peace

Его друзья больше не доверяли ему; хотя было бы правильнее сказать, что они этого и не делали. Это то, что Такемичи опознал только через три месяца. Он думал, что будет легко подружиться снова, в прошлый раз всё получилось без стараний, и в итоге у него всё равно оказался круг людей, которые готовы были ехать с ним на край света, и умереть за него. Теперь же, он уже не так уверен, — слишком долго тянул и думает, что все может быть непоправимо. — Не думай об этом слишком много, — говорит Майки. — Все будет хорошо, как только мы им расскажем. Ему то легко говорить. Для него всё это произошло двенадцать лет назад. Для Такемичи это было всего за несколько недель до этого. Что ранит больше всего, так это Чифую. Чифую, его самый близкий друг, его доверенное лицо, тот, кто всегда был рядом, чтобы поддержать, когда он находился на грани отчаяния, тот, кто доверял ему и сказал, что всегда прикроет его спину. Такемичи совершил ошибку, решив, что нынешний — его Чифую, и именно этого ему потребовалось, чтобы увидеть, что его друзья смотрят на него не с добротой, а с недоверием. — Как всё так сложилось? Майки перекладывает голову на колени Такемичи, зевает, устраиваясь поудобнее, и утыкается лицом в живот. — Возможно, это из-за того, что мы ходим вокруг да около. Этого не может быть. Ну, по крайней мере, не вся причина. –Мы сказали им, что встречаемся. — Возможно, дело в том, что ты, кажется, знаешь о них почти все. Возможно, так оно и есть. Такемичи допустил величайшую оплошность, когда спросил Мицую о его сёстрах. — Разве ещё не тот факт, что ты сделал меня неофициальным лидером и поставили во главе самого крупного отряда? — Может быть и так, — говорит Майки. Когда Такемичи протягивает руку, чтобы подтолкнуть его локтем для объяснений, он уже храпит.

***

Проблема в том, в этом что это и был весь их план: ничего. Они просто были полны решимости убрать Кисаки с дороги. Как только он исчезнет со сцены, все встанет на свои места. Так они думали. Так казалось по началу. Баджи всё ещё разгуливает по улицам, представляя угрозу для всех и вся. Казутора ходит на терапию, и хотя его не назначили ни в один отряд, он снова часть банды. Они в первую очередь разобрались с Осанаем, так что Дракен никогда не был в опасности. Они все еще ждут, когда Шиба Тайджу одумается, чтобы Майки смог побить его и вернуть наследство своего брата. А Изана… Что ж, у Майки, вероятно, есть план на этот случай. Всё идёт хорошо. Так почему же Такемичи с трудом может поговорить со своими друзьями? — Они думают, что ты соблазняешь Майки, чтобы править Сибуей из тени, — говорит ему Казутора, когда он спрашивает. Такемичи разевает рот, изо рта у него свисает кусочек поки. Когда он падает, он, наконец, обретает голос. — Что? С чего они вообще это решили?! Казутора пожимает плечами, беря палочку из открытой коробки в руках Такемичи. — Я имею в виду, именно так это выглядит для любого, кто не знает, что происходит. Сначала я тоже так думал. Честно говоря, я также думал, что Майки заставляет тебя встречаться с ним. Это выходит за рамки всего, о чем Такемичи мог подумать. Соблазнить Майки? Это им здесь помыкают! Если вдуматься… — Это Майки во всём виноват, — Он тот, кто предложил им устроить этот глупый фарс. Такемичи был бы не прочь проделать все то же самое снова. Казутора кивнул, доедая свою порцию поки. — Я согласен. — Он протягивает руку за добавкой. Такемичи вздыхает и отдает ему коробку. Потом он ложится на пол крыши и кричит в свои ладони.

***

— Я не соблазняю Майки, — Такемичи полон решимости донести это до Дракена. Дракен смотрит на него так, словно он потерял одежду и начал танцевать брейк. Это унизительно, но он должен это сказать. — Он мне нравится, — выдавливает он сквозь зубы, как будто ему в шею вонзили гвозди. — Он сумасшедший, навязчивый, никогда не заботится о последствиях, думает, что может выгнать меня из дома, и половину времени меня не слушает, и, честно говоря, я все еще немного боюсь его, но он мне нравится. Он такой безрассудный, и мое сердце несколько раз останавливалось из-за этого, но я не могу оставить его в покое. Чуть поодаль Мицуя, Баджи, Хаккай, Па-чин и Чифую наблюдают за происходящим так, словно ничего так сильно не хотят, как подойти поближе. Такемичи считает, что рассказать одному человеку — достаточный урок смирения на сегодня. Дракен может рассказать им позже. Дракен скрещивает руки на груди, смотрит на него с растущим подозрением. — Ты необычайно прямолинеен. Что на тебя нашло, Ханагаки? Вот. Это еще один удар по его сердцу. Он никогда не думал, что будет скучать по этому дурацкому прозвищу, но уже несколько месяцев никто не называет его Такемучи, кроме Майки, и он, честно говоря, сходит с ума. — Вы можете называть меня Такемучи, — кротко предлагает он. Дракен усмехается и отводит взгляд. Это больно. — Манджиро-кун и я кое-что скрывали от всех вас, это правда, — говорит он. — Мы скоро вам расскажем. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я действительно не хочу причинить тебе вреда. И я надеюсь, что мы сможем стать друзьями. Дракен перестает прислоняться к стене и засовывает руки в карманы. Он говорит: — Ты кажешься хорошим человеком, Ханагаки. Но вот что тебе нужно знать: я тебе не доверяю. — Фигурально. — Что ты сказал? — Ничего. Дракен хмуро смотрит на него. — Я тебе не доверяю, и это во многом связано с тем, что однажды ты просто появился, и Майки начал вести себя так, будто он у тебя на побегушках. Он больше почти не разговаривает с нами, а иногда ведет себя так, будто даже не знает нас. С другой стороны, кажется, что он не может насытиться тобой. Он хотел бы, чтобы ему было что сказать на это, но ему нечего сказать в защиту Майки. У него была практика делать это, и на карту поставлено так мало. Майки был кем-то другим так долго, прежде чем они оказались здесь, в этой временной шкале. Майки пытается. Бог знает, как сильно он старается. Но демоны так просто не уходят. Он хотел бы облегчить жизнь Майки, но он мало что может сделать. Слезы наворачиваются на его глаза, когда он думает о Майки, обо всем, через что ему пришлось пройти, и о том, что он перенеся сюда только для того, чтобы с ним так обращались люди, которых он поклялся защищать в аду и обратно. Ему тоже немного жаль себя, но не так сильно, чтобы испытывать такую же боль, которую он испытывает к Майки. — Пожалуйста, — умоляет он, склоняя голову, чтобы Дракен не увидел его уязвимости. — Мне жаль, что вам сейчас все это кажется таким, но, пожалуйста, никогда не оставляйте его одного. Пожалуйста, будьте рядом с ним. У него никого нет, кроме вас, ребята. Просто дайте ему немного времени. Он убегает, прежде чем Дракен увидит его слезы.

***

Его друзья ему не доверяют. Он не знает, что с этим делать. Он чувствует, что с ним играют. Он хочет спросить кого-нибудь, кого угодно, почему, а потом разозлиться на них за то, что они размахивают перед ним светлым и прекрасным будущим только для того, чтобы отнять его ради шанса все переделать снова. Это так несправедливо. И все же. Возможно, это цена, которую ему придется заплатить, чтобы удержать Майки. Исправить все за один раз. Он сворачивается калачиком в постели, ощущая ужасное чувство одиночества в своей пустой груди, угрожающее поглотить его изнутри. Ему двадцать семь, и он устал. Ему двадцать семь, и он притворяется подростком. Ему двадцать семь, и он чертовски одинок. Он протягивает руку, нащупывая свой телефон. Как только он находит, он набирает номер Майки. — Ты можешь приехать? Уже двенадцать ночи, и всё же Майки не задаёт вопросов, и двадцать минут спустя он стоит на крыльце дома Такемичи. Майки бросает один взгляд на его несчастное лицо и кладет голову ему на плечо. Такемичи обнимает его за талию, вдыхает его запах сквозь одежду и благодарит всех, кто слушает, за то, что позволили Майки быть здесь, с ним. — Не оставляй меня. Останься. — Хорошо. Они устраиваются на узкой кровати, изгибаясь, чтобы прижаться друг к другу. Голова Такемичи покоится на груди Майки, ища его тепла и биения его сердца, неоспоримых доказательств того, что рядом с ним кто-то есть, кто-то живой и теплый. Кто-то, кто не оставит его. — Манджиро-кун. — М? — Они мне не друзья. Рука Майки перестает гладить его по волосам. — Кто? Такемичи принюхивается. _ Чифую. Дракен-кун. Мицуя-кун. Каждый. Они не хотят даже смотреть мне в глаза. Они думают, что я обманываю тебя. Они думают, что я манипулирую тобой ради собственной выгоды. Если проанализировать всё ещё раз, это будет даже смешно, но сейчас всё, что чувствует Такемичи, это то, что его друзья ускользают из его неуклюжих рук. Он охранял их. Лелеял. Пожертвовал собой ради них. Просто чтобы они могли жить счастливой жизнью, которой заслуживают. И все же они никогда не узнают. Все, через что они прошли вместе, это всего лишь воспоминания в голове Такемичи. Он не может вернуть эти узы, не подвергая их опасности. Чифую никогда не будет его лучшим другом. У него все еще есть Баджи. Дракен никогда не начнет уважать его, с теми подозрениями, которые он посеял. Он даже не в ладах с Мицуей. Единственный, кто у него действительно есть, — это Майки. И Казутора. Майки молчит несколько мгновений, прежде чем запечатлеть поцелуй на макушке Такемичи. — О, — говорит он, как будто, наконец, осознав серьезность того, что это может сделать с Такемичи. Такемичи громко шмыгает носом. — Мне так грустно. Я просто хочу снова дружить со всеми. Но они думают, что у меня товарные планы. Я имею в виду, мы знаем, но не похоже, что мы можем сказать им правду. Манджиро, сейчас я чувствую себя одиноким, потому что мне не с кем пообщаться. — Я провожу с тобой время каждый день. Еще один шмыг. — Это другое. Ты — это просто ты. Он чувствует, как губы Майки растягиваются в улыбке у его лба. — Я другой? И как же? — Тусоваться с тобой совсем не похоже на тусовку с другом. Мы никогда не занимались, тем что делают друзья. Мы оба слишком взрослые для этого. — Слишком старые, да, — шепчет Майки. Затем: — Эй, Такемичи, если я принесу нам алкоголь, ты выпьешь? Такемичи поднимает голову, смотрит широко раскрытыми глазами на этого невозможного, невыносимого мужчину. — Да, черт возьми, — выдыхает он. Майки действительно принес им алкоголь. Такемичи не знает, что он это сделал, учитывая его невысокий рост и детское личико. Но это так. Целая коробка на кофейном столике в гостиной. Майки наливает себе один, прежде чем броситься на диван, вытянув все четыре конечности. Такемичи хватает один и устраивается рядом с Майки. — Я не пил много, на будущее, — признается Майки. — На вкус отвратительно. Он взял дешевую, но это та марка, которую обычно покупает Такемичи по этому он ее взял и выпил. Вскоре их молодые тела гудят от опьянения. Такемичи чувствует себя в невесомости. Жидкость смыла все его опасения. Он ложится на вытянутую грудь Майки, прижимается к мягкости и быстро засыпает. Если бы он был более внимателен, он бы увидел, как Майки тянется к нему за поцелуем. И все же он засыпает, и попытка Майки прерывается на полпути.

***

Он просыпается от звука телефона Майки, который непрерывно звонит у него в ухе, — Он заснул на коленях, а телефон звонил в кармане. Он вытаскивает его, щурится на имя сквозь корку в глазах и отвечает, особо не задумываясь. — Алло? На другой линии тишина. Затем: — Ханагаки? Такемичи недовольно хмыкает. Похоже на Дракена. — В чём дело? Пауза. Как будто Дракен слишком ошеломлен, чтобы говорить. — Майки сейчас с тобой? Такемичи смотрит на голову Майки, откинутую назад на спинку дивана, с открытым ртом. –Да, он здесь, — отвечает он. — Хотя проснется с адской болью в шее. Еще одна пауза. — Я понимаю. — Дракен абсолютно ничего не понимает. — Он придет сегодня в школу? Он оглядывает пустые банки вокруг них. В голове пульсирует боль. Это будет неприятный день и для него, и для Майки, поэтому он берёт решение на себя. — Нет, — говорит он, уже желая вернуться ко сну. Может быть, это уменьшит головную боль. — Прошлой ночью мы с Майки немного переборщили. Я не думаю, что смогу даже встать прямо сейчас. Снова пауза. Он начинает думать, что с его телефоном что-то не так. — Хорошо. — Голос Дракена звучит немного сдавленно. — Ладно. Больше ничего говорить не нужно. Увидимся вечером. С тобой. И Майки. Пока. Он вешает трубку, не дожидаясь ответа Такемичи. А жаль. Он бы с удовольствием пригласил Дракена провести с ним и Майки весь день, как в старые добрые времена. Что ж, ему следует привыкнуть к тому, что отныне все идет не так, как ему хочется. Он закрывает глаза и сразу же засыпает, не подозревая о хаосе, который он вызвал в голове Рюдзи Кена своим небрежным ответом.