Волчонок

             Он бежал так быстро, что почти не чувствовал своих лап. Всё его нутро было сконцентрировано только на одном ощущении: голоде. Его взгляд не видел ничего, кроме стройной бежевой фигуры впереди. Он гнался за добычей сквозь высокую траву и колючие кусты. Его мощные мышцы не позволяли ему замедлиться ни на секунду. Молодой олень мчался от него из-за всех своих сил, но волчьи лапы были быстрее.       Нагнав добычу, своим мощным телом он за мгновение повалил её наземь и вцепился в нежную глотку острыми клыками. Олень судорожно извился перед ним; густая кровь хлынула из его разорванной артерии. Он испустил свой последний вздох всего через несколько секунд. Хищник продолжал вгрызаться в уже мёртвую тушу. В его висках стучало только одно желание. Он поглощал свежее мясо, упиваясь нежным вкусом.       Наевшись вдоволь, он вдруг почувствовал резкую слабость. Оставив обглоданную тушу, он отступил назад на подворачивающихся лапах. Он чувствовал, как медленно терял контроль над своим телом. Он видел, как полоски света поднимались по стройным деревьям. Обессилев, он повалился на землю. Луна освобождала его из-под своей власти, уступая место рассветному солнцу. Его волчьи глаза последний раз взглянули на растерзанный труп, прежде чем он потерял сознание.       Ризли очнулся от ярких лучей, светящих ему прямо в глаза. Ему потребовалось несколько секунд, прежде чем он смог разлепить свои веки. Сперва зажмурившись от рассветного солнца, он вновь открыл глаза. Сквозь туман перед глазами он увидел красное зарево. Наконец, ему удалось сконцентрировать взгляд. Тряхнув головой для верности, Ризли посмотрел прямо перед собой. Это случилось снова.       Он вновь не рассчитал прочность цепей, которыми приковал себя накануне в подвале заброшенного дома. Когда наступало полнолуние, Ризли всегда уходил далеко-далеко от города. В глубине дикого леса он нашёл заброшенный дом с подвалом. Это место было идеальным для того, чтобы переживать там перевоплощения. Вокруг за километры не было людей – лес был слишком густым и огромным, в такую глубь никто никогда не заходил.       Для перестраховки Ризли всё равно старался приковать себя покрепче к стене подвала – он переоборудовал его так, что в стене теперь находились специальные крепления для цепей. И всё же, несмотря на все предосторожности, оплошности иногда случались. Ризли оставалось только надеяться, что какой-нибудь человек не забрёл в этот лес ночью. Мысли об этом были слишком страшны, так что он старался об этом не думать. И всё-таки в следующий раз ему стоило сменить цепи на более крепкие.              Ризли медленно и неуклюже поднялся с земли, придерживаясь руками за ветки дерева. Его обнажённое тело было всё в мелких синяках и ссадинах, однако, к счастью, серьёзных ран на нём не было.       Ризли тяжело вздохнул, посмотрев на обглоданную тушу перед ним. Он ел мясо и в обычной жизни, но жестокость, с которой было растерзано молодое тело, заставила его инстинктивно поёжиться. Это был не первый случай, когда он убивал во время перевоплощения, но обычно это были мелкие зверушки вроде кроликов и изредка птиц. Сейчас перед его глазами открывалась кровавая бойня.       Он отвернулся от трупа и медленно зашагал босыми ногами сквозь кусты. Он знал этот лес как свои пять пальцев, так что ему хватило всего нескольких минут, чтобы определить своё местоположение и примерное расположение заброшенного дома – там его ждали бочки с заранее набранной водой и чистая одежда.       На полпути Ризли остановился, облизывая свои пересохшие губы. Несмотря на то, что солнце ещё не было в зените, он чувствовал жар – возможно, недавно бурлившая в его волчьем обличии кровь ещё не успела остыть. Быть может, у него поднялась температура – такое иногда случалось после особо суровых перевоплощений. Ризли вдруг подумал о чистой и прохладной морской воде – она, наверняка, ещё не успела нагреться. Застоявшаяся вода в бочках у заброшенного дома уже не казалась ему такой привлекательной.              Вытерев пот со лба, он повернул в сторону моря. Ризли нечасто ходил туда, так что дорогу к берегу он знал не так хорошо, как остальную часть леса. Он закрыл глаза, стараясь прислушаться к шуму моря. Острый животный слух ещё должен был оставаться с ним на протяжении первых часов после возвращения в человеческий облик.       Он старался уловить шум волн, как вдруг услышал нечто иное. Это был тихий, протяжный звук, похожий на пение. Нельзя было различить конкретных слов. Пение лилось стройной рекой, чистой и прекрасной. Ноги будто сами повели Ризли в сторону источника звука. Игнорируя боль от соприкосновения босых ступней с поверхностью земли, Ризли шёл на звук, будто не видя ничего перед собой.              Он не заметил, как сквозь густые заросли приблизился к песчаному берегу. Пение теперь было отчётливым. И невероятно прекрасным: оно пьянило, нежно и плавно, как дорогое вино, ласкало уши и отдавалось приятной болью под грудиной. Он никогда не слышал ничего подобного – по крайней мере, своими ушами. Он слышал только рассказы о прекрасном пении невиданных существ, но никогда не верил им.       Теперь от берега его отделяла лишь пара деревьев. Ризли, до этого не видевший ничего перед собой, наконец вышел из транса, когда его взгляд уловил лежавшую на берегу бледную фигуру, похожую на человека. Он резко остановился, сконцентрировав взгляд.       Он не поверил своим глазам. Стройная фигура на берегу обладала совершенно человеческим торсом, мужским торсом, с широкой грудью, длинными руками и бледными плечами, над которыми высилась совершенно человеческая голова – хотя он не мог разглядеть черты лица, голова незнакомца была повёрнута в противоположную от него сторону. С головы спадали длинные, белоснежные волосы. Они были настолько длинными, что доходили таинственному незнакомцу до пояса. До пояса, где его человеческое тело плавно перетекало в длинный, массивный, бледно-голубой хвост, покрытый рыбьими чешуйками.              Ризли почувствовал это почти одновременно: жар в груди и холод в животе. Он замер и почти задержал дыхание. В детстве он слышал истории о подобных существах – их звали русалками, сиренами. Сирен описывали как невероятно прекрасных, но очень опасных созданий. По легендам, сирены заманивали людей к морю своими ласковыми песнями, после чего утаскивали их на морское дно. Сирены питались людьми: их плотью и кровью. Хоть Ризли и сам был не человеком, он никогда не верил в эти сказки. Но теперь сказка оживала перед ним. Была ли это на самом деле сирена, или может, не все русалки представляли такую опасность? И разве бывали сирены-мужчины?              Ласковое пение не стихало. У Ризли закружилась голова. Почувствовав неожиданную слабость в ногах, он инстинктивно отступил назад. Небольшая ветка разломилась под ним, издав характерный треск.       Пение резко прервалось. Ризли замер в оцепенении, задержав дыхание. Светлая голова незнакомца повернулась в его сторону. Незнакомец посмотрел на Ризли, обведя его взглядом с головы до ног, после чего нежно улыбнулся. Подняв руку, он протянул несколько пальцев вперёд и поманил его к себе.       Ризли стоял как вкопанный. Краешком сознания он вдруг вспомнил, что был полностью голым. На мгновение в его голове промелькнула мысль прикрыться, как вдруг незнакомец склонил голову, а его улыбка стала ещё шире. Он повторил свой жест рукой, подманивая Ризли к себе.       «Сейчас самое время бежать», – подумал Ризли, когда его ноги сами ступили вперёд на бежевый песок.       Он приближался к воде, не отрывая взгляда от бледной фигуры. В его голове было пусто, а его сердце бешено колотилось. Манящий взгляд блондина перед ним гипнотизировал его также, как и ласковое пение до этого. Как будто собственное тело не слушалось Ризли, неся его навстречу прекрасному незнакомцу.              Ризли аккуратно опустился на колени перед водой. Теперь он мог разглядеть лицо незнакомца: оно было ещё более чистым, чем его волосы, ещё более прекрасным, чем его пение. На белоснежной коже выступал аккуратный носик и немного пухловатые, влажные губы. Из-под белых волос торчали слегка заострённые ушки – не такие острые, как у эльфов, они были больше похоже на человеческие. Длинные, как у куклы, ресницы обрамляли его светло-лиловые глаза с поразительной формы зрачками. Он был похож на ангела. Ризли никогда не видел такой красоты. Его мгновенно пленило желание прикоснуться к этому чуду.              – Как тебя зовут? – Ризли не узнал свой собственный голос, его взгляд был намертво прикован к изумительному незнакомцу.       – Так ли это важно, мой дорогой волчонок? – промурлыкал нежный голос. Пара сиреневых глаз хитро прищурилась перед ним.       – Откуда ты... Как ты знаешь...       Русал вновь прошёлся взглядом по Ризли, беззаботно улыбнувшись. Ризли наконец опомнился и быстро прикрыл свой пах рукой.       – Нечего стесняться, волчонок, на мне тоже нет одежды, – русал легонько ударил кончиком хвоста о воду. Сердце Ризли ударилось о его грудь, стая мелких мурашек прошлась по всему его телу.       – Откуда ты знаешь, что я именно волк? – Ризли отвёл взгляд от манящих сиреневых глаз вниз, на песок. Он чувствовал, что начинал терять над собой контроль.       – Глупый волчонок, – нежно ответил русал, – Ты голый и босой, весь в ссадинах, а сегодня ночью было полнолуние. К тому же, от тебя несёт олениной. Вкусно поужинал, волчонок?       Напоминание о его животной трапезе будто выбило Ризли из транса, сигнализируя ему о возможной опасности существа перед ним. Он дёрнулся, порываясь встать, но тут же почувствовал прикосновение мокрой руки к своему обнажённому бедру. Ризли замер, его взгляд невольно снова метнулся вперёд и встретился с бледными глазами русала.       – Кто ты? – спросил Ризли.       – А ты не знаешь? – прошептал блондин, пока его рука медленно скользнула выше по обнажённому бедру.       – Но... но разве бывают мужчины-русалки? – голос Ризли немного задрожал, его бедро напряглось под нежным прикосновением.       – А как, ты думаешь, русалки размножаются? – вдруг засмеялся русал. Его смех был звонким и чистым.       – Нет, я имею в виду... Разве бывают мужчины-сирены?       Блондин перестал смеяться. В его взгляде появилась опасная, хищная серьёзность, но его улыбка осталась такой же лучезарной.       – Зачем же ты прикидываешься таким глупеньким, если всё знаешь? Сирены... Какое глупое название нам придумали люди, почти такое же глупое, как «оборотни», не находишь?       – Что ты здесь делаешь? – Ризли чувствовал, что его вопросы, а может и выражение лица, с которыми он их произносил, действительно казались немного глупыми. Но в своей голове он чувствовал почти такую же пленительную слабость, как в своих ногах. Пение сирены больше не звучало в его ушах, но гипноз будто только усиливался.       – Я просто хочу погреться на солнышке, волчонок. А по тебе видно, что ты хочешь охладиться, – русал вдруг шлёпнул своим хвостом, забрызгав Ризли водой, после чего вновь звонко рассмеялся. Его рука всё ещё покоилась у Ризли на бедре.       – Ты не скажешь мне своё имя?       – Почему бы тебе не сказать своё первым?       – Меня... меня зовут Ризли, – на секунду Ризли смутно попытался вспомнить, не было ли в тех легендах о русалках каких-нибудь предостережений насчёт раскрытия русалке своего имени. Возможно, он путал русалок с какими-то другими существами.       – Риз-ли, – медленно и нежно произнёс русал, – Ризли, какое чудесное имя для маленького волчонка. Я тебе нравлюсь, Ризли?       – Ты... ты мне так и не сказал... – рвано ответил Ризли. Его сердце забилось с новой силой, а щёки загорелись. Он почувствовал, как у него потяжелело внизу живота.       – Я скажу тебе своё имя только при одном условии. Ты поцелуешь меня, Ризли. – Русал опёрся второй рукой о бедро Ризли и подтянулся повыше к нему, прогибаясь в спине. Его хвост ещё больше выступил из воды.              Всё тело показалось Ризли ватным. У него пересохло в горле. В его груди закололо то ли страхом, то ли желанием. Маленький писк в глубине его разума отчаянно пытался послать ему сигналы об опасности, но он их не слушал. Он как будто утратил не только контроль над своим телом, но и всю свою волю.       Он поднял руку и аккуратно подвёл её к прекрасному лицу. Медленно он коснулся нежной, влажной кожи, и русал охотно прижался щекой к его руке. Будто в бреду, Ризли провёл подушечкой большого пальца по бледному подбородку и осторожно коснулся влажных губ.       Русал сомкнул губы, целуя его палец. Невольно, Ризли сильнее надавил подушечкой пальца на губы, и русал вдруг приоткрыл рот, нежно обсасывая палец, проходясь по нему своим холодным языком. Ризли не видел больше ничего, кроме манящих губ перед ним. Убрав палец, он наклонился к прекрасному лицу и, закрыв глаза и задержав дыхание, аккуратно коснулся желанных губ своими.              Русал охотно приоткрыл рот навстречу поцелую. Опьянев от нежных, влажных губ, Ризли сдался во власть пленительного удовольствия и углубил поцелуй. Русал ответил ему, сплетая свой холодный язык с его горячим. Ризли почувствовал, как у него ещё больше потяжелело между ног. Его твердеющий член дрогнул, когда русал легонько укусил его за губу. Не разрывая поцелуй, Ризли немного приподнялся с колен, чтобы прилечь животом на песок. Одним локтём он упёрся о землю для опоры.       Теперь их лица находились друг напротив друга. Руки русала, освободившись от бёдер Ризли, теперь примкнули к его лицу; его длинные, тонкие пальцы сжали чёрно-серые волосы на загривке. Ризли сдавленно простонал в сладкий, пленяющий его поцелуй, ему начало не хватать воздуха.       Блондин отстранился от него неожиданно резко. Одурманенный, Ризли взглянул в бледное лицо. Глаза русала были прищурены, в них горел звериный голод. Он тяжело дышал, его рот всё ещё был приоткрыт.       – Ты знаешь, Ризли, а ведь волчата намного вкуснее людей. Такие горячие и сочные, они тают на языке. Особенно сытые волчата. Ты ведь уже утолил сегодня свой голод?       Ризли исступлённо посмотрел на русала. Остатками разума он пытался заставить себя почувствовать страх – но его не было. Был ли это особый гипноз сирены или дело было в самом Ризли и окутавшем его странном желании – он не знал. Его сердце билось всё также быстро, но это был не страх.              – Ты загипнотизировал меня? – из последних сил заставил себя спросить Ризли.       – Мой милый, маленький волчонок, ты слышишь пение сирены? Гипноза нет, это всё ты.       Ризли не мог проверить, говорил ли русал правду. Он уже не мог вспомнить детали тех легенд о сиренах. Русалу ничего не стоило солгать – и Ризли готов был ему поверить.       – Но... поцелуй...       – Тебе понравилось? Хочешь ещё? – ласково промурлыкал русал, вдруг обнажив свои острые зубы, похожие на вампирские клыки. И вновь тихий голос из глубины сознания Ризли забился в предупреждающей агонии, но Ризли проигнорировал его без особых усилий. – Тебе нравится мой хвост, Ризли? – русал вновь легонько шлёпнул хвостом по воде. Ризли медленно перевёл взгляд на длинный, лазурный хвост. Он казался ему произведением искусства.       – Он прекрасен, – опьянёно ответил Ризли, – Ты прекрасен. Ты похож на ангела.       – Ты знаешь, как ангелы выглядят на самом деле, Ризли? Они очень страшны и опасны.       – Мне всё равно.       Русал легонько засмеялся. Его белые волосы переливались на солнце.       – Ты такой милый и такой вкусный. Но я не наелся. Я не распробовал тебя.       Ризли потянулся к прекрасному лицу за поцелуем, но русал остановил его.       – Мне нужно больше, чтобы наесться, мой дорогой Ризли. Твоя шея выглядит очень аппетитно.       Ризли с неожиданной готовностью опустился с локтей на песок и перекатился на спину, так что его голова оказалась под приподнятой головой русала. Его шея была теперь полностью открыта для голодного рта. Его кадык нервно дрогнул в предвкушении.       – Какой послушный волчонок. Я тебе очень нравлюсь, не так ли? – Ризли проследил, как взгляд блондина метнулся на давно стоящий член между его ног. – Будет немного больно, но ты не переживай. Всё закончится быстро... если я захочу, – он нежно обвил руками голову Ризли.       – Ты убьешь меня? – спросил Ризли без капли страха. Его больше ничто не пугало. Смерть для него была не страшна. Страшнее было хоть на секунду отдалиться от этих нежных рук, страшнее было покинуть этого прекрасного принца, сбежать, чтобы никогда его больше не увидеть. Это была не самая худшая смерть – умереть, видя перед собой такую красоту, чувствуя внутри себя эти белоснежные клыки.       – Расслабься, мой милый, – ласково произнёс русал, после чего нежно и коротко поцеловал его губы. Ризли смотрел на него снизу вверх. Его роскошные белые волосы спадали с его утончённых плеч.       – Скажи мне своё имя, прежде чем я умру, – взмолился Ризли.       – Нёвиллет. Меня зовут Нёвиллет.       – Нёвиллет...              Ризли почувствовал, как влажная рука аккуратно наклонила его голову в бок. Он взглянул в прекрасное лицо, склонившееся над ним. Нёвиллет... Ему вдруг показалось, что он любил его всю жизнь, и он готов был умереть ради этой любви. Он готов был умереть ради него.       Нёвиллет в последний раз улыбнулся ему, нежно проведя тонкими пальцами по его шее, после чего открыл рот, из которого показались острые, белоснежные клыки. Нёвиллет прильнул к его шее сперва губами, нежно целуя её с языком. Оторвавшись на секунду от шеи, он прошептал Ризли на ухо:       – Спи спокойно, мой дорогой волчонок.              В одно мгновение Ризли почувствовал резкую боль, пронзившую его шею. Искры посыпались у него из глаз. Острые клыки проткнули нежную кожу, и голодный рот присосался к открытой ране. Нёвиллет жадно высасывал его горячую кровь, касаясь своими холодными, влажными губами его израненной шеи. Ризли исступлённо смотрел вверх, в голубое небо, пока силы покидали его с каждой секундой. Он уже не чувствовал боли. Всё его тело, его шея, его кровь и жизнь – больше не принадлежали ему. Они принадлежали Нёвиллету. Отчаянная, разрывающая душу любовь переполняла его. Издав последний, рваный вздох, Ризли закрыл глаза и провалился в бездну. Он отдал свою жизнь прекрасному, неземному существу. И будь у него вторая жизнь – он бы сделал это снова.              

***

             Ризли открыл глаза с шумным выдохом. На него смотрел знакомый потолок с ободранной штукатуркой и тоскливо висящей дешёвой люстрой. Он инстинктивно прошёлся рукой по месту на постели рядом с собой. Место ожидаемо оказалось пустым – Нёвиллет никогда не оставался на ночь после секса. В его глазах даже это означало излишнюю серьёзность отношений (а может он просто брезговал спать на старом матрасе?).       Ризли перевернулся на бок. У него почему-то тянуло в груди, и дело было не в том, что Нёвиллет ушёл – к этому он уже привык. Вдруг Ризли резко моргнул, и смутные воспоминания из пережитого сна накатились на него лавиной. Он не мог вспомнить детали, это были только отдельные картинки – его собственное тело почему-то было сильным и мохнатым, он бежал через лес, преследуя неведомую добычу, он столкнулся с волшебным существом на берегу, он испытал самый сладкий поцелуй на свете, прежде чем существо назвало ему своё имя... Нёвиллет. Больше он ничего не помнил.              Тяжело выдохнув, Ризли вдруг заметил бумажку на прикроватной тумбочке. Он потянулся к ней, и взяв её в руки, развернул перед собой. Это оказалась записка.              «Из-за нашего очередного, незапланированного, возмутительного акта нарушения должностной этики, я снова не успел должным образом подготовиться к суду, и в этом наша общая вина. К счастью, я обладаю достаточным профессионализмом, чтобы сориентироваться на месте и спасти ситуацию. Время не ждёт, мы все должны качественно выполнять свою работу. В связи с чем я настоятельно рекомендую тебе как коллеге, а также приказываю от имени Фурины де Фонтейн взять себя в руки и в срочном порядке провести ревизию отчётов допросов новых преступников, поступивших вчера в тюрьму. Я не доверяю твоим подчинённым. Прошу немедленно приступить к работе.       С уважением, Верх. суд. Фонтейна Нёвиллет.»              – Ты серьёзно, Нёви? – закатив глаза, Ризли вздохнул и тепло улыбнулся.