Purple hearts in your eyes

К пятнице Судзуки становится лучше. Насморк всё ещё есть, но головная боль не мучает. Перед завтрашними гонками немного волнительно. Щекотящее чувство посылается где-то рядом с сердцем, рыжей хочется и не хочется идти. С одной стороны веселье и что-то новое, а с другой возможная опасность. Каору никогда не бывала в подобных местах. Единственные вечеринки, которые она посещала— школьные и дни рождения одноклассников, с которыми общается неплохо. Вечером субботы будет что-то другое. Там и музыка громче, и людей больше. Как и алкоголя с адреналином. Так, по крайней мере, показывали в американских сериалах, что было в реальности оставалось под вопросом. Но сейчас её волнует совсем другое. Рыжая стоит прямо у стола историка под его пристальным взглядом, пока остальная часть класса старательно ищет ответ на вопрос учителя, чтобы быть готовым, если спросят. У черноглазой вообще были проблемы с запоминанием дат. Ей с трудом давались дни рождения близких родственников и друзей, что уж говорить о всяких императорах и войнах. Когда историк отворачивается, Судзуки оглядывает класс, но все заняты паникой и поиском. Один Риндо смотрит в окно и снова выглядит как парень из «крутого» любовного романа. Задумчиво наблюдает за учениками, которые выходят из здания. Его светлые волосы с голубым мелированием раздувает ветер из окна в разные стороны, но он ничего с этим не делает. Только продолжает смотреть скучающе. Но глаза такие яркие, их светлый цвет видно из другого конца кабинета. «Вау.» —Так я получу ответ на свой вопрос? — надменный голос Хуана приводит в себя. Каору вздрагивает еле видно и снова оглядывает весь класс. Теперь внимание Хайтани приковано к ней, он вздёргивает бровь, когда сталкивается с взглядом соседки. В черноте видна паника и зов о помощи, но Риндо даже не вслушивался в речь учителя. Он отталкивается на спинку не очень удобного стула и проводит рукой по волосам. Оглядывает ближайших соседей: все как один уткнулись в учебники. «Как же историк всех запугал.» Взяв розовую ручку с пушком на конце, он ужасается выбору соседки тыкает ею в парня впереди. Тот резко поднимает голову и разворачивается. Смотрит немного боязливо. —Что был за вопрос? —Как назывались военачальники, правившие Японией с конца XII века до середины XIX века. Хайтани немного удивляется точности и копается в недрах своей памяти, но вспоминает слишком поздно: рыжая возвращается за парту с двойкой в журнале и облокачивается лбом о стол. Риндо сначала смотрит на её яркий затылок, что становится золотым из-за солнечного света, а потом снова встречается с ней взглядом. Настолько чёрные он ни у кого не встречал. —Ты пялишься. «Вспомнила наш первый разговор? Забавная.» —Попался, — Хайтани наблюдает как короткие волосы у висков разлетаются по чужому лицу из-за весеннего ветра. —А как же поспорить? — лежать на парте повернув голову влево и опустив руки на колени неудобно, но и Судзуки не из ряда слабаков. —Не хочу отнимать у тебя любимое дело. —Ты такой милый, — Каору впервые улыбается в его присутствии. Риндо переводит взгляд в свою тетрадь заканчивая их небольшой разговор. Но не расстраиваться долго невозможно. Хотя бы потому, что мама на перемене присылает сообщение от классного руководителя. Тот говорит, что её дочь получила уже вторую двойку, а значит, что скоро место в студсовете может стать под вопросом. Это, конечно, ложь. Несмотря на то, что нахождение в совете даёт огромные плюсы, оно также обеспечивает и минусы. Взаимодействие с нервным президентом, постоянная беготня по школе, проведение времени после уроков в отведённом им кабинете. Такое выдержит не каждый, а поэтому люди просятся к ним редко. Но для мамы это не повод, что логично. Она не будет сильно злиться, скорее посмотрит укоризненно своими красивыми глазами, покачает головой и продолжит заниматься своими делами. Каору после этого взгляда неудобно. Поэтому она склонилась над телефоном с померкнувшим экраном на перемене. Солнце печёт лицо, но встать слишком лениво, и так разрушится её образ королевы драмы. Зато Судзуки сразу замечает, что шторы опущены, а рядом в полупустом классе снова сидит Риндо. —Ты снова умираешь? — он ставит стеклянную бутылочку на её сторону парты и берёт в руки учебник. Каору оборачивается на знакомый стук. Совсем рядом с её локтём стоит баночка клубничного молока, самого вкусного, что есть в их школе. Но зачем Хайтани покупать его ей? Может, девушка переборщила с драмой и ударилась в жалость? —Пей, а то правда выглядишь ужасно, — не отрываясь от страниц говорит он. Всю прелесть своего поступка парень испортил как только открыл рот. Рыжая строит кислую мину и берёт в руки холодную бутылку. —Запомни, никогда не говори людям, что они выглядят ужасно. Это нетактично, — произносит поучительно, —но спасибо, — заканчивает уже тише. —Запомню, — светловолосый хмыкает, а девушка не верит. *** Всё как и предсказывала Каору. Встретив в коридоре пришедшую маму, она неловко улыбается. У женщины глаза тёмные, та явно недовольна. Но нравоучительных разговоров не устраивает, только говорит, что ужин теперь на рыжей полностью и уходит в ванну. У Судзуки были некие проблемы с готовкой. Ей это не особо нравилось, было скучно, особенно, если сидеть совсем одной и ни с кем не болтать. Но такова участь двоечницы и Каору к ней готова. Уже на кухне, пока из открытого окна доносится птичье пение, а на сковородке жарится омлет для омурайсу, девушка слышит хлопок входной двери. Глянув на время, подмечает, что брат сегодня пришёл рано. —Привет, как прошёл день? — девушка ловит Минато в проёме. Тот дёргается и сворачивает на кухню. —Неплохо, а твой как? Провинилась в школе? — кивает на работающую плиту. —Типа того. Дальше разговор не клеится. Парень, посидев немного в тишине, уходит к себе и запирается, а Судзуки остаётся одна.