Не знаю, как именно это произойдёт, но сегодня я умру. Он больше мне не верит, видит лишь угрозу, а благие люди уже донесли, что бузинная палочка не поддаётся ему, потому что я жив. Мне остались часы, если не минуты, и я, как бы ни хотел использовать методы Дамблдора, обязан это сделать. Продолжи то, что не удалось мне, закончи дело, начатое несколько лет назад, и отомсти за Нарциссу и Люциуса. Вся жизнь Тёмного Лорда держится на крестражах, уничтожь два оставшихся, и обычное проклятие убьёт его. Ты знаешь, как найти Нагайну, но никто, даже сам Тёмный Лорд, не понимает, что последняя часть его души находится в Гарри Поттере. Он должен умереть, чтобы выжили все.
Посмертно, Северус Снейп».
Бокал с огневиски выпал из руки Драко, но внимания он не обратил, всё продолжал смотреть на пожелтевшую страницу. Раз за разом Драко перечитывал послание и не верил в том, что это реальность. Гарри Поттер. Тот, кто по приданию должен спасти их всех, являлся ключом к этой самой победе. И Драко не думал ни секунды о необходимости этой жертвы. В разуме практически одинокого, лишенного семьи и наставника Драко зрел план по убийству Гарри Поттера, смерти Нагайны и уничтожения Тёмного Лорда. Это будет отмщение. Важное. Нужное. — Господин, что случилось? — изумилась Рене, убирая разлитый алкоголь. Драко улыбнулся и взглянул на неё. — Одно из самых важных открытий, — бросая пергамент в огонь, сказал Драко. — Отправь сов Нотту и Забини. Пора выбираться из тьмы. Декабрь, 1999 год Чтобы снять все защитные проклятия, Драко потребовалось несколько часов, но когда он наконец переступил порог темницы, улыбка не смогла исчезнуть с его лица. Тёмный Лорд. Великий. Всемогущий. Оставивший Драко без самых дорогих людей. Он лежал на каменном полу, прикованный цепями к стене, и с усталостью смотрел на Драко. Ни огня злости, ни сил, чтобы биться, не оставалось, он погибал практически на глазах. — Маггловская медицина необыкновенна, не так ли? — ухмыльнулся Драко. — Одним спасает жизни, других убивает. — Глупый мальчишка, — сквозь зубы шептал Лорд. — Ты хоть понимаешь, насколько громко будешь кричать, когда я выберусь? Подойдя ближе к Лорду, он присел, доставая из мантии шприц. Зубами стащив с иглы защиту, Драко нажал на него, пока капли препарата не прыснули прямо в лицо Тёмному Лорду. Тот стиснул зубы и слабо зарычал, пытаясь встать и воспротивиться, но силы оставались лишь на тяжёлые вздохи. Грубо вонзив инструмент в выступающую вену, Драко медленно ввёл препарат, а после трансфигурировал «оружие» в клочок бумаги. Реддл рвано выдохнул, чувствуя, как слабость разливается по телу и почти лишает рассудка. Некогда Тёмный Лорд сейчас был словно неживая кукла, управление которой доверили заснувшему человеку. Коснувшись палочкой пергамента, Драко шепнул заклинание, и тот загорелся, тлея на глазах, подобно погибающему Тому Реддлу. — Совсем скоро ты умрёшь так же, — произнёс Драко, поднимая взгляд на Тёмного Лорда. — С плохой историей в учебнике и отсутствием похоронной процессии. Поднявшись, Драко отошёл к стене и с улыбкой откинулся на неё спиной, выжидающе смотря на Реддла. Грейнджер сможет.***
Сидеть в одном из штабов Ордена Феникса? В главной хижине, где всегда и находился? И всё это при условии, что этот человек в очереди на верную смерть? Гарри Поттер либо был сущим глупцом, либо наивно верил, что сможет переубедить своего убийцу. Так или иначе обе причины уже свели его в могилу, оставалось бросить землю и поставить крест. Памятник он не заслужил. На улицу уже опустилась ночь, двое дежурных вяло бродили по окрестностям, а хруст снега по ногами можно было услышать за несколько метров. Никто здесь не скрывался, и если человек шёл по уже протоптанной тропинке в мантии-невидимке, то поймать его невозможно. Это было упущение Гарри, Ордена Феникса и Аластора Грюма. Иронично, что за своими обученными солдатами он смотрел куда хуже, чем за не имеющим к нему отношения Гермионой. — Браун! — недовольный голос Джинни послышался за спиной. Гермиона замерла и на секунду подняла голову, убеждаясь, что снег не идёт. Сзади раздались шаги, и мимо неё стремительно прошла младшая Уизли. Она замерла в паре метров от самой Гермионы и недовольно скрестила руки на груди, смотря на приближающуюся Браун. — Сколько раз говорили? Не бродить одним, — возмутилась Джинни. — Жить надоело? Или призрак страшнее воочию? Лаванда закатила глаза и недовольно фыркнула, потеплее закутываясь в мантию и поправляя розовые меховые уши. — Сказками о привидениях пугай кого-нибудь другого, — прищурившись, ответила Браун. — А мне нужно проветриться, не могу находиться с близнецами в одной хижине. — Чем это тебе мои братья не нравятся? Для пущей злостности Джинни подалась вперёд, возвышаясь над Лавандой на несчастные два сантиметра. Насмешка сама проступила на лице Гермионы, а желание бросить в одну из них проклятие становилось ощутимее. — Мне не нравятся дурацкие истории про Бон-Бона, — ответила Браун. — Они даже не думают, что я могу ещё скорбеть. — Поэтому из койки Голдстейна не вылезаешь, да? — выгнув бровь, поинтересовалась Джинни. — Бедная Лаванда, куда же тебя привела тоска. Браун сжала зубы и гневно зарычала. Её лицо несвойственно покраснело, а волосы, казалось, начали дымиться от переизбытка оскорблений в черепной коробке. Гермиона крепче сжала древко и хитро улыбнулась, взгляд её пробежался по рукам девушек в поисках оружия. Палочек при них не нашлось. — А это уже не твоё дело, — гаркнула Лаванда. — Беги к своему Поттеру, ищите призраков, а ко мне не лезь. Джинни сделала шаг к Браун, уже готовая вцепиться ей в волосы, вызывая на лице Гермионы всё больше нескрываемого удовольствия. — Как же приятно видеть, — произнесла Гермиона, заставив обеих замереть, — две подруги готовы бросить друг в друга Непростительное. Замолчав, Гермиона улыбнулась, наблюдая за бледнеющими лицами и дрожащими руками. Эта игра становилась приятнее. — Ты тоже это слышала? — прошептала Лаванда. Браун схватила Джинни за запястье и с опасением начала оглядываться по сторонам, ища призрака. — Живо в дом, — сквозь зубы сказала Джинни и подтолкнула Браун к ближайшей хижине. Ноги их подкашивались, руки дрожали, а на лицах читался неподдельный и греющий душу Гермионы страх. — Круцио, — произнесла она, направляя палочку на Браун. Мгновенно та рухнула на холодный снег и зашипела от терзающей боли. Джинни скорее помчалась к ближайшей хижине, но в ту же секунду её поразило Оглушающее, и она упала. Гермиона сняла капюшон и медленно подошла к Лаванде, извивающейся от новой порции Круциатуса. Присев рядом, Гермиона заглянула в наполненные ужасом глаза Браун. От увиденного та попыталась закричать, но сразу была поражена заклятием. Не в состоянии говорить, она разводила руками, стучала по земле, но тело отзывалось лишь сводящей с ума болью. Гермиона не щадила бывшую соседку, испытывая невероятное удовлетворение от её мучений. На секунду в разуме мелькнула мысль, что та вполне заслуживала смерти, но Гермиона лишь отрицательно покачала головой. Как бы ей ни хотелось, ни одно действие Лаванды не являлось причиной погибели. Пыток из-за злости — да, но не смерти. Гермиона не знала, где именно лежала та тонкая грань от желания убить до понимания, что человек не заслуживает этого. Но ощущала её, словно тихий голос в глубине сознания пророчил верный ответ. Может быть, она не настолько бесчеловечна, как казалась Ордену последние несколько месяцев? Сделав пару шагов назад, Гермиона накинула капюшон и, оглушив Лаванду, направилась в сторону хижины. Защиты не было, людей рядом тоже, словно Гарри совершенно не опасался, что по его душу скоро придут. Это настораживало, потому что Гарри, может быть, и был храбрым, но не настолько, чтобы отпустить защиту, когда вокруг гибнут люди. Здесь должно быть что-то… — И куда пропала эта Браун? — выругался себе под нос Голдстейн. Он вышел из-за угла дома с подносом в руках и взошёл на крыльцо. Постучав палочкой по стене четыре раза быстро, а после один с промедлением, он замер, с жадностью смотря на горячий ужин. Через пару мгновений дверь открылась, на пороге показался Гарри, снимающий Защитные чары. — Разве не Лаванда сегодня занимается ужином? — удивился Гарри, пропуская Голдстейна. Ровно шаг в шаг, наступая на мокрые следы Голдстейна, Гермиона вошла следом за ним, стараясь не дышать и не издавать лишних звуков. Пока они не останутся одни. — Не знаю, но, судя по лицу Джинни, когда она найдёт Лаванду — той не поздоровится, — хмыкнул Энтони. Гарри смерил Голдстейна строгим взглядом и гневно поджал губы. — Потому что гулять одним небезопасно. — Да-да. Призрак Гермионы нас всех съест, я помню, — усмехнулся Голдстейн и поставил поднос на стол. — Без обид, но я думаю, что ты убит горем. На этих словах Голдстейн упёрся поясницей в крышку стола и скрестил руки на груди. — Сначала Гермиона, потом Сириус, дальше Рон, Молли, Грюм. Столько смертей за последние месяцы, что ты поверишь во что угодно, — тяжело выдохнул Голдстейн. Гарри смотрел несколько секунд прямо, словно перебирая в голове известные лишь ему воспоминания. На пару мгновений Гермионе даже показалось, что она видит сожаление в его глазах. — Как бы то ни было, следуйте правилам, — снисходительно добавил Гарри и похлопал Голдстейна по плечу. — А вот сейчас ты говоришь прямо как Гермиона, — усмехнулся Голдстейн и оттолкнулся от стола, двигаясь к двери. Как только Голдстейн вышел, Гарри подскочил к двери. Стремительно он начал произносить защитные заклинания, раскладывать артефакты и исписанные рунами свечи. Не хватало круга из соли, церковной молитвы на двери и священника со святой водой. Казалось, будто Гарри пытался скрыться не от Гермионы, а от нечисти из фильмов ужасов. Как только он закончил, тяжело выдохнул и тут же сел обратно за стол, оставив палочку рядом с собой. Настолько близко, чтобы мог схватить её ровно за секунду. Это становилось проблемой при условии, что времени у Гермионы было очень мало. Скоро пропажу Джинни и Браун заметят… Послышался звон посуды. Медленно уплетая ужин, Гарри начинал расслабляться, Гермиона замечала это по мышцам, спине, положению рук и ног. Он чувствовал себя в безопасности под десятком защитных заклинаний, тонной оберегов и артефактов. Это было настолько иронично, что Гермиона уже предвкушала момент, когда переломит шею сложившейся идиллии. Мгновение, и её тихий смех наполнил комнату, отчего Гарри схватил палочку и подскочил, осматриваясь по сторонам. Страх и опасение в его глазах приятной негой разливались по охлаждённому сознанию, а несвойственные выпады подбивали к колкостям. — Как думаешь, галлюцинация я или реальность? — тихо произнесла она. — Галлюцинация не убьёт четверых, — с горечью ответил Гарри. — Покажешься? — Так неинтересно, — играюче хмыкнула Гермиона, — Я хочу поговорить, объясниться, — пытаясь сохранять спокойствие, просил Гарри. — Я не должен был так с тобой поступать. Минутное молчание, гнев хлестнул разум, распарывая едва зажившие раны, и в следующую секунду палочка Гарри оказалась в её руке. Сбросив мантию, Гермиона, смотря в глаза некогда друга, сломала её пополам и, швырнув в полупустую тарелку, подожгла. Но он стоял, молча, практически не двигаясь, глядел в её глаза, будто пытался найти там прощение. — Извини меня, — добавил Гарри. Она громко, с оттенком издёвки и истерики, рассмеялась. Подойдя к близстоящему дивану, Гермиона опустилась на него, перекинула ногу на ногу и со злобной улыбкой посмотрела на Гарри. — Извинить? Ты не мой учебник потерял, а продал меня, — сквозь зубы произнесла она. — Я не мог поступить иначе, — взмолился он. — Но хочу искупить вину… Она встала и преодолела расстояние между ними за несколько секунд и приставила к его горлу палочку, с ненавистью смотря в лицо. — Когда страшно стало так, что голос начал дрожать? В какой момент ты задумался, что сделал что-то не так? — прищурившись, спросила она. Гарри опустил взгляд на древко, поджал губы и проглотил ком, подступивший к горлу. — Я ждала. Даже когда ты бросил меня, во мне оставалась вера, что вы придёте за мной, — с этими словами она резко оттолкнула его. Он рухнул на пол, попытался тут же встать, но каблук, уперевшийся в горло, не дал даже шелохнуться. — Но ты, — прошептала Гермиона, — произнёс прекрасную речь во имя моих похорон, Гарри. — Потому что ты мой друг, — предпринимая последнюю попытку спастись, сказал он. — Нет, друг мёртв, Поттер, — она покачала головой. — Я твоя погибель. В эту секунду Гермиона выудила из бездонной сумки то, что заставило его задрожать. Неизвестно, был это страх или злость из-за надругательства над верой. — Малфой просил передать, — пригнувшись, сказала она. — Твоя смерть для него станет фееричной. Занеся меч Гриффиндора над Гарри, Гермиона с силой ударила, но попала лишь в пол. Поттер откатился и тут же подскочил на ноги, хватая с одной из полок запасную палочку. Выпрямившись, Гермиона усмехнулась быстро потерянному благородству и наставила своё древко на Гарри, замечая нотки решительности в жестах. — Работаешь на этого ублюдка? — строго спросил он, набираясь смелости. — Ломаешь всё, во что мы верили? — Ты верил, Гарри, — поправила она. — У меня выбора обычно не оставалось. Круцио! Проклятие пронеслось мимо Поттера. — Экспеллиармус! — воскликнул он. Пригнувшись, Гермиона бросила вперед меч, попадая в стену в паре сантиметров от головы Гарри. Тот на мгновение взглянул на лезвие и тут же сложился пополам от пронзающего Круциатуса. Подойдя к нему, Гермиона присела рядом, удерживая болезненное проклятие на его теле. — Отвлекающий манёвр. Занятие по подготовке Ордена Феникса номер пятнадцать, преподаватель Аластор Грюм. Помнишь? Мы умирали под его гнётом, а ты пил чай с Молли. Встав, она вытащила меч из стены и опустила к подбородку Гарри, скользя острием вниз по горлу, пока не достигла сердца. Последний раз она взглянула в зелёные глаза, услышала болезненный стон, сорвавшийся с его губ, и, крепко обхватив рукоять, нажала на лезвие, проникая прямо в сердце. Меч вошёл слишком легко, практически не встречая сопротивления, а после ударил её зелёной волной видения. Перед глазами показался скованный в башне Тёмный Лорд, извивающийся от ужасной боли, а перед ним стоял Драко. Он с ухмылкой наблюдал за страданиями своего господина и ждал, пока тот наконец-то содрогнётся в муках уничтожения. — Полагаю, Гермиона Грейнджер уничтожила последний крестраж, не так ли? — улыбнувшись, поинтересовался Драко. Рвано вдохнув, она отпустила рукоять и отшагнула назад, упираясь в стену позади себя и смотря на труп с мечом Гриффиндора в сердце. Ноги подкосились, и Гермиона медленно опустилась, закрывая голову и осознавая всё, что её окружало и происходило. Последний крестраж — Гарри Поттер. Вот почему у него были видения, вот почему он выжил после заклятия. Снейп знал все планы Дамблдора, а его лучшим учеником был Драко Малфой. Вот кто получил всё после смерти Снейпа. Малфой вручил ей меч — предмет, способный уничтожить крестраж. Гермиона своими руками завершила то, к чему и стремился Малфой. Обида подкатила к горлу догадкой, что её использовали, потому что это было удобно. Но желания ощутить кровь Малфоя на палочке не было, словно сознание отказывалось воспринимать столь удручающую правду и видеть в нём врага. Да и сама Гермиона не хотела этого, потому что он стал для неё оплотом любви, понимания и близости. Но зачем? Почему он так поступил? Что из сказанного и сделанного было ложью, а что правдой? Любил ли он её или это очередной стратегический ход от изворотливого слизеринца? Мир начинал рассыпаться перед глазами, практически плыть, как после предательства. Но разум вовремя схватил её за горло, напоминая об очень неудобной детали, которая лежала в паре метров от Гермионы. Гарри воскреснет…***
И пока Тёмный Лорд убивался в агонии, чувствуя уничтожение последней нити, связывающей его с бессмертием, Драко не мог избавиться от мысли, как рассказать обо всём Грейнджер. Лорд практически на грани смерти, Гарри Поттер мёртв, план подошёл к своему логическому завершению, и теперь вся власть оказалась в руках Драко. Пожиратели уже слушались его, Орден Феникса подчинится Грейнджер. Война, забравшая столько жизней, наконец-то подходила к концу, и он мог обрести спокойствие. Войти в тот мир, который так усердно создавал, подарить его девушке, о которой мечтал. Но был ли нужен теперь ей этот мир, когда она узнала план, частью которого стала не по собственной воле? А с помощью лжи и манипуляций. Драко верил, что да. Ему хотелось верить, что за эти месяцы ему удалось добиться взаимности, понимания и того уровня чувств и самоотдачи, что она закроет на всё глаза. Примет его, поймёт каждое действие и не станет осуждать. Драко надеялся на это, потому что ничего другого ему не оставалось. Рваный вздох заставил его поднять взгляд и встретиться с измученным, едва живым телом. Улыбка проступила на губах. Подойдя к Реддлу, Драко взял его за шею, заставляя чудовище смотреть в глаза и видеть лицо погибели. — Ты стал обузой для собственной империи, — произнёс Драко. — А от таких избавляются. С отвращением отбросив Лорда, Драко сделал несколько шагов и направил на него палочку, вспоминая каждую смерть, каждый болезненный вечер, глаза матери, крик отца и их могилы. — Авада Кедавра, — с улыбкой сказал он, направляя древко. Зелёная волна поразила Тёмного Лорда, пригвоздив его к каменной стене. Три секунды сопротивления, проклятие, не стоившее внимания, и порождённое когда-то зло оказалось кучкой пепла.***
Протирая меч Гриффиндора от крови, Гермиона слышала, как за стенами суетится Орден Феникса, как кричат Фред и Джордж, умоляет Джинни, плачет Лаванда, пытается снять защиту Голдстейн. От последнего Гермиона улыбнулась, потому что Гарри сам запер себя в одной комнате с убийцей, и теперь, когда его ещё можно было спасти, помочь некому. Паранойя никогда не доводила до хороших, а главное, умных поступков… Резкий вздох за спиной, Гермиона обернулась и встретилась с ошарашенным взглядом. Крепче сжав свою палочку, она склонила голову набок и тут же направила древко на него. — Не буду врать, что неприятно это повторить, — произнесла она. — Авада Кедавра! Вновь зелёная молния осветила комнату, заставив людей за стеной закричать, а Гарри посмертно рухнуть на землю. Уже без шанса на выживание. Схватив мантию, Гермиона накинула её, а через пару мгновений дверь пала под натиском магии — и в дом забежали остальные члены Ордены, замирая вокруг трупа Избранного. Они пытались поймать её, но очень сложно найти тёмную Грейнджер в тёмной комнате, особенно когда она пропала сразу же, как орденовцы вошли…***
Рождество Драко Малфой встречал в одиночестве, сидя в своей комнате у камина и не спеша попивая огневиски. Из проигрывателя доносилась лёгкая ненавязчивая музыка. А ощущение душевного спокойствия прерывали лишь тихие разговоры Энди и Рене, суетившихся в гостиной во время приготовления праздничного ужина. Нотт, Забини и Паркинсон должны были прибыть через несколько часов, чтобы справить не только праздник, но и отметить смерть Тёмного Лорда. Идиллия, вечер с близкими, замечательное окончание столетия, года и мрачной жизни во вранье. Лишь один момент отрезал Драко от такого благоприятного будущего, которого безумно хотелось коснуться. Дверь открылась, и заветное «но» само вошло в комнату, хитро улыбаясь ему. — Расскажи же мне, Грейнджер, — сладко улыбаясь, попросил Драко. Она сделала пару коротких шагов к нему, пальцами скользя по поверхности стола. — Я отомстила всем. По одному, — произнесла она, приближаясь. — Гарри оставила напоследок. Он знал, что я иду… Немое восхищение от блеска в её глазах, полное поглощение моментом, и его руки сами потянулись вперёд. Она остановилась между его раскинутых ног, ладони Драко едва касались её бёдер сквозь ткань чёрного платья. Они поднимались по талии, рёбрам, играли с её волосами, кудрями, спадающими ниже плеч. — Иди сюда, — прошептал он, с вожделением смотря в её глаза. Колено Гермионы опустилось на кресло, в опасной близости от его паха. Её руки скользнули от его крепких плеч выше, пока не оказались на спинке кресла. И она нависла над Драко. Её дыхание щекотало кожу, аромат пионов сводил с ума, а желание остаться с ней здесь на вечность становилось более соблазнительным… И он не хотел разрушать это правдой, потому что боялся, что она уйдёт. Не для того столько месяцев он выстраивал между ними стену доверия, чтобы в мгновение всё потерять. — Драко, — прошептала она, спускаясь к его губам и заглядывая в глаза. — У меня только один вопрос… Сознание мутнело, жар окутывал его тело и разум, увлекая в сладкую и желанную близость. — Какой? — лихорадочно выдохнул Драко, когда его руки заскользили по её бёдрам. — Как человек, который всегда на шаг впереди, — тяжело дыша, начала она. Он усмехнулся, не желая слышать возвращение собственной фразы, и уже хотел остановить её поцелуем, когда палочка упёрлась в его горло, а в глазах цвета карамели осели строгость и настороженность. Пригнувшись, она произнесла практически в его губы: — Ты был готов к этому? Голос стал властным, хватка уверенной, и он осознал: глупо было полагать, что Грейнджер не догадается. И в ту же секунду усмешка расплылась по лицу Драко…