<девять>
В темной комнате одинокая лампа похожа на боб. Будда молча пишет. Когда прозвучал звук механизма, Цяо Рулай был недвижим, пока дверь камеры не открылась и не вошел Мо Цанли, его рука задрожала и упала капля чернил. Эта страница теперь бесполезна. Цепь потянулся, и прежде чем Фози успел отложить ручку, Мо Цанли вытащил его вперед и поднял голову. Хотя он все еще дрожал, страх, который мог бы заставить брови Будды дрожать, исчез, сменившись состраданием. Будда почувствовал сострадание. — Ты знаешь, — сказал Мо Цанли. — Если это так, это остановит страдания… Цяо Рулай закрыл глаза, но Мо Цанли не укусил. Подъем превратился в горизонтальное щипание, тигриная пасть Мо Цанли оказалась перед ртом Цяо Рулая. А сам смотрел на Будду, ни печали, ни радости на лице, взгляд его был спокоен: — Кусай. Безразлично, безразлично, точно так же, как его тон, когда он учил не различать. — Истинная недискриминация — это не только нежелание относиться ко всем одинаково, но и готовность относиться ко всем одинаково. Что такое готовность относиться ко всем одинаково? — Ради всего на свете ты можешь отказаться от своих убеждений, одержимости заблуждениями и искренности. Цяо Рулай внезапно побледнел. — Укуси, — снова сказал Мо Цанли. Цяо Рулай покачал головой. — Цяо Татхагата, — сказал Мо Цанли, прикладывая руку ко рту Будды, — не заставляй меня повторять это снова. Но Цяо Татхагата все еще качал головой. Мало того, он также хотел оттолкнуть Мо Цанли. Даже если бы его живот был разорван на части, у Будды, который никогда не боролся, была бы такая сильная реакция. Мо Цанли холодно фыркнул, стряхнул с себя Цао Татхагату, посмотрел на Будду, который упал на землю, отрезал себе руку и капнул кровью на рот Цяо Татхагаты. — Пей. Будда сопротивлялся все больше и больше и закрыл рот руками, чтобы отвергнуть преследование Мо Цанли. Но как бы он ни прятался, запах крови может окутать его. Мо Цанли загнал его в угол, спрятаться было невозможно, а Цяо Татхагата отказывался пить кровь. Этот голос появился снова, но прежде чем он смог разобрать, что он сказал, железный замок был схвачен — Мо Цанли прижал его к стене. Цяо Рулай открыл глаза, и когда он посмотрел на Мо Цанли, то увидел что-то очень странное в глазах другого человека, чего не мог понять. — Мастер……? Мо Цанли не ответил, опустил голову и прижался губами к шее Цяо Татхагаты. Ожидаемой боли не последовало, а раздвинутая нога превзошла все ожидания Будды. Мо Цанли снял с него одежду, и белые одежды были сложены друг на друга и вскоре рассыпались по всему полу. Даже если Цяо Татхагата никогда ничего не испытывал, он знает об опасности. — Мастер……! В него вошел посторонний предмет, мокрый и холодный, тонкий и твердый, но с человеческим теплом. Это был палец Мо Цанли. — Не хочу…… Мо Цанли схватил его за ногу и, пока кровь все еще текла, добавил еще один палец. Цяо Рулай больше не мог отказываться.※
Шуршание железных замков было то быстрым, то медленным, без какой-либо закономерности. — ……ах…… Внезапно несколько железных цепей потянулись, и цепи ударились о прутья клетки, издавая особенно хрустящий звук. — Мастер, мастер... гм... Цяо Рулай опустил голову, запутался пальцами в железной решетке, и еге тело постоянно сотрясалось от удара. Его лицо было раскрасневшимся, края его глаз тоже были красными, все его тело было пропитано похотью, боль и онемение накапливались вместе, почти сводя Цяо Татхагату с ума. Будда не сопротивлялся, и Мо Цанли почти послушно занял его. Он не переставал дрожать, но его глаза все еще были ошеломлены, поэтому он поднял голову, и снова впал в афазию, а затем Мо Цанли отправил его в оргазм. Наполнив Цяо Татхагату полностью, Мо Цанли не ушел, он обнял дрожащего Будду, опустил голову и начал есть его. Боль притупилась, пока кусок плоти не был оторван, Цяо Рулай издал звук дыхания. Есть... и все... Мо Цанли поднял руку, и когда он взялся за запястье, нижняя часть его тела снова начала дергаться. Мутная белизна разлилась, кровь вытекла, и боль и счастье вырвались наружу вместе. Цяо Татхагата закрыл глаза и перед смертью снова воззвал к мастеру Слезы высохли.※
Сознание еще смутно, сердце бьется, дыхание входит в легкие - очередное воскресение из мертвых. Однако, когда чувства постепенно восстановились, Цяо Рулай кое-что заметил. Кто-то держит его. Цяо Татхагата открыла глаза, и первое, что он увидел, была тьма, за которой последовал слишком тусклый свет, а затем пара глаз, глубоких и спокойных, но люди не могли прочитать эмоции внутри. Это Мо Цанли. — Мастер… — Тело Цяо Рулай задрожало, его голос резко оборвался, он оцепенело посмотрел на Мо Цанли, не зная, что говорить. Мо Цанли посмотрел на него сверху вниз, увидев, что Будда проснулся, он не сказал ни слова, просто откусил корку на запястье, зачерпнул немного крови и снова показал Цяо Татхагате. Цяо Татхагата по-прежнему отказывался пить. Мо Цанли снова протянул его, и Цяо Рулай закрыл глаза и отвернулся. — Цяо Руйла, пей. Цяо Рулай покачал головой. Мо Цанли убрал руку. Когда Цяо Рулай подумал, что ее мастер, наконец, готов сдаться, Мо Цанли повернулся и поцеловал его. Это был поцелуй без предупреждения. Губы к губам, волосы к волосам, дыхание к дыханию. Слишком близко. Цяо Рулай был ошеломлен, безучастно глядя на Мо Цанли, неподготовленный, напоенный ртом сладкой крови. — ?! Только тогда он подумал о борьбе, но было уже поздно. Кровь была проглочена. Фози в отчаянии оттолкнул Мо Цанли, упал на землю, сильно закашлялся и свернулся калачиком. Когда кашель утих, Мо Канли сказал: — Вы должны быть знакомы с этим запахом. Красные ресницы Фози промокли, во время слез он поднял голову, чтобы посмотреть на Мо Цангли, и дрожащим голосом спросил: — Почему… Мо Цангли сказал: — Ю Сян рассматривает мир как игру и начинает охотничью игру. Если вы отпустите ее, все животные в мире будут охотиться и убиты. Цяо Татхагата был потрясен. — Кто это…… — Девять вычислений, — Мо Цанли посмотрел на него, — у семьи Мо девять вычислений. — Семья Мо... — Все десять мастеров школы мохистов — это пиршества, — сказал Мо Цанли, — Цзю Суань следует законам джунглей и считает, что для животных естественно быть съеденными, поэтому они используют охоту как игру, чтобы привлечь великанов-могистов. которые не согласны с их идеями. Почему вы указываете на мохизм и почему вы так много знаете о Цзюсуане? На этом лице, никогда не тревожимом, а теперь еще более спокойном и безразличном, Цяо Татхагата увидел ответ. — Мистер... великий сын семьи Мо. — Да. Мо Цанли не скрывал этого и откровенно в этом признался. — Цяо Рулай не талантлив, но я также знаю, что Джузи — высший лидер семьи Мохистов, — постепенно сказал Цяо Рулай, — сэр, вы, очевидно, можете остановиться… почему… — Использование еды для приготовления пищи в конечном итоге потерпит неудачу, — сказал Мо Цанли. — Мастер, вы еще не пробовали, откуда вы знаете... — Как ты думаешь, чем Цзю Суан хочет заманить меня? — Мо Цанли спросил. — Кроме того, ты думаешь, я еще не пробовал? Цяо Рулай был ошеломлен. — Перед вами я брал в ученики человека. У него отличные способности, а по потенциалу он даже выше меня. Ну и что с того? В конце концов, он не мог сопротивляться инстинкту и съел одно за другим. Сказав это, он снова посмотрел на Цяо Рулая. — Если у вас не будет решимости, даже если я остановлю это один раз, эти животные станут добычей следующего, и они навсегда попадут в цикл охоты и добычи, и всегда будут добычей. — Мо Цанли сказал. — Если это так, то они могут умереть сейчас, иначе они будут жить в страхе, как вы, — что вы думаете? Цяо Рулай был совершенно ошеломлен, не в силах ответить. — Цяо Татхагата, — Мо Цанли встал и пошел перед Цяо Татхагатой, — твой ответ?.= Будда опустил голову и спустя долгое время сжал руки и покачал головой. Мо Цанли прошел мимо него, и когда он собирался шагнуть в дверь тюрьмы, он назвал номер. — Семьдесят восемь. Цяо Татхагата выглядел растерянным. — С начала охоты и до настоящего времени число людей, захваченных в плен и принесенных в жертву. — Мо Цанли повернул голову, но не смотрел на хорошенькую Татхагату, а смотрел на тускло погасшую лампу, — Ваше колебание сегодня убило семьдесят человек. Восемь жертвоприношений. Цяо Рулай начал дрожать. Но Мо Цанли отвел взгляд и вышел из подвала, оставив Цяо Татхагату, который плакал, дрожал и пел сутры. Спустя долгое время Будда поднял руки и сложил их перед грудью. — Намо Амитабха Йе... Семь раз «Мантры возрождения», громко плача, каждое слово кроваво, Татхагата опускает брови. Масло в лампаде догорает, и одинокая лампада гаснет. Все возвращается во тьму.※
— Джузи еще не сделал ни одного шага. — Как и ожидалось. — Что он собирается делать? - спросил один. - Убить нас всех? — Если бы я был им… — Я позволю нам убить друг друга, — мужчина хихикнул, но никто не осмелился ответить. — Джузи умеет прятаться и наблюдать. Если животных всего семьдесят восемь, боюсь, я не смогу заставить его действовать, - сказал другой человек. — В самом деле, — сказал слегка старческий голос, — семидесяти восьми человек действительно недостаточно. — Тогда лови еще — сто семьдесят восемь, двести семьдесят восемь, семьсот семьдесят восемь, и всегда будут появляться великаны. — Игра только началась. Один из них выбросил из-за завесы половинку золотой шпильки с кровью и узором в виде птицы феникс. — Что касается Джузи, когда он тогда напал на принцессу, он проиграл, — мужчина слабо улыбнулся, — если только… он не хочет создать еще одного сумасшедшего.