/ / /
на школьной линейке галдеж. голоса школьников и их родителей превращаются в какофонию, из-за которой разрастается тревожность по телу. успокаивает лишь ладонь мамы на плече. в частной школе таких мероприятий не было. максимум сидели в актовом зале, слушали наставления директрисы, которые никому из учащихся никуда не вперлись. ей и самой это не надо было. одна показуха. здесь же показуха более стремная. стоят на улице утром как идиоты, ждут чего-то такого же идиотского. чтобы по-идиотски посидеть в кабинете, послушать идиотскую лекцию от классного руководителя и уйти домой. бесполезная трата времени. классная руководительница на этот ужасный год молодая учительница русского и литературы — елизавета викторовна. милая и симпатичная. к ней точно будут подкатывать старшеклассники и ни во что, как преподавателя, не ставить. школа вся обшарпанная, побитая и молит о сносе. лучше бы домашнее обучение, чем это все. мбоу сош в глуши ленобласти никому не сдалась, это понятно. ремонта она не видела, дай бог, с рождения хенджина. «торжественная» часть этого цирка была окончена быстро и сумбурно. но оно и в радость. осталось получить учебники, расписание уроков и можно идти домой. утопать в унынии и мечтать о прежней частной красивой школе. в кабинет хенджин заходит последний, кое-как найдя его. все ученики, рассевшиеся за такие же древние, как эта школа, парты, устремляют свои взгляды на новенького, затихнув. оно и понятно, пришел вроде как обычно по-школьному, но все равно выбивается из общей массы одноклассников. брендовая одежда, длина и цвет волос говорят сами за себя. в классе он обнаруживает парочку таких же «иностранцев» как он. может быть они словят коннект? но, если честно, дружить он тут ни с кем не собирается. — хочу вам представить нашего нового ученика, по совместительству вашего нового одноклассника. представься, расскажи что-нибудь о себе? елизавета викторовна смотрит мягко. словно бы видит, как хенджину не комфортно тут находиться. блять, почему он не может просто зайти в класс, тихо посидеть и уйти, не привлекая лишнего внимания… — хван хенджин. рассказывать не о чем, я тут ненадолго. окинув взглядом одноклассников, он отмирает и шагает к единственному свободному месту в самой середине класса. пока все тихо шушукаются между собой. прямо как те бабки у подъезда. ясно, в этом городе жизнь не сахар. придется мимикрировать… он садится рядом с каким-то парнем в очках. внешне милый, тоже как он «иностранец». одет он опрятно, даже стильно, если так можно сказать о школьной форме. он единственный, кто не сверлит в хенджине дыру, делая какие-то поспешные выводы. хоть это радует. — что ж… давайте начнем. учительница, цокая невысокими каблуками, ходит у доски, рассказывая что-то про экзамены и в целом учебный процесс. кто-то слушает. кто-то скучающе чиркает на полях тетради. кто-то и вовсе продолжает шептаться. хоть и многие отвлеклись от новой персоны, некоторые все же продолжали поглядывать на парня оценивающе. — ты чего такой напряженный? — рядом сидящий тихо шепчет. — а ты чего такой спокойный? парень в очках усмехается и пожимает плечами, продолжая подписывать учебники карандашом. прилежный ученик, значит… надо за него хвататься. — тебя как зовут? — сынмин. ким сынмин. — приятно познакомиться. — взаимно. — он захлопывает учебник физики и берется за следующий. — я слышал, ты из москвы? — слухи тут быстро разлетаются… да, с патриарших прудов. слышал о таких? — гатчина — большая деревня. так что каждый второй уже все о тебе знает. а по поводу патриарших: я на придука похож? — сынмин усмехается вновь. этот экземпляр уже нравится хенджину. — конечно слышал, у меня там тетя живет, пару раз бывал. — прикольно… — угу. а в гатчине ты чего забыл? — долгая история. — ну ладно. потом как-нибудь расскажешь. они молчат какое-то время, слушая елизавету викторовну. — тебе школу после классного часа показать? — было бы круто. а то я этот кабинет еле нашел. — хорошо. оставшееся время до конца классного часа они молчат. елизавета викторовна иногда прерывается, пытаясь угомонить девочек за соседней партой, которые рьяно что-то обсуждали. смотрели они, естественно, на хенджина. неужели в этом захолустье он получит статус «золотого принца», как было в прошлой школе? было бы неплохо, хоть и не за чем. хенджин уверен, здесь он пробудет не больше семестра. получать внимание и популярность тут нет смысла, как и мотивации. лишний интерес к его персоне не имеет необходимости. просто не отсвечивать, ни с кем не общаться. разве что только с сынмином, он внушает образ прилежного спокойного ученика, который лишний раз за словом в карман не полезет. вот бы отец поскорее разобрался со всем, и они с мамой спокойно вернулись в москву. когда по коридорам раздается звонок, хван собирает учебники в сумку, некоторые придется тащить в руках. опять тягать тяжести… — привет! рядом возникает громкий женский голос, из-за чего хенджин вздрагивает. — меня лиля зовут! — а… ясно. рядом с этой лилей возникает еще одна девушка. обе увлеченно разглядывают новенького. как раз они и переговаривались чуть ли не весь классный час. — ты из москвы, да? слышали, ты из какой-то богатенькой семьи. — оно и видно, ты дура что ли? одет с иголочки прям… ты не модель случайно? — щебечет девочка с длинными локонами. чувства такта в ней ноль, как и чувства стиля. — ну, допустим… — общаться совсем не хочется. но и молчать было бы не вежливо. эх, где вся эта «сучность», которая всегда была ему присущная. — ого! и на показах небось был! — свет, отстань от него, а. — сынмин недовольно смотрит на девушку. за него точно стоит держаться. — и правда, отстань от него со своими расспросами. — лиля умело подпездывает. эта парочка тупиц вызывает только отвращение. — хенджин, может, тебе нужна помощь какая? могу показать тебе школу. если что, можешь со мной ходить, точно не потеряешься! — нет, спасибо, я уже с сынмином договорился. холод в его голосе, видимо, еще больше разогревает интерес. — да ну ты брось! с нами гораздо интереснее будет. — света игриво подмигивает одним глазом. боже, какой кошмар… — не сомневаюсь. — он тут же переводит взгляд на недовольного сынмина. — пойдем? — да. они покидают класс под огорченные стоны, направляясь вперед по этажу. оба тяжело вздыхают, по очереди закатывая глаза. — извини за них. двинутые. как только новенькие на горизонте маячат, сразу бегут подкатить. — я уже привык к такому… просто не ожидал. — значит первый парень школы? девчонки хвостиком постоянно бегали в москве? — в ответ кивок. — понятно… ну, думаю, ты уже морально готовишься, что тут та же история будет? — да, готов застрелиться. — оптимизма хоть отбавляй… они где-то с час ходят по школе. сынмин коротко и по делу объясняет где какой кабинет. стоя у расписания в холле, хенджин внимательно слушает все, что объясняет ему одноклассник. сынмин хоть и выглядит как зубрила, но в общении такого ощущения не возникает. речь поставленная и не сбитая, голос уверенный, мысль ведется до конца, а слова-паразиты и вовсе не встречаются. они подружатся. — ты сам из гатчины? — я из питера, а здесь третий год живу. родители часто уезжают в командировки, я приглядываю за бабулей. — ого... а кем родители работают? — мама нейрохирург. а папа доктор наук в сфере биологии. — ух ты... золотой ребенок? — они оба усмехаются. — да, что-то вроде того. а твои чем занимаются? — мама психологиня, отец бизнесмен. — тоже не пальцем деланный. — да... иногда боком выходит. — хенджин обводит взглядом холл первого этажа и сынмин понятливо кивает. — сынмин! когда возникает секундная пауза, на одноклассника со спины накидывается какой-то юноша с красными волосами, громко смеясь. — я думал ты уже ушел, меня не дождался! ой, привет… — лисий взгляд останавливается на хенджине. тот лишь салютует ладонью. — я помешал? — нет, мы почти закончили. — сынмин с полуулыбкой треплет чужие красные патлы. — это хенджин — мой новый одноклассник. я ему школу показывал. — а-а-а, понятненько. я чонин! улыбка мальчика, закрепленная брекетами, была теплой и радостной. милашка. на старшеклассника не похож. максимум на класс десятый тянет. но скорее всего из среднего звена. — ты давно приехал? — пару дней назад. — перекладывает учебники из одной руки в другу. — о-о-о, можем тебе городок наш показать, если хочешь. убитый, конечно, но поможем адаптироваться. — чонин, не донимай человека. — сынмин звучит как голос разума всех людей. мастерски читает эмоции. — да ладно, я просто предложил. — я… наверное не против. мне канцелярия нужна, а до нужных магазинов я так и не дошел. чонин вновь расплывается в улыбке. что-то щебечет о возможности «скорефаниться» и узнать друг друга поближе. что вообще значит «скорефаниться»?.. кажется, придется просить сынмина о словаре слэнга этого города. — что за шум, а драки нет? — йен-а, опять орешь на всю школу! с третьего этажа слышно. в холл вплывают еще двое. нефоры какие-то: один с выжженными в блонд волосами, длиннее хенджиновых. другой вообще с синей головой и пирсингом в брови. одеты оба совершенно не по-ученически, дополняя образы друг друга какими-то мелкими деталями. интересная парочка. только пока непонятно, дружелюбная ли. — у сынмина новенький в классе, вот, знакомимся. — он дергает подбородком в сторону хенджина. — да, наслушались уже птичек. хенджин же? — как тут быстро информация разлетается… — он вздыхает и поправляет лямку рюкзака на плече. — я же говорил: гатчина — большая деревня. так что не удивляйся. — сынмин вздыхает зеркально и по очереди указывает на новоприбывших. — феликс, джисон. джисон машет рукой в приветствие. — ты их не боись, они прикольные. придурки порой, но с ними не соскучишься. чонин подмигивает задорно. они по всей видимости не шибко слюни пускают на москвича, что несомненно радует. в отличие от взбалмошенных лили и светы, эти парни довольно спокойны по отношению к нему. не сканируют взглядом, как одноклассники — просто мелко пробегаются по внешнему виду и тепло улыбаются. но феликс выглядит непробиваемо. разглядывает изучающе, едва недоверчиво, сложив руки на груди. возможно, прикидывая в голове, нормальный ли хенджин. впишется ли в общий антураж. из-под серых брюк-палаццо выглядывают носы черно-белых джорданов. на нем черный лонгслив, заправленный в брюки, подчеркивает тонкую талию парня. на лямке рюкзака висит какой-то кашемировый черно-белый кардиган. его стиль определенно нравится хенджину. джисон же настроен более доброжелательно. выглядит как местный клоун-дурачок, готовый на все ради друзей. немного панк: на ногах берцы, руки в карманах черных скинни-джинс с висящими на них подтяжками. рубашка огромная, бесформенная и мятая висит на худощавых плечах, без единого намека на желание ее заправить, контрастирует с висящим на шее черным галстуком. странноватый, но с модой более-менее знаком. такие личности импонируют. — вы, может, в другом месте поболтаете?! на нервы действуете! понатоптали говнодавами своими! из-за угла выходит недовольная уборщица с ведром и шваброй наперевес. уставшие и злобные глаза сверлят группу подростков. — все-все, убегаем, теть ларис! — джисон улыбается ей, двигая компашку к выходу. — не смеем вас беспокоить! — идите уже, бестолочи. она закатывает глаза, когда все пятеро вываливаются из парадной двери, и начинает намывать полы в коридоре./ / /
— как первый день? мама встречает с порога. в своем привычном кимоно, которому тесно в маленькой квартире. — кошмар какой-то… все какие-то странные. на нервы действуют. он снимает лоферы и несет учебники в свою комнату. мама неспешным шагом следует за ним и устраивается на заправленной постели. — провинция, милый. мы для них своего рода диковинка. не удивляйся вниманию к себе. — сын молча кивает, снимая пиджак. — подружился уже с кем-то? — с одноклассником одним — сынмин. школу мне показал, рассказал немного про учителей и одноклассников. он отличник, на золотую медаль идет. начитанный очень, но не зубрежник. — ой, славненько. — она улыбается ласково и нежно. — думаю, друг из него будет хороший. — угу… договорились встретиться вечером, сходим в канцелярский. — хорошо. постарайся найти общий язык с одноклассниками. хенджин плюхается рядом, расстегивая манжеты рубашки. утро было невыносимо тяжелым. страшно представить, как будут проходить учебные будни. — не хочу я ни с кем дружить, мам. мы же тут ненадолго, зачем мне все это… — нужно социализироваться. тебе же проще в дальнейшем. будь паинькой, милый. он валится корпусом на кровать. мама взглядом следит за его движениями. — почему мне нельзя на домашнее обучение? меньше проблем… — у нас нет возможности, милый. сейчас мы живем чисто на мои консультации, а у меня итак все дни забиты клиентами. хенджин вновь вздыхает. ему вообще ничего не нравится. закинули в какое-то захолустье. без ничего. хотя бы с мамой. может, это какое-то наказание? кармический откат за все его проебы по жизни? в церковь что ли сходить, попробовать отмолить грехи? — не расстраивайся, солнце мое. воспринимай это все как опыт и возможность научиться чему-то новому. — какой? опыт курения за гаражами и возможности сторчаться за ними же? мама недовольно цокает и закатывает глаза. — милый, ну ты видишь только плохую сторону. попробуй смотреть на все позитивно. — ура, я могу сторчаться! — он натянуто улыбается. — так подойдет? — кошмар…/ / /
хенджину приходится пересилить себя и недоужин, который приготовила мама. нет, она может быть готовит и неплохо, но в ее арсенале знаний рецептов кот наплакал. то, что готовила миссис пак с самого его детства, никогда не заменить, пожалуй. на его памяти, мама готовила что-то для них с отцом пару раз, в те разы, когда миссис пак чувствовала себя неважно. в горле все еще стоит неприятный вкус овощного супа, который мама пересолила. огорчать ее не хотелось. пришло запихивать это в себя силком. отвертеться, как раньше, враньем: «мне нельзя, скоро показ», было бы по-идиотски. в агентстве пришлось взять перерыв. и мама об этом знает. миссис пак всегда заранее узнавала у хенджина, что бы он хотел на все приемы пищи, и хочет ли он вообще что-то. она всегда была внимательна и к его настроению, и к поведению. всегда подбирала правильные слова. порой лучше, чем его собственные родители. создавалось впечатление, что она вовсе не просто домработница, а самая настоящая няня. нет, наставница. по пути к школьному двору от чувства булькающего «нечто» и горьких осознаний воротило. хотелось вытащить желудок и прополоскать его холодной хлорированной водой, чтобы не было так противно. договор был встретиться в половину шестого. хенджин предусмотрительно вышел раньше. и чтобы не опоздать, и чтобы сократить порцию мерзкого супа, сославшись на желание прийти вовремя, оставляя в тарелке половину. вокруг все желтело и опадало. осень в очередной раз наступила рано. грузные курчавые тучи заслоняли небо, словно наседая на и без того уставшего парня. двадцать пять минут шестого. хенджин не спеша направляется к уже знакомым силуэтам. чонин жестикулирует резко, воодушевленно рассказывая что-то сынмину. тот, в свою очередь, с полуулыбкой слушает и смотрит в глаза, скрестив руки. однако, заметив приближающего одноклассника, машет ему рукой, как бы говоря: «мы тут, ждем тебя, давай скорее!» — долго ждете? — да мы только пришли. — классная сумка! — спасибо. хенджин впервые за день улыбается кому-то. комплимент чонина звучит иначе, чем комплименты бывших одноклассников. будто… искреннее? он наверняка не знает даже примерно ее стоимость. на нем обычные потертые черные джинсы, сверху сидит обычное худи розового цвета, из-под которого торчит ворот белой футболки. а на ногах совершенно обычные кроссовки. не винтаж, не бренды. все обычное. но приятное, наверняка очень удобное. — идем? — и без нас?! на плечи к чонину прыгает джисон, весело смеясь. лохматит и без того взбалмошные красные патлы, крепко обнимая юношу. — ты его сломаешь щас. — феликс хмыкает, но почему-то держит лицо. эти двое всегда появляются внезапно? как из воздуха материализовались… если честно, хенджин не ожидал такой большой компании ради похода за какими-то тетрадками и ручками. чонин, недовольно морщась, в угрозу заносит кулак в сторону джисона, когда тот отлипает. но не бьет. просто поправляет волосы и одежду, попутно ворча под нос, что он придурок. — ну че, гоним? зайдем еще в «пятерку»? газировку хочу. джисон берет феликса за руку, идя вместе впереди всех, и толпа двигается за их «капитаном». — а они… — хенджин в пол тона привлекает внимание сынмина. — они вместе? — да вроде нет. просто лучшие друзья. хенджин понятливо кивает и больше не задает вопросов. в супермаркете все как-то разбредаются. хенджин хвостиком ходит за джисоном, ища просто обычной воды. пересоленный мамин суп дает о себе знать. лишний сахар и пустые калории потреблять нет желания. феликс с чонином теряются в глуби стеллажей, пока оставшиеся уже стоят в очереди на кассу. все-таки все с работы. некий час-пик в продуктовых — норма в это время. хенджин рассматривает выбор джисона, а после замечает, что он залип. проследив глазами, что он рассматривает, натыкается на группу из трех парней старше них. один виновато чешет шею, наблюдая, как второй прикладывает карту к терминалу, чтобы расплатиться за покупки. третий же просто держит набитый пакет. первый, тот что виноватый, извиняется и говорит, что не стоило за него платить. второй же отмахивается — «пустяки». третий кладет покупки с кассы в тот же пакет и все двигаются в сторону выхода. глаза джисона от чего-то грустные. как у побитого пса, оставленного на улице. — все нормально? — это вообще-то не его дело, но почему-то хочется уточнить. — а? да, все тип-топ. а чего? — джисон тут же отмирает, кладет виноградную жвачку на ленту. — просто ты задумался. в ответ тот пожимает плечами, встряхнув головой. через секунду рядом оказывается феликс. кладет продукты и смотрит на выбор джисона, приподнимая брови в вопросе. эти двое общаются лишь взглядами, но все понятно даже таким новеньким, как хенджин. позже тут же возникает чонин, и общение глазами прекращается. — старшие тут ваши были. ушли вот только что. — хан складывает все покупки (которые оплатил феликс) в свой рюкзак, оставляя только банки с содовыми. — ну и заебись, на минуту меньше рожу его видел. — фыркает чонин. остальные лишь хихикают. кроме хенджина. прогулка оказывается гораздо приятнее и комфортнее, чем хенджин ожидал. в компании этих ребят не чувствуешь себя белой вороной. они искренне хотят с ним общаться. хенджин ловит себя на мысли, что они очень приятные и был бы очень рад, если бы смог с ними сдружиться. они задают вопросы не по типу: «в какой компании у тебя родители работают?» или «сколько у них доход в год?» а совершенно обычные: любимый цвет, какую музыку он слушает, есть ли у него домашние животные, какой его любимый супергерой. — слушай, а ты случаем не играешь на чем-нибудь? — ну, я пианист. — о! нам как раз клавишник не помешал бы! — джисон кряхтит от тычка локтем в ребро от феликса. — а чего? ты сам говорил. — вам? — ага. ну мы группу хотим замутить. гитарист, барабанщик и басист есть. для полного комплекта клавишник бы вписался шикарно. — я только классику играть умею. давно не практиковался. — хенджин жмет плечами. — у нас в муз классе синтезатор стоит. можно выцыганить у учителя, глянем. может ты втянешься. — можно попробовать. — ну забились тогда. — улыбнувшись, он скрывается за стеллажами с блокнотами и ежедневниками, куда ушел феликс. хенджин лишь кивает сам себе, продолжая искать более-менее адекватный дневник. он раньше и не думал о чем-то таком. в группу-то он входить уж не станет. все равно скоро уедет. а так, хотя бы сблизиться с ребятами на музыкальной почве было бы неплохо. к тому же, чем-то же надо заниматься в этой треклятой гатчине. все увлечения и хобби остались там, дома, в москве, на патриках. да, точно. хотя бы попробовать поиграть стоит. отыскав что-то приемлемое, хенджин идет к обложкам, но замирает в середине прохода, ловя краем уха тихие переговоры. — ты нахуй его позвал? — просто? а чего нет-то. он же пианист, а клавишник нам реально нужен. — джи, ты реально думаешь, что мы ему сдались? доучиться здесь год, съебется к себе в москву, о нас даже не вспомнит. такие, как он, с такими, как мы, не дружат. — да че ты нагнетаешь, а? боже, не захочет и ладно, мы ничего не теряем. — как же ты меня бесишь иногда, просто жесть. — ты за это меня и любишь. — ага, разбежался. феликс фыркает и, хенджин не успевает опомниться, как тот выходит из-за стеллажа, встречаясь лицом к лицу. тяжелый взгляд проходится с головы до ног за секунду, и феликс продолжает двигаться в сторону выхода из магазина.неужели хенджин может быть противен кому-то настолько же, насколько себе…