя, и, наконец, он назвал меня «ма-леди Аррадла», хотя с детства зовет только «мама» и никак иначе! Я повторюсь, я не знаю, что это за существо, но ЭТО не мой сын. - Подождите, - граф был раздражён, тем более, что многие мысли графини были созвучны с его подозрениями. – У мальчика просто стресс. - Не верите? – прошипела графиня. – Так идите и убедитесь сами. Даю вам пятнадцать минут, иначе я убью и его и вас, если вы продолжите ЭТО защищать. - Если вы не правы, - поднялся граф с кресла. – То вы не переступите порог моего дома! Что она себе позволяет, думает, он даст Ада в обиду? Графу казалось, что у его мальчика с матерью нежные доверительные отношения. Он остановился у дверей спальни, унял свой гнев и с улыбкой зашёл в комнату. - Анри! – воскликнул Ад с кровати. – Я же просил тебя, чтобы никого ко мне не пускали, почему ты меня ослушался? Графа покоробил его капризный и приказной тон. «У мальчика стресс», - опять в очередной раз сказал он сам себе, но слова графини д*Самош и его собственные подозрения заставили присматриваться к нему внимательней. В том, что внешне это Ад не вызывало никаких сомнений, вон серёжка-артефакт на месте. - Что ты меня так рассматриваешь, - Ад капризно надул губы. - Я просто беспокоюсь о тебе. Как ты? – граф хотел сказать «любимый», но не смог. Что-то всё-таки было неправильно. - Плохо! – заявил Ад. – Я устал, я пережил такой ужас, я хочу есть! - Хорошо, что ты хочешь на ужин? - Как обычно, - заявил Ад. - Как обычно? – удивился граф. – Но у тебя никогда не было никаких предпочтений в еде. - Анри, ну, что ты придираешься к словам? Принеси мне мяса и салат. - И отвар с мелиссой, - подсказал граф. - И отвар с мелиссой, - согласился Ад. - Хорошо, подожди немного. - Только быстрее, Анри, иначе я умру с голода! - Ад, куда ты положил мой подарок? Я хочу надеть его сегодня вечером. - Не помню, - растерянно отозвался тот. - Ладно, сам найду. - Быстрее, Анри. Я очень устал сегодня! А граф уже в дверях попробовал ещё раз обратиться к семейному артефакту и понял, что его беспокоило в последние дни. *** - Ну, что? – подлетела к графу графиня, совсем позабывшая про этикет и притоптывавшая от нетерпения. Граф точно так же, как и графиня двадцать минут назад, начал метаться по комнате, сжимая и разжимая кулаки. - Вы правы. - Да-а-а? – ехидно протянула графиня, не простившая недоверия. - Во-первых, - начал перечислять граф, - он очень редко называет меня Анри, только «господин граф», как тогда, когда он играл служащего у меня в поместье, во-вторых, согласен, он ведет себя, как дешёвая истеричка, в-третьих, он не любит отвар с мелиссой, из нас двоих его пью только я, в-четвертых, его иногда перекашивает от моей улыбки, - граф продемонстрировал улыбку на своём обезображенном лице. - В-пятых, он понятия не имеет, что дарил мне, - графиня поперхнулась, граф гневно сверкнул на неё глазами и та благоразумно промолчала. – В-шестых, я НЕ ЧУВСТВУЮ его через наш семейный артефакт, хотя он у него в ухе, я чувствую присутствие Ада, а не его самого. И в-седьмых, ЭТО я убью сам! - Стойте! – остановила его вампирша. – Нужно действовать аккуратнее. Дело в том, что от мгновенной расправы меня остановило, что на ЭТОМ нет иллюзии и не использована личина. То есть тело, похоже, Ада. Мне пришло в голову, что может это подселение, я читала об этом в древних книгах. – Граф удивленно поднял брови. – Во всяком случае, ЭТО знает, где мой мальчик, может быть, это последняя ниточка к нему. Мы сделаем вот что: прикажите слугам приготовить ему ужин. - Сделано, - отрапортовал граф. - А вы пойдете туда, где нашли ЭТО, и запечатаете комнату заклинанием. Никуда не уходите, я пришлю вам помощь, но на всякий случай возьмите ваших охотников, чтобы они следили за домом снаружи. Граф подумал, что он хотел сделать то же самое, но не стал говорить об этом леди. А ещё он подумал, что этой женщине можно было бы командовать отрядом, граф не догадывался, что эта женщина уже командует всем Тайным управлением. - В чем будет заключаться помощь? – по-военному поинтересовался он. - Увидите, - отмахнулась графиня. – Вы главное, найдите моего мальчика, если он там, - вдруг взмолилась она, позволяя истинным чувствам отразиться на своем лице. - Обязательно найду, - граф взял холодные пальчики вампирши в свои руки, - ведь он не только ваш мальчик, но и мой. - Я рада, что вы у него есть, - ответила графиня. Трогательный момент прервал служащий, принёсший ужин для «Ада». - Ну что, поехали? – кровожадно сказала графиня, и всыпала что-то в отвар с мелиссой из своего перстня, потом подумала, жутко улыбнулась и насыпала ещё.