Пусть всегда будет солнце Пусть всегда будет небо Пусть всегда будет мама Пусть всегда буду я.
Вилланель очень чуткая в том, что касается шума, она слышит или чувствует, что Ева здесь и затихает. — Прости, я помешала? — Она спит. — Твой сладкий голос всегда справляется. — Она просто устала уже плакать. — Я боюсь, вдруг ей больно, или мы делаем что-то не так, и просто не можем догадаться, что именно? — Считаю, она просто переутомилась сегодня, всё в порядке, — успокоила Вилланель. — А ты в порядке? — Устала. Как твоя голова? — Лучше. Расскажи мне про эту песню, о чём она? — Поэт написал слова к песне, когда увидел случайно плакат художника «Пусть всегда будет небо! Пусть всегда будет солнце!». Он в свою очередь написал этот плакат под впечатлением от четверостишия четырёхлетнего мальчика, которому только что объяснили, что такое «всегда». Вилланель переводит слова песни, и Ева, поправив плед в месте, где торчит ножка Вивиан, прилегла на плечо Вилланель. — Ты хочешь, чтобы она усвоила несколько языков и говоришь с ней на них, но не на своём родном, почему? — Он сложный. И мне не хочется, слышать от своей дочери эту речь, надеюсь и песни она не запомнит. Будет старше, я перестану их петь. Просто, я заметила, с ними она проще засыпает. — У неё есть к ним код. — Что это означает? — Я слышала, так бывает. Ты не можешь осилить изучения какого-то языка, а потом находишь тот самый и он легко даётся. — Французский, определённо, легко мне дался. — Вот, видишь. Ты будто всю жизнь прожила во Франции! — Нет, не совсем, ещё в лагере, Хелен оценила, конечно, мои знания, но было что подтянуть, чем я и занималась позже. — Надеюсь, наша малышка будет умна, как ты, и ей покорится не один язык. Это очень полезно. — Вот ей и годик, так страшно подумать, что жизнь теперь полетит. — Малыш в тебе её притормозит, ты ещё устанешь от смены подгузников. — Хочу в нашу постель. Эта ночь прекрасна, но голова гудит от сегодняшнего дня. — Ты устроила грандиозный праздник. Спасибо, Ви.***
Апрель в Испании – это время активного цветения и естественного природного очарования, осадков становится больше, воздух наполняется тонкими ароматами миндаля, обволакивая всё невесомой розовой дымкой, его цветение представляет собой настолько завораживающий процесс, что они уже съездили на это посмотреть в третий раз. Вечера после таких поездок уютно домашние, Ева торопится оказаться в объятиях Вилланель. Вивиан изучает территорию просторного манежа, ползая и пробуя все игрушки, пока не поднимается на ноги, ухватившись за край, уставившись в экран, пустив слюни. — Я так и думала! Нет, нет, никакого экрана, — поторопилась выключить всё Вилланель. — Да, не лучшая идея поставить здесь манеж, — согласилась Ева. Вивиан откинулась назад, устроив маленькое представление из слёз, и недовольства. — Она становится всё громче, — затыкает уши Вилланель в шутку, — Дочь, прекрати, этот фильм всё равно переоценен! Ева вздыхает и поднимается с дивана, перешагнув в манеж, она берёт маленькую девочку на руки, и та тут же успокаивается. — Так и скажи, что не хочешь сидеть в манеже. — Она ревнует тебя ко мне, не замечала? Стоит нам сблизиться, и этот карапуз тут же хнычет. — Когда их будет двое, мы сойдём с ума? Вилланель убрала руки от ушей, потирая колени, эти разговоры всегда ставят её в тупик. Да, это нечто уже обрело начало в ней самой, будущее счастье или проблема начали зреть в ней в тот момент, когда все подписались на это. Крис и София сразу же согласились, пообещав, как помочь, так и не вмешиваться в процесс, в зависимости от ситуации. Ребёнок от соседа – так Вилланель не смела шутить, но держала это в голове. После Нового года, колец, друзей, они так вдохновились семейной жизнью, что сделали это, но сейчас обе обрели неуверенность и сомнения. Вилланель слишком часто теперь улетает, дома, несмотря на помощь Инес, полно дел, маленький ребёнок высасывает столько времени, что они едва могут быть друг с другом наедине. Вивиан исполнился один год, она уже встала на ноги, и этот шаткий и травмоопасный момент буквально заставляет ходить с ней весь день по дому. Манеж был отличной идеей, но Вивиан уже выбралась из него, чтобы висеть у Евы на руках. Придёт время и Вилланель не сможет помогать физически, а как отреагирует её организация на такой сюрприз? Беременный киллер? Крайне нелепо. Вилланель трогает свой живот, что бы там не происходило, она уже это любит. Ева так внимательна к ней, любой каприз в постели, любой разговор, массажи, передерживание волос над унитазом. Пока всё терпимо, а впереди свадьба, планы, и они полностью погружены в это, может, поэтому Вилланель некогда думать о том, что ждёт её тело, и как будет выглядеть их дальнейшая жизнь? Вивиан уже на Вилланель, карабкается по ней как альпинист по горе, и трогает своими крошечными пальцами серьгу в ухе. — Как нам нравится всё блестящее, да? — воркует Ева, похлопывая её по подгузнику. Вивиан пробует взять в рот всё ухо, муслякая щёку Вилланель, та берёт её на руки и начинает тискать. Столько смеха, Ева обожает это слышать. Укладывая Вивиан долгими песнями, хождением с ней на руках по комнате и кормлением грудью, обе чувствуют усталость, покидая детскую. У них есть новая привычка посидеть под открытым небом попивая какао, когда на улице спадает жара, и насекомые предельно мелодичны. Слышно, как плещется море, с него приходит свежий бриз, они обе расслабляются в гамаках. — Завтра мне на обследование, посидишь с Ви? — Мы поедем с тобой, поиграем там на площадке. Что за обследование? — Ви всё реже терзает мою грудь, я хочу медленно закончить кормить её. — О нет, всё? Я к этому не готова! — Вилланель, ну, ты взрослая девочка. — Мне нужно это больше, чем ей. Я не готова. — Скоро, это место займёшь ты. — Сомневаюсь, что я такая, я читала, что смеси ничем не хуже. — Нашему будущему малышу потребуется всё самое лучшее, и молоко матери… — Ева… Это ещё не скоро, и я вообще боюсь говорить об этом. Всё ещё столько раз может пойти не так. — Первый месяц прошёл хорошо. — Рано. — Извини. Да, возможно, я тоже была такой. Никаких разговоров, пока что-то не пнёт тебя изнутри. — Спроси завтра, можем ли мы продолжать кормление, не будет ли это во вред тебе? — Ты хочешь перед сном… Вилланель поворачивается и видит блеск в глазах Евы, её утвердительный кивок головы и облизывание губ дают окончательное согласие, и Ева знает, что будет дальше. В их спальне восхитительная кровать, прохладный шёлк, аромат сандала, они всегда раздеваются догола, и Вилланель ласкает руками перед тем, как губы сожмутся вокруг ареолы и во рту образуется вакуум. Ева любит чесать её голову, отдавая себя, или поглаживать по спине. Всё это всегда заканчивается сексом, но теперь он куда спокойнее. Ева открывает новые нежные зоны в Вилланель, они действительно не занимаются этим как раньше. Но это не отменяет того факта, что страсть всё ещё бушует, а Вилланель хочет, но сдерживает своё неугомонное либидо. Ева ярко кончает от опытного языка, и хочет отплатить тем же, но Вилланель её задерживает, прижимает к себе и шмыгает носом. — Эй, ты в порядке? — Вилланель молчит, она сглатывает слёзы, и уже начинает винить во всём бушующие гормоны, — Знаю, все эти перемены, и сейчас мы так напряжены из-за свадьбы и беременности, совсем не время отнимать у тебя что-то привычное. Извини. Я подумала о Вивиан, но не подумала о тебе. Завтра я пообщаюсь с врачом. Уже через три месяца мы летим в Лондон, возможно, малышке нужно оставаться на грудном вскармливании, чтобы вести себя в самолёте тихо. Почему ты молчишь? Когда я так много переживаю и чувствую. — Я просто не хочу терять эту связь. — Эй, наша связь сильна, на наших пальцах кольца, наши души сплетены, мы родители, нет поводов волноваться о том, что что-то может пойти не так. Вилланель жмётся ещё ближе и гладит руку Евы, пока не тянет её к себе между ног. Она чувствительна как никогда, и стоит Еве привести пальцы в движение, как Вилланель кусает её кожу и облизывает со стонами, и страстью. Вивиан просыпается по ночам и Вилланель неизменно готовит с ней вместе смесь на кухне, пока Ева спит. Бывают ночи, когда они не возвращаются наверх, потому что Вилланель не может бороться со сном и ложится с ней на диван, бывает, если Ви капризна, она забирает её к себе, Ева обычно просыпается на самом краю, потому что кто-то ведёт себя как червячок. Просыпаться утром и видеть ребёнка в центре, с раскинутыми в стороны руками и ногами, будто морская звезда – это мило. Это утро могло быть таким, но Вилланель после быстрого пробуждения убегает в туалет. — Ты в порядке? Тебя тошнит? — Я в норме, — кричит Вилланель. Вивиан переворачивается и уже улыбается, собираясь ползать по кровати опасно подбираясь к краям и каждый раз смеяться, что её хватают за ноги сзади и оттаскивают к центру.***
На Вилланель комбинезон Гуччи и новые очки из Милана, Ева поправляет на себе лёгкое платье, их дочь любит песочники. Её пухлые ножки такие милые, Вилланель пытается её обуть в маленькие кеды, и получает пластиковой лопаткой по лбу. — Это твоя дочь, — смеётся Ева, примеряя шляпу от солнца. Ева обычно волнуется перед посещением врачей, но сегодня её сопровождают до самых дверей, целуют и желают удачи. Вивиан переставляет ножки в блестящих кедах, пока Вилланель держит её, они тестируют детский комплекс и за ними наблюдают. На площадке они не одни, Вивиан настороженно относится к незнакомцам и хнычет, если мимо неё пробегает какой-то ребёнок. Вилланель знает, что построит такой же комплекс дома, но их дочери нужно общение и друзья. — Пора тебе с кем-то дружить, когда появится братик или сестрёнка, ты же присмотришь, верно? Вы будете говорить на своём языке, будете бандой. Спрыгиваем. О нет, земля изменила притяжение, и мы летим! Самолёт Вивиан прилетает к столику, Вилланель достаёт для неё поильник с водой, и та жадно к нему присасывается. — Прости, ты так хотела пить, согласна, жарко, — Вилланель поправляет ушки под панамой и целует побитые коленки. — Самый сложный период, не так ли? Столько синяков, — смеётся девушка, подсаживаюсь к ним со своим ребёнком. Серьёзный мальчик, которому нет, вероятно, и двух лет, смотрит на Вивиан и показывает пальцем. Его мама даёт ему сок. — Как вас зовут? — Это малышка Вивиан. — Луи. — Смотри, Вивиан, какой мальчик, как ты, такой же кроха, дай ему пять. Обе смеются от того, как исполняют это со своими детьми. — Я Риана. — Вилланель. — У вас очень красивые имена, а где папа? На работе? — Мы ждём маму, она в клинике, должна уже закончить. Вилланель смотрит на свои часы Rolex, Ева давно должна закончить, вдруг что-то не так? От волнения отвлекает Риана, она явно не против поболтать на детской площадке, Вилланель привыкла, что их часто выбирают. Вивиан напилась и теперь ей нужно ходить, но Вилланель сажает её на стол и даёт игрушки, мальчик заинтересован. Они играют вместе, Вилланель чувствует напряжение, Ева бы сейчас вовсю болтала бы с этой Рианой, но она чувствует себя как отец выходного дня. Ева спасает ситуацию, появившись неожиданно на площадке. Её поцелуй такой собственнический, кто бы тут не смотрел на Вилланель, все теперь знают, чья она. — Заводишь, — шепчет Вилланель, на ухо Евы. — С кем это вы тут познакомились? Какой маленький джентльмен, — розовея, переключает внимание Ева, поправляя песочник на Вивиан. Они общаются какое-то время вместе, но полуденное солнце опасно, и они уводят детей в тень, где можно покатать на качелях, и сделать множество фото. Уже в машине Вилланель наконец-то может узнать подробности посещения врача. — Всё отлично, мне сказали не волноваться. Мы можем слетать в Лондон, а после полностью перевести её на другое питание. Это уже не полноценное кормление, чисто чтобы успокоить или уложить спать. — А я? — Конечно кормление – это определённые усилия организма, но я не врежу себе. Ты всё ещё можешь делать это. Кстати, ты помнишь, что на следующей неделе у тебя первое УЗИ и биохимия крови? — День? — Четверг. — Я не могу в четверг, Ева, я же говорила свободные даты. — В таком случае, записывайся сама. — Нет! Я не буду этим заниматься, меня это тяготит. Запиши меня, но в начале недели или сильно позже. — Ты не собираешься двигать свой график ради ребёнка? — У меня нет графика. — Ты уже сказала, в каком ты положении? Что скоро перелёты для тебя будут риском? — Ничего не говорила. Два месяца, ещё слишком мало. — Достаточно, чтобы начать менять свою жизнь под новую реальность, в которой ты – мама. — Я хочу домой.***
Ева обзавелась любимым местом, террасой на втором этаже, чуткость Вилланель тут же поправила нюансы, чтобы здесь было удобнее. Теперь это место было особенным не только из-за сделанного здесь предложения руки и сердца от Вилланель, и не потому, что здесь был секс, и даже вид не играл особой роли, хоть перед тобой и была водная гладь до горизонта. Здесь стало по-настоящему комфортно из-за перголы. Пергола – навес для защиты террасы от палящего солнца, стал просто лучшим решением, и Ева тут же обставила всё вокруг цветами в горшках, добавив уединения этому месту. Солнце теперь не нагревает террасу, они установили качели, диваны и пуфы, манеж для Вивиан и мини бар с прохладными напитками. Отсюда отлично была видна территория перед домом, и Ева с жаром в теле наблюдала за тем, как Вилланель возится в углу территории с детским комплексом для Вивиан. Это какая-то новая цель, к которой Вилланель упрямо идёт, утверждая, что никому не доверит безопасность своего ребёнка и построит всё сама. — Лего для взрослых — пошутила в начале Ева, когда всевозможные детали выгрузили на газон и Вилланель достала из коробки том инструкции по сборке. Купив шуруповёрт и молоток, Вилланель приступила к сборке, почти всегда на ней был топ и шорты для йоги, благодаря тени в том месте, солнце её не беспокоило, но пот струился по её телу, и блестел предельно сексуально. Ева ни раз игралась с трубочкой в коктейле, наблюдая за тем, как работают мышцы её жены. Жена… Ева никогда не сможет привыкнуть к этому, они нечто большее. Время идёт, и они раскрываются друг перед другом с разных сторон, что-то Еве не поддаётся, и она, как сейчас, просто пытается сканировать и размышлять. Зачем это Вилланель? Это как дом на дереве? Построить его и доказать, что способен на всё? А может, ей не нравится, что их ребёнок играет с другими на площадке, пока Ева имеет возможность общаться с их родителями? Или же это действительно страх, за то, что взялся уберечь, и теперь это дошло до паранойи? Сначала, ты моешь тщательно игрушки, стерилизуешь соски и бутылочки, а потом, и шагу не даёшь вступить ребёнку, если не проверил дорогу впереди? Или, она хочет быть одна? Одиночество… Сладко звучит, для места, где они всегда вместе. Вивиан требует много внимания, сама Ева требует, и у них есть те, кто помогают присматривать за домом. Ты здесь не одинок, и всё же, Вилланель вырвалась из этого. Она играет и гуляет с Вивиан утром, кормит её, укладывает спать и уходит строить. Вивиан просыпается, ест и играет в манеже, а Вилланель по-прежнему там. Иногда можно услышать ругательства, если честно, это заставляет Еву вздрагивать. Она оставляет Вивиан на Инес и бежит вниз. Ерунда, по пальцу стукнула, или ерунда, поцарапалась. Так отвечает обычно Вилланель, но Ева целует эти места и хочет забрать её отсюда в безопасные объятия. Вилланель любит бассейн, после шести, зная, что Инес уже уехала, потому что подходила попрощаться, Вилланель снимает с себя всё и встаёт у его бортика. Ева наблюдает сверху за прекрасным, обнажённым телом, оно всё ещё мускулистое, подтянутое, и по нему не видно никакого срока. Кажется, Вилланель не хочет с ним расставаться, она любит своё тело, она тщательно заботиться о нём всевозможными средствами, йогой и сексом. Ева часто замечает, как Вилланель смотрит, когда её тело удовлетворяют губы, руки, и собственное тело Евы. Она предлагала снять секс на видео, чтобы пересматривать в поездках, что стало поводом для обиды, потому что Ева не хотела участвовать в порно, и видеть себя со стороны. Вместо этого она согласилась отправлять Вилланель интимные фото, когда та не дома. Её мощное либидо вообще не знает границ, ему всё равно на расстояния и различные обстоятельства. Порой, даже на желание Евы. Но это мелочи, всё, что касается секса можно понять даже интуитивно, совсем другое дело, её замкнутость. Все эти моменты, когда Вилланель наедине с собой, но на что-то зла. На что? Сейчас она с агрессией плавает от одного борта до другого, отталкиваясь ногами, словно не жалея себя. Ева чувствует, что в такие моменты, должна её тормозить, так же как в изнуряющих тренировках, беге ранним утром, или подъёме тяжестей. Ева знает, как входить в режим энергосбережения и охраны того, что в тебе начинает расти, но Вилланель это не знакомо, и она не сбавляет обороты. Она игнорирует тошноту, и завтракает, боль в пояснице – это не повод бросить тренировку, головная боль не повод выключить всё и лечь спать. Она противится. Точно. Всё, что пытается её изменить, игнорируется. Упрямая. Стоит Еве подойти к манежу, как ручки тянутся к ней. — Знаю, тебе надоело здесь сидеть, идём, прогуляемся до мамы. Ева любит влажный запах политого газона вечером, и бассейна. Вивиан рвётся в сторону воды, потому что Вилланель часто брала её купаться с собой. — Не сейчас, малыш, уже вечер, скоро будешь купаться в ванной, с уточками и пенкой. Вилланель останавливает свой бешенный заплыв, Ева представляет, как горят её руки, грудь тяжело вздымается, набирая воздух в лёгкие. Она хватается за поручни поднимается по лестнице без малейшего стеснения, Ева закусывает губу, наблюдая за упругими ягодицами, как же ей идёт вода. Схватив полотенце с шезлонга, Вилланель оборачивает его вокруг себя и садится, Ева приземляется, напротив. Вивиан тянет руки к Вилланель, но та не готова её взять. — Что с тобой? — Ева интересуется осторожно, если что, она сразу отступит назад. — Что у нас на ужин? — Нет, Вилланель. — Ева… — Отвечай, — прозвучало требовательно, и Ева готова на этом остановиться. — Хочу чувствовать, что моё тело, моё. — Так нельзя. Ты мама, ты делишься собой. Твоя кровь, твои витамины, твой образ жизни, даже мысли, всё влияет на то, что в тебе растёт. — Тогда, мне его жаль. — Ты согласилась. Ты захотела. Не надо, не веди себя так, будто я потребовала или заставила. — Мы поспешили, очевидно. — Когда ты впервые возьмёшь его на руки, эта мысль покажется чужеродной. Если, возьмёшь. То, что ты делаешь, это очень вредно. Прекращай. — Срок маленький. — Ты не жалеешь ни себя, ни его. Долго ты ещё будешь строить? — Ещё пару дней. — А тренировки? Я говорила с тренером, тебе нужно перейти на другие занятия. А перелёты? — Ева, не начинай. — Чем быстрее ты поймёшь, за что в ответе, тем быстрее всё наладится. Пошли ужинать. Ева по-прежнему пытается уделять время кухне, и если они делят её пополам с Инес, за столом. Ева аккуратно пододвигает к Вилланель то, что сделала сама. Ей сложно понять, специально Вилланель съедает всё и хвалит, или просто хочет поддержать, но, когда её лицо такое довольное, Ева хочет верить, что готовка ей удаётся. После ужина Ева обычно самостоятельно запускает посудомоечную машину и убирается со стола, приводя всё в порядок, который в этом доме занимает какое-то особенное место. Ева признаёт, что раньше была весьма неряшливая, и дела по дому всегда могли подождать, а Нико не возражал и даже дополнял беспорядок, но теперь, в этом идеальном доме, где Вивиан может схватить с пола что угодно, царит стерильная чистота. Инес поддерживает её каждый день, и Ева старается её не нарушать. Когда всё приняло вид как со страниц каталога, Ева прошла в гостиную, увидев, как Вилланель читает книгу вслух, а Вивиан уже спит у неё на груди. Ева не мешает, и не говорит о том, что малышка уже заснула, присев рядом на диван, она просто любуется этим дуэтом. Как же они красивы, сердце так и пульсирует счастьем. Вилланель облизывает губы, когда книга заканчивается и приподнимает плечо, чтобы взглянуть на спящего ребёнка. — Надеюсь, она засыпает всегда от усталости, а не от скуки. — Твой голос её усыпляет. Ты в этом так хороша. Они вместе укладывают её в кроватку, и смотрят. Они любят смотреть на то, как она учится ходить, и говорить, любят сидеть у маленького бассейна и смотреть как она барахтается и лепечет. Она так забавно пытается говорить с этим миром, и преуспевает в познании всего вокруг. Они аплодируют её усилиям, если ребёнок занят игрой, или пытается донести ложку до рта, для них эти моменты такие ценные. Вилланель ненавидит их пропускать. — Не успела дать грудь, — вздыхает Ева, она не ожидала, что Вилланель уложит её спать. — Есть одно решение. — Ну, не знаю, после этого ты такая вялая и сонная, а мне бы хотелось… — Чего бы тебе хотелось? — Немного поиграть с тобой. — Да, я хочу игр. — Только не знаю, это нормально, связывать беременную женщину и доводить её до оргазма? — Чёрт, Ева. Да! Это нормально. В спальню? — Нет, в комнату для игр. Вилланель обнимает сзади и толкает её вперёд, поторапливая, целуя обнажённые плечи Евы. Её не сложно было возбудить раньше, но теперь из-за гормонов, она всегда готова. Они преодолевают путь по коридору до игровой комнаты, вместо бильярдного стола тут теперь ещё один манеж для Вивиан, а у стены стоит высокая кровать с максимально пружинистым матрасом. Вилланель хочет быстро раздеть Еву и покрыть её тело поцелуями, но та толкает её, и тело подкидывает на мягкой кровати, до замирания сердца. Взгляд полураздражённый, полуумиленный, она хотела немного власти, но Ева берёт всё в свои руки, стаскивая с себя платье. В чёрном, кружевном лифе, нет подкладки, и аппетитные соски Евы видны через дырочки, Вилланель наблюдает за тем, как колыхается её грудь. — Ева, позволь хотя бы… — Что? — останавливается Ева, схватив Вилланель за скулы. — Уничтожь меня, но сначала, позволь снять с тебя лиф. Ева не хотела бы уступать, но поворачивается, запустив руки под волосы, чтобы их приподнять. Вилланель проводит языком по её позвонкам и расстёгивает двойную застёжку лифа на позвоночнике Евы. — Зачем ты носишь его дома? — Мне не нравится, как колыхается грудь при ходьбе, ей нужна поддержка. — У неё есть моя поддержка, — стонет Вилланель, захватывая тело Евы ногами, запуская руки вперёд, мягко сжимая полушария. — Вилланель, не меняй правила. — Ничего не могу с собой поделать, — стонет Вилланель, опуская ноги на пол, сползая с кровати, чтобы прижимать к себе Еву жарче. Рука проходит под горячей грудью и ладонь сжимает одну, губы где-то на уровне шеи, шепчут пошлости и цепляются за кожу, другая рука пробирается в бельё. Вилланель ощущает, как сокращаются мышцы живота, она хочет унять зуд, прижимается к спине Евы и совершает толчки в её ягодицы. Она подталкивает её на свои пальцы, которыми проминает влажную вульву, никаких точных движений, Ева вся в её руках. В ней болит каждая мышца, каждая клеточка тела, но так она чувствует себя живой. Ева может не понимать её желания впиваться в её тело, двигаться на нём, но Вилланель не может это контролировать. Развернувшись, она повалила Еву на кровать с метр в высоту, навалившись сверху. Прижимая свою ноющую грудь к её спине, она обеими руками подняла густые волосы Евы вверх и начала жадно кусать и целовать её шею, плечи и лопатки, ударяясь пахом в мягкую задницу. — Вилланель, о, чёрт, пожалуйста, не… Не останавливайся, — стонет Ева, пальцам хочется во что-то вцепиться. Вилланель поворачивает её к себе лицом, забирается на кровать, опускаясь ниже, и одновременно со сладким поцелуем в губы, начинает поглаживать двумя пальцами края половых губ. Ева раскидывает ноги, чуть выгнувшись в пояснице, пальцы в центре, скользят по скопившемуся там возбуждению. Губы Евы зажимают губы Вилланель, не позволяя больше целовать её с тягучим темпом от которого плавится мозг, та прикасается к её горячему входу почти благоговейно, пока сама Ева, набегом, несдержанно, просовывает свободную руку в бельё Вилланель и двумя пальцами собирает влагу. Эти пальцы быстро оказываются в её рту, и Вилланель рычит, после чего облизывает гребни на её горле от сглатывания. — Ева хочет в рот? Моя Ева так хочет меня вылизать, тебе нужно потерпеть. — Нет. — Да, детка, ты потерпишь, потому что я хочу в тебя, — дразнит Вилланель кружа бархатными пальцами вокруг входа, будто дразнит прежде, чем нырнуть. Голова кругом, Ева отпускает себя, падая в восхитительное блаженство, она знает, что Вилланель позаботится о нём. Требуется меньше минуты тупого давления пальцев на тугой проход в сладострастие, прежде чем они проскальзывают. Вилланель сползает ниже, хватая жадным и жарким ртом ареолу, Ева может только вцепиться в её плечи и выгнуться, получая всё и сразу. Облегчение и пытка в одном и том же ощущении, а затем, плотное скольжение внутри, и томное посасывание груди. Ева забывает, с какими мыслями она шла сюда, чего хотела, она отдаёт себя всю, и не хочет больше контроля. Вилланель доводит до оргазма, и пользуется ртом Евы после, чтобы снять и с себя напряжение. Они обожают время после секса, что-то тягучее, томное, где они почти засыпают, но ласкают друг друга поцелуями.***
Утром Ева просыпается первой, она помнит в деталях всю эту сладкую ночь, в объятиях Вилланель, с разными оргазмами, но не помнит, как Вивиан оказалась в их постели. Может, она плакала, и Вилланель принесла её? Они обе очень забавно спят, Ева босиком на цыпочках идёт за фотоаппаратом Вилланель, чтобы сделать снимок. Вилланель красива как ангел, с нежными чертами лица и белокурыми, завитыми волосами, на ней свободная рубашка, а значит, она действительно вставала. Она полностью принадлежит сну и себе, но одна рука отведена в сторону, и Вивиан руками и ногами обвивает её. На днях они удивлялись тому, что ей уже годик, что она так быстро растёт, но сейчас Ева видит всё такую же кроху, с маленькими ручками и ножками, своим хрупким миром, и она держится за Вилланель, она уже знает, с кем всегда будет в безопасности. Ева спускается вниз, где Инес жарит блинчики, и это отличное начало дня. Они беседует за кружкой кофе, и Ева показывает сделанное в спальне фото. Она хочет поделиться любовью, своими ощущениями, чувствуя, что Инес для них словно мама. Она рассказывает, что первое подобное фото сделала ещё в лагере, было невозможно удержаться, эта обнажённая спина, руки, что обняли подушку под своей головой, золотистые локоны. Ева слегка краснеет, от прилива чувств. Вилланель спускается позже, с Вивиан на руках, на ней мятая рубашка, и шёлковые шорты, она целует Еву в макушку и передаёт ребёнка. — Она проснулась не в духе, — с сожалением, произносит Вилланель, Ева целует её через рубашку в живот. — А ты? — Терпимо. Доброе утро, Инес. — Доброе, блинчиков с чаем? — И дольку лимона, пожалуйста. — Почему мы не в духе? — спрашивает Ева у дочери, укладывая её на своих руках, чтобы дать грудь, — Может, мы просто не проснулись ещё? День обещает быть прекрасным, и, если мама не будет занята строительством комплекса, на который кое-кто ещё даже не сможет залезть, мы проведём его вместе. — Ты сама сказала, закончить. Мне надо ускориться. — Сегодня йога, не нужно так утомляться. — Я на йоге отдыхаю. — Пожалуйста, побудь с нами, ты ведь скоро улетишь. Они занимаются йогой по отдельности, не потому, что не хотят оставлять Вивиан на Инес, просто, они не могут сосредоточиться, отвлекаясь друг на друга. Ева помнит то первое занятие, это был полдень, воздух влажен и неподвижен, Бланка, их инструктор, сосредоточена, а Вилланель… Эти штаны для йоги, майка, что задиралась, обнажая талию, капли пота, движения, всё это было настолько непринуждённо сексуально, что Ева ничего не могла с собой поделать. Вилланель тоже отвлекалась, за что Бланка подгоняла их двоих, но в итоге решила, что их лучше разделить. Они обе согласились, что так будет лучше. Вилланель всегда пропускала Еву вперёд, её йога была легче, и духовнее, к тому же ей нравилось, приняв душ, начинать подглядывать, а после занятия ловить разогретую до красна Вилланель, стягивать с неё одежду, вставать на колени и доводить до оргазма. В своём новом доме они уже обзавелись новыми привычками, любимыми местами и знали, чем заняться. Дважды в неделю к Еве приходил репетитор по Испанскому языку, и Ева старалась изо всех сил тренировать произношение. Они часто уезжали в Марбельи, он был в пятнадцати минутах езды от них, красивый и богатый курортный город с живописным приморским бульваром. Старый город великолепно отреставрирован. Его центр образует Апельсиновая площадь, где расположена мэрия города в окружении белоснежных переулков. Они посещали различные рестораны вдвоём, или с новыми друзьями по соседству. Ева всё ещё привыкала к такой жизни, от неё требовалось: быть любящей и внимательной матерью, жить в своё удовольствие, быть всегда готовой к сексу, и пытаться выглядеть достойно на фоне молодой, красивой жены. Будущей жены. Возможно, сама Ева была увлечена подготовкой к свадьбе и беременностью Вилланель так, что видела её странное поведение, эти моменты уединения и пугающий, пустой взгляд в свою сторону, но всё списывала на гормоны и насыщенность новой жизни. Ева убеждала себя, что с этим вполне можно жить счастливо, всё омрачали только поездки Вилланель. Наступала дата, и она улетала.