-
Джеймс дважды ударяет кулаком в тонкую дверь ванной, надеясь, что звук будет достаточно громким, чтобы заглушить два фена, которые Ларс включил на полную мощность. — Поторопись, Фэрра Фосетт! Всем похуй, как выглядят твои волосы! Моторы отключаются, и в ванной наступает тишина, прежде чем дверь с силой распахивается, выпуская взбешенного Ларса с неудачной укладкой. Он проносится мимо Джеймса по узкому коридору, не удостоив его даже взглядом. Его челка слегка завивается, непослушные слои волос обрамляют лоб. Теперь Джеймс обязан успокоить его, чтобы вытащить из дома, зная, что в противном случае его плохое настроение грозит сорвать весь вечер. — Все нормально. Идем, — Джеймс думает, что Ларс ведет себя так, потому что с ними идут девушки. Ему было бы все равно, если бы они пошли вдвоем, понял Джеймс с укором ревности. Подождите, ревность? Нет. Это не ревность. Ему все равно, что Ларс не беспокоится о своей внешности, не пытаясь произвести на него впечатление. Это было бы странно. Ларс начинает копаться в бесконечной куче одежды у подножия матраса, бросая выброшенные вещи между ног в поисках своих джинсов. Самые узкие джинсы из всех известных человеку, с неохотой отмечает Джеймс. Повернувшись к нему, Ларс бесцеремонно сбрасывает трусы и окидывает его взглядом, безмолвно прося Джеймса прекратить это дерьмо. Джеймс замирает под его взглядом, не зная, куда ему смотреть. Зрительный контакт кажется смелым, взгляд на ковер — слабым, но смотреть на тело Ларса — все равно, что раскрыть все карты. Этого делать нельзя. Джеймс не уверен, чего Ларс ожидает от него в этой ситуации. Но теперь он стоит с голой задницей и ждет, что Джеймс скажет что-то еще. Пытаясь избавиться от этого, ради их обоих, Джеймс переходит на шутку. — По крайней мере, на этот раз никто не назовет тебя педиком, — старая хуйня, но что сработывало, то сработает. — Что? Кто называет меня педиком? Дэйв. Но Джеймс пока не хочет его сдавать. Потому что он помнит, что смеялся, когда Дэйв это сказал. Вот только сейчас Ларс возмущенно уперся руками в худые бедра, глаза выпучены, и Джеймс совершил ошибку. Не стоило переходить именно на эту шутку. — Ладно, ну, они не совсем сказали «педик». Они назвали тебя европейцем, — Джеймс лжет. Дэйв определенно сказал «педик». — Я и есть европеец! — Одно и то же.-
Идея о том, что они поедут на восточное побережье записывать альбом, начала приобретать серьезные очертания, становясь более конкретной, чем Ларс думал, что это возможно за столь короткий промежуток времени. Один парень из Нью-Джерси хочет пригласить их на свой новый лейбл. Он умеет прокладывать себе путь к славе, но пока что это его единственное фальшивое достижение. Вот только теперь им нужно показать себя, записать действительно достойный альбом. Джеймс должен действительно петь. Ларс действительно должен научиться играть на барабанах. В большинстве случаев желание сделать это — сделать так, чтобы что-то положительное произошло для него и Джеймса — перевешивает все его сомнения и неуверенность. Сегодня не один из таких дней. Они прорабатывают материал, который, как они уверены, будет использован для записи, перебирают каверы то тут, то там, когда Дэйв просит сделать перерыв на пиво. Ларс предпочел бы просто закончить репетицию, чтобы погрязнуть в жалости к себе. Но Клиффу и Дэйву требуется час, чтобы доехать до своего дома. Так что даже если бы они закончили репетицию раньше, он все равно не получил бы ни минуты покоя. Скорее всего, они все в итоге завалятся в гостиной. Дэйв терпеть не может оставаться один. — И тут она рассказывает мне, что ее парень любит поливать ее соусом… Клифф и Джеймс с отвращением слушают историю, которую Дэйв рассказывает им с восхищенной ухмылкой. Ларсу не нравится, как тесно они все сидят на диване. Для него нет места. Он откидывает спинку кресла и садится на нее боком. Они должны записать этот альбом, а он чувствует себя ужасно неподготовленным. Ребята явно довольны проделанной работой. Он отвлекается от их болтовни, фантазируя о плане побега. Может быть, еще не поздно дать объявление о поиске нового барабанщика, собрать чемодан и вернуться в Данию. Возможно, они даже не заметят его отсутствия. — Никогда не смогу смотреть на бутылку А1 по-старому, — Дэйв и Джеймс смеются. Ларс считает, что пока Дэйв рядом, Джеймс даже не заметит, если он помрет. Он горько и бесконечно завидует их связи. Он хочет установить маленький флажок на своей территории, хочет сказать, что он был там первым. — Может вы нахуй заткнетесь? — его выпад заставил Клиффа и Джеймса посмотреть на него в замешательстве, а Дэйва — весело усмехнуться, — Камон. Перерыв окончен. Давайте вернемся к репетиции. — Бля. Кажется, Ларс начинает жалеть, что бросил теннис, — Дэйв пихает Джеймса локтем, а Джеймс только слабо хихикает, ковыряя этикетку на своей бутылке. Он даже не смотрит на Ларса. — Вы, чуваки, зря теряете время, болтая о всякой хуйне, когда мы могли бы заняться чем-то продуктивным. С меня хватит. — Расслабься. Мы можем играть на своих инструментах. Если кому-то и стоит вернуться к практике, так это тебе, — Дэйв делает еще один глоток пива и поудобнее устраивается на своем месте. Это движение означает, что он никуда не собирается уходить. — Да ладно, мужик, — Клифф мягко говорит Ларсу. Возможно, он хочет пойти куда-нибудь после. Ему-то точно не нужна практика. Ларс только усмехается. — Джеймс? — его брови ожидающе взлетают вверх, но Джеймс просто сидит. И по-прежнему не смотрит на него. Он слегка пожимает плечами, покачивая ногой в такт воображаемым ритмам, — Хорошо. Пошел ты, — Ларс тут же направляется в комнату, которую он делит с Джеймсом, и позволяет двери захлопнуться с такой силой, что она дребезжит на петлях.-
В ночь перед тем, как отправиться в путешествие по стране на арендованном грузовике, все они напиваются до беспамятства. Несколько девушек, которые крутятся вокруг группы и кормят их, как бродячих собак, отправляют их в путь с пожеланием bon voyage. Вечеринка длится уже несколько часов, завершения не предвидится, и все начинает приобретать неряшливый характер. Люди перепихиваются в гостиной, блюют на лужайке. Джеймс видит Дэйва, притаившегося в углу со своими приятелями и занимающегося бог знает чем. Джеймс не считает, что они должны спускать те деньги, которые у них есть, на наркотики. Но, с другой стороны, Дэйв живет с бабушкой Марка, и за каждым его шагом трудно уследить. Дэйв — немного неуравновешенный человек, и иногда ситуация становится достаточно напряженной, когда они живут в разных домах. Он не уверен, как они смогут выжить, если все четверо будут жить в одном доме. Пошло все нахуй. Джеймс будет беспокоиться об этом завтра. А пока его больше волнует, куда убежал Ларс, и он очень надеется, что не застанет его флиртующим с какой-нибудь девушкой. Или парнем. Ларс всегда клянется, что ни с кем не флиртует, просто в Европе мальчиков не воспитывают в духе токсичной маскулинности, как в Америке. Неважно. Джеймс протискивается через дверь на кухню, чтобы осмотреть задний двор, видит человек двадцать, которые не являются Ларсом, и ныряет обратно в дом. На пути к входной двери он нигде не видит Ларса, поэтому просто выходит на улицу. Бинго. Ларс сидит на капоте грузовика Джеймса, положив локти на колени. У него весь день было странное настроение, и сейчас он выглядит так, будто его что-то угнетает. — Эй, чел, — Джеймс запрыгивает на капот рядом с ним, улыбаясь широкой идиотской ухмылкой. Он заставляет себя немного сдержать ее. — Эй, — Ларс даже не смотрит на него. Джеймс прочищает горло от кашля. — Что… что случилось? — Ничего, — Ларс пожимает плечами, сдаваясь, — Просто хочу домой. Джеймс слегка кивает в знак понимания. Ему не в новинку, когда у него самого разряжается социальная батарея. Но для Ларса это было несколько необычно. — Волнуешься перед завтрашним днем? — Конечно, — Ларс делает глоток пива. — Понял, — Джеймс хочет попробовать еще раз, хочет возобновить разговор, но, похоже, они зашли в тупик недопонимания, — Эй, помнишь, я говорил, что люди называют тебя европейцем? — Джеймс с улыбкой выставляет локоть и тычет Ларса в ребра, когда тот невозмутимо смотрит на гравий в ярде от капота грузовика. — Ага, — Ларс нервно царапает свою пивную бутылку. Он такой тихий, такой непохожий на себя, как будто кто-то выпустил из него душу. Джеймс беспокоится, что это сделал он. — Я наврал, — Джеймс молчит слишком долго, и извинение, которое он должен был сказать после этого, застревает у него в горле, забивая его. Он делает глоток из своей бутылки, прочищает горло, но не может сказать «прости». Не может. Ларс тоже ничего не говорит. Тогда он снова врет: — На самом деле они называли тебя вонючим. По крайней мере, на это Ларс недоверчиво хмыкнул, слегка повернувшись, чтобы показать Джеймсу рожицу. Джеймс смеется, испытывая облегчение от того, что хоть на секунду все кажется нормальным. Но это мгновение исчезает так же быстро, как и появилось, и Ларс снова опускает взгляд на свои ботинки, покачивая ногами перед бампером. Джеймс чувствует, что должен дать ему еще один шанс разгрузиться, если тот захочет. — Все норм? Точно? Ларс тяжело вздыхает, звучит многострадально. Он несколько раз открывает и закрывает рот, прежде чем заговорить. — Иногда мне просто… Просто хочется… Изнутри дома раздается радостный возглас, затем звон стекла и хлопки. Чудо, что еще никто не вызвал полицию. На шум оба поворачивают головы в сторону дома, но Джеймс не дает ему так просто сорваться с крючка. Он стучит горлышком своей бутылки о бутылку в руке Ларса. — Хочется?.. Ларс обнимает Джеймса за плечи и снова вздыхает. Он всем своим весом тянет Джеймса назад, чтобы тот лег с ним на капот грузовика. — Неважно. Несколько минут они лежат, прижавшись друг к другу, и слушают, как музыка с вечеринки просачивается из всех щелей дома в тихий район. Джеймс бросил попытки пить пиво в горизонтальном положении и балансировал, держа его одной рукой на животе. Он чувствует себя нехило пьяным, вероятно, в основном от того, что пьет на голодный желудок. Он умирает от голода и не отказался бы от еды, любой еды. Но у них не было денег на еду и выпивку одновременно. Может быть, им повезет, и они смогут совершить набег на кухню, когда вечеринка немного утихнет, когда все уже будут на пути к отключке. Он планирует свою разведывательную миссию, когда Ларс устраивается поближе к нему и говорит: — А здесь неплохо. Неплохо. Их тела слиплись от пота там, где они были вровень, металл грузовика нагрелся от их совместного тепла. — Да. — Джеймс? — А? — он поворачивает голову вправо и смотрит на Ларса, ему приходится смотреть вверх, так как он лежит, прижавшись к его руке, еще с тех пор, как Ларс потянул их вниз. Ларс смотрит в небо, и на секунду его сердце замирает в груди. Пушистые волосы, курносый нос, едва заметный шрам над левым глазом, розовые щеки, щель между зубами — Джеймс рефлекторно сжимает бутылку, чтобы не провести рукой по лицу Ларса. Ларс смотрит на него сверху вниз, и сердце его не замирает, точно не замирает. Он думает, что, может быть, наконец-то хочет рассказать Джеймсу, в чем дело, что заставило его быть в таком настроении. Но он ничего не говорит, глядя на Джеймса еще несколько секунд, прежде чем на его лице поселяется лукавая ухмылка. Рука, которая прикреплена к руке, скрученной под шеей Джеймса, неожиданно хватает его за лицо и заваливает его еще дальше, резко втыкая его лицо в подмышку Ларса. — Я действительно воняю?-
— Ларс, ты не спишь? — Издеваешься, мать твою? Как будто кто-то может спать с твоими костлявыми локтями в ребрах, — Ларс раздраженно хмыкает. Они действительно упакованы, как сардины, на двухспальном матрасе в кузове грузовика. — Думаешь, Дэйв на нас злится? — они не остановились, когда Дэйв сказал, что ему нужно сходить к врачу, что у него болят глаза. Ларс сделал вид, что не слышал, как он по телефону-автомату жаловался маме на поездку, на то, как сильно он хочет вернуться домой. — Конечно злится, — он перевернулся на спину и нащупал в темноте место, где, по его мнению, может находиться Джеймс, и случайно цепляет безымянным пальцем правой руки его ноздрю, — Извини. Джей обиженно вздыхает, отшатывается от него и с громким стуком ударяется головой о чье-то оборудование. На несколько секунд наступает тишина, прежде чем Джеймс заговорит. — Может быть, нам стоило отвезти его к врачу? — Слушай. Есть иерархия. Это наша группа, мы пишем музыку, — Ларс ждет, и когда Джеймс ничего не говорит, он продолжает шепотом, — Он хочет быть лидером. Тем, кто в центре внимания. Ты не должен позволить ему отнять это у тебя. Понимаешь? — Да. — Все это сегодняшнее дерьмо — он просто королева драмы. Он хочет бросить тебе вызов на глазах у всех. Ты собираешься это терпеть? — спрашивает Ларс. — Не знаю, — Ларс бьет его в плечо, — Ай! За что? — Ты собираешься это терпеть? — Нет! Господи, перестань меня бить. Нет, я не собираюсь это терпеть. Бля, — Джеймс ворчит, а Ларс хихикает и снова устраивается на своем крошечном клочке матраса, который ему так любезно предоставили. Джеймс бормочет что-то о том, что он сумасшедший, — Спи уже. — Я сказал тебе, что не спал. Чтобы спать рядом с тобой, нужен ебаный кваалюд. — Последнее, что тебе нужно, это приход, — Ларс смеется, сотрясая матрас еще сильнее, чем неровная дорога под колесами, — Заткнись. — Хватит ворчать. Это ты хотел поделиться секретами ночевки. Что теперь, драться подушками? Заплетать друг другу волосы? — Не надо было мне ничего говорить, — усмехается Джей, поспешно переворачивается на спину и задевает при этом Ларса. В кузове грузовика холодно, температура варьируется в зависимости от времени суток и того, в каком состоянии они находились. Ларс прижимается к его спине, как коала, чтобы согреться. — Спокойной ночи. — Как скажешь, — Джеймс недовольно фыркнул, но все равно крепче обнял Ларса.-
Они проехали полстраны и остановились на ночлег у одной девчонки. Она предложила приютить их, и Ларс благодарен за душ и домашнюю еду. Спагетти с соусом и с этим ненастоящим пармезаном из банки. Он ковыряется в остатках еды, пока все это не убрали в коробку и не отправили в холодильник. Они все уже почти напились, некоторые быстрее других, когда Ларс услышал, как Джеймс зовет его из гостиной. — Что? — пробурчал он в ответ, запихивая в рот макароны. — Пиво! — Ларс на мгновение чувствует себя недовольной домохозяйкой, когда берет две бутылки из холодильника и возвращается в комнату. Все парни теперь скандируют о пиве в разных октавах и каденциях. Он закатывает глаза и бросает банку Джеймсу, усаживаясь рядом с ним на свободное место на диване. Левая рука Джеймса сжимает его бедро в знак благодарности, и Ларс замирает. Потому что Джеймс не убирает руку. Он быстро обводит глазами комнату, пытаясь понять, не заметил ли кто, но все слишком увлечены своими разговорами, чтобы обращать на это внимание. — Где мое, Ульрих? — кроме, видимо, Дэйва, который теперь смотрит на Ларса с прицельной фокусировкой. — Возьми сам, — просто усмехается Ларс. Дэйв настолько пьян, что это просто нереально, — Я только что сел. Дэйв смотрит на руку Джеймса, которая все еще не двигается. Джеймс разговаривает с кем-то справа от него, жестикулируя пивом и явно не замечая, что Дэйв пристает к Ларсу. Глаза Дэйва слегка сужаются, а затем горькая, извращенная ухмылка растягивает его рот. — О, я понял. Цвет исчезает с лица Ларса. — Ни хера ты не понял. — У тебя нет проблем с тем, чтобы быть его маленькой сучкой. Клифф хлопает Дэйва по плечу. — Расслабься, мужик. Я иду в ту сторону. Захвачу тебе пива. — Не думаю, что ему нужно еще одно, — ухмыляется Ларс. Дэйв тянет за горловину футболки, в которой он одет, смахивает волосы с глаз, подбородок дерзко вздернут. — Нет. Я просто устал от этого пидорского дерьма, вот и все. — Иди нахуй! — кричит Ларс, недоверчиво и поражено выпучивая глаза. Прежде чем Клифф успевает вмешаться, Дэйв выхватывает руку и бьет Ларса, что-то среднее между ударом и пощечиной. От силы удара он врезается в Джеймса, который проливает свой напиток себе на колени и на диванную подушку. — Что за хуйня? — Джеймс внезапно встает и отряхивает пиво с руки, а затем вытирает его о заднюю часть джинсов. Он смотрит на Дэйва с презрением, которое никогда бы не выказал в трезвом виде, и качает головой, — Ебаный дебил. И Ларс слышит, как кулак Дэйва сталкивается с челюстью Джеймса, прежде чем он успевает осознать увиденное. Джеймс отшатывается назад, достаточно быстро придя в себя, как для человека, который не сможет обмануть алкотестер. Клифф вытаскивает Дэйва за руку через входную дверь, на свежий воздух, прежде чем тот успевает напасть на кого-то еще. Вся комната затихла, наблюдая за шоу. Ларсу вдруг захотелось стать невидимым. Позже, когда вечеринка уже закончилась, и они нежились на чужих кроватях, Ларс шепчет в темноте Джеймсу, что Дэйв должен уйти.-
Как обычно бывает на таких тусовках, кто-то залез на барную стойку и обоссался, после чего его быстро выгнали из заведения. Что ж, наверное, к лучшему. Джеймс все равно становился слишком неряшливым, чтобы появляться на людях. Они устроились на ночь в подвале. Джеймс не думал, что что-то может пахнуть хуже, чем их дом в Эль-Серрито. Вонь от их немытого пьянства практически одурманивает. — Вы, ребята, воняете, бля, — жалуется Джеймс, почесывая нос. — Смешно слышать это от тебя, — подхватывает Дэйв, — Я вообще не понимаю, как ты продолжаешь трахаться, — После того как парни посмеялись над его словами, Дэйв продолжает, — По-моему, у твоей девчонки рот набит метамфетамином, чувак. Она настоящая псина. Парни разражаются лаем и рычанием, а он закатывает глаза. Довольно быстро после приезда на Восточное побережье Джеймс нашел девушку, на которую он мог рассчитывать, чтобы хорошо провести время. Она прилично выглядит, но у нее ужасная кожа, на что он никогда не обратит внимания. Потому что он сам в той же лодке. — Ты ведь все об этом знаешь, да? — она точно не употребляет. Или, по крайней мере, Джеймс надеется, что не употребляет. Но кто знает, они видели, как это происходило на нескольких вечеринках даже за последние несколько дней. Может, она и ширяется. — Не суй свой член в сумасшедших, — смеется Дэйв, поднимаясь наверх, чтобы отлить. Слишком поздно, мысленно сетует Джеймс. Он уже это сделал, причем много раз. Он смотрит на Ларса, который просто наблюдает за разворачивающейся перед ним сценой. Он накручивает кончики волос на пальцы, выглядя немного скучающим от постоянной перепалки между ним и Дэйвом. Джеймс наблюдает за тем, как Ларс расчетливо следит за Дэйвом на протяжении всего пути по лестнице. Джеймс знает, что тот замышляет недоброе. Это видно по тому, как Ларс относится к нему в последнее время. Подло. Исподтишка. Не откровенное издевательство, как-то, что они с Ларсом сделали с Роном, бедным придурком. Они довели его до слез. И похуй, он все равно был слишком нежным для них. Жаль только, что после их выходок он потерял Рона как давнего друга. Он знал, что они могут быть злыми, скрытными, одержимыми друг другом. Они ничего не могли с этим поделать. Они с Ларсом были как будто бы связаны травмой, полученной во время совместного пребывания в окопах. Он не смог бы отказаться от Ларса, даже если бы захотел. Оставалось надеяться, что он не потеряет и Дэйва.-
Джеймс подождал, пока душ включится, и постучал двумя костяшками пальцев по двери, слегка приоткрыв ее. Оставлять дверь незапертой во время принятия душа — это домашнее правило у Джонни, так как ванная комната была всего одна, а парней приходило и уходило слишком много в любое время суток. Джеймс просовывает голову внутрь, до того, как Ларс успевает выкрикнуть поспешное и громкое: — Что?! — Расслабься, это всего лишь я, — Джеймс проскальзывает в маленькую комнатку, затуманенную паром от душа. Он проводит рукой по туману на зеркале над раковиной, прочерчивая небольшую дорожку в конденсате, чтобы увидеть себя, — Просто почищу зубы. — Ну так поторопись или начинай платить, это шоу не бесплатное, — Ларс намыливает подмышки, Джеймс краем глаза видит занавеску, испещренную разноцветными загогулинами — совершенно отвратительными и ничуть не прозрачными. Хватит пялиться. Джеймс смотрит на слив раковины и ворчит про себя, выдавливая зубную пасту на щетку. Не смотри. Джеймс ожесточенно чистит зубы, переводя взгляд на сиденье унитаза, где на закрытой крышке свернута в клубок выброшенная одежда Ларса. Он не должен, но ему хочется. Он хочет прикоснуться к вещам, проверить, теплые ли они. Он поднимает взгляд на Ларса и видит, что его глаза закрыты, так как он моет волосы. Он хватает очевидный предмет одежды — футболку, сброшенную на вершину кучи, и сжимает ее в руке, но колеблется, увидев нижнее белье Ларса. Он перестает чистить зубы, к его щекам приливает жар, когда он всерьез задумывается о том, чтобы убрать грязные трусы в карман. Хватит, хватит быть ебаным фриком. В ванне Ларс плещется под струями воды, ополаскивая волосы. Джеймс выплевывает зубную пасту в раковину и засовывает щетку обратно в стаканчик на стойке, футболка по-прежнему зажата в кулаке. — Готово, — слабо произносит он, прочищая горло. Ларс немного отодвигает занавеску и высовывает голову, чтобы увидеть Джеймса. — А? — спрашивает он, волосы зализаны назад от воды, бледная грудь и щеки розовеют от жары, и в мозгу у Джеймса происходит короткое замыкание. Мокрый мокрый мокрый мокрый. Он вспоминает, что должен ответить. И спрятать рубашку, которую он стащил. Он распахивает дверь и делает шаг из ванной, прежде чем снова позвать Ларса, на этот раз с излишним энтузиазмом. — Готово, — дурацкая улыбка раскалывает его лицо пополам. Все, что делает Ларс — это поднимает брови в знак признательности, не впечатленный, и отступает обратно в душ. Джеймс захлопывает дверь и убегает в подвал, чтобы спрятать добычу до возвращения Ларса. Он встает на колени на матрасе, его легкие тяжело вздыхают, когда он осматривает местность в поисках укрытия, и прижимается лицом к футболке, оглядываясь по сторонам. Как будто одного запаха было недостаточно. Джеймс выдыхает изо рта и делает еще один глубокий вдох через нос. Это, наверное, самая странная несексуальная вещь, которую он когда-либо делал, но в глубине души он вынужден признать, что это, вероятно, сексуально, учитывая, что у него стояк. Его правая рука инстинктивно движется к поясу, но вода в душе с визгом останавливается. Джеймс просовывает руку между стеной и матрасом, задевает несколько порножурналов, о которых он и думать забыл, и пытается спрятать футболку, но останавливается на полпути, сообразив, что лучше этого не делать. Ларс может попробовать порыться в тайнике с журналами и найти ее. Понимая, что времени у него в обрез, он запихивает рубашку в угол наволочки и откидывается на спину, чтобы замести следы, как вдруг слышит шаги Ларса по коридору. Его грудь вздымается, он скрещивает лодыжки, чтобы выглядеть непринужденно — руки за голову, чтобы скрыть комок, образовавшийся от футболки в наволочке — и раздвигает колени, когда вдруг понимает, что это привлекает слишком много внимания к выпуклости на его джинсах. Он натягивает одеяло на промежность, когда в комнату врывается Ларс с полотенцем на поясе и бросает свою грязную одежду у подножия матраса. Его лицо искажается в гримасе, когда он оглядывает Джеймса, неловко пытающегося прикрыться. — Будешь дрочить или что? Собирался. Джеймс неловко смеется в ответ. — Отъебись, — но когда ухмылка Ларса становится еще похабнее он возмущенно вскрикивает, — И не собирался! — Не позволяй мне остановить тебя, — Ларс сбрасывает полотенце и начинает одеваться. На его груди все еще поблескивали шальные капельки воды, стекающие с волос. Джеймсу не нужно приглядываться, чтобы понять, какие узкие плечи у Ларса, и как тощая талия переходит в тощие бедра и тощие ляжки. Он уже запомнил эти линии. Поэтому он просто смотрит на потолок. — Я не собирался, Ларс!-
Ларс оглядывает убогую квартиру. На самом деле, это помещение для репетиций, в котором они, по идее, даже не должны были жить. Но Марша и Джонни выгнали их нахрен, прямо в задницу, когда они уничтожили часть мебели сразу после того, как опустошили шкаф с алкоголем. Он считает, что они это заслужили. Он жалеет об этом еще больше, когда понимает, что им всем приходится жить в одной комнате, как сквоттерам, и у них нет места для душа. Им нужно срочно разбогатеть. Потому что долго они так не протянут. Понятное дело, что моральная составляющая ослабла. В их комнате довольно холодно, труба, проходящая через пол и потолок — это все, что может дать отопление, поэтому Ларс подтаскивает свой матрас поближе к трубе, в тщетной попытке перестать дрожать. Он смотрит в окно на пасмурное небо, когда его выводит из задумчивости хриплый голос Джеймса. — Пива? — банка комнатной температуры касается его бицепса. Он кивает в знак благодарности и открывает ее, жалея, что у него нет чего-нибудь покрепче, чтобы согреться. — Ну что за ебаная жизнь, а? — он слегка смеется, по голосу слышно, как он устал. Джеймс предлагает ему перевернуться на матрас, и оба их тела плюхаются на слишком маленькую кровать, — Господи. Как холодно. — Вот. Попробуй вот это, — Джеймс протягивает ему бутылку Everclear, — От этого у тебя на груди появятся волосы. — Где ты это взял? — Стащил. Ларс берет бутылку скептически. Он вспоминает давно услышанную им историю о том, как ребенок умер от того, что выпил полбутылки этой дряни. Сделав здоровый глоток, он чувствует себя так, словно его ударили в живот, и слегка кашляет, задыхаясь. Джеймс смеется и выхватывает у него бутылку, отпивает из нее и ставит на пол рядом с ними. — Как думаешь, мы правильно поступили? Пришли сюда? Вся эта ебаная заваруха… Оно того стоит? — спрашивает Ларс в тишине комнаты. Они одни. Дэйв и Клифф где-то гуляют. Наверное, гоняются за юбками. Джеймс не захотел уходить, и Ларс решил остаться, чтобы убедиться, что Джеймс не покончит с собой, намеренно или случайно. Ларс никогда не задается вопросом о будущем группы в присутствии Дэйва или Клиффа. Он должен поддерживать ауру непоколебимой уверенности. Но здесь, в холоде, плечом к плечу с Джеймсом, он не прочь ослабить бдительность. Джеймс берет его за руку и переплетает их пальцы. Ларс винит зерновой спирт из ликера в том, что в тот момент, когда их кожа соприкасается, по всему его телу разливается жар. — Да, — Джеймс бормочет, решительно глядя вперед, — Оно того стоит.-
Они теснятся в отдельной кабинке телефона-автомата на углу их квартала. Монеты нагреваются в руке Джеймса, где он их крепко сжимает. Звонок длится так долго, что кто-то, ожидающий своей очереди, постукивает по двери будки и с кислым выражением лица показывает на свои наручные часы. Джеймс отмахивается от него, а незнакомец только закатывает глаза. Теперь, когда операция «Убить Дэйва» в самом разгаре, Ларс немного волнуется. Не в том смысле, что он сомневается в своих намерениях заменить Дэйва. Нет, он беспокоится, что их поймают. Обнаружат. Они уже не просто перебрасываются самой идеей, как футбольным мячом. Они активно работают за его спиной, чтобы вытащить его оттуда. Токсичные близнецы-террористы, подкрепляющие друг друга. Только они, вместе. До самого конца. А все остальные — нахуй. Ларс разминает руки и берет телефон с подставки. Сегодня первое апреля, и он жалеет, что они не позвонили раньше. Кирк решит, что это шутка. Но им нужно быстро заменить Дэйва, а поставить Кирка на его место до того, как они действительно выгонят Дэйва, чтобы не точно не проебаться самим. Он слегка смеется. — Блядь, я нервничаю. Ты звонишь ему. — А че тут такого? Ты влюбился в него или что? — Джеймс вздергивает брови. Ларс ударяет его по плечу. — Ты сам разделся в первую ночь, когда встретил его. Шлюха, — он ворчит, обиженный. Они уже прислали Кирку по почте кассету с демками. Теперь осталось проверить его приверженность делу. Ларс должен его задобрить. Он всегда добивается своего, у него это хорошо получается. — Это была гримерка. Где еще, блядь, я должен был переодеться? — Знаешь, он мне потом сказал, что ему это показалось очень странным. Что ты просто стянул штаны, даже не поговорив с ним, — Джеймс помнит тот вечер. Это был первый раз, когда они играли с Exodus, ночь, которая ознаменовала начало их операции против Дэйва. Кирк — тот самый последователь, который им нужен. Он не станет оспаривать авторитет, которым Ларс и Джеймс наделили себя по отношению ко всем, кто осмелится им мешать. Он готов занять место на заднем плане. Джеймсу нравится такая беспрекословная преданность. — Ясно, — он выхватывает телефон из потной руки Ларса, — Я сделаю это. Слабак.-
Ему неприятно видеть Ларса и Кирка, весело болтающих в углу. Конечно, они поладили, с Ларсом очень легко поладить. Кажется, он искренне заинтересован в том, что говорит Кирк. Он даже не пытается вмешиваться в разговор, чтобы не получить в ответ раздраженный взгляд Ларса. По крайней мере, у него есть Клифф, его собрат по отгораживанию от всех окружающих, на которого он всегда может рассчитывать. — Итак, что думаешь? — тихо спросил Клифф. — Неплохо. Думаю, это сработает, — он подразумевает Кирка, — А ты? — Да. Он классный. Ларс и Кирк разражаются хохотом, корча рожи, и Джеймс даже не хочет знать, что именно такого смешного. Он тоже может быть смешным. Он заставляет Ларса смеяться. На секунду ему кажется, что Ларсу больше не нужны друзья. У него есть Джеймс. Мысль о том, что, возможно, его недостаточно, пронзает его острой болью. Он вздыхает и отпивает пиво. И почему Ларс кладет руку на плечо Кирка? Джеймс не может придумать ни одной причины, по которой он должен был бы прикасаться к нему вот так, нежно и долго. Он хочет знать, почему Ларс не прикасается к нему таким образом.-
Ларс находится в ванной комнате гостиничного номера вместе с Джеймсом. Они празднуют хер-знает-что, будто бы им нужен повод, чтобы напиться. В руках у него швейная игла, которую он нашел в дорожном чемодане, и сережка, которую одна из девчонок с вечеринки добровольно пожертвовала им. — Погоди, а какое ухо — гейское? — с легкой тревогой спросил Джеймс, когда игла наполовину вошла в мочку его уха. Ларс скорчил гримасу, пытаясь сфокусировать взгляд и выпрямить руки, но после нескольких рюмок все равно немного плывет. — Другое, — беспомощно пробормотал Ларс. — Ты не знаешь, — Джеймс начинает отмахиваться от рук Ларса, как от назойливой мухи. Пиво хлещет из только что открытой банки, проливается на левую штанину, — Позови Кирка, я серьезно. Он должен знать. — Не дергайся, блядь! Я почти закончил, — ворчит Ларс, продевая серьгу в свежую и кровавую рану. — Ларс, какое ухо — гейское? Ебать, чувак! Вытаскивай эту хуйню! — кричит Джеймс со своего места на сиденье закрытого унитаза. Ларс отходит назад и любуется своей работой: с мочки левого уха капает кровь на белую футболку Anthrax, в которую Джеймс одет. — Я проколол правильное, расслабься! — Правильное — то, которое нужно, или которое ты считаешь правильным? Еще больше Ларса беспокоит то, что Джеймс, видимо, настолько пьяный, что не может отличить проколотое ухо от не проколотого, и его рука с отчаянной быстротой летит к новому пирсингу. По правде говоря, Ларс понятия не имеет, какое ухо он должен был проколоть. Он даже не знал, что существует способ определить, что кому-то нравятся парни, по украшениям, которые они носят. Если это действительно так, а не просто Джеймс параноик, то он жалеет, что не узнал об этом раньше. Это сэкономило бы кучу времени и избавило от проблем. Тем не менее, было забавно наблюдать за тем, как Джеймс бесится. Он с большей силой начинает орать Кирку, чтобы тот тащил свою задницу в ванную, и Ларс не может удержаться от хихиканья. Просто Джеймс настолько бухой, что никто из них не знает, как им вообще пришла в голову идея сделать это, и вообще, ему идет, когда он злой. Ларс достает водку Smirnoff, который он принес с собой в санитарных целях, и делает здоровый глоток, пытаясь прогнать последнюю мысль из своего мозга, а затем поливает рану Джеймса. Кирк появляется словно из воздуха: Ларс в этот момент своими худыми ногами обхватывает левое бедро Джеймса. Ларс не помнит, чтобы снимал одежду, но понимает, что он действительно без футболки, когда взъерошенные светлые пряди Джеймса хлещут его по груди, и он в панике обращается к Кирку. — Кирк, какое ухо — гейское? Ну, типо, я про сережку. Скажи, — Джеймс почти умоляет. Кирк прислонился к дверной раме ванной комнаты, похоже, только ею и поддерживаемый. Господи, они все такие бухие. У него хватает ума сузить глаза, на мгновение оскорбленные предположением, что он что-то об этом знает. — Да, это левое ухо, — Кирк мудрено кивает. Ларс догадывается, что, в конце концов, он не так уж и оскорблен. Он не успевает об этом подумать, потому что в следующее мгновение его отбрасывает к вешалке для полотенец на стене напротив туалета, когда Джеймс встает, отталкивая его от своего бедра, чтобы проверить свои уши в зеркале над раковиной. С выпученными глазами Джеймс поворачивается к Ларсу и бьет его по руке, а Ларс жалко пытается защититься от удара, рефлексы заторможены из-за алкоголя. Джеймс отступает назад, чтобы снова ударить Ларса, как вдруг Кирк громко гогочет от смеха. — Блядь, Ларс, ты тупица! — Джеймс наносит еще один удар, на этот раз по почкам, и в этот момент он поворачивается в сторону душевой в прерванном акте самосохранения. Кирк все еще смеется в дверном проеме, казалось, не обращая внимания на страдания Ларса. — Джеймс, Джеймс! — смех Кирка стихает, когда он тянет за спину испачканную кровью футболки Джеймса, — Я тебя наебал. Правое ухо — гейское. Все норм, — он еще несколько раз добродушно посмеивается. Ларс потирает пульсирующую руку, радуясь, что его приятель вдоволь посмеялся за его счет. Спасибо, блядь, огромное. Через пару секунд Джеймс ловит его взгляд, когда он понимает, что стал объектом шутки. Ларс отводит взгляд, пытается собрать достоинство и встать прямо, но не раньше, чем Джеймс успевает нанести ему последний удар по голове, от которого черепушка слегка прикладывается об стену. Он шипит от боли, когда Джей сбегает из ванной. Кирк все еще продолжает глупо ухмыляться. Ларс отказывается быть жертвой и отталкивает Кирка с дороги, положив две руки ему на плечи. Кирк удивляется внезапной агрессии. Уши Ларса горят от стыда из-за всей ситуации. Но все равно, это была вина Кирка. Поэтому он не чувствует себя хуже, когда снова с силой толкает его. — Уебок.-
Джеймс страдает от жуткого похмелья. Они должны были репетировать, но Кирк и Ларс возились с какой-то дурацкой игрушкой, которую они нашли где-то во время тура. Клиффа нигде нет. Боже, он чувствует себя несчастным. Он сам виноват в том, что так много пьет, но, черт его дери, если он не собирается вымещать свою вину на всех остальных. Он такой, какой есть. Как раз в тот момент, когда Джеймс еще глубже погружается в грязную диванную подушку, Кирк запрыгивает на спину Ларса и валит его на пол. Они слишком счастливы без всякой причины. Ларс держит игрушку в недоступном для Кирка месте, но это только раззадоривает его еще больше. Вскоре Ларс оказывается на спине под Кирком, и Джеймсу приходится быстро положить конец этому безобразию. — Эй, мы репетируем, или как? — его вопрос остается без ответа, но он садится прямее, когда замечает, что между поясом штанов и футболки Ларса, которая постоянно поднимается вверх от трения об бедра Кирка, виднеется кусочек кожи. В нем вспыхивает гнев, и пальцы сами по себе сжимаются в кулак. Ларсу удается одержать верх, он оказывается на спине Кирка, и когда Кирк пытается выползти из-под него, Ларс хватает его за джинсы, вызывая вскрик и хихиканье. Ревность и ярость сливаются в Джеймсе в одно целое, превращаясь в отвратительного зверя, который скалится — ревность поднимается в нем только из-за того, что он не может прикасаться к Ларсу так же, он не позволяет себе этого, и злится, что он вообще хочет чего-то подобного. Прежде чем он успевает осознать, он встает с дивана и в два шага преодолевает расстояние между ним и Ларсом, руки обхватывают его за плечи и отбрасывают в противоположную от Кирка сторону. И он, и Кирк смотрят на него с пола, запыхавшись от своей борьбы. — Прекратите, — холодно выплевывает Джеймс, не в силах повышать голос. У него и так сильно болит голова с похмелья, не нужно добавлять к этому еще и оскорбления, — Где Клифф? Мы должны репетировать, а не заниматься тем, что вы двое делаете. Ларс ухмыляется Кирку, не желая оставлять его в покое. Он знает, что Джеймс не в настроении слушать это дерьмо, но он явно не может удержаться от того, чтобы не подколоть его. — Кирк виноват, — он вскидывает руку, чтобы ударить Кирка, и при этом ловит его ногу между бедер. Джеймс хватает Ларса за волосы и прижимает его голову к полу, не обращая внимания на растерянные протесты Кирка. — Хватит. Меня уже тошнит от этой хуйни, — Джеймс уперся большим пальцем в висок Ларса, злясь на то, что даже гримасничая, Ларс все еще выглядит хорошо. Кажется, он может сломать коренной зуб от того, как сильно сжимает челюсть. Он отталкивается от Ларса, чтобы встать, грубее, чем нужно, получая некоторое удовлетворение от болезненного стона. Кирк смотрит на Джеймса широко распахнутыми глазами, затаив дыхание, и, вероятно, немного испугавшись. Джеймс фыркает. Между ними воцаряется удушающая тишина, а Ларс все так же лежит на полу, где он его бросил. Это было безумие, безумное поведение, которое ему нужно взять под контроль, пока не случилось что-нибудь плохое, например, он не ударил Ларса по-настоящему, или, что еще хуже, не поцеловал его. — Позовите меня, когда вы двое закончите играть в лапания задницы, — он отказывается оглядываться, ему приходится физически сдерживать себя, когда он слышит, как Кирк воркует с Ларсом мягким голосом, спрашивая его, все ли с ним в порядке. Джеймс не уверен, но ему кажется, что Ларс называет его ублюдком.-
В гараже в Эль-Серрито душно, и да, там определенно пахнет так, будто где-то в стенах разлагается труп. Память Джеймса служила ему верой и правдой. Это была та вещь, по которой он точно не скучал, когда они уехали. Они спорят об аранжировке песни, над которой работают. Джеймсу чертовски не терпится приступить к следующему альбому, ведь все, что есть на первом, было просто собранным воедино дерьмом, которое было в миксе с момента их знакомства. Он готов к чему-то новому. Он даже принял во внимание несколько предложений Клиффа. Он просто чувствует себя готовым. Иногда. Однако Ларс намертво вцепился в свои барабанные партии. Он отказывается вырезать ненужное. Джеймс вот-вот сойдет с ума. — Почему бы тебе просто не сосредоточиться на игре в такт? Это было бы ахуенно, для начала. Ларс ничего не говорит, только несколько раз стучит колотушкой в бас-барабан. Он не пытается строить из себя придурка, просто Джеймс знает, как играть на барабанах. И ждать, пока Ларс поймет это, заебало до чертиков. Ему нужна симпатия Джеймса, но он ее не получит. — Это перегружено. Мешает гитарам, — он продолжает, но Ларс все равно не отвечает. Он отхлебывает половину пива. Он смотрит на Кирка, который отрешенно пялится на свою гитару, — Мне это просто не нравится. — Тебе не нравится. Окей, конечно. Никому другому не позволено иметь свое мнение. Ясно, — Ларс говорит с умным выражением лица. Джеймсу хочется его ударить. — Я не про это. — Иди на хуй. Это моя ебаная группа, — с толикой злобы усмехается Ларс, — Тебе повезло, что ты вообще здесь. Что-то внутри Джеймса щелкает, и он хватает с пола поднос для тарелок и бросает ее в ударную установку. Край подноса задевает Ларса по линии роста волос, под идеальным углом, чтобы рассечь кожу. Ларс матерится, просовывает руку под челку, затем глядит на кровь, оставшуюся на пальцах. — Да что с тобой не так? — от того, как Ларс смотрит на него, его сердце падает в желудок. — Я… Я не… — Держись от меня подальше, — Ларс с усмешкой выплевывает, выходя из комнаты. Он обменивается взглядами с Клиффом и Кирком. Клифф просто поднимает руки ладонями наружу, качая головой, словно не желая иметь ничего общего с их разногласием. Он вздыхает, ставит гитару на полку и ускользает вслед за Ларсом. Он находит его с кубиками льда, завернутыми в полотенце для посуды, прижатое к голове, Ларс лежит на диване. Он выглядит невероятно маленьким. Джеймс чувствует сожаление, не понимая собственной ярости. Не понимает, что они делают друг с другом. — Ларс? — Джеймс пищит, почти как мышь. — Я же просил тебя отъебаться. — Ты в порядке? — он пользуется моментом и садится рядом с бедром Ларса на диван, подпирая себя рукой возле головы. Он колеблется секунду, протягивает руку, чтобы взять тряпку со льдом, морщится от крови, испачкавшей ткань. — Буду жить, — он хмурится, — А вот мое эго… Оно может никогда не восстановиться, — он забирает лед и прикладывает его к припухшему порезу. Он не простит Джеймса так быстро. Он не заслужил этого. — Правда. Я не хотел делать это так сильно, — Джеймс позволяет себе повалиться вперед, подставляет голову под подбородок Ларса. Он прижимается к нему и чувствует себя ребенком, отчаянно нуждающимся в ласке. Ищет прощения, о котором он не может попросить, — Я не хотел вредить тебе. — Ладно, — говорит Ларс спокойно, но не похоже, что он действительно верит в это. — Ларс, — Джеймс сжимает его грудную клетку, пытаясь подойти еще ближе. Рука, которая не прикладывает лед к ране, обвивается вокруг плеч Джеймса. — Хорошо.-
Джеймс и Ларс отправились на улицу в поисках еды. Если провести весь день за записью, очень легко нагулять аппетит. Они не хотят тратить деньги на поезд, не хотят, чтобы их снова арестовали за бесплатный проход через турникет в метро, поэтому они просто идут пешком, пока не натыкаются на забегаловку. В это время там не слишком многолюдно, и Джеймсу не требуется много времени, чтобы сделать заказ, а Ларс находит им стол. Он смотрит на затылок Джеймса, пока тот ждет у стойки — светлые волосы, узкие джинсы и потертые кроссовки. На одной из кроссовок он приклеил подошву к верхушке скотчем. Ларс думает, что, может быть, если они на неделю откажутся от пива, то купят Джеймсу новые кроссовки. — Наконец-то, блядь. Я умираю с голоду, — жалуется Ларс, когда Джей возвращается с подносом еды. Четыре гамбургера, две картошки фри, две колы. Джеймс ворчит что-то в ответ и опускается на стул напротив, освещенную неоновым светом вывески бургерной. Кожаные локти, обтянутые курткой, скрипят о столешницу, когда он приступает к своей половине еды, — Скоро праздники. Какие планы? — Моя семья не хочет иметь со мной ничего общего. Во всяком случае, то, что от нее осталось, — Джеймс пренебрежительно махнул рукой и отделил булочку от своего бургера, чтобы снять с нее соленые огурцы, которые он специально просил не класть. — Почему? — Не знаю. Никогда с ними не ладил. Я дрался со своей младшей сестрой до полусмерти. — Сурово, чел, — у Ларса нет братьев и сестер, но он не может себе представить, что если бы они у него были, он бы так с ними обращался. А вот Джеймса он точно может представить. Иногда кажется, что они слишком разные. Джеймс пожимает плечами, прожевывая большой кусок своего бургера. — Она била столько же, сколько получала. Она в порядке, — Ларс внимательно смотрит на еду во рту и гримасничает, наблюдая, как Джеймс разрывает мясо со всей изощренностью животного в зоопарке во время кормления. — Думаю, я могу съездить домой, — Ларс проводит жареной картошкой по пятну кетчупа в углу картонной лодочки. — Ньюпорт-Бич? — ну нахуй. Ларс не просто так оттуда уехал. Он не мог выносить вечное соревнование, в котором погрязла эта толпа. Всех слишком волновало, кто его родители, сколько у него денег, как он одевается. И хотя он был в хороших отношениях со своими родителями, рана от того, как отец смеялся ему в лицо над его новыми жизненными целями, была еще слишком свежа. — В Данию, — Джеймс ничего не говорит, но его брови сходятся вместе, низко нависая над глазами. Глаза Джеймса имеют какое-то завораживающее, успокаивающее воздействие, которое Ларсу очень нравится. Он кусает свой бургер, а Джеймс потягивает содовую. — Ты не можешь. — Почему нет? — Ларс не может сдержать легкую ухмылку, — Будешь слишком сильно скучать? — он надувает губы и чмокает в сторону Джеймса, который, кажется, совершенно не замечает его выходки. — Группа. — Ох. Группа. Конечно, окей, — Ларс смеется, — Как я мог забыть?