Er wird zu seiner Tochter gehen
sie ist schon und jung an Jahren
und dann wird er wie ein Hund
mit eigen Fleisch und Blut sich paaren
——
Услышав эту фразу, девушку замычала, то ли от боли, то ли от осознания своего положения. Курить перехотелось моментально, и сейчас, её гложило только одно: "Мне нужно быть спокойной." *** Моментальное дежавю. Я помню, это уже происходило. Меня так же волочили по полу за волосы, я так же стирала колени в кровь и кричала. Кричала душой, транслируя ртом. Я кричала ища спасения, ища душу в ней. Тело сковал страх, когда её рука кинула меня как плюшевого медведя в сторону стола. Я тогда ударилась головой о ножку, слёзно приговаривая: –Мамочка, не надо! Но в ответ я слышала холодное: –Может, тебе отрезать язык?! Это не происходило на ровном месте, как в тот момент со Стрейдом. Мать избила меня за то, что я проболталась соседке про мамин алкоголизм и насилие с её стороны. Хах, после этого я боялась даже вздохнуть. Но, там правда была моя вина. "Сор из избы не выносят." Единственное чего я не помню, так этого того как мать снимала с меня бельё, пока я пыталась ослабевшими руками оттолкнуть её. Она это не делала. Зато Стрейд – да. *** Он грубо откинул девушку в пол, чуть ли не моментально прижимая ее к бетону. На шее ярко ощущались его руки, сжимая кожу так, как будто хотел оторвать голову. Сил уже не было. Нет, это было не принятие своего положения. А вы что думаете? Астра устала. Устала от его запаха, вида. Устала чувствовать, осязать, ощущать, и остальные глупые синонимы. УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА УСТАЛА!!! Но что бы не говорил разум, чёрные глаза безжизненно смотрели в потолок. Словно разглядывали звёзды. Звёзды, которые она не успела словить. А в голове лишь эхом раздавался звук ширинки, и грубое проникновение заставило лишь выпустить предсмертный вздох. Предсмертный вздох души. Он двигался грубо, нетерпеливо. Это и называется насилие? В какой-то момент женщина даже выключилась из жизни. Она безжизненно лицезрела в пустоту, словно размышляла о чем-то великом. Но в голове гулял ветер, а неприятное давление внизу живота уже не ощущалось как что-то болезненное. Стрейд поднял одну руку, и с замаха ударил Астру по щеке. Пальцы ощущались как плётка, из-за чего Белоснежка раскрыла от удивления глаза, прочувствовала всю мерзость и глубину момента. Начала истерично вскрикивать при каждом толчке, лишь удовлетворяя мужчину. –Zeig mir, wie sehr ich dich störe! – Снова его голос. Девушка уже не задавалась вопросом о чём он говорит. Никаких вопросов не было в голове. Ещё пара глубоких толчков, что отзывались у шейки матки. Стрейд вышел из девушки, и спустил сперму ей на живот. Тёплая жидкость аккуратно расползлась по коже, а Астра продолжала лежать. Мужчина отпустил её шею, поднялся на ноги и с призрением посмотрел женщине в глаза. В пустые, но такие выразительные чёрные глаза. Он даже не стал её связывать. Бросил голой на холодном полу, как-будто знал что она не убежит. Оставил её лежать со спермой на теле, словно зарисовал картину. Картину, что навсегда зафиксируется в таком положении. Он ушёл, она осталась. Фраза гибкая, и можно её использовать для какого-то сахарного романа. Но не сейчас. С последними силами Астра перевернулась на живот и попыталась подняться на тонких, дрожащих руках. Глаза слезились, и начав обдумывать произошедшее, в горле встал ком. Но этот комок не задержался на долго, он вырвался из рта в виде массы желудочного сока и ошмётков "еды." Астра не понимала. Ничего не понимала. Слабые руки подвели, и упав щекой в рвотные массы, она взвыла подобно животному. Грязному, изнасилованному животному. А во рту ещё присутствовал привкус табака. Вот что могла подметить для себя Астра. На всё остальное не хватало сил. Женщина отползла от рвотной массы к опорочному столбу. Этот столб казался роднее всего на свете. Она была готова своими руками привязать себя к этой железной свае, лишь бы не ощущать всё это снова. Её бледные руки держались за столб так, как будто это был подол одеяний Христа спасителя. Но это всего лишь металл. *** Уже в тот момент я не хотела просыпаться. Желание смерти переполняло меня, а отсутствие Стрейда лишь давило. Сейчас он, возможно, гулял по парку, или мило общался с коллегами по работе. Но моё положение заставляло меня жить: пока я дышу, он не приведёт еще одну несчастную женщину в этот подвал. В какой-то степени, это женская солидарность? Я лежала не желая спать, просыпаться. Позывы в туалет покинули меня, потому что я обоссалась прямо под себя. Под этим столбом. В таком положении тяжело держать разум в здравом положении. Ты каждый день испытываешь кошмары, которые тебе даже не снились. И про сны... Они уже мне не снились. И вряд ли будут. ***