Проклятие "Спаси-Себя-Сам". Часть 2

Наутро Цинцю проснулся в пустой постели. Строго говоря, он так просыпался ежедневно, но отчего-то сегодня эта пустота показалась ему неправильной и неуютной. Протерев глаза, он вспомнил, почему: вчера рядом с ним засыпал Юэ. Сейчас же его половина кровати была пуста, и его отсутствие отзывалось в душе Цинцю почти что фантомной болью. Впрочем, обидеться или разозлиться он не успел. Стоило ему поднять глаза, как он увидел Юэ – полуодетого и без короны. Тот стоял у окна и сражался с завязками на своем платье в блеклом свете зарождающегося утра. Цинцю приподнялся на одном локте и вдруг ощутил себя девушкой из ивовой беседки, чей стыдливый ухажер спешит покинуть ее жилище после долгой ночи. Он ухмыльнулся. - Как я вижу, Юэ-шисюн – ранняя пташка. Юэ чуть не подпрыгнул от неожиданности. Обернувшись к Цинцю, он виновато улыбнулся. - Ах, Сяо Цинцю… Прошу прощения, я старался тебя не разбудить. - Недостаточно старался, - пробурчал Цинцю. - Уже уходишь? - Верно. Мне нужно успеть вернуться к себе в хижину, чтобы… - Да, да, все верно. Мне и самому нужно приступить к делам. Они оба умолкли на мгновение. Вчерашний вечер все еще был жив в их памяти; Цинцю повел плечами, гадая, как он отзовется наутро. Юэ первым нарушил молчание. Неловко улыбнувшись, он сказал: - Я… о том, что случилось между нами вчера… - Прежде, чем Цинцю успел съязвить по поводу двусмысленности формулировки, Юэ добавил тихо и искренне: - Спасибо. Цинцю захлопнул рот. Перед лицом подобной открытости язвить было как-то неловко.  - Не за что, - буркнул он, не зная, что еще и сказать. Юэ, кажется, хотел что-то добавить. Он пошевелил губами, и по его лицу скользнул призрак извечной виноватости, однако в конце концов он только шире улыбнулся. - Я бы многое хотел сказать тебе, но, возможно… возможно, мне следует научиться вовремя останавливать свои речи. Это умение крайне полезно, хоть и тяжело в освоении… хотя, думаю, шиди это знает и сам. После этого Юэ послал Цинцю мимолетный, но выразительный взгляд, а потом снова повернулся к окну. Цинцю моргнул. Неужто… нет, не может быть. Может ли быть так, что Юэ его только что поддел?! Судя по тому, как показательно Юэ разглядывал завязку на своем платье, так оно и было. Цинцю вдруг страшно захотелось запустить в него чем-нибудь, и следующие несколько мгновений в нем боролись желание сохранить лицо и жажда немедленной мелочной мести. В конце концов воспитание победило, и он лишь процедил с надменным видом: - Наконец-то шисюн это понял, после стольких лет тяжких раздумий. Хотя, казалось бы, глава школы должен был быть чуть посообразительнее – и как только шисюн смог получить свое место? Разве что из жалости или по недосмотру… - Ох, конечно же, шиди виднее, - кротко произнес Юэ, не глядя на него. - Все-таки на наши места нас назначали одни и те же люди… Цинцю замер, вытаращив на него глаза. Юэ кинул на него взгляд уже через мгновение тишины и тут же обернулся к нему всем телом. На его лице расцвел запоздалый стыд. - Кажется, я перегнул палку, - торопливо начал он. - Шиди, я только шутил – разумеется, я не думаю, что… Прямо в лицо Цинъюаню полетела метко брошенная подушка. Юэ машинально перехватил ее и несколько мгновений непонимающе ее разглядывал перед тем, как перевести взгляд на Цинцю. - Если глава не прекратит немедленно свои беспочвенные нападки, - почти ласково сказал ему Цинцю, - то, боюсь, ему придется ловить предметы побольше и потяжелее… Юэ еще мгновение таращился на него, а потом вдруг прыснул – громко и непочтительно, улыбаясь до ямочек на щеках. - Разумеется, шиди, - покорно кивнул он, даже не пытаясь спрятать ухмылку. - А теперь, прошу, покинь мое жилище. Мне самому нужно одеться, и я, в отличие от некоторых других людей, привык соблюдать приличия. - Разумеется, шиди. - Я надеюсь, что шисюн сейчас не будет нарочно испытывать мое терпение? - Разумеется, нет, шиди. Нет, он явно издевался. Цинцю скрипнул зубами, сверля Юэ взглядом. Тот же стоял с видом кроткой овечки и смотрел куда-то поверх головы Цинцю мечтательными глазами. - Что-то не так, шиди? - Нет, все так, - с гримасой, словно через зубную боль, процедил Цинцю. - Я буду ждать шисюна на чай через шичэнь. - Вот и славно. - Юэ вежливо склонил голову и ушел с таким видом, словно бы и не он только что самым беззастенчивым образом дергал собрата за метафорический хвост. Цинцю проводил его глазами, дождался, пока его шисюн не исчезнет за деревьями… и рассмеялся. Тихо и коротко, но от души. Ну что же. …Ну что же. Наступал новый день, начиналась новая страница. Возможно, ей предстояло стать удачнее предыдущей. Юэ был с ним, время было на его стороне… и еще не все было потеряно. Он был готов сражаться дальше.  Цинцю глубоко вздохнул и, в качестве исключения, позволил себе проваляться в постели еще около шестнадцатой части шичэня – бесстыдное сибаритство. *** Юэ, как и обещал, явился спустя шичэнь. Одет он был, как всегда, безукоризненно, вид имел самый что ни на есть величественный – будто это и не он недавно тайком пробирался в свою хижину через кусты. - Доброе утро, шиди, - поприветствовал он собрата. - Этот учитель приветствует главу, - церемонно склонил голову Цинцю. - Не разделит ли он с ним скромный завтрак пика Цинцзин? - Этот недостойный благодарен за столь щедрое предложение, - с точно такой же нарочитой вежливостью ответил ему Юэ.  - Вот и славно. Однако пребывание на Цинцзине явно благотворно сказывается на главе: его покладистость не может не радовать. Юэ чуть склонил голову и скрылся за рукавом – надо думать, так он выражал согласие. Завтрак, как, впрочем, и любой прием пищи на Цинцзине, обычно состоял из изящных закусок, которые, скорее, радовали глаз, а не язык или желудок. Однако к завтраку главы Цинцзина в этот конкретный день прилагалась еще и партия сладостей, за которыми накануне вечером сбегал один из младших учеников. Юэ оценил дополнение по достоинству, подхватил кусочек засахаренного фрукта и тихо, мечтательно вздохнул. - Как же я рад, что остался вчера на Цинцзине. Рассветное солнце розовело между частыми облаками. По-ночному прохладный ветер шелестел в бамбуке. За хижиной, если вслушаться, можно было различить плеск ручья. Тихое утро ничем не примечательного дня – и в этом была своя особая прелесть. Цинцю тоже вздохнул, прикрыв глаза.  - Действительно. Они немного помолчали, наслаждаясь видом (и, по большей части, сладостями). Затем Цинцю услышал тихий шелест; когда он поднял глаза на Юэ, на плече того подрагивал крыльями бумажный журавлик. Юэ осторожно снял его с плеча, развернул, пробежался глазами по строчкам и нахмурился. Цинцю чуть склонил голову. - Плохие вести? - Нет, вовсе нет. Ци Цинци просит разрешения встретиться…  - Немедленно? - По крайней мере, в скором времени… Думаю, мне придется покинуть Цинцзин. - Зачем? Пригласи ее сюда. - И затем, скривившись, Цинцю добавил: - Все равно из моего пика сделали чуть ли не проходной двор. Юэ вновь прикрыл улыбку рукавом, но послушно набросал записку, свернул журавлика и отправил его искать адресата. - Меня, однако, не может не радовать, что Сяо Цинцю завел друзей, - негромко заметил он, отнимая рукав от лица. Цинцю фыркнул, всем своим видом показывая свое превосходство. - Прошу, шисюн, я все-таки не ребенок. - Ох, я хорошо это понимаю… однако… - Возможно, шисюну следует вспомнить о своем же совете и прекратить подобные речи. - Разумеется, шиди. Цинцю тихо фыркнул, откровенно наслаждаясь происходящим. Однако он не мог не признать, что в словах Юэ была толика правды. Назвать других владык друзьями, не покривив при этом изрядно душой, он не мог – но разве стал бы он принимать их у себя так запросто пару лет назад?  - Что у нее за дело? - сменил он тему. - Она не говорила – только попросила о встрече. Впрочем, много ли слов унесет журавлик? - Достаточно, если продумать сообщение заранее – чем, к сожалению, пренебрегают многие мои собратья.  - Шиди слишком строг… - Скорее, это остальные владыки слишком к себе снисходительны. Юэ ничего не сказал – только улыбнулся, поднеся к губам чашку. Завтрак следовало заканчивать: начинался рабочий день.  Ци Цинци явилась достаточно скоро. На этот раз она предпочла меч Радужному мосту, и спешащие на занятия ученики получили возможность полюбоваться на орлицу пика Сяньшу, рассекающую небеса на ослепительно ярком лезвии Каньин. Подлетев поближе, она соскочила на землю в двадцати шагах от хижины Цинцю и приблизилась к ней пешком.  - Надеюсь, я не слишком помешала вам, шисюны, - сказала она чуть лукаво, заглянув в дверь. - Я знаю, заботы моих старших боевых братьев велики и многочисленны… - О, вовсе нет, шимэй, твое присутствие всегда к месту, - ободрил ее Юэ.  Цинцю фыркнул, всем своим видом выказывая свое несогласие, но все же церемонно кивнул ей, приглашая войти. - Я распоряжусь, чтобы шимэй подали чаю, - уронил он с видом императора, снизошедшего до нищенки.  Юэ оживился: - О, шимэй Ци в высшей степени повезло… - Неужели? - весело спросила Цинци, с интересом разглядывая владык. - Несомненно. У шиди Шэня превосходный чай – и умелые ученики… - А у Юэ-шисюна – чересчур сладкие речи, - ввернул шпильку Цинцю. - Теперь я даже боюсь угощать шимэй: она, пожалуй, успела вообразить, будто бы на пике Цинцзин подают чай из садов небожителей. - Напротив, мои ожидания сделают любой напиток куда лучше, чем он есть на самом деле. - Вот как? Стало быть, Ци-шимэй может обойтись и простой водой… - Может, разумеется – но тогда у нее сложится весьма превратное впечатление о гостеприимстве твоего пика, шисюн! За уже привычной пикировкой владыки дождались, пока чуть заспанная Нин Инъин не принесла им чаю. Цинци сказала ей пару ободряющих слов, оценила напиток и, наконец, приступила к делу. - Нет, новых писем от Ша Хуалин нет, - призналась она сразу, - однако есть иные вести: несколько моих бывших учениц, что живут рядом с Царством Демонов, прислали весточку.  - И что же они говорят? - разом посерьезнел Юэ. - В Царстве что-то происходит, - задумчиво ответила ему Цинци. - Среди самих демонов, разумеется, моим девочкам делать нечего – все-таки они защитницы, а не шпионы… - Думаю, - осторожно заметил Юэ, - что с пика Сяньшу слетает множество разных птиц. Цинци откликнулась почти весело: - О, разумеется, я учу их всему, что нужно. Есть среди них и воительницы, и ученые, и те, кто умеет совать нос в чужие дела… Однако я не стану посылать их на верную гибель в Царство без веской причины – ты и сам знаешь, шисюн, как там обходятся с пленными заклинателями после гибели Тяньлан-цзюня. Если будет нужно, разумеется, я распоряжусь, но… - Да, да, я понимаю. И что же передают ученицы шимэй? - В последнее время в Царстве затишье, и у границ почти не видно демонов. Там, где раньше и сорока дней не проходило между набегами, сейчас не попадается даже одиночек. Все это странно… - Возможно, внутренние распри, - задумчиво проговорил Юэ. - Борьба за власть могла обескровить земли у границ… Хуже, если дело в другом. - Они могут собирать силы для новой атаки, - кивнул помрачневший Цинцю. - Именно… Нам нужно всерьез озаботиться безопасностью школы, и как можно скорее. - Юэ помолчал несколько мгновений. - Благодарю, шимэй. Это действительно важные вести. Цинци горделиво хмыкнула и бросила быстрый взгляд на Цинцю. - Есть у меня и иные сведения – о том человеке… Юэ непонимающе нахмурился, но потом, догадавшись, улыбнулся ей: - Все в порядке, шимэй Ци: эти вести – не тайна, по крайней мере, для шиди Шэня. Ты можешь смело рассказать мне все в его присутствии. - Что же… Эта женщина, Цю Хайтан, и в самом деле стала заклинательницей. Цинцю мгновенно закаменел, но не издал ни звука, сделав вид, будто услышанное его просто не интересует. - В какой секте она состоит? - поинтересовался Юэ. - Ты будешь удивлен, шисюн, но тебе эта секта знакома не понаслышке. Более того, в последнее время тебе приходилось слышать о ней уже много раз… - Неужели она – ученица мастера Цзэна? - Не совсем, Юэ-шисюн! Представь себе: она все это время училась под крылышком мастера Цао. Того самого, что вот уже десять лет захаживает на Баоху, как к себе домой. - Что? Быть того не может… - Все верно. Возможно, на заготовках талисманов, которыми твои ученики отгоняют нечисть и защищают архивы от сырости, есть и ее вязь. - Никогда бы не подумал, что она так близко… - Юэ чуть улыбнулся. - Право, шимэй Ци, я бесконечно тебе благодарен за эту новость. Иначе, боюсь, я никогда бы ее не нашел. - И, повернувшись к Цинцю, он “пояснил” с самым невинным видом: - Когда-то я был знаком с этой женщиной, шиди. Недавно я нашел ее старые письма и решил узнать, жива ли она еще… Однако старому холостяку вроде меня приходится быть осторожным в таких расспросах.  - Шисюн абсолютно прав, и я рада, что он обратился именно к этой сестрице, - пропела Цинци. - До главы Юэ не доходит и десятой части слухов, что гуляют о его любовной жизни… не хватало ему еще самому подлить масла в огонь, начав интересоваться незнакомками из других сект! Цинцю, даже напрочь вымороженный информацией о Цю Хайтан, немедленно насторожил уши. Слухи были постыдно интересной темой, а слухи о Юэ – тем более.  - О каких слухах идет речь? - Неужели шисюн Шэнь сам ничего не слышал? - Разумеется, слышал: ученики вечно болтают о всяческой ерунде, - проворчал Цинцю, раскрыв веер с важным видом. - Кажется, кто-то из них воображает, будто глава дал обет безбрачия в память о безвременно погибшей невесте, кто-то упоминал тот же обет как дань жестокой семейной традиции… - Эти мне хорошо знакомы, - довольно откликнулась Цинци. - Есть еще вариант чуть интереснее: якобы сердце Юэ-шисюна украла лиса-оборотень, которую за такой проступок Небеса обратили в камень. - Неплохо… Я слышал еще, будто бы Юэ-шисюн был обещан при рождении Тяньлан-цзюню, будто бы в уплату давнего долга заклинателей перед священными демонами, и после гибели жениха отказался вступать в брак из принципа. Юэ поперхнулся.  Цинци загорелась восторгом. Она наклонилась к Цинцю настолько, насколько это позволяли приличия; казалось, что еще чуть-чуть – и она схватит его за ворот в нетерпении. - О, а эту историю я и сама не слышала! Где, откуда?.. - Кажется, она ходит среди учеников, практикующихся в писательстве… в основном, это первогодки.  - Какие талантливые ребята! Нужно запомнить. Так значит, обещан священному демону?.. - Которого сам же и поразил впоследствии, верно.  - Красиво и трагично… да, мои пташки помладше тоже такое любят. Я расскажу им, пусть порадуются. Надеюсь, авторы этой истории справляются с официальными заданиями так же хорошо? - Ох, если бы они только прикладывали столько же усилий к урокам… - Цинцю устало поморщился. Выдержав небольшую паузу, он спросил: - Этот учитель позволит себе поинтересоваться… - И что же интересует шисюна? - Всего лишь слухи, что ходят о Лю Цингэ. Цинци чуть наклонила голову набок. - Отчего же именно о нем? - О, дело в том, что недавно мне стало кое-что известно… - Например? - Например, его влюбленность.  Цинци ответила не сразу, пристально разглядывая Цинцю. - Боюсь, этой недостойной будет слишком неловко обсуждать столь деликатные вопросы за спиной Лю-шиди, - подумав, сказала она наконец. - Неужели шимэй совсем ничего не известно? Возможно, она что-то слышала от его сестры? - Совсем мало: вполне возможно, что шисюн знает намного больше меня. - Я знаю только, что Лю-шиди влюблен, и невзаимно, - с неохотой раскрыл карты Цинцю. - Вот как… Об этом знаю и я тоже, - кивнула Цинци, будто бы немного разочарованная его ответом. - Но было бы некрасиво обсуждать то, что моя ученица доверила мне лично, верно? - Шимэй обзавелась моральными принципами в самый неподходящий момент. Цинци звонко рассмеялась: - О, не волнуйся, шисюн: я уверена, что тайны Лю-шиди однажды всплывут на поверхность сами собой. Все-таки он не кажется мне человеком, способным молчать о чем-либо вечно… Постойте-ка, это не он? Там, над деревьями? Все трое владык обернулись к окну. Действительно, небо над Цинцзином расчертил еще один метеор, и уже через пару мгновений Лю Цингэ спрыгнул на поляну перед хижиной. Он, казалось, спешил; даже не оглянувшись по сторонам, он коротко выдохнул и в три широких шага пересек поляну. - Шэнь Цинцю? - позвал он громко и, не дожидаясь ответа, заглянул в дверь. Он сразу же наткнулся на голодные, заинтересованные взгляды троих владык. Юэ смотрел на него почти сочувственно, Цинци – с азартом, а Цинцю – с откровенным ехидством. - Здравствуй, шиди, - протянул он почти ласково. Лю Цингэ, откровенно не ожидавший найти здесь такую толпу, будто бы немного растерялся. Он обвел всю троицу взглядом, задержал недоверчивый взгляд на Цинцю и в конце концов вопросительно посмотрел на Юэ – очевидно, решив, что уж от него-то подвоха можно ожидать менее всего. - Я не думал увидеть здесь главу и шицзе, - нахмурившись, сказал он. - Что-то случилось? - Вовсе нет, шиди, - успокоил его Юэ. - Я на Цинцзине с самого утра, и мне было так жаль расставаться с его пейзажами, что я позволил себе злоупотребить гостеприимством его владыки и пригласить сюда шимэй.  Цинци весело фыркнула: - Я была бы не против, если бы Юэ-шисюн и дальше осмеливался на подобные проступки. Чай Цинцзина и в самом деле неплох… Она выразительно покосилась на Цинцю. Тот сначала и в самом деле не понял, к чему она клонит, но потом уже нарочно изобразил вежливое недоумение. - О, я рад слышать, что шимэй нравится… - Нравится, и настолько, что я хотела бы разделить это непередаваемое удовольствие со своим шиди. Тут уже вежливо недоумевать было не о чем – все прямым текстом. - Боюсь, что шиди не хватит места, - ледяным тоном обронил Цинцю. - Вот еще! На поляне перед хижиной места предостаточно. - Кажется, я пропустил момент, когда владыкой Цинцзина назначили шимэй Ци… Цинци фыркнула, но настаивать не стала. Скрестив руки на груди, она послала Цингэ долгий, внимательный взгляд. Тот уставился на нее в ответ почти что с вызовом; кончики его ушей покраснели. - Я пришел не за чаем, - буркнул он, отводя глаза. - Мне не слишком интересны такие мелочи. - Уж надо подумать. Мне представляется, - все так же ласково заметил Цинцю, - что на Байчжане вместо чая подают сразу отвар для заживления ран – вперемешку со слезами новичков. Так или иначе, шиди, зачем ты меня искал? Цингэ снова скользнул взглядом по Юэ и Цинци. Вздохнул. Отстегнул ножны с пояса и протянул их Цинцю. - Вот, нашел у себя на пике. От них разило странной ци. Решил показать – вдруг пригодятся. Ты же как раз ищешь всяческие реликвии. Ножны, которые Цинцю сперва принял за ножны Ченлуаня, были пусты. С первого же взгляда он отметил: вещь стара, но при этом сделана весьма искусно. Снаружи ножны были покрыты полосками искусно выделанной кожи, кажется, змеиной, на которых еле заметно выделялись стертые временем знаки. От ножен и вправду исходила слабая ци. - Зачарование действительно есть, - ответил Цинцю уже серьезнее, взвешивая ножны в руке. - Однако природу его определить сразу нельзя… Возможно, шиди вспомнит, откуда именно он получил этот трофей? - Не могу сказать. Не помню даже, когда это было. - Жаль… Ну что же, если шиди обратится на Баоху, или, возможно, Ваньцзянь, он сможет больше узнать об этой вещи. - Мне не нужно, - хмуро ответил Цингэ. - Не нужно? - У Ченлуаня уже есть ножны; мне не нужны вторые. - Зачем тогда шиди принес их?.. Цингэ упрямо сжал губы и отвел глаза. Цинцю непонимающе нахмурился, разглядывая его. Лю Цингэ же не стал бы дарить ему какую-нибудь дрянь с подвохом прямо на глазах у Юэ Цинъюаня? Он же не был настолько бестолков?.. - Полагаю, - вдруг сказал Юэ, будто откликаясь на мысли Цинцю, - шиди Лю вспомнил о моей давней просьбе упрочить связи между нашими сильнейшими пиками… Что же, я весьма признателен ему за такую осмотрительность.  Цингэ выдохнул сквозь зубы. На его вечно бесстрастном лице плеснулось какое-то странное усталое недовольство. - Да… все так. Верно. - Как интересно, - откликнулась Цинци без капли энтузиазма. Цингэ грозно оглянулся уже на нее; Цинци ответила ему бесстрастным взглядом. Они играли в гляделки еще пару мгновений, после чего Цингэ отвел глаза и сжал кулаки. Цинци молча покачала головой и тоже отвернулась. Цинцю окинул всех троих непонимающим взглядом. Здесь как будто разворачивалась какая-то драма за гранью его сознания, но что именно творилось с остальными владыками, он понять не мог. Пару лет назад он бы, наверное, подумал, что они плетут против него какие-то козни. Сейчас же двое из них нуждались в его помощи, а третий только вчера засыпал с ним в обнимку, что сводило шанс предательства к минимуму. И все же – что бы это могло значить? Решив, что он разберется с этим позже, он пожал плечами и отложил ножны в сторону. Их еще следовало проверить на наличие неприятных сюрпризов – отчасти потому, что с Цингэ сталось бы и в самом деле приволочь ему проклятый предмет из вредности, отчасти потому, что владыки Байчжаня разборчивостью не отличались и тащили на пик все, что попадало к ним в когти. - Ну что же… если шиди так угодно. Этот учитель благодарен за подарок. Цингэ коротко, скованно кивнул.  - Хорошо. Ладно. - Это все, ради чего заходил шиди? Цингэ снова кивнул. - Ну что же… - Цинцю немного удивленно сдвинул брови. В чем же, в конце концов, дело?! Возможно, Цингэ таким образом хотел извиниться за недавнее фиаско с розовым прудом? Все-таки происшествие они оба замолчали, и расписываться в собственной фатальной неуклюжести перед Юэ Цинъюанем и Ци Цинци варвару бы явно не хотелось… Ну что же, его можно было понять: сам Цинцю тоже не особенно горел желанием раскрыть истинные детали произошедшего. Цинцю почувствовал нечто вроде снисходительного сочувствия к Цингэ. В конце концов, тот пришел с миром, принес условно полезную вещь, вел себя прилично… - В качестве ответной любезности я, так и быть, постараюсь показать шиди, каким должен быть чай.  Цингэ, судя по всему, не ожидавший подобного приглашения, вскинул брови и уставился на Цинцю не моргая. - Я… пришел не за этим, - повторил он неловко. - И уйдешь, не попробовав? - ахнула Цинци с несколько показным изумлением. - Шиди, ни в коем случае не отказывайся – тебе невероятно повезло. Такой чай я пила только на Цюндине – да еще, пожалуй, у себя на Сяньшу, но ты там не появляешься. Цингэ скрестил руки на груди, но больше возражать не стал. Он дождался, пока стол вынесут наружу, занял свое место и навис над своей чашкой в мрачной, напряженной тишине. Цинци посмотрела на него и тихо фыркнула себе под нос. Странно… На краю сознания Цинцю царапнула какая-то слабая догадка – но тут, смешав его мысли, Юэ произнес вслух: - Ах, как я счастлив, что наши пики столь дружны… Я надеюсь, что наше поколение достигнет такой же сплоченности, что и поколение наших наставников. - Я бы и рада, - фыркнула Цинци, - но со своей стороны ничего обещать не могу: к дружелюбию наставницы Шэ Гуанши мне еще стремиться и стремиться. Юэ спрятал смешок, поднеся к губам чашку. Цинцю тоже скрылся за веером, вспомнив, как предыдущая владычица Сяньшу совершенно беззастенчиво – и, по слухам, небезуспешно – пыталась очаровать все остальное поколение Гуан.  - Ну что же, - сказал он деланно бесстрастно, - осознание своих слабостей – первый шаг на пути становления мастерства. Думается, шимэй еще успеет достичь высот, указанных ей наставницей… Цинци расплылась в лукавой улыбке. - О, эта недостойная рада слышать, что ее шисюн верит в ее силы. Однако, думаю, наставница все же останется для меня недостижимым идеалом. - Шимэй вполне может превзойти ее в других областях, - дипломатично заметил Юэ. - Очевидно, мне придется этим и довольствоваться, - отшутилась Цинци. - Впрочем, как мне кажется, я не слишком распустила пик с ее возвышения, не так ли? Юэ поспешил ее заверить: - О, шицзе не стоит беспокоиться – я уверен, что шишу Шэ была бы горда ее успехами… Надеюсь, что и я не посрамил имя наставника Чэна. - Разве только излишней скромностью, - как бы сам себе сказал Цинцю. Юэ приоткрыл рот, словно собираясь что-то сказать, но потом только покачал головой. Бывший глава школы Чэн Гуансинь и в самом деле из мирских слабостей позволял себе только самолюбие – впрочем, вполне заслуженное.  - Думаю, - добавил он, помолчав, - предыдущее поколение было бы счастливо узнать, что Цанцюн так же крепка, как и при их жизни.   - Шишу Дай Гуанкан точно была бы рада услышать, что Цинцзин и Байчжань поддерживают дружеские отношения, - невзначай заметила Цинци. Всеми забытый Цингэ вновь встрепенулся и уставился на свою чашку так, будто увидел в отражении лицо своего злейшего врага. - Может быть, - ответил он хмуро. - Разве шишу Дай и шифу Лун не были дружны? Насколько я помню, они часто охотились вместе. Цингэ чуть оттаял. - Верно. Наставница всегда возвращалась в бешенстве – мне никогда так не доставалось на тренировках, как после их походов...  Сказано это было почти мечтательно. Цинцю только и мог, что подивиться подобной сентиментальности своего шиди – вот уж в самом деле нашел, по чему скучать. - Ну что же, - сказал он, прищурившись, - думаю, достичь такого уровня взаимопонимания мы точно сможем. - Сложно сказать, - откликнулся Цингэ совершенно серьезно. - Все-таки они были близки друг другу. - Вот как? Я не думал, шиди, что ты приравниваешь к близости способность довести друг друга до бешенства. Цингэ вскинул на него глаза. - Разумеется, нет, - ответил он чуть быстрее и категоричнее, чем следовало бы. - Просто… - Думаю, шиди хочет сказать, - мягко прервала его Цинци, - что сложно по-настоящему разозлиться на человека, к которому ты полностью равнодушен. Да и потом, если шишу Дай так злилась на шифу Луна, но продолжала проводить с ним время… должно быть, его дружба была для нее слишком ценна, а его проступки – слишком незначительны, чтобы обидеться надолго и всерьез. Цинцю качнул головой, показывая, что услышал. Цингэ, кажется, тоже переваривал информацию; он снова взглянул на Цинци, но уже без злости. - Возможно, - задумчивым эхом откликнулся он.  - Потому я и уверена, что она была бы рада видеть ваши пики сплоченными… - Цинци хитро сверкнула глазами в сторону Цинцю и Цингэ. - Хотя бы в память этой старой дружбы, если уж не найдется иных причин.  Цингэ сильнее нахмурил брови. Спустя мгновение он вздохнул и отставил чашку, не глядя ни на Цинци, ни на кого-либо еще. - Возможно, - повторил он и замолчал.  - Разве тебе самому не хотелось бы этого, шиди? Цинцю хотел уже весело заметить, что Цинци смахивает сейчас на настоящую старшую сестрицу, уговаривающую младшего братца вести себя прилично… но осекся. Цингэ все так же смотрел в сторону, хмурясь и сжимая кулаки.  И просто-таки яростно багровел ушами. Нет. Нет, ну не может такого быть… Может быть, он попросту возмущен? Или рассержен, что Цинци полезла в его дела? Недоумение Цинцю перечеркнул сам Цингэ. Не оборачиваясь, ни на кого не глядя, он выплюнул коротко: - Возможно. - И снова накрепко замолчал. Цинцю понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы осмыслить: Цингэ, при свидетелях, только что заявил, что не против… дружбы?  Еще через пару мгновений он признал, что действительно услышал и понял все верно. То, что этот факт не слишком вязался с его представлениями о мире, абсолютно ничего не говорил. С другой стороны… Цинцю окинул собрата быстрым взглядом из-под ресниц. Несмотря на сурово нахмуренные брови и упрямый изгиб губ, было в Цингэ что-то трудно распознаваемое: какое-то странное чувство, похожее на то, что сквозило в его взгляде по дороге к горному убежищу демониц. Грусть? Нет, не то. Зависть? Возможно… Обида? Тоска? Кто знает – извечно холодное выражение лица Цингэ приглушало любые эмоции. И все же…  Цинцю не был уверен, но наблюдение все равно заставило его задуматься. Весь этот разговор… Все они выросли, наблюдая за своими наставниками, перенимая их особенности и привычки. Могло ли быть так, что Цингэ тоже хотел дружбы, которой могла похвастаться Дай Гуанкан? Дружбы, что, несмотря на былые стычки и обиды, безропотно и бесстрашно последовала бы за ним даже за смертный порог? Больше всего я боюсь, что он одинок, - сказала ему недавно Лю Минъянь.  Возможно, ее опасения не были беспочвенны: Цинцю не мог припомнить, чтобы рядом с Цингэ когда-нибудь стоял хоть кто-то помимо всеобщего любимца Юэ. Недосягаемый, неприкосновенный Бог Войны… к которому липли поклонники, но друзья – почти никогда. Могло ли быть так, что его воинственность, его настырность и постоянные поединки… были неуклюжей попыткой сблизиться? Подружиться? Могло. Не слишком понятно, правда, почему этой чести удостоился именно Цинцю... Впрочем, Цингэ был человеком, способным с теплотой вспоминать побои на тренировках; кто знает, какие еще дурные качества казались ему вполне заслуживающими доверия и дружбы. Это объясняло, в целом, и неловкое поведение Цингэ, и даже странные переглядывания с Цинци – если та догадалась или была оповещена об истинной цели происходящего. Объясняло это даже то, зачем Цингэ увязался тогда за Цинцю к мадам Мэйинь. Если бы варвар и впрямь решил навести мосты… ну да, скорее всего, именно такими грубыми методами он бы и воспользовался. Цинцю вздохнул. Нельзя всерьез разозлиться на того, к кому ты равнодушен, не так ли ты сказала, шимэй? Сейчас, после всего, что произошло между ними в эти последние полгода, он не мог не признать, что равнодушным к мнению Цингэ он не был никогда. Сам Цингэ тоже, судя по всему, придавал его фигуре какое-никакое, а значение, раз вообще все это затеял. Ну, и тот факт, что тот сам первым решил сделать шаг к примирению – или даже несколько первых шагов, если быть точным – приятно грел его больное самолюбие. Вы смотрите-ка – на миссию увязался, ножны вот притащил, поглядите, как старается… Даже, возможно, чересчур. Все та же странная догадка снова кольнула где-то на краю сознания – но развиться в полноценную мысль у нее снова не вышло.  - Шисюн… шисюны? Шимэй?! Я что, пропустил известие о собрании?! Цинцю тихо закатил глаза, оборачиваясь на уже знакомый голос. Возникший словно из воздуха Шан Цинхуа стоял на поляне, нервно теребя в руках стопку бумаг, и оглядывал собравшихся с плохо скрытой тревогой. - Вовсе нет, шиди. Просто глава сегодня… как бы сказать… особенно дружелюбен, - сквозь зубы ответил ему Цинцю. - Ох, прошу прощения. Этот недостойный совсем не хотел собрать здесь половину владык Цанцюн… - Юэ прикрыл виноватую улыбку рукавом. - Шиди Шан, тебе не стоит волноваться: мы только злоупотребили гостеприимством шиди Шэня, не более. Ты, верно, искал его?  - Да, искал, но… - Цинхуа несколько секунд рассматривал их честную компанию, а потом мотнул головой. - Вы просто… ах, неважно… Цинцю приподнял бровь. И что же такого увидел Цинхуа? Он сам окинул взглядом собравшихся и вдруг осознал: он сидел за одним столом с Юэ, Цинци и Цингэ, пил с ними чай, поддерживал светскую беседу, и ему это не особенно претило. Верно, накатывала временами привычная тревога, да и колкости он отпускал с неизменной частотой, но! Но!  Немыслимо. Подобными глупостями он в своей жизни не занимался никогда. Однако – вот он, пожалуйста, сидит в своих бело-зеленых одеждах, как примерный заклинатель, и играет в доброго хозяина… Неудивительно, что Цинхуа так перекосило.  И когда это, спрашивается, он успел так размякнуть? После вчерашнего вечера, после объятий с Юэ-ци? Или раньше, много раньше? - Зачем ты искал меня, шиди? - спросил он вслух, не дожидаясь, пока его мысли заполонят бесконечные вопросы без ответов. - Верно, верно, - спохватился Цинхуа и подошел поближе – опасливо, словно боялся, что именно на нем закончится неожиданное благодушие Цинцю. - Я просто принес кое-какие списки диковин, артефактов… шисюн знает, о чем я… - Ах да. Благодарю, шиди: эти знания бесценны.  - Этот ничтожный рад слышать, что его старания не прошли даром… - Да, да, конечно. - Цинцю пробежался глазами по бумагам и передал их Юэ. Список был относительно короток: реликвий, которые Цинхуа посчитал более-менее рабочими, было не так много. Однако на то, чтобы добыть их, все равно ушло бы немало времени – на видном месте такие вещи не лежали никогда.  Хм. Цинцю метнул в сторону Цингэ быстрый взгляд. Если тот и в самом деле искал дружбы… небольшая совместная вылазка могла бы помочь наладить отношения. Лю Цингэ был сильной фигурой, и иметь его в союзниках было бы крайне выгодно, даже с поправкой на тяжелый характер... В особенности, если возвращение Бинхэ пройдет не так радужно, как хотелось бы.   Разумеется, особенной близости, как между Лун Гуанлу и Дай Гуанкан, он пообещать ему не мог, но почему бы не выгулять варвара пару раз для общей пользы? И Мин-эр будет спокойна, и Цингэ, возможно, перестанет быть настолько невыносимым… - Лю-шиди, возможно, ты мог бы составить мне компанию в поиске. Эта фраза произвела эффект десятка-другого взорвавшихся печатей. Цингэ уставился на него круглыми, как у филина, глазами. Цинци чуть не выронила чашку. Цинхуа и вовсе еле устоял на ногах; он отшатнулся, словно ожидал, что его собратья вот-вот перекинутся в оборотней. Только Юэ все так же добродушно улыбался. Цинцю смерил их надменным взглядом и снисходительно пояснил: - Что-то не так? Мне лично такое решение кажется вполне логичным. Идти в одиночку было бы предосудительным безрассудством. Учеников за такими ценными предметами я не отправлю никогда – а остальные владыки всегда так заняты делами своих пиков… - Разумеется, шиди, - откликнулся Юэ, словно в происходящем не было ничего экстраординарного. - Это более чем разумная предосторожность. Думаю, шиди Лю не откажет тебе в просьбе?.. Цинци прижала пальцы к губам, быстро переводя взгляд с Цинцю на Цингэ и обратно. Цингэ отмер, поморгав. Он с каким-то странным подозрением покосился на Цинцю, но потом вздохнул и немного расслабил плечи. Кажется, он и в самом деле был доволен получить приглашение – а может, попросту опять заскучал на Байчжане. - Да, я… мог бы присоединиться. За их спинами судорожно закашлялся Цинхуа. Цинцю прислушался к звуку с некоторым наслаждением: он всегда был рад сыграть на нервах Цинхуа, пусть в данном случае это и не было его основной задачей. - Вот и славно, - сказал он, раскрывая веер. - Когда я обновлю печати, я смогу отлучиться с пика на более долгий срок... так что шиди придется подождать несколько дней, пока я не закончу приготовления. - Ладно. Я подожду, но недолго. - Терпение шиди заслуживает всяческих похвал – так же, как и его великодушие… - Ну что же, так и поступим, - мягко подытожил Юэ, хлопнув в ладони. - Ах, боюсь, шиди, мы и в самом деле устроили на твоем пике собрание... Этот шисюн просит прощения за неудобство. - Этот учитель только рад стараться на благо школы, - процедил Цинцю. - О, я уверен, что в великодушии шиди Шэнь превосходит даже шиди Лю… - Юэ безмятежно улыбнулся ему одними глазами и обратился к Цинци: - Шимэй Ци, позволь проводить тебя. - Эта недостойная безмерно благодарна шисюну, - пропела Цинци с такими же интонациями, как ее наставница когда-то, и внезапно повернулась к Цинхуа. - Шан-шисюн, позволь спросить: как шифу Юн Гуандао отзывался о наших наставниках? Мы вспоминали сейчас дружбу наших учителей, и этой недостойной было бы интересно узнать, был ли шифу Юн близок с кем-то… Цинхуа, все еще находящийся в глубокой прострации, не сразу расслышал вопроса. Осознав, наконец, что к нему обратились, он моргнул и скорчил уморительную гримасу. - Ах, учитель Юн был… как бы сказать… весьма необычным человеком. Не могу сказать, чтобы он считал других владык близкими друзьями... или кого-либо еще. Однако он был высокого мнения о шишу Шэ, шицзе. - И по какой же причине? - полюбопытствовала Цинци, явно надеясь услышать намек на то, что ее наставница успешно покорила пик Аньдин. Цинхуа вздохнул с видом человека, покорившегося судьбе. - В основном – за сам факт существования. Когда он объявил, что особо отличившиеся ученики получат право бегать с поручениями на Сяньшу, старательных послушников на пике сразу стало в разы больше… На этот раз смешки владык не удалось полностью скрыть ни рукавами, ни веером, ни чем-нибудь еще.