* * *
Андрей был тихим и спокойным ребёнком. В школе он ничем не отличался, ну, может только иногда слишком плохой учёбой. Все вокруг винили его в этом. Учителя, родители, друзья. В принципе, по этой причине он больше никогда не заводил друзей и отказался от прошлых. А те в свою очередь вытворяли чёрт пойми что. То вещи его возьмут, то толкнут с лестницы. Но во многих схватках он не давал себя одолеть. К сожалению, после парочки стыдных ситуаций Андрей перестал стараться и засел в себе окончательно. Блондин стал человеком неразговорчивым, которому не интересно почти ничего, и о его мыслях вы никогда не узнаете. В данный момент Андрею двадцать пять лет. Он давно закончил школу и работает в трудной сфере. Скучно, бессмысленно. мужчина давно не видел смысл его существования. Всё вокруг такое тупое, гнусное, злое...* * *
– И куда собираешься, педрила? — спрашивает совершенно неприятный тип, именуемый однокурсником. Влад только собирался быстренько уйти с последнего звонка, подозревая о том, что будет. Но, видимо, у судьбы сегодняшнего дня другие планы. – Туда, куда обычно направляются адекватные люди — домой. — Спокойно отвечает парень, продолжая путь. Наверное, стоило бы правильнее сказать скучные люди? Адекватные люди ведь не только те, кто выбирают учёбу между баром и уроками? У них, наверняка, есть друзья и они тоже могут вести себя странно и глупо с ними, могут грамотно распределять свой день на работу и отдых, у них есть увлечения. А скучные.. да, оно явно подходит больше. Парня хватают за плечо и разворачивают спиной к выходу. Перед хмурым лицом нависали парни повыше. Всем своим видом они не внушали добрых намерений. – А домой, это в какой из, «адекватный» ты наш? К ёбарю своему? А может к лектору? Оценочки свои зарабатывать, а? Тебе же старосты группы мало. Ну вот снова. Завелась шарманка вновь. Любимый буллинг от людей, которых, вроде как, раньше называл приятелями. Под слоями одежды вспыхнули фантомной болью прошедшие синяки. Но Влад не чувствует раздражения или обиды. Он знает, что они это делают не для потехи ради. У этих идиотов есть оправдание. Это понимание разливается досадой по сознанию и уставшему телу. Их агрессия имеет обоснование, а значит Влад не имеет права огораживать себя, всё равно до группы тупиц не дойдут его слова. – К твоему отцу. Какие-то вопросы? Ах, точно, твой папочка сбежал к любовнице... Будем знакомы? — С уже привычной язвительностью и напускной уверенностью провоцировал студент, мысленно крича о побеге. Будучи выжитым лимоном после тяжёлого учебного дня, нервы сдавали. Он ненавидел свою несдержанность в такие моменты, когда всё, что ему стоит сделать, это молча развернуться и уйти. Главный его задира – бывший недотоварищ. Хотя не будем разделять группу этих невеж на каждую отдельную личность. Как бы Влад не ставил понимание чужих действий и эмоций выше, по сути, из себя они только и представляют скопление ущербных эгоистов и испорченных детей. Несомненно, каждый из них несёт в себе свою глубину. Историю. Влад привык уважать это в людях, но не тогда, когда их история схожа по сюжету и по адекватности со сказкой про Колобка, Репки и другими детскими сказками и блинами. Они типичны, глупы, не умеют видеть и понимать. Эти "сильные" компании питаются страданиями и смеются с чужого унижения, подавляют человека и издеваются над ним, обязательно огораживаясь выдуманной причиной, где они рыцари и защитники чести и достойнства, при этом играя так наигранно, неестественно, что смеёшься даже с того, что люди разучились красиво врать, а другие научились этого не замечать. Неправальная мораль и принципы? Возможно! Но всем им всего-то и нравится наблюдать, как кто-то ломается и становится на ступень ниже. Видимо, радар "плохих парней" в какой-то момент сломался, раз Влад попал под их руку. Ведь Влад не слабый. Не может быть таковым? – Петушара. Вечером, после шести, чтобы был у местной курилки. – Мальчики, минимум три пятьсот с одного человека. — продолжал он насмехаться сквозь невидный страх, растущий в груди с прогрессивной скоростью. Задира подошёл к Владу ещё ближе. Выглядел он раздражённым, это плохо. На секунду Владик забыл как дышать. Не намерен же этот кретин устроить потасовку прямо у входа в кабинет? Хотя... Всё же выпускной год. Что им будет? – Лучше не выделывайся, хлюпик. Если не придёшь вовремя, то ты прослывёшь трусом. Ой как неприятно будет слышать перешёптывания, да? Причина глупая, но мы придумаем что добавить, не сомневайся. Критцев не успел сказать в ответочку что-то горькое, когда его грубо толкнули в сторону и вышли из кабинета, по пути кидая нелестные комплименты, что было уже привычно и давно не задевало. – Какая настольгия..словно в школе. — шепчет он себе под нос, поправляя медицинский халат. Хватается за лямку сумки, что висела всё это время через плечо, и выходит последним. Теперь можно ненадолго успокоиться.* * *
Погода прекрасна. Слегка пасмурна, но не холодна. Солнце скрыто за мрачными облоками, которыми затянулось всё небо, серые дома, выделяющиеся своей впечатляющей архитектурой, ровные, чистые паребрики, и где-то за углом витающий аромат свежей выпечки. После курсов, на тощак, это самое то, что нужно бедному студенту меда. Как жаль, что на это нет средств. Наверное, только такие романтичные моменты, пропитанные изяществом и всей своей красотой, придают жизни Влада чуть больше смысла и больше разновидностей блестящих, серых оттенков будней. Он так устал. Это видно по его тёмным синякам под глазами, бледному лицу, урчащему животу. На стипендию долго не проживёшь, питаясь одной лапшой быстрого приготовления. А чтобы получить чуть больше обычного, приходится горбачить на хорошие отметки, а иногда и не спать вовсе. Так ещё эти дебилойды-однокурсники. Все эти приколы, насмешки, отбирания вещей, приглашения на «забивы». И главное, что он не мог разорвать круг данного хаоса. А точно ли не может? Или не хочет? Настолько привык быть подавленным, использованным и угнетённым кем-то, что это продолжается и во взрослой жизни? Перешло из дома в школу, а позже и в колледж? Нет, Владик не был прям уж таким хлипким. И прекрасно справлялся с толпой, как ему то позволяла возможность и состояние. Даже если это "справляться" – держаться долго против толпы крупных парней и в итоге быть самому побитым и побеждённым. Иногда таким придуркам не нужен даже повод. У них нет особого мотива, просто Влад бесит. Бесит своим присутствием, бесит своей привлекательностью, которая, к его удивлению, присутствует, но никогда и не думал ею пользоваться, бесит своей "занудностью", то есть трепетностью к учёбе, бесит своей меланхоличностью и отсутствием страха на лице. Но это лишь доказывает подтверждения юноши, что все они слепы. Лицо не показывает, а глаза да. Показывают руки, напряжение в теле, стопы, направленные в сторону бегства. Но Влад не слаб. Чувствовать что-то подобное как страх, не означает быть слабым, верно? Он не убегает. Он принимает. Не это ли сила, учитель? Отец? Спросите, так почему же он не обратился за помощью? Почему оставляет всё как есть? Для чего продолжает приходить по приглашению, оставляя всё как есть? На то есть свои причины. Просить чью-то помощь – проявление слабости. Это означает принятие своей слабохарактерности. Если это сделает кто-то другой, его понять можно, он не терпила и молодец, смог признать себя нуждающимся в чужой поддержке. Но Влад не хочет проявлять себя ещё более слабосильным, каким его считают. Ему отвратительна эта мысль, поэтому он стоит. Он убеждает себя в том, что стоит лицом к плевкам потому что так нужно, потому что он заслужил. Потому что он отвечает за свою ошибку. Но взгляды, упрёки, слухи за спиной. Так давят. Так со временем надоедают, что за наигранной дурацкой улыбкой так и читается — «Дайте мне уже умереть, прошу вас. Я так устал. Разве настолько я виноват? Разве сделал что-то по настоящему плохое? Отстаньте. Прекратите! Лучше сразу убейте». Всё равно он не видел уже смысла в том, чтобы доживать свои годы. Что его там ждёт? Ничего интересного, чего бы он не предполагал. Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка.. и одиночество. Невыносимая учесть. И снова взгляд Владислава пробегается по пейзажу. Он шёл по Невскому проспекту. Так красиво. Так спокойно. Здесь почти не было людей, что дало юноше расслабиться. На мгновение ему подумалось, как же в этом месте было красиво в веке так в девятнадцатом, во времена серебряного века русской поэзии! Студент всегда восхищался писателями и поэтами прошлого. Его душу будоражило представление того светского общества и людей в целом. Культура, манеры, обычаи, традиции. Тогда и люди были другими. Более честными, благородными что ли. От этой мысли Влад грустно улыбнулся, продолжая идти по своему пути. И кто же знал, что сегодня он не явится по приглашению на назначенное место.* * *
В момент, когда земля ушла из-под ног... Момент, когда дыхание прервалось... Момент, когда душа отсоединилась от оболочки...
* * *
Мужчина находился на привычной работе. Этот день был насыщен старым делом. Андрей долго работал над пропажей парня при слишком странных обстоятельствах. С ним был его партнёр в ночь пропажи. Но тревогу забили лишь через неделю. Парень пропал, а его возлюбленный был мёртв на той же кровати, на которой парочка занималась соитием. Дело было непосильным для десятков детективов. Дело в том, что любая информация о существовании пропавшего паренька не была найдена. Всё тщетно, словно он никогда не рождался. Версии есть, теории есть, но ничего не сходилось с фактами. В итоге сейчас Андрей перебирал документы с экспертизами. Нудное занятие. Тем более, когда текста много, а важной информации от слова совсем нет. Ни отпечатков, ни крови, ни спермы в конце концов. Голова загудела спустя пару часов подобной работы. И мужчина отлучился от своего дела, чтобы выпить таблетку и привести себя в чувство. И казалось мир затих, но Андрей и внимание не обратил. Его волновало лишь своё состояние. После он зашёл в служебную комнату, чтобы прийти в себя. Вода охладила пыл и возвратила в реальность. Успокоила. Внезамно визжащий шум оглушил блондина. Он упал на колени, пытаясь прекратить эту боль. И вскоре... она закончилась. Дыхание было прерывистым, а голова ходила кругом. Не хотелось думать, но паника брала верх. Но всё же снаружи мужчина не подал вида. — Так... надо будет сходить ко врачу. — детектив был в недоумении, но у него и других забот полно. Мужчина встал на ноги, хоть они и подрагивали. Он успел лишь взглянуть на своё лицо в зеркало, как мимолётно послышались крики, визги и грохот. А после что-то словно вытянуло из плоти. Дыхание пропало. Пульс исчез, а вместе с ним и сердце остановилось. В глазах была лишь чёрная мгла. А на душе приятное спокойствие.* * *
Время примерно за пятый час вечера. Точные минуты Влад не помнит, глядел в последний раз в телефон, когда отсчитывал последние три часа до назначенной встречи. Он преспокойно прогуливался по улицам и самым потрёпанным, не внушающим доверие закаулкам Летейнского проспекта. Он давно закинул учебники в общажную комнату и шёл с сумкой через плечо, в которой лежал довольно стандартный набор вещей: телефон, наушники, скетч-бук, еле живые простые карандаши, копейки наличкой, на еду на карте, проездной и ключи. Вроде бы, идёт к месту, где его должны избить и унизить, а представление, словно в парк к озеру. И почему брюнет выглядит таким спокойным? Можно даже сказать равнодушным. Его лицо, кроме глубокой задумчивости, ничего и не выражает. Он думает. Идёт и думает, не замечая прохожих, смотрит мимо, сквозь толпу. А думал Владислав о многом. К примеру о той же предстоящей драке. А точнее о том, как в очередной раз ему это всё осторченело. Задиры. Детское их поведение, несмотря на подступающую сессию через каких-то пару дней. Давка. Слишком большая давка, накладывающая на другие проблемы, которых и так навалом. Срывающиеся тихо отметки, частые тревоги, из-за которых тело начинает дрожать и нагреваться, давным-давно сбитый режим. Последнее, кстати, является главной причиной апатичного настроя к предстоящему мордобою. Ему просто уже нечего терять. Нет чего-то, ради чего или кого он бы защищался и бился. Тем более, что за дело! А точно ли за дело, или это самовнушение? В ходе размышлений голова начала покалывать, а самому Владику снова подумалось, как он устал и хочет со всем этим покончить. Но слишком уж это нереально. Он просто не может уйти из этого мира и от своей жизни так просто. Или может? На этой немой ноте нытья «вот бы провалиться сквозь землю», под ногами что-то сильно задражало. Это не могло быть землетрясение, не в Питере. Но земля так дрожит, что чувствуется, что где-то под асфальтом что-то бурлит. А может и не бурлит. Может это галлюцинации наконец-то подъехали. Становится стоять всё труднее, ноги подкашиваются. Влад дошёл кое-как до ближайшей стены дома. Он был слегка удивлён, но не шокирован. Не был он напуган и когда под ступнями пропала поверхность, а всё вокруг окутало непроглядной тьмой и холодом. Ранее безэмоциальное лицо приняло хоть какую-то эмоцию. Счастье и умиротворённость от одной лишь мысли — «Наконец-то. Надеюсь, это смерть.»* * *
Что такое душа? Разве мы знаем что это за вид материи и как её выбрать. Нет, мы ничего не знаем и можем лишь предполагать. Какая душа. Наверное отображающая нас? А может это и бред. Но всё же, если мы чувствуем и проявляем эмоции, то не значит ли это что мы овладеваем душой? Разве нет?...
* * *
Сплошная тьма. А затем яркий свет, от которого болят глаза. И голова так же. Мужчина не сразу понял, что произошло. Да и думать он не мог. Раскрыв глаза, он начал жадно глотать воздух, который больно охлаждал внутренности. В глазах сначало чернело и спустя лишь время прояснились черты мира. Во рту сухо. Он жив. Но как? Почему так болит голова... Почему так болят конечности, словно детектив упал с пятого этажа. Что мать его происходит?! Схватившись за ближайшую коробку, мужчина всё же перевернулся на спину. Всё так болело... Какого чёрта? Конечно, сейчас же самое время обдумывать всё. Распахнув глаза и сосредоточившись на звуках, Андрей понял, что находится он где-то совсем не в своём отделе. Небо было тёмным и не ослепнуть помогали только фонари в которых горели свечи. В двадцать первом-то веке и свечи в фонарях? Это было слишком странно, как то, что мужчина лежал около коробок на улице, когда минут десять назад находился в здании. Как бы это всё не волновало детектива, он смог присесть и откинуть кучу вопросов. Он осмотрел себя и нашёл лишь ссадины и кровь на затылке. возможно, что у него сотрясение, поэтому всё как в тумане. В таком состоянии ему бы врача, но вокруг и души не было. Единственное, что мог детектив так это наложить повязку. Хотя и этого у него не было, поэтому прижал кровоточащие место рукой. Затем решил привстать в попытках понять, сможет ли он дойти до дома. Однако встать удалось, но ноги тоже болели. И в таком состоянии он пошёл в попытках найти хотя бы одно знакомое место. Всё вокруг было в древней архитектуре. Дома, дороги, бульвары. В какой-то момент детектив начал строить догадки, что же он всё-таки видит. Самая реалистичная из них — сон. Обыкновенный сон, который снится ему, когда он мирно дремлет в кровати. Да, во сне не чувствуют боль, что вводит в заблуждение, но и такое ведь бывает. А вторая, так же реалистичная теория, что он впал в кому, перед этим ударившись головой. Ну ведь не может же в жизни, чтобы ты полчаса назад работал и жил в своём родном городе, как за какую чёртову секунду ты оказался уже в другом месте. Согласитесь, ведь бред сумасшедшего. Каждую теорию стоит проверить. Но в логическом порядке он давно бы проснулся, но всё же спит. Значит не сон, тогда кома? Или клиническая смерть? Да как чёрт возьми он мог умереть!? Никакой связи нет. А голова от подобных раздумий ещё больше начала давить на глазницы. — Чёрт, да где я, твою мать, нахожусь?!— прокричал мужчина, когда силы совсем были на нуле. Но людей словно и не было. Это всё очень давило на самочувствие Андрея, что он совсем потерял координацию, но не переставал медленно идти к дому. Там он не узнал собственной квартиры. Был совершенно другой дом. Это насторожило до ужаса. Детектив почувствовал отчаяние и прежнее недоумение. И в то же время не было дела до паники. Надо было бы для начала просто где-то переночевать, что было затруднительно. И вскоре Андрей остался один-на-один с тьмой. А тишина, глумясь, давила на ушные перепонки. Дойдя до переулка, что больше всех был освещён, детектив понял, что больше он не протянет. Рука с затылка была вся в крови. Может такова учесть его? Умереть в незнакомом месте и с неведомыми муками. Но мы упускаем деталь — детектив никогда не сдавался. Насколько бы в детстве над ним не потешились, насколько бы родители не смеялись, насколько бы на работе ненавидели, он всегда видел проблеск для жизни. Его работа стала лучшим спасением. И сейчас Андрей вспоминал раскрытые дела, когда от разгадки шли мурашки, заставляющие всё больше и больше гнаться за их появлением. Не успел Андрей прикрыть глаза, как почувствовал ледяные, грубые пальцы на своей шее. Они щупали пульс для удостоверения его живучести. И последнее, что удержало Андрея в сознании – это до боли знакомое лицо. Как действительно из учебника литературы. — Фёдор Михайлович...? — последние слова недоумения растворились в прежней темноте. Глаза тотчас закрылись, а разум погрузился в долгие смятения пустоты.* * *
Смерть... Что-то пугающие и притягивающее одновременно. Она как неожиданный кинжал в спине, но в то же время и сладкое шампанское, приятно разливающееся внутри и опьяняющее разум. Напиток, заставляющий расслабиться, размякнуть и отдаться холодным несуществующим рукам. Как таковой формы смерть, скорее всего, не имеет. Она невидима, её нельзя заметить, поймать, встретить. Она везде и нигде одновременно. Поджидает удобного случая, момента, чтобы схватить тебя и унести. Только этим она и пугает. Но вы когда-нибудь думали, почему так? Вдруг ни рая, ни ада, ничего нет. Ничего, кроме затягивающей в глубокие размышления и медленное самоуничтожение пустой, бесконечной тьмы. А может смерти одиноко? Может наш превеликий Создатель одарил это прекрасное Нечто собственным местом, где лишь ей всё подвластно, но взамен наказало вечным опустошением, тоской и невыносимым чувством собственного несуществования? У неё нет тела. У неё нет зеркала, чтобы проверить это. У неё нет Кого-то, кто бы ещё раз подтвердил то-ли её уродство, то-ли её красоту. Никого, кто бы поговорил с ней. Может от этого сиротства она и подарила через вето людям возможность умертвения? Ей грустно и одиноко. Ей нужен собеседник. Но каждый, кто попадает к ней быстро исчезает, испугавшись единого её голоса отовсюду, словно он не у неё в гостях, а в ней самой, окутанный неосязаемой плотью, словно пледом. И если всё так, то Влад был уверен, что не побоится. Не сбежит. И с радостью примет прохладный приём, проведя века в компании старушки с душой когда-то погибшего дитя Божьего. Но что-то было здесь не так. Парню казалось, что смерть должна ощущаться куда.. безжизненнее? Не должен ли Влад чувствовать лёгкость от потери груза под названием «Жизнь»? И должна ли дико болеть голова и ломить всё тело? Должен ли он вообще что-то чувствовать? И какого хрена он складно и здраво думает, чёрт его дери?! Веки сами по себе разомкнулись, и взору открылось тёмное небо. По бокам высились каменные стены домов, сужая кругозор. Глаза, или чем там смотрит обычный человек, попавший в ад, словно чем-то резанули. Боль с глазных яблок будто корнями проросла в височную и лобную долю мозга. Сука, как же больно! Из уст брюнета послышался хриплый стон, а руки с зудением вцепились в волосы. 《Что происходит?》,– задаётся Влад вопросом и только подтверждает факт того, что чётко мыслить он не разучился. Что странно для души, отделённой от умершего тела, так как за мышление отвечает мозг в целом: за внутренний голос, мысленное озвучивание слов, текста, даже визуализацию запахов и цветов. Вот! Прямо как сейчас. А от этого появляется два предположения. Первое – парень не умер. Второе – ад выглядит и чувствуется точно так же, как и обыкновенная реальная жизнь в обычном теле. Разочаровывающе. Парню точно по душе первый вариант. Мечта, что в аду всё не как в жизни, всё ещё теплится. Кстати, о теле. На долю секунды Влад засуетился и принял сидячее положение, о чём вскоре пожалел, благодаря очередной волне боли. На этот раз в мышцах. Но не обращая на это большого внимания, с интересом разглядывал свои конечности. Ботинки на месте. Штаны тоже. Края зелёной куртки даже не думали прикрывать хозяина и спокойно мочились в грязной луже тёмного переулка. Только баска благородно защищала прекрасную пятую точку Владислава от намокания. Руки же, несмотря на садины от падения, что неприятно щипали, принадлежали своего хозяину. Ну нельзя было не узнать эти знакомые руки, на которых часто висели кольца и цепочки, которые парень благополучно оставлял в последнее время в комнате общежития, чтобы не потерять. Мало ли кто такой гений, чтобы воровать мелочовку. Но многие студенты и студентки такие. Парень сидел и разглядывал свои руки с минуту, пока вновь не огляделся. Стены домов были знакомыми. Влад сразу же догадался, что он точно в том же месте, где и должен был умереть, как ему казалось. Но что-то всё же отличалось. Более свежий цвет стен? Их целостность и чистота? Ну, вы посмотрите! Вместо диких и оскверняющих культурную историю белого кирпича графити, на камнях были приклеены газетные вырезки и что-то похожее на объявления, которые так часто иллюстрировались в исторических фильмах, дабы придать реалистность картине! Но не было похоже, что Влад находится в съёмочной зоне. Кругом царила угнетающая тишина, не стоят искусственные прожекторы, не помечена зона, не стоят камеры. Лишь лёгкая морось, отдалённый шум за зашторенными окнами поместий – как стало проясняться в мыслях догадками, уличный газовый фонарь гудел. Или не гудел, а так казалось Владику. В любом случае, он теперь не знает, где точно находится, и это ему очень не нравится. Парень не пойми где, не пойми как попал сюда, один, скорее всего раненый, если судить по неутихающей боли в затылке, не пойми сколько времени тут проторчал. Всё это не на шутку начинало тревожить. Вещи. Влад пытался нащупать сумку, которая, как висела через плечо, так и продолжала преданно там оставаться. Так уже спокойнее. Осталось всего-то до конца очухаться, найти ближайшую лечебницу, где парню могут оказать первую помощь, если она требуется, найти хоть какое-то пристанище и добраться домой. Это стоило записать в блокнот, который... Которого каким-то образом не нашлось в сумке. Влад порыскал тщательнее. И с каждой секундой паника овладевала его и так пошатывающим от непонимания и страха разумом, когда он осознавал, что исчез не только блокнот, но и деньги, карточка, телефон и наушники. Всё пропало, сумка была пуста. Это была конечная остановка. И что же теперь делать несчастному герою? Владислав судорожно огляделся, ухватившись мыслью за первое, что попалось на глаза – настенные газеты. Он рванулся к ним, чуть не падая вновь на землю. Пальцы кое-как удержались на строках, проводя вдоль букв линии. Знакомый формат бумаги и печатания. А дата..? Дата... Парень не верит своим глазам. Дата на бумаге гласила аж 1860 год. Нет. Это что-то нереальное. Хотя... это может быть вполне разумным объяснением свежих знакомых стен, объявлений и газовых фонарей. Если, конечно, Влада никто не увёз в Британию с похожей архитектурой. Но стали бы там печатать газеты на старом русском? Да и верить бумажке сразу же не стоило. Нужно было куда более веское доказательство. Поэтому Владислав поплёлся вдоль стены к главной дороге. Он старался не заплетаться в ослабших ногах и не упасть от слабого гемоглобина. Скорее всего его затылок кровотечёт, а нога подвёрнута. Так и было, если постараться акцентировать внимание на ощущении своего тела, но Владу не до этого, потерпит. На улице и правда никого. Этот факт вводил парня в отчаяние. Где же он находится, чёрт его подери?! Словно малое дите, Владик хотел начать выплёскивать эмоции в слезах, уже готовый сморщавшись. Но то, что произошло дальше, Влад считает за удачное и счастливое стечение обстоятелств. Великая случайность, спасшая парня и не отдавшая на растерзание бордельной жизни. — О, Господи! Молодой человек, что вы тут делаете? Да ещё в таком виде.. что же с вами случилось, юноша? Влад вздрогнул и оцепенел, резко, не стесняясь испуга, обернулся к незнакомцу. В нескольких шагах стоял статный человек с тростью, который, по предположениям затуманенного шоком разума, вышел из ближайшей лошадиной повозки. Нет.. не могло же этого всего произойти? Это какой-то бред! Нелепица! –Что за... нахуй..?! Он проваливается в безграничную темноту, и мысленный беспорядок затихает.