Отдушина

      В субботнее утро, проснувшись со сладким предвкушением долгожданной сессии, Саске был полон сил и хорошего настроения. Повернувшись на бок и замечая заспанное лицо Наруто с небольшим отпечатком от подушки на щеке, его растрепанные волосы и уже колючую щетину, он не смог удержаться от лёгкой улыбки.       Потихоньку выбравшись из кровати, стараясь не разбудить Наруто, ведь он вчера вернулся совсем поздно с какой-то неимоверно долгой операции, Саске прошел на кухню за желаемой чашечкой кофе. Он всеми силами берег тишину в этом доме, что было негласным правилом — в выходные дни Наруто отсыпался.       Это утро выдалось пасмурным, серые тени скользили внутри помещения, словно притаившиеся призраки. И если ранее в своем одиночестве Саске мог зациклиться на них, присматриваться, выжидая какого-то стороннего, неестественного движения, то с момента появления в этой квартире Наруто любая подобная мысль отпала. Сейчас Саске интересовало только тесто для блинчиков, которое он замешивал по рецепту из интернета, да легкий ветерок, наполненный влажностью, что просачивался сквозь открытую форточку. В какой-то момент, смазывая блинную сковороду силиконовой кисточкой с маслом, Саске осознал, что он не расстается с невольной улыбкой все утро: в голове было смиренно пусто, собственное тело казалось легким и послушным, дышать было так свободно и сладко. Никаких лишних мыслей и забот, никаких волнений, лишь приятно ноющее предвкушение затаилось где-то глубоко в сердце. Но и ему придет свое время.       Раньше Саске не мог находиться в тишине, не считая времени работы. Там у него голова была забита графиками, чертежами, программами, детализированным изучением своего дела и применением его на практике. Но стоило ему остаться без какого-либо занятия, как тягостные мысли давили на него и душили. Впервые он осознал, что это ощущение отступило, после встречи с Наруто. После третьей сессии он поставил себе задачу — прислушиваться к себе. И с каждым разом ему становилось легче. А теперь — Наруто спал в соседней комнате, и мысль об этом заставляла лишь чувствовать волну изнеженного тепла и равновесия, согласия с собственным разумом. Да и это рассуждение растворилось в шипении горячего масла, в растекающемся по кругу тесте и каких-то сторонних звуках с улицы.       Ласковый запах свежеиспеченных блинчиков защекотал ноздри, и, шумно втянув воздух, Наруто лениво приоткрыл глаза. Сумрак позднего утра не давал четкого понимания времени, и пришлось дотянуться до телефона, чтобы иметь хоть какой-то ориентир в пространстве. Проморгавшись, чтобы сфокусироваться на цифрах, Наруто с тяжелым выдохом откинулся обратно на подушку. Он не мог уснуть полночи. Все ворочался, не в силах унять буйство мыслей в своей голове. Он волновался. И отнюдь, совсем не просто так.       С трудом поднявшись и кое-как натянув домашние штаны, Наруто двинулся к источнику чудесного запаха, по пути разминая руки и плечи да сладко потягиваясь.       — С добрым утром, — Саске спокойно поприветствовал его, лишь чуть повернувшись в сторону Наруто. После он вновь отвел взгляд, внимательно проследив за тем, как деревянная лопатка подцепила схватившееся тесто, и аккуратно перевернул блинчик.       Увлеченный своим делом, Саске чуть вздрогнул, ощутив на своих плечах разгорячённые ладони Наруто и то, как он носом зарылся в его волосы, шумно вдыхая. Наруто был непривычно тихим, но Саске списал все это на элементарную сонливость. Ему тоже приходилось немного раскачиваться по утрам. Потому, слегка подавшись назад корпусом, он плотнее прижался к Наруто, но не отвлекался от готовки.       — Прекрасно пахнешь, — тихо поделился мыслью Наруто, проведя пальцами по рукам Саске до локтя и обратно наверх, чуть обхватывая за плечи и не отпуская от себя. Несколько паутинок волос зацепились за его губы и пощекотали нос, но Наруто не отстранился, а лишь немного улыбнулся, наслаждаясь естественным запахом кожи.       — Ты даже на ходу продолжаешь спать, — фыркнул Саске, скрывая свое довольство и чуть пихаясь локтем, чтобы удобнее было налить следующий черпак теста на раскаленную сковороду.       Наруто даже не попытался подавить смешок на эту реакцию, но после к нему вернулась легкая серьезность. Саске не мог видеть это изменившееся настроение, да и неоткуда ему было знать о волнении и намерении Наруто. Сонливости не было уже ни в одном глазу, когда очередная мысль, словно бьющаяся птица в крохотной клетке, затрепетала в его голове.       Наруто всю неделю спасался тем, что он работал. Работал так, как никогда: все отчеты сданы, все предварительные графики утверждены, все расписания составлены, обходы пациентов, проведенные операции — дела, дела, дела — выполнены все до единой детали. Не говоря уж об Итачи — но это сам Итачи попросил держать все в тайне даже от Саске, пока они не узнают результат. Однако, вчера вечером, после затянувшейся, но успешно проведенной операции, Наруто получил звонок от своего знакомого ювелира — из-за многочасовой работы он не успел до закрытия магазина, а потому бархатную черную коробочку привезли прямо ему в кабинет.       Наруто еще смог сделать вид на людях, что он в порядке, но когда остался наедине с этим крохотным предметом, кажется, едва не спровоцировал себе тахикардию. Идти домой было еще тяжелее. Потому что терпения в таком вопросе у Наруто не оказалось совсем. Ни единой капельки. Он даже не подозревал, что, находясь в такой близи к запланированному моменту, у него внутри всё задрожит, затрясется от волнения.       Как только он зашел в их квартиру и увидел занятого приготовлением ужина Саске, колени так и хотели подломиться возле него и выдать все, как есть. Лишь то, что Саске был занят, позволило притормозить. Наруто с трудом, почти не справляясь с трясущимися пальцами, втихаря запихал коробочку с кольцом в одну из сумок, в которых он заранее приготовил вещи для предстоящей сессии. А после сделал шаг назад. Затем еще один. И заставлял себя дышать, дышать, еще глубже, еще сильнее вдохнуть и шумно выдохнуть. Он слишком хотел оставить Саске рядом с собой. Но странная мысль закрадывалась в голову: а если это все изменит?       И сейчас, прижимаясь лицом к шелковым волосам и вдыхая запах Саске, едва различимый среди аромата раскаленного масла и поджаренного теста, Наруто все не мог отделаться от волнующих его вопросов: что будет с ними дальше? Раньше подобная ситуация была лишь маленькой мечтой, эфемерным будущим, каким-то далеким и не скорым. Но вот оно, случится уже сегодня, наступает прямо на пятки. Так что же, смогут ли они и дальше разграничивать свои отношения на основании тех уз и договоров, что заключены между ними?       Эти размышления вдруг заставили Наруто улыбнуться и склонить голову ниже, укрывая лицо в местечке между плечом и шеей Саске, под аккомпанемент его ворчания, что так неудобно готовить — и все же не уходил от прикосновения, подстраивался. Отчетливое понимание того, что все границы уже размыты, стерты почти до основания — Наруто признал. Совершенно внезапно, в эти толики теплых секунд, осознал, что он уже давно не объективен к Саске и спускает ему все то, что Доминант не должен допускать. Он едва может отделить Саске от роли Саба и роли его любовника, партнера, а по ожидаемому итогу сегодняшнего дня — официально, жениха. И как же сделать все правильно? Отказаться вовсе от всех этих ролей? Где-то в голове у Наруто закралось беспокойство относительно сегодняшней сессии — сможет ли он переступить через собственную мягкость и сердечное чувство и отнестись к Саске как к его идеальному Сабу? Получится ли у него довести Саске до того апогея, который они оба ждали от сегодняшнего вечера? Заполнится ли та потребность, на почве которой они сошлись?       Ответ его ждал лишь спустя несколько часов.       Утро постепенно становилось немного суматошным: Саске раскомандовался, сначала отправляя Наруто умываться, а после помогать с завтраком. Затем ему вдруг приспичило вытащить их обоих на пробежку — дождя еще не было, а свежесть влажного воздуха наконец-то сбила августовскую жару. Когда они закончили с насущными делами, включая небольшую уборку и разминку Саске, у них оставалось всего пара часов до выхода Наруто — обычно он первый уходил в студию сообщества, чтобы все подготовить. Саске же приходил минимум на час позже, так как он проводил свои процедуры.       — Ты сегодня пойдешь со мной, — вдруг ни с того, ни с сего выдал Наруто во время обеда. Взгляд он не поднимал от своей тарелки, стараясь быть аккуратным и не обжечься супом, а потому не сразу увидел удивленно уставившегося на него Саске.       — В смысле? — немного склонив голову набок, Саске захлопал глазами, пытаясь переварить информацию, которая только что сбила ему весь режим. — Я не успею подготовиться к твоему выходу и…       — Пойдем, когда ты будешь готов, — внешнему спокойствию Наруто можно было позавидовать. С чего это вдруг такое решение? Да и подготовку к сессии Саске предпочитал проводить в уединении, все же это достаточно деликатное занятие.       — Нет, — покачав головой, Саске шумно вдохнул, — нет, иди первым, а я позже приду.       — Это была не просьба, — у Наруто голос стал немного тише, когда он посмотрел на Саске так по-своему пристально и строго. Он все больше адаптировался к мысли о приближающейся сессии, и разум сам стал вспоминать повадки немного запущенной привычки. Похоже, Саске тоже забывался — для него их договор был лишь игрой, лишь путем к наслаждению. Насколько он сейчас сдержится, насколько быстро вспомнит о своей роли?       Наруто понимал, что здесь есть и его вина — сам перестал проводить сессии после того инцидента в клубе. Первое время он пытался понять, как Саске на них будет реагировать — будет ли паника, будет ли страх, отвращение, отторжение? Потому он отложил это дело, отбросил свою роль, оставшись лишь любовником и партнером, и, если честно, наслаждался этими возможностями. Но разве это было всем, чем он хотел быть для Саске? Жилка собственничества, желание власти и хранившаяся потаенная страсть к обладанию говорили лишь об одном — хотелось стать для Саске настолько важным, чтобы он нуждался в Наруто не меньше, чем в кислороде. И если надо для этого включиться в роль Доминанта, то значит пора так и поступить.       — Я... — в глазах Саске читалась растерянность. Он и правда не совсем распознал такое отношение. Не в ту же секунду. — Хорошо, — вдруг согласно кивнув, он уставился в свою тарелку, явно пытаясь там что-то рассмотреть. Тишина повисла в этой комнате так плотно, что, казалось, с нею можно столкнуться, неприятно задеть плечом или болезненно удариться мизинчиком. Но постепенно и ее тяжесть сходила на нет, ведь Наруто положил свои пальцы на лежащую на столе руку Саске и будто бы отсчитывал пульс — пропуская сквозь подушечки фаланг каждый толчок крови, как удар по эмоциональному напряжению, и оттого спокойствие все больше разливалось по телу.       Несмотря на требования Наруто и его напускную серьезность, что росла с каждой утекающей минутой до их выхода из дома, Саске не мог припомнить, когда видел его настолько взволнованным. Быть может, ему это просто мерещилось? Могло ли собственное предвкушение рисовать в голове то, чего нет? Но не придумал же он то, как Наруто застывал взглядом на одной из своих сумок, в которой были собраны вещи для сессии. Возможно, он подготовил что-то новое и его волнует, как Саске это воспримет? Такой вариант показался самым правильным выводом, и невольная улыбка осела на губах, а в груди стало легко.       На деле, Саске овладело и любопытство. Он никогда не присутствовал на подготовке помещения, всего лишь пару раз видел пустующие комнаты, ведь только Доминанты принимают решение о выборе места. Наруто тогда думал сменить их обычную студию на что-то новенькое, и они вместе ходили и просматривали обновленные мобильные аксессуары и другие помещения со встроенными креплениями и нестандартными деталями. Но так и не перебрались в иное место — Саске побрезговал, а Наруто отчего-то с ним согласился. Хотя те самые мобильные приспособления несколько раз появлялись в их комнате и вовсю подлежали активной эксплуатации. И эти воспоминания для Саске были очень приятными. По-своему. Однако время его подготовки приблизилось, и он, увлеченный своими мыслями, вовсе перестал обращать внимание на беспокойство Наруто. В конце концов, очень скоро они освободятся от всех своих переживаний.       Однако с другой стороны время ощущалось ужасающе медленным и все же неумолимо приближалось к назначенной отметке. Наруто проверил все, что ему было нужно взять с собой уже четыре раза, и в конце концов заставил себя сесть на диван и включить телевизор. Взялся за телефон, открывая приложение очередной социальной сети, чтобы отвлечься хоть на что-то, лишь бы не улавливать слухом то стихающий, то возобновляющийся шум воды из ванны, и перестать с замиранием сердца ожидать щелчок дверного замка. Взгляд метался к наручным часам уже ежеминутно, и с каждым разом все меньший промежуток оставался — сорок секунд, тридцать, пятнадцать — вдруг Наруто осознал, что он просто пялится на секундную стрелку циферблата, так медленно двигающуюся по оси. В горле пересохло, ладони взмокли. Что с ним вообще происходит?       Резко подскочив на ноги, Наруто почувствовал прилив злости к этой нервозности — черт побери, он же действительно хочет этого союза, так с чего настолько изметался в своей голове? С чего волнуется? Отказа быть не может, непослушания на сессии тоже не ожидается, но почему его так ломает, так мучает?       И словно молнией прошило: вот же угораздило так... влюбиться?       Положив ладони на лицо и резко потерев свои щеки, Наруто заставлял себя вырваться из этих эмоций, успокоиться наконец-то. И на деле, очень хотелось увидеть Саске. Но если ворваться к нему сейчас в ванну, можно и по голове получить. Тихонько застонав в свои руки, Наруто сел обратно на диван. Вот уж от себя он такого не ожидал. Может, он никогда и не верил в эту глупую любовь, потому что ни один человек не заставлял его чувствовать себя так? Подумать только, обрести подобное чувство, когда уже впору первые седые волосы на голове выискивать. И почему еще неделю назад он не ощущал такого дрожащего волнения? Что это за самоуверенность в простоте и легкости сопровождали его и где они сейчас?       Замерев на несколько мгновений, смотря в одну точку, Наруто ощутил волну некой пустоты в своей голове, а потом... и не совсем осознал, как оказался напротив двери, ведущей в ванную. Однако просто стоял и рассматривал ручку, которую нужно было повернуть, чтобы войти. Но тут замок щелкнул.       Наруто, утонувший в своих мыслях, даже не обратил внимания, как стало тихо, не заметил отсутствие шума включенной воды. Пока он переваривал поступившую тишину, все же не дергая дверь на себя — она стала открываться. Саске замер в дверном проеме, как есть: в набедренном полотенце, с матовой пленкой влаги на коже, разрумяненный от пара, с чуть слипшимися мокрыми ресницами, обрамлявшими удивленно распахнутые глаза, а с черных волос все еще немного стекали капельки воды, оставаясь то в ямочках ключиц, то влажными дорожками скользили по крепкой груди.       Некая уверенность, что он не сможет перестать восхищаться этой красотой в течение всей своей жизни, осталась последней мыслью в голове у Наруто. Он не то, чтобы не мог отвести взгляд, но совершенно не хотел. Теперь некогда ему было задумываться о том, что его беспокойство смиренно улеглось, едва он увидел Саске перед собой.       — Я фен в спальне оставил, — зачем-то поделился Саске, не двигаясь с места, даже не пытаясь протиснуться. Он все надеялся понять, что Наруто делал перед дверью и сколько времени он тут пробыл вообще?       Шумно сглотнув, Наруто лишь чуть кивнул, делая шаг в сторону, как будто позволяя Саске пройти. Но глаз не сводил, жадно всматривался, будто бы не было тех сотен раз, когда он изучал это тело не только зрительно, но и другими способами. Наруто не мог себе представить, каково это, быть настолько привлекательным внешне, но вполне уже приучился подавлять собственную ревность, когда замечал такие же заинтересованные взгляды на улице, обращенные к Саске. С другой стороны — это же надо быть совсем слепым, чтобы им не залюбоваться.       Отмечая открывшийся путь перед собой, Саске сделал шаг, затем следующий, намереваясь добраться до фена. Ему осталось всего ничего, лишь высушить волосы да одеться, и будет готов. Увлекшись своими мыслями, он не сразу среагировал на то, как у дверного проема в их спальню Наруто перехватил его за запястье, заставляя резко развернуться и почти впечататься спиной в стену — крепкая ладонь Наруто, легшая меж лопаток, удержала от удара и позволила лишь мягко прижаться к прохладной поверхности. Не успев возмутиться из-за такой внезапности и отсутствия предупреждения, Саске только открыл рот, как напротив него оказалось лицо Наруто в неимоверной близости. Он чувствовал его дыхание на своих губах, отголоски аромата зубной пасты и мятной жвачки, видел пристально уставившиеся зрачки, которые смотрели ровно в его глаза. Из-за слабого освещения, пробивавшееся лишь через окно спальни, светло-голубая окантовка казалась темной, налитой глубокой синевой и слегка разбавленной оттеночной серостью. Такая игра цвета завораживала.       Саске позволил себе не думать, лишь дышать и всматриваться. Ему хватило времени при подготовке, чтобы вспомнить, как нужно себя вести и кем он становится время от времени. А потому, с единственным шумным выдохом, смирился, обуздал свои эмоции и ждал последующих действий от Наруто. И не отводил взгляда.       В такие моменты Наруто приходилось признавать то, что если бы не договор, тогда они могли бы быть с Саске на равных. Кроме собственного решения, в Саске ничего не выдавало его пассивной роли, а потому Наруто еще больше наслаждался моментами, когда Саске поддавался ему, сдавался, разрешал делать с собой все, что угодно. И сейчас его смиренная покорность была настолько хороша, что Наруто был готов взорваться в эту секунду и забыть к чертям о съемной комнате, лишь бы не отпустить от себя то, что он видел. Но выдержка, которая годами закалялась в различных ситуациях, позволила Наруто оттолкнуться ладонью от стены и сделать шаг назад.       — Заканчивай, времени уже много, — будто и не было этого порыва, Наруто посмотрел на циферблат своих часов.       На тихий вдох со стороны Саске он даже не взглянул, лишь различил согласное «да» и услышал торопливую поступь босых ног.       Добираться до студии было странно — каких-то десять минут тишины в машине Наруто для Саске стали коконом нервозности. Он последний раз чувствовал такое же беспокойство перед сессией больше года назад — когда попросил перейти на четвёртый уровень. Когда же они вошли в здание и Наруто первым прошел через пропускную систему, а затем сделал какую-то запись в журнале охраны и взял маленький ключ — Саске осознал. Он не боялся, а предвкушал. Ему не терпелось с того момента, как он стал сегодня различать в Наруто те властные нотки, которые за последние месяцы подтерлись. Его четкие, выверенные движения, даже гордая сильная осанка — будоражили.       Едва они вошли в съемную комнату, как Саске сразу сделал шаг в сторону, озираясь и стараясь не мешать. Да и он ни разу здесь не хозяйничал, ведь стоило ему оказаться в этом помещении, как все его последующие действия обозначались Доминантом. Сейчас же он просто не знал, что делать. В отличие от Наруто.       Наруто действовал так, будто бы и правда знал каждый миллиметр этого места. Включил свет — сразу отрегулировал на теплый, не яркий, затем настроил систему кондиционирования — раньше говорил, что правильная температура воздуха помогает сердцу справляться с нагрузкой. С грохотом сбросил свои две спортивные сумки на железный стол, шустро расстегнул первую, вытаскивая большую упаковку пленки. Ни единого лишнего движения — он всего за пару минут подготовил фиксированную к полу горизонтальную кушетку, по бокам от которой находилось множество ремешков и железных креплений. В потолке над ней были размещены несколько колец и цепей, к которым можно приспособить свои аксессуары.       Саске наблюдал, как завороженный. Ему не было скучно или нечем занять себя, он просто не успел о чем-то таком подумать, как Наруто развернулся к нему и подошел — не быстро, скорее, спокойно. Настолько спокойно, что у Саске кожа покрылась мурашками, а внутри все приятно похолодело. Он вдруг вспомнил, почему так сильно хотел здесь объявиться — из-за такого Наруто, едва ли не хищного, от которого колени слабели, а разум просто плавился. Саске осознал, что настолько привык к своему домашнему, повседневному, даже мягкому Наруто, и немного подзабыл, каким он может быть здесь.       — Стой смирно, — негромко, но четко, чтобы явно было услышано. Наруто принялся за пуговицы на рубашке Саске, выталкивая одну за другой и будто бы не поднимая взгляда. Но все он видел — как Саске смотрел на него, едва дыша, как сухо он сглотнул, очень стараясь не двигаться. Видел, как тяжело вздымалась оголяющаяся грудная клетка, как ладони Саске едва не сжимались в кулаки. Он действительно отвык от своей умелой, абсолютной покорности. И эта мысль заставила Наруто усмехнуться. Как и та, что, с каждой пуговицей, выскальзывающей из петли, он чувствовал на себе воздействие этого места и самого Саске. Лютое желание наверняка могло ощущаться в воздухе вокруг Наруто, а сталью по венам прошлось самообладание. Он завладел Саске, не только его телом, дыханием, но и сознанием. Осталось захватить сердце — Наруто ждал этого на блюдечке с окровавленной каемочкой. И сегодня он его окончательно получит.       Обойдя Саске и встав за его спиной, Наруто потянул расстегнутую рубашку с плеч. Саске немного дернулся, наверняка желая помочь и стать более удобным для этой процедуры, но Наруто резво и сильно перехватил его за шею, заставляя качнуться назад и прижаться к своей груди.       — Ты помнишь, кто ты, Саске? — спросил у него Наруто на ухо, не меняя ровного тона. Саске замолк от этого вопроса, как и перестал двигаться. Было слышно его шумное дыхание — дышал ртом, ему явно не хватало воздуха из-за пережимающей глотку ладони. Но не мешался, не сопротивлялся.       Понимая, что Саске просто не может ответить — горло пережато и двигаться не разрешали, Наруто немного ослабил хватку на его шее, позволяя вдохнуть глубже.       — Твой Саб, — чуть отдышавшись, Саске все же прошептал, будто бы не мог говорить громче. Или не рисковал.       — И какая обязанность у Саба, а? — Наруто улыбался насмешливо, впитывая все — от Саске хорошо пахло гелем для душа и его шампунем, но его эмоции были более насыщающими. Он провел пальцами по его светлой шее, чувствуя, что даже тут появились мурашки. Как же много чувствовал Саске лишь от такого прикосновения, что Наруто захотелось прямо зубами впиться в его плечо.       — Подчиняться, — ответил Саске, едва не шевельнувшись вновь, когда Наруто раскрыл свой рот и коснулся языком кожи на холке так, будто бы пробовал её на вкус. Собственно, так оно и было. Наруто смаковал. Он никогда не замечал в себе наклонности даже к какой-то поверхностной форме каннибализма, но, похоже, рассудок его и вовсе помутился. Он настолько соскучился по такому Саске, что его действительно хотелось сожрать. Или просто проверить, как Саске себя поведет — подчинится ли очередному кровопусканию? Или не выдержит? Где теперь находится его край? Они лишь единожды обсуждали свои границы, на самой первой встрече. Готов ли Саске теперь на большее ради него?       — Забудешься еще раз и я тебя накажу, — сладко протянул Наруто, наконец-то спуская мешающуюся рубашку с рук Саске. Он даже не позаботился о ней, лишь бросил в сторону. В голове сейчас было так шумно, так сложно сосредоточиться из-за мягкости, которая чувствовалась под ладонями. Наруто вел пальцами, искренне веря, что ему не кажется, как подушечки фаланг прогорают от прикосновения: вот скользнул вверх от утонченной кисти до сильных предплечий, затем выше — огибая острый локоть, следом по крепким мышцам до округлого плеча, и самыми кончиками до задней стороны шеи, соединив на середине собственные большие пальцы и слегка надавив, чувствуя позвонок под кожей.       Главное — не сорваться, а вести правильно, вдоль ровной хребтовой линии, замечая каждое напряжение под ладонями. Саске был очень особенным — у него самым чувствительным местом являлась спина. Сколько его не целуй, не ласкай соски, не обхаживай бедра — стоит правильно надавить у поясницы и — тяжелый выдох Саске не удалось подавить даже сейчас.       Наруто и сам не знал, отчего колеблется его собственное состояние — услышав этот звук, это сбившееся дыхание, он не улыбнулся самодовольно, а лишь еще раз и еще один огладил пальцами эту зону — чуть выше поясничных ямочек, которые его совсем разума лишали. Саске не смог ни разу подавить свои истинные реакции, тело его выдавало целиком, как бы хорошо он ни справлялся с мимикой на лице. И когда Наруто завел свои руки вперед, скользнув по подтянутому животу, пробираясь к пряжке ремня — Саске явно урвал возможность отдышаться.       Он замирал периодически, пока Наруто избавлял его от одежды, лишь кратко приказывая из-за необходимости убрать ту или иную вещь. Однако то, насколько Наруто хорошо знал его тело, объясняло реакцию на обычное раздевание: не особо предпринимались какие-то попытки возбудить или спровоцировать, но немного взыгравшее желание Саске было заметно невооруженным взглядом.       Наруто провел Саске к койке, заставляя встать возле нее. Затем подошел к правому углу комнаты, где находилось сложенное крупное оборудование, и, потянув за необходимое крепление, Наруто разложил отражающую поверхность вдоль почти половины стены. Занимаясь фиксаторами для зеркала, Наруто не мог видеть, как смотрел на себя Саске, но догадывался. У них и раньше были практики с отражениями, и Саске отчего-то реагировал на них чрезмерно сильно. Словно у него обострялось все, что он чувствует, когда видел себя получающим удовольствие. Хотя это Наруто мог лишь предполагать.       Он вернулся к Саске, не отрывающемуся от зеркала, и внутри все аж завыло. В том, что видели его глаза, не было ни спокойствия, ни какого-то душевного равновесия — Саске выдавала даже мимика на лице, вроде бы и не дрогнувшая, но Наруто сразу узнал это напряжение лицевых нервов, поджатые губы, чуть опущенный взгляд, скрывавшийся под чернотой ресниц. Даже осанка сейчас была жесткая, а не горделиво расслабленная, как в обычные дни.       Зайдя за спину Саске, Наруто вновь уложил свои ладони ему на плечи — в зеркало ему не было нужды сейчас заглядывать, Саске же находился прямо в его руках. И смотреть хотелось именно на него в этой непосредственной близости.       — Я сегодня не буду закрывать твой рот, чтобы ты мог отвечать на мои вопросы, — Наруто начал диктовать свои правила, наблюдая за тем, как Саске чуть двинул головой в его сторону — он слушал, каждое слово впитывал. — Но главное, что я хочу сейчас от тебя получить, это разрешение на снятие всех ограничений, — слегка надавливая пальцами на жесткие плечи, Наруто намерено правильно разминал их. От перенапряжения может свести мышцы, оттого нужно было заставить их расслабиться.       — Снять ограничения с табу?.. — Саске снова ослушался, даже не замечая этого, и повернул лицо к Наруто, насколько мог в этой позиции, чтобы уловить его выражение.       — Да, — Наруто выглядел донельзя серьезным. Конечно, он не стал бы переходить на крайности, есть вещи, которые он сам не переносит, и Саске раньше тоже к ним негативно относился. Но сегодня он хочет получить это согласие, даже если и использует всего парочку моментов из их списка недопустимого.       Саске вернулся в свое изначальное положение, замолкая, раздумывая. Наруто это не понравилось, Саске должен был дать ему ответ незамедлительно, и если его уровень доверия недостаточно высок…       — Я согласен, — слишком громко прозвучало в стенах закрытого помещения, явно для того, чтобы видео и аудио микрофоны засекли этот момент и к Наруто в последствии не было претензий. Чтобы то ни было, Саске согласился.       Наруто улыбнулся, тут же сгоняя все свои мысли прочь. Хватит ему самому надумывать. Пришло время брать желаемое. Он вернулся к своим сумкам, выуживая парочку аксессуаров, и снова подошел к Саске — специально со спины, чтобы в эти секунды он видел то, как же прекрасен в своем подчинении. Наруто хватило коснуться лишь кончиками пальцев подбородка Саске, чтобы тот послушно приподнял голову. Затем звук щелкнувшего крепления и тихое позвякивание тонкой цепи наполнили комнату более слышно, чем размеренное дыхание Наруто и взволнованное от Саске. Потому что для Саске одной из табуированных вещей были ошейники — он ненавидел чувствовать себя на привязи. Всякие типы связывания, шибари или просто крепления были допустимыми, но не поводки. Саске приносило больше удовольствия, когда Наруто придушивал его своими ладонями, пусть даже рисковал тем, что могли остаться синяки или болеть горло. Но быть чертовой собачкой — раздражало. Единственный раз, когда Саске не противился ошейнику, было то самое мероприятие несколько месяцев назад, но там это являлось фактором обязательства.       Однако сейчас Саске молчал, лишь рассматривал себя с достаточно широким, но мягким ошейником из черной кожи, длинная цепь от которого шла спереди, а сзади и по бокам были еще маленькие колечки для дополнительного сцепления. Смотрел до тех пор, пока на глаза не легла темная повязка, практически не пропускавшая очертаний и света. Теперь уже Саске не мог видеть, как изменился взгляд Наруто с внимательного на пожирающий. Мысли о тех возможностях, которые они еще не пробовали, будоражили Наруто, распаляли его аппетит. Но это касалось отнюдь не самого удовлетворения по итогу сессии, а тех ощущений, что они могут получить друг от друга в процессе.       Наруто задолго до встречи с Саске осознал, насколько он зависим от чужих эмоций. Будучи еще подростком, он не умел держать себя в узде, любая взбалмошная мысль фонтанировала его чрезмерной активностью, заставляя и окружающих реагировать на него. Потому даже не мог усидеть на месте спокойно — ему не хватало адреналина в венах, остроты каких-то чувств. И лишь те события, о которых Наруто пока не рассказывал Саске, помогли оказаться здесь и сейчас. Да и впрочем, кого волнует эта ерунда в прошлом, когда лишь от небольшого нажима на плечи Саске беспрекословно опустился на колени.       И по факту, сколько бы знаний в себя Наруто ни впихивал, сколько бы ни достиг: диплом в хирургической сфере, корочки о дополнительных образованиях — медицинского массажа и акупунктуры, курсы психологии и психиатрии; все это оказалось лишь путем к главной награде. Но Наруто не догадывался, что во всех этих стремлениях вершиной пьедестала его желаний станет Саске. А теперь же искренне считал, что Саске — его лучшее достижение, подарок вертихвостки-вселенной за все, что пришлось пережить до встречи с ним. И если бы Наруто знал, что в конце своего пути будет награжден этим человеком — прошел бы все заново, не причитая и не капризничая.       Прихватив цепь от ошейника, Наруто немного потянул её вверх, заставляя Саске поднять голову, чтобы было видно лицо. Опустив вторую руку, Наруто провел пальцами по его щеке, чуть с нажимом, все же отмечая расслабленность — Саске все больше отпускал себя. Еще несколько минут, и он сдастся окончательно. Сдастся прямо в руки Наруто — оттого пришлось сжать зубы и заставить себя сконцентрироваться. Именно поэтому Наруто подходила как его профессия, так и текущая роль — что операции, что сессии, ему были необходимы в том, что он абстрагировался в эти моменты, силой воли заставлял себя откинуть все извне. Сейчас от него зависело состояние Саске — не только удовольствие, но и сама жизнь. И он хотел ее сберечь лишь для себя одного.       — Есть еще кое-что, — Наруто вовсе не пытался казаться каким-то другим в своем настроении, просто от затуманивающего его рассудок вида он не обратил внимания на пробудившуюся властность и жесткость. — Сегодня никакого сдерживания с твоей стороны быть не должно. Будет больно — кричи, будет хорошо — не прячь голос, будет невтерпеж — скажи мне это, — проведя пальцем по чуть приоткрытым губам, Наруто пришлось набрать побольше воздуха в легкие, чтобы продолжить говорить. — И если я буду задавать вопросы, ты ответишь на них искренне, не пытаясь лукавить, даже если твои слова мне не понравятся. Ты услышал меня, Саске?       — Да, я услышал.       Выдрессированный ответ. За такой Наруто поставил пять с плюсом и наградил бы Саске. Но пока надо удержаться, их вознаграждения будут получены примерно через два с половиной часа — Наруто чуть обернулся, чтобы посмотреть время на стене за своей спиной. И лишь отведя взгляд, ему стало чуть легче мыслить. Ведь он тоже собирается отпустить себя, просто забыв о существовании чего-то еще, кроме Саске.       Вернувшись к уверенно держащемуся на коленях Саске, Наруто позволил себе улыбнуться. Черный ошейник и такая же повязка очень выгодно оттеняли слишком светлую кожу, и выглядело это действительно красиво. Еще раз огладив гладкую щеку, Наруто протолкнул большой палец меж приоткрытых розоватых губ, специально надавливая на внутреннюю сторону щеки. Саске вовсе не сопротивлялся, даже не пытался напрячься, позволяя использовать свой рот. Его дыхание не сбилось, тело не дрогнуло. Наруто завис в этом понимании, откладывая начало основного блюда и просто играясь на порабощенной воле — сколько еще Саске ему сейчас позволит? Если оттянуть щеку немного больше, растянуть его прекрасные губы шире, едва ли не треска уголка рта — даст ли сделать с собой такое?       Чертыхнувшись, Наруто убрал свои руки, отходя в сторону и на ходу снимая свою одежду. Быстрым шагом дошел по валяющихся вещей Саске и собрал их, затем удалился в зону душевой. Ему не хотелось тратить ни единой минуты на эти мелочи, но все же это было нужно сделать.       — Поднимайся, — бросил он Саске, проходя мимо него и направляясь к сумкам. Вытащив оттуда свои неизменные шорты, Наруто надел их, проговаривая мантру в своей голове — спокойно-спокойно-спокойно.       После, достаточно резко подойдя к Саске, он взялся за цепь от ошейника, однако задумался. Эта вещь сейчас была не самой практичной, учитывая повязку на глазах, оттого в моменте изменил свое решение и более ласково уложил ладонь на спину Саске, чтобы было удобно вести.       — Сейчас дойдешь до кушетки, затем ляжешь на нее спиной.       Наруто проговаривал все это не просто так, ведь его роль ведущего должна считаться с удобством Саба. Он не видел смысла дергать Саске за поводок и тащить куда-то запинающимся вслепую. Ему не нравилась такая интерпретация действий. Он больше хотел увидеть желание, нежели страх. Даже если это желание будет выражаться в криках, стонах и, если Саске сорвется, в мольбах.       Постепенно подводя Саске к кушетке и аккуратно помогая на нее лечь, Наруто старался не концентрироваться на касаниях, на мягкости кожи под собственными пальцами, на тихом вдохе Саске от соприкосновения его спины и холодного металла, перекрытого пленкой. Обычно Наруто выбирал мягкие кушетки, с тканевым покрытием, но сегодня было иначе.       Заставив себя ни о чем не думать, Наруто занялся креплениями — защелкнул железные ободы на кистях Саске, заставляя руки держать выпрямленными, затем закрепил ошейник к уже готовым крючкам по бокам, а после обошел кушетку, рассматривая ноги. Где-то глубоко в сознании хотелось провести по ним пальцами — гладкие лодыжки, тонкие, но сильные икры, острые коленные чашечки и мягчайшие, но мощные бедра. Даже просто смотря на них, Наруто вспоминал, как чувствовал каждый их изгиб под своими ладонями, точно мог вспомнить вкус кожи и то, как она ощущалась под его языком и губами. Он размышлял лишь несколько секунд, предполагая, какая позиция ему сейчас будет выгоднее, а после, обхватывая руками, заставил Саске согнуть ноги в коленях и слегка развести их в сторону. Пока Наруто занимался фиксацией, он особо не размышлял о своих текущих касаниях, но едва защелкнул последний замок, заметил — кожа под пальцами покрылась мурашками, а дыхание у Саске немного сбилось. Эта странная любовь к потере контроля лишь заставила Наруто ощутить укол гордыни — всего лишь такие мелочи сделаны, а у Саске уже кончалось терпение.       Пара шагов в сторону, дабы идти на поводу у собственного болезненного рассудка, и Наруто вновь стал копаться в своих сумках. Обычно к приходу Саске он уже в своем порядке раскладывает вещи, если нужно что-то — моет, чистит, так же занимается арендой дополнительных атрибутов. Но сегодня все его идеи хранились в больших спортивных сумках с огромным количеством кармашков и скрывающих в себе невероятный объем секретов.       Достав спички и специальную свечу, Наруто на мгновение засмотрелся. Он выбрал одну из тех, что была с самым мягким эффектом в его арсенале, и все ради пробной реакции Саске. Ведь эротические свечи тоже были из списка табу. Но не потому что Саске они не нравились, нет, он даже никогда не пробовал их на практике. Оказалось, что Саске боялся огня, оттого даже плита в его квартире была индукционной. Он опасался всевозможных фейерверков, бенгальских огней и, само собой, свечей. Лишь Итачи на прошлой рабочей неделе рассказал Наруто причину, и оттого он решился попробовать. Главным фактором было то, что Саске сейчас не увидит сам огонь — только для этого Наруто завязал ему глаза. Так бы он и сам хотел видеть все его взгляды, ведь лишь по ним одним многое можно прочитать.       Подойдя вплотную к Саске, Наруто провел пальцами по его плечу — успокаивающий жест, дающий ориентир. Даже по одному дыханию было видно, как Саске выровнялся в своем поведении за мгновение, которое понадобилось, чтобы все осознать. Но затем Наруто убрал руку и чиркнул спичкой — звук вспыхнувшего пламени грохотом отскочил от стен. Он смотрел на то, как Саске замер — вовсе перестал дышать. Тело напряглось целиком, это было видно в любой его части. Подпалив фитиль свечи, Наруто специально шумно задул спичку, чтобы это было слышно.       — Саске, дыши.       Наруто следил внимательно за тем, как медленно вздымается грудь Саске, как расправляются легкие под реберной клеткой. Он слушался приказа, но не мог расслабиться.       — Начнем отсюда, — Наруто провел пальцами по руке Саске, чуть разворачивая ее, насколько позволяли крепления, и потер место, близкое к сгибу локтя, где больше всего мышечной массы и подальше от кости. Ведь если первый раз пробовать игры с воском на местах, где косточка ближе всего, боль будет казаться чрезмерной, ибо там кожа чувствительнее. Наруто не хотел этого. Он сам опробовал на себе эту свечу, знал, что от нее точно не будет никаких ожогов и проблем. Но Саске сейчас воспринимал все острее. Его нужно подготовить.       Слегка наклонив свечку и позволив на кожу упасть первой капельке воска, Наруто заметил, как Саске дернулся. Но всего лишь раз. Он вновь замер, не дыша, а после словно удивился — шумно медленно выдохнул. Решив, что пока это положительный результат, Наруто повел линию из маленьких капелек вверх, по зоне предплечья до самого плеча. С Саске же явно что-то творилось, он сжимался каждый раз, когда воск попадал на кожу, но после сразу пытался отдышаться. Однако он не противился. Отчего же? Неужто понравилось? Или же боится произнести стоп-слово?       Наруто с самого начала для себя решил, что эта проба со свечами отнюдь не ради удовольствия затевается, а ради проверки граней Саске. Но судя по текущей реакции, его даже нужно будет наградить за свое поведение — он хорошо держался. Немного сдвинув свечу, Наруто повел целую восковую линию по грудным мышцам, очерчивая зону сосков — для них еще рановато, слишком там нежная кожа. Зато на животе можно было вывести целый рисунок, а судя по тихим прорывающимся вдохам Саске — пока все в порядке.       — Какая ты умница, — одобрительно погладив Саске по бедру, Наруто не преминул похвалить. Потому что для Саске вести себя даже так — верх самообладания и доверия. Он действительно согласился на снятие границ и сейчас доказал это. Задув свечу, Наруто швырнул ее в сторону — проверка пройдена. Для него достаточно, для Саске — тем более. — Выбери для себя награду, я пока уберу воск с твоего тела, — очищая испачканные зоны, Наруто все же видел ту разницу — Саске успокаивался, его мышцы расслаблялись, дыхание сравнялось, а голова чуть сместилась, будто бы он в облегчении откинул ее немного назад.       — Выбрать... из чего? — тихо спросил Саске, когда последние капельки воска были убраны. Наруто любовно огладил все места его эксперимента, довольно замечая, что даже покраснений не осталось. Если Саске понравится эта практика, то ее можно будет вполне сочетать со всякими дополнительными стимуляциями, что равномерно усилят ощущение.       — Тебе нужны границы? — Наруто довольно хмыкнул. — Тогда выбери — порка или бладплей?       — О.. оба, — не совсем решительно ответил Саске, даже почти едва слышно.       — Как это жадно с твоей стороны, — подначил его Наруто, замечая румянец на вечно бледных щеках. Даже так, Саске? Даже мысль о твоих любимых вещах заставляет лицо гореть? Наруто хотел бы спросить у него это все вслух, но сейчас его интересовала иная вещь.       — Хорошо, получишь оба, — приблизившись и мягко стянув повязку с глаз, Наруто улыбнулся, немного склоняясь к Саске. — Но для начала ты мне объяснишь, откуда это оказалось в твоих вещах?       Саске прищурился, сначала привыкая к свету, а после сфокусировался на том, что Наруто держал в своих руках. Не то чтобы Наруто нужно было объяснять значение этого аксессуара, скорее, его интересовало, с каких пор Саске проявляет инициативность к подобному, притом еще и пряча такие интересные штуки? А судя по взволнованному лицу Саске, тот совсем не ожидал, что речь пойдет о подобном.       — Я... купил их месяц назад и хотел попробовать… — тяжело сглотнув, Саске все смотрел на отблеск электрического света от заточенных когтей в руках Наруто.       — Сам хотел надеть или чтобы я ими воспользовался? — приложив крепление к своей кисти, Наруто с удовольствием отметил, что они с дополнительными регуляторами и подходят даже к его ладони.       — И то, и другое, — выдохнул Саске, вдруг отворачиваясь. Он не ожидал, что Наруто найдет его запрятанные эротические сюко . Саске не очень помнил, как именно он на них наткнулся, но когда прочитал в описании того интернет-магазина, что к этим перчаткам с когтями прикладываются еще два вида насадок — туповатые, чтобы оставались лишь алые полосы, и острые, чтобы с легкостью вспарывалась кожа, то едва не помутился в своих мыслях. А получив их на руки, все ждал особого случая, когда их можно было бы применить. Да только никак не мог решиться на то, чтобы предложить их Наруто.       Наруто же был доволен, как мартовский кот. Его несказанно удивила такая случайная находка в их шкафу, и он достаточно долго ждал, чтобы Саске ее показал. Но что же, раз Саске так о них и не заикнулся, то значит это стоило сделать самому.       — Их используют во время прелюдий, — спокойно заговорил Наруто, замечая, что Саске повернулся обратно, едва услышал металлический лязг. Он не сводил глаз с того, как Наруто неспешно и правильно надевал своеобразную перчатку. — Но я слышал, что такую практику применяют только на пятом уровне, поэтому не пересекал с тобой эту черту, — наконец-то закрепив полностью, Наруто сам всмотрелся в красивый черный металл и заостренные окончания — действительно качественные лезвия. Он развернулся, отступил к своему столу и прихватил стоящую там литровую бутыль свободной рукой. Едва он открыл ее, как по помещению разнесся запах медицинского спирта — Наруто стоял специально так, что Саске видел, как он промывает каждое лезвие. — Обычно ими вычерчивают рисунок на теле Сабмиссива, а после его можно затереть краской, или повторяют эту процедуру несколько раз, чтобы остался идентичный шрам, — Наруто вернулся обратно, опустил заднюю часть кушетки так, чтобы мог встать почти вплотную к согнутым ногам Саске. Затем положил ладонь с когтями на его грудь, едва задевая металлом кожу. — Эдакая техника шрамирования, которой можно оставить метку таких размеров, что наверняка и лазерной шлифовкой не закроешь.       Саске дрожал прямо под его рукой, и это было сладко, словно ощущалось на корне языка. Наруто вовсе не собирался портить его прекрасное тело шрамами, тем более, что один он уже оставил — на холке у Саске виднелись маленькие белые пятнышки после очередного укуса. Сколько бы Наруто ни корпел над заживлением, тот все же остался едва заметным. Зато это было четким напоминанием о самоконтроле — едва завидев это шрам, Наруто трезвел и лучше держал себя в руках. Несмотря на то, что Саске это нравилось.       — Я не думал, что ты будешь желать подобного, но если очень хочешь… — второй рукой Наруто провел по внутренней стороне бедра Саске, протирая кожу ватным тампоном, смоченном в спирте, — то мы немного ими воспользуемся.       Саске молчал и, похоже, едва осознавал происходящее. Он смотрел вверх, на потолок, не смея опустить взгляд вниз или хотя бы на Наруто. Такие желания всегда своеобразны и немного пугают даже их владельцев. Потому что эта черта действительно опасная и многое надо предусмотреть. Но Наруто это было не сложно, да и не стыдился он ни разу своих мыслей. А потому, убедившись, что вся зона обхвата обеззаражена, перехватил рукой с когтями Саске за бедро, сразу услышав глухой стон. Само собой, ведь лезвия слегка вжались в кожу, уже пуская первую кровавую росу. Наруто сжал ладонь совсем чуточку сильнее, а после повел ею вниз, к паховой складке, видя метаморфозу, происходящую с Саске. Если за время пробы воска возбуждение у Саске отступило, то сейчас он вновь заводился, как истинный мазохист. Его слегка потряхивало, глухие стоны давились плотно сжатыми губами, а не зафиксированные бедра будто бы подавались навстречу, но Наруто крепко держал Саске второй рукой. Лишь в самом низу, почти заходя на кожу ягодиц, Наруто убрал когти, внимательно всматриваясь — тончайшие полосы закровили, но они все же были не глубокими. Идеально красивые алые бисеринки медленно заскользили вниз, пачкая совершенную кожу.       Иногда Наруто понимал, что зря он выпадает из реальности, но в эти секунды было плевать. Склонившись к царапинам, он коснулся губами одной из линий, слыша, что Саске не сдержался. Тихий, но такой явный всхлип наполнил эту комнату. Затем Наруто прикоснулся к следующей, после к другой, не пропустив ни одну. На последней провел языком влажную алую дорожку вниз, прямо до поджавшейся мошонки, и оставил мокрый поцелуй рядом с ней. Выпрямившись и облизнув губы, Наруто ощутил металлический привкус у себя во рту, и его внутренний спрятанный зверь довольно заурчал. Что поделать, нравилось ему это дело, нравилось то, что оно обоим приносит свое удовольствие и толику наслаждения.       — Еще раз? — Наруто не был уверен, что смог бы остановиться сейчас, но на такие вещи он предпочитал спрашивать у Саске разрешения. Наверное, потому что его суть была далеко от мазохисткой, скорее в обратную сторону, но все же не до крайности. Причинять боль, когда ею наслаждаются — хорошее дело, но когда ради насилия — нет уж, увольте.       — Да, сколько угодно, — выдохнул Саске, наконец-то смотря на Наруто. И взгляд его стоил многого — влажные глаза, скорее всего, от слез, но смотрящие не с жалостью и мольбой, а с желанием, нетерпением. И это заманило Наруто настолько, что он склонился над Саске, всматриваясь в его красивое лицо, ощущая жадное дыхание на своей коже. Самодовольство усмешкой коснулось его губ чуть раньше, чем это сделал сам Саске легким мазком, ведь ошейник не дал ему возможности для полноценного поцелуя.       Но Наруто не хотел над ним издеваться, не хотел чего-то лишать, ведь они здесь за тем, чтобы получать желаемое. Пускай их сессии были полны сладостной агонии, но ни один из них никогда не отказывался и от классического удовольствия. Как и теперь Наруто не отказал в такой простой потребности, как поцелуй — прижался к Саске плотнее, задевая острыми когтями его бок и чувствуя вибрацию стона на своем языке. Наруто целовал его глубоко и медленно, позволяя просмаковать то, как в подобном темпе острие скользило по бледной коже и дарило ей новый оттенок, преобразовывая их дикие желания в начало утонченного искусства. Наруто упивался вдохами, которые Саске пытался сделать, ловил их своими губами и перехватывал почти каждый, ощущая насколько требовательнее он становился. Саске был жаден до пика чувств, до остроты ощущения на максимуме. Ему никогда не нужно было малое, он никогда не хотел идти лишь до половины пути. И Наруто любил в нем эту необходимость, ведь так и сам наконец-то насыщался.       После этого поцелуя и разрешения на продолжение Наруто забыл о времени — он приступал к своему делу с осторожностью, не теряя эйфории — медленно, тщательно, но правильно. На теле Саске оставалось все больше алых полос, но совсем не глубоких, не истекающих кровью, а лишь едва-едва выпускающие крохотные капельки. Да и под языком Наруто они быстро затирались и подсыхали. Бока, бедра, живот — постепенно Наруто добирался до истинной красоты поверхностного садомазохизма — не просто линии, а изящный, витиевато-утонченный рисунок оставался на Саске.       Когда Наруто закончил, то разочаровался лишь в одном — ему нужно отойти в сторону, чтобы промыть перчатку и убрать в ее упаковку. Внутри груди что-то заныло от вида, с которым придется расстаться — Саске был почти на краю, ведь периодически Наруто ласкал его то свободной рукой, то ртом, меняя сладкий кнут на не менее сладкий пряник, но так и не позволяя кончить. Взгляд его давно потяжелел, был почти неосознанным, потерянным, разбитым. Саске дышал с трудом, говорить практически не мог, словно вот-вот отключится. И тем не менее, он ни разу не ушел от прикосновения — все выгибался, тянулся ближе, желая ощутить больше. Его нетерпение выдавалось целиком, когда обрабатывалась та или иная зона для дальнейшего передвижения. А после — словно облегчение, едва Наруто вновь возвращался к своему нерасторопному занятию. Будто бы Саске мечтал, чтобы его разделали на этой чертовой кушетке. И таким поведением он очень даже напрашивался на такой исход.       Не тратя драгоценное время попусту, свободной от лезвий рукой Наруто обхватил уже совсем твердый член Саске, огладив большим пальцем головку. Саске приглушенно застонал, опять дернувшись бедрами навстречу, даже не обращая внимания, что ошейник впился ему в шею. Оставлять его на этой грани просто не было необходимости, ведь боль от перевозбуждения в любой момент могла обломать все планы Наруто. А он вовсе не собирался останавливаться на таком моменте, оттого все жестче и резче двигал ладонью, заставляя Саске мучительно жмуриться, захлебываться воздухом и приближаться к долгожданному оргазму. Лишь уловив нужное напряжение, Наруто нагнулся, накрывая покрасневшую от грубой дрочки головку ртом, не позволяя сперме забрызгать царапины рядом. Из-за этого Саске мог отвлекаться на дискомфорт, и как же позволить случиться тому, что его внимание вдруг окажется сосредоточено не на Наруто? Этого нельзя было допустить.       Лишь когда Саске отдышался, а его член перестал пульсировать, Наруто поднялся. Во рту все еще оставался терпкий привкус спермы, но подобное отношение для них было привычным, потому сплевывать Наруто даже не подумал. Лишь теперь сделал несколько шагов к своему столу и потратил несколько минут на уход за перчаткой. Если они воспользуются ею еще раз, то надо уменьшить вероятность любого вреда от нее. Наруто периодически оборачивался, поглядывая на Саске — такая передышка ему была нужна. Все же без малого час они потратили на эту кровавую игру. Изначально у Наруто не было мысли отдать столько времени этому развлечению, но попробовать хоть раз того стоило. У них будут еще сессии, где он воплотит на Саске все свои задумки. Однако теперь стоило о нем позаботиться, даже учитывая то, что время на отдых пресекает большинство сегодняшних планов.       Вернувшись к Саске, Наруто еще раз осмотрел раны — уже практически ни одна не кровоточила. Затем он взялся за крепления — сначала освободил ноги, которые наверняка дико затекли в согнутом состоянии, после отцепил зажимы на руках и снял крючки от колец на ошейнике.       — Поднимайся, вот так. Не торопись, — обострившееся чувство ответственности не позволило Наруто подумать о том, чего он сам побыстрее хочет получить, а лишь сосредоточиться на Саске. Придерживая его ослабевшее тело, Наруто помог ему сесть, опираясь на себя и поддерживая за спину. — Не упадешь? — он взволнованно взглянул на лицо Саске, но тот лишь отрицательно мотнул головой.       Немного отойдя, но все еще приглядывая за ним, Наруто добрался до сумок, взял оттуда бутылку воды и вернулся обратно. Сняв крышку, он подал ее Саске, аккуратно придерживая, чтобы она не выпала из ослабевших рук. После боли всегда такой эффект — как только она прекращается, организм резко чувствует себя уставшим, опустошенным. То же сейчас происходило и с Саске — ему было нужно несколько минут, чтобы переключиться на следующий этап.       Но у Наруто свои способы помощи — как только Саске отдал ему частично опустошенную бутылку, он опустил ее куда-то вниз, совсем не обращая внимания. Поднял ладонь, чтобы огладить Саске по лицу — слезы уже высохли, но глаза слегка покраснели, выглядели разморено-прекрасными. Не давая возможности Саске хоть о чем-то подумать, загрузить себя лишней мыслью, Наруто поцеловал его. Это было его передышкой, его своеобразным знаком похвалы, отдачи, понимания. Саске себя вовсе не контролировал в этот момент — Наруто чувствовал его руки на своих боках, тянущие к себе ближе, а после сжавшиеся на спине пальцы, впивающиеся в кожу, когда поцелуй стал глубже, жестче. Саске даже пытался как-то вести — немного отрывался от губ Наруто, смотрел то на них, то в глаза настолько пьяно, будто бы он вовсе не воды сейчас напился. А потом снова прижимался, сталкивался с языком Наруто своим, будто что-то выпрашивал этим поцелуем. Наруто знал, чего именно он хочет. Саске всегда хотел одного — самого Наруто.       Решив, что в нем пробудилось достаточно сил для продолжения, Наруто перехватил руки Саске, жестко отрывая от себя, случайно заставляя его рухнуть назад, обратно на кушетку.       — Поднимайся, встань рядом, — приказал Наруто, едва сделав шаг в сторону. Саске, само собой, послушался, но уже было заметно, что он подустал. Все-таки с последней их сессии прошло больше двух месяцев, тело отвыкло от такого длительного напряжения.       Пока Саске принимал свою позицию, Наруто шустро добрался до правой стены, снимая с нее крепления для двух цепей и опуская их вниз прямо над кушеткой. Затем он вернулся обратно к ней, подкручивая регуляторы высоты и опуская ниже.       — Вставай на нее коленями, лицом к зеркалу. Руки за спину, корпусом держись прямо.       Наруто пояснял приказ таким образом, чтобы Саске не приходилось задумываться хоть о какой-то детали. Немного повозившись, Наруто все же выровнял крепления так, чтобы они выполняли его затею. А после — он приступил к Саске — зацепил ошейник за одну из цепей, теперь не позволяя ему хоть как-то нагнуться или поменять положение. Его руки, согнутые в локтях за спиной, Наруто зафиксировал мягким ободом, кольцо от которого зацепил за вторую свисающую цепь. Теперь Саске не смог бы выбраться сам ни при каких обстоятельствах — если начнет дергаться, то добьется лишь удушения и вывороченных рук. И тем не менее, он ни разу не воспротивился. Оттого мог лишь смотреть на себя в зеркале — связанного, подчиняющегося, исполосованного и все еще получающего удовольствие от происходящего.       — Если так подумать, то сегодня все твои желания сбываются, Саске, — с насмешкой проговорил Наруто, любовно оглаживая длинный тонкий стек с маленьким прямоугольным окончанием. Лишь взглянув в зеркало, Наруто заметил выражение лица Саске — словно наркоман, ждущий свою дозу. Его почти ломало от состояния выжидания, но терпел, надеялся.       Улыбнувшись себе под нос, Наруто достал из ближайшей сумки последний на сегодня подручный инструмент удовольствия, в виде двух достаточно крупных силиконовых шарика, соединенных между собой и небольшой пробкой на конце. Их нечасто использовали, но они были хороши для размеренной и комфортной растяжки. Что с бладплеем, что с поркой, Наруто давно уяснил для себя такой подход — коктейль из боли и удовольствия должен быть смешан в равных пропорциях, особенно когда дело касалось Саске. Даже, возможно, не совсем так — это было нужно и самому Наруто, для его собственного удовольствия от понимания того, что он контролирует сейчас все: ощущения, что испытывает Саске, его эмоции, выносливость, оргазм, жизнь. Все от и до. Но что приносило еще большую эйфорию — Наруто наслаждался тем, что он может контролировать себя, даже когда перед ним настолько беззащитен тот, кого он хочет до одури. Ведь кто сказал, что Доминант не может наслаждаться властью над собственными прихотями?       Вернувшись к кушетке, Наруто не прятал свою диковатую улыбку, но знал, что Саске этого не испугается. Временно отложив стек рядом с ногой Саске, Наруто огладил ладонями его задницу, немного разминая, постепенно подготавливая к другому прикосновению. Ему нравилось любоваться телом, что находилось в его руках, рассматривая в эти мгновения его как медаль, имеющую две стороны — чистую, гладкую спину, ягодицы и бедра прямо перед глазами, и замечать в отражении зеркала алые полосы на подтянутом животе, на ногах до колена, так ярко выделяющиеся среди природной бледности. Он заставлял не только разум Саске окрашиваться эмоциями, но сегодня расписывал и его аристократичную красоту своими безумными наклонностями.       Угомонить собственное возбуждение уже вовсе не удавалось, стоило лишь взглянуть на то, как блестит кожа Саске, испачканная в смазке. Наруто тяжело сглотнул и не отводил взгляда от своих пальцев, что постепенно увлажняли и оглаживали сжимающееся кольцо мышц меж ягодиц. Толкнувшись только указательным на одну фалангу внутрь, звенящая тишина повисла в голове Наруто, пока он наблюдал и чувствовал, как Саске пытается справиться с собственным телом, расслабляясь, чуть подаваясь назад, чтобы показать — он может больше. Но торопиться с растяжкой Наруто не мог себе позволить, даже с учетом своего жгучего желания.       Медленно, наверняка мучительно для Саске, который изнывал в своем нетерпении, Наруто наблюдал лишь за растягивающейся кожей вокруг его одного, затем двух пальцев. Краевой ободок немного покраснел от трения, но от вида перед глазами воздух становился тяжелее прямо в собственных легких, а желание дрожало не только в паху, но и все-таки где-то в груди. Судорожные вздохи, доносящиеся от Саске, эхом оставались в подсознании, и до Наруто доходила простая истина — он все же сильно изменился. Раньше он не мог думать во время сессии о чем-то постороннем, раньше не было ничего, кроме плана самоудовлетворения, и физического, и морального. Сейчас же он не прекращал думать о Саске: Саске сидел в его подкорке мозга, поселился где-то внутри сердечной мышцы, явно заведовал центром удовольствия в мозге и лишал воли. С другими людьми, тогда, когда-то раньше, такого острого возбуждения не было, не руководило оно его разумом, не застилало глаза пеленой. А сейчас оно практически выиграло.       Громкий стон заставил Наруто вздрогнуть и поднять взгляд повыше, на затылок Саске. Тот весь дрожал и до ушей доносились тяжёлые хрипы. Переведя взгляд на свои руки, Наруто подивился — когда он успел добавить третий палец? Однако заглянув в зеркало, довольно заметил – похоже, Саске был на пике, но еще не кончил. Значит, от плана они не отклонились. Одернув себя и старательно игнорируя собственный пульсирующий член, что неприятно сдавливался шортами, Наруто взял в руки силиконовые шарики, обильно нанес смазку и без всякого переживания толкнул внутрь Саске по самую пробку. После, ласково огладив обеими руками его ягодицы, он позволил сладостному чувству предвкушения затопить его горло, а затем замахнулся ладонью и ударил Саске по заднице.       — Вот так-то лучше, — услышав постыдный скулеж и заметив то, как Саске сжался, явно прочувствовав этим движением каждый шарик внутри него, Наруто довольно хмыкнул и продолжил оглаживать ягодицы, увеличивая нажим и трение.       В этот раз Наруто взял стек, который не очень жаловал, ибо его краевая форма в виде чуть суженного прямоугольника при определенном наклоне могла причинить невыносимо сильную агонию. Именно для того, чтобы Саске не было настолько больно, Наруто подготавливал его кожу, разминал до красноты, разогревал. Однако, выбор на эту плеть пал не просто так: Наруто хотел проверить самого себя. Сможет ли он сдержаться, сможет ли здраво руководить своими действиями, когда разум едва не захлебывается от похоти? Сможет ли он поставить безопасность и здоровье Саске выше собственного удовольствия? Ему хотелось убедиться в этом, дать себе прочувствовать удовлетворение от силы, что он выработал, справляясь с собственными эмоциями. И ему очень нравилась мысль, что он делает это ради Саске, ради того, для кого хотелось побеждать самого себя.       В данный момент Наруто нужно было контролировать каждое попадание. Первый удар — самый простой, когда тело еще не напряжено до пика ожидания следующей волны боли. Саске среагировал почти предсказуемо — сначала подался бедрами вперед, будто бы уходя от прикосновения, после шумно выдохнул — каждый раз задерживал дыхание в начале, и вновь вернулся в исходную позицию, немного выгибаясь в пояснице, буквально прося — еще, пожалуйста. Разве мог Наруто отказать ему в этом?       Реакции второго, третьего и последующих ударов были почти схожими, с одной лишь крохотной разницей — Саске все меньше отдергивался от боли, наоборот, шире расставлял колени, больше подавался назад, выставляя заалевшие от отметин плети ягодицы, откидывал голову или опускал вперед насколько позволял ошейник, и дышал все громче. Несколько раз Наруто специально приноравливался ударить так, чтобы задеть основание пробки с силиконовыми шариками, и то, как звучали стоны Саске при этом, было потрясающе. И доводило самого Наруто до трясучки.       Наруто вовсе не считал, сколько ударов нанес, он ориентировался лишь на слух — как только в голосе Саске послышалась хрипотца, то удары прекратились. Лишь тогда осознав, что сам он немного запыхался, Наруто подошел ближе, проводя пальцами по покрасневшей коже и чувствуя то, как она горит. Он не понимал, как Саске может любить такое ощущение, но знал, что не может подавить собственный восторг от возможности дать ему желаемое без опасности для него самого. Наруто гордился собой, даже не хотел справляться с этим чувством, взглянув в зеркало на лицо Саске — похоже, он получил достаточно на сегодня, и теперь окончательно опустошен, чтобы вовсе забыться. Даже не поднимал головы — почти висел на привязи и мелко подрагивал — наверняка и от перенапряжения, и даже от воздуха, касающегося обожжённой ударами кожи, что заставлял пускать мурашки по телу.       — Закрой глаза, — отдав приказ на ходу, Наруто отметил в зеркале, что Саске послушался, но ему наверняка было в радость перевести дух и расслабиться по возможности.       Решив, что время настало, Наруто вытер руки салфетками, затем залез в потайной карман одной из своих сумок и, шумно набрав воздуха в легкие, раскрыл черную бархатную коробочку, внимательно присмотревшись. Вроде бы все в порядке. Оставив ее открытую на столе так, чтобы, когда Саске открыл глаза, непременно заметил — кушетка находилась всего в паре метров от него, Наруто вернулся к нему.       Немного опустив вниз цепи, позволяя Саске более удобно присесть на колени и свободнее двигать головой, Наруто прижался к его спине и зафиксированным рукам. Мягко касался пальцами сначала по бокам, затем по бедрам, завел одну руку меж ягодиц, чтобы подразнить легким надавливанием на основание пробки – Наруто заставлял Саске вздрагивать даже от дыхания, которым опалял его взмокшую кожу. Весь чувствительный, измученный болью и наслаждением, Саске выглядел так прекрасно в своей сладостной агонии, что Наруто позволил себе наконец-то не сдерживаться.       — Будь умницей, держи глаза закрытыми до тех пор, пока я не разрешу тебе их открыть, — прошептал ему на ухо Наруто, постепенно вытягивая игрушку наружу и освобождая место для себя.       Тихое мычание и согласный кивок головой — ответ Саске, которого было достаточно. Уткнувшись лицом за его ухо, чувствуя увлажнившиеся от пота корни волос, Наруто шумно выдохнул и, приспустив свои шорты, одним слитным движением целиком толкнулся в Саске. Зажмурившись на мгновение, Наруто вцепился правой рукой за плечо Саске, а левой придавливал его бедра ближе к себе. Хотелось материться от того, что сколько его ни растягивай и ни играйся, все равно в нем было страшно горячо и блаженно узко. Удовольствие лишь от ощущения плотно обхватывающих стенок почти заставляло окосеть и потерять контроль. И только то, как Саске облегченно выдохнул, слегка откинул голову назад и попытался прижаться всем телом еще плотнее, позволило Наруто остаться в более-менее здравом рассудке и замереть на несколько секунд, чтобы справиться с неуёмным желанием.       — Наруто… — тихо прошелестел Саске, пытаясь хоть как-то повернуть лицо в его сторону, несмотря на мешающийся ошейник.       — Да? — у Наруто тембр был не лучше, словно он вынырнул из огромной толщи воды, услышав голос Саске. Но как бы его ни порабощали низменные желания, он никогда не мог не прислушаться к своему идеальному Сабу.       — Я сойду с ума, если ты сейчас же не начнешь двигат.. мнф…       Договорить не дала сильная, горячая ладонь, перекрывшая Саске рот. Его слова были опасны, они имели воздействие на Наруто куда более сильное, чем красная тряпка для быка на родео. Тяжело переводя дух, Наруто уставился на вид из зеркала: как Саске, лишенный почти всего — дыхания, зрения, движений, все еще обладал такой страшной властью над ним. Но медлить здесь никто не собирался, и Наруто дал Саске несколько секунд на то, чтобы отдышаться, вернув свою руку ему на плечо.       Первый толчок, второй, третий — аккуратные, размеренные, пока Наруто не потянул Саске слегка на себя, заставляя чуть больше приподнять бедра и выгнуть спину, и следующее глубокое движение выбило из Саске остатки голоса, а более быстрая скорость и амплитуда — почти добили сознание. Наруто чувствовал, что ни черта он сегодня не продержится, насколько хотел бы, ведь у Саске все ощущения сейчас были в разы острее, он почти не контролировал свое тело, его мышцы вокруг прорывающегося внутрь члена беспорядочно сжимались и доставляли дикое удовольствие.       Лишь за какую-то долю секунд Наруто понял, что Саске вот-вот кончит — его мотало из стороны в сторону и он едва мог подстроиться под ритм — звенья цепей бренчали рядом и сбивали с толку, а судорога и вовсе не проходила. Резко остановившись, с жестким шлепком прижавшись бедрами к ягодицам Саске, Наруто пережал его член у основания, не позволяя разрядке случиться, отчего услышал жалобный всхлип и скулеж. Он понимал, что это сейчас действительно жестоко, ведь сам чувствовал — еще одно маломальское трение и тоже кончит, как мальчишка-подросток, не справляющийся с собственными гормонами. Но был момент, который волновал Наруто, оттого он смог справиться с собой. И с Саске.       — Тшш, потерпи еще немного, — успокаивающе погладив по плечу, Наруто двинулся чуть ближе, чтобы мог повернуться и увидеть лицо Саске хотя бы сбоку. — Лишь ответь мне на пару вопросов и я разрешу тебе кончить, обещаю, — Наруто даже не подозревал, насколько ласковым сейчас был его шепот. Но он точно не хотел напугать Саске. — Тебе просто нужно открыть глаза и сказать мне, что ты видишь на столе?       Наруто внимательно смотрел на то, как Саске едва разлепил веки, затем чуть прищурился, осматривая то, что ему сказали. Его приоткрытые губы облупились и подрагивали, щеки заливал болезненный румянец, волосы прилипли к щекам, лбу, к взмокшей шее. И он оставался прекрасен в этом своем виде.       — Там... — голос у Саске был ужасно сухим, скрипучим, тяжелым, — там твоя сумка, плетка, шарики, бутыльки и… — Саске немного затормозил, прежде чем продолжить, — черный футляр с… кольцом?       То, как Саске распахнул глаза, уставившись на вещицу, которую смог разглядеть, заставило Наруто улыбнуться.       — Вот мой второй вопрос, — подняв свою руку с плеча Саске, Наруто слегка подтолкнул его лицо к себе, вынуждая перевести ошарашенный взгляд, — ты выйдешь за меня, Учиха Саске?       — Да, — едва слышно просипел Саске, не думая и секунды. Вот такого Наруто и ждал — ответа незамедлительного и искреннего, хотя и уставшего. И этого было достаточно для выполнения обещания не сдерживать его оргазм. Потому Саске сразу получил свою награду в виде сильной руки, которая надавила ему на голову и прижала его губы к губам Наруто, возобновленных глубоких и мощных толчков, от которых удовольствие разливалось жгучей магмой по телу, и мокрой грубой ладони, которая скользила по его члену в такт движениям и заставляла чувствовать слишком много.       Наруто улавливал каждый стон Саске своим ртом, стараясь удержать звенящий восторг одними перепонками в своих ушах, потому что эйфория его оглушала — не мог даже понять, больше в этом было физического удовольствия или облегчения от услышанного согласия. Саске замер в его руках достаточно быстро и все же позволил Наруто урвать то чувство, за которым он всегда гнался — то, как сокращались внутренние мышцы Саске, скинуло уровень выдержки на нулевой. Заполнять собой Саске всегда было сладко, потрясающе хорошо. Наруто казалось, что на пульсацию собственного члена тело в его руках всегда отзывалось ответным теплом, расслаблением — принимало все, до каждой капли. Даже выходить из него не хотелось.       Пережив спад шума эйфории в голове, Наруто заставил себя очнуться, ибо отдыхать он будет дома. А сейчас надо позаботиться Саске. Обернувшись на часы, он приметил, что они еще и задержались на десять минут. Но каждая секунда стоила всего, даже крохотного сбоя в расписании.       Первым делом Наруто отцепил крепления на руках Саске и сразу снял обод, самостоятельно расправляя их — медленно, чтобы ничего не повредить. Затем раскрыл ошейник, полностью освобождая шею, предварительно подхватив Саске поперек груди, чтобы тот не упал. Однако его тяжёлое дыхание и слабо приоткрытые глаза свидетельствовали о том, что он все-таки в сознании.       Едва посадив Саске на кушетку, Наруто обошел его, обхватывая руками лицо — внимательно рассматривал глаза, пытаясь предугадать вероятность обморока. Но ничего, кроме обыкновенной усталости в них не видел. И только после заметил — Саске улыбался. Совсем слабо, только уголками губ, восстанавливая дыхание.       — Все в порядке? — Наруто спросил это скорее для галочки, потому что знал, Саске может не поделиться тем, что ему не хорошо. А поэтому нужно было присматриваться к знакам тела.       — Да, — глотка Саске позволяла ему только шептать, но похоже, он не врал. — Я хочу его, — тихо попросил он, и Наруто не сразу понял, что требовалось. Потому нагнулся вниз, подхватывая с пола начатую бутылку воды и подал ее Саске, предварительно открыв. Но тот отрицательно мотнул головой.       — Его, — едва подняв руку, Саске указал пальцем на стол, стоящий за ними. Наруто обернулся, присматриваясь, а после не удержался от усмешки. Он сделал пару шагов, все же оставляя воду у Саске, затем прихватил черный бархатный футляр чистой рукой и вернулся обратно.       — Думал, ты наденешь его после душа, — придерживая Саске за левую руку, Наруто вытащил из фиксирующей подушечки практически белое кольцо без изысков и надел на безымянный палец подрагивающей ладони.              — Ты превзошел все мои ожидания, — подначил его Саске, переводя взгляд то на самодовольного Наруто, то на свои руки. Новая тяжесть была непривычной, но село оно идеально. — Как ты узнал мой размер?       — Я же снимал с тебя мерки полгода назад на латексные перчатки, — не скрывая своего довольства, Наруто тоже наблюдал за тем, как же правильно подходило это украшение самому Саске. Его Саске.       Уставшая улыбка, поселившаяся на губах Саске, заставила пульс Наруто ускориться сильнее, чем при оргазме, пережитом несколькими минутами ранее. В голове мелькнула странная мысль о том, может быть, это свое сердце он только что отдал на том самом блюдечке с окровавленной каемочкой? Покачав головой, Наруто попытался слегка вытрясти из себя лишние мысли. У него будет еще время подумать о чем-то таком. А может, потом и вовсе не станет заморачиваться, а позволит себе насладиться компанией своего совершенного партнера.       — Пойдем мыться, мне еще нужно будет прибраться за нами, а время уже на исходе, — перехватив Саске за ладонь, Наруто потянул его за собой, но не торопился.       Принимать такой совместный душ после сессии у Наруто было одним из любимых моментов. Точнее, такое действие стало любимым только из-за Саске. Они без зазрения совести тратили казенную воду и могли просто стоять под упругими струями воды, закрыв глаза и чувствуя друг друга рядом — по дыханию, по случайному прикосновению, по невесомому ощущению отсутствия одиночества.       — Не сильно болят? — Наруто спросил негромко, но знал, что Саске услышал его, или просто понял, о чем речь, по взгляду, обращенному на его грудь и живот.       — Нет, просто чувствуются, — Саске же улыбнулся, рассматривая самого себя и слегка касаясь пальцами кожи рядом с алыми царапинами. Наруто давно заметил, что Саске нравятся такие вещи, и иногда он даже расстраивался, когда подобные отметины заживали. Но сегодня он явно был доволен больше, чем когда-либо. Может быть, из-за того, как его тело превратили в полотно с изящным рисунком, а может быть, из-за металлического ободка на руке, пока непривычно мешающего соседним пальцам.       После душа Наруто пришлось подготовить для Саске другую кушетку, пока он убирал за ними как приспособления, так и отмывал поверхности. От Саске требовалось только одно: отдыхать и пить воду. Когда Наруто складывал зеркало, то с удовольствием заметил в отражении, как Саске аккуратно касался нового украшения на своей руке и легонько улыбался своим мыслям.       Но только лишь по возвращении домой, между тем, как Саске противился тому, что первым делом нужно поужинать, а не валяться в ванне, и тем, как Наруто вел его на кухню, не отрываясь от жадных губ Саске, ибо только под давлением поцелуя он соизволил двигаться в сторону еды — до Наруто дошла простая истина. Они оба готовы к этому этапу. Их отношения — это совсем не сложно и не мудрено, решил для себя Наруто, наблюдая за тем, как Саске цеплял вилкой кусочки тушеного мяса и успевал слегка возмущаться насчет неприятной мази, которой были обработаны его раны.       Теперь Наруто было легко принять то, что они могут безопасно варьировать ролями Доминанта и Сабмиссива, оставаясь при этом обыкновенными людьми; в какие-то моменты домашними и любящими, в какие-то яростными и сексуальными, в иные спокойными и понимающими. Особенно в ту минуту, когда Саске удивился тому, что Наруто нужно было отдельное приглашение присоединиться и полежать в ванне вместе.       Возможно, некие грани друг друга они раскроют чуть позже, через год или лет через десять, а может, и никогда более, наслаждаясь обществом друг друга такими, какие они есть здесь и сейчас. Наруто нравилось то, каким был Саске в те секунды, сложившиеся не в минуты, а в вечность внутри сердца; он наслаждался толщей горячей воды, прижимаясь спиной к крепкой груди Наруто и откинув голову ему на плечо, и, прикрыв глаза, негромко говорил о насущных вещах, но Наруто почти не слушал. Лишь смотрел на аккуратный профиль, наблюдал за подрагивающими ресницами и за тем, как в некие моменты Саске улыбался. Давно потеряв суть того, о чем говорилось, Наруто просто принимал чувство, которое испытал однажды впервые вместе с Саске, и испытывал сейчас — абсолют согласия с собственным разумом и душой. Для него Саске стоил каждой секунды всего, что между ними произошло с их первой встречи. И Саске заслуживал гораздо большего. Например, хороших новостей об Итачи, которыми Наруто поделится только спустя две недели после операции. Или же побега с собственной свадьбы после регистрации брака к какому-нибудь песочному берегу океана, озаренному заходящим солнечным заревом.