***
Это случилось ранним утром, когда Ева ещё не могла разлепить глаз, а Вилланель уже сняла напряжение с груди, и уснула под ней. Все бессонные ночи и стресс накопились, Ева не могла растолкать себя так рано. Позже, стоило Еве проснуться, проверить телефон и, ничего не обнаружив, упасть обратно на кровать, с громим выдохом, в спальне появилась Вилланель. Она поставила поднос у её ног, и без улыбки сказала доброе утро, ненавязчиво оставив поцелуй на краешке губ. — Завтрак без романтики, как ты любишь, травяной чай, вместо кофе, омлет, вместо яичницы с беконом, и тост с джемом, вместо круассана. — Откуда ты всё знаешь? — Я работаю на ФБР, — улыбается Вилланель, намереваясь поваляться рядом. — Ты сама позавтракала? — Да, я давно встала. — И не разбудила меня? — Тебе нужно было выспаться, впервые за сколько? За четыре месяца? — То, что ты сделала вчера и ранним утром… — Ты уже краснеешь. — Спасибо, так есть надежда, что молоко не пропадёт, и когда Вивиан вернется… — Эй, не начинай плакать, хорошо? Мы вернём её. — Ко мне должны приехать ещё раз из полиции, побудешь рядом со мной? — Да, конечно. — Прости, что вчера ударила тебя. — Я же знаю, что виновата. Если бы я не вернулась, этого бы не случилось. Вини меня, если тебе так легче, продирайся сквозь эмоции в поисках решений, я поддержу. — Почему на нас выпадает столько трудностей? — У меня очень плохая карма. — Нужно обратиться к специалисту. — Я не верю в экстрасенсов, биоэнергетиков, и тарологов. — Я про психолога, — закатывает глаза Ева. — А, Мартин где-то ведёт частную практику? — Да, мы общались не так давно. — Может, обратимся к нему как пара? — Не верю, что тебе хватит терпения на сеансы с ним. — Он весьма сносный, если не лезет в моё прошлое, у нас с ним уже обговорены границы, ему я доверяю. — Нужно записаться, прости, я… Все мои мысли сейчас о Вивиан, а не о нас. Как Нико справляется с ней, точно пичкает её смесью. — Он её отец, и точно не навредит, увести он её тоже не сможет. Ева завтракает, наблюдая за тем, как Вилланель накручивает на пальцы свои локоны. Всё ещё так странно, видеть её рядом, она даже, протягивает руку, чтобы провести пальцами по лбу, от чего Вилланель реагирует как кошка, наслаждаясь прикосновением. Они вместе идут чистить зубы и умываться, Вилланель подхватывает и усаживает на тумбу, теперь они могут поцеловаться. Ева ещё ощущает тьму вчерашней ночи, секс и эмоциональное истощение, какая-то дикая смесь. Ладони поглаживают тёплую спину под объемной футболкой, а Ева сцепляет свои ноги за поясницей Вилланель. — У тебя гладкие ножки, а у меня от тебя ватные, — эротизм в голосе Вилланель способен довести до оргазма. Ева неожиданно переходит поцелуями на шею, вдыхая запах, пощипывая кожу, облизывая, втягивая в себя, это так заводит, что Вилланель стонет, от чего её голосовые связки вибрирует под её губами. Вилланель смотрит в отражение, задирая на Еве футболку, на эту тонкую талию и переход в бёдра, на бельё, что сползло и открывает вид на впадину ягодиц, она сминает её пышные кудри, мягко царапая ногтями кожу спины, и Ева выгибается, врезаясь в неё грудью. — Всё, я не могу терпеть, — рычит Вилланель и стаскивает Еву с тумбы, ставя на колени и нетрепливо сдергивая с себя бельё, — Давай, Ева, сделай мне приятно, своим языком, хочу твои губы там. Её рука властно сжимает затылок и притягивает к себе, её бьёт дрожь от покорного взгляда Евы снизу, она заставит её сейчас всё забыть, начало едва терпимое. Вилланель наклоняется, упираясь одной рукой в тумбу, другой держит Еву и не может смотреть туда, она так долго терпела, что сейчас её просто взрывает то, как Ева делает языком толчки в неё. — А теперь, облизывай, широким языком, чтобы я видела, — возбуждённо, требует Вилланель и смотрит вниз, — Да, продолжай, ну же! Будешь лизать так каждый раз, как я захочу. А я всегда хочу! Высуни язык! Вилланель сама на нём двигается, выбирая темп, Еве нужно отдохнуть, она сглатывает и сообщает о своей готовности мягким укусом. — Не хулигань, лижи ещё, так же, я почти! Я уже всё. Вилланель контролирует оргазм, направляя его в верхнюю часть тела, содрогаясь и выкрикивая плохие слова. Она так разогрелась, что грубо тянет Еву кверху и облизывает её перепачканные губы. — Пошли в спальню! Она мнёт задницу Евы и толкает в спальню, к кровати, укладывает на неё и нападает сверху, Ева проводит ощутимо ладонями по пояснице, сжимает ягодицы и тянет всё тело Вилланель на себя. Столько идей, столько страсти, обе горят в этом и срываются будто с обрыва вниз при стуке в дверь. — О, чёрт, это полиция! — восклицает Ева, сталкивая с себя Вилланель. — Это за тобой, нельзя быть такой горячей. — Это за тобой! Задержат тебя за принудительный секс! — Что? Я не принуждала! — Ты поставила меня на колени. А ночью? А? — Одевайся, и я им открою, ты такая раскрасневшаяся. Через пять минут обе слушали двух офицеров полиции. Как ожидаемо, у них только вопросы, а не ответы, Ева сильно сжимает руку Вилланель. Где они обычно гуляют? Бывают? Куда могут поехать и к кому? Вопросы по поводу друзей и знакомых, родственников и коллег по работе. Ева отвечает, как есть, что она всех обзвонила, что была в парке, что пыталась дозвониться до него. Они всё записали, уверили, что дальше Лондона он не увезёт ребёнка и пошли к своей машине. Ева смахнула слёзы и закрыла дверь. — Они предлагают только ждать, — удручённо, опустила руки Ева. — Хочешь, я повожу тебя по городу? Это почти бесполезно, но ты отвлечёшься. — Да, хорошо, это лучше, чем сидеть дома. Они быстро собираются, Ева садится на переднее сидение и оборачивается, позади всё ещё кресло Вивиан. — Прошли сутки, а словно вечность. — Мне не представить всей боли, что ты чувствуешь. Мне жаль, детка, — Вилланель сжимает руку Евы, а затем, ободрительно потирает её плечо. Они объезжают пару парков и районы, в которых живут знакомые, заезжают на работу Нико, и пока Ева общается с его коллегами, Вилланель приходит в голову гениальная мысль. — Ева! Нам пора! — выдернув её из разговора, она тянет к машине. — Что такое? — Я знаю, где они могут быть! Лагерь, Ева! Лагерь! Он там всё знает, там никто не будет искать, далеко от города и сейчас никого! Когда его ещё не искали, он мог спокойно до туда доехать! — Я позвоню в полицию. — Нет, мы сами разберёмся. Пусть ищут дальше, вдруг я не права, мы проверим лагерь самостоятельно. Вилланель уверена в успехе, единственное, что её сдерживает, это ограничение скорости, но в некоторых местах она готова получить штраф, лишь бы не сбавлять её. Ева находится в тумане, она боится поставить все мысли и надежды на эту теорию, но ведь она превосходна, и как Ева сама не догадалась! Они доезжают меньше, чем за три часа, Ева выскакивает из машины на парковке, и зажимает рот ладонью, она уже видит его в лагере, рядом с костром, слёзы самопроизвольно катятся по щекам. Вилланель выходит следом, достаёт из багажника пистолет и засовывает за поясницу, следуя за Евой. — Ты чёртов ублюдок, Нико! — кричит она, от чего тот хватает Вивиан из кресла и прижимает к себе, предостерегающе выставляя руку. — Я тебе её не отдам, можешь развлекаться сколько хочешь, с кем хочешь, Ева! — Верни мне дочь! — Она и моя дочь! От криков Вивиан запищала в его грудь, от чего он совершил пару покачивающих движений. — Нико, отдай ребёнка Еве, — спокойным голосом, попросила Вилланель, направляя на него пистолет. — Стрелять будешь? Бешеная сука! — Стрельну в голову, ты упадешь назад, Вивиан не пострадает, а это главное, могу и в колено, пусть Ева выбирает. — Опусти пистолет. Вилланель, ты что творишь? — Забираю нашу дочь. — Никто не должен пострадать, Вилланель, убери, — просит Ева, её это явно пугает ещё больше. — Не пострадает, если этот осёл отдаст её прямо сейчас! Нико! Я очень нетерпелива! Передай ребёнка, сейчас! Нико вспотел, его глаза стали напуганными, верит ли он, что Вилланель способна нажать на курок? Играть с этим он не стал, его ноги дёрнулись, и он подошёл к Еве, отдав ей Вивиан. Это было эмоциональное воссоединение, Ева целовала крохотное личико и говорила все слова любви, что знает. Вилланель всё ещё направляла на Нико пистолет. — Идём к машине, — решила она. Вилланель вела его, повторяя, что он больной ублюдок, раз решил, что может украсть ребёнка, и на что он рассчитывал? Перед машиной он решает ответить, но Вилланель стреляет ему под ноги, и он в страхе, трясущимися руками пытается завести машину. Сжигая резину, он уезжает, Вилланель возвращается обратно, швырнув пистолет в озеро, на случай, если он вызовет полицию и сообщит об угрозе жизни. Ева сидела возле костра, смотрела на Вивиан и не могла отвести глаз, когда Вилланель села рядом, у неё было несколько пугающих её вопросов: — Ты его убила? — Что, нет! Конечно, нет, он уехал, я просто поторопила его, не желая слушать пустых угроз из-под его усов. — Откуда у тебя пистолет? Ещё один вопрос? Вилланель не отвечает, обнимая Еву и целуя в висок. — Она в порядке? — Теперь, да. Она рада видеть мамочку, посмотри на эти щёчки! Она улыбается. Да, Вивиан? Улыбаешься? — И, мы опять здесь, — задумчиво, протягивает Вилланель, осматриваясь. — На этот раз это плохая или хорошая концовка? — Я не знаю. — Ви, ты вернула её. Как и обещала. Оружие, это лишнее, но, я понимаю твою злость, если бы у меня было оружие, оно точно так же было бы направленно на него. — Нет, тебе бы пушку я не доверила, ты эмоциональна. — Ты бы не выстрелила? — Если бы он угрожал, если бы что-то сказал тебе, я бы могла. — Ты на многое способна, верно? Тогда, в баре, ты чуть не убила мужчину. И чуть не столкнула Ганн с той горы. А Нико? Тогда ты была причастна к его падению? — Срок исковой давности по делам о травмах вроде три года? Ладно, я скажу тебе, ты и так это всегда знала. Да, это я нанесла мыльный раствор на ступеньки, я хотела избавиться от него. — Ты плохой человек, Вилланель. Видеть в глазах Евы разочарование, очередную боль, весьма неприятно, Вилланель не жалеет о совершённом, и всё же, лучше бы этого момента не было, как и признания. Почему спустя столько времени, она всё же сказала, что это была она? Вроде уверенности в том, что Ева останется с ней, как не было, так и нет. Может, это единственный проступок, в котором, она может признаться? Всё остальное Ева не осилит, и Вилланель даже не думает взваливать на эти хрупкие плечи свою тьму. — Думаю, вам нужно уединиться, побыть вдвоём, подкрепиться, не так ли? Я возьму ключи у охранника. Ева удивлена тому, что Вилланель не настаивает на своём присутствии, а оставляет их наедине, отперев дверь своего бывшего домика, так им будет привычнее. Здесь прохладно, но Вивиан в тёплом костюме и одеяле, ей сложно представить, сколько она плакала этой ночью, отлученная от груди, тепла и дома. — Папа не хотел, он просто напугался, что я тебя отниму, — пытается объяснить Ева, маленькая ладошка надавливает ну грудь, слегка больно от такого резкого потягивания, но следом, Вивиан успокаивается, и тянет аккуратно, — Вот так, ты соскучилась, это явно лучше бутылочки, извини нас, что так тебя потревожили, больше такого не повторится, у тебя всегда буду я, твоя мама, а Вилланель, она… Она нас защитит, заберёт отсюда, и будет так сильно любить, что мы не вспомним о папе, хорошо? Или, ты хочешь его знать? Если бы ты могла сейчас сказать… Я так боюсь, что, когда ты подрастешь, обвинишь меня, что я лишила тебя папы. Вилланель подбросила поленья в костёр и согрела ладони. Здесь так угнетающе тихо, что слышно, как шелестит сухая листва в округе. Это будто время для обдумывания своих поступков, импульсивных, и грубых. Отдал бы Нико ребёнка без угроз? Позволила бы Ева заняться любовью без давления на неё? И всё же, Вилланель довольна собой, своим сдержанным обещанием, своей интуицией и решимостью, честности, это что-то новое, она честна для неё, у этого будут последствия? Ева выходит из домика через полчаса, в её руках спящий ребёнок, закутанный в нежно голубое одеяло, она садится рядом по-турецки, положив малышку на ноги. — Мы всё, она сыта и спокойна. — А ты? — Меня отпускает. Знаешь, в моей жизни было не так много моментов, которые были бы невыносимыми, за гранью болевого порога. В детстве я сломала руку, в юности меня предала подруга, ты бросила меня в лагере, я родила это чудо, и то, что случилось в эти выходные. И каждый раз, после этой боли, я чувствую себя серой, выжитой, несчастной, думаю, нужно время, чтобы наполниться. — Я наполню тебя, можно? Куда ты хочешь? Домой? — Это странно, если я никуда не хочу? Мы можем остаться здесь? — Здесь? Насколько? — До завтра. — Без проблем. Если то место у шоссе всё ещё работает, купим поесть, у нас есть запас подгузников? — Вероятно, Нико взял, нужно дойти и забрать их. — Я не против, давайте останемся. — Нужно предупредить охранника. — Я с ним поговорю, не проблема. — Мне надо позвонить всем, успокоить, сказать, что всё хорошо и Вивиан больше не у него. — Начинай обзванивать. Я сейчас приду. Перенесу вещи Вивиан, включу отопление в доме, и поговорю с охранником о том, что мы остаёмся на ночь. Вилланель несколько раз оборачивается, пытаясь поверить во всё, что происходит, они останутся в лагере? Втроём? Мужчина с первого раза узнал в Вилланель ту, что щедро заплатила в прошлый раз, поэтому дал ключи, а сейчас, соглашается на их пребывание здесь. Он берёт деньги официально, и лично для себя. Разрешает пользоваться всем, что есть в лагере и отдаёт целую связку ключей, в том числе и от кухни. Ева набирает всех, кого обзвонила и сообщает, что всё улажено, конечно, у всех много вопросов, но Ева их откладывает, убеждая, что с ними всё хорошо. С Хелен так не вышло, она знала больше остальных, и её вопросы отложить не вышло. — Ещё раз, ты нашла их в лагере? — Не я, не совсем я. — Ты с Вилланель? — Да. — Ты ведь понимаешь, что Нико из-за неё и забрал Вивиан? — Да, но это многое о нём говорит, как о человеке. Совершить такое, с кем я вообще жила! — Будто Вилланель ты знаешь лучше. — Хуже. — Задумайся, может и она на такое способна. Ты в безопасности с ней? — Сейчас, да. Она пошла договариваться насчёт того, чтобы здесь остаться на день и ночь. — Что? Заночуете там? — Я не хочу домой, и не хочу в отель, придётся, но, пусть это случится завтра. Здесь идеально. — Можешь остановиться у меня, дом большой, и я в нём одна. — Спасибо за предложение, но Вилланель взорвётся от такого. — Потому что она… — Я бы тоже злилась. — То, что между нами было, уже год прошёл. К чему ревновать? — Она тебя знает. И вероятно, ей неприятно задумываться о том, что мы с тобой… Ева замолчала, потому что Вилланель была уже позади неё и убирала её волосы с одной стороны, чтобы прижаться к шее. — Ты пахнешь леденцами, может, облизать тебя? Чего замолчала? Договаривай, что там у вас? — предполагает Вилланель, а затем берёт руку Евы в свою и убирает от уха, чтобы увидеть экран, — А, понятно. Привет, Хелен! С Евой всё хорошо, и мы вместе, тебе больше не перепадёт. — Ви, хватит! Хел, прости, — Ева плотно прижимает телефон к себе, и получает мягкий укус в шею. — Я рада, что ты вернула малышку, будь осторожна. Если что, я могу помочь с Нико. У меня есть знакомый адвокат по таким делам. Не буду вам мешать, тебя там хотят облизать. — О, ну, она просто ревнует и придуривается специально. Что насчёт адвоката, да, мне нужно начать процесс как можно быстрее. Можешь нас познакомить? — Напиши, как будешь в Лондоне и готова. — Спасибо, я напишу. — Отдыхайте, тебе нужно восстановить силы после такого. — До скорой встречи. Ева заводит руку назад, чтобы схватить Вилланель за затылок, поцелуй мягкий, с нежными стонами их двоих. — До скорой встречи, — передразнивает Вилланель. — У Хел есть знакомый, адвокат. — Я найду самого лучшего, сами справимся. — Не отталкивай от нас людей, хорошо? Мне они нужны, ты не всегда будешь рядом. — А ты всегда будешь меня в этом упрекать? — Если бы у тебя не было рейса вчера, ты бы не вернулась, верно? — Я бы всё бросила и села на ближайший рейс. Не сомневайся в этом. Вивиан закряхтела, пытаясь высунуть свои руки из одеяла. — И это весь сон? — удивилась Вилланель, трогая тёплый кулачок. — Она не хотела спать, кормление усыпляет. Вивиан даже не захотела лежать, и оказалась столбиком на руках Евы, сегодня она не собиралась выпускать её из рук. — Может, поплаваем на лодке по озеру? Тогда мы так этого и не сделали. — Хочешь поработать вёслами? Это нелегко, Ви. — Я справлюсь. Вилланель помнит, где лежат вёсла, ей нравится эта идея и погода, этот воздух, и слабый ветер, что треплет кудри Евы. Она добегает до машины, чтобы взять кресло для Вивиан и открывает свою сумку, вещи из Барселоны рискуют быть не разобранными, среди них то, что Вилланель купила в подарок. Перевернув лодку на берегу озера, Вилланель самостоятельно заталкивает её в воду, забрасывает вёсла, сумку, ставит кресло и подаёт руку Еве. Грести совсем не сложно, здесь нет никакого течения, вода спокойная, и тёмная в это время года. Ева не может насмотреться на Вивиан, та издаёт забавные звуки, и активно дрыгает всеми своими конечностями, обсасывая кулак. — Всё, мы в центре, — объявила Вилланель, намереваясь сушить весла. — Почему мы не додумались тогда до этого, нас бы никто не потревожил. — Нас видно, буквально с любой точки лагеря, Ева, осмотрись. — Но, не слышно. — У нас не было проблем с тем, чтобы поговорить. Нужны ли нам были вообще разговоры? — приподнимает брови Вилланель, и ей бы хотелось действовать, но их разделяет кресло. — Я долгое время жалела о всех упущенных моментах, когда мы могли бы быть наедине, постоянно думала, что могла бы быть умнее, наглее, смелее, в конце концов! И сказать больше, и как-то всё предотвратить. — Ева, ты же не знала. Так всегда по жизни, думаешь, что торопиться некуда, что времени полно. — А что сейчас? Это может повториться? Вновь настанет момент, когда я буду жалеть, что не сделала и не сказала достаточно? — Я знаю, я не тот человек, — Вилланель закуталась в свою куртку, обнимая себя, согреваясь и наклоняясь вперёд, рассматривая дно лодки, — Не тот, которого ты будешь слушать, прислушиваться, и доверять. Но, если бы ты согласилась улететь, всего бы этого не случилось, он бы её не забрал. Я не говорю, что ты виновата, мы же даже представить такого не могли, но, что если, я не предлагаю тебе ничего плохого? Что если мои идеи, заслуживают внимания? На данном этапе, я хочу, чтобы ты поверила в то, что я вернусь всегда, только если со мной что-то не случится. Какие-то обстоятельства, не зависящие от меня, понимаешь? Рейс отменят, метеорит перелетит, меня не станет, что-то такое. Но пока что-то не будет мешать, а я буду цела, цель у меня будет одна – вернуться к вам. И ты можешь думать сейчас, что я пользуюсь моментом, набрав очки, и сижу в этом идеальном месте, обещая, заставляя поверить, но, Ева, это не просто слова, хорошо? — Хорошо, — кивнула Ева, потирая свои ладони. — Я привезла вам подарки из Барселоны, и так как вчера я сразу поехала из аэропорта к тебе, они у меня с собой. — В этой сумке? — Ну да. — На дне лодки твой Louis Vuitton смотрится очень странно. — Она точно должна валяться на палубе яхты, но, ты не хочешь в Испанию. — Хочу! Я правда хочу, и попробовать, и улететь, но, сейчас мне нужно правильно разойтись с Нико. Он всё испортил и усложнил, и всё же, ему всё сойдёт с рук, если я поступлю так же, начну увозить Вивиан без разрешения. Это я буду на его месте. — Я могу вывести вас без следа, и мы можем заменить документы. — Я не говорила, но меня пугают твои возможности. — Я часто тебя пугаю, уже привыкла, — мягко, улыбается Вилланель, но есть в её улыбке что-то едкое. — Ого, подарок сладкий? — Я подумала, что-то материальное сейчас будет не в тему, ведь, если мы куда-то поедем, ты не сможешь это увести с собой. Я привезу тебе потом, всё, что захочешь, а пока, раз это Барселона, я не смогла не купить тебе попробовать Туррон. — Я даже не слышала о таком. — Эти круглые, но бывают ещё прямоугольные батончики, их делают из яичных белков, орехов и меда. По вкусу напоминает халву. — Я открою сейчас? — Конечно, давай устроим тут пикник. Если Вивиан не против. — Кажется, ей нравится, как её покачивает лодка. И она так внимательно смотрит на меня, что происходит в этой крохотной головке? — Думаю, она соскучилась по твоему голосу. — Я никогда не расскажу ей об этих ужасных сутках. Ева открывает коробочку и пробует, протягивает Вилланель, позволяя откусить и обе довольные смакуют сладкое, слишком сладкое, Ева напоминает, что воды у них с собой нет. — Так, это Печенье Carquiñole, скорее бисквитные сухарики с миндалем, они сочетаются с кофе, их лучше отложить, о, вот! Шоколад Amatller, я привезла тебе несколько коробочек, производится с ХХ в. Его традиционно упаковывают в коробки с репродукциями произведений искусства. — Вау, они выглядят сами как искусство, я их сохраню! — Если мы будем жить в Испании, этот шоколад станет обыденностью. Какой ты любишь? — Какой шоколад? Ну, горький, а ты? — Молочный, с орешками или изюмом. — Ты ещё ребёнок. — Что? Почему? — Этот вкус детства, в юности голову кружит тёмный и белый, а потом ты неожиданно понимаешь, что плитка 99% шоколада без сахара это нечто идеальное с чаем. — Фу, горький, но такой тут есть, я взяла несколько, не зная, какой нравится тебе. — Мне даже есть это жалко. — Брось, я привезу ещё. И это ещё не всё, аутентичная барселонская сладость печенье Birba, так, теперь со сладким всё. Я не знала, что привезти Вивиан, отсутствие зубов и любви к сладкому – это плохо. Я подумала, как насчёт мозаичной саламандры? Техника, использованная великим Антонио Гауди при обустройстве парка, применяется для создания многих сувениров, я нашла резиновую версию, в магазине для малышей. Меня заверили, что в рот это брать можно и безопасно. — Но, не сейчас, нужно продезинфицировать. — Точно, да, буду знать. — Это так мило, что ты привезла подарки. И ты не купила их в дьюти фри. Ведь нет? — Нет! Я прошлась по улице с сувенирами думая о вас. — Спасибо, — благодарит Ева, пробуя шоколад. Они остаются на середине озера, наслаждаясь звуками природы. Вилланель ложится, закинув руки под голову, рассматривая небо. — Здесь только ты, и я, две больших вселенных, что пытаются слиться в одну. В Испании будет так же. — А Вивиан? — Она наш спутник. Шоколад тает во рту, лёгкий ветер ласкает кожу, Вивиан урчит что-то на своём языке, и Ева не может выбрать, на кого она хочет смотреть с любовью сильнее, устраиваясь удобнее, она держит их двоих в поле своего зрения, и весь мир вокруг стирается. Они возвращаются на берег из-за испорченного подгузника. Вилланель открывает дверь, тут стало намного теплее. Ева раскладывает на кровати пелёнку, кладёт Вивиан и это очень много плача, она идёт проверять наличие воды, оттуда доносятся странные звуки, и она выбегает из ванной. — Я не знаю, что там с кранами, ты можешь посмотреть? — Трусишка, — хихикает Вилланель, шлёпая Еву. Её долго нет, а затем, она выходит довольная собой, вытирая руки полотенцем. — Всё готово, нужно было правильно переключить и слить под напором, можешь пользоваться. — Спасибо, наш спаситель, — улыбается Ева, целуя в губы, от чего Вилланель не может сразу отлипнуть, — Ты можешь прогуляться, пока мы обновимся, — мягко, предлагает Ева. — Я останусь, собираюсь в будущем стать главой какашканадзора. Показывай, я запоминаю, могу помочь. — Хорошо, включи горячую воду в душевой для пара, и тёплую воду в умывальнике. Найди маленькое полотенце, я пока раздену её. Они вместе устраняют аварию, после которой Ева оборачивает Вивиан в маленькое полотенце и, удерживая на одной руке, укладывает в умывальник. Вилланель спрашивает разрешение и набирая воду в ладонь, пускает её по маленькому оголённому телу. — Такое милое пузико. Ей нравится вода, правда, Вивиан? — Она её успокаивает, хотя, сегодня она и так очень тихая. Ты видишь? Она показывает нам язык! — Маленькая шалунья. — Ви? — Да, Ева. — Мне нравится, когда мы втроём. Мы ещё примеряем на себя этот способ любви, но он мне подходит, а тебе? — Хорошо, ведь мне это тоже нравится. В комнате, Ева укладывает Вивиан на плёнку, вытирает её тельце, и даёт ему подышать. — Присмотришь за ней, я отлучусь, — спрашивает Ева. Когда Ева возвращается, она видит, как Вилланель играет с ней, пряча своё лицо, а Вивиан смеётся, раскрывает шире глаза, раскидывает ручки в стороны и смыкает ладошки. Ева наблюдает за этим, прослезившись, и когда Вилланель оборачивается, смахивает слезу. — Веселитесь? Мы пойдём за едой? — Да, обязательно, я уже проголодалась, сладкое разыграло аппетит. — Тогда, наденем на неё подгузник, и что-нибудь тёплое. Вивиан это предложение не понравилось, они послушали громкий плачь, пока её собирали, но, оказавшись торчком на руках Вилланель, она затихла. — Кто-то привыкает, — нежно, отметила Ева и прислонилась губами к щеке Вилланель. — Как же ты заводишь меня! Это хорошо, что мы идём гулять. А может, я быстро скатаю на машине? — Нет! — резко, отреагировала Ева, — Я тебя не пущу, ты без меня отсюда никуда не поедешь! — Ладно-ладно, спокойно, Ева. Пешком? — Да, мы дойдём. Эта прогулка была тихой, Вилланель видела, как Ева долго обдумывала всё, что случилось с ней за последнюю неделю, как менялось её лицо, при взгляде на неё. Она могла посмотреть с опаской, с недоверием, с любовью, и даже желанием. Вилланель просто шла, повернув Вивиан лицом к дороге и напевала ей что-то на русском, Еве казалось это чем-то райским, неземным, стало интересно, чему Вилланель научит её. Вилланель даже знает всё о шоколаде, она сильна во многих вопросах, но не знает чего-то обычного, интуитивного. Закончив петь, Вилланель поворачивается и предлагает задать ей любой вопрос. — Нет, я не знаю, о чём спросить сейчас, расскажи сама. — О чём ты сейчас думала? — Ты красиво пела, и я думала, научишь ли ты этому Вивиан. Ты очень умна, многое знаешь, и даже ставишь меня порой в тупик, но что-то обычное, тебе даётся сложно. — Обычное, как чувства? — К примеру. — Я долгое время думала, что страх и любовь – это просто слова для книг, не знала, как это чувствовать, но с момента, как в моей жизни появилась ты – я узнаю об этом больше. — Интересно, мы вместе, какая книга? — Криминальная мелодрама? Любовный роман? — Скорее мрачный роман? — нагоняет таинственности Ева, и приобнимет Вилланель. — Я готова быть с тобой в любой книге. — Легко сказать, если не читаешь дальше первой главы. — Не буду обижаться сейчас. — Прости. — Ничего, я понимаю. Так, что будет завтра? — Мне следует вернуться домой вместе с Вивиан, чтобы Нико не придумал обвинять меня. Состоится разговор, после которого будет решено, будем мы судиться или нет. — Мне найти квартиру, дом? — Дай мне пару дней, хорошо? — Да, без проблем. Они долго бродят между рядов, обговаривая, что купить, что хочется съесть, это похоже на семейный поход за продуктами, в чём Вилланель никогда не участвовала. Оказывается, так намного проще узнать предпочтения друг друга в еде. Ева любит консервированные персики, а Вилланель удивляет сухим завтраком с маршмэллоу, выбор сыра – это маленькое сражение вкусов, но зато обе неравнодушны к фузилли и сливочно-чесночному соусу. Обратно Вивиан едет на Еве, а Вилланель несёт пакеты, но это всё ещё отличная прогулка, несмотря на то, как быстро портится погода. В домике стало ещё теплее, Вилланель пообещала, что справится с приготовлением пасты и ушла за водой для бутылочки, когда она вернулась, Ева уже кормила Вивиан. — Я там поставила воду кипятиться, можно посидеть с вами пару минут? — Да. Справляешься? — У меня есть ютуб. Я могу добавить пармезан? — Да. — А чеснок? — Я ем всё. — То, что ты ешь, влияет на Вивиан? И твой вкус? — Ты хочешь знать? — Да, мне интересно. — Грудное вскармливание открывает мир новых вкусов для неё. У смеси вкус всегда один и тот же, в то время как грудное молоко имеет привкус того, что я ем, хоть и косвенно. Впоследствии это облегчит введение прикорма для неё. — Это магия? — Как насчёт того, что оно меняется в процессе кормления. Когда она только прикладывается к груди, молоко лёгкое, нежирное, утоляет жажду. К концу кормления молоко становится гуще, жирнее, дает ей необходимые калории для здорового роста и развития. А ещё молоком можно успокоить, и заживить царапины! — Что за жидкое золото! Понятно, чего она так присасывается. Я пойду, отдыхайте. Позже Вилланель приносит Фузилли с креветками, Ева так голодна, что они быстро расправляются с ужином. На улице начинается дождь, и Еве немного страшно, что в лагере только они и мужчина, которого они больше не видели сегодня. Она даже заходит в ванную комнату, чтобы поторопить Вилланель, на что та смеётся. — Ты что, уже соскучилась? — Нам там страшно без тебя. — Мы заперли дверь. — А пистолет всё ещё у тебя? — Я выкинула его в озеро. Слушай, чего здесь бояться? Я сейчас помою голову и иду. — Я тут постою. Там гроза началась. — И Вивиан тут? — Вилланель проводит ладонь по стеклу душевой, что запотела. — Конечно, тут! Ей тоже страшно. — Это она из-за тебя. Похоже не трястись из-за грозы и не бояться монстров под кроватью её буду учить я. — Мы в лесу, в пустом лагере, в грозу! — В тёплом, запертом доме, втроём. Жаль Вивиан не спит, я бы так тебя сейчас трахнула, ты бы забыла обо всех страхах. Ева с трудом справилась с импульсом, громко сглотнув всю слюну, что скопилась во рту. Заняться сексом с Вилланель сейчас – было бы идеально, Вивиан дёргает за волосы, возвращая в реальность. Вилланель вышагивает из кабинки, не сразу обернув себя полотенцем, Ева в шутку прикрывает глаза Вивиан, и обе смеются. Пока дождь барабанит по крыше, они смотрят фильм, Ева расчёсывает волосы Вилланель пальцами, они почти высохли. Вивиан и не думала спать, развлекаясь с помытым подарком, яркой ящерицей. Решив, что ещё один фильм они не осилят, и пора спать, они ложатся так, что Вивиан оказывается между ними. В темноте, Ева убирает игрушку и тихо убаюкивает малышку, Вилланель протягивает ногу, поглаживая Еву. — Да, это явно не то, на что ты рассчитывала. — Я знала, что у нас не будет секса, всё нормально. — Ты ведь не машешь руками во сне? Вроде нет. — Нет, но мы можем обложить её подушками. Проходит минут двадцать, Вилланель уже борется со сном, а Ева успела дважды предложить Вивиан грудь, спела ей, и покачала. — Ви, спи, пожалуйста. Хоть одну ночь. — И так всегда? — тихо спрашивает Вилланель, её рука присоединяется к Еве, и они вместе поглаживают малышку. — Она ночной житель, похоже. — Давай, я с ней похожу, покачаю, а ты спи. — Не надо, Вилл, ты тоже устала, спи. — Нет, ты спи. У тебя было четыре месяца бессонных ночей, моя очередь, к тому же, она заснёт у меня. — Хорошо, попробуй. Вилланель встаёт, и берёт Вивиан на руки, рассчитав маршрут без препятствий, она покачивала и ходила от двери до кровати, пока она действительно не заснула. Ева тоже не спала, слушала песню, колыбельную, кажется. — Где ты была раньше, моё спасение, иди сюда. — К тебе? — тихо, спрашивает Вилланель, осторожно укладывая Вивиан. — Поцелую тебя, и будем спать. — Куда поцелуешь? — А куда нужно, чтобы ты тоже сладко заснула? — Ох, Ева, есть так много вариантов, я сейчас тебе расскажу…Глава 15. Мрачный роман.
14 октября 2023 г. в 08:44
Вилланель спокойна и собрана, она представляет, что её ждёт. Целый день Ева не знает, где её дочь. Самое жестокое наказание за измену, и Вилланель понимает, что Ева сделает её виноватой. Конечно, если бы не она, если бы не сейчас! Закинув сумку в салон, Вилланель садится за руль и берёт кофе по пути. Поздний Лондон с медленным трафиком действует усыпляюще.
Перед тем, как выйти из машины, Вилланель настраивает себя, она не хочет выглядеть слишком оживлённой или возбуждённой этой встречей, нервной или уставшей, показать хоть какие-то эмоции, когда Еве так трудно справиться со своими. Она ничему не удивляется, увидев Еву у дома, на ступеньках, заплаканную, уставшую от себя, обессиленную и напуганную. Ей нужны объятия, от неё пахнет алкоголем и сигаретами, Вилланель сжимает крепче и целует в лоб. Она слушает севший голос, он рассказывает о поисках, полиции и друзьях, что развели руками и ничего не знают. Её случай не пустят в вечерние новости, не объявят по радио, никто не станет расклеивать листовки. Если ребёнок с одним из родителей, его будут тихо искать, как долго, никто не скажет, Еве предложили обратиться к адвокату. Если Нико купит билеты, или, пересечёт границу, его тут же задержат. Она надеется, что Вивиан, лишившись мамы, будет настолько капризной, что он сам её привезёт, но день подошёл к концу, и он явно справился. Ева испытывает злость, которую совершенно не на кого выплеснуть, она рыдает и бьёт Вилланель в плечо.
— Это всё из-за тебя!
Вилланель знала, что так будет, властно усаживает её на ступеньки, та тянется к пачке сигарет, но она отлетает в сторону от удара по руке.
— Не при мне, — сквозь зубы, говорит Вилланель, присаживаясь рядом.
— Как ты можешь быть такой! Тебе всё равно? Да?
— Я не буду терять голову, кто-то из нас должен думать трезво. Ты выпила.
— Я хочу умереть.
— Тебе нужно в душ, и лечь спать. Сейчас уже не будет никаких новостей, и ночь впереди, завтра я поговорю с полицией вместе с тобой.
— Как я могу спать?!
— Ева, тебе нужны силы, я рядом и, если кто-то позвонит, я отвечу. Идём в дом.
Вилланель помогает встать, зайти и подняться наверх. Она заводит её в душевую кабину, раздевает и включает воду.
— Тебе помочь?
— Нет, я сама.
Вилланель не нравится это упрямство и её состояние, Ева же не злится на неё за то, что она не рыдает рядом? На самом деле, это зрелище весьма угнетает, и у Вилланель опускаются плечи, взгляд тускнеет в отражении зеркала, но она этого не покажет. Перебирая препараты в их шкафчике над раковиной, она собирается с мыслями.
— Ты много выпила?
— Нет.
— Что-то уже принимала? Из таблеток?
— Нет.
Вилланель находит успокоительное и идёт вниз, чтобы налить тёплой воды. Когда Ева выходит из душа, ей всё же нужна помощь, Вилланель вытирает большим махровым полотенцем, закутывает в него и относит к постели. Ева плачет, прижимая руку к груди. Вилланель даёт ей таблетку и запить. Её спина вновь превратилась в сталь, она нужна Еве.
— Сильно болит? — мягко, интересуется она, кивнув в сторону груди, на что Ева отвечает смущённым кивком головы, — Я выключу свет, разденусь, мы ляжем в постель, и я тебе помогу.
— Нет, не хочу.
— Мне не нужно разрешение, это необходимость, Ева.
Вилланель знает, что её спокойствие может сейчас раздражать, но Ева поблагодарит её ещё за это, как и за помощь. Поцелуи чувствительные, Вилланель не сложно возбудиться, даже без света, даже в таком напряжении. Ева никак не отвечает, затем стонет от поцелуев в шею, и давит на плечи, пытаясь отодвинуться.
— Не хочу, прекрати это.
— Тише, лежи тихо.
— Мне больно.
— Будет больнее, если не сделаем этого. Тихо, доверься мне. Я верну нашу малышку, а он поплатится, уже завтра, обещаю. А пока, я помогу тебе, разведи ноги.
Ева всхлипывает, её тело предательски отвечает любимому человеку. Она не знает, о чём думает Вилланель, ей стыдно, что она видит её в таком состоянии. Но, она рядом, уже рядом, она ждала каждую проклятую минуту её возвращения. Она позволяет ласкать себя, войти, позволяет горячим губам целовать ноющую грудь, найти в темноте сосок, обхватить его влажным ртом. Ева плачет, это сильно, это будто Вивиан здесь, эта потеря, эти ощущения и боль, всё так смешалось. Теперь она хочет, чтобы Вилланель её трахала, чтобы выпила до остатка, забрала все силы, хочет почувствовать всплеск и онемение, отключиться после. Простыни становятся жаркими, горячими, она ощущает себя в аду и захлёбывается стонами и криками. Она боится провести рукой по спине Вилланель, вдруг там крылья. Она выгибается и дрожит.
— Вилланель, прошу тебя!
Губы Евы разомкнулись, в рот попало сладкое молоко, а затем юркий язык, они целуются страстно и до боли, приятной боли, Ева хочет кончить, и тянет голову Вилланель ко второй груди. Слёзы из глаз, от резкой боли, пронизывающей всё тело, но затем становится легче, а жар из паха расходится по всему телу как обезболивающее. Ева думает о таблетке, о тёплой воде, это тоже должно помочь. А Вилланель поможет её телу, она вытащит её из круга боли. Она кончает ярко, не сдерживаясь, их стоны никто не услышит. Вилланель укладывает на бок, успокаивает пожар между ног лёгким поглаживанием.
— Теперь можешь заснуть, я буду медленно потягивать до конца, чтобы не сгорело.
Ева ещё плакала какое-то время, и отключилась, Вилланель крепко обняла, чтобы всю ночь не отпускать, просыпалась от каждого шороха, от вздрагивания тела, всхлипа, и каждый раз была благодарна судьбе, что рядом.