<один>
Поздняя весна, за городом, в дождь. Один человек, один зонт, поднимается по лестнице. Одежда - зеленые рубашки, а зонт белый. Идя шаг за шагом, шаг за шагом, медленно, ни торопясь. Он поднимался на гору, а кто-то спускался с горы. — Эй, ты только что это видел? — Видел что? — Этот маленький мастер. — Какой маленький мастер? Этот буддийский ученик — Живой Будда. Не путайте свои мысли. — Сестра, не лги мне. Где вы видели такого молодого Живого Будду? Он не выглядит сильно старше меня. — Вы даже этого не знаете? Этот сын Будды — перевоплощенный живой Будда, рожденный с великими заслугами и добродетелью, который отличается от нас. — Всё равно, все они выглядят лучше, чем обычные мужчины! — Ты! Это несколько девушек, которым всего 28 лет. Смех Инъяня стих, но мужчина все еще шел вверх по горе, и через некоторое время снова прошел мимо него. Это молодая пара. — Это напугало тебя? — Нет, хорошо, что меня защищает муж, и с ребенком все в порядке. — Это хорошо. — Однако, что случилось? Почему эти мастера остановили этих людей? — Я действительно этого не знаю. — Буддизм не любит споров, и если монахи могут держать палки, чтобы остановить их, я боюсь... — Хорошо, я больше не хочу этого делать. В дождливые дни дорога скользкая, так что будьте осторожны, леди. — Хорошо. Мужчина снова пошел в гору. — Борись, борись! Перед ними раздавались хлопки детей. Через некоторое время из конца каменных ступеней выбежало несколько детей. — Мой господин, бросив лошадь и лежа на земле, ты сойдешь с ума, назови тебя гордым! Ваджрная палка, покоряющий волшебный пестик, останови безумие, побей демонов! Бегая по дороге, мальчик пел импровизированную детскую песенку и оглядывался во время бега, поэтому не заметил, что кто-то поднимается в гору неподалеку. К тому времени, когда вы заметите, будет слишком поздно. Удар. Здесь нет ожидаемой боли, только слабый аромат, как бамбук, пропитанный дождем, и сосна, пропитанная водой. Мальчик поднял голову и увидел слишком холодное лицо. — Ах... - он явно был напуган другим человеком. Мужчина был одет как ученый, в зеленую рубашку и с белым зонтом, элегантно и естественно, но его глаза были слишком холодны, один взгляд на него создавал у мальчика иллюзию того, что на него смотрят и внимательно изучают. Как может существовать такой холодный человек? — Как ты мог кого-то ударить? К нам быстро подбежала молодая женщина, держа юбку и зонтик. — Извинитесь еще перед этим джентльменом! — воскликнула она. — Извините…… Мальчик робко поклонился собеседнику, не решаясь поднять глаза на мужчину из боязни снова встретиться взглядом с ученым. —Собака была безрассудной и столкнулась с мистером, мне очень жаль... —Без проблем. Человек с белым зонтом в зеленой рубашке прошел мимо, и капли дождя ударились о поверхность зонта и рассыпались в хрустальный цветок.※
Снаружи храма, перед горными воротами, приветствующий монах сложил ладони и сказал стоявшим перед ним пятерым молодым князьям: — Несколько благодетелей, пожалуйста, возвращайтесь. Рингтоны продолжали звенеть. Оказалось, что знамя Будды за дверью тряслось, и медный колокольчик под знаменем соответственно двигался, казалось бы, бесконечно. Один из благородных сыновей взглянул на него и сказал: — Моя семья пожертвовала так много благовоний в ваш храм, и вы обращаетест так со мной?! Приветствующий монах лишь отсалютовал в ответ: — Милостивенники, возвращайтесь. — Ты! — О чем ты с ним так много говоришь?! - Молодой человек, весь в грязи, сердито сказал. — Мы впятером поднимаемся вместе, я не верю, что мы не сможем прорваться! Два монаха стояли позади приветствующего монаха только что, и, услышав, что он сказал, они положили свои деревянные палки перед горными воротами. — Что вы имеете в виду? — другой молодой мастер сказал. — Мы здесь, чтобы пожертвовать благовония! Вновь звонят медные колокольчики под флагами, идет дождь, звук скороговорки густой, а годы в горах ясны. — Пять благодетелей. — Приветствующий монах не уступил. — Пожалуйста, возвращайтесь.※
В тринадцати шагах от горных ворот человек с белым зонтом остановился. Вскоре после того, как он остановился, из горных ворот вылетел юноша, одетый как аристократическая семья, откатился вперед, недалеко, и остановился у ног ученого. Он даже не взглянул на него и пошел прямо вперед, пока не подошел к воротам храма и увидел, как двое мужчин упали на землю, один полупреклонив колени, а другой еще стоял, но неохотно. — Несколько благодетелей, пожалуйста, возвращайтесь, — сказал приветствующий монах. Однако эти люди не собирались уходить. Один из них сказал: — Сегодня мой сын войдет! Ты нас остановишь, да? Ладно, подожди, смотри на меня… Прежде чем слова были закончены, из храма зазвенел колокол, меланхолический и низкий, неторопливый и далекий, и длился бесконечно. Но в это время звон продолжался. Это как сигнал, заставляющий одну сторону ошеломиться, заколебаться, а затем отступить, в то время как другая сторона становилась все более и более решительной. — Звенит колокол у ворот земли. Несколько благодетелей, — приветствующий монах все еще ждет Будду, — пожалуйста, уходите скорее. Эти аристократические сыновья явно не хотели уходить, но они, казалось, были напуганы звуком колокола и не осмелились идти вперед. Прозвенел второй звонок, ветер и дождь пронеслись мимо, и мир очистился. Как бы вы не хотели, вы должны чувствовать робость перед таким великолепным колоколом. Итак, эти молодые мастера помогли друг другу спуститься с горы. И в тот момент, когда они вышли из горных ворот, дрожание флагов Будды, звон медных колокольчиков и ветер прекратились. В это время приветствующий монах посмотрел на ученого в зеленом, держащего в руках белый зонт. Он стоял там какое-то время. Приветствующий монах поклонился ученому: — Благодетель здесь, чтобы присутствовать на церемонии дня рождения Будды? Посетитель ответил: — Нет. — Тогда благодетель пришел вознести благовония и помолиться о благословении? — Да, — сказал мужчина, — и нет. Приветствующий монах снова отсалютовал ему, и когда он повернулся боком, чтобы открыть створку горных ворот, он услышал звон. Это медный колокол. Монах нахмурился, и двое монахов позади него тут же опустили палки и заблокировали горные ворота. Как только приветствующий монах собирался попросить стоявшего перед ним ученого уйти, звук колокольчика исчез. Приветствующий монах на мгновение растерялся и взглянул на знамя Будды, но не заметил, чтобы оно дрожало. Несмотря на то, что он был подозрительным, монах все же сделал знак монаху убрать свою палку, полностью отодвинул дверь, а затем снова отсалютовал ученому. — Благодетель, пожалуйста. Ученый в ответ склонил голову, убрал бумажный зонт, прошел через горные ворота и направился в зал Манджушри. Войдя в зал, ученый пожертвовали благовония, но не принял благовонные свечи, переданные монахами. — Нет необходимости, — сказал он, — просто сделай это для меня. Монах согласился, отложил амулеты и взял книгу заслуг. — Поскольку вы жертвуете благовония, пожалуйста, оставьте свое имя в книге, — сказал он. Ученый не отказался, взял перо, наполнил его чернилами и написал имя в книге заслуг. Мо Цанли. Рифма слова элегантна, а мышцы и кости превосходны. Вернув перо монаху, он спросил: — Я слышал, что настоятель вашего храма очень хорошо играет в шахматы. Можно мне с ним сыграть? Монах был весьма удивлен, но не выказал особого удивления, а сказал: — Этому бедному монаху нужно сначала попросить указаний у настоятеля. Благодетель, пожалуйста, подождите. Сказав это, он покинул зал Манджушри. Дождь все еще идет, и вода в небе разбивается о голубые плитки. Ученый посмотрел на горы и воды за пределами зала, и там был горный туман, поднимающийся под дождем, туманный, как свиток с картинками, который действительно является прекрасным пейзажем на юге реки Янцзы. — Благодетель. — Монах вошел из-за пределов зала, его плечи были покрыты моросящим дождем. — Настоятель хотел бы сыграть в шахматы, — монах сложил руки, — благодетель, пожалуйста, пройдите с бедным монахом. Мо Цанли тихо напевал, поднял простой белый зонт и последовал за монахом под морось дождя.※
Двор дзен тихий, с зеленым бамбуком снаружи двора и бодхи во дворе, и все это имеет значение дзен. Монах, который шел впереди, остановился перед двором и сказал Мо Цанли: — Настоятель во дворе, пожалуйста, благодетель. Мо Цанли слегка кивнул, толкнул бамбуковую дверь и увидел человека в белом с застекленным мечом, стоящего перед дверью комнаты для медитации. Белые волосы высоки, мужчина никогда не брился, но выражение между его бровями и манера поведения всего тела — все это внешний вид Бодхисаттвы Манджушри, который не гневается, не превозносит себя и полон самодовольства. сострадание. Он настоятель этого монастыря, Цюй Чжоу, чье имя в Дхарме — Великая Мудрость. Мо Цанли вышел во двор, встал под деревом бодхи и посмотрел на мужчину. Цюэ Чжоу спросил: — Почему благодетель пришел сюда? — Пришёл сюда за Законом, — ответил Мо Цанли. — Каким? — Законом всех существ. Почтенный в белом посмотрел на Мо Цанли, просто посмотрел ему в глаза и не делал никаких других движений. — Однако то, что я вижу в глазах благодетеля - это не все живые существа, — сказал он. Период цветения прошел, и плод будды только что созрел. Мо Цанли стоял во дворе, Бодхи был под его ногами, небо и земля были снаружи его зонта, и то, что он слышал, было шумом дождя и ветра. Мо Цанлт молчал. Через некоторое время Цюэ Чжоу снова сказал: — Благодетель не должен был приходить. Только тогда Мо Цанли сказал: — Я должен прийти. Цюэ Чжоу снова спросил: — Почему благодетель пришел сюда? Как только голос стих, пошел сильный дождь. Треск был оглушительным, а подол одежды был совершенно мокрым. Цюэ Чжоу повернулся и толкнул дверь. — Идет сильный дождь, — он посмотрел на Мо Цанли, — благодетель, не хочешь чаю?※
После того, как была сыграна партия в шахматы, дождь прекратился, и небо только темнело. Мо Цаньли вышел из комнаты для медитации, и когда он проходил мимо дерева бодхи, он увидел еще не увядший цветок бодхи. Он отвел взгляд, толкнул дверь и вышел, и вышел из горных ворот под предводительством монаха, шедшего впереди. Приветствующий монах отсалютовал ему, и Мо Цанли уже собирался спуститься с горы, когда сзади раздался голос, зовущий его по имени. — Благодетель. Он остановился, а когда обернулся, то увидел бегущего к нему буддийского священника с белым бумажным зонтиком. Будда никогда не был рукоположен, и на белом одеянии есть замки из золотых нитей, очевидно, он не обычный монах. — Благодетель, — Будда подбежал к Мо Цанли, слегка задыхаясь, с улыбкой в глазах, — ваш зонт остался в комнате для медитации. Это действительно его зонт. Мо Цанли посмотрел на буддийского ученика, и когда он протянул руку, он заметил нервозность на лице монаха. Он взял зонт, а потом легко ответил: — Спасибо. Напряжение с лица приветствующего монаха исчезло. Внезапно из храма раздался крик. — Будда! — Будда, помедленнее! — Аббат приказал вам не приходить сюда. Четырнадцать сопровождающих монахов появились один за другим и окружили Будду с встревоженными лицами. - А если с тобой что-нибудь случится? - спросил один из помощников. — Я здесь только для того, чтобы вернуть зонт этому благодетелю, — беспомощно сказал Будда, — никаких случайностей не произойдет. — Тебе следует вернуться с нами, — сказал другой монах. — Хорошо. Но по крайней мере позвольте мне... а? — Когда Будда поднял глаза, он обнаружил, что мужчина ушел.※
Идет человек, спускающийся с горы по каменным ступеням, глядя на зеленые холмы, держа в руках белый зонт, и идет медленно, не останавливаясь. Он подумал о сцене, которую он видел в храме, молитвенные флажки, мокрые от дождя, но это было торжественно. Сегодня в храме проходит буддийская церемония дня рождения. Он снова подумал о Будде. В белой мантии, вышитой золотой нитью, монахи называют его «Буддой». — Где видели такого молодого Живого Будду? — Этот сын Будды — перевоплощенный живой Будда, рожденный с великими заслугами. Восьмой день апреля, день рождения Будды. Мо Цанли повернул голову и посмотрел на вершину горы, окутанную туманом. Вы можете видеть Татхагату.