Мы — вечность.

Сидим мы, значит, с Олегом у меня в комнате и пьём пиво, болтая о разных вещах. Он рассказывает мне о том, что, после ссоры с Артёмом, понял, что Арт полный отброс общества. И знаете, я полностью с ним согласен, точнее, я знал, что этот охуевший апельсин рано или поздно проявит себя настоящего, чем оттолкнет Шепса (если он, конечно, не под ЛСД). Но суть не в этом, суть в том, что мы пьём пиво, и тут приходит Лина, у которой, к слову, были ключи от моей квартиры, и видит нас с Шепсом, сидящих на полу, пьющих жигулевское с чипсами. — Какого хуя тут происходит? — говорит она и, тяжело вздыхая, уводит Олега из комнаты, закрыв за ним дверь, чтобы я не слышал их разговор. М-да, такое чувство, будто я делаю что-то не так. Я понимаю, что он меня ненавидел, но он сейчас другой. Честно-честно другой. Шепс смеётся не надо мной, а со мной, он помогает мне и поддерживает психологически. Просто мечта, а не друг. А Лина… Такое чувство, будто она сильно отдалилась от меня, охладела. Я больше не звоню ей, когда мне снятся кошмары, я больше не звоню ей, когда хочу вскрыть себе вены, да я в принципе не хочу больше умирать. Жизнь начинает налаживаться: Олег дружит со мной, Лина навещает меня каждый день, а суицидальные мысли и ужасные сны меня больше не тревожили. — Дим, скажи, чем таким он запудрил тебе мозги? Ложной заботой? — Лина зашла ко мне и села напротив, обнимая. Я не понимаю, о чем она говорит. Какой ложной заботой? Он ко мне честен, я знаю. — Нет, с чего ты взяла? Я обнял её в ответ, ласково поглаживая по спине. Я видел раздраженный взгляд Олега за дверью, но мне сейчас не до него, я хочу понять о чем говорит Лина. — Он же ненавидел тебя, Дим. Как ты этого не понимаешь? — Олег хороший, правда. Ты сама знаешь, что люди меняются и могут осознавать свои действия, понимая что делают не так. Люди умеют исправлять свои ошибки. — Дима… — она замолчала, но после тихо усмехнулась — Поступай как знаешь, я тебе доверяю. Лина улыбнулась и напоследок поцеловала меня в щеку — Я оставила суп в холодильнике и таблетки. Я загляну завтра утром! И она ушла, а Олег сел обратно и приобнял меня правой рукой за плечи — Я пойму, если ты собираешься прекратить всё это, но я правда очень сильно хочу с тобой общаться. Ты, оказывается, не такой, каким я тебя представлял изначально. — О чём ты? Лина не против нашего общения, она просто волнуется за моё здоровье. Я тоже хотел бы продолжить наше общение. И Олег обнял меня обеими руками. В его объятиях так тепло и хорошо, просто сдохнуть можно. Как говориться: «я не знаю, что они туда кладут… Отрыв фляги просто.» Блять, я сейчас растаю в нём нахуй, какой же он охуенный… Сука, вы меня сейчас не откачаете, я не могу… Так хорошо, просто сдохнуть хочется. Или уснуть, что я, собственно говоря, сейчас сделал. Да, я опять уснул. Я крутой. ××× Двадцать девятое ноября. Среда, 14:28, и я сижу на уроке литературы за одной партой с Олежкой. Знаете, мы с Олегом успели хорошо так сблизиться, он стал мне как брат. Шепс всегда приходит ко мне на выходных и мы смотрим фильм. Он обнимает меня и прижимает к себе, а я каждый гребаный раз засыпаю и просыпаюсь в его объятиях. Мне кажется, что он тоже ко мне что-то чувствует, но… А вдруг это не так? Я не могу точно знать это, верно? Я боюсь, что он… Просто кинет меня, как это сделали остальные? Черт, а может я просто с ума схожу… Пора пить таблы от шизофрении — Дим. — тихо произнёс Олег прямо над моим ухом — Не хочешь сегодня у меня переночевать? А после этого он положил свою руку на мою коленку. И провел ею вверх. Блять, я чуть кипятком не уссался с этого, но своего смущения не показал, а-та-та. Ну, может у меня немного щеки порозовели. Но это из-за того, что в классе душно! Ничего более. — прям в середине недели? — я посмотрел на Шепсика и заметил в его глазах что-то такое… Необычное что ли. Вот что это, я точно понять не могу. То ли сожаление, то ли сочувствие, то ли смятение. Хуй знает. Он кивнул и улыбнулся, опаляя моё ухо своим горячим дыханием. Нихуясе я поэт. — Заберёшь учебники и вещи из дома и переночуешь у меня. Олег сжал мою ляжку блять, ещё и лыбиться сидит. Я пискнул и опустился лицом на парту. И уебался об неё. Ебаный Олег, чтоб его в жопу ебали. — Ладно. Только перестань так делать. — и Шепс мгновенно убрал руку с моей ноги и продолжил писать слова учителя. Вот же пидор. Облапал меня, в гости позвал, а сейчас сидит и лыбу давит. Не дай бог он меня изнасилует. ××× Сейчас примерно четыре часа, я сижу на кухне у Олега и хаваю доширак, пока этот идиот смотрит на меня так, как будто не он только что сожрал целый таз салата с крабовыми палочками, огромную тарелку супа и закусил всё это 30 сантиметровым бутербродом с колбасой. Пиздец. Нет, вы не подумайте, что он не гостеприимный. Я сам не хочу особо есть. Дошика хватит. Ну, а ещё он налил мне чай и сделал такой же бутер, но я не хочу ничего кроме дошика. — Фильм? — предложил Олег. Ну бля, серьёзно? Настоебало, поэтому я ответил просто: — Да нахуй эти фильмы, я засыпаю под них чаще, чем на уроках русского. Шепс посмеялся. Класс, он посмеялся с моего сравнения. Просто во! (Если что, я показал «палец вверх», а не хуй, как вы могли подумать) Я помыл посуду и пошёл на балкон покурить. А хули с ним ещё делать? Такое чувство, будто он что-то задумал. И нет, не только сейчас. В общем. Ну не может человек вот так взять и по щелчку пальцев изменить своё отношение к другому человеку. Да и мне слабо верится в исправление, но Олежа создаёт полное умиротворение своей компанией. Я чувствую себя абсолютно спокойно и… Да бред, это скорее всего из-за того, что он мне нравится как… КОД КРАСНЫЙ БЛЯТЬ, КОД КРАСНЫЙ!!! Ребята, он обнял меня за талию и положил голову на моё плечо. Сука, как может нарушает моё пространство. — Замёрзнешь, Дим. — Олежка аккуратно. Стоп, что? Он поцеловал меня в шею? Сука, он точно меня сейчас изнасилует. — Н-не замёрзну. Я покурю и вернусь обратно в дом. Схуяли мой голос дрожит? Сука, я как маленькая девочка, которая проходит клуб романтики. Я не могу, сударь, больше терпеть ваши наглые прикосновения, после которых не могу оправится ещё полдня. Он взял сигарету у меня из рук и, сделав затяжку, выкинул её в окно. А потом, утянул в квартиру, закрывая дверь балкона и укладывая меня на диван — Дим, ты такой — Я задержал дыхание и с большим вниманием смотрел в глаза Шепса, стараясь узнать, что же он прячет. Но он, вместо того чтобы продолжить говорить, начал поглаживать мои ноги и легонько, чтобы я чувствовал лишь его дыхание, целовал мою шею, ключицы, руки. Чёрт, как же это приятно, я щас растекусь нахуй. О мой дьявол, чтобы я ещё раз согласился на его предложение на ночёвку… Да всегда. — Какой? — осмелился спросить я, но он лишь затих, погруснел и лёг на мою грудь, прекращая гладить мои ножки. — Олеж? Ты чего? — Я совсем не думаю о твоих чувствах, Димон, серьёзно. Такое чувство, будто я делаю что-то противозаконное. А я не хочу быть самым конченым человеком в мире. — Олеж, — я погладил его по волосам и поднял его личико ближе к своему лицу — Всё хорошо, если бы мне не было настолько хорошо с тобой, то я бы давно сказал бы об этом или просто ушёл. И знаете что? Я рискнул и коснулся своими губами губ Олега, сразу же отстраняясь. Но, судя по тому, что он сразу после этого, поцеловал меня, притягивая всё ближе к своему телу. А я и сопротивляться не мог, тело будто отказывалось что-либо делать. И мы целовались. Долго, нежно и с кайфом. Я чувствовал, будто сейчас растаю, как мороженое на солнышке, где солнышко — это Олег. Мой любимый Олег. Обожаю его. Он такой… Такой не такой, я не могу описать это словами. Так же как и наш поцелуй. Он волшебный и такой желанный, полный наших чувств друг к другу… Это значит, что… Олег тоже меня любит? И как только мы отцепились друг от друга, я уже сидел на его коленях, а он гладил мою спину и тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание после этого… Блять, все я закончил повествование. Дальше думайте сами! ××× Тридцатое ноября, четверг, 5:45 Мне опять приснился этот ебучий сон со сколопендрами, я словил паничку, а Олежка меня успокоил. Сейчас мы лежим в обнимку друг с другом, а он шепчет мне что-то по типу «не нужно бояться снов» и «я рядом, не волнуйся». Но единственное, что я действительно хочу сейчас услышать от него это: «Я люблю тебя, Дима. И никогда тебя не брошу.» Я знаю, что это невозможно, но… Сейчас этого действительно хочется. — Олеж… — Что такое, Дим? Тебе ещё водички принести? — Нет, я просто хотел сказать, — что люблю тебя до потери сознания Блять, не могу больше терпеть твои объятья и поглаживания день за днём. Я таю от них сильнее, чем мороженое от жары — Что с тобой очень спокойно рядом. Он посмеялся и ласково погладил меня по голове. Черт, я сейчас расплачусь. Почему я не могу сказать ему о своих чувствах? Почему я так боюсь сказать ему простую фразу из трех слов: я тебя люблю. Потому что боюсь отказа? Боюсь, что засмеют? Мне уже десять лет твердят о том, что я еблан. Десять лет ебут мозги за любую пятёрку в школе. Каждый божий день я получаю либо по ебалу, либо по груди. И ничего, живой пока. Что же измениться от отказа Олега? Верно, НИ-ХУ-Я. Спустя пару минут, мы оба опять провалились в сон и вместе опоздали в школу. Где-то из противоположного угла класса я услышал тихий смешок и слова: — Да они точно в жопу друг друга ебут, я косарь на это ставлю. Вот же ублюдки. ××× Пятнадцатое декабря, пятница, четыре тридцать. Мы сосались между гаражей, ныкались от глаз прохожих, лапали друг друга, делали цыганочку, просто курили вместе и смеялись с этого. Как же это охуенно. Я чувствую себя таким… Счастливым что ли? Вот только есть одна единственная загвоздка, которая мучает меня уже достаточно времени. Это очень грустный взгляд Олега. Такое ощущение, будто только я чувствую полное удовольствие, а он… Я не могу сказать, что Шепс счастлив. — Олег, посмотри на меня. — и он поворачивает голову и смотрит на моё лицо так, будто сейчас сорвётся и заплачет. — Почему ты такой грустный? Я провел рукой по его щеке, а после положил её на плечо Шепса. — Я не грустный, просто… — Я вижу, что что-то явно не так. Рассказывай. — Давай позже об этом поговорим, хорошо? И я согласился, обнимая его за плечи и прикрыл глаза, чувствуя его руки на своей талии. Позже мы так и не поговорили. ××× Тридцать первое декабря, время 23:56, воскресенье. Я сижу дома у Шепсов. По правую руку у меня сидит Олег, впереди нас сидит Саша. Мы ждём, когда президент начнёт говорить свою шедевральную речь о том, что год был непростым. Спустя пару минут после наступления нового года, Шепс-старший убежал в соседнюю комнату обзванивать всех своих друзей, знакомых, дядей, мам, бабушек, дедушек и других людей, кого видел один раз в жизни на похоронах кошки соседей 39 лет назад в какой-то странном переулке Самары. — Дим, мне нужно с тобой очень серьёзно поговорить. Я отпил шампанское из фужера и не заинтересованно посмотрел на него. Спросите почему? Я вам отвечу, что меня заебало это всё. Я честно заебался притворяться сладким мальчиком, зная зачем Олег всё это делает. Я знаю всё. Меня достало притворяться дураком, чтобы меня не поймали на этой сладкой лжи. А эта ложь действительно была сладкой. Приторно сладкой, прям до тошноты. — Если ты про ваш спор с Артёмом, то я знаю всё с самого начала. — Но… Откуда? — Влад подслушал ваш разговор, рассказал всё мне. А потом пришёл ты и подтвердил всё, что сказал Череватый. И знаешь, я до конца надеялся, что это всё… Ложь что ли? Я хотел, чтобы ваш спор оказался лишь плодом больного воображения Владика, но я боялся рассказать тебе всё. Да, ты знал о снах, знал много мелких секретов, которые, увы, знал не только ты. — я залпом осушил бокал шампанского и поднялся с дивана, направляясь в прихожую — Хотелось бы тебе доверять и не бояться, что ты передашь все Артёму и его дружкам, чтобы те нашли новый повод избить меня в какой-то подворотне. Он последовал за мной. Олег молчал, лишь смотрел на меня тем самым грустным взглядом. Черт, как же мне неприятно от этого человека. Как же… Всё это раздражает. Я быстро натянул на ноги кеды и снял куртку с вешалки — Дим, подожди. — он взял меня за руку и развернул к себе лицом, придерживая за плечи. — Дай мне всё объяснить. — Что объяснять, Олег? Я не хочу больше иметь с тобой хоть что-то общее. Просто признай, что наигрался с моими чувствами. И знаешь, — Я глубоко вздохнул. Будет, что будет. — мне действительно нравились все наши с тобой поцелуи и вечера только вдвоём за просмотром какого-то до жути скучного фильма, что по сюжету напоминал ту самую дешёвую драму, которую мы устроили с тобой. Я действительно люблю, когда ты прикасаешься ко мне ласково, гладишь моё тело, а не ебашишь мой еблет в кровь. Я просто обожаю те моменты, когда мы с тобой курили вместе, а после целовались, скрываясь ото всех. Я просто люблю тебя такого, но всё, что я знал, не давало мне полного спокойствия. И я просто устал от этого. Устал врать и притворяться. Просто устал. Расскажи всё этому рыжему пидриле. И просто дайте мне спокойно умереть в эту снежную ночь в гордом одиночестве. Спасибо за эти дни проведённые с тобой рядом. Спасибо. Пока. Я убрал его руки со своих плеч и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. А дальше всё как в тумане. Я вышел из многоэтажки, где у подъезда меня уже поджидали Артём и его дружки. А я даже не стал сопротивляться их порывам избить меня. После того как меня отхуячили, я помню на диалог с бабушкой: В кармане звенит телефон, и я дрожащими руками достаю его и отвечаю на входящий. — Димочка! С новым годом тебя! Счастья тебе в новом году, здоровья! — Спасибо, бабуль. Тебе тоже. И дедушке. Чтобы вы жили ещё долго-долго. — Как там у тебя? Давно не навещал нас, мы скучаем. — У меня всё хорошо! Одноклассники не обижают, добрые. Готовлюсь к ЕГЭ, поэтому не успеваю к вам! — Ох, совсем вас замучили с этими экзаменами! Ну ты на каникулах приезжай к нам! Дед поможет тебе чем сможет! — Хорошо, бабуль. Приеду к вам обязательно. Числа второго. Хорошо? — Будем ждать. Ну ладно, Димочка! Мне Людка уже прорывается на трубку! Не забывай звонить! На этом звонок закончился, а я закрываю глаза с улыбкой. Какой же я хуевый внук…