Каблуки не врали

      Я не понял зачем это нужно, по внутренностям пробежался холодок, но очень скоро стало ясно, какую часть моего корпуса будут осматривать.       Нет... Только не это!       — Поднимай ноги! — повторил врач, и я, сглотнув, выполнил указания, оказавшись в максимально открытой позе. Теперь каждый мог заглянуть под мою паховую пластину.       — А у него там... Узко...       — Не факт, что у него.       От последней фразы я чуть не потерял сознание второй раз за день. Мне же ведь показалось? Могло показаться... Голова кружилась слишком сильно.       Но в процессор уже стало закрадываться понимание ситуации.       Я начал всхлипывать, находясь в полнейшем неведении и крайне унизительном положении.       Что не так с моими органами?!       На глазах выступил омыватель.       Проклятье! Только не плакать!       Но я уже не мог остановиться, начав откровенно рыдать на глазах у всех.       — Никакой дисциплины, — в мою сторону уже полетели упреки. Но что мне еще делать, когда Искра разрывается на части?!       Я зажмурился, закрыл лицо, но все еще продолжал плакать. Эту истерику было не остановить.       Наконец ко мне подошел медкон с какой-то трубкой, после он закрепил ее у меня на шлеме. Он отошел обратно.       Меня трясло.       — Прошу, отпустите... — мои губы сами шептали мольбы. Я все еще надеялся, что спасусь, что все будет в порядке.       Но внезапно я почувствовал тепло в точке крепления шланга, но это было не самым страшным.       Он как-то воздействовал на мой процессор. Сначала я не понимал, что не так, но потом в голове начали сгущаться мысли определенного характера, вызывающее необходимые медикам чувства.       Это было хуже, чем кошмар. Мой собственный разум предал меня, вынуждая видеть вызывающие возбуждение образы. Перед внутренним взором стали проноситься мои вчерашние заднеприводные фантазии, сегодняшнее наблюдение за коннектом и нечто, что всплывало из еще более темных глубин моего сознания. То, о чем я раньше не знал и не хотел знать. Огромное, массивное, устрашающее и ненавидимое всей моей Искрой.       И это... Безумно заводило!       Я пытался сопротивляться, но вскоре сдался, захваченный потоком собственных желаний.       Интерфейс-протоколы активировались. Все пристально следили за тем, как смещаются мои пластины брони. Наконец волнение на чужих фейсплейтах сменилось крайней степенью ужаса.       А я попытался сконцентрироваться на своих ощущениях.       По животу начали распространяться странные ноющие пульсации, с особой силой концентрирующиеся в паху. Он сам же казался... Влажным. И еще там мне без слоя защиты стало холодно.       Но главным, что привлекло мое внимание, была одна особенность:       — Где... Мой коннектор? — до этого я не знал, что такое возбуждение, но сейчас меня поражало то, как оно может смешиваться с крайней степенью ужаса. — Почему он не выходит?!!       Я уже знал ответ, только не хотел его признавать.       Может мой половой орган просто застрял?! Или есть проблемы с какими-то приводами, выдвигающими его?! Я же заднеприводный! Это никак не помешает мне жить!       Не может же быть...       Что...       Его...       НЕТ?!!       Медкон оттолкнул ошарашенную публику, сказав:       — Это наружные половые органы фемки, — он провёл рукой по моим самым интимным частям. Ощущения были безумно сильными, но внезапно он коснулся какой-то детали, вынудив меня дернутся и застонать.       Я не узнал свой голос в этот момент.       Почему?! Почему?! Почему?!       Все вставало на свои места. И моя ориентация, и реакции на интерфейсное насилие и... Нет! Я бот! Я не...       — Но нужно проверить, что внутри. Потому что я не понимаю, как это возможно...       И правда, как это возможно?! Я же выгляжу, как бот! Ну, если закрыть окуляры на некоторые детали! И я не хочу отдаваться каждому встречному!       Мысли о коннекте казались мне максимально чудовищными. Все, чем я жил, все, чего желал, рухнуло в один момент. Теперь я до конца жизни буду... Сливным баком!       — Пожалуйста, отпустите!       Я попытался... или попыталась встать, но меня прижали к креслу так же, как это сделали с той фемкой сикеры.       От давления я почувствовал острую боль в крыльях, закричав и усилив сопротивление       Тут к моей голове приставили бластер:       — Успокоилась, живо!!!       Я сразу же стих. Медкон же подошел ко мне с длинной трубочкой. Не нужно было быть гением, что он собирался с ней сделать.       — Не надо... Пожалуйста! Я не фемка! Клянусь!       Но на мои мольбы всем было плевать. Один из членов комиссии обратился к врачу:       — И что ты собираешься этой хренью проверять? Ты так не поймешь, есть ли там что-нибудь! Вставляй коннектор!       Я уставился на предложившего эту идею бота.       Медкон смерил меня брезгливым взглядом, но поняв, что кроме него есть еще боты, готовые провести «медицинскую экспертизу», начал трогать себя.       А я все еще не мог поверить. Это нереально!       — Я не фемка... Я не фемка... Я не фемка, — было невозможно остановиться. Даже если у меня есть коннектор, то меня все равно изнасилуют! К тому же если я все же бот, то это будет гораздо больнее. А что, если этот недоумок повредит мне что-то?!       Я бы снова начал вырываться, если бы не ствол у моего виска.       Наконец паховая броня медкона раскрылась, а я зажмурился, глотая энергоприемником воздух. Я не хотел знать, насколько большой объект мне придётся в себя принять, и насколько это будет больно.       — Хм, а у этой извращенки потек порт! — усмехнулся кто-то, когда меня снова начали ощупывать. Еще бы он не тек с тем, что происходит у меня в процессоре!       Постепенно холодные пальцы начали спускаться глубже в ложбинку между створками. Не реагировать было невозможно. Я стонал и хныкал, всей Искрой желая, чтобы меня больше никто и никогда не трогал.       — Это изнасилование! Я — БОТ!!!       Вдруг я дернулся от резкой боли, изо всех сил пытаясь не закричать, срывая вокалайзер.       Я не знал, что в меня вставили, коннектор или просто палец. Но растяжение уже было чудовищным.       — Хватит!!!       А что, если он что-то сломал?! Я не мог определить — смещенных деталей слишком много и у них слишком сложная форма.       Инородный объект начал движение, не дожидаясь, когда я смогу привыкнуть. В этом не было совсем ничего приятного. Только шарково жжение.       — Есть что-то?       Устного ответа не последовало.       Внезапно мой порт покинули. Я облегченно выдохнул. Может это все?       Каким же я был наивным...       Сначала в створки уткнулось что-то, а потом очень медленно стало тараниться внутрь.       Почувствовав, что что-то точно ляпнуло, я закричал, уже рефлекторно начав вырываться. Благо, сейчас никто не решился стрелять, видимо, потому что я впервые в жизни начал выполнять свою настоящую функцию - обслуживание настоящего бота.       Мои внутренности неспешно раздвигались. Теперь уже стало очевидно, что там нет ничего, кроме пустоты.       Я был в самом пекле, рисковал своей жизнью, несколько раз чуть не умер... После всего того, что я сделал, меня просто спишут? Сделают интерфемкой роты? Сошлют в какой-нибудь гадюшник?       Вся моя жизнь держалась на идиотской детали, которой оказывается все это время у меня просто не было. Солдат без коннектора!       Коннектор не спасал меня, когда я потерял возможность летать, коннектор не помогал мне убивать повстанцев, коннектор не делал меня лучшим летчиком, и все равно без него я никто...       Как же больно! Даже повреждения крыльев не воспринимались настолько невыносимо.       — Убейте меня! — это был о лучшим выходом. — Прошу! Пожалуйста!       Но выстрела не последовало.       Осталось только терпеть...       Наконец продвижение коннектора закончилось. Но он все еще оставался внутри меня. Внутри меня другой бот!       Я зарыдал с новой силой. Почему именно я?! Почему это происходит именно со мной?!       Все должно было уже закончиться. Осмотр показал, что со мной не так, но было глупо полагать, что изнасилование не продолжится.       Орган начал активно двигаться во мне.       Я плакал, кричал и стонал, но ничего не мог сделать. Сопротивляться не получалось.       Несправедливо! Я лучше всех находящихся здесь!       Коннект был жестоким, но все же я постепенно начал привыкать, а после с ужасом осознал, что получаю удовольствие.       Чувствительные стенки реагировали на трение, а растяжение становилось приятным.       Я не мог поверить, что ощущаю это. Подобная реакция порта была гораздо хуже боли и выглядела, как предательство.       Как жестокое напоминание о том, кто я на самом деле.        «А что, если меня так же изнасилуют мои клоны? Как ту девочку?»       Этого я боялся сильнее всего. Ладно кто-то незнакомый... Но только не они! Я понял, что не смогу жить после этого.       К счастью, этот урод кончил и вышел, заставив створки резко схлопнуться. Внутри были просто ужасные ощущения, словно мне несколько раз очень сильно ударили по животу...       Благо, меня не пустили по кругу, отключив от аппарата.       Паховая броня закрылась, но я понял, что не могу встать с кресла из-за смертельной слабости и дрожи во всем теле.       И всё же я заставил себя снять ноги с платформы, чтобы моя откровенная поза не выглядела, как приглашение.       Но, когда бедра опустились на кресло, я понял, насколько оно влажное.       Меня вырвало.       Комиссия обернулась, а потом, увидев мое лицо, разочарованно отвернулась.       Я все же заставил себя встать. Сидеть в этой луже было невозможно.       Каждый шаг отзывался ужасными ощущениями внутри нижней интерфейс-системы.       Боты начали шептаться.       — Если наверху узнают об этом, нам не жить!       — А есть ли возможность скрыть эту ошибку?       — У нас нет вариантов, необходимо попробовать. Подделаем результаты. Не думаю, что их будет кто-то серьезно проверять.       — А Шоквейв? Вроде он по образованию ученый...       — Какой он ученый?! Это сенатор! Он точно не будет ничего перепроверять лично! К тему же, как хороший ученый может уйти в политику?       Наконец на меня обратили внимание.       — Запомни, если хоть кто-то узнает о том, что у тебя есть порт, тебе конец! Понял?!       Я замер.       — Ты меня слышишь, тупица?!       — Конечно, я никому ничего не скажу! — опомнившись, затараторил я, все еще не веря в услышанное. Меня не списывают?! — Я же ведь... Останусь командиром отряда?       — Не задавай идиотских вопросов!!!       — Так точно, сэр!       И никто об этом не узнает?!       Меня и правда отпустили. Сначала я был рад что сохранил свое место, но потом на Искре снова стало паршиво. Было такое чувство, что я вылез из могилы Юникрона.       Уже в коридоре на выходе из гостинницы я встретил парней. Они обступили меня, начав расспрашивать о том, почему произошла моя задержка. А я просто молча замер. Мне стало особенно тошно.       Сансторм, увидев, в каком я состоянии, сказал:       — Ничего, раз нас не списали, значит все хорошо! Пойдем, развлечемся с фемочками!       Он взял меня за руку, но я ее тут же выдернул.       — Я никуда не пойду! — как же тяжело было это говорить. Сначала я был рад, но теперь понял, насколько сложно будет скрывать мою особенность.       — Почему?! — сикеры ждали объяснений.       — Извините... — я растолкал их, направившись искать наш номер. Сейчас у нас была полная свобода действий, ограниченная только вживленными маячками. Но я понял, что не смогу насладиться этой увольнительной. Сил было слишком мало, и я чувствовал себя просто кошмарно.       Сикеры некоторое время помялись, наверное, кто-то хотел догнать меня, но в конечном итоге они пошли в обратную сторону, начав гадать, что же со мной случилось.       И практически сразу угадали:       — Он не хочет коннектиться с фемками, потому что сам фемка! Иначе зачем ему такие каблучки? — но благо эту версию быстро отвергли, точнее появились другие.       — Какая фемка?! У него рожа страшнее смерти! Скорее всего просто импотенция.       — Не, знаете что, Скрим точно не импотент... Он заднеприводный!       — Да, видел,и как он смотрел на того пучеглазого бронированного урода?       — С большой грудью!       Благо, они вышли за дверь, и я больше не слышал этого бреда.       Постепенно я дополз до номера, а потом рухнул на проржавевшую насквозь платформу.       Плохо... Мне плохо!       Я снова начал рыдать и провел так весь день. Даже когда довольные сикеры вернулись обратно, рассказывая друг другу о своих подвигах, я все еще плакал.       Благо, товарищи решили меня не трогать, видимо сами слишком устали.       Они сразу легли спать, а я не мог уснуть, думая о пережитом и раз за разом прокручивая в голове:       Я фемка...