Тоджи
Его лицо, когда он впервые почувствовал твое тепло, окружающее его толстый кончик, приняло хмурое выражение. Тоджи почти пришел в бешенство от того, что ты можешь быть такой невероятно теплой и гостеприимной. Его брови были нахмурены, глаза плотно закрыты, а губы поджаты почти что в гримасе. Сколь бы медленным он ни старался быть, входя в тебя, он это ускорит, имея возможность почувствовать приятное покалывание, когда растягивает тебя. Тоджи отчаянно нуждается в том, чтобы полностью войти в тебя — так сильно, что он чувствует, как желание пробегает по его спине. Вероятно, Тоджи делает очень милое лицо, когда близок. Во время самого акта он может контролировать это и следит, чтобы его брови были нахмурены, а губы сжаты. Но когда Тоджи чувствует, как в животе скапливается это слишком знакомое чувство, он знает. Он знает, что его лицо, когда он кончает, выглядит смущенным. (это не так, он выглядит очень горячо) Поэтому каждый раз, когда Тоджи близок, он опускает голову, скрывая свое лицо за черными прядями волос, и ускоряет темп. Брови Тоджи приподнимаются, разглаживая хмурое выражение лица, и он почти теряется в своем нарастающем оргазме. Его глаза зажмуриваются, нос морщится — едва заметно, но Тоджи это чувствует. Его губы приоткрываются самым милым образом, нижняя губа дрожит, когда он трахает тебя, пытаясь сдержать свои стоны. И боже — легкий румянец на его щеках выглядит невероятно мило. Тоджи слишком смущен, чтобы позволить тебе увидеть его таким, поэтому он опустил голову. Первые несколько раз, когда Тоджи делал это, ты предполагала, что он смотрит вниз на свой член, вонзающийся в тебя. Но однажды тебе удалось мельком увидеть, как его губы изгибаются в форме буквы «о», и этого было достаточно, чтобы ты нашла в себе решимость увидеть это в следующий раз, любым способом оказавшись сверху. Ты оседлала Тоджи как раз когда его брови грозили вот-вот приподняться; он практически использовал все свои силы, чтобы держать их нахмуренными. В тот момент Тоджи был так близок к тому, чтобы перевернуть тебя в позу обратной наездницы — его руки лежали на твоих бедрах, чтобы сделать это, но ты положила ладони ему на грудь. Ты была слишком взволнована и хотела увидеть долгожданное выражение лица. Тоджи попытался отвернуться, но ты взяла его за подбородок и повернула лицом к себе, запечатлевая небрежный поцелуй на его приоткрытых губах, ты прижалась к нему так быстро, как только могла, чтобы увидеть это. И вот оно — во всей красе. Его губы так трогательно задрожали напротив твоих. Его легкий румянец и огонек в глазах. Но так же быстро, как появилось это выражение лица, оно исчезло еще быстрее, когда Тоджи понял, что ты сделала это нарочно. Что только заставило его начать насмехаться над гримасами, которые корчишь ты во время полового акта.Чосо
Бедняжка Чосо, неприятно это говорить, но большую часть времени кажется, что его душа вот-вот покинет тело. Это граничит с вознесением в загробную жизнь. В ту секунду, когда первый сантиметр его кончика проникает в твой вход, из его легких выходит весь воздух. Его губа зажата между зубами, когда он медленно скользит в тебя, и если бы его глаза не были закрыты, ты бы увидела, что они угрожают закатиться просто от ощущения твоего тепла, окружающего его. Если бы ты спросила его, Чосо сказал бы, что ощущает твое тепло по всему своему телу. Ты чувствуешь дрожь в его плечах, когда он входит в тебя в мучительном темпе. Даже если у него затраханное выражение лица, знай — Чосо достаточно осторожен и не будет вонзаться в тебя. Он опасается, что кончит преждевременно, если сделает это. И это его лицо можно наблюдать только во время полового акта. Более наглядно его можно рассмотреть в миссионерской позе. Его руки чертовски сильно сжались на твоих бедрах, а брови сошлись на переносице. Толчки Чосо начали замедляться, затем постепенно ускоряясь и теряя ритм. Чосо, когда близок, может чувствовать, как это нависает над ним: ползет вверх по спине и плечам, пока он пытается контролировать свои бедра, не в состоянии поддерживать заданный темп или выровнять дыхание. Его толчки становятся глубокими и грубыми, как только он приближается. И его лицо, боже, его лицо. Чосо нехотя выпускает воздух из легких, когда близок, он выпячивает грудь, а его глаза грозят закатиться на затылок. Брови сдвинуты, по виску стекает капелька пота. Зубы сжаты, нижняя губа надута, обнажая нижний ряд зубов. Когда он изливается в тебя, его плечи вздрагивают, и он пытается вдохнуть, один его глаз закрывается, а затем оба глаза закатываются к затылку. И если говорить о вселенной Магической Битвы, ты чертовски хорошо знаешь, что из полоски на его носу немного течет, когда он кончает. Особенно когда Чосо испытывает чрезмерную стимуляцию, потому что в тебе так хорошо. Как только он изливается в тебя в последний раз, его бедра тут же расслабляются. Наконец-то он может нормально дышать с того момента, как вошел в тебя. Чосо не может контролировать свое дыхание, когда трахается. Либо он сохраняет несколько устойчивый темп и вынужден временно контролировать свое дыхание в соответствии с этим темпом, либо он может сфокусироваться на дыхании, совершая нерегулярные толчки. Либо одно, либо второе. И после этого на его щеках появляется легкий румянец, и он улыбается с удовлетворенным вздохом. Глаза закрыты — он слишком затрахан, чтобы даже захотеть их открыть. Лицо Чосо физическое воплощение этого смайлика :3Нанами
Лицо Нанами вздрагивает, когда он впервые вводит в тебя кончик своего члена. Судорожный вздох срывается с его губ, когда он медленно входит в тебя. Он борется с порывом, который кричит в его сознании, желая полностью погрузиться в твое тепло. Пока Нанами добивается оргазма, он старается держать глаза открытыми. Он практически напрягается, когда его хватка усиливается на любой части твоего тела, за которую он держится. Его губы приоткрылись, и он начал слегка задыхаться, легкий румянец украсил его щеки. Еще больше покраснела его грудь. Румянец на щеках спускается по шее и груди, делая кожу там теплой на ощупь. Легкий блеск пота виден на его грудных мышцах, а нос грозит сморщиться, для Нанами это, вероятно, было одной из самых смущающих черт его лица. Но это всегда выглядит так мило, ты всегда знаешь, что Нанами близок, когда он чуть-чуть морщит нос. Нанами всегда старается продержаться как можно дольше, он желает быть уверенным, что угодил тебе, прежде чем подумает о себе. Но когда настает его очередь, его глаза закрываются, брови приподнимаются, и он чувствует, как внутри все сжимается. Нанами не нужно было говорить, что он вот-вот кончит — выражение его лица сказало все за него. Стиснув зубы, Нанами запрокидывает голову, он пытается сохранить тот темп, который был раньше, но движение его бедер становится небрежным, он вот-вот переступит эту грань. И когда он, наконец, кончает, он издает тихий вздох. Его плечи дрожат, в то время как бедра пытаются сохранить темп, Нанами пытается спуститься с пика, но только для того, чтобы этот трепет отдавался в груди, пока он медленно двигается. Когда он кончает, стиснув зубы, он издает звук, больше похожий на стон, чем на хныканье, что выделяется на фоне того, как красиво он выглядит. И после секса его лоб все еще влажный, пока он пытается отдышаться. Его глаза вот-вот закроются, когда он чувствует, как румянец на щеках постепенно спадает, оставляя приятное воспоминание. Легкая улыбка появляется на его губах, и он выдыхает с довольным урчанием.Годжо
Он один из немногих, кто ускоряет процесс пребывания внутри лона. Его губы приоткрылись, а брови угрожали нахмуриться, когда он почувствовал, как ты хорошо его принимаешь. Годжо дразнит тебя за вульгарное хлюпанье твоего тепла, твое влагалище практически засасывало его. Ему не требуется много времени, чтобы кончить, дрожащий выдох срывается с его губ, когда он чувствует, как твое тепло окружает его член. Его глаза полуприкрыты, зубы стиснуты, на щеках выступает красивый румянец, а нос слегка морщится. Брови Сатору приподнимаются, и он запрокидывает голову, из его горла вырываются бесстыдные стоны, когда он доводит себя до очередного оргазма. Годжо стонет без смущения или стыда, своими звуками он дает понять, что ему с тобой очень хорошо. Когда Годжо кончает у него такое лицо, как будто он практиковал это миллион раз и изучал, как красиво он выглядит, когда достигает кульминации. Но нет, и когда ты заговариваешь об этом, он такой: — Я корчу лицо, когда кончаю? Да, корчит, и выглядит при этом невероятно красивым. Если в середине полового акта ты скажешь ему, как красиво он выглядит, Годжо, вероятно, начнет извиваться и непроизвольно двигать мышцами от комплимента. Но он попросит тебя заткнуться, угрожая, что кончит, если ты не остановишься. Невероятно, как легкий блеск пота на его лбу только подчеркивает его красоту, и какими изящными выглядят его ресницы, когда он пытается держать глаза открытыми. Когда он близок, узел внизу его живота развязывается, и его темп начинает замедляться, Годжо наслаждается теплом, которым ты так щедро его обеспечила. Вместо толчков его бедра начинают прижиматься к тебе, и спина выгибается дугой, когда он вытаскивает свой член наружу. Когда он, наконец, кончает, его бедра слегка подрагивают, и дрожь распространяется вверх к плечам, пока Сатору прерывисто дышит, периодически всхлипывая. И после секса, когда он изнемогает от дрожащего оргазма, на его лице появляется выражение абсолютного блаженства. На его щеках виден еле заметный румянец, а уголки его губ изгибаются в улыбке. Годжо практически лишен дара речи от непрерывных движений, которые он совершал бедрами. В целом, у Сатору очень красивое лицо, когда он кончает. Даже слишком красивое.Хироми
Когда он впервые проскальзывает внутрь, уголки его губ изгибаются в улыбке, а брови хмурятся в недоумении от того, как твое возбуждение окутало его. Он почти озадачен тем, как твое лоно легко пригласило его войти. И когда он полностью окажется внутри тебя, все, что потребуется, — это одно бездумное сжатие окружающих его член мышц, чтобы Хироми прижался лбом к твоей груди, опасаясь, что, если ты продолжишь, он может кончить слишком рано. Лицо этого мужчины выдает его, когда он кончает. У Хироми становится такой вид, будто он вот-вот чихнет, когда он близок. Руки Хироми начинают дрожать, как будто он сам себя доводит, но он не прекращает толкаться. Старается продержаться так долго, как только может, его голова угрожает откинуться назад, когда он начинает тяжело дышать. Его челюсть отвисает, и он издает гортанные стоны. Брови Хироми приподняты, глаза закрыты, а кончик носа слегка дергается. Он пытается предупредить, что скоро кончит, но бессвязные слова заглушаются стонами, срывающимися с его губ, когда его толчки начинают замедляться. И всегда — всегда — за миллисекунду до того, как он кончает, он резко вдыхает. Раздается смесь вздоха и содрогания, прежде чем он изливается в тебя. Его брови нахмурены, глаза полуприкрыты, и тяжелое дыхание переходит в более громкие стоны, когда он пытается успокоиться после оргазма. После того как кончит, Хироми часто чрезмерно стимулирует себя, пытаясь оставаться внутри тебя как можно дольше. Если он ставит тебя на четвереньки, его колени подгибаются, и толчки превращаются в ленивые покачивания, когда он прижимается грудью к твоей спине. В итоге вы вместе падаете на простыни, и ты слышишь его ворчание и прерывистые вдохи, так как его рот находится прямо рядом с твоим ухом. Если он трахает тебя в миссионерской позе, упершись локтями в кровать, позволь ему, пусть он прижмется своей грудью к твоей на грани того, чтобы раздавить тебя, пока его бедра изо всех сил стараются двигаться. Ты можешь рассмотреть его лицо вблизи — затраханное и хватающее ртом воздух. Его легкое ворчание приобретает определенную хрипотцу, которая появляется только тогда, когда он чрезмерно возбужден. Когда он переживает оргазм, самый кончик его носа краснеет, а губы приоткрываются. Выражение его лица, когда он, наконец, находит в себе силы посмотреть на тебя, выглядит почти что усталым, Хироми медленно моргает и губы у него припухшие. Но его лицо исполнено умиротворенностью. Хироми смотрит на тебя глазами, полными покоя, словно ты даровала ему его.Гето
Из них всех Гето — единственный, кто сохраняет несколько бесстрастное выражение лица, когда входит внутрь. Низкий вздох срывается с его губ, когда он медленно погружается в тебя. Время от времени он вздрагивает и выпячивает нижнюю губу, обнажая зубы, когда ты сжимаешься вокруг него с тихим шипением. Бесстрастное выражение лица Сугуру, которое он пытается сохранить, исчезает, когда он полностью погружается в ощущение твоего тепла, окутывающее его, и тогда его брови чуть-чуть приподнимаются. Легкий румянец на его щеках усиливается при малейшем ощущении, что ты его всасываешь. Даже если это не входило в твои намерения, каким-то образом ты всегда хорошо принимала его член. Что только затрудняло удержание его бедер от грубого толчка в тебя без предупреждения. Но Сугуру не был монстром, даже если каждый ствол мозга, пульсирующий в его черепе, кричал ему, чтобы он толкался и продолжал толкаться, пока его бедра не выдержат. Он всегда оказывал тебе любезность, медленно входя в тебя. И когда он полностью погружается внутрь, с его губ срывается низкий стон, и ты чувствуешь, как его член пульсирует внутри твоих стенок. У него тоже милое личико, когда он кончает. Независимо от того, что происходит — двигаются ли его бедра в невероятном темпе, или ты скачешь на нем сверху, или ты сделала что-то, что вывело его из себя — выражение его лица от бурного оргазма всегда одно и то же. Брови Сугуру слегка приподнимаются, его щеки покрываются румянцем, губы приоткрыты. Чувствуя, как тепло разливается по животу, он контролирует легкие стоны, вырывающиеся из горла, прикусив губу. Когда Гето близок он любит, чтобы его руки были заняты; либо обе руки будут на твоей заднице, грубо ее лаская, либо на твоих сиськах, либо схватят пригоршню твоих волос — неважно. Ему нравится держать руки занятыми, пока он поддается оргазму, который пытался подавить. И когда его бедра угрожают сбиться с ритма, с его прикушенной губы срывается более громкое хныканье, а его руки сжимаются только сильнее, бесполезно предупреждать тебя, что он кончает, когда это уже происходит. Его глаза плотно закрыты, из горла вырывается еще больше мычания, перемежающегося с тихими подвываниями. Губы Сугуру слегка приоткрываются, кожа на покрасневших щеках покалывает, а нижняя губа дрожит. Громкий стон вырывается из его груди, когда его лицо морщится; он опускает голову, сосредотачиваясь на попытках сохранить ровный темп. Хватка Гето за любую часть твоего тела, которой были заняты его руки, усиливается, без сомнения, он оставит у тебя боль после того, как отпустит. Приятнее всего наблюдать, как разглаживаются его нахмуренные брови, как доказательство оргазма тает на его лице, когда он спускается с вершины. Выражение чистой безмятежности постепенно исчезает, когда он вдыхает каждый твой выдох.Наоя
С одной стороны — есть Наоя, который корчит самую нелепую гримасу, когда впервые вонзается в тебя. У него получается гримаса с проблеском улыбки на губах. Лицо, которое он корчит, граничит с уродством. Давайте будем честны, Наоя не дал бы тебе больше нескольких миллисекунд, чтобы привыкнуть к внезапному вторжению. Каждый раз внезапный толчок в тебя почти заставляет его кончить. Бесполезно ему говорить: «Этого не произойдет, если ты будешь двигаться медленно», Наоя все равно делает это. Мурашки бегут по его плечам от ощущения, что ты обнимаешь его член слишком крепко. Тепло в животе говорит ему, что, возможно — возможно — ты была права. Хотя он бы этого не признал. Если он продержится достаточно долго, то выражение его лица, когда он близок, резко контрастирует с его милыми звуками. Наоя звучит очень мило, когда он близок. Тихие всхлипы против воли вырываются из его легких. И выражение его лица почти мучительно. Как будто каждый толчок, который он, заикаясь, вонзает в тебя, причиняет ему боль. Брови Наои сурово нахмурены, нос наморщен, а зубы стиснуты. Но когда он раздвигает губы в усмешке, он сияет. И с другой стороны — есть Наоя, который слишком красив. Если он не контролирует это, его брови слегка приподнимаются, а губы приоткрываются. Судорожный выдох срывается с его губ, когда он проталкивает в тебя свой член. Не так резко, как описывалось ранее, но все равно он старается полностью погрузиться в тебя так быстро, как только может. По мере того как Наоя заводится, румянец на его щеках не исчезает, поскольку он чувствует, что начинает разваливаться на части. Наоя издает тихие всхлипы и стоны во время любого вида полового акта, которые он пытается скрыть. Еще бы. Но они всегда вырываются наружу, приглушенные или в виде попытки хмыкнуть, которую он выдавил из своего горла только для того, чтобы замаскировать их. И когда Наоя близок, совсем близок, он чувствует, как дрожь пробегает по его позвоночнику и охватывает грудь. Он, наконец, перестает подавлять свои приятные звуки и полностью сосредотачивается на том, чтобы кончить. Он не заботится о том, видела ли ты его сморщенный носик или его красивые раскрасневшиеся щеки. Его брови сдвигаются в чистом экстазе, когда он извергается в тебя, плечи дрожат, а глаза слегка моргают закрываясь. Он настолько поглощен оргазмом, что ему все равно, слышала ли ты, как с его губ срывались неконтролируемые всхлипы. Челюсть Наои грозит отвиснуть, когда он спускается с пика, его глаза крепко зажмурены, пока ты доишь из него все, что он может дать. И после секса, даже если он отвернется, не заботясь ни о чем на свете, не заботясь о том, чиста ли ты или нуждаешься в помощи, на его лице написано незаслуженное восхищение, когда он притворяется, что засыпает. Легкий румянец на его щеках все еще заметен, даже когда он удовлетворенно вздыхает.