***
Теперь оставалось только ждать, и Вилланель отвлекала себя как могла. Её прогулка по магазинам, поиск адвоката, поход в ресторан и, наконец, встреча с Константином, конечно, добили день, но он казался пустым без неё. Выпить с Константином было странным решением, но к нему у неё был аккуратный разговор, и она медленно на него вырулила, между третьим и четвёртым бокалом виски. — Я знаю, что у тебя есть семья. Константин словно протрезвел, его рука отдернула манжет пиджака, что скрыл тонкую фенечку, явно сплетённую ребёнком. — С чего ты вязала? — В наших поездках ты ни раз покупал что-то явно не для себя. — Подарки друзьям. — Почему ты боишься мне сказать, что семья есть? — Ты опасный человек, Вилланель. — Который тоже хочет семью. — Чего? — его громкий смех привлёк внимание других посетителей бара, но он тут же спохватился, притих, стал чернее тучи и наклонился вперёд, чтобы угрожающе продолжить, — Семья под запретом, ты знаешь. — Мы с тобой не чужие. Ты вероятно единственный, с кем я могу поделиться чем-то личным. — Ты много выпила? Заказать тебе поесть? — Послушай, если ты скрываешь свою семью и продолжаешь работать на них, почему я не могу? — Что за семья? Что ты засунула в свою милую головку? Выброси это! Отвезти тебя в клуб? — Я не хочу кого-то. Мне нужен конкретный человек и жизнь с ним. — Ты что-то скрывала от меня? Я с тебя глаз не спускал после лагеря, ты чего придумала? — Я хочу семью. И я надёжно спрячу их, и, если ты мне поможешь с этим, ничего не изменится, я продолжу выполнять заказы, и со временем я попытаюсь слезть с этой иглы. — Если об этом узнают… Это не безопасно, в первую очередь для тех, кого ты будешь прятать. — Но с твоей семьёй же всё хорошо! — Ты что, нашла кого-то из родственников в России? — Нет, это другое. — Влюбилась в кого-то? Забудь! Помнишь ту Поластри, ты так страдала от разлуки с ней, и ничего, всё прошло, а Анна? — Слушай! Давай ты не будешь говорить о них! — пиджак Константина оказался зажат в руке Вилланель, нож бабочка показался из кармана и ловко раскрылся, лезвие коснулось горла. — Ты срываешься. Какая тебе семья, ты сама их погубишь! — Нет, я смогу, я не наврежу им. — Так, о ком мы говорим? — Я не скажу тебе, вообще больше ничего не скажу, я думала, ты меня поймёшь. — Я понимаю, и защищаю тебя от всех ошибок, что ты совершишь. — Помоги мне, и ошибок не будет. — Только если всё расскажешь. И отпустишь! Боже, ты решила прирезать меня тут? — Иногда так хочется. — Поговорим, когда я буду трезв. Константин не так глуп, и болтать о чём-то в таком состоянии не стал, что очень расстроило, как и его реакция. Вилланель возвращается в отель поздно, её сообщения вновь улетают к Еве, на что она получает ответы похожие на отписки, ничего конкретного. А Вилланель хочет знать намного больше, а лучше, видеть еë. Заснуть не получается, и Вилланель снимает напряжение, вспоминая, как поставила Еву на колени. В: Я понимаю, мы виделись утром, и провели время в машине, возвращаясь в Лондон, но, чёрт, мне этого мало, и сейчас я буквально работала за тебя, снимая напряжение. А ещё я выпила, но немного. Интересно, ты бы злилась, будь рядом? Я так же поняла, что у тебя всё хорошо, и я надеюсь, ты не звонила Хелен, я нашла адвоката. Е: Почему бы тебе не лечь спать? Завтра мы увидимся. Тоже думаю о тебе. В: Это так глупо, не быть сейчас вместе, ты же не с ним. Е: Не хочу злить его ещё больше. В: Я ему оторву усы, если он будет злиться и завтра не встретится с нашим адвокатом! Е: Ты назначила встречу? В: В десять утра, он приедет к вам. Николас Пирс. Е: Сколько стоят его услуги? В: Об этом не волнуйся. Е: Думаю, свой развод я должна оплатить сама. В: Я уже заплатила Е: Может, он мне не понравится, ты всё решаешь за меня? В: Он не должен тебе нравится, я выбрала самого лучшего, но пожилого. Е: Ты бы ревновала меня к адвокату? В: Просто скажи спасибо… Е: Спасибо. В: Надеюсь, ты хоть немного поспишь, мне вот сложно заснуть без тебя. Е: Мне тоже, и Вивиан, кажется, ждёт, что ты её покачаешь и споёшь. В: Не могла она привыкнуть к этому за один раз! Е: А я смогла.***
Утренний разговор с адвокатом нервный. Нико отсаживается максимально далеко, и слушает, сложив руки перед собой, его взгляд касается только бумаг и Вивиан, что капризничает даже на руках, вероятно, ощущая напряжённую ситуацию. Нико соглашается на развод, только разделив опеку пополам. — Что если, я не могу здесь жить? — возражает Ева. — Вы планируете отъезд? Вопрос показался Еве подвохом, и она мотнула головой. — Просто, что если я хочу уехать из Лондона, например, к родителям? — Она хочет сбежать с этой девкой в закат. Что она тебе наобещала, Ева? — Не твоё дело! — Прошу, оба, не повышайте голос, к тому же, при дочери. Ева, вы можете как-то успокоить её? Продолжим чуть позже. Ева с презрением посмотрела на Нико, не его попросили успокоить ребёнка, она здесь главная! Это из неё Вивиан выбиралась почти сутки, это в ней она жила девять месяцев! Это она кормит её каждые два часа, и не спит ночами. Как он вообще может претендовать на половину жизни Вивиан? Ева проглотила поток ругательств, которыми хотела окатить Нико прямо перед адвокатом, и вышла из комнаты, чтобы успокоить Вивиан.***
Вилланель поздно проснулась, встреча с адвокатом вероятно, уже состоялась, но от Евы нет ни одного сообщения. Она набирает её и прочищает горло, потирая лоб. — Да, привет. — Ева, доброе утро, как всё прошло? Ты ничего не написала мне. — Всё было напряжённо, развод, конечно, случится, но с опекой всё не просто. Мы должны делить её пополам, а это подразумевает, что мы будем проживать в одном городе. И, если честно, я не хочу отдавать Вивиан ему даже на один день в неделю, не говоря уже о половине недели и каких-то праздниках! — Адвокат разберётся, если нужно, нароет на Нико столько, что его даже не подпустят к вам. Увидимся? — Возможно, я еду в клинику, просто посмотрят Вивиан, её развитие, потом я хотела пересечься с Еленой. — Из лагеря? — Да, ты её знаешь. — Вы что, все общаетесь с тех пор? — Мы друзья. — Значит, выбираешь это всё вместо меня? — Мы увидимся, но позже. — И что, мне ждать? — Подожди немного. — Может, и к Хелен заедешь? — Понятно. Я поняла! Ты опять начинаешь всё это, извини, на сегодня с меня хватит давления. — Скажи мне адрес. — Нет, дай мне спокойно побыть с подругой! — Даю. Делай, что хочешь. — Ты обижаешься? — Сама как думаешь? — Пришли мне адрес отеля и в каком ты номере. — И ты приедешь ко мне после? — Приеду и накажу тебя, за твоё поведение. — Мне подготовиться? — Давай так, когда я тебе напишу, ты оставишь дверь открытой и ляжешь на кровать, лицом вниз. — Издеваешься? Как мне теперь дождаться этого? Или, ты шутишь? Разыгрываешь меня? — Мне пора, такси приехало. Ева не стала говорить, что эта поездка в детскую клинику состоится вместе с Нико. Они могут быть в любых отношениях, но остаются родителями Вивиан оба. Как бы она ненавидела его за то, что он сделал, ей приходится с ним говорить. Полиция его не задержала, но адвокат сказал, в личной беседе, что в суде это сильно выстрелит. Взывать к совести уже поздно. После долгого осмотра и беседы, их отпускают, Вивиан голодна и требует немедленно удовлетворить её потребности. — Здесь есть комната для кормления, поезжай домой, я возьму её с собой к Елене после. — Можешь мне уже не врать, — огрызается Нико. — Не вру, тебе показать переписку? — Насколько ты её забираешь? — Я могу не отвечать. После того, что ты натворил, и чему подверг её и меня. — Я тебе всё объяснил, на моём месте, ты бы тоже была напугана, сбита с толку, и боялась, что у тебя отнимут ребёнка. — Поэтому решил отнять сам, мы закончили этот разговор, Нико, она плачет слишком долго. Он кивает, провожая их до комнаты и уходит. Ева располагается в удобном кресле, снимает платье с одного плеча, и даёт малышке желаемое. — Тебе нужно больше молока, тётя врач была недовольная твоим весом. Слышала, что она говорила? Давай активнее. Их встречают у выхода из клиники. Елена всё такая же эмоциональная, очень открытая и добрая девушка. Она так рада видеть Вивиан, что Ева отбрасывает сомнения и просит посидеть с ней. — Я без проблем! Буду рада помочь и провести время с этой крохой. Они доезжают до парка рядом с отелем, Ева планирует зайти в пару мест, но уже без Вивиан и Елены. — Справишься с автолюлькой? Может, погуляете в парке, а как заснёт, положишь её спать в машине? — Сколько тебя не будет? — Час или, чуть больше, подгузник сухой, она сытая, соска и погремушки в кармашке автолюльки, она скоро заснёт. Если что, я на телефоне. — Ты кому-нибудь оставляла уже её? — Нет, Нико на сутки лишил меня её, но больше мы не расставались. Если честно, мне страшно. Я полностью доверяю тебе, но, сама понимаешь… — Всё будет хорошо, пару часов, и вы снова будете вместе. — Спасибо, я побежала, пока она в хорошем настроении. Ева целует пухлую щёчку и вдыхает запах своего любимого младенца, уверяет себя, что всё это необходимость. И это не из-за секса! Она хочет почувствовать Вилланель, быть с ней наедине, и не сдерживаться, отпустить себя немного, дать ей всё, что она хочет, и наказать. Пару необходимых покупок удаётся совершить почти на той же улице. Ева отправляет сообщение Вилланель за пять минут до того, как входит в отель. Взглядом она находит лифт и спешит к нему, в руках сумка, ремень которой она перебирает, её содержимое при мысли о нём, заставляет желудок сжаться в крепкий кулак, и ощутить тошноту. Она слишком волнуется, никогда не позволяла себе подобного, не играла в такие игры. Всё это явно не её территория, но она проникает в это, будто со знанием дела. Дверь в номер поддаётся, значит, сообщение было получено. Ева слышит аромат дорогого парфюма, видит мягкий свет впереди и идёт на него. Тяжёлые шторы закрыли окна, в номере горят свечи, их хватит надолго, они длинные и красные, именно такие присутствуют в ритуалах, направленных на сексуальное влечение и страсть. Их несколько, в хрустальных подсвечниках, кое-кто явно подготовился. Вилланель лежит по центру кровати, она не поднимает голову, не оборачивается, её босые ноги трутся ступней об щиколотку. Она нервничает? Ева снимает своё длинное пальто и кидает его на кресло. Чтобы потомить Вилланель ожиданием, она уходит в ванную комнату, помыть руки и убедить себя в отражении, что пришло время доминировать, показать, на что она способна, заявить о себе как о равной. Вилланель не должна ревновать, не доверять и решать что-либо за неё! Она сильная! Вернувшись в комнату, Ева берёт сумку и забирается вместе с ней на постель. Выдохнув, она собирается довериться своим желаниям, отдать контроль своему монстру, он научит её не уступать Вилланель в сексе. Тронув щиколотку, Ева ведёт руку вверх, она скрывается под атласным халатом цвета капучино. Её ноги лишь слегка разведены, и Ева может пройтись по внутренней части бедра, чем ближе к центру, тем кожа горячее, Вилланель издаёт первые, сладкие звуки. Ева расстёгивает молнию на сумке, в этот момент Вилланель уже может представить, с чем пришла Ева. Красно-чёрный ошейник, с поводком и бархатной ручкой на конце, волнует сознание Евы, да, она осмелилась купить это, поборов все стадии стеснения. Она подготовилась, с собой у неё есть резинка для волос, для этих идеально уложенных локонов, блестящих и мягких. Ева собирает их на затылке, в хвост, потянув вверх, заставив Вилланель зашипеть и прогнуться. — Не вздумай оборачиваться, веди себя хорошо, поняла? — Да, Ева, — послушно, ответила Вилланель, когда резинка затянула её волосы. Ева не удержалась и куснула оголившийся загривок, Вилланель напряглась, её ладони вжалась в матрац, бёдра поднялись, и Ева тут же на них села, перемахнув ногу. Разобравшись с креплением ошейника, она потянула за волосы, чтобы Вилланель подняла голову и дала почувствовать на себе этот ограничитель. — Ева, я впечатлена, я точно оставила дверь открытой для тебя? — Да, молчи, иначе я введу систему наказаний. Вилланель немедленно захотелось узнать всё об этой системе, и она почти повернула голову, когда Ева застёгивала ошейник на тонкой шее. — Нетерпеливая, — недовольно, сказала Ева на ухо, дёрнув за волосы так, чтобы Вилланель опустила подбородок к груди, и не могла даже вперёд смотреть. Ошейник затянулся на одно деление туже, корни волос заныли, Ева начала кусать нежную кожу вокруг верхнего позвонка. Тепло наполнило сердце, а потом такое же тепло почувствовалось кое-где ещё. Ева несколько раз двинула своими бёдрами, вжимаясь в её ягодицы, и вернулась к своему плану. На очереди была повязка на глаза, на деле, маска для сна, надеть её не составило труда. — Как ощущения? — Я хочу так кончить, чтобы ноги потеряли чувствительность, чтобы всё пульсировало после, чтобы по мне тëк пот, а стоны… — Тише, достаточно, боюсь не удовлетворить твои ожидания. Ева наматывает поводок на руку и тянет вверх, ей нравится результат. Наклоняясь вперёд, она оголяет одно плечо, оставляя на нём поцелуи, следует по спине к другому плечу, тянет халат вниз, покусывая лопатки, за считанные секунды Вилланель остаётся обнажённой. Ева постаралась взять вибрирующие в себе эмоции под контроль, хотя бы, чтобы руки не тряслись, а дыхание не было таким громким, но перед ней обнажённая Вилланель, на поводке, послушная и тихая. Лиф стал пропитываться молоком, и Ева поторопилась спасти платье. Чтобы Вилланель не расслаблялась, она потянула за поводок, поднимая её на колени. — Расставь ноги, прогни спину. — Ева… — Контролируй себя, ты можешь, давай, покажи мне себя. Ева знает, что Вилланель не испытывает стыда, ей скорее тяжело терпеть это всё и не действовать, подчиняться чужим желаниям, оставаться без власти над ситуацией. Ева рассматривает бархатную кожу, намечает место нападения, снимает с себя платье, избавляется от лифа. Она видит, как Вилланель уже трясёт от ожидания, нужно ей что-то дать. Пальцы касаются половых губ, таких аккуратных и гладких, что подушечки пальцев хотят тут же скользнуть между ними. — Я достаточно теку для тебя? — О, да, Вилланель, но, если, необходимо больше, я могу помочь. Ева надавливает на свою грудь и молоко попадает на крестец, скатываясь вниз, Вилланель издаёт стон, а Ева ловит каплю языком. — О, Ева, ох, Ева, пожалуйста! Ева начала путешествие языком, слушая как изо рта Вилланель вырываются не просьбы, а какие-то бессвязные животные стоны и звуки, их громкость нарастает и падает. Ева увлекается, и с трудом себя останавливает, отпрянув назад, оценив результат. Ухватившись за поводок, Ева берёт в руку и волосы, потянув одновременно. Перебравшись ближе к лицу, она смотрит на разомкнутые, влажные губы, она так сильно кусала их, что оставила бороздку, Ева проводит по ней языком. Вилланель чувствует, как всё в ней темнеет, и это не из-за повязки, детали, внимание, то, что может видеть только Ева, этот поцелуй такой слепой, такой развязный, сглатывать немного больно из-за затянутого ошейника, ей нравится. Она готова кончить, рука Евы на спине и скользит вниз по дуге между ягодицами, её пальцы останавливаются, и Вилланель стонет, без возможности больше смыкать губы, и продолжать поцелуй. — У тебя был такой секс? — Нет, чёрт, нет. — Когда-нибудь мы им займёмся? — Как только ты будешь моей, я буду трахать тебя так, мы всё попробуем, ты из спальни выбираться не будешь, я тебе обещаю, Ева, я тебе… — Тише, контроль, спокойствие. Я хотела сказать, что ты забрала не все свои вещи, кое-что из лагеря по-прежнему хранилось у меня. Вспомни палатку, не хочу сказать, что это был лучший наш секс, — Ева скользит пальцами ниже, и мнёт влажную плоть, слегка начиная проникать, — Любой секс с тобой особенный, но тот, в палатке, ты была зверем. Ты не просто трахнула меня, ты отодрала, да? Так говорят? — Я и сейчас могу. — Нет, детка, сейчас явно моя очередь, — Ева не предупредила, и уложила Вилланель на спину, взяла одну её руку и опустила вниз, — Ласкай себя, давай. Вилланель послушалась, зная себя, не задевая тех мест, что доведут её раньше времени, она начала себя ласкать. Ева разобралась с ремнями и затянула их на себе. Ей хотелось развести эти ноги шире, согнув их в коленях, трогать нежные места возле центра, эти сухожилия на внутренней стороне бёдер всегда подают нужные сигналы. Вилланель выгибается и опадает на кровати, вновь кусая губы. — Мне нужны твои стоны, не сдерживайся, и не делай себе больно, поняла? Убери руку. Вилланель так заводят команды, что она готова дать эти стоны. От того, как Ева растирает её кожу, кажется, будто вся кровь в теле приливает туда. Руки сжимают одеяло под собой, когда Ева проводит чем-то твёрдым под лобком. — Вспоминаешь его? Вилланель помнит, поэтому добавляет слюны на пальцы и направляет руку к своей и без того мокрой вульве. — Точно помнишь, — смеётся Ева, — Я не начну сразу, я позабочусь о тебе. Ева сомкнула средний и безымянный палец, чтобы лечь рядом и ввести их в жаркий бугорок, малые губки разошлись и натянулись, такие стоны могли услышать из соседнего номера, но Ева не стала просить стонать тише. Её проникновения были плавными и изучающими, Вилланель крутилась и обливалась жаром, одеяло под ними стало горячим. Ева напала на грудь, сжимая губами плотный, розовый сосок и втягивая его в себя. Вилланель затрясло, и Ева тут же вывела пальцы. — Нет, оргазм будет всего один, и это не он. Вилланель заныла, ощущая в себе толчки и готовность кончить. Ева посмотрела на всё со стороны, она смогла, она подчинила себе такое своевольное создание, надолго? На час? Она безупречна, её тело искусство, Ева так любит её всю, и почему она так часто делает больно? На что она способна? Что скрывает? Еву ошеломляет вся тьма, разверзшаяся перед ней, она и сама себе кажется иной. К чему Вилланель привела её? К тёмным желаниям? Ева тянет её бёдра на себя, просовывая подушку под крестец, она уже не слышит стонов, и слов, её взгляд привлекает свеча. Она вспоминает огонь, который ни раз видела в лагере, кажется, огонь сопровождал повсюду в их истории, сколько они сидели перед ним, сколько в нём сгорало? Пылающие когда-то чувства пришлось намеренно тушить, оставив тлевшие угли, но, стоило ей появиться в её жизни и подкинуть новых чувств, всё разгорелось вновь. Это необычно, примешивать к сексу обиду и злость, первый толчок такой грубый, что Вилланель вскрикивает. — Прости, — будто в тоннеле, говорит Ева, поглаживая низ живота, и ниже, она пытается начать двигать бёдрами, Вилланель хватается за них. — Убери, давай, убери руки, — настаивает Ева и хватается за поводок, накручивает его на кулак, поднимая Вилланель к себе, и целуя в губы, резко отпускает. Вилланель слишком долго терпит, всё в ней изнывает от перенапряжения, и каждый взмах бёдер Евы, каждый уравновешенный толчок страпона, всё глубже погружают её туда, откуда сложно будет вырваться, получая разрядку. Ева возможно горит не только от возбуждения и процесса, видеть такое – слишком развратно. Вероятно, для Вилланель это обычное дело, но не для Евы. Она видит это наслаждение на лице, эти укусы пальцев и пылкие стоны, видит, как от толчков подпрыгивает упругая грудь, как торс напрягается до прекрасных очертаний мышц, и то, как страпон погружается между губ, как с каждым движением становится всё более влажным, и это не какая-то смазка, Ева забыла купить лубрикант. От наказания остаётся только невозможность Вилланель видеть всё это, и Ева решает дотянуться до подсвечника. Когда первые красные капли падают с приличной высоты, Вилланель вздрагивает и выгибается, она тут же понимает, что это, и воск оставляет дорожку от груди к низу живота. Толчки становятся ритмичнее, Вилланель поднимает руки и упирается ладонями в изголовье, Ева помнит все свои оргазмы, и как они приходят, сжимая её, скручивая, и она не представляет, как можно кончить в таком положении. Но Вилланель, с широко расставленными ногами, и закинутым вверх руками, кончает, вжимаясь тазом в постель, воск попадает на грудь, и теперь Вилланель выглядит так, будто её тело изранено. Изранено страстью. Ева обхватывает страпон и медленно выводит его, тут же падая к истоку, собирая всё языком, проникая ещё в дрожащее нутро. Теперь Вилланель не может держаться, её ноги сжимаются, а тело приподнимается, руки хватают Еву за волосы, но тут же выпускают. — Прости, прости, — шепчет она, — Ева! Мне нужно это, Ева! Ева и не думала останавливаться, в этом она разбиралась уже больше, Вилланель пришла мягко, второй оргазм сковал её изнутри. Ева подползла выше и легла рядом, наблюдая за тяжёлым дыханием, за испариной на лбу, и губами, что пересохли от стонов, и теперь она водила по ним языком. — Скажи, почему ты закрыла мне глаза? — будто в потолок, спросила Вилланель, её голос изменился, и Ева привстала на одном локте, чтобы убедиться, это всё ещё она? — Это какой-то психологический приём? Если что, я закрыта! — смеётся она, вытирая свой лоб, касаясь маски. — Не снимай, подожди. Ева приближается и целует в губы, Вилланель тянет её и укладывает на себя, руки блуждают по телу, обнаруживают только нижнее бельё, и пальцы прячутся под его каймой. — Уткни меня в своё сладкое местечко, Ева. Ева ещё раз целует в губы, что произнесли это и решается. Пока Вилланель ничего не видит, Ева занимает удобное положение и тянет на себя за поводок, затем вниз, и Вилланель получает долгожданную команду, тут же впиваясь в раскрытый бутон. Обе удовлетворены, Вилланель быстро довела до оргазма и легла головой на живот Евы, та решила медленно массировать её голову и мечтательно плыть в сладких посторгазмических ощущениях. Она сняла с Вилланель маску, но оставила ошейник, на смятой постели повсюду виден сухой воск. — Примем вместе душ? — Нет, Вилланель, мне пора. Елена гуляет с Вивиан в парке, пока я тут. — Вот это действительно наказание, уйти после такого секса. У меня много вопросов. — Придержи их. — Почему ты торопишься? — Я оставила Вивиан на подругу, а она ещё ни с кем у меня не оставалась. — Нет, ты могла бы прийти с ней, почему торопишься к нему? — Пока бумаги не подписаны, я его жена, не хочу лишний раз давать ему повод хотеть меня наказать, забрать дочь, понимаешь? Судиться за опеку. — Не бойся его. — Я буду собираться. Еве сложно, она буквально оставила себя здесь, на этой кровати, даже движения вялые, но она упрямо натягивает на себя одежду, и замечает, что Вилланель тоже встала, накинув халат. — Ты что, так и уйдёшь? — Я бы с удовольствием осталась, ты же знаешь, — с сожаление, произносит Ева, схватив пальто с кресла, но Вилланель не дала его надеть, прижав к стене. — Отпускать тебя к нему так тошно, знаю, между вами ничего, но, ты в доме с ним, а не со мной, и мне приходится ждать. Я готова ждать, и на любой ошейник согласна, но Ева, предупреждаю, не заигрывайся. — Я хотела наказать тебя. — Ты наказываешь меня своим отсутствием. — Требуй результатов от адвоката, что ты наняла. Поторапливай его, а не меня. — Он в очень урезанных сроках, а вот систему не поторопить. — Выходит, нам всем нужно набраться терпения. Я пойду? Отпустишь? — А что Вивиан? Вы ходили ко врачу, что она сказала? — Она недобирает в весе, нужно будет давать смесь вместе с молоком, нужно чаще её кормить. Все эти переживания, прогулки и поездки, не говоря уже о том, что сделал Нико, плохо сказываются на ней. Думаю, мне нужно быть дома, в спокойствии. — Чем я могу помочь? — Не дави, хорошо? — Ты меня любишь? — Ну что за вопрос? — Ева подняла руки, чтобы взять очаровательное лицо в свои ладони, — Люблю, конечно, люблю, и буду скучать, как только выйду за эту дверь. Ты ведь знаешь, что вызывает сильнейшую зависимость? — Что? — надуто, спрашивает Вилланель. — Секс с правильным человеком. Серьёзно, мне ни с кем ещё не было так хорошо, как с тобой, и прерывать это мне не хочется так же сильно, как и тебе. — Он уедет завтра на работу во сколько? Я могу приехать? — Он выходит из дома в восемь, приезжай, мы будем ждать тебя. Вилланель так не хочет отпускать, что последний поцелуй получается с надрывом, ей остаётся только ждать. Евы не было всего чуть больше часа, она рада слышать, что Вивиан вела себя хорошо, её удалось успокоить и сейчас она мирно спит в машине. — Я очень благодарна тебе за помощь. — Без проблем, отвести вас домой? — Было бы здорово, — Ева обнимает Елену, похлопывая по плечу, это было так волнительно, оставить Вивиан, но всё прошло просто отлично. По пути к дому они покупают кофе, чай и маффины, пока Вивиан спит, они болтают возле дома Евы. Приходится рассказать чуть больше о разводе. Дома встречает Нико, он вынимает Вивиан из автолюльки, она только проснулась и плачет на всю возможную свою громкость. Это голод или подгузник, колики, или зубы, что угодно, он пытается её укачивать. — Я приму душ и покормлю её. — Я могу навести смесь, врач сказала… — Нет! Я буду кормить её, не лезь в это, Нико. — Она сказала, можно совмещать! — Будет пить из бутылочки, грудь ей будет не нужна, это разбалует её. Я буду давать бутылочку только ночью, один раз. Так что поменяй ей подгузник и ждите меня. Евы выдыхает, согреваясь под тёплым душем, безумный день. Ночью Ева может думать только о Вилланель, невозможность заснуть между кормлением Вивиан, даёт на это уйму времени. Она успевает горячо любить её всем сердцем и почти плакать от того, что её нет рядом, и в тоже время злиться и бояться, за всё, что она узнала. А если бы она убила Нико? Он мог бы не сломать ногу, а свернуть себе шею! И это осталось совершенно безнаказанным. Ева думает о наказаниях, то, что случилось в номере, было мягко? Это наоборот понравилось Вилланель. Небо уже розовеет, Ева наконец-то закрывает тяжёлые веки, и ей удаётся поспать два часа.***
Ева со злостью смотрит на то, как Нико варит себе крепкий кофе, как приводит кухню в полный беспорядок своей готовкой, и сбегает на работу. Вивиан уже на руках, не даёт себя положить даже на минуту, Ева пытается приготовить себе завтрак одной рукой. В дверь стучатся, и Ева на несколько секунд закрывает глаза, она готова, она хочет её видеть. Вилланель выглядит как человек без забот, работы и ребёнка, её лицо сияет, её волосы завиты, лёгкий макияж касается лишь глаз, ресницы такие выразительные, что Ева теряется. — Доброе утро, малышки, — её белоснежные зубы выглядят хищно, в её руках пакеты и сумка, она не может обнять, Ева торопится пропустить внутрь. — Привет, я так ждала тебя, всю ночь ждала. — О, иди ко мне, — всё бросив, Вилланель мягко обнимает, и целует в висок, Ева вдыхает запах малины от холодной кожи. — Я устала. — Хочешь лечь спать? Прямо сейчас, а я буду с Вивиан. Как она проголодается, я приложу её к тебе. — Вилл, у нас ведь только половина дня. — Я хочу, чтобы ты отдохнула. Идём. Ева снимает домашнюю одежду и забирается под одеяло под пристальным контролем. — Дадим маме поспать, да? Идём, всё хорошо. Пока-пока, мама, сладких снов. Ева думала, что не заснёт, но отключилась моментально. Это было настолько сладко, что ей приснились сны, из одного её забрало ощущение чего-то тёплого и знакомого рядом. Приоткрыв глаза, Ева увидела напротив Вилланель. Она лежала напротив, подперев рукой голову, а Вивиан уже во всю тянула молоко. — Ох, сколько я проспала? — Полтора часа, всё хорошо, мы отлично провели время. Кое-кто проголодался. Ева гладит пальцем румяную щёчку Вивиан, она даже прикрыла глаза, у неё отличный аппетит. На Вилланель белая майка с надписью Gucci на бретельке, хочется проверить, не сон ли это. Просто, такая девушка, и её! Как? — Она что, не плакала? — Я успокоила, и мы меняли подгузник, дважды. Понятно, почему дети такие очаровашки, они делают ужасные вещи в свои дорогие подгузники. — Да, красотой прикрывают ужасные деяния. Но грязный подгузник лучше бессонной ночи, вот что настоящее зло. — Поспишь ещё? — Нет, хочу побыть с вами, я выспалась, это уже роскошь. Только, можно в душ? — Да, конечно. Вивиан не заснула, Вилланель берёт её на руки, и Ева успевает дать полотенце, иначе, майка была бы испорчена. — Это нормально? — Абсолютно, не переживай. — Я понимаю всё делать в подгузник, но ещё и изо рта! — Привыкай. Ева принимает душ и приводит себя в порядок, свободные штаны и чистая рубашка, тёплые носки, свежее дыхание, так намного лучше. Она спускается вниз и видит Вилланель на диване, Вивиан лежит на ней, в новых ползунках с Тигрой и кофточке с Винни, крохотные стопы соединены, на них розовые пинетки. Они смотрят на планшете красочного Винни Пуха. Ева делает фото. — Мультики значит смотрите, вот и раскрыт секрет тишины, — улыбается Ева и садится рядом, взгляды быстрые, завораживающие. — Знаешь, что? Как ты создала это? Её маленькие коленки, пяточки, у неё уже есть характер! И кажется, предпочтения в мультиках, историю игрушек она смотреть не стала! — Попозже посмотрите. Боже, какие вы милые, когда спокойные. — Спасибо, мы тут по тебе очень соскучились, — томно, произносит Вилланель, и водит пальцами по руке Евы, касается сквозь ткань рубашки, смотрит то серьёзно, то с мягкой улыбкой, от этого у Евы меняется ритм сердца, она двигается ближе, целуя в губы. Вилланель ощущает тепло и энергию кончиками пальцев, она хочет оказаться ими между ног, но пока касается пульса на запястье, а свой собственный стучит изнутри. — С тобой мне хочется остановиться, — шепчет Вилланель. Ева не задаёт вопросы, а Вилланель имела в виду так много, что и не смогла бы на них ответить. Они тесно прижимаются друг к другу и смотрят мультик вместе. Вивиан заснула, Вилланель убрала планшет и повернула голову к Еве. — Уложить её в кроватку? — Давай я аккуратно подниму её. Ева идёт медленно, не хочет разбудить, перекладывает в кроватку, накрывает одеялом, смотрит на своё чудо, и выходит из комнаты, встретившись с Вилланель. — Время для нас? — спрашивает она, и Ева срывается. Она прижимает к стене и пылко целует, сжимая руками плотно упакованную в майку и лиф грудь, Вилланель добавляет в поцелуй язык и стонет, сжимая ягодицы, прижимая к себе Еву сильнее. Радость и возбуждение бьётся в них громче сердцебиения. Вилланель размещает руку между ног Евы и создаёт трение, сама трётся о её приподнятое бедро. — Мы сейчас добудем огонь, — смеётся Ева, делая перерыв, чтобы посмотреть на губы, что целует, и вновь впиться в них. Вилланель предполагает, что Ева ничего не знает о петтинге — сухом сексе, а ведь именно от прикосновения через одежду, создаётся большее трение, давление ткани дополнительно стимулирует. Ева задыхается от страсти, раскрасневшись, она ловит стон Вилланель из разомкнутых губ, та закончила? Уже? — Ты всё? — Ева, чëрт, я слишком долго думала об этом. А ты держишься? Следуй за мной, — пылко, выдала она, и прижалась так губами к шее, что Ева уже не смогла перетерпеть, и яркий оргазм сотряс её тело. Ева готова была сползти вниз, но Вилланель придержала, они даже не разделись. — Скоро я буду кончать от одного твоего прикосновения? — О, Ева, не хотелось бы, мне нравится процесс, и чем он дольше, тем лучше. — Мы его сокращаем. — Прикосновения через одежду более интенсивные, плюс дополнительное трение, у нас не было шансов протянуть долго. — Хорошо, не будем себя винить. Хочешь перекусить? — Да, я проголодалась. Они идут на кухню, куда Вилланель приносит свои пакеты и сумку. — Так-так и что в них? — интересуется Ева, поджаривая хлеб для горячих бутербродов. — Мне было скучно, я купила Вивиан несколько костюмчиков, и кое-что тебе. — Наш ребёнок будет самым модным в песочнице? Вилланель приподнимает брови, она медленно обходит остров и обнимает Еву, притянув к себе вместе с лопаткой. — Наш? — Преждевременно, но вероятно? — Вполне, только, никаких песочниц, в них много заразы, Ева, давай держать Вивиан подальше от этого. — Сначала ей нужно хотя бы научиться ползать, затем ходить, и там она тебя уже не спросит, дети всегда там, где опасно и грязно. — Может ей больше подойдёт песок на берегу моря? — Только не начинай покупать песочники! Ещё рано. — Хорошо, я кое-что купила тебе. — Это бельё? — Угадала. После вчерашнего секса я подумала, что хочу видеть на тебе кожу, и шипы, просто попробуем, хорошо? — Хорошо, покажи мне. Перед Евой комплект эротического белья с элементами БДСМ. Эротический топ и кожаные трусики с люверсами, Ева трогает элементы из бархата, представляя, как этот комплект откроет полный доступ к сексуальной фантазии и эротизму. Короткий лиф-топ с лентами и металлическими элементами шипами, подчеркнёт грудь, продемонстрирует волнующие изгибы. Если честно, Ева представляет в этом её. Особенно, миниатюрные трусики стринги, которые очертили бы её аппетитные ягодицы. — Тут есть одна фишка — манжеты с цепочками, которые пристёгиваются к трусикам. — Стоит ли так долго это надевать, если слетит за минуту? — Ну, я буду терпеть, наслаждаться. Тут ещё шикарные чулки сетка в чёрном цвете, являющиеся квинтэссенцией возбуждения лично для меня. — Выглядит вызывающе-смело. — Такое бельё расставит все чувственные акценты, наденешь его для меня? — Тебе нужно будет заслужить. — Серьёзно? Но я хотела сегодня. — Не дуйся. Я постоянно думаю о наказании для тебя, а ты, хочешь такой праздник? Нет! — Вот и наказание. — Кстати, да. И, мои тосты, надо перевернуть. Ева торопится к плите, Вилланель грустно смотрит на комплект. — Наказание за что? — За многое, мне что, перечислять? — За Нико тоже будешь наказывать? — Обязательно, какого чёрта, Вилланель, ты могла его убить! — Сейчас не было бы проблем. — Не говори так. — Не смотри так. — Я иногда боюсь твоих слов, серьёзно, можешь быть чуточку добрее к людям? — Ради тебя разве что… — Да уж, сделай над собой усилие. — Я купила нам новый страпон, более комфортный. Посмотришь? — А что с тем? — Ты знаешь, откуда он? Знаешь, что его купила Хелен? Ты сказала, что Хелен просто подруга, а сама пришла меня вчера трахать этим страпоном. — Я забыла об этом. — Неважно, теперь у нас есть новый. — Сейчас будем есть, убирай игрушки со стола. — Я тебя хочу съесть. — Оргазм наверху был отменным… — Аперитивом. Верно? Ева наливает в кружки чай, бутерброды с беконом и сыром пышут жаром, у Евы много снеков, Вилланель послушно садится за стол, потому что такой голод в ней тоже присутствует. — Ты очень хочешь меня накормить, или это способ уйти от секса? — Его много. — Воу, не думала, что это проблема. — Не проблема, просто он сбивает меня. Я не могу думать, принимать решения, не могу понять, как я отношусь к каким-либо ситуациям, потому что то, чем мы занимаемся, это охренительно. — Почему бы не сделать так, что всё будет охренительно? А проблем не будет вовсе? — Но их нужно решать. — Полетели на выходные в Испанию, дай мне хотя бы показать тебе ту виллу, перед продажей. Я не рассчитываю, что ты передумаешь, нужно, чтобы ты увидела это место. — Вилланель, это же перелёт. — Лететь два часа двадцать минут, мы взлетим, выпьем шампанское, Вивиан соснëт грудь, и мы сядем. Куплю бизнес, посажу тебя возле окна. — Хорошо. — Что? Серьёзно? — Да, купи билеты. Только Нико придётся обмануть, он не отпустит нас даже на выходные. — Обманем. Я приеду за тобой и скажу ему, что забираю тебя к себе на пару дней, мне он ничего не скажет. — Вот видишь, я не отказываюсь от твоих идей. — Больше, не отказываешься. Утолив голод, Вилланель начала подбирать рейс, а Ева взялась мыть посуду, вскоре, телефон был отложен, этот вид, невероятно возбуждал. Ева думала о том, правильно ли она поступила, согласившись, ничего хорошего, если Нико узнает о перелёте. Но отказать она не могла, вновь задев Вилланель, что-нибудь из этого получится. Всего выходные, перелёт такой короткий, что можно тут же вернуться. Вилланель подходит сзади, когда Ева выключает воду и берётся за полотенце, её рука собирает волосы, и губы касаются шеи, она приятно мурлыкает, выпрашивая согласие. — Что задумала? — Трахнуть тебя на столешнице. Нет аллергии на латекс? — Стой, подожди, — заволновалась Ева, пытаясь обернуться, но Вилланель настойчиво уложила её грудью на столешницу, и начала снимать штаны. — Я буду бережной и нежной. Посмотрим, что тут у тебя осталось от нашего петтинга. Ты ещё влажная… Вилланель опускается, чтобы кусать и целовать бёдра и ягодицы, Ева дрожит и до странного ничего не может поделать, ей хочется подчиниться этому импульсу, потоку пошлого желания, этому неугомонному либидо, она сама разводит ноги в стороны, и Вилланель проводит языком везде, где хочет. На страпоне презерватив, дополнительной смазки не нужно, Ева течёт, и Вилланель не медлит, внедряясь в неё одним плавным качком бёдер. Придерживая за основание, она видела, как сперва чуть изогнутая головка надавила и проникла, а затем дюйм за дюймом страпон исчезал на глазах. Ева застонала, движение бёдер назад и вновь вперёд, пальцы крепко взялись за талию, темп стал нарастать. На кухне стоял приятный запах жаренного хлеба. Слух волновал звук соития. Радио няня засигналила, и Вилланель ускорилась ещё сильнее, пока шлепки не стали отдаваться в теле предоргазмным ощущением, а Ева не завыла, ударяя ладонями о столешницу. Вилланель скользнула руками под неё и подняла, завершая свой набег глубокими толчками, Ева начала кончать, со столешницы рядом, полетели предметы. — Лучше от этого избавиться, — игриво, произносит Вилланель, положив презерватив на столешницу. Она видит, как Ева выпрямляет руки, поднимая себя над столешницей, как смотрит вниз и трогает себя между ног. — Всё нормально? — интересуется Вилланель, погладив её поясницу, наклонившись за штанами. — Тебе так важно было сделать это? — Разве плохо? — Подойди к Вивиан, дай ей соску, мне нужно время. — Ты плачешь? — Иди, Ви! — Знаешь, я сама от этого избавлюсь. И вообще, не волнуйся, я специально не буду тут ничего оставлять и злить его. Вилланель возвращает на себя штаны и поднимается наверх, ребёнок плачет так, что уже порозовел, соска не сразу помогает, она не держится в маленьком рту, что её выплёвывает. — Эй, извини, мы на пару минут задержались, но теперь, все твои. И мама сейчас придёт. Не надо так истерить. Тише, тсс. Поглаживая маленькое тельце, Вилланель всё же решилась взять её на руки и покачать, удерживая соску одной рукой и настойчиво, Вивиан её всё же приняла. — Почему она опять на руках? — недовольство в голосе Евы, могло сделать Вилланель виноватой, но она тут же нашла чем себя оправдать. — Она не успокаивалась. — Она постоянно на руках, поэтому совсем не лежит в кроватке, и ночью ей нужно спать только рядом со мной! — Ты срываешься на меня? — Я хочу, чтобы вы понимали, как балуйте её. Нико тоже таскает её везде, в итоге, я даже завтрак себе делаю одной рукой. — Смотри, Вивиан даже успокоилась, потому что одной истерички в комнате вполне достаточно. — Истерички? — У тебя очень резкие перепады настроения, трахнуть тебя ещё раз? — Спасибо, мне хватило. — Я что-то сделала не так? Скажи мне, я не понимаю, ни твоих слёз, ни твоих истерик. — Я в порядке, сейчас всё сложно, слишком много эмоций, ты… Ты могла бы просто потерпеть меня такую? — Да, без проблем. Ты будешь кормить Ви? — Да, давай её сюда, и, можно мне массаж? Они размещаются на диване, Ева прикрывает глаза, пока Вивиан сосёт молоко, а Вилланель мягко растирает ступни. Ей нужно успокоиться, все эти эмоциональные горки уже достали. Сейчас она дома, в любви и заботе, стоит ли переживать о прошлом, и о том, что ещё не случилось?