Нанами
Нанами несколько раз ловил тебя на том, что ты пялишься на его грудь, часто думая, почему ты смотришь или почему у тебя такой развратный взгляд. Но однажды у тебя, наконец, хватило наглости спросить: — Можно я пососу твои сиськи? — игривым тоном. Ты разглядывала маленькие бугорки под его белой ночной рубашкой, которая подчеркивала его большие грудные мышцы. — У меня нет сисек, милая, — улыбнулся он со вздохом, опустив взгляд на свою кофейную чашку. Улыбаясь, ты промурлыкала, глядя на изгибы его груди: — Это значит «нет»? Выражение лица Нанами изменилось, честно говоря, он подумал, что ты шутишь; вопрос был не такой уж странный по сравнению с другими вещами, которые ты говорила ему, и он знал, что иногда ты можешь что-то сказать, но за твоими словами не стоит никакого смысла. Он нахмурил брови, склоняя голову набок в ожидании, что ты рассмеешься и скажешь, что пошутила. Только ты этого не сделала. Ты подошла и встала перед ним, поглаживая выступающий бутон, скрытый белой тканью, и смотрела, как постепенно меняется его лицо. Нанами пытался сохранить невозмутимое выражение лица и пытался притвориться, что ничего не чувствует. Но чем больше он старался сдержать тихие вздохи, похожие на всхлипывания, при себе, тем больше они хотели вырваться наружу. И это всего лишь от нескольких прикосновений большого пальца к его соску. Нанами знал, что он чувствительный — ему часто приходилось надевать майку под рубашку, чтобы избежать легкого трения от грубой ткани. Но он не знал, что его соски настолько чувствительны. Настолько, что его член подпрыгивал в пижамных штанах, сердце бешено колотилось под мощными грудными мышцами и, что самое смущающее, его брови приподнялись, создавая легкую складку на лбу, а из легких вырывались мягкие вздохи в форме тихих всхлипов. И хотя ты смотрела на него с восхищенным выражением лица, он все равно почувствовал легкую уязвимость, когда ты надавила большим пальцем на бутон под тканью. Вот оно — ты подумала, если он сейчас так извивается, когда миллиметр ткани отделяет твой большой палец от его соска, какое у Нанами будет лицо, когда ты пососешь его? Нанами поставил свою кружку на кухонный стол, опасаясь, что, если ты продолжишь, он может уронить ее. Слегка усмехаясь, ты прекратила гладить его сосок сквозь рубашку, и твой рот наполнился слюной от того, что ты почти могла разглядеть розовый ореол под белой тканью. Твои руки легли на подол его рубашки, ты посмотрела Нанами в глаза и спросила: — Можно? — с таким выражением лица, которое можно было описать только как чудесное. Нанами заколебался, он нахмурил брови и несколько секунд обдумывал это, не уверенный, хочет ли он пробовать что-то неизведанное так рано утром. В ту секунду, когда он кивнул «да», ты так быстро стянула с него рубашку, словно была извращенкой. Ты секунду смотрела на его мощную грудь, восхищаясь легким светлым пушком на ней. Нанами, конечно, уже привык к твоим безумным выходкам и моментам, когда ты предлагала ему попробовать что-то новое в постели. Или когда ты говорила ему вкрадчивые комплименты, когда он возвращался домой с работы. Почти во всех этих случаях ты была той, кто принимала ласки. Но это… это переходило в новую динамику, которая была неизведанной между вами двумя. Ты сверкнула глазами, приоткрывая губы и наклоняясь ближе к его груди. Звук, который вырвался из его горла, когда ты лизнула полоску на маленьком твердом холмике, был пьянящим. Твоя рука потянулась к другому его соску, ты стала перекатывать его в пальцах, прижимаясь губами к его груди. Плечи Нанами задрожали от тепла твоего рта, с его губ без стеснения срывались легкие вздохи. Ты испытала череду ощущений когда, наконец, обвела его сосок языком, как приятно было чувствовать, как его член твердеет у тебя на животе — это было похоже на то, что ты наконец прошла уровень игры, на прохождение которого потратила бесчисленные часы. Ты и не представляла, какое удовлетворение тебе приносили тихие вздохи, вырывающиеся из его горла, когда ты касалась зубами маленького бутона. И еще больше раздавалось звуков, когда ты отпускала его сосок с тихим хлопком, обдувая легким воздухом влажный бугорок на его груди. Его дрожащее дыхание было приятно слышать. Недолгое время спустя ты вытащила его сочащийся член из штанов, медленно поглаживая его, пока Нанами опирался руками о кухонную стойку; костяшки его пальцев побелели от того, как сильно он за нее держался. То, что сейчас происходило, не нуждалось ни в грязных разговорах, ни в поддразнивании с твоей стороны. Все, чего ты хотела — это доставить Кенто удовольствие. И, возможно, успокоить зуд, который ты почувствовала с тех пор, как заметила, какой на самом деле была его грудь. Ты была уверена, что это маленькое открытие приведет к каким-нибудь интимным моментам с Нанами судя по тому, насколько обалдевшим он выглядел после нескольких мягких поглаживаний и посасывания его сосков. Ты была уверена, что он мог кончить только от этого, но приберегла это испытание на другой день.Наоя
Вряд ли Наоя будет открыт для этого, но если бы был, его нужно было бы очень, очень сильно убеждать. Ты его небрежно целовала, его язык практически просунулся тебе в горло. Его спина прижалась к стене, когда твои руки обхватили его обнаженный торс. Наоя отстранился, пыхтя, с легким румянцем на щеках. Он положил руку тебе на макушку, направляя твою голову вниз по своему обнаженному торсу. Он всегда это делал, прося отсосать его член перед любым видом полового акта. Только ты не была антиромантичным монстром, каким был он, и пыталась сделать это более заботливо, более чувственно. Ты покрывала легкими поцелуями его ключицы, расстегивая пряжку на его брюках, но он раздраженно фыркнул. Наоя проворчал: — Поторопись. Он шикнул сквозь стиснутые зубы, не понимая, почему ты никогда не торопилась, когда дело доходило до таких вещей. Даже когда ты объяснила, что «лучше, когда все происходит медленно», он тебе не поверил. Но когда ты лизнула маленькую полоску рядом с его соском, просто пытаясь убедить его, что небольшое трение может быть приятным, Наоя невольно издал звук, которого никто из вас раньше не слышал. С его губ сорвалась смесь икания и хныканья. Ты застыла с приоткрытыми губами, как будто время остановилось. Плечи Наои напряглись в ожидании, что ты скажешь ехидный комментарий или высмеешь его. Только ты этого не сделала, вместо этого ты провела языком по губам, а затем нежно прижалась обратно к его соску. Наоя выдохнул тихое: — Сто-… — дрожащими губами, растворяясь в ощущении твоего языка на своем чувствительном бутоне. Ты проводила кончиком языка по эрогенной зоне, пока он судорожно вздыхал. Так было до тех пор, пока к Наое не пришло осознание того, что происходит. Он схватил тебя за плечи, слегка оттолкнув назад. На его лице читалось замешательство с намеком на трепет, его щеки окрасились глубоким румянцем, и, самое главное, — Наоя выглядел униженным. Ты смотрела на него широко открытыми глазами, вдыхая и приоткрывая губы, чтобы что-то сказать, но Наоя прервал тебя. — Не надо, — процедил он сквозь зубы, — Не говори ничего. Он избегал твоего взгляда, пытаясь отдышаться. — Все в порядке, Наоя… — прошептала ты и потянулась, чтобы поцеловать его в щеку, но он отстранился, выпуская воздух из легких. — Заткнись, — проворчал он, отталкивая твою руку, когда ты попыталась погладить его по щеке. Наоя отказывался смотреть на тебя и принимать твои заверения, поэтому ты наклонилась к центру его груди, прямо под ключицами, и запечатлела поцелуй на раскрасневшейся коже. Ты почувствовала, как колотится его сердце рядом с твоими губами, когда он вздохнул, и в этом вздохе была смесь огорчения и удовлетворения от ощущения, как твои губы прижимаются к его коже. Ты коснулась губами маленького изгиба на его груди. — Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, — пробормотала ты, уткнувшись в его кожу, услышав в ответ только тихий выдох. Наоя опустил голову, пытаясь скрыть смущенное лицо. — Это мерзко… — прошептал он, скрывая гримасу, когда ты нежно покусывала его чувствительный сосок, кончик его носа покалывало от выступившего на нем румянца. Ты пыталась скрыть улыбку, которая щекотала его кожу. — Нет, Наоя, это горячо. Ты заверила его, что это не какая-то аномалия или что-то из ряда вон выходящее. Улыбнувшись, ты снова высунула язык изо рта. Ты была готова показать Наое с помощью своего языка, насколько соблазнительной была его чувствительность. И он снова позволил тебе. Но только после долгих, очень долгих уговоров. Но как только ты начинаешь посасывать его соски, Наоя превращается в лужицу в твоих руках.Годжо
Годжо наносит лосьон после душа, небрежно проводя руками, чтобы втереть его в грудь. Если честно, Сатору заметил твою маленькую проблему, а именно как ты пристально пялилась всякий раз, когда его грудь была чем-то намазана; ты сжимала челюсти, когда смотрела на изгибы его груди. На губах Сатору появилась самодовольная ухмылка, когда он почувствовал, что ты пялишься на его обнаженную грудь. — Проголодалась? — спросил он с дерзким хихиканьем. Ты тяжело вздохнула соглашаясь. — Это так несправедливо, — пробормотала ты, сохраняя беззаботный тон. Брови Годжо нахмурились. — Несправедливо? Ты сделала несколько шагов ближе к нему с притворно скорбным выражением лица и потянулась к его все еще влажной груди, нежно взяв его сиськи в свои руки, как будто они были ценной вещью. Годжо издал хриплый смешок: — Да, глубоко несправедливо. Ты усмехнулась, проводя большим пальцем по его бледному соску, заработав в ответ легкое пыхтение. Годжо почувствовал, как по спине поползли мурашки, когда ты слегка задела его сосок большим пальцем, а другой рукой надавила на выпуклость, наблюдая, насколько податливой была его кожа. В начале ваших отношений ты узнала, что его соски очень чувствительны, после того как увидела, что они покраснели, когда Годжо отстранился от тебя — причиной тому было трение от соприкосновения груди с грудью в миссионерской позе. Но тебе еще не удалось пососать их, хотя в большинстве случаев у тебя слюнки текли при виде легкого блеска пота на его груди после полового акта. Ты облизала зубы. — Они очень красивые, Тору. Ты рассердилась, потому что Годжо посмеялся над твоими словами, которые прозвучали более саркастично, чем ты хотела. Он попытался подыграть: — Хочешь пососать их? — он улыбнулся, ожидая, что ты отшутишься и продолжишь свой маленький спектакль. Только вот твои глаза заблестели, а на губах заиграла улыбка, и ты не отшутилась. — Ты бы мне позволил? — смело спросила ты, и от этой мысли твой рот наполнился слюной. Сатору в самом деле позволил бы тебе, если бы ты действительно захотела. Мысль о том, что ты сосешь его соски… это не было бы самым странным действием в вашей сексуальной жизни, но это была неизученная область, о которой никто из вас до этого момента не упоминал. Хотя периодически ты оставляла небольшие царапины, целуя его торс, прежде чем опуститься на него, конечно. Но ты никогда не придавала этому значения. И когда Сатору посмотрел на выражение твоего лица, наполненное томлением и желанием, ему стало ясно одно: на этот раз он получит стимуляцию сосков. Ты хотела найти для этого место получше, чем ванная. Итак, ты оставила несколько небрежных поцелуев, слегка теребя пальцами его розовеющие соски, пока вы перемещались в другую комнату. Ты была удивлена тихими всхлипами, которые Годжо выдыхал тебе в рот, ты знала, что обычно он чувствителен, но сейчас он был особенно чувствителен, когда ты соблазняла розовые вершинки его груди затвердеть. Ты покрывала поцелуями его шею, сжимая в пальцах розовые бутоны, кода Годжо опустил голову на подушки. Он тихо всхлипывал, его член начал твердеть под пижамой. Ты оторвалась от его ключицы, восхищенная распространяющимся румянцем, который только подчеркивал его красивые сиськи. Ты вздохнула, наблюдая, как Годжо извивается под твоими руками, сжимающими его соски. — Неужели это так приятно? — спросила ты, пораженная тем, как громко он начал хныкать. Годжо фыркнул с легкой ухмылкой: — Ты понятия не имеешь, насколько это приятно. Он слегка заскулил. Ты прижалась губами к блестящей выпуклости одной из его грудных мышц, убирая пальцы и проводя ими вниз по его рельефному торсу. Твоя рука нашла путь к резинке его трусов, нежно поглаживая выпуклость, пока ты покрывала влажными поцелуями его покрасневший набухший сосок. Его большая рука лежала у тебя на затылке, убаюкивающе его поглаживая, когда он почувствовал, как тонкая полоска твоей слюны увлажнила его сосок. Ты слегка отстранилась и нежно подула на то место, которое ласкала, заставляя дрожащий всхлип вырваться из его груди. Сатору выдавил на одном дыхании: — Продолжай в том же духе и я могу кон-… — он попытался предупредить, но ты прервала его, нырнув рукой к нему в штаны, мягко обхватывая его член, и снова прильнула губами к его соску, заслужив от Годжо плаксивое «нннгх» в качестве награды. Ты проводила языком по его чувствительному месту, Сатору был так возбужден, что был на грани того, чтобы сжать твои волосы в кулак. Ты была потрясена, как красиво он звучал, как его член истекал в твоей руке. В голосе Годжо звучали отчаянные нотки желания. Как будто он был близок к оргазму, но не мог сосредоточиться на том, чтобы кончить. Ты слишком медленно водила по нему рукой, что резко контрастировало с твоим языком, который скользил и смачивал его нежный сосок. Сатору вдохнул, наполнив легкие как можно большим количеством воздуха, и протянул руку ко второму соску, нежно покручивая его, как ты делала ранее. Ты перевела взгляд на его руку, наблюдая, как он играет со своим соском, и простонала ему в грудь, отчего низкий стон завибрировал на его соске. От внезапной дрожи он застонал. — Быстрее, малышка, я так близко, — выдавил он, его слова перемежались всхлипами, а бедра подались навстречу твоей руке. Ты ускорилась, лаская его член так быстро, как только могла. Прерывистые гортанные стоны срывались с его губ — то различные вздохи, то «не останавливайся», то предупреждение «я скоро кончу» вперемешку со всхлипами и стонами. Даже если он сказал это в шутку, ты была счастлива сосать его сиськи, пока он не начал вздрагивать от прерывистого дыхания. И Годжо был более чем счастлив позволить тебе это.Тоджи
О боже, этот мужчина. Ты как-то это прокомментировала — всего один раз — и теперь всякий раз, когда Тоджи ловит на себе твой пристальный взгляд, он напоминает тебе об этом. — Ты пялишься, — говорит он, зная, что на нем надета компрессионная рубашка, которая была не только слишком обтягивающей, но еще и белой — сложите это вместе и вы сможете увидеть розовое кольцо его сосков сквозь ткань. Он словно делал это нарочно. Как будто пытался соблазнить тебя спросить его. — Трудно удержаться, когда ты носишь эти крошечные рубашки, — усмехнулась ты, заставив Тоджи опустить взгляд и притвориться, будто он думает, не слишком ли рубашка маленькая. Было видно, как ткань натянулась на его груди. — Они садятся после стирки, — парировал он, почти оскорбленный твоей жалобой. Ты саркастически хмыкнула «угу», прежде чем снова перевести взгляд на его грудь. — Я про то, что отсюда я могу видеть твои соски… — пожаловалась ты, услышав вздох, сорвавшийся с его губ. Было еще рано, вы завтракали после того, как оделись, что и привело к этой ситуации с «крошечной рубашкой». — Не нравится — не смотри. — Именно поэтому я и смотрю, — фыркнула ты, на что Тоджи свел брови и выпятил губы в легкой гримасе. Ты вздохнула, подперев подбородок рукой, пока он играл с едой на своей тарелке. — Я имею в виду, ты ведь не чувствуешь дуновение воздуха… Тоджи назвал твое имя немного строгим тоном и на грани раздражения. — Если ты хочешь меня о чем-то спросить — спрашивай. Он посмотрел на тебя со стоическим выражением лица. — Можно мне… пососать их, — приглушенно выпалила ты, даже не удосужившись сменить интонацию на вопросительную. Тоджи удивленно приподнял бровь; он знал, что ты хотела что-то сделать с его грудью, но его шокировало то, насколько ты была прямолинейна, ведь обычно ты намекаешь на свои желания, оставляя Тоджи гадать. — Ты хочешь пососать мои… — Тоджи попытался добиться от тебя более четкого ответа. — Твои сиськи. Да. Он усмехнулся твоей дерзости. Тоджи обдумывал это, откинувшись на спинку стула и глядя на твое лицо, которое с каждой секундой становилось все более и более покрасневшим. Он вздохнул, сочувственно наклонив голову набок из-за того, насколько сильно ты нервничала. — Почему бы и нет. И как только он произнес эти слова, ты практически телепортировалась к нему на колени, сев на него сверху. Чрезмерно возбужденный взгляд на твоем лице сказал ему, что эта мысль уже некоторое время была у тебя в голове. Его руки потянулись к подолу обтягивающей рубашки, но ты остановила его. — Не надо, — почти маниакально улыбнулась ты. Тоджи пожал плечами, предположив, что ты снимешь рубашку сама, и смотрел, как твои руки скользят по его груди, слегка сжимая пальцами грудные мышцы. — Они чувствительные? — прошептала ты. Руки Тоджи легли тебе на бедра. — Не знаю, никто никогда не был настолько странным, чтобы спросить, можно ли пососать мои сиськи, — почти раздраженно произнес он, сохраняя невозмутимое выражение лица, пока ты пыхтела от удовольствия. Взволнованная тем, что первой узнаешь, отреагирует ли он на то, что ты будешь сосать его соски, ты ухмыльнулась. И это только подтвердило мнение Тоджи о том, что ты необычная девушка. Ты провела правой рукой вниз, теперь, когда ты была так близко, ты могла ясно видеть его сосок сквозь натянутую ткань. Разместив указательный и средний пальцы по обе стороны от ореола, ты их сомкнула и почувствовала маленький бутончик между пальцами. — Ты сказала, что будешь сосать их, а не играть с ними, — Тоджи практически выругался, его щеки начали слегка краснеть. Ты вздохнула, наклоняясь и проводя языком по губам — так хотелось лизнуть полоску на хлопке. Тоджи лишь наблюдал за твоими действиями, нахмурив брови, немного встревоженный тем, что тебе так хотелось лизнуть его соски через ткань. Но он знал, что не ему судить — между вами двумя по его просьбе совершались и более странные вещи. Ты закрыла глаза, намочив языком белый хлопок. Почти мгновенно на его соске ткань стала прозрачной. Тоджи пытался сохранить невозмутимое выражение лица, но маленькие губки прижались к его соску. От мокрой ткани его сосок затвердел. Мало-помалу ты совершала одно нежное облизывание за другим, и Тоджи начал извиваться под тобой. Его член встал, то ли от твоего языка, то ли от того, что Тоджи наблюдал за тобой. Он ощущал это нарастающее чувство с каждым движением твоих пальцев по его груди, пока это чувство не заставило его пожалеть о том, что он позволил тебе это, и, наконец, он снял с себя влажную рубашку. Тоджи почувствовал разницу в ощущении воздуха на своей груди, он чувствовал каждый легкий выдох, который ты выдыхала носом. По его спине пробежала дрожь, когда ты слегка коснулась кончиком языка маленького бутона его соска. Хотя ощущение было новым, оно не было неприятным. Тоджи воспринял это как новую форму прелюдии, которую нужно изучить.Чосо
Когда ты спросила его об этом в первый раз, у него была самая непонимающая реакция из всех. Вы сидели друг перед другом на вашей общей кровати, скрестив ноги. У Чосо было выражение лица, которое можно было описать только как подавленное. — Ты хочешь сделать что? — пробормотал он, раздраженно качая головой, думая, что ослышался. Ты вздохнула, тебе потребовалась вся уверенность, чтобы сказать это в первый раз, и вот придется снова повторить эту фразу. Ты выдохнула: — Чосо, можно я… Выражение лица Чосо оставалось подавленным, он понял, что не ослышался. — Ты позволишь мне… пососать твою… грудь? Чосо знал о стимуляции сосков и о том, как это может доставить некоторое удовольствие. Хотя сам он этого не исследовал, он скептически относился к такого рода вещам. Поначалу он говорил «да» только для того, чтобы не смущать тебя. — Я не понимаю, почему ты этого хочешь, — пробормотал он себе под нос, снимая футболку. Ты придвинулась ближе, протянула руку и провела пальцами по его выпуклым грудным мышцам. — На днях я узнала, что у некоторых мужчин действительно чувствительные соски, — ты улыбнулась, проводя большим пальцем по маленькому бугорку, посмотрела на Чосо и увидела, что выражение его лица не изменилось. — А если у меня нет? — он посмотрел вниз на твою руку, приподняв бровь, когда ты легонько провела пальцем вокруг соска. Ты усмехнулась: — Нет ничего плохого в том, чтобы проверить это. Ты надавила указательным и средним пальцами по обе стороны от его набухающего соска и слегка ущипнула его между пальцами, когда Чосо немного подвинулся. — Как ощущения? — прошептала ты. Лицо Чосо казалось слегка озадаченным. Он почувствовал, как начало покалывать щеки, не от самого действия, а от того, что он увидел этот маленький огонек в твоих глазах — ты была восхищена тем, что его сосок стал твердым между твоих пальцев. Ты мягко ущипнула его, и Чосо слегка пошевелился. На его лице появилась легкая улыбка, когда он почувствовал, как от нежного щипка по спине побежали мурашки. Чосо нахмурил брови: — Не знаю… странные? — пробормотал он, на что ты слегка улыбнулась. Ты убрала руку, перестав ласкать его грудь, и положила пальцы себе в рот. Вот теперь Чосо смутился, он в самом деле не понял, к чему все это. — То есть… — ты положила влажные пальцы на его сосок. — … Странно хорошо или странно плохо? Ты улыбнулась, увидев, как губы Чосо приоткрылись, когда ты стала перекатывать его твердый сосок между пальцами. Он ответил на твой вопрос без слов, издав небольшой выдох, который принял форму стона, когда ты легонько ущипнула его. — Т-ты чувствуешь то же самое? — выдохнул он, его член подпрыгнул в штанах, от чего его щеки начали краснеть. Ты ухмыльнулась, видя, что твои усилия окупились тем, как кротко он задал этот вопрос. — Иногда… — сладко промурлыкала ты, наблюдая, как вздрагивают его плечи. — Теперь я могу прикоснуться к нему губами? Чосо склонил голову, не желая, чтобы ты видела его лицо. — Если хочешь, — пробормотал он, выпрямляясь и убирая руки за спину, выпячивая перед тобой грудь, и отвел взгляд в сторону. Ты чуть не издала развратный смешок от того, каким застенчивым он выглядел, но сдержалась. Ты не желала смущать его еще больше. Опершись на икры, ты положила руки по бокам от его ребер, пока Чосо дышал, осознавая, что сейчас произойдет, но не зная, на что это будет похоже. С улыбкой ты наклонилась и поцеловала его в висок: — Хочешь, я тебе еще и подрочу? — прошептала ты ему на ухо, проводя рукой по второму его соску. Ты видела, как его член начал выпирать сквозь спортивные штаны, пока ты касалась пальцами его соска. То, как Чосо произнес твое имя, заставило его подумать, что ты сейчас сказала самую грязную вещь, которую он когда-либо слышал, когда коснулась его нестимулированного бутона. Он также отметил, что, хотя поначалу он ничего не чувствовал, но чем больше ты играла с его сосками, тем чувствительнее они становились. — Я просто хочу помочь, — улыбнулась ты, глядя на заметную выпуклость в его штанах. — Но если ты не хочешь, — поддразнила ты, перекатывая твердеющий бутон между пальцами. — Просто… — выдохнул он, — Просто не говори таких вещей… — выдавил Чосо, почувствовав легкий поцелуй в хрящик уха, прежде чем ты провела языком вниз по его шее. Ты оставила легкие следы слюны на его груди и посмотрела на него, теребя его сосок пальцами. — Это значит «нет», или..? — ты улыбнулась, прижавшись губами к его коже, чувствуя, как бьется его сердце. Ему потребовалась минута, чтобы обдумать это — ты стимулировала его сосок пальцами, пока что не лаская второй, из-за чего Чосо было трудно думать. Ты натянуто улыбнулась, заметив маленькую дорожку слюны, блестевшую на его груди. — Думаешь, я могу заставить тебя кончить, просто пососав твои соски? И снова ты говоришь вещи, которые заставили Чосо ахнуть. — Нет, наверное, нет, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Скорее всего, этого будет сложно добиться, — договорил он, чувствуя, как ты мычишь в изгиб его груди. Ты провела рукой вниз по его торсу, засовывая ее в штаны, и взяла его член, вытаскивая его наружу. Ты встретилась с Чосо взглядом, и твой рот наполнился слюной при мысли о том, каким нежным и податливым будет его сосок на твоем языке. Одновременно с первым поглаживанием его члена ты провела кончиком языка вокруг его слегка набухшего соска. С губ Чосо невольно сорвалось приглушенное мычание, смешанное со скулежом. Хотя и требуется много времени, чтобы довести Чосо до состояния хныканья, оно того стоит.Гето
Он смотрел на тебя, приподняв бровь, чуть ли не спрашивая «ты серьезно?», а ты сидела на нем сверху, положив руки ему на грудь, и смотрела на него изумленными глазами. Вопрос сам собой сорвался с твоих губ в середине прелюдии, когда твой взгляд остановился на его сосках. Ты провела подушечками пальцев по его соску, заработав от Гето низкий стон, не от ощущения, а от самого действия. Сугуру всегда был готов попробовать что-нибудь, а твои глаза так заблестели, когда ты коснулась маленького бутона у него на груди. — Можно я пососу их? — пробормотала ты. Руки Гето проскользили вверх по твоим бедрам; он приподнял бровь, на его щеках появился легкий румянец. Хотя он был смущен твоей просьбой, он кивнул. Ты сгорбилась и опустила голову, целуя его обнаженные ключицы вниз к ложбинке между его грудей, оставляя там дорожку из слюны. Его член задергался под тобой. Обычно Сугуру брал на себя ответственность доставить тебе удовольствие, ставя твои нужды выше собственных — даже если ты предлагала, он говорил, что все в порядке. А сейчас все было немного по-другому, когда ты целовала его мощную грудь. Сугуру наблюдал за тобой, нахмурив брови, убежденный, что вряд ли это была прелюдия. Кроме того, что произойдет от небольшого посасывания соска? Но когда ты обвела языком его ореол при этом выдохнув, и воздух пощекотал его влажный сосок, по спине Гето пробежал холодок, оседая внизу живота. И все от того, как ты сымитировала его собственные движения, когда он ласкал твои соски. Ты провела языком по его бархатистому соску, продолжая слегка облизывать и задевать его зубами, как Гето делал с тобой. Но это не вызывало у него практически никакой реакции, хотя ты сидела на нем верхом, изо всех сил стараясь доставить ему хоть какое-то удовольствие, стимулируя его соски. Но все, что тебе удалось — это заставить их болеть, а еще расстроить Гето настолько, что он застонал от неудовлетворения. Хоть вы и спали вместе, но твои попытки стимуляции были слегка раздражительными. — Они просто никогда не были чувствительными, — фыркнул он, заставляя тебя оторваться от его груди. Он посмотрел на тебя, но ты лишь пробормотала что-то вроде «дай мне продолжить». Гето рассмеялся: — Нет, мне уже начинает становиться больно, — он схватил тебя за бедра, вжимаясь в тебя в надежде, что ты забудешь об этом маленьком желании пососать его грудь. В целом, он тебе позволил сделать это. Но он и правда ничего особенного не почувствовал, он позволит тебе пробовать снова и снова, пока его соски не заболят просто потому, что он тебя очень сильно любит.Хироми
К сожалению, у Хироми, вероятно, наименее чувствительные соски. Когда ты спросила его, он скривил вопросительную гримасу, не видя в этом привлекательности или смысла, поскольку он не реагирует на такого рода прикосновения. Но он позволил тебе попробовать после того, как ты посмотрела на него, надув губы. И ты постаралась. Ты сделала все, что могла, перекатывая его соски между пальцами, то пощипывая их, то нежно поглаживая. Многого ты не добилась, Хироми было тяжело смотреть, как ты стараешься. Он нашел милым, что ты так стремилась доставить ему удовольствие, стимулируя только его соски. И как только ты сдалась, Хироми захотел показать тебе, насколько чувствителен его член. Он на 100% уверен, что вся чувствительность, которая могла бы быть у него в сосках, удвоилась на головке его члена. Хироми был очень рад показать тебе, где у него самое чувствительное место: — Ты можешь сосать и ласкать мой член столько, сколько захочешь — я буду отзывчивым, — заверил он с самодовольной улыбкой.