дом

      череватый гнил цветами в своей койкоподобной мистерии, пока вокруг догорала Жатва, пока стоны за окном уподабливались скотобойне, влад кашлял все беспомощней, а дима все чаще ходил к нему. — там на заднем дворе место есть. под орешиной. земля там такая, словно нод земля, дим, похорони меня там. даже если суровова будет против. ты сильнее ее, а я не хочу лежать под безымянным камнем в ее отстойнике, где она всех домовых хоронит. и цветы приноси. только не пионы, тошнит уже от них во всех парадигмах. полевые какие-нибудь цветы. живые.       дима не узнавал в этой текучей развалюхе такого сильного и самоуверенного влада. влада, который кусался и пытал, насмехался и влюблял в себя. — хорошо, влад, хорошо. будешь лежать как элжернон, подопытной мышью сильных миров иных, — дима погладил влада по голове.       а вечером череватый провел обряд по передаче демона оле, которая от остроты ощущений прыгала пауком по потолкам и стене, пробуя совладать с подарком. сам же влад оделся в саван цвета чернозема и вплел в краткие волосы лавр. — хоть что-то от прежнего череватого, — слабо улыбнулся дима.       влад улегся на землю в стороне от оргий, под той самой орешиной, выхаркнул себе на щеки огромный слюнявый пион и застыл, в груди его провалиной разверлась дыра, и уже небьющееся сердце, похожее на мясистый цветок, начало гнить медленно и тщательно.       дима не плакал. он просто не верил. совсем. но тем не менее, взяв лопату, он вырыл меж корнями орешины маленькую утробную могилу, в которую стащил сереющий жемчуг череватовского тела, а после наполнил землей, с каждой горстью уменьшая присутствие влада в этом бредовом паучьем мире.       когда дело было кончено, дима ощутил себя девятиэтажкой атланта, в нем проснулся голод по мирам. он замесил пространство цветной кашею и стал кусок за куском пожирать все — череватовскую могилу, оргии сурововой, статую молоха и весь дом с его мистериями и лестничными перелетами, с телесноглавными и адептами, он выжрал этот замкнутый мир до точки, и уже хотел перекинуться на мир окружающий, но стройная бледная рука его остановила. это был анубис. — дима, ты бог смерти. ты — я. ты сожрал тот мир, который я тебе приготовил. это уровень. и теперь ты прошел инициацию. ты займешь в АМЭ мое место. у тебя больше нет смысла. ты существуешь... — ...чтобы любить, — отрезал дима. — любить... как рабы пирамид в полудень любили ветер, — анубис снял с себя лицо и передал маску диме, — не подведи.