Густая дымка, Пыль на столе, За дверью крики, Те тонут в мгле.
Звон сирен трагически оглушает проспект, тысячи голосов скапливаются в нескольких местах одновременно, словно стайки мальков в воде и переговариваются: кто громко, кто шëпотом. И все как один обсуждают кровавое месиво, что развернулось прямо на трассе, что теперь перекрыта полицией и на которой работают криминалисты. Пару часов назад никто не мог предположить, что какой-то безумец заберëт вместе с собой жизни сразу пятерых человек, закрепив на своей груди взрывчатку. Городская жизнь шла своим чередом, сигналы транспорта смешивались с какафонией прочих звуков и для всех существовала каждая секунда только их жизни. Самые смелые толпились практически возле трупов, ну, по крайней мере то, что от них осталось после взрыва, другие же боялись и тряслись в сторонке, являя миру свою смелость лишь на бестолковых словах. Не переступая огорождающей ленты, свои камеры направляли репортëры и журналисты — каждому хотелось отхватить свой лакомый кусочек; здесь идёт игра на опережение. Переступив через ленту, высокий мужчина закинул в рот жвачку и подошёл к одному из подчинëнному, заглядывая в уже порядком исписанный листок и кивая несколько раз. Тот же мысленно перекрестился десять раз, но продолжил своё дело, ведь приказа отчитываться ему пока не давали. Ну и слава богу. — Камисато Аято, как вас занесло сюда прямо из отпуска? — к названному подошёл, также перешагивая ленту, другой служивый и поровнялся плечами. — Да вот, слухи дошли, что снова в городе что-то не так происходит. — Разводя немного руки, согнутые в локтях в стороны, как бы показывая на место происшествия. — А я ведь только собрался отдохнуть душой и телом… — с нотками сожаления в голосе и со страдальческим лицом говорит он, но потом делается вмиг серьёзным и прячет руки в глубоких карманах низкого серого пальто, где постукивает по пластиковой бутылке с минеральной водой. — Уважаемый ***, можно мне перекинуться с полковником парой фраз? — к ним присоединяется ещё один, более молодой юноша и становится прямо напротив Камисато. Тот заинтересовано стреляет глазами и щурится. — Конечно. Не буду мешать, пойду пока расспрошу криминалистов. — Поспешно решает мужчина и отходит подальше, хотя это и не нужно, ведь подошедший мягко хватает Аято за локоть и уводит за рабочий автомобиль. — Не забудьте указать всё в рапорте! — выкрикивает деловито Камисато, улавливая в ответ ворчания и причитания по типу «и так ясно.», но мужчина всё равно довольно ухмыляется. Двое останавливаются, прячась от чужих глаз и лишних ушей. — Тома, если ты соскучился по мне, то мог просто написать или позвонить, — губы трогает очередная ухмылка, но она быстро исчезает, стоит увидеть, как младший по званию выуживает из кармана куртки свëрток. — Открывал? — Нет, сэр. Я ждал вашего появления. Удачно был в нужном месте в нужное время во время происшествия, и до приезда полиции и медиков нашёл это неподалëку после взрыва. — Констатирует Тома и передает найденное в руки Камисато. Тот нетерпеливо и крайне возбуждëнно разворачивает лист. «Это игра не на жизнь, а на смерть. Это спектакль не одного, а целой команды актëров. Но я не её участник. Я просто верный зритель, на постоянстве покупающий билеты за вход. Посмотрим шоу вместе, или, может, найдём сценариста и постановщика? А если это один и тот же человек?» Аято, проскользнув несколько раз по странным строчкам, складывает аккуратно лист и убирает в карман пальто, после обращая серьёзный взор на подчинëнного. — Никому не слова о том, что видел и находил. Пусть основная часть полиции занимается этим делом по-своему. — Скомандовал он. — Слушаюсь. Но…что будете делать вы? — Тома неуверенно поджимает губы и косится в сторону вооружëнных людей, мед-экспертов и понятых. — Я… А вот всё тебе да расскажи, ишь какой. — Мужчина весело хлопает юношу по плечу и обходит его, останавливаясь за спиной. — Скажешь старшему, что я снова в отпуск. — Что?! Переосмыслив сказанную Камисато фразу, парню оставалось только обречëнно вздохнуть и побрести с лицом лица обратно. И зелёные глаза так и не уловили недалеко следящую за ним таинственную фигуру.***
Скарамучча просыпается утром, на удивление, самостоятельно и без помощи многочисленных будильников, что стояли через каждые пятнадцать минут после друг друга. Фокусируя зрение, он смотрит на потолок, на люстру и с недовольством понимает, что заляпал слюнями весь подбородок и губы. Пиздец. Надеется, что хотя бы подушка цела. Приняв сидячее положение и повернувшись корпусом в бок, хмурый и сонный взгляд цепляется за спящий пушистый комок. Надо бы от него избавиться побыстрее. Но, собственно, почему он тогда ещё вчера не выбросил на дорогу? Жалко стало, наверное. Он ведь так дрожал, весь грязный и мокрый. Вздохнув, парень снова валится на постель и принимается гладить котëнка, тут же слыша в ответ тихое мурчание, как будто тот и не спал вовсе, а лишь ждал прикосновений к себе. Уходить из дома теперь не хотелось вовсе. Приготовить, не торопясь, вкусный завтрак, принять ванную, врубить какой-нибудь фильм и весь день потратить на просмотр и набивание желудка. Но работу всë ещё никто не отменял. Сегодня нужно было, конечно, не много, но всë же. Съездить в офис, в бар, где свои информаторы, а также снова заскочить к Хэйдзо, хотя они и договорились созвониться, но Скарамуччу одолевает интерес. Устроившись на спине и взяв котëнка на руки, парень укладывает его себе на грудь, продолжая гладить и думать. Всë же так странно, что Чжун Ли предложил взяться за задание именно его, а не ту же, к примеру Синьору, у которой шпионов по городу тьма тьмущая. Да и само задание слишком странное. Парочка нераскрытых убийств, показания какой-то девушки о том, что её, якобы, подруга пропала, а также везде фигурирующие записки с посланиями и прочая белеберда по мелочи. Скарамучча даже уверен, что большинство деталей к основному делу попросту не имеют никакого отношения. Кого ему нужно найти? Живым ли? Мëртвым? Или ему нужно найти что-то? Всë это очень непонятно. Внезапно котëнок на груди зашевелился и, раскрыв зубастую пасть, потянулся всем телом, приковывая тем самым к себе внимание. — Фу, ну и вонь у тебя изо рта… Зубы что ль бы почистил, — ворчит Скарамучча и, задерживая дыхание, снимает животное с себя и укладывает на тёмные простыни. Сам же встаёт окончательно, свешивая ноги вниз, ещё как бы обдумывая, начать ли продуктивный день, а потом вовсе поднимаясь. Котëнок моментально реагирует, спрыгивая с кровати следом и перегоняя хозяина, бежит скорее на кухню. — Нихуя себе. Дорогу уже выучил что ли? Прям как человек. И как это обычно бывает — завтрак завтраком, но работа по расписанию, поэтому не успевает парень сделать и пяти шагов в сторону заветной кухни, как телефон на тумбочке в комнате разрывается от звонков. Приходится вернуться. На экране высвечивается знакомое «х» на английском. — Слушаю. — Доброе утро, Скар. Я тут по делу. — Ясное дело, кто бы тебе позволил звонить мне просто так. По ту сторону трубки слышится мягкий смех, но потом его обладатель прочищает горло. — В общем, я откопал не так много новой информации, но суть такова, что были ещё свидетели и их показания уже были странными. — Хэйдзо, ты прекрасно понимаешь, что свидетелем можно быть лишь чего-то. Конкретика, мне нужна конкретика. — В этом и главная проблема — её попросту нет. Есть только люди, которые что-то говорят. Скарамучча, уже заебавшийся за утро, трëт переносицу. — Окей, что тогда известно? Новые свидетели. — Они утверждают о каком-то эспере. — Что-то типо заказного убийцы? — не понимает Сказитель и, видя, как его новый жилец сидит возле холодильника, идёт к нему, кормить. Попутно ставит телефон на громкую и кладëт на стол. — Я не особо понял. Они действовали лет двадцать назад, хотя первое упоминание было аж все пятьдесят, если верить источникам. Но потом затихли. — Понял. Это всë? — Скарамучча, вытаскивая колбасу и закрывая холодильник, спешит нарезать её для требующего наглого животного. — Да, а ты что там делаешь? — в голосе по ту сторону слышится явный интерес. — Да вот, вчера на своём пороге котëнка нашёл, решил себе взять. Кормлю сейчас. — Зачем не врëт парень, переклалывая горстку нарезанной колбасы в маленькую тарелочку и поставив её рядом с холодильником. Белый комок тут же накидывается на еду, с жадностью её поглощая и тяжело сглатывая, видимо, не до конца прожëвывая. — Ничего себе. Ну, если он тебе надоест, то отдай мне, я животных люблю. — Посмотрим. Всё, бывай. — Парень, не дождавшись ответа, отключается и ставит чайник, попутно вытаскивая из полочки над плитой пачку печенья. После же падает на стул, внимательно смотря за котëнком, что уже умял почти всё. — Надо бы тебе корм купить, да миску, жалко на тебя хорошую посуду тратить и мою еду. Парень говорит это, даже не задумываясь, как будто точно знает, что Хэйдзо нового белого комка не отдаст. — А тебя ведь ещё как-то назвать надо.***
За весь день Скарамучча устал так, как не уставал уже очень давно, месяца два, если не больше. Он объездил всех, кого хотел, обзвонил, написал, а теперь, со спокойной душой гулял поздно вечером по полупустым улицам парка, наслаждаясь свежим воздухом и прохладным ветром, что настойчиво сбивал пряди волос с места. В это время людей здесь не так много, разве что подростки или старички, и все на скамейках. Слышать обсуждения того, как прошёл их день, у кого сколько осталось в заначке без ведома родителей, или у кого что заболело, стало привычно. Хотя Скарамучча и не скажет, что это его когда-то раздражало. Да, со временем, относится к подобным проблемам начинаешь крайне скептически, когда в своём реальном мире каждый день — риск и битва за жизнь. Набрав в лёгкие побольше воздуха и выпустив обратно клубком пара, темноволосый бросил взгляд на какого-то мужчину, что сидел недалеко и что-то печатал в телефоне, и вдруг остановился. Тяжëлый взгляд синих глаз стал внимательно следить за человеком, что как будто не замечал никого вокруг себя, существуя только по ту сторону экрана. Осторожный шаг назад. И ещё один. Ещё. Нет, Скарамучча не должен попасться ему на глаза. Что он вообще здесь делает? Однако судьба не была никогда на его стороне. И не успевает Скарамучча скрыться, как мужчина отключает телефон, убирая его в глубокий карман серого пальто, и поднимает голову, попадая глазами прямо на парня. Улыбка на чужом лице расцветает тут же, а умиротворëнное лицо Сказителя превращается в озабоченное и совсем без радостное. «Ну молодец, что ещё сказать. Попал.» — пробегает в голове, пока ожидание щекочет нервы. Мужчина, не торопясь, приближается, минуя каждый фонарный столб, то сливаясь с тьмой, то выходя на свет, пока совсем не оказывается рядом. — Здравствуй, Сказитель. — Чужая искренняя улыбка продолжает украшать красивое лицо. Мужчина заводит руки за голову, под чужое вздрагивание, но вопреки всем опасениям всего лишь подтягивает хвост на затылке. — И тебе не хворать, Камисато. — Сухо отвечает ему парень и сжимает в кармане пиджака ключи от машины, что так бы сейчас спасла. Из всех людей на планете, встретить именно Камисато Аято в тёмной парке — хочется меньше всего. Но, видимо, хотелки Скарамуччи тут никто рассматривать не собирается и не собирался. — Ну я же просил называть по имени, — канючится мужчина, выпячивая с притворным недовольством нижнюю губу, под которой красовалась очаровательная родинка. Однажды в прошлом Скарамучче она даже нравилась. — Знал бы ты, как мне плевать. — Парень нервно вертит головой, то ли пытаясь избежать чужого взгляда, то ли пытаясь высмотреть кого-то из коллег, чтобы был предлог сбежать и не продолжать этот разговор. Аято ведь никогда не делает что-то просто так. Даже его обыденное «как дела?» может обозначать очень многое. Особенно всегда красноречивые его глаза, что сейчас смотрят изучающе и ожидающе. — Что, даже не поинтересуешься, почему я резко вернулся в город? И не говори, что тебе на это тоже плевать. — Улыбку заменяет самодовольная ухмылка и Аято делает шаг ближе к Сказителю, что теперь смотрит на него с ещё больше хмурым лицом, чем вчера, во время разговора с Синьорой. Не плевать. Либо что-то масштабное случилось в кругах полиции, либо у Аято одно место горит и он хочет устроить переворот. Других причин быть не может. И это заставляет задуматься сильнее. — Что тебе нужно от меня? — в лоб спрашивает Скарамучча, игнорируя чужой вопрос. Ему нет дела до того, что там себе напридумывал Камисато, какие рожи он строит и что хочет сказать. Ему нужна причина. — Возможно, немного твоего времени, ласки и, — Аято, поднеся руку к парню, мягкими прикосновениями ведёт от его открытой шеи до подбородка, но Скарамучча резко отворачивает голову и сверлит мужчину диким, предупреждающим взглядом, на что тот ему в лицо ухмыляется, — ужина в ближайшем ресторане. За мой счёт, разумеется. — И с чего ты решил, что я соглашусь? — Выгибая бровь, спрашивает Сказитель, пока его нагло не хватают под локоть, уводя из парка. Сопротивления не следует. — Ну, тебе же интересно узнать, почему я отсрочил свой отпуск и вернулся так быстро. — Звучит как констатация факта, что таковым и является. В кругах Скарамуччи все, даже самые тугие болваны, знают о главной занозе в общей заднице — Аято из семейства Камисато. Человек сложный, прямолинейный, до жути игривый и прилипчивый (парень ощутил это на собственной шкуре, о чём старательно пытается забыть), а ещё внутренне очень жестокий. Его можно охарактеризовать как диктатор, который показывается только тогда, когда этого требует ситуация. И Аято не любит неповиновение. Собственно, поэтому Сказитель позволил себя вести к ближайшему ресторану, работающему допоздна. Мягкий свет люстр нежно обволакивает помещение, практически отсутствие посетителей облегчает концентрирование на разговоре. Чем меньше ушей, тем лучше. К тому же шпионы везде, всегда нужно быть на чеку. Двое устроились в самом дальнем углу. — Итак, начинай. — Первым говорит Скарамучча и расслабленно откидывается на спинку стула, сцепляет пальцы в замок на животе и закидывает ногу на ногу. — Как поживает Чжун Ли? — Столь неожиданный вопрос застаёт Скарамуччу врасплох и даже не сразу соображает как реагировать, а тем временем мужчина, пользуясь возможностью, подсаживается ближе и поворачивается корпусом на парня. Блять. — Если у тебя ничего для меня нет, то не трать моё время. Три секунды на ответ. Раз… — Знал о том, что случилось в сквере недалеко от центра? — Аято подпирает щëку кулаком и так пронзительно смотрит на парня перед собой, что второму становится неуютно. Скарамучча отрицательно машет головой, а Камисато улыбается. — Какой-то псих подорвал себя вместе с обычными горожанами. — Поясняет он. — И что? Мне-то какое дело до ваших преступлений. — Огрызается парень, уже потеряв всякий смысл этой встречи, как и этого разговора. Надо было уходить, не останавливаясь, ещё тогда, в парке. — Ну как же. А как же твой долг, все дела, уговор, к тому же. — Продолжает добивать Аято, вновь без стеснения касаясь Сказителя, вплетая кончики пальцев в тёмные волосы, слегка наматывая их. — Какой ещё, к чëрту, долг? Служить порядку? Не смеши меня. А про уговор я прекрасно помню, с памятью, слава богу, всё в порядке. — Парень раздражëнно откидывает руку мужчины от себя, но тот всë равно находит ей место на чужой ноге. Да что ж это такое. — Я не комедийная личность, чтобы смешить тебя, Скар. И ты мне должен. И если не поможешь с этим делом, то я раскрою всю вашу шайку полиции, поверь, доказательств у меня предостаточно. — Ладонь испытующе ведёт вверх по бедру, почти у самого таза сильно сжимая, как и сжимаются челюсти темноволосого. — Ты же умный мальчик, Сказитель. Умеешь складывать два плюс два. — Рука вдруг исчезает, отчего Скарамучча испытывает огромное облегчение, но потом боковым зрением замечает копошение за регистрационной стойкой и прикрывает глаза. Тяжёлый, усталый вздох не может не слететь с губ. Как же он, блять, ненавидит этого Аято. Кто бы только знал. — Хорошо. Я тебя понял. Ещё что-то? — желая поскорее закончить эту светскую беседу, выдавливает из себя парень, а потом в его руки вкладывают сложенный листок. — Это конфиденциальная информация. Будь с ней осторожен. — Камисато, наконец, встаёт и выходит из-за столика, подходя к парню, чуть ли не нависая над ним. Долго смотрит в синеву глаз, бегает внимательным взглядом по славно отточенному, чуть ли не кукольному лицу, наклоняется ближе, пока Скарамучча сидит неподвижно и просто смотрит. Для него это испытание, которое он не должен провалить. Один раз умудрился, на этом можно и закончить. — Никогда не устану говорить, насколько ты красив. — Почти шепчет серьёзно Аято. — Что ж, приятно было поболтать! Мне пора! — и, вмиг преобразившись, довольно восклицает он и покидает ресторан, оставляя Скарамуччу в полной растерянности. И что это, блять, было?***
Домой парень возвращается морально убитым, но не отмщëнным. Разговор с Камисато отнял остатки сил, которые и так были на пределе, и теперь единственное, что хотелось — заснуть и не проснуться. Сначала задание от Чжун Ли, потом это. Что-то в последнее время востребованность на одного Сказителя возросла до Поднебесной. А может ну его и тоже взять отпуск недельки на две? А что, это идея. Скрип входной двери и уши тотчас разрывает противное громкое мяуканье. Блять. Сколько раз за день парень сказал и подумал об этом слове? — Прости, чудо, с этой работой я совсем забыл тебе поесть оставить… — взяв подбежавшего к нему котëнка на руки, парень прижал его к себе, придерживая под хвостиком. Животное замурчало, хоть и продолжало тихо пищать. — Сейчас покормлю тебя той же колбасой, обещаю завтра куплю твою кошачью еду. Повторив утреннюю процедуру с нарезанием и выложив всë на тарелку, Скарамучча опустил котëнка рядом, но тот вскарабкался по ноге, впуская короткие ноготки и сел на бедре, смотря в человеческие глаза своими круглыми. — Что? Что ты так смотришь? Не хочешь есть на полу? — Слыша в ответ только молчание, что и ожидаемо, парень фыркнул. — Ещё чего, чтобы я котов за столом кормил. Потом приучишься и будешь мне воровать еду. С несколько минут переглядок котëнок всё же начал есть на столе, а Скарамучча нервно постукивал пальцами по нему. Вот же свалился на его голову. Котëнок, утопнув носиком в молоке, приоткрыл ротик и звонко чихнул, отчего брызги полетели во все стороны, не пощадив даже лица парня. — Да что б тебя. Всё, решено, завтра вылетишь на улицу.