cerulean love encased in amber

Дверь в больничную палату отворяется. Кажется, что это место существует вне времени и пространства: здесь никогда ничего меняется, разве что запах медикаментов с каждым посещением всё меньше бьёт по голове и становится таким, каким не должен – привычным. Но сегодня эта комната видится ХиМЕРУ какой-то особенной, и на то есть причина. — Здравствуй, Канаме. Стараясь не шуметь в абсолютно тихой палате, где каждый шаг слышится ему вдвойне громким, мужчина с несколькими пакетами в руках подходит к койке, на которой лежит человек, так похожий на него; совершенно недвижимый, словно фарфоровый. Словно неживой. ХиМЕРУ замечает, что у мальчика немного отросли волосы за то время, пока его не было – нужно подстричь. Сев на край кровати, он берёт его за ручку и чувствует ледяную кожу, ласково оглаживает её, будто успокаивая, и начинает свой рассказ, зная, что его слушают. Хотя бы слышат. — Я рад тебя видеть. Сегодня у ХиМЕРУ, как ты знаешь, особенный день. Можешь не волноваться, он прошёл замечательно, тебя поздравило очень много людей. Я принёс тебе кое-что, но это, пожалуй, оставлю на потом. Но день, несмотря на это, был немного необычным. Этот мальчик, Оукава, с самого утра что-то учудил… Сейчас я всё тебе расскажу. Его приглушённый, стоически спокойный и при этом нежный голос гулким эхом отскакивает от белоснежных стен. ХиМЕРУ продолжает. — Всё началось с того, что как только я вышел из комнаты общежития, он уже стоял у моей двери с букетом цветов и несколькими коробками. Не это показалось мне странным, ведь такой знак внимания, да и в такой особенный день, очень приятен; необычным было то, что он спросил у меня: «Когда у тебя день рождения?» Я и сам удивился, если честно, но не слишком – в конце концов, он знает, что «ХиМЕРУ» это не совсем «ХиМЕРУ». Но ему можно доверять. Поэтому этот вопрос появился не из ниоткуда. Очевидно, тогда я не мог сказать ему правду, ведь вокруг уже были люди, которые с лёгкостью могли бы подслушать. Поэтому ответил, что оно сегодня; технически ведь так и есть. Это его не удовлетворило, конечно: это было видно по его лицу, хоть он и постарался скрыть своё любопытство. Но на этом он, конечно же, не остановился – Оукава слишком упрям, чтобы бросить свою затею. Мне это даже нравится. В остальном же день шёл, как и любой другая подобная вечеринка, ХиМЕРУ подарили очень много ценных подарков; но, безусловно, главная ценность в них – внимание. Ты этого заслужил, Канаме. Однажды настанет день, когда ты сам сможешь присутствовать на собственном празднике жизни; а за меня не беспокойся, даже когда я уйду, я всегда буду рядом с тобой… Но мы отвлеклись. На протяжении всего праздника всякий раз, когда мне удавалось побыть наедине с Оукавой, часто по его инициативе, он всё задавал один и тот же вопрос – тот же, что и утром. И каждый раз мне приходилось отвечать одно и то же: сегодня. Но я всё никак не мог позволить себе рассказать ему правду, ведь рядом продолжали вечно крутиться посторонние. Так было до самого вечера. Когда всё поутихло, Оукава снова подошёл ко мне всё с той же упрямой уверенностью и всё с тем же вопросом. Теперь стесняться было некого; в конце концов, мы и правда остались только вдвоём, гонясь за последними лучами праздника. И я ответил ему, сказал-таки ему правду. Кажется, счастливее и довольнее улыбки на нём я не видел уже давно… Если такое простое откровение настолько сильно его обрадовало, то что же будет, если рассказать ему что-то более важное? Я пока не знаю, стоит ли. Может, я и вовсе решусь только тогда, когда уже будет совсем поздно. …ХиМЕРУ грустно ухмыляется, глядя на затухающий закат сквозь полупрозрачные шторы. Кажется, в прошлый раз они были раздвинуты им же – значит, Канаме всё ещё навещают врачи, заботятся о нём. Это радует. — Я пойму, если тебя расстроит то, что я кому-то рассказываю вещи о себе, выбиваюсь из образа и так далее. Но, как бы ни хотелось это отрицать, Оукава стал мне дорог. И он заслуживает слышать правду. Я буду скучать по нему, когда мне придётся уйти, поэтому, пожалуйста, позаботься о нём за меня, когда настанет время. Конечно, ничто не будет таким, как раньше – он действительно умный парень и заметит подмену. Поэтому стань для него даже лучшим другом, чем я. Я уверен, что у тебя получится, ведь он будет любить ХиМЕРУ несмотря ни на что. А пока, я буду заботиться и о нём, и о ХиМЕРУ. И о тебе, конечно же. Мужчина приподнимает безжизненную, лёгкую, будто кукольную ручку и целует бледную кожу. Слово «друг» почему-то болезненно раздаётся в груди снова и снова. — С днём рождения, Канаме. Сегодня букет уже начавших увядать маков, аккуратно поставленный в вазу, сменился сиренью. Стойкий запах таблеток постепенно сошёл на нет.