je jako my, tak proč chtít kráčet přes něj?

      — Ну и зрелище ты устроил.       Если Даст что-то и ненавидел, то это похмелье. Голос Папируса, донимавший его с того самого момента, как он проснулся, тоже не шёл ему на пользу. Сразу видно, что в последний раз он так напивался достаточно давно, если полбутылки, — нет, погодите, он точно выпил как минимум одну бутылку, — если от такого количества у него так стучит в черепе.       Иронично, учитывая, что когда-то он думал, что может утопить свои мысли и апатию в алкоголе.       — Жизнь никогда не была лёгкой, брат. А теперь ты пошёл дальше и выставил себя дураком перед своими друзьями. Что они теперь думают о тебе...       Он был бы рад пяти минутам тишины, хотя бы чтобы магия, бьющаяся о внутренности его черепа, улеглась.       К сожалению, мультивселенная была той ещё сукой.       — Даст!       — О, смотрите, кто это! Мистер EXP сам пришёл, возомнив себя всемогущим. Может, ты ему наконец-то надоел? Конечно, каждому из этих растратчиков LV будет лучше без твоего вмешательства в их миссии.       Пыль остановился на месте с усталым вздохом. Рука чесалась ущипнуть себя за переносицу, но ему удалось удержаться от этого, конечность лишь немного дёрнулась.       Он повернулся и увидел Кросса, который бежал к нему.       Крест остановился, замешкавшись, словно натолкнувшись на невидимую стену. Даст вопросительно склонил голову набок (и также быстро пожалел об этом, ведь болезненная пульсация в глазницах усилилась).       Икс выглядел виноватым. Как и прошлой ночью, он был без куртки и без ремней поверх неё. Без этих предметов одежды он выглядел маленьким, что было удивительно для Даста, учитывая, что он уступал в размерах только Кошмару.       — Что такое?       — Я... — монохромный отвёл взгляд. — Я хотел извиниться. За... Да. Ничего из того, что я сказал, не было правдой или моими мыслями. Я просто... Ну, Киллер рассказал мне о чём-то между вами. Я, наверное, не должен был ему верить, и я...       — Кросс.       Челюсть Кросса закрылась со звучным щелчком. Он неуверенно посмотрел на Пыльного.       — Ты хотел сказать "достиг своего потолка"?       Это было похоже на наблюдение за тем, как товарный поезд на полной скорости впечатывается в цементную стену. Он видел, как в голове Кросса вращаются шестерёнки; потребовалась пара секунд, чтобы до него дошёл смысл шутки, и когда это произошло, Кросс издал едва заметное подобие смеха.       — Потолка, да уж, — сказал он с укором.       Даст оскалил зубы в усмешке:       — Хех. Неплохо.       Глупый каламбур немного разрядил напряжённую обстановку, хотя Папс не преминул высказать ему своё недовольство. Но веселье Креста длилось недолго, его лицо снова стало мрачно-нейтральным.       — Я... Я серьёзно. Я сожалею, что всё вышло из-под контроля. Я просто...       Он замялся, и Пыльный снова склонил голову набок (и тут же вспомнил о своей головной боли, на этот раз с отвращением), смотря прямо в глаза:       — Ты уже извинился, чувак, — осторожно сказал он, стараясь не обращать внимания на его слова.       Если шизофреник считал, что наблюдать за тем, как Кросс преодолевает ментальный барьер, было забавно, то когда это происходило снова, это было забавно вдвойне. Он с трудом подавил смешок.       — Я? — спросил Крест так тихо, что, наверное, даже не заметил этого.       — Ты ведь не умеешь держать себя в руках, верно? Что ты помнишь из вчерашнего?       — Ну, мы играли в покер.       — Ага. И?       — Хм... В основном только это.       По лицу монохромного разлился слабый фиолетовый румянец. Даст ещё сильнее зарылся лицом в шарф, пряча ухмылку. Он помнил, как начал пить, после чего проснулся с пробелами в памяти.       — Ах да, ведь алкоголизм — это как раз то, чем можно гордиться. Не могу поверить, что мы родственники.       Пыль ухмыльнулся, но, по крайней мере, шарф скрыл его лёгкую дрожь. В том, что Кросс действительно хотел извиниться, — Кросс, непогрешимый стратег боя, самопровозглашенный командир, левая рука Найтмера, — и это не было просто вспышкой эмоций и суждений, вызванных (несомненно, хорошим) виски, — было что-то, но Даст никогда не умел правильно говорить в таких ситуациях, а пытаться найти нужные слова казалось ему испытанием, на которое сейчас не было сил. Мысль ушла куда-то в сторону.       — Ну да, — пожал плечами он, — лучше перестать тянуть время, пока не поздно, а то тебе придется сожалеть о чём-то похуже, чем моё испорченное психическое состояние, хех.       Как будто Икс был в этом виноват. Но он, как хороший страж, выпрямился и кивнул, даже как-то резковато, словно забыл, что сегодня они должны были получить задание.       Ещё пару мгновений он словно хотел сказать что-то ещё, но к счастью, он взял себя в руки и тряхнул головой, как собака, отряхивающая воду с шерсти.       — Хорошо.       На этом всё и закончилось.              Пыльный спокойно продолжил свой путь к кабинету Кошмара, не обращая внимания на то, что Крест пристроился с правого фланга. Это было бессмысленное действие, и оно лишь заставило Папса выкрикнуть в адрес монохромного скелета целую вереницу красочных не-очень-корректных выражений. Впрочем, Кросс, не слыша их, ничуть не переживал из-за того, что занял привычное место призрака.       Когда они пришли, Хоррор уже был в кабинете. Стопку бумаг, возвышавшуюся над столом Найтмера, теперь можно было назвать не стопкой, а мусоркой — да, это была буквально куча.       Их босс всегда тщательно подходил к планированию, внимательно исследовал каждую вселенную, которую решал взять "в оборот", изучал структуры власти и различия, которыми можно было воспользоваться. Он всегда тратил бесчисленное количество часов на разработку основательно продуманных планов, которые должны были посеять хаос на долгие годы.       Даст видел, как некоторые из этих планов воплощались в жизнь: восстания и бунты, свержения, даже массовая истерия, которая приводила к тому, что жители AU убивали друг друга. Чёрт возьми, он сам работал над некоторыми из них. Это всегда было зрелище, когда у них появлялась такая возможность. Как детонатор, срабатывающий в тот момент, когда он был установлен. Взрыв всегда был потрясающим.       Когда Пыльный закончил размышления, появился Киллер, вертя нож в пальцах, которые слегка подрагивали от предвкушения. Или от того, что хотели воспользоваться ножом по назначению, это как посмотреть. Он обменялся заговорщическим взглядом с Хорром, — неудивительно, учитывая, что Пыль помнил, как его несли в постель вчера вечером. Возможно, нёс не только он, но Кросс не помнил ни черта, кроме игры в покер, — а затем широко улыбнулся Найту.       — Отряд доставки в вашем распоряжении.       Найт окинул его впечатляюще ровным, ничего не выражающим взглядом. Его щупальца разделили стопку бумаг на части, вручив по одной каждому монстру. Большинство из них были исписаны каллиграфическим почерком, который был характерен для Ночного, но были и такие, которые представляли собой не более чем каракули на клочках бумаги.       — У вас есть десять минут в каждой вселенной, чтобы передать документы. После порталы закроются. Быстро входите и выходите, понятно?       Последняя фраза была явно адресована Убийце. Его легкомысленная ухмылка не исчезла, хоть он и перестал играть с ножом. Вместо того, чтобы признать это, он просто повернулся к Дасту. Маленькая вспышка в одной из его глазниц предупредила скелета в капюшоне о надвигающемся дерьме лучше, чем что-либо другое.       — Слышишь, Дасти? На этот раз никаких свиданий в подворотнях.       Даст закатил зрачки и для виду бросил в сторону Килла костяную атаку. Она вонзилась в стену рядом с его победоносной улыбкой и тут же рассыпалась в пурпурную пыль. К счастью, никто не стал атаковать в ответ; Пыль не был уверен, что ему не попадёт от Кросса. Хоть он и извинялся буквально несколько минут назад, оружие всё ещё при нём.       — Какая жалость, — сказал Пыльный, засовывая руки обратно в карманы, когда бумаги оказались у него, — Похоже, тебе придётся подождать, чтобы трахнуть меня.       — Как трагично, — ровно ответил Киллер, — Тогда ты поможешь мне позже.       Это был не вопрос, потому что они оба знали, что Убийца прав.       — Ага, мечтай, придурок.       — Если вы двое закончили, — Кошмар поднял надбровную дугу, молча предупреждая, — я хочу, чтобы всё это было доставлено сегодня. Киллер.       Скелет, о котором шла речь, тихо проговорил "да, ага", но было ясно, что он закончил дразниться. Под ним разверзлась земля, бездонная яма тьмы. Падение вниз вряд ли увенчалось мягкой посадкой.       Ужасу повезло больше, его портал открылся в стене, что позволило ему спокойно шагнуть в него. Кстати, всегда было непонятно, почему Найтмер бросал всех остальных ногами вперед, но, вероятно, он просто наслаждался короткой вспышкой паники, которую вызывало это действие. Оказаться в Пустоте, окутанным негативом, всегда было неприятно.       Даст не стал медлить и коснулся Пустоты лишь на долю секунды, но этого хватило, чтобы он отшатнулся, а затем его выплюнуло в снежные глубины леса, окружавшего Снежнеград. Хотя всё здесь было знакомо, он понял, что это за вселенная, поэтому достал пачку бумаг, которую ему дали.       На самом верхнем листе была пометка; Пыль оценил то, что Найт упорядочил документы в зависимости от пути прохождения, ведь было много вселенных, отличающихся от оригинала только этим. Письмо, запечатанное в конверт с руной Дельта на марке, было адресовано королю. Проще простого.       Скелет с необычными разноцветными зрачками направился прямо в тронный зал, в тень, отбрасываемую давно заброшенным троном, некогда принадлежавшим королеве, но его осторожность оказалась излишней. Было раннее утро. Короля нигде не было видно, и он просто оставил письмо на троне, чтобы тот нашёл его, когда придёт полить золотые цветы.       Их вид напомнил Дасту о Флауи и о тех нескольких десятках СБРОСОВ, когда это существо пыталось предупредить других монстров, чтобы они укрылись от него. Разумеется, никто из них ему не поверил, ибо как мог Санс истреблять всех подряд?       — Флауи был моим другом, — сказал Папирус, как будто старшего брата мог расстроить тот факт, что он был рад превратить это растение в серую кучку пыли.       "Не повезло ему", — язвительно подумал он.       Что ж, одна вселенная считай уже уничтожена, осталось... Ещё сколько-то, ему было лень считать. Было любопытно, что же такого написал Ночной, что настолько встревожит пушистого короля и изменит временную линию. Но поскольку конверт был запечатан, он узнает это позже. Можно потом попробовать спросить Кошмара, если тот будет в настроении поговорить.       Он вернулся в лес и стал ждать, когда откроется следующий портал. В оставшееся время он взглянул на второй документ. Это был не столько документ, сколько рваный клочок, на котором едва разборчиво было нацарапано сообщение: "Встретимся завтра утром в лаборатории". Адресовано оно было Андайн из АндерФелла, что рисовало довольно ясную картину. По крайней мере, для Пыльного. Что бы Альфис ни планировала делать завтра, он чувствовал, что Андайн это не понравится.

***

      Десять минут прошли довольно быстро, и на участке земли открылась непроглядная чернота, резко выделяющаяся на фоне белого снега. Пыль сделал глубокий вдох и погрузился в неё.       Когда с бумагами было покончено, последний портал снова переместил Даста в тёмный кабинет. Судя по всему, он вернулся первым. Темнокостный скелет сидел за столом с книгой в руках, которую щупальце забрало и отложило в сторону.       — Я так понимаю, ты всё доставил, — спросил Найтмер, хотя по интонации это было скорее утверждение, чем вопрос.       Тем не менее, подчинённый кивнул.       — А ещё меня никто не видел.       В глазах хранителя промелькнул блеск, который исчез также быстро, как и появился. Но было непонятно, чем он вызван: тем, что он был доволен работой Пыльного или просто предвкушал предстоящую трапезу.       — Меньшего я и не ожидал. А теперь, пока остальные не вернулись, у меня есть к тебе предложение.       При этих словах Даст подумал, что в любом случае у него не будет права выбора, но это было не в первый раз. Он наклонил голову набок, показывая, что слушает.       — Насколько мне известно, Кросс извинился за свой проступок, — сказал Кошмар, а затем встал. Пыль просто кивнул.       Хранитель негатива несколько секунд внимательно разглядывал его, словно проникая взглядом до мозга костей и разбирая его по косточкам. Хотя возможно, он просто оценивал его эмоции.       — Мы проведём... Упражнение на сплочение команды, так сказать. Проверим доверие между тобой и всеми товарищами по команде. И мной, конечно.       Даст хотел сказать, что и так готов отдать за него жизнь, но это было лишним, учитывая, что он уже предлагал это.       — Похоже, Найтмер делает это вынужденно, — напомнил ему брат, словно он мог забыть. Шизофреник подавил вздрагивание.       — Мы используем тебя по нашему желанию, — сказал ему Найт.       Это было не в первый раз. Пыльный пожал плечами, и ответил "ладно" ещё до того, как он успел осмыслить это слово. Взгляд босса был ровным и расчётливым.       — Я дам всем полную свободу действий, но в пределах разумного. И я хочу, чтобы ты сказал им, если они пересекут черту.       Найтмер объяснил ему систему стоп-слов "светофор", и Пыль ненадолго почувствовал себя детскими костями.       Он не был уверен, что ему будет комфортно произносить имя своего друга бывшего ёбыря в разгар секса. Он вообще не был уверен, что ему это понравится.              Но это был Кошмар, и Даст давно продал ему то, что осталось от его ДУШИ. Это была плата за то, что демон его вселенной мёртв.       (Но он знал, что Ночной заботится о них. Даже если сам хранитель негатива этого не знал. Он был уверен, что если скажет "нет", Найт разозлится, его глазница сузится от вопиющего неуважения, щупальца заострятся и вмиг окажутся в считанных миллиметрах от ДУШИ Пыльного. Но он был уверен, что тот не убьёт. Он был... Почти уверен. Как минимум на 60%. Хотя это было лучше, чем бросить монетку).       — Хорошо, но не обещаю, — сказал он, потому что знал, что его эмоций сейчас недостаточно для поглощения Найтмером.       Его эмоций часто было недостаточно. Они обычно сливались во что-то непонятное, и он бы удивился, если бы Кошмару это удалось. Он предпочитал холодное одеяло бесчувствия. Было легче выполнять планы и приказы, когда он не думал об этом. Когда он был всего лишь сторожевым псом, которому указывали на проблему, решаемую с помощью насилия.       Он был хуже Киллера.       Чернокостный скелет смотрел на него несколько секунд, которые тянулись слишком медленно, и наконец, когда атмосфера стала напряжённой, он кивнул. Выйдя из кабинета, он приказал Дасту остаться здесь.       Пыль ещё некоторое время почти с тоской смотрел на тяжёлые двери, но он уже принял решение.       — Разве не этого ты заслуживаешь в первую очередь? — рассмеялся Папирус в его слуховое отверстие и только тогда отвёл взгляд. Он окинул взглядом книжные полки высотой до потолка, заставленные книгами, которые он не мог прочитать, — романами, биографиями и энциклопедиями, посвященными событиям, происходившим задолго до того, как Пыль стал душегубом, — Уверен, ты тоже с нетерпением ждёшь этого. Они будут делать с тобой всё, что захотят. Как с игрушкой.       На столе у Найта снова громоздились бумаги: незаконченные документы, отменённые предложения и сделки, в которых было слишком много изъянов. Он был мастером тонких манипуляций, но даже ему иногда было трудно воплотить задуманное в жизнь.       — Вот что он делает с тобой, брат. Он обводит тебя вокруг пальца, а ты ему позволяешь. Это жалко.       Скелет в капюшоне хотел, чтобы Кошмар скорее вернулся и у него была причина не обращать внимания на придирки брата. И в кои-то веки он получил желаемое: дверь снова открылась.       Его не нужно было звать, он сам шагнул к хранителю.       — Как хороший маленький раб, — услужливо напомнил Папс.       Путь по замку был одновременно и слишком коротким, и слишком долгим, наполненным лишь тихими шагами ног по коврам и ядом голоса его брата. Они оказались перед спальней Ночного.       В этой комнате Даст никогда не был, и он занялся разглядыванием книжных полок с ещё большим количеством древних томов, выстроившихся вдоль стены, резной мебели и кровати с балдахином. Он смотрел на всё, что угодно, стараясь не замечать, как все смотрят на них, когда они вошли в комнату. Их взгляды были голодными, — или, по крайней мере, Пыльному так казалось; он не мог заставить себя смотреть ни на кого, кроме Киллера, который слишком откровенно косился на него.       В этом не было ничего нового. Он всегда смотрел так на Пыль, когда они были вместе в спальне, но присутствие остальных мешало и сбивало с толку.       Найт устроился в кресле, стоявшем в одном из углов, откуда открывался вид на всю комнату. Даст подумал, что так даже лучше. Как бы Кошмар ни любил боль и всё негативное, он никогда не причинит вреда своему подчинённому. Во всяком случае, не больше, чем это было допустимо.       Призрак спросил, готов ли он разочаровать его. Пыльный, в свою очередь, сделал вид, что не слышит его, не сводя взгляда с Убийцы. Он сидел на краю кровати, проминая своим весом роскошное покрывало.       Глазницы Килла как всегда были пусты, а его ДУША отбрасывала мягкий рассеянный свет на края ухмылки. Наклонив голову, он пригласил Пыль подойти поближе, и последний взглянул на Найтмера.       Властный скелет ответил ему бесстрастным взглядом. Ну что ж. Похоже, они уже начали.       Даст подошёл к кровати. Несмотря на то, что Киллер сидел, он смотрел на партнёра сверху вниз.       — На колени, — сказал он, и Пыль опустился. Убийца хмыкнул, а затем начал стаскивать с себя шорты. Скелет в шарфе не замечал ничего вокруг, кроме того, как магия Килла скапливалась в его тазовом отверстии и медленно нагревала суставы. Киллер хорошо владел своей магией, хотя и не слишком часто её использовал. Даст почти завидовал ему.       Килл наклонился и сжал пальцами заднюю часть капюшона Пыльного. На мгновение он испугался, что тот сдёрнет его, но Киллер лишь держал, наклонившись к Дасту и понизив голос:       — Босс сказал, что ты бушь делать всё, что мы скажем, верно? — самодовольство в этих словах было почти осязаемым.       — Ты, блять, и так это знаешь, — нахмурившись, ответил Пыль.       Убийца издал что-то похожее на мурлыканье.       — Хорошо. Хочу, чтобы ты сопротивлялся, как обычно. Ты же не хошь быть слишком скучным, да?       Даст напрягся и предательски отвёл взгляд в сторону. Он всё ещё видел Найта периферийным зрением.       Самоуверенная улыбка Килла дрогнула на долю секунды.       Ночной не сказал, что будет вариант разочаровать остальных. (Папирус повторил, что он в любом случае их разочарует.) Он сказал, что они будут делать с ним всё, что захотят, тогда стоит ли удивляться, что его заставят что-то делать?       Он не был бревном в постели, но ему было стыдно, что он представил, как его повалят и будут держать, чтобы взять то, что они хотят.       Пыльный с усилием разжал челюсти:       — И заставить тебя думать, что ты хорош как партнёр? Забудь об этом.       Киллер был лучшим активом, о котором он только мог мечтать. Может быть, когда-нибудь он даже скажет ему об этом, когда тот перестанет выделываться.       Любитель ножей потянул его вперёд. Их зубы громко клацнули, что было даже слегка болезненно, а когда он отстранился, то прошептал "Всё хорошо", да так тихо, что Пыль подумал, что ему показалось.       Он отодвинулся, и Даст понял, что тот сформировал тело, и теперь его череп обхватывали мягкие бёдра. Убийца приказал ему сосать. Пыльный наклонился и взял головку члена в рот, проводя зубами по горячей псевдоплоти. Сверху послышался стон Киллера. С наполненным ртом было легче заниматься привычным делом.       Киллу нравились зубы, он подрагивал, когда Пыль проводил клыком прямо под головкой. Ему нравилось, когда он проводил языком по толстой магической вене на нижней стороне. Даст знал, что практика приводит к совершенству, а практики отсосе Убийце у него было более чем достаточно.       Он двигал головой, вбирая ствол так глубоко, как только мог. Монстр был настолько заботливым любовником партнёром, что даже сформировал горло, чтобы активу было приятнее. Псевдомышцы обхватили член Киллера, и в какой-то момент он начал толкаться.       Даст позволил себе расслабиться, а Киллу — придерживать его рукой, всё ещё сжимавшей его капюшон, и просто слушал слегка приглушённые хрипы и стоны, которые издавал скелет. Были ли они настоящими, для успокоения совести Пыльного или ради зрителей, было сложно сказать.       — Вот так, — пробормотал Киллер, дёрганно двигая бёдрами. Если бы у Даста был рвотный рефлекс, то при таком насилии над его горлом ему было бы как минимум неприятно. — Моя любимая искусственная вагина.       У шизофреника хватило духа пронзительно посмотреть на него за это, даже когда Килл прижал его к тазу. Он кончил густыми струями прямо в горло, и как только отпустил голову Пыли, тот отстранился и закашлялся, исключительно для видимости.       — Реши уже, уёбок, — прохрипел он. Его голос звучал низко, как будто ему только что пережали горло. — Ты хочешь, чтобы я был твоей игрушкой для траха или нет?       Киллер, тяжело дыша, только усмехнулся:       — Я много чего хочу.       Даст закатил глаза. Он позволил Убийце поднять его и уложить на кровать. Его руки сжимали достаточно сильно для того, кто только что кончил.       — Как удачно. Похоже, сегодня ты сможешь осуществить любую свою маленькую фантазию.       Второй скелет хмыкнул, занятый тем, что подцепил пальцами пояс шорт Пыльного. Он потянул их вниз и снял, обнаружив, что во время процесса эктотело Даста сформировалось само.              Тот даже не заметил этого, но, чёрт возьми, заметил сейчас, когда его член показал себя во всей красе. Он подавил шипение от облегчения из плена ткани.       Но оно было недолгим, потому что Килл схватил его за бёдра и развернул, усадив к себе на колени. Теперь Пыль оказался на виду у всех, но, что более важно, это лишний раз напомнило, что здесь были не только он и Киллер с Найтом.       Кросс стоял у двери, выпрямившись во весь рост, словно стоял на страже.       — Или держать тебя в комнате, брат, — усмехнулся Папирус. Хотя на его черепе всё равно был малиновый румянец.       Хоррор пристально наблюдал за ними, хотя Даст не мог понять его намерений. Его глазницы были широко раскрыты и устремлены на свечение фиолетового эктотела, словно он хотел наброситься на него и сожрать. Пыль вздрогнул: если бы тот действительно хотел этого, то не он был уверен, что сможет удовлетворить его желание. Немного стыдясь этой мысли, Пыльный опустил голову.       — Давай устроим им шоу, Дасти, — проворковал Киллер ему в затылок.       Он проворчал в ответ что-то вроде "ты отвратителен", в точности повторяя слова брата, но его ДУША не была полностью поглощена этим. Он был слишком занят, пытаясь понять, что от него требуется.       Стоит ли притворяться? Чёрт, он не был уверен.       Пальцы Килла скользнули между его ног и прошлись по губам его лона. Они блестели в слабом свете, и он знал, как добиться того, чтобы смазки стало ещё больше. Даст не знал, как выбесить Киллера, но здесь требовалось и его участие тоже.       — Хех, ты такой мокрый, — сказал Убийца, как будто он не говорил это каждый раз. Просто ещё одна его черта. — Спорим, ты не можешь дождаться, когда в твою тугую пизду засунут большой член, а? Ты такая шлюха.       Пыль не смог сдержать ухмылки одной стороной челюсти. Звёзды, да, Киллер был прав, но он был не в том месте, чтобы признать это.       — Как будто ты лучше, — усмехнулся он. Он прижался к пальцам Килла, которые дразнили его вход, не проникая дальше кончиков фаланг. — Ты такой твёрдый, что у меня после тебя точно всё болеть будет. Ты настолько отчаялся, что от одного моего вида у тебя встаёт.       — Ты за базаром-то следи, — пригрозил Киллер. Он подтянул Даста к себе и прижался сзади. Растяжка обожгла болью, когда Пыльного опустили на всю длину, погрузив его в болезненное удовольствие. Его эктоплоть растянулась, чтобы принять Убийцу, который словно перекроил податливую магию под форму своего члена, чьи очертания виднелись красной дымкой сквозь сиреневый цвет. Одна рука переместилась с бёдер Пыли и вновь оказалась у его лица, теперь уже с ножом. — Ты же не хочешь лишиться языка, верно?       Даст нахмурился и упёрся коленями по обе стороны бёдер Убийцы. Он начал двигаться, не обращая внимания на нож, приставленный к его шее.       — Тебе скорости не хватит, - поддразнил он, после чего дрожаще выдохнул.       Он поворачивал таз то в одну, то в другую сторону, стараясь найти такой угол, чтобы не думать о разговоре.       Свободная рука Киллера проникла под подол водолазки Пыльного и задрала её, задирая ткань почти до ключиц. В результате половина грудной клетки оказалась на виду, и он поднёс к ней нож.       У Даста перехватило дыхание.       Он не сразу заметил, что замер, сидя на коленях Килла, чья ДУША обжигала, будучи так близко к его спине. Лезвие прижалось к грудине, проходя по чувствительной линии не до конца зарубцевавшегося шрама.       Скелет без зрачков что-то говорил, но Пыль не понимал, что именно. На мгновение всё вокруг стало расплывчатым, горячим, как вспышка боли, за которой следует смерть, и следующее, что он осознал, был голос Найтмера, глубокий и ясный:       — Даст.       Это было шипящее предупреждение — он не знал, о чём, — а в пронзительном сиянии его зрачка было разочарование, когда названный встретился с ним взглядом. Ножа не было, и глубокий вдох, пусть и ненужный, наполнил его яростью.       Его зрачки вспыхнули, и он со звонким писком окрасил ДУШУ-прицел в синий цвет. Убийца внезапно оказался на кровати. Даст развернулся и навис над ним, трясущимися руками взявшись за горло.       — Дас...       Пыльный прервал его, надавив на горло. Фаланги скрипнули, когда он вдавил большие пальцы между двумя позвонками Киллера.       — Думаешь, это охуеть как смешно? — прошипел он, сгорбив спину и глядя на партнёра.       За всё время, что он направлял нож на Даста, за всё время, что он использовал этот нож, чтобы пустить ему кровь, что тот едва не терял сознание, он никогда не трогал этот не зажитый шрам. У него самого был такой же. Обычная вежливость, потому что Килл и сам знал, насколько чувствительна эта чуть заметная линия, и что она может принести столько боли, что это будет уже ни разу не возбуждающе.       Так что было непонятно, какого хрена он сделал это.       — Пошёл ты. — в голосе Пыли были ярость, стыд и удовольствие. Используя хватку на шее Убийцы как рычаг, он приподнялся и начал двигаться в таком темпе, что у него закипела кровь уже по другой причине. Тихие стоны медленно перешли в рычание, наслаждение и всплеск LV так органично слились воедино, что он начал тяжело дышать.       Руки Киллера поднялись, чтобы вцепиться в его рукава, но в ответ Даст ещё сильнее сжал их. Его бёдра дрожали от напряжения, он быстро поднимался и опускался, всё ближе и ближе подбираясь к краю.       Но неожиданно оказался оторванным от него — и от Килла тоже. Щупальца Кошмара обвились вокруг его туловища и подняли вверх, оставляя в воздухе.       — Что за нахрен? — запротестовал он, впиваясь пальцами в обволакивающий его негатив.       — Даст, — повторил Найт, предупреждающе сдавливая, от чего бунтарь принудительно замер. Или относительно замер, учитывая, что его руки всё ещё подёргивались, а магия покалывала суставы. — Успокойся.       — Я был абсолютно спокоен, — огрызнулся Пыль, — пока мистер Ножи-вместо-мозгов не решил выебнуться и провернуть трюк, который, блять, вообще не обсуждался!       Сука, он только что взял и разочаровал их.       — Никто не разочарован, — сказал Кошмар, вырывая эту мысль прямо из его черепа. Хотя погодите, нет, он, наверное, просто не понимал, что продолжает говорить.       — А вот я — да! — крикнул Убийца, обратив на себя все взгляды в комнате. Он потирал шею, где, судя по натёртым костям, останутся заметные следы. Его ухмылка не изменилась, и, похоже, всё это внимание его тоже не беспокоило. — Это было горячо.       Даст некоторое время смотрел на него, а затем разразился маниакальным смехом. Только для Киллера угроза смерти может быть горячей.       Ночной вздохнул, его сложенная на груди рука дёрнулась, будто он сопротивлялся тому, чтобы поднять её и потереть переносицу.       — Не обращай внимания. Если ты забыл, это упражнение на доверие. Ты должен доверять нам, мы остановимся, когда тебе нужно. Но мы также должны доверять тебе. Говори нам, что тебе что-то не нравится.       — Мне, блять, не нравится, когда по моему шраму херачат ножом, — всё же пробурчал Даст. Убийца, как никто другой, должен был это знать.       — Хорошо, в следующий раз скажи нам. Или ты забыл правила?       В следующий раз, когда Киллер выкинет подобное, от него не останется и пыли, чтобы что-то услышать.       — Нет, — пробормотал он, опустив голову. Всплеск адреналина и LV понемногу выходил из него, заставляя корчиться в объятиях щупалец.       — Тогда тебе лучше замолчать на время. Будешь говорить только свои цвета. Понятно? — тон Кошмара не оставлял места для возражений, но Пыль всё равно кивнул, — Хорошо.       Удовлетворившись таким ответом, Найтмер опустил подчинённого обратно на кровать, а затем втянул чёрные отростки.       Пыльный не хотел смотреть на Килла, боясь увидеть, насколько он всё испортил, но этого и не требовалось. Киллер подполз к нему, уже не сдерживаемый синей магией, а об его широкую улыбку можно было порезаться.       — Чёрт, вот это было шоу, — засмеялся он. Монстр снова прижался сзади, как будто ничего не произошло, и с довольным мычанием погрузился в пульсирующее лоно.       Он обхватил бёдра Даста, а тот уже не сопротивлялся. С каждым толчком член проходился по передней стенке, задевая чувствительные точки, и разрядка, которой скелет был лишён, снова начала приближаться, причём гораздо быстрее.       — Надо будет как-нить повторить, — Пыль не успел обдумать услышанное, потому что Убийца положил подбородок ему на плечо и с ухмылкой посмотрел на Хоррора, — Иди сюда, здоровяк. Умирашь от желания попробовать на вкус, да?       Пассив вздрогнул, снова резко вспоминая, что они здесь не одни, и с расширенными глазницами наблюдал, как Ужас подошёл к нему. На его скулах проступил красный румянец. Тёмный, как засохшая кровь, и если раньше Даст думал, что он выглядит голодным, то теперь он выглядел просто ненасытным. Он едва успел сфокусироваться на тонкой струйке слюны, стекающей по бокам рта Хорра, и на том, как Килл заставлял его дрожать от точных толчков. Вскоре крупный скелет оказался у него между ног.       Вот только ноги Пыльного подхватил Киллер. Он раздвинул их, чтобы дать Хоррору больше места, и в итоге у Даста не осталось опоры, чтобы подмахивать.       Он слегка прикусил губу. Найт мог бы сказать, что он не разочаровал никого из них (пока), но это могло измениться в любой момент, и он не хотел, чтобы это стало глупым замечанием, которое всё равно стечёт с Убийцы, как с гуся вода.       Зубы Ужаса разомкнулись, и Даст увидел, как блеснул его язык, когда тот высунулся наружу. Он положил руки на бёдра Пыли и наклонился, проводя языком по всей длине его члена.       Никто не прокомментировал уязвимый стон, который издал Пыльный, когда он сгорбился, а его руки зашарили по меху капюшона Хоррора в поисках опоры. А может быть, его заглушил гортанный удовлетворённый стон Ужаса.       Он не был готов к тому, с какой лёгкостью Хорр взял его член в рот, заглатывая до самого основания. Его рот был горячим, и всё тело шизофреника задрожало от удовольствия.       Хоррор проглотил всё до капли, когда тот кончил, и его нисколько не беспокоило то, что Киллер всё ещё двигается. Сбивчивое дыхание Даста казалось слишком громким, когда Убийца имел его в момент разрядки. Нервы были раскалены добела.       Отстранившись, Пыль заметил сиреневый оттенок на языке Хоррора, который, похоже, наслаждался его вкусом.       — Ты очень вкусный, — мягко подтвердил догадку Хорр, глядя на него снизу. Его глаз, казалось, светился ярче, а взгляд всё ещё был очень голодным.       Килл захихикал настолько близко к акустическому отверстию Пыльного, что тот вздрогнул от этого звука.       — И внутри тебя тоже охрененно приятно.       Они говорили о нём, как о куске мяса, и Даст не хотел признавать, что ему это нравилось.       Скорость движений Килла была непостоянной. Пыль сжался на его плоти, вырвав у монстра гортанный стон. Он тут же кончил, прижав того к себе так, что на бёдрах наверняка останутся синяки.       Теперь они квиты.       Его сперма обжигала, окрашивая внутренности Даста в малиновый цвет. Пыльный застонал от этих ощущений, выгнув спину.       Киллер продолжал двигаться до тех пор, пока судороги оргазма не закончились, после чего затих. Руки на бёдрах скелета в капюшоне слегка подрагивали. Было что-то бесконечно приятное в том, чтобы доставлять удовольствие другим.       Даст плохо соображал.       (Впрочем, когда что-то подобное было в последний раз?)       Он не стал сопротивляться, когда Убийца поднял его и уложил на покрывало, нечаянно испачкав его ещё больше.       — Твоя очередь, здоровяк, — сказал он, и Хоррор протянул руки, чтобы поддержать его. Или, может быть, чтобы снова раздвинуть его ноги, хотя колени уже инстинктивно согнулись.       — Да, — пробормотал Ужас, упираясь в одно из бёдер, хрипловато, словно едва сдерживал себя, — Я ведь всё ещё голоден.       На самом деле, ему стоило ожидать, что Хоррор прильнёт к нему ещё раз, но погружающийся внутрь язык всё равно застал Даста врасплох. Позвоночник Пыльного выгнулся настолько, что он смог увидеть балдахин кровати, натянутый между столбиками. Какие бы звуки ни вылетали из его челюстей, это вообще не было похоже на его обычный голос.       Где-то сзади послышалось шуршание, зашевелились подушки, а затем раздался голос Киллера, довольного, как кот, получившего сливки:       — Чёрт, ты будто сто лет не ел.       "По ощущениям — больше", — язвительно подумал Даст. Его руки вцепились в череп Хорра, но не притягивали и не давили, а просто использовали небольшую точку соприкосновения для опоры.       Он не был готов к тому энтузиазму, с которым Ужас "чистил" его. Его язык... Такой большой, что растягивал его вход шире, чем член Убийцы, когда он вводил его так глубоко, как только мог. Он непрерывно оглаживал его стенки, словно не хотел пропустить ни одной капли алой спермы. Это было грязно, это было яростно и отчаянно, но это было очень... Очень приятно.       Зубы крупного скелета едва касались эктоплоти, даже когда он прижимался лицом к тазу Пыли, словно, если постарается, он мог бы проникнуть ещё глубже. Это было дурацкое предположение, потому что Даст был уверен, что в какой-то момент язык по-кошачьи лизнул задний проход.       Ему не дали достаточно времени — да и вообще времени — чтобы прийти в себя после разрядки, а он уже стремительно приближался к новой, и каждый импульс удовольствия, проходящий по позвоночнику, был острым, едва ли не запредельным.       Взгляд Килла прожигал его спину, такой пристальный и самодовольный, что он чувствовал его даже не поворачивая головы. Пыльный и не подозревал, что ему нравится, когда за ним наблюдают, иначе он воспользовался бы этим гораздо раньше.       Язык Хоррора снова глубоко вошёл в него, его плоская поверхность упёрлась в нужное место, и все мысли в голове Даста исчезли. Он сжался на псевдомышце, от чего приятное ощущение стало ещё сильнее, и он кончил с полустоном-полувсхлипом, оборвавшимся на середине.       Его тело содрогнулось. Скелет уже забыл, что он не потрепал Киллеру нервы раньше. Он понял, что лежит на матрасе, не помня, что двигался или что его двигали.       Он моргнул, чтобы прояснить зрение, и увидел, что Хорр стоит на коленях между его раздвинутыми бёдрами и слизывает сиреневую магию с зубов. Всё его лицо было перепачкано, но он был доволен, как удав. Пыль почувствовал прилив тепла на скулах.       — Вкусно, — проурчал Хоррор. Взгляд его глаза ничуть не угас, и от этого у Даста скрутило живот в узел. — Выглядишь восхитительно.       Плечи Пыльного напряглись — единственная часть его тела, которая могла это сделать. Суставы одноглазого светились слабым багровым светом, но, если посмотреть вниз, в его шортах пока ничего не было. Пыль протянул бы руку помощи — возможно, даже не одну, — но Килл опередил его. Он покинул своё место на троне из подушек и присел у головы Даста.       Он бросил на монстра в шарфе короткий взгляд и усмехнулся, чтобы убедиться, что привлёк его внимание, а затем сказал: "Иди сюда" — как будто даже не протягивая руки, а притягивая Хоррора к себе за футболку.       Они целовались, склонившись над Пыльным, как будто его здесь не было. Это позволило ему во всей красе видеть то, как Киллер проводит своим влажным языком по испачканным зубам Ужаса, а последний издал приглушённый стон. Между ними проскочила искра магии, пройдя через Хорра как электрический ток, и вызвав дрожь, которую Даст заметил только благодаря близости к целующимся.       Когда они отстранились друг от друга, эктотело Хоррора тускло просвечивало сквозь одежду, член упёрся в пояс его шорт и настойчиво прижимался к чувствительной после оргазма промежности Пыли.       Килл слизал красноватую струйку слюны, соединявшую их рты.       — Вот так, — с наигранным злорадством сказал он, погладив грудину Ужаса, и снова отодвинулся, явно довольный своим участием.       Шизофреник хотел сделать замечание по поводу всего этого действа, но в последнюю секунду передумал. Убийца вернулся на своё место, а Хоррор бесцеремонно стянул с себя шорты.       Даст даже не успел осознать, что задержал дыхание, пока его не поразило внезапное ощущение от головки члена Хорра, широко растянувшей его. Он заёрзал на покрывале, подаваясь бёдрами навстречу обжигающему растяжению — даже массивный язык Ужаса не смог бы подготовить его к этому, но, сука, он не жаловался.       Боль скопилась в животе, не отличимая от удовольствия в его затуманенном сознании. Хоррор легко скользил внутри него, потому что, как бы тщательно он ни вылизывал его, меньший скелет был очень мокрым, как и ткань под ним.       Низко зарычав, скелет с проломленным черепом схватил Даста за ляжки, прижимая их к его груди, и наклонился, сгорбившись от напряжения. Угол наклона заставил того издать гортанный стон, несвязный и несдержанный.       — Так узко, — прорычал Хорр. Движения его бёдер стали дёрганными, когда Пыльный сжал его, дрожа всем телом. Его позвоночник болел от того, что он был сложен почти пополам и не мог пошевелиться в таком положении, также как и не мог прижаться к Хоррору, как бы ему этого ни хотелось. — Блять... Прекрасно.       Когда Ужас отстранился, из Даста вырвался всхлип. Он вдруг почувствовал себя таким пустым: переход от заполненного, чуть выпятившегося живота к тому, что в нём находился только кончик члена здоровяка, был неприятен, но это длилось лишь долю секунды, прежде чем он вошёл обратно, возвращая ощущение в двойном размере. Узел у основания дразнил влажные губы Пыли, растягивая его ещё сильнее, и казалось, что он растягивает даже кости.       Даст попытался ухватиться за него, вцепившись пальцами в толстовку и, скорее всего, разрывая изношенную ткань, но Хоррор отстранился, выпрямляясь над ним в полный рост. Он подтянул ноги Пыльного к себе, перекинув одну через плечо, а вторую держа в руке. Когда он прижался зубами к подрагивающей эктоплоти, это нельзя было назвать иначе как лаской.       Его бёдра до шлепка соприкасались с Пылью в сильных, медленных толчках, выбивавшими из него весь воздух, который он успевал вдохнуть. Даст, как мог, пытался подаваться навстречу каждому толчку, извиваясь на одеяле, но не мог упереться в скользкую ткань. Ужас не сводил с него единственного зрачка, даже когда взгляд Пыльного поплыл, а глазницы понемногу закрывались от каждого всплеска удовольствия, охватившего его.       — Ты... Хорошо держишься, — мягко сказал Хорр.       По телу Даста пробежала дрожь, и его глазницы распахнулись. Похвала отдалась прямо в его оставшийся без внимания член, и всё же он зажмурился, потому что голос Хоррора был слишком мягок для таких грязных слов.       — Отвратительно, — отозвался его брат, — Ты годишься только для этого, и они начинают это понимать.       Он вздрогнул, когда Ужас сказал что-то ещё, но Пыль не смог разобрать слов, он услышал только ту же нежную интонацию. Его зрачки остекленели, и он изо всех сил старался отрешиться, не вникать в слова.       Они ничего не значили, просто были сказаны на эмоциях. Просто пустая болтовня. А может быть, Хоррор почувствовал, как сжалось тело пассива от предыдущей похвалы, и пытался выжать из него побольше приятных ощущений, используя это в своих целях.       Да, так и должно быть.       Это было не то, что он сам хотел сказать. Не то, что он сказал бы вне спальни.       — Даст.       Его голова резко повернулась в сторону: голос Найтмера звучал чётче, чем беспорядочный шум его мыслей, чем язвительный голос Папируса, чем тихие стоны Хорра. Он встретился взглядом с опасно сузившимся зрачком Кошмара и подумал о том, что это уже становится нормой.       Найт смотрел на него с ожиданием. Даст увидел, что его силуэт немного расплывался в разных местах, но он не знал, почему.       — Почему ты... Ты плачешь, — сказал ему Хоррор, как обычно переформулировав свои слова под конец. Он остановился, хотя это и стоило ему явных усилий.       Чёрт, разве?       Пыль поднёс руку к лицу, и дрожащие пальцы оказались мокрыми. Хм. Он открыл рот, чтобы сказать им, что он в порядке, что Ужас может продолжать. Из-за того, как он напрягся, чтобы не продолжить двигаться, в ДУШЕ Даста зародилось чувство вины. Поэтому он проглотил все слова, которые могли сорваться с его губ.       Глазница Ночного сузилась, и Пыльный, отвернувшись, тяжело сглотнул. Его нога дёргалась в том месте, где она была перекинута через плечо Хорра. От одной мысли, что Хоррор ещё что-нибудь скажет таким тоном, ему захотелось выгнуться, но это было не связано с горячим членом, погружённым в его лоно.       — Ж... — Он снова начал задыхаться, и новая волна слёз залила его глазницы. Он повернул голову в другую сторону, спрятав лицо в капюшон, чтобы не видеть разочарования Кошмара и Хоррора. — Жёлтый...?       Он напрягся — он и сам не знал, почему. Может быть, это всё смех Киллера? Презрение Найтмера? Хорр, игнорирующий его, как в прошлый раз?       Может быть, потому что Кросс сыпал соль на рану?       В ответ Ужас лишь тихо прорычал и вышел. Он положил ноги Даста на матрас и теперь тот лежал один, дрожа от внезапного холода, ведь сейчас к нему никто не прикасался. Монстр свернулся в комок, почти не обращая внимания на остывающую лужу смазки и спермы, по которой он провёл ногами, и на то, как пульсирует его член. Он чувствовал пустоту.       Никто ничего не говорил, а он был слишком труслив, чтобы открыть глазницы и посмотреть, что происходит. С каждой секундой из его горла вырывалось всё больше жалких всхлипываний.       Это была ошибка, ещё одна, добавленная к бесчисленным другим. Он должен был держать свой рот на замке и...       — Что тебе нужно, Дасти? — спросил Килл, чьего приближения Пыль не заметил. Он ещё сильнее зажмурил глазницы и покачал головой.       — Ты молодец, что сказал нам, что это уже слишком, — сказал Найт, осторожно выравнивая тон, — Что случилось?       Пыльный попытался ухватиться за этот ровный голос, попытался ответить ему, как положено, но его икающий плач не оставлял места для слов. Звёзды, должно быть, все считали его жалким, слабым... Самопровозглашённой шлюхой, которая даже не может выполнить свою работу. Так, во всяком случае, думал Папирус. Он сильнее тряхнул головой.       Над ним раздался тихий шёпот, смешавшийся с шёпотом внутри его черепа. Ему хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его, лишь бы избежать последствий своих действий.       — Никто не сердится. Никто не разочарован.              На этот раз Убийца не проронил ни слова; не было никакой глупой шутки, чтобы разрядить обстановку. Даст подумал, что это в некотором смысле даже хуже.       — Я... — выдавил он из себя, ухватившись руками за край капюшона и ещё больше натянул его на лицо, — Я не могу... Я не могу, я не могу...       Он повторял эти слова словно заезженная пластинка, но они заглушали уничижительные слова брата, и этого было достаточно, чтобы продолжить.       — Тихо, — приказал Кошмар. Обращался ли он к шизофренику или к остальным, он не знал, но тон снова не допускал никаких возражений. Не желая оплошать ещё раз, Пыльный зажал рот руками, сдерживая поток слов и рыданий. Найтмер щёлкнул языком, и его голос понизился до чего-то мягкого, что было похоже на удар в самую ДУШУ. — Не ты, Даст. Не торопись. Мы продолжим, когда ты будешь готов.       Даст наконец открыл глазницы, судорожно переводя взгляд с одного члена команды на другого. Он не думал о том, что они захотят продолжить. Он не знал, почему они хотят продолжать, когда он прекрасно демонстрирует, что не достоин никого из них.       Они все наблюдали за ним с разной степенью... Чего-то. Внимание Пыли на мгновение привлёк Кросс, всё ещё стоявший у двери, который не сдвинулся ни на сантиметр с самого начала. Взгляд, которым он смотрел на Пыльного, был в равной степени жалостливым и виноватым, и от этого взгляда желчь грозила подкатить к его магическому горлу.       Ему уже было сложно сдерживаться.       А потом его взгляд упал на Хоррора, стоявшего на коленях на краю кровати и вцепившегося когтями в край своей пустой глазницы именно так, когда, по воспоминаниям Даста, того однажды ругали. Его тело всё ещё было сформировано.       Блять, Пыль же не дал ему достичь оргазма. Он быстро вытер лицо, надеясь, что тень капюшона скроет оставшиеся следы, и сел, раздвинув ноги так, чтобы это было хотя бы немного соблазнительно. По крайней мере, он на это надеялся. Взгляд Хорра прошёлся по его телу и остановился на мокром месте между ног, а затем вернулся к лицу.       Улыбка Пыльного не была искренней, в ней не было привычной маниакальности, но в данном случае она выполняла свою функцию.       — Я в порядке. Давай, закончи начатое, — попросил он, даже сам удивляясь тому, как уверенно у него это получилось. Как будто он не плакал только что.       Когда Ужас не двинулся с места, хотя судя по всему, он очень этого хотел, Даст решил взять инициативу в свои руки и подполз к нему.       Босс наблюдал за ним с нечитаемым выражением лица. Что бы ни чувствовал Пыль, он решил пока отодвинуть это на второй план. Он потянулся к члену Хоррора и обхватил его пальцами, лаская твёрдую плоть. Хотя "обхватил" это, пожалуй, преувеличение, поскольку его пальцы были недостаточно длинными для этого. Но Хоррор не особо возражал, судя по его участившемуся дыханию.       Ухмылка Даста чуть дрогнула. Если уж на то пошло, он знал, что делать дальше. (Разве он не говорил то же самое о других вещах?) Он провёл большим пальцем по головке, размазывая выходившее предсемя, чтобы движения были более плавными. Хоррор издал сдавленный гортанный стон.       Пыль уже собирался устроить ещё одну похожую подлость, а может быть, и самому забраться к Хорру на колени, но Киллер обнял его сзади, и одна его рука пробралась вниз, обхватив фиолетовый член.       — Блять, — выругался он, на мгновение сжимая руку, чем вызвал у Хоррора более громкий стон.       Убийца хихикнул где-то сзади, положив подбородок на плечо, будто это его законное место.       — Ты чё, забыл? В этот раз ты не бушь управлять шоу, Дасти. Но, может быть, сможешь, если очень хорошо попросишь.       Даст не был уверен, что тот предлагал это взаправду.       Килл дрочил ему медленно, словно у него было много времени в запасе. Его вторая рука скользнула вверх и чуть подцепила ткань шарфа. У Пыльного перехватило дыхание.       — Не? Хорошо, тогда давай медленно.       Киллер ослабил шарф на шее, и Пыль часто задышал, когда шарф был полностью снят. Спустя несколько секунд он справился с комком в горле и ему стало легче дышать.       Было ощущение, что партнёр только что вытащил его из петли.       — Погляди-ка на себя, — сказал Киллер, глядя на его шейные позвонки, которые нечасто обнажались. Потому что это был Киллер, и у него не было фильтра для рта, а Даст не знал, хочет ли он поблагодарить его за то, что он заполняет тишину, или хочет, чтобы он заткнулся навсегда. — Бля, спорю, те бы пошли метки. Кофту можно забрать?       Пыльный понял, что дрожал, когда Хоррор сильнее стиснул его бедро, а пальцы погрузились в мягкую плоть. Он подумал, что даже тысяча рук не удержат его в неподвижном состоянии.       Он не знал, оставить или снять толстовку, но вот его тело точно знало. Когда рука Килла провела по одной стороне молнии толстовки, он успел произнести "Жёлтый". На его взгляд, вышло слишком громко.       Рука любителя ножей исчезла прежде, чем тот успел моргнуть.       — Всё в порядке, зайчик. Толстовку оставим, — ворковал он, словно Даст был маленьким пугливым зверьком, а не шлюхой, которую он трахал столько раз, что и не сосчитать.       Нежность обжигала. Слова Киллера обжигали, руки Хоррора, нежно гладящие его по животу, обжигали, взгляд Икса обжигал, довольная улыбка Найта обжигала. Истерзанная ДУША Пыли словно раскалывалась пополам от свежего LV, которому некуда было деваться.       Он чувствовал себя живой гранатой, про которую забыли.       — Даст... Скажи, когда...       — Трахни меня снова.       Обычно никто не прерывал Хорра, когда он говорил. Это было не так, как когда Даст и Киллер, перебрасываясь друг с другом дерьмовыми шутками, притворялись, что они оба абсолютно безэмоциональны. Когда каждый знал, что сейчас скажет второй, потому что тот говорил это уже миллион раз. Если бы Пыльный думал более ясной головой, ему бы стало не по себе.       (Но это было не так, и ему нужно было что-то привычное, потому что он словно находился на незнакомой территории, и боялся, что этот самообман рано или поздно его погубит).       Если бы он и Килл были наедине, Пыль был бы не против столкнуть его на пол и самому сесть сверху.       Но руки Ужаса держали его на месте.       — Сделаем, босс, — проурчал Киллер с такой коварной ухмылкой, что Чеширскому коту стало бы стыдно.       По позвоночнику Даста пробежала дрожь.       Первым делом он посмотрел на Найтмера, но тот не выглядел обиженным на Пыльного. Даст не знал, почему он должен быть обижен на него, когда именно Киллер использовал его титул с таким вопиющим неуважением. Секундное напряжение в его плечах спало. Вместо того чтобы выглядеть рассерженным или даже оскорблённым, Кошмар наблюдал за Убийцей с шутливым интересом.       — Так, глаза на меня, — сказал Килл, переключая внимание Пыли на себя.       — У меня нет... Ах!       Он даже не успел закончить фразу, как Убийца снова вошёл в него, как ключ в грёбаный замок. Смазка и сперма, залившие вход и ягодицы Даста, сделали движения лёгкими — "как нож в масло", пронеслось у него в голове. Он тут же тряхнул черепом, словно мог вытрясти из себя это ощущение, потому что не хотел думать о ножах, точно не сейчас. Его бёдра дёрнулись, когда член прошёлся по месту, от стимуляции которого у него чуть звёзды из глазниц не посыпались.       По всем признакам, он должен был чувствовать себя отвратительно, но зубы Ужаса приблизились к его шее, обхватили позвонки, словно точно знали все чувствительные места. Когда массивный язык провёл по хрящам, он на время перестал соображать.       Это было что-то.       Киллер тут же кончил, снова окрасив изнутри фиолетовую плоть — на тот случай, если в прошлый раз было недостаточно. Даст задрожал, издав слабый скулеж, когда Килл вышел из него.       — Вот так. А теперь, почему бы те не лечь и не позволить Хоррору делать всё, чё ему захочется?       Пыль слышал достаточно приказов, чтобы понять, когда они завуалированы под предложение, особенно такое тонкое. Ему не очень хотелось тратить те крохи сил, которые он вновь обрёл, но возразить было нечего.       К тому же он и сам был в шаге от всплеска удовольствия и теперь чувствовал себя абсолютно пустым. Монстр хотел, чтобы его опять наполнили жидкой магией.       Поэтому, в последний раз проведя пальцем по истекающей предсеменем уретре Хоррора, он убрал руку и чуть отодвинулся от Убийцы, чтобы у здоровяка было больше места. Одна часть его была рада, что никто ничего не говорит, пока они снова укладывают его на спину. Другая часть считала, что это молчание только усугубляет испорченное им настроение. Киллер вернулся на своё прежнее место и принялся довольно надрачивать — можно даже сказать, напоказ, почти как будто не он только что трахал Даста. Снова.       Пыльный надеялся, что, когда в него вновь войдёт член Ужаса, он перестанет об этом думать. "Что ж, есть только один способ узнать это" — подумал он.       Он раздвинул ноги, хотя этот жест в данной ситуации был бессмысленным; Ужас ухватился за мягкое бедро и снова перекинул его через плечо, а второе также придержал рукой для удобства.       Как будто их и не прерывали вовсе. Даст откинул голову назад, когда Хоррор с силой толкнулся в него, от чего всё его тело содрогнулось.       Пыль не хотел признавать, что немного растерялся от внезапно нахлынувших ощущений. Медленные и глубокие толчки Хоррора хотя и были слишком мягкими на его вкус, всё же доставляли удовольствие. Он расслабился на кровати, просто наслаждаясь тем, как крупный скелет притягивает его к себе с каждым толчком.       Шлепки эктоплоти были громкими, сопровождались хлюпаньем и отрывистыми стонами пассива. Он не знал, сколько это продолжалось — может быть, несколько минут, может быть, больше; было сложно уследить за временем. Горячая дымка, застилавшая разум, тоже не способствовала этому — но в какой-то момент Хоррор заметил, что пальцы сжались на бедре до такой степени, что из-под когтей потекла магия.       Его толчки становились всё сильнее, с каждым рывком приводя в движение всё тело Пыли.       Он стиснул зубы, вцепившись фалангами в покрывало, как будто оно могло удержать его, но от пропасти, над которой он завис, не было спасения. Хорр растянул его так широко, что его член задевал каждую точку внутри, заставляя пальцы ног подгибаться снова и снова.       Скелет кончил с напряжённым стоном, выгибая позвоночник. Сиреневая струйка потекла по члену Ужаса и растеклась длинными полосами по его измятой футболке.       Красноватая жидкость заполняла его, унося с собой всё на время, показавшееся ему вечностью, но на самом деле прошло не более нескольких минут. Хоррор всё ещё трахал его сверхчувствительное лоно.       — Блять, — пробормотал Даст, не обращая внимания на то, что его голос дрожит, — Продолжай на меня так смотреть.       На лице Ужаса промелькнуло небольшая эмоция, потом ещё одна, ещё и ещё, и, действительно впечатляет, сколько их он успел сменить за десять секунд. Ну или плюс-минус, учитывая искажённое восприятие времени Пыльного. Наконец, он остановился на сдвинутых надбровных дугах и горящем зрачке.       Что-то осторожно-осторожное.       Ну, на случай, если Пыль решит устроить очередной срыв из-за того, что к нему проявили каплю долбаной привязанности. (Он был мудаком. Он приказал себе заткнуться. И Папсу тоже).       — Так — это как? — спросил Хорр, его голос был жёстким, как и рука на бедре.       Он хорошо умел читать по лицам — давний след того, что он когда-то был судьей, хотя его LV и действия уже давно загнали эту маленькую часть его психики в самые тёмные глубины, — но он не умел читать мысли. Хоррор мог думать о чём угодно, глядя на него таким взглядом. Мог думать об убийстве, мог размышлять о завтрашнем ужине, мог обдумывать, как лучше изменить законы вселенной, чтобы вернуться в прошлое и...       Пыльный понял, что тот тянет время. Или это только он так думал. На самом деле Хорр мог думать о чём угодно, но...       — Как будто я важен, — выдохнул он.       Ужаса словно только что ударили мягкими словами.       Ой. Даст попытался скрыть, что вздрогнул, но это было трудновато, учитывая, что конечности больше не хотели его слушаться, а ещё эта близость Киллера к его... Ну, в общем-то, ко всему.       — Ух...       Убийца, который всегда был примером внимательности, фыркнул.       — Будем действовать, так скэть, комплексно, Дасти. Переверни его, Хоррор.       Хорр оскалил зубы, но не произнёс ни слова. Наверное, это было к лучшему. Его взгляд кричал: "Ты сделаешь это". Громко, чётко и заметно, как мигающий знак. От этого взгляда в основании позвоночника Даста снова заструился жар, даже когда его перевернули на живот. Ужас приподнял его бёдра и поставил лицом к лицу с членом Килла. Точнее, головой к голове.       Пыльный резко выдохнул, изобразив подобие смеха, и открыл рот с высунутыс языком. Он был не против "выйти на бис".       Даст осознал, что подрагивает, когда почувствовал, что магия трещит в суставах, словно крошечные взрывы петард. Хоть это было и странно, но от этого не менее приятно.       Узел Хоррора дразнил его вход, растягивая его при каждом столкновении их тазов так, что Пыль сжимался, внезапно став очень жадным.       Его тело было будто, хех, без костей, но он пытался податься навстречу Хорру, чтобы насадиться на узел. Наконец, после бесконечно долгого поддразнивания, которое не давало ему покоя, одноглазый толкнулся сильнее, и его узел вошёл во влажное отверстие Пыльного, растягивая эктоплоть невообразимо широко. Даст застонал, уставившись на то место, где головка выпирала наружу, растягивая живот под себя.       Ужас опустил голову, остановился и теперь только вжимался бёдрами в плоть Пыли, пока кроваво-красные струи вливались в меньшего скелета, скапливаясь в его нутре. Жидкости некуда было деваться.       — Чёрт... Чёрт, — прохрипел Хоррор, глядя на Даста остекленевшим взглядом. Он выглядел почти таким же опустошённым, каким чувствовал себя сам Пыльный. — Ты молодец... Так хорошо меня принимаешь... Чёрт...       Душа Даста пропустила удар, и его предатель-член дёрнулся от очередного слабого всплеска магии. Это было неожиданно и заставило его судорожно вздохнуть. Даже сильнее, чем член Киллера, проскользнувший в горло. Он слегка дрожал, его магия работала на пределе возможностей, чтобы справиться со... Всем.       Это было так много. Всего этого это было так. Чертовски. Много.       Он даже не осознавал, что отстранился от Убийцы, пока не запнулся на полуслове, пытаясь связать слоги. Но слово "жёлтый", которое ему удалось выдавить из себя, было увереннее, чем в прошлый раз.       В общем, делать было нечего. Узел Хоррора всё ещё был набухшим, удерживая их вместе. Если бы Хорр снова решил оказать ему такую честь, это точно не прошло бы без боли.       Он сказал себе, что не будет сходить с ума. Не получилось.       Даже после всего случившегося его брат всё ещё был в состоянии связно говорить.       — Ты хочешь этого, даже не пытайся врать себе. Ты отвратителен, но, по крайней мере, ты знаешь, что заслуживаешь наказания.       Глазницы Даста наполнились слезами, потому что он не мог возразить. Он действительно жаждал этого, острая боль пронзала его как лучший из оргазмов, распаляя его и заставляя истекать костным мозгом, таким же красным, как решимость, ради которой он пожертвовал всем — всем до последнего.       Он почувствовал позорное разочарование — "Отвратительно." — когда Хоррор не стал резко вытаскивать и не разорвал его тело посередине.       — Ч-чёрт... Подожди, — сказал Хорр, в его голосе прозвучало что-то, и это определённо не беспокойство. Во всяком случае, для Пыли и его психики. Его рука легла на грудную клетку Пыльного, удерживая дрожащее тело на месте. Его пальцы находились над шрамом, не приближаясь к нему, чтобы не повредить уязвимое место, но они были большими, настолько большими, что в таком положении обхватывали грудную клетку почти полностью. Если бы он сжал их, то мог бы разбить кости вдребезги, разбить на миллионы острых как иглы кусочков, которые бы вонзились прямо в его ДУШУ. Даст почти, почти умолял его сделать это. — Не двигайся, я... Блять, прости, мне нужно... Секунда-другая...       Шизофреник подумал, что его держат неподвижно, чтобы он перестал пытаться вырваться и не смог причинить себе боль. Его измотанное тело изо всех сил пыталось вывернуться, но из-за веса, прижимающего его, он никуда не мог деться.       Он тяжело дышал, его грудная клетка вздымалась под прикосновениями Хоррора, и он снова начал всхлипывать. Если он не умрёт от унижения из-за потери контроля над собой, он не знает, что он сделает...       Через какое-то время узел Ужаса уменьшился настолько, что он смог выйти. Но мысль о том, что он снова останется в холоде и пустым внутри, пока они будут обмениваться (без сомнения, разочарованными) взглядами, вынудила Даста издать испуганный скулёж. Он вскочил, быстро обернулся и вцепился в рукав Хоррора, чтобы не остаться наедине со своими мыслями.       — Даст, крольчонок... — пробормотал Хорр, глядя вниз и от волнения хмуря надбровные дуги. Он хотел отстраниться, но замер, потому что его держал Пыль.       Зубы Пыльного скривились в гримасе от такого глупого и слишком мягкого для него прозвища. Он покачал головой, не зная, как выразить всю ту мешанину эмоций, что бушевала внутри него. Его фаланги впились в руку Ужаса, скорее всего тому было даже больно, но он не мог заставить себя ослабить хватку.       — Я не могу... — прохрипел он, — Заткнись, пожалуйста... Я не могу...       Хоррор замолчал, издавая тихое воркование, которое было не намного лучше, но это хотя бы были не слова. Он сел, притянув Даста к себе на колени. Его член выскользнул из использованного влагалища, после чего поток красной магии начал вытекать из него с влажным звуком.       Он обнял меньшего скелета, когда тот заплакал, и послушно замолчал, когда Пыльный зарылся испачканным лицом в его толстовку, чтобы хотя бы немного заглушить плач.       — Что тебе нужно? — спросил Найтмер. Он решил, что это было максимально понятное разрешение говорить. Даже если стоп-слово не было сказано.              И всё же он не произнёс ни слова.       Не обращая внимания на то, что в костях оседала боль, конечности были похожи на желе, которое Хорр однажды приготовил (Киллера, правда, чуть не стошнило, когда он попробовал его, сказав, что по вкусу получилось очень похоже на кровь. Никто тогда не спросил, откуда он знает это. Он даже извинился, увидев ошарашенный взгляд одноглазого "повара". В тот день всем было морально нехорошо), и то, что в голове была каша, он всё равно разрывался от миллиона разных голосов. Он знал, что хотел большего.       Но он не знал, чего именно.       Какая-то предательская часть него кричала, что он не заслужил права предъявлять требования. Что он уже истратил то скудное милосердие, которое было у команды. Что он просто эгоист. Эта часть была похожа на его брата.       Легче хотеть, когда все участники процесса получают что-то от этого. Легко было приставать к Убийце в самые неожиданные моменты, утаскивать за собой и позволять прижать себя к стене, потому что было нетрудно догадаться, что тот получает от этого не меньше удовольствия, чем он сам.       Иногда даже больше, чем Даст. Обычно больше, чем Даст. Его это устраивало.              Легко было отвлекать Кошмара от работы (он не чувствовал вины из-за этого, как в перв... Во второй раз, ведь он вообще ничего не чувствовал), потому что он знал, что из него получится прекрасное блюдо, даже если Найт не попробует его именно ртом.       Легче было хотеть, когда он что-то отдавал.       Он не был дураком, он знал, что они все получают от этого удовольствие. Твою мать, у него в животе был коктейль из спермы. Но с самого начала это было для его блага.       Ему была противна мысль об этом. Ночной считал его настолько разбитым, что его нужно было собрать обратно по кусочкам.       Тем не менее, он желал большего.       — Я не знаю, — сказал он так, словно ему было физически больно говорить.       — Это нормально, — пробормотал в ответ Хоррор. И хотя от этого Пыльному хотелось кричать, тёплая рука, поглаживающая его по спине, успокоила его, и он промолчал.       — У меня идея, — предложил Килл, хоть все и хотели тут же сказать "нет". Он придвинулся к спине Пыли так плавно, как будто это было его привычное место. — Чё насчёт ножа, Дасти?       Названный замер. Отголосок прикосновения лезвия к его грудине был всё ещё свеж в его памяти, но от одной мысли о боли, которую оно несло, он снова почувствовал отчаянье и беспомощность. Хватка Ужаса на мгновение ослабла, а Киллер сардонически усмехнулся.       — А если тока позвоночник?       По всей длине указанной части пробежала дрожь — это и было ответом.       — Пожалуйста, — тихо попросил Даст, чуть дыша.       Киллер и Хоррор уложили его на живот, чуть в стороне от лужи, оставленной на их прежнем месте. Наступила долгая пауза, после которой один скелет ушёл, и, судя по тяжести, осевшей на заднюю поверхность бёдер, остался именно Килл.       — Лежи тихо и просто отдайся ощущениям, — приказал он, но если бы Пыль прислушался, то смог бы услышать мольбу, скрытую в глубине интонации. (Он не напрягся.) Ловкая рука прижалась к шее лежащего, спустилась вниз по изношенной ткани толстовки и надавила на позвоночник, словно дразня перед тем, что должно произойти. Она скользнула под ткань и приподняла её. После тёплого прикосновения холод металла был особо ощутим.       — Контролируй силу нажатия, — напомнил Кошмар откуда-то сбоку. Даст вздрогнул, когда Киллер склонился над ним, прижимая ещё сильнее.       — Я всегда контролирую, — успел ответить он, прежде чем вдоль одного из позвонков Пыльного расцвела обжигающая болью линия.       Он зашипел, всё тело напряглось. Шок прошёл, как и боль, перешедшая в более острую. Жидкая магия вытекала из пореза, неглубокого и точного, предназначенного для кровопускания, и медленно, как патока, стекала по бокам его эктоживота.       Следующий порез был медленнее, идеально заточенное острие ножа скребло по твёрдой кости. Скелет без зрачков не лгал: его нож нёс в себе намерение причинить боль, а не вред. С тихим, едва слышным хныканьем Пыль обмяк, пальцы его рук сжались в кулаки, которые лежали у головы. Он погрузился в боль, как в тёплое и родное одеяло.       Холодная сталь лёгкими движениями провела по магической плоти, а затем ещё одну линию по кости, на этот раз ниже. Он остро чувствовал, как по нему течёт маленькая струйка, щекоча оголённые нервы, но двигаться совершенно не хотелось.       — Вот так, — проурчал Убийца. Его голос звучал будто издалека. Ещё один порез заставил Даста вздрогнуть и с приглушённым стоном уткнуться в ткань капюшона. — Лучше?       Потребовалась минута, чтобы понять, что это был вопрос, ещё минута, что он был адресован ему, и ещё одна минута, чтобы понять, что он должен на него ответить. Он попытался сделать это, но его "да" превратилось в бессвязный звук где-то между его разумом и свинцовым языком. Тем не менее, Киллер, судя по тихому фырканью, прекрасно понял его.       — Это была похвала? — спросил он, слегка придвинувшись и понизив голос до шёпота, чтобы остальные не услышали.       Мозг Даста сейчас работал не на полную ставку, а лишь на полставки и без всяких льгот, поэтому ему потребовалось ещё пара мгновений, чтобы осознать сказанное, но он всё равно вздрогнул, пусть и совсем чуть-чуть. И Килл, как и подобает хитрому засранцу, заметил это.       Его всегда это напрягало. Он был чёртовой кошачьей кроватью, засунутой в коробку из-под обуви в дальнем углу шкафа апатии. Их с Убийцей развлечения всегда были именно такими — с дополнительной пользой в виде расходования избыточного запаса магии.       Конечно, это переросло в то, что Пыльному стало удобно использовать эти встречи для решения проблем с LV. Но это прозвучало бы ужасно, если бы он сказал это вслух. Хотя Килл наверняка и так знает об этом. С другой стороны, он сам получал такую же выгоду; его руки уверенно лежали на плечах Пыли. Они оба дрожали, когда подошли к грани. Даже несмотря на то, что Киллер хорошо скрывал свою тревогу, хотя казалось бы, нож у него в руках был чуть ли не постоянно.       Если бы Даст пошевелился, то точно почувствовал бы, как напрягся его партнёр.       Он всегда говорил Киллу, чтобы тот замолчал, если начнёт переходить границы в своих грязных словах. Оскорбления и насмешки подходили им больше, хоть мягкие слова и похвалы заставляли пульсировать эмоциями то, что Пыль любил называть ДУШОЙ.              Оскорбления обычно не заканчивались ничем, разве что Папс становился в три раза злее на ближайшие несколько дней.       Стыд.       Стыд, который он вечно будет отрицать.       Так что, по правде говоря, врать было незачем. И всё же это не помешало ему попытаться.       — Неа.       — Забавно, — проворчал Убийца. В его голосе не было ни капли веселья. — Думаю, ты не будешь возражать, если я скажу тебе, что ты прекрасен.       Пыльного никогда не называли прекрасным. От этих слов у него перехватило дыхание, словно он врезался лицом в кирпичную стену.       — Жёлтый, — прошептал он, борясь со своим вялым телом, чтобы произнести это слово. Он уже потратил много, очень много магии. Она текла по позвоночнику и затягивала многочисленные порезы.       Килл повторил своё весёлое фырканье.       — Хошь применить стоп-слово и к выражению чувств? — спросил он, и Даст на секунду задумался. Он и правда делал это?       Его голос был немного сдавленным. Он едва слышал его, чувствуя себя так, словно находился по одну сторону длинного туннеля, а его тело лежало на другой.       — Я же могу это сделать. Разве нет...?       Киллер мог бы так легко ударить его ногой, ведь тот уже лежал. Именно так он всегда и делал, быстро нанося удары и проявляя смекалку. И это было бы вполне справедливо — после того, как он годами терпел все эти выкрутасы Пыли, а потом узнал, что всё это было лишь прикрытием, чтобы никто не увидел это жалкое зрелище.       (Самое неприятное, что Пыльный почти сумел убедить себя в этом. И всё, что потребовалось для того, чтобы довериться — это Кросс и пара слов, которые он слышал уже миллион раз.)       (Это должно было расстроить. Или, по крайней мере, возмутить. Но вместо этого Пыли практически хотелось смеяться. Боль, как обычно, помутила его разум, поэтому всё было каким-то смягчённым.)       Но Киллер не сделал этого. Он прижался лицом к лопаткам Даста, целуя поверх его кофты.       — Ага, я закончил. Не буду, если не хошь.       И затем он удалился также плавно, как и приблизилcя, словно это была битва, а он только что уклонился от атаки и готов нанести ответный удар. Пыльный почувствовал, как холод подкрадывается снова.       Он издал какой-то неопределённый хмык. Это должно было быть что-то вроде протеста, но получилось не очень похоже. Они вдвоём были довольно тихими, поэтому остальные ничего не услышали (по крайней мере, Дасту так казалось). Килл внезапно позвал: "Кросс", словно подзывал собаку.       Приятную дымку словно ковёр выдернули из-под ног Пыли. Это было неприятное ощущение, и он напрягся как доска, задрав голову и взглянув на Убийцу, который пристально смотрел в направлении двери.       Шарканье продолжалось несколько секунд. Пыльный изо всех сил старался смотреть прямо в чёрные пустые глазницы, лежа словно парализованный. Вот только он весь дрожал, но этого не было слышно из-за его сформированного тела и одежды.       Кровать прогнулась.       Раздалось ещё одно шуршание.       Затем на спине оказались чужие пальцы, поправившие сползшую футболку. Но обе руки Киллера были в его поле зрения, а руки Хоррора были больше, а это значит...       — Жёлтый!       Дыхание было таким тяжёлым и громким, словно он только что пробежал тысячу километров. У него пересохло в горле.       Кросс отдёрнул руку с тихим "прости". Было ощущение, что он извинялся не только за прикосновение.       Килл посмотрел на него сверху вниз, в одной из его подтекающих глазниц на долю секунды мелькнул белый зрачок. Выражение его лица было таким же, как у Креста.       — Дыши, — сказал Убийца, будто это было так просто. Но Даст всё же попытался. Его тело дрожало, череп трещал от того, что его вырвали из той уютной дымки. Его словно разбудили ведром ледяной воды.       Ну ничего, он выиграл себе минуту или пять. Вопреки его ожиданиям, никто не рассердился на него за то, что он так сразу сказал "жёлтый". Пока нет, но ему казалось, что он начинает расширять границы дозволенного.       Но жёлтый всё ещё означал безопасность.       А вот красный... Он хотел назвать этот цвет. Посмотреть, что произойдёт, только чтобы Икс отъебался от его спины.       Но вместо этого он сделал глубокий вдох, и, успокоившись, посмотрел на Киллера. Он уже хотел сказать, что всё в порядке, сменить цвет на "зелёный", но Килл был быстрее, к сожалению или счастью.       — Он будет хорошим маленьким пёсиком, — промурлыкал Килл. Его улыбка была такой самодовольной, что Пыль чувствовал её даже в ДУШЕ, — не так ли?       Рука Икса сжалась на его бедре, напоминая о том, что тот рядом с Пыльным. Он не вздрогнул, но только потому, что это было бы проявлением ещё одной слабости. А это было бы ошибкой.       Найт смотрел на него так, словно точно знал, о чём он думает. Его взгляд был обжигающим. (Он сказал, что это упражнение на доверие. А у Даста вообще осталось хоть немного доверия?)       — Гав.       Голос Кросса прозвучал слишком близко, но это "слово" будто было последним. Больше он ничего не говорил.       — Хех, может, вы потрахаетесь по-собачьи? — засмеялся Убийца. Пыли не было видно выражения лица монохромного с этого ракурса, но он был уверен, что тот точно не улыбался. Ухмылка Киллера стала шире, но острые углы вдруг почти исчезли, когда он перевёл взгляд с Кросса на Пыльного. Последний не хотел об этом думать. И не думал. — Ну что, зайчонок? Хочешь, чтобы он втрахал тебя в кровать?       Шизофреник хотел накричать на него, хотел собрать остатки связных мыслей, чтобы бросить что-то язвительное в ответ. Что угодно, лишь бы скрыть тот факт, что его ДУША предательски пропустила удар от этого глупого, ебучего, тупого, раздражающего, слишком мягкого для него прозвища. Он был жалок.       Он не хотел этого. Было слишком много нового для него. Вес Креста сзади, его руки на бёдрах — всё это было так удушающе. Это может так легко обернуться против него. В такой позе он не сможет его видеть. (Хотя когда ему вообще разрешали видеть лицо Икса?) У него будет даже меньше контроля, чем когда Киллер использовал его череп как секс-игрушку.       Даже если стоять коленками на ковре дико неудобно.       — Всё в порядке, — сказал он, когда смог взять себя в руки. Он не стал уточнять, к чему именно относилась эта фраза. Безотказный вариант: если он сам не скажет, но никто не узнает, согласился он или нет.       Найтмер знал.       Даст не доверял Кроссу. Но он доверял Киллеру. И Ночному.       Рука Креста на его бедре словно обжигала.       — Всего лишь в порядке? — Убийца насмешливо посмотрел, как рука Икса скользнула по ноге, — Солдатик, переверни-ка его.              Наступило молчание, и Пыль прекрасно представил, как Кросс посмотрел на Килла, — этот взгляд наверняка кричал: "Как ты смеешь так со мной разговаривать?" Но Киллер отплатил ему тем же, и в итоге руки "солдатика" обхватили его бёдра и перевернули. В тот момент, когда позвоночник немного задел матрас, он зашипел. Он выгнулся дугой прямо на покрывале, натирающем свежие порезы, но скорее от удивления, чем от боли.       Судя по тому, как Убийца улыбнулся, он понял это. Это всегда в какой-то степени успокаивало, если не сказать бесило. Но сейчас что-то было не так. Может быть, потому что монохромный был рядом с его промежностью.       — Что ж, — сказал любитель ножей, отвлекая внимание Пыльного от Креста и того факта, что тот был голым, чего пассив раньше никогда не видел, — раз уж у нас есть собачка, у кого-нибудь будут пожелания по программе шоу?       Вопрос был адресован Хоррору, ведь если бы Найтмер хотел чего-то конкретного, он сказал бы сразу. Киллер не отрывал пустых глазниц от Даста ни во время разговора, ни после. Даже без зрачков в глазницы Пыли было больно смотреть.       — Сделай это медленно, — пробормотал Ужас. Когда Пыльный обернулся на него, его эктотела уже не было, но взгляд был таким же разгорячённым и голодным, будто он снова был с ними на кровати, а не прислонялся к креслу Кошмара.       — Ты слышал его, — сказал Убийца Кроссу. Они ещё раз переглянулись, на этот раз и с Дастом тоже, и всё получилось именно так, как он представлял. А теперь его будут мучить хрен знает сколько, потому что Хорр решил, что за этим будет забавно наблюдать. Пыль не сказал бы, что с нетерпением ждёт этого, только если сквозь сжатые от злости зубы.       Крест отреагировал на удивление спокойно. Он притянул фиолетовые бёдра поближе к себе. От этого движения футболка Пыльного чуть сползла со спины, и его тело пронзила раскалённая боль. Член Икса скользнул по мокрой киске, собирая остатки смазки Даста, а также спермы Хоррора и Киллера. Он был очень запачкан. Ржаво-красная магия смешалась с пурпурной. Бывший стражник не мог отвести взгляд, потому что, несмотря на разговоры и прочее, они по сути ни разу не переспали. Он даже не понял, что задержал дыхание.       От обилия жидкости член вошёл одним плавным движением. Пыль тихо выдохнул. Кросс был довольно большим, но не дотягивал до Хоррора, поэтому растяжение не причинило боли. Но порезы на спине, конечно, жгли, что слегка компенсировало это.       — Чёрт возьми, ты такой узкий, — прохрипел монохромный, его голос перешёл в стон. Пыльный оглянулся и сначала долго смотрел на место их соединения, а после на лицо Креста. Он был удивлён, что увидел что-то среднее между благоговением и... В общем, его лицо светилось также ярко, как и его магическое тело, а пот капельками стекал по бокам черепа.       А поскольку тело Пыли даже в лучшие дни было таким же предателем, как и разум, он с содроганием зажмурился. Икс застонал и закрыл глазницы, а руки крепко сжали упругую магию.       Он тихо выругался, бёдра подались на несколько сантиметров назад и затем начали двигаться. Понадобилось немалое самообладание, но всё же он задал неторопливый темп, как и было велено, хотя пальцы дрожали, а грудная клетка сильно вздымалась.       Даст не особо получал удовольствие от этих неспешных движений: такое лёгкое скольжение внутрь и наружу, когда раньше он был так широко растянут... Сможет ли чей-то член растянуть его также сильно? А может быть, дело было в том, что Кросс и какая-то часть Пыльного боялась, что первый в любой момент может начать говорить.       Это был вполне обоснованный страх, потому что в Пыли всё ещё оставалась частичка судьи, и если он был не уверен в чём-то, то мог хотя бы предположить. Крест двигал бёдрами, чувствуя, как его сжимают чувствительные стенки, но Киллер решил, что сейчас самое время для дружеской шутки.       — О, эт чё, узел? Ты стока скрывал от нас, собачка.       Да, это определённо был узел, дразнящий влажный вход каждый раз, когда Икс входил, но не проталкивал его внутрь. Даст был удивлён, что он не проскользнул внутрь сам. Актив зарычал на Килла — видимо, ему не очень нравилась вся эта собачья тема, за которую так ухватился шутник, но, чёрт, Пыль точно не собирался спасать бывшего стражника от этого безумия. Он понимал, что Убийца точно знает, на какие кнопки нажимать. Это слегка обнадёживало, хоть Пыльный и предвкушающе задрожал от этого звука.       Глупый. Это рычание было направлено даже не на него.       Если Киллер и видел, как Даст обдумывает эту ситуацию, то не подал виду. Он отдал строгий приказ. Так, как это обычно делал Найт:       — Рядом. Давай без глупостей.       — Ты и сам прекрасно с этим справляешься, — пробурчал Кросс. Чтобы Килл не подумал, что монохромный выполняет его приказы, второй подождал пару секунд, после чего снова переключил внимание на Пыль. Он немного изменил угол наклона своих бёдер, или, может, приподнял бёдра Пыльного чуть выше; как бы то ни было, он попал в то место, от которого у того поджались пальцы ног.       Шизофреник зажмурился и стиснул зубы, чтобы не ублажать слух Икса стонами, даже зная, как тому это нравится. Это ведь такая мелочь. Кросс, скорее всего, даже не заметил этого, но это всё равно приносило ему какое-то глубокое удовлетворение.       Крест наклонился над ним, стараясь не задеть израненную спину. Он сделал это не для поцелуя, но был достаточно близко, чтобы его неровное дыхание обдавало затылок Пыльного. Когда тот слегка повернул череп, то увидел глубокую фиолетовую дымку магии, нагревшую его скулы. На долю секунды Дасту пришлось сдержать порыв ударить партнёра головой, частично в отместку за то, что он сейчас с ним, а частично для того, чтобы узнать, сможет ли тот получить сотрясение мозга и, возможно, остаться без сознания до конца всего этого действа.       — Выглядишь очаровательно, — прошептал монохромный в его слуховое отверстие, удерживая его на месте, пока он немного вышел. А в следующую секунду снова вошёл до упора.       Руки Пыли, лежащие на покрывале, сжались в кулаки и задрожали до самых плеч.       — Мы... — прошипел он, сделав паузу в пару секунд, чтобы привыкнуть к более глубоким толчкам. Если его ДУША сможет выровнять свой темп биения, то он сможет составить связное предложение. — Мы все уже догнали, блять! Вы узнаёте, чё мне нравится, и думаете, что мы терь заебись какие друзья. Что ж, это нихуя не так работает, мудила!       Кросс отпрянул. Он был в шоке от такой внезапной вспышки агрессии, как будто всё ещё не понимал своей двуличности, а грудная клетка Пыльного гулко сотрясалась от неровного дыхания, пока он пытался решить, стоит ли снова сказать "жёлтый" или просто ударить его локтём. Может, даже удастся сломать ему что-нибудь?       Уже не в первый раз Киллер оказался в центре предстоящего взрыва. Метафорического, потому что о словесном Пыль уже позаботился. Его рука легла на шею Даста, ловко скользнула под воротник футболки и сжала позвонки настолько, что вдавила скелета в матрас. Это не было удушением, но заставило Пыльного судорожно втянуть воздух.       — Горячо, когда ты говоришь, как я, — отметил он. И тут же бросил на Икса холодный как лёд взгляд. — Только собаки не говорят.       Даже его вечная улыбка не смогла смягчить остроты этих слов. Он не сводил глаз с Креста, словно ожидая, что тот вот-вот утратит спокойствие, которое пытался сохранить всеми силами.       Килл был на редкость проницательным засранцем, но, опять же, у них с Дастом только что произошла небольшая перепалка именно по этому поводу. А вот с монохромным всё было иначе. Несмотря на то, что Убийца дразнил его и выводил из себя (и с большой долей вероятности мог спровоцировать Папируса), когда Киллер называл его прекрасным, это не звучало как очередной подкол. Не было тех неприятных ощущений от накапливающегося LV. Нет, ему хотелось спрятаться в тёмный уголок где-нибудь в заброшке, потому что он этого не заслуживал.       Забавно, но это тоже его неслабо заводило. Он не думал, что их недопонимание может разрастись до таких масштабов. Видимо, он ошибался.       По его спине пробежала дрожь. Он посмотрел в сторону и увидел, что зрачок Ночного смотрит на него с интенсивностью самого солнца. Да, босс, он тоже понятия не имел, что чувствует, уж извини.       Кошмар наклонил голову. Движение было настолько незначительным, что если бы Пыль не следил за ним, он бы его и не заметил. Это был немой вопрос, к которому добавилась угроза в виде поднявшегося щупальца. Даст был уверен где-то пятьдесят на пятьдесят, что Найт без колебаний спихнёт с него Кросса, если он попросит. Заманчивое предложение, но Пыльный дал обещание найти в себе силы остановить всё в случае чего (хоть он и сказал "не обещаю"). К тому же, он испытывал чувство вины за то, что недостаточно старается, что не может дать то, что они хотят, хотя должен был. Это всё было на поверхности его сознания как болезненный синяк.       Кстати, о синяках: даже рука Киллера, обхватившая его шею, не мешала ему раскачиваться от толчков Креста (которые стали ещё медленнее, чем раньше, и Пыль конечно же совершенно не думал об этом, не-а). Вспышки боли, отдающиеся в спине, приносили подобие успокоения почти также, как и сжимание пальцев Убийцы.       Он покачал головой в сторону Найта, надеясь, что хранитель негатива его поймёт.       — Хей, Дасти.       Возможно, то, что он даже не вздрагивал, когда Килл в очередной раз назвал его этим дурацким прозвищем, что-то говорило о нём. Скелет в капюшоне неохотно перевёл взгляд с Найтмера на Киллера. К сожалению, его вопросительный хмык перешёл в низкий стон, когда монохромный вновь задел чувствительное место. Удовольствие нарастало постепенно, но если так пойдёт и дальше, то в конце концов он сможет кончить.       — У меня опять встал, — сказал Убийца, как будто Пыльный и так не видел красное свечение его неона, — Я бы с удовольствием посмотрел, как ты снова будешь давиться моим членом, но, учитывая, что твой рот занят другим делом... — он бросил на Икса пристальный взгляд, будто ждал, что Пыль остановит весь процесс прямо сейчас. Да, именно на это он, несомненно, и пытался намекнуть. Даст тяжело сглотнул. — Чё думашь насчёт руки помощи?       Пассив усмехнулся, более чем готовый к такому предложению:       — Да? Хочешь... Хнг... Хочешь воспользоваться глазницей?       Пустые глазницы Килла заблестели от такого предложения, что означало, что не было у него такой мысли, пока Дасти не сказал.       — Нет, — отрезал Хоррор, отрывая их обоих от этих мыслей. Пыль стиснул зубы от неожиданного прикосновения футболки к одному из порезов.       Киллер внимательно посмотрел на Ужаса: он взволнованно постукивал пальцами по креслу, а зрачок стал светиться чуть ярче.       — Не любитель этого жанра порно, да? Лады, чё хочешь посмотреть, здоровяк? У тя есть пульт, вперёд, переключай канал.       Пыльный фыркнул. Довериться Убийце, чтобы скрыть свою слабость с помощью тонны дерьма. На самом деле это было довольно очевидно, когда не было связано с ним самим.       Хорр ненадолго задумался, хотя Крест продолжал двигаться в неспешном темпе. Его начинало потряхивать. Если уж Даст был мягко говоря не в восторге, то активу было совсем плохо.       — Хочу увидеть, как ты кончишь ему на лицо, — сказал Хоррор после раздумий. Пыль задрожал в предвкушении.       Его таз... Хотя нет, даже не так. Всё, что ниже ребер было уже полностью мокрым. Но единственная жидкость, которая была на его лице — это остатки слёз. Пока что.       — Блять, да, — выдохнул Киллер за них обоих. У него был пунктик по поводу пометки Пыльного, о котором они не часто говорили, но оба знали. Учитывая, что по всей длине спины Даста остались следы его работы, ему, похоже, понравилась эта идея. — Дай-ка руку, зайчик.       — Я уже вижу закономерность, — усмехнулся Пыль, но всё же протянул руку и обхватил член Килла. — Ты что, хочешь трахнуть животное?       — Не, я ж не виноват, что вы ведёте ся как животные.       Угол наклона запястья был очень неудобным для такой авантюры, и Даст не мог двигать рукой так, чтобы партнёру было максимально приятно, но тот всё равно изгибался в его хватке, словно это было лучшее ощущение в мире. Убийца слегка прикрыл глазницы и тихо выдохнул, обнажив зубы. Пыль снова почувствовал себя в своей стихии. Хотя бы частично.       — А кто тогда Хоррор? — спросил он Киллера, искренне интересуясь, как тот выкрутится.       — Хех. А... Э... Ну медведь.       Ладно, хорошо, Пыльный это предвидел. Он должен был это предвидеть. Он решил, что если спросит такое про Найта, то для Килла это будет лишним поводом для дерьмовых шуток, и решил промолчать.       В такой позе он не мог провести большим пальцем по головке, поэтому он компенсировал это тем, что крепче сжимал руку при каждом движении вниз. Судя по тому, как Убийца сдерживал стоны, у него получалось не так уж и плохо.       Темп Кросса сбился на несколько коротких, резких толчков, вызвавших у Даста судорожный вдох. Крест зажмурился, его хватка на мягких эктобёдрах стала сильнее.       — Я... Я больше не могу... — жалобно пробормотал он. Впрочем, вид у монстра был не менее несчастный. В потоке его стонов проскользнуло тихое ругательство.       — Ну что, Хоррор? Думашь, наш пёсик заслужил награду? — спросил Киллер. Его сузившиеся глазницы, буравящие Икса насквозь, намекали на то, что он хотел отчитать заговорившего без разрешения скелета. Но всё же сдержался.       Хорр на мгновение задумался. А в возможно, ему просто понравилось наблюдать за тем, как Кросс пытается сдерживаться, кто знает.       — Конечно, — согласился он, — Жёстко и быстро. Дай Дасту то, что он хочет.       Пыль дрожаще втянул воздух, предвкушая желанное удовольствие.       Монохромный зарычал и сгорбился, набирая скорость. По сравнению с тем, что Пыльный испытывал раньше, новый темп с громкими шлепками плоти о плоть вынудил его запрокинуть голову назад. Не ожидая таких ярких ощущений, он выгнулся дугой, подаваясь навстречу Кресту каждый раз, когда тот входил в самую глубину его лона. Наслаждение клубилось в низу живота, переплетаясь с жаром боли, которая при таком темпе стала намного сильнее.       — Да, вот так, — ворковал Килл. Даст понял, что его хватка ослабла, когда он отвлёкся, но любитель ножей не жаловался. Это хорошо, потому что Пыльный не был уверен, что сможет работать рукой в полной мере. — Хочешь, чтоб он связал тебя узлом?       Пыль кивнул. Честно говоря, он бы согласился на всё, лишь бы получить удовольствие. Мучительно медленная скорость заставила его остро осознать, как сильно он любит, когда его имеют жёстко и быстро.       Икс издал громкий гортанный звук, полустон-полувой, и надавил так глубоко, как только мог. Растяжение от его узла было рывком восхитительного трения, от чего спина Даста выгнулась дугой, и тот кончил, добавив ещё больше магии к разноцветной мешанине в животе.       Его стенки сжали неон Кросса, который ещё пару раз попытался войти в него, однако не смог пошевелиться. Пыльного обдало жаром. Сперма монохромного была по цвету похожа на эктоплоть его самого, так что было почти не видно, когда она лилась внутрь. Но он чувствовал каждую струйку, которая лишь продлевала и его разрядку тоже, пока узел широко растягивал вход.       Убийца кончил следом. Его бёдра замерли, а из челюстей вырвался приглушённый стон. Едва осознавая себя, меньший скелет пытался помочь ему слабыми, но размашистыми движениями — это всё, на что он был способен в состоянии опьянения удовольствием.       Длинные алые струи попадали ему на лицо, заставляя зажмуриться, когда одна из них оказалась в опасной близости от края глазницы. Несколько капель попали в открытый рот и магическая солоноватая жидкость заблестела на языке. Он неосознанно высунул его, чтобы поймать ещё.       — Ебать, — благодарно и протяжно простонал Килл, — Те идёт красный.       Его не назвали прекрасным, но эта фраза было настолько похожа, что его тело вздрогнуло. Его суставы светились от перенапряжения, приближаясь к той грани, за которой всё начинает расплываться, где изнеможение терзает его разум, хотя он и не хочет заканчивать. Его член слабо подёргивался, и всё же он жаждал большего.       — Даст?       Его черепа коснулась рука. Судя по голосу, Киллер уже не в первый раз звал его. Даст моргнул и открыл глазницы. Его зрачки помутнели и расплылись по краям, когда он попытался сфокусироваться на смутных чертах лица Убийцы.       — Чего ты хочешь?       Пыль открыл рот и попытался ответить, но вышло как-то невнятно. Где-то в этой мешанине звуков прозвучал всхлип. Он попробовал ещё раз:       — Хочу быть... Хорошим.       Получилось не намного лучше, так как рот онемел от вкуса магии Убийцы. Но судя по удивлённо распахнувшимся пустым глазницам, тот его понял. Спустя минуту он понял, что снова плачет, потому что знакомое лицо с чёрными подтёками опять стало размытым.       Он вздрогнул и вскрикнул, когда Кросс вышел из него, а затем рухнул на покрывало. Сперма медленно вытекала из него. Ощущений было слишком много. Он не был уверен, что сможет выдержать больше — во всяком случае, его тело — но он должен был позволить им делать то, что они хотят, он должен был доверять им, а это было невозможно, когда он не доверял даже себе.       Выражение лица Килла изменилось, но Пыльный не знал, как именно. Его вторая рука тоже легла на череп Даста, держа его неподвижно. Киллер мог разглагольствовать часами, но даже он понимал, что уставший монстр этого не выдержит. Ему было тяжело сказать даже такую простую фразу.       — Ты хороший, — сказал он, словно пытаясь впечатать эти слова в сознание Пыли.       Непростая задача, если учесть, что он сам в себя вбивал совершенно противоположное.       — Хочу... — покачал головой Пыльный. Он взвыл. Это был настоящий вой, первобытный и грубый. Под конец от сильного потока воздуха его горло завибрировало и звук стал похож на скрип ржавого механизма, после чего резко оборвался. Честность не была его сильной стороной с того самого момента, когда он по собственной воле обманул себя, поверив, что призраки существуют. — Но я не... Другой... Получше... — он словно захлебнулся словами. И заскулил как раненый зверь, а не монстр, чьё количество трупов исчисляется тысячами.       Найтмер тихо выдохнул, наконец-то встав с места. Он подошёл к кровати и сел на неё. Его щупальца неспешно оттащили вздрагивающего Даста от Киллера и положили его голову на колени своего обладателя. Килл послушно отодвинулся в сторону, чтобы освободить место. Кошмар облизнул зубы, на мгновение почувствовав сладкую сухость негатива, витавшего в воздухе.       Это было ожидаемо. Они не обращали на это внимания. Эти яростные вспышки вряд ли можно было назвать хорошим завершением. Пыль мог набросить на свои эмоции сколько угодно слоёв апатии, но они всё равно остались бы.       Босс обхватил череп также, как Убийца, но при этом совершенно по-другому, более нежно. О обвил его щупальцами, словно это могло спасти бедолагу от слёз. Лицо Пыльного было в пурпурных и красных разводах, впрочем, как и всё тело. Вытирая слезы, Найт почувствовал, как в его грудной клетке зашевелилось чувство собственничества.       Даст держался за него, как за те немногие хорошие вещи (как эти скелеты), которые мультивселенная соизволила подкинуть ему — неуклюже, неуверенно, но так крепко, словно не хотел отпускать его никогда в жизни.       Ночной тоже держал его, но когда он нежно сомкнул их зубы, словно проглатывая вырывающееся из него хныканье, он чувствовал отчаяние, с которым Пыль принимал этот поцелуй, словно он был колодцем, а шизофреник не пил тысячелетиями.       Ему казалось, что он никогда не видел своего подчинённого таким. С ослабленной бдительностью, без оглядок через плечо и прислушивания к голосам, которых даже не было, без тщательной маски безразличия и отстранённости. Это ему очень шло, учитывая, как далеко он зашёл.       А ведь всего-то и нужно было несколько раундов секса и немного ласковых слов. Он окинул взглядом остальных парней. Если бы Киллер был засранцем, он мог бы назвать его покладистым и был бы абсолютно прав. Да, он был засранцем, но не до такой степени.       (Во всяком случае, его не так просто было на это вывести.)       — Даст, — строго сказал Найтмер, хотя все уловили нежные нотки в его голосе, — хочешь закончить игру?       Пыльный отчаянно замотал головой:       — Т... Ты ещё не кончил... — пробормотал он. Если честно, он понятия не имел, участвовал ли Кошмар во всём этом. Не видел, формировал ли он что-нибудь, но он должен быть хорошим и позволять им делать то, что они хотят.       — Я же не умру, если один раз не получу удовольствие. Я спрошу ещё раз, ты хочешь сказать стоп-слово?       Если бы Пыль мог ещё сильнее покачать головой, он бы это сделал. Должно быть, это отразилось на его лице, потому что хранитель нахмурился. Что было прямо противоположно желаниям Пыльного, и...       И он закричал.       Одно из щупалец Найта просунулось между его ног и вошло в лоно. Всё тело Даста дёрнулось, а бёдра подались назад, пытаясь освободиться от натиска возбуждения. Щупальце изогнулось, прижавшись к чувствительному месту. Его словно обожгли, лишив зрения и заставив биться в судорогах. Скорее всего, он снова вскрикнул, но, придя в себя, затих, несмотря на широко открытый рот и слабую одышку.       К счастью, щупальце замерло. Его нутро сжималось и разжималось само по себе. Он по-прежнему чувствовал каждый сантиметр, но, по крайней мере, уже не было этого обжигающего ощущения.       Найтмер снова наклонился, его челюсть почти коснулась зубов Пыльного, а в глубине глазницы ярко горел зрачок.       — Твоё тело сейчас не выдержит, — сказал он так, будто отчитывал ребёнка.       Пыль упирался, пытаясь убедить Кошмара, что с ним всё в порядке, что он ещё может продолжать. Он попытался насадиться на щупальце, чтобы доказать это, но остальные отростки обхватили и сжали его, из-за чего тот не смог пошевелиться. Найт приставил палец к зубам шизофреника, призывая успокоиться и замолчать.       На долю секунды Дасту захотелось откусить парочку этих чёрных фаланг. Он сдержал усмешку. Похоже, он действительно был психом, раз допускал мысли о попытке нападения на своего босса.       — Всё в порядке. Ты ведь знаешь, в чём смысл этого упражнения, не так ли?       Сбоку фыркнул Килл:       — Конечно же в том, чтоб быть идиотом.       В слепой панике Пыль совсем забыл об остальных. Но они были там, сидели и дружно проверяли на прочность кровать Ночного. Хорошо хоть кости сами по себе весили не очень много.       — Но...       Покрытый скверной скелет наклонился ещё ниже и тихо сказал прямо в слуховое отверстие Пыльного:       — Мы можем перенести встречу, когда ты отдохнёшь. Мы будем только вдвоём, и тогда ты сможешь доставить мне удовольствие. Согласен?       В горле пересохло, поэтому Даст смог только кивнуть. Он прямо сейчас хотел доказать, что может быть полезен, хотел следовать указаниям своего босса. Его тело не имело права принимать решения без его одобрения. Но хранитель, по всей видимости, был удовлетворён его ответом.       — Жду с нетерпением, — сказал он, — А теперь, может, ты всё же скажешь это?       Оглядевшись по сторонам, Пыль ещё раз неуверенно кивнул. Он был уверен, что если попытается заговорить, то опять получится какая-то бессмыслица, поскольку ему до сих пор было трудно контролировать дыхание и бешеное биение ДУШИ, не говоря уже о разбегающихся мыслях.       — Ты знаешь, что это для твоего же блага.       Похоже, Найтмеру было наплевать на его внутренний монолог, потому что он резко пошевелил щупальцем, которое всё ещё было внутри скелета. Это движение пронзило его острой, как бритва, болью.       — Кра... Красный... Пожалуйста, я... — как и следовало ожидать, всё вышло сбивчиво и невнятно, но Найт лишь снова по-доброму шикнул на него. Он всё ещё выглядел довольным.       — Хорошо, — похвалил он, осторожно вытаскивая отросток. Даст наконец смог расслабиться на грязном покрывале. На щупальце поблёскивали фиолетово-красные разводы. Такие грязные и непристойные.       Пыль был рад, что не видит, как он выглядит со стороны. Наверное, как обычная шлюха, которую регулярно используют. Во всяком случае, чувствовал он себя именно так.       — Давай-ка приведём тебя в порядок.       Пыльный едва успел осознать эти слова, как его подняли. Это оказался Хоррор, который притянул его к себе на колени и прижал к груди. Действия сопровождались каким-то странным звуком.       Мурлыканье. Он мурлыкал.       Даст не помнит, когда в последний раз кто-то мурлыкал для него. Хотя... Наверное, Киллер, если так подумать. Сразу после того, как они выебали друг друга по полной программе.       Неужели он выглядел настолько дерьмово?       — Хей, Дасти. — вспомнишь говно... Убийца подполз к нему сзади и провёл пальцами по бокам. Если бы у него была хоть капля энергии, он бы его пощекотал. — Мы тебя разденем, лады?       Он не стал дожидаться ответа, а просто поднял руки Пыли, чтобы снять толстовку, а затем футболку. Ощущение, что его обнажают, было не из приятных. Отнюдь, ему хотелось убежать, но все только что видели, что он ревел как младенец. И не раз. Это было важно. Он и сам не знал, почему, но это было важно.       — Воу, а я ведь всегда видел тока нижнюю половину твоего тела, — усмехнулся Килл. Он отстранился, унося с собой тепло. — Щаа, мы всё быстро сделаем, не переживай.       Пыльный не успел понять, что он имел ввиду, но... Оооу.       Пальцы Киллера провели по одному из порезов. Его кости были холодными, а боль стала понемногу утихать. Они были намазаны заживляющей мазью, которой они пользовались после неудачных боёв.       Неужели всё настолько плохо? Даст хотел было спросить об этом, потому что по ощущениям Килл резал не так уж и глубоко, но из его уст вырвалось лишь недовольное мычание.       — Брось, ты всегда выдерживаешь ранения как профи. HP понизилось совсем чутка, а вот магии вытекло много, — объяснил Убийца, как будто полностью понял эту несвязную херню.       — Кстати, о магии... — заметил Кросс. Киллер снова убрал руку.       — Н-да, походу лучше сначала почистить его, и тока потом лечить.       — Ты редко занимаешься лечением. Приходится вмешиваться.       — Конечно, без вас здесь точно не обойтись, командир.       Что-то холодное коснулось спины Даста, но на ощупь оно было другим. Больше и... Мягче? Никто не думал, что Килл способен на это, но он максимально осторожно протёр кости и исчезающую экто-плоть. Также он прошёлся по позвонкам и промежуткам между ними, вычищая подсохшую жидкость.              Пыль мог бы возразить — ему, пожалуй, нужно больше, чем просто обтирание, — но надо признать, двигаться ему сейчас хотелось меньше всего. Тряпка, или полотенце, или что там было у Убийцы, приятно касалась его костей.       Его эктотело растворилось, и вся разноцветная жижа растеклась по тазу и бедренным костям. Он неловко промычал и вцепился пальцами в куртку Ужаса. Монстр запоздало осознал, что испачкал свою одежду, да и одежду Киллера, скорее всего, тоже.       Немного поразмыслив, Хорр аккуратно, но крепко ухватился за подвздошные гребни. Несколько раз Килл отстранялся, и, судя по тому, что тряпка каждый раз была более холодной и мокрой, он полоскал её.       — Хочу се фото на память, — улыбнулся Убийца, — Эй, босс, помоги пж.       Ужас приподнял его, — вопреки его активному, хотя и тихому протесту, — и развернул в сторону Кошмара. В руках у него был телефон. По маленькой выцветшей наклейке с котёнком было понятно, что это телефон того, кто попросил сделать фото.       Раздался щелчок камеры. Пыльный не знал, хочет он это видеть или нет. Долго раздумывать над этим ему не дали, потому что Киллер с лёгким смешком поднёс полотенце к его лицу, аккуратно вытирая полузасохшие пятна слёз (и спермы), оставшиеся на скулах.       — Не засыпай пока, — мягко предупредил он. Даст моргнул, открывая глазницы и удивляясь, что не заметил, когда они закрылись. Он смотрел на Килла, пока тот приводил его в порядок, мысленно стараясь не описывать нежный взгляд и явную сосредоточенность, которую тот проявлял.       Он ожидал, что в любой момент Папирус скажет что-нибудь колкое, чтобы разорвать и без того истёртую нить его психики, которую после всего этого фиаско придётся долго собирать по кусочкам, но ничего не происходило. Призрака нигде не было ни видно, ни слышно.       Только тишина. Как минимум в его голове, потому что Хоррор по-прежнему мурлыкал, положив подбородок на плечо Пыльного, а Убийца тихонько что-то напевал себе под нос. Пыль вздрогнул, когда полотенце коснулось его таза.       — Хех, извини, — сказал он, но в его голосе не было ни капли сожаления. Он сильнее прижал полотенце к кости, а когда убрал его, оно стало красно-фиолетовым. На этот раз шизофреник увидел тазик, в котором смачивали ткань и чуть не скривился от мутного бордового оттенка воды.       — Даст, — обратился к нему Найтмер, и названный снова повернул голову, хотя это движение было скорее простым покачиванием головы, — Чего ты хочешь?       Он нахмурился, не понимая, что хранитель имеет в виду. Наверное, вздремнуть, если уж на то пошло. Может быть, какое-нибудь зелье, чтобы забыть обо всём этом. В замке было множество разных магических снадобий, должно же быть что-то подобное, так ведь? Но он не понимал, зачем его спрашивают. Разве всё это не для того, чтобы дать всем то, что они хотят?       Должно быть, его замешательство отразилось на лице, а может, его выдали эмоции. Щупальце протянуло Ужасу одежду.       — Это часть упражнения, — сказал Найт, — Ты дал нам то, что мы хотели, и мы дадим тебе то же самое.       — Оу... — только и смог вымолвить Даст.       — Так чего бы ты хотел? Хочешь, чтобы мы остались или оставили тебя в покое?       Он... Не знал. Не было голоса, который сказал бы ему, чего он заслуживает и чего не заслуживает, а его собственное мнение казалось чем-то далёким и давно забытым. Хорр взял у Ночного одежду и отодвинулся от спины Пыли. И тогда он понял.       — О-останьтесь, — пробормотал он, судорожно вцепившись в шорты Хоррора, словно этого было достаточно, чтобы удержать того на месте. Это было даже забавно, потому что руки Пыльного тряслись, у него было мало магии, и он, скорее всего, просто не смог бы никого удержать. Он снова балансировал на грани между смехом и откровенным рыданием. Его голос дрогнул, когда он добавил едва слышное: — Пожалуйста...       — Я никуда не уйду, — сказал Хоррор, хрипловато, как... Даст не хотел об этом думать. — Киллер тебя вылечит.       — Хорошо, — согласился Пыль. Он почувствовал себя куклой, когда его снова развернули. Он обхватил Хоррора руками, насколько это было возможно, и вспомнил, как Килл называл его медведем. Теперь это сравнение казалось ещё более уместным.       — Ты на удивление послушный, — рассуждал Убийца. Очевидная подколка, направленная на то, чтобы вывести его на эмоции, но это ничего не дало.       — Иди на хуй, — слабо пробормотал он.       — Ну если ты сможешь снова его поднять, то я весь твой. — он провёл пальцами по позвоночнику Пыльного, намазывая порез тускло светящейся мазью. Тот расслабился, когда холод смешался с его тёплой магией. Из него снова стали вырываться бессвязные мычания. Киллер методично смазал все порезы, наверняка использовав даже больше мази, чем нужно.       Даст подумал, что это было бессмысленно, поскольку его избыточная магия исцелит все раны до рассвета, но ощущения были такими приятными, плюс Килла никто не останавливал, так что он просто позволил себе насладиться этим.       Скелет без зрачков похлопал его по лопатке — пожалуй, единственному сухому месту на спине — и отстранился, усмехнувшись.       — Вот так.       Хоррор повторил его действия, и Даст напрягся, пытаясь удержать его. Разве они не сказали, что останутся?       — Не волнуйся... Я тебя одену.       "Что ж, в этом есть смысл" — подумал он.       Хорр отодвинулся, но потянул Пыль на себя, практически подняв его в воздух. Уставший монстр посмотрел вниз и увидел, что его таз чист. Убийца хорошо поработал, даже если и не заметил, что закончил. Ужас натянул чистую футболку на череп, протягивая ослабевшие руки в рукава. Это точно была не его прежняя футболка, в основном потому, что на этой не было пятен от спермы. И от неё пахло стиральным порошком из подвала — тем самым, который был с надписью "ваниль", но определённо пах лавандой. Также на него надели толстовку и надвинули капюшон, и он почувствовал себя самим собой... Хоррор поднял его на ноги, и кто-то, — сто процентов, Киллер, — натянул шорты.       — Я вам не детские кости, — слабо запротестовал Пыльный.       — Конечно же нет, — согласился Найт, что было несколько неожиданно, — Но это было слишком даже по твоим меркам. Нет ничего позорного в том, чтобы дать о себе позаботиться.       И это было очень сильное заявление, учитывая тот факт, что хранитель взял их к себе как приспешников только для того, чтобы питаться их негативными эмоциями. (В основном, Даста. О нём не нужно было заботиться. Он мог просто поспать, как всегда. Это не... Неважно, что это было слишком).       Было такое ощущение, что Кошмар решил взять лом и сорвать с него маску во что бы то ни стало.       (Но Папс молчал, а Пыль медленно приходил в себя и выглядел мягко говоря недовольным).       У него пересохло в горле.       — Я не... — он остановился. Нахмурился. Попытался подобрать слова, потому что в голове всё перемешалось. Попытался снова. — Я не... Я не... Заслуживаю этого.       (Верно, он же всё испортил. Он должен был сделать то, что от него хотели, а он что? Он набросился на Убийцу, столько раз останавливал их, и... Сука, и что они сделали? Он ни хрена не заслужил! Ёб твою мать, Найтмер дал ему возможность искупить свою вину, а он так проебался, что теперь они точно его бросят, найдут другого Даста, и, может быть, он не будет заёбывать их тупыми претензиями, и он будет лучше, и... И... И...)       — Заслуживаешь, — сказал Ужас. Он положил руку на скулу Пыльного. Она была тёплой, нежной и такой большой, что могла закрыть всё его лицо. Когда он провёл пальцем по краю глазницы, Пыль обмяк как карточный домик, оставленный под дождём.       Из глазниц потекли крупные солёные слёзы, ручейками стекая по костям. Из его грудной клетки вырвался всхлип, такой жалобный, что захотелось запихнуть его обратно.       На плечо легла тёплая рука. Он понял, что это рука Килла, потому что почувствовал спиной тепло его ДУШИ.       — Бляя, какой же ты всё-таки ранимый, — пробормотал он скорее для себя. Даст понятия не имел, о чём он. — Чего ты хочешь, Дасти?       Пыль фыркнул, мечась между ними. Он пытался одновременно прильнуть и к руке Хоррора, и к руке Киллера, но получилось ни то, ни сё. Ему предлагали всё, что он только мог пожелать, причём на серебряном блюдечке, и от одной мысли о том, чтобы принять это, у него сжималось несуществующее горло. Он хотел...       Он хотел, чтобы они продолжали обнимать его. Прошли годы с тех пор, как его так нежно обнимали и проявляли заботу. И, если бы он мог признать это хотя бы в глубине своего сознания, он хотел этого. Он хотел, чтобы его обнимали, потому что чувствовал, что в противном случае он превратится в груду костей на полу.       — Я хочу... — начал он, задыхаясь. Неожиданно скелет вздрогнул, машинально ожидая возражений, которых не последовало. Его магия слабо потрескивала в суставах.       — Да? — спросил Хорр. Он провёл большим пальцем по скуле Пыльного, вытирая сиреневые слёзы. От этого жеста тот заплакал ещё сильнее, и на смену слезам, которые вытер здоровяк, хлынули новые.       Да уж, заботиться о нём — тяжёлая работа.       — Я... Обнимай меня...? П-пожалуйста...       Позади него Килл резко вдохнул, словно хотел рассмеяться, но тут же получил удар шупальцем в грудину. Его руки крепко сжались на плече Даста.       — Ок, понял.       — Может, посмотрим кино? — спросил Найтмер, слегка выпрямляясь. Пыль кивнул, хотя бы для того, чтобы они держали его, потому что он и правда может упасть, если его отпустят. Его колени дрожали. Одно из щупалец Ночного — чистое, а не которое вымазанное, — легло ему на голову, немного надвинув капюшон на лицо.       — Пойдёмте сядем в гостиной.       Телепортации Кошмара по ощущениям отличались от порталов. Они были холодными, словно сама Пустота сопротивлялась в течение этой доли секунды. Но не успел Пыльный полностью прочувствовать это, как они оказались в гостиной. Убийца опустил его на диван, закинув руку ему на плечо.       Без руки Ужаса голова Даста внезапно стала такой холодной, хотя это и было глупо. Он просто вёл себя глупо, потому что всё ещё плакал, и даже не знал, почему.              Хоррор присоединился к ним, и из-за его размеров диван вдруг стал гораздо меньше. Сквозь пелену слёз Пыль наблюдал, как Найт включает телевизор и листает каналы так быстро, что не успевает заметить, что там идёт.       Хорр усадил его к себе на колени, Киллер пристроился сбоку, а босс сел с другой стороны, обхватив Пыльного отростком на уровне живота. Со всех сторон его окружило тепло, и его кости наконец перестали трещать, словно могли рассыпаться на части.       Найтмер, по-видимому, остановился на документальном фильме о чёрных дырах (если бы у Даста были силы, он мог бы оспорить половину утверждений, которые излагал диктор. Но он сильно сомневался, что кому-то было это интересно. К тому же он с трудом улавливал каждое второе предложение, так что, возможно, диктор был не так глуп, как думал скелет). В какой-то момент он перестал плакать. Маленькая победа.       Кто-то сунул ему в руку бутылку с водой, а за спиной раздался низкий голос.       — А? Что? — пролепетал он, обхватывая пластик фалангами пальцев.       — Я сказал, что тебе надо... Попить, — повторил Ужас. Оу. Пыль кивнул, отвинчивая крышку трясущимися пальцами. Он заметил, что голос Хоррора был хриплым, потому что он снова мурлыкал. Ему это понравилось. Мурлыкать было приятно.       Мурчание Пыльного настолько неожиданно вырвалось из его горла, что он чуть не поперхнулся. Когда он покончил с бутылкой, Хорр дал ему бутерброд.       Даст попытался поблагодарить его, но получились... Бессвязные мычания. Когда он в последний раз мурлыкал? Он понятия не имел, как это прекратить. Поэтому, чтобы избавить себя от дальнейшего унижения, он откусил от бутерброда.       В нём были ветчина, сыр и очень много желания того, чтобы он продолжал выдыхать воздух с этой неконтролируемой вибрацией. С тихим хныканьем он перевернулся на спину, насколько позволяли обхватившие его руки Ужаса. На глазницы навернулась новая порция слёз, но он сумел их сдержать. Всего было так... Много. Мягкое желание заботиться было так плотно упаковано в эту маленькую вещицу, что Пыль удивлялся, что оно буквально не вытекало из неё.       — Всё хорошо? — спросил Хоррор, сжимая пальцами кофту меньшего скелета. И правда, только он мог спросить, нормально ли то, что еда заставила кого-то плакать.       У Пыльного не было слов, чтобы это объяснить. Его язык был словно налит свинцом, а рот набит ватой, и было неприятно даже думать о том, чтобы что-то сказать. Поэтому он просто кивнул. Похоже, этого было достаточно.       Монстр не заметил, как доел бутерброд.       И теперь он не знал, куда деть руки. Он увидел руку Киллера на своём бедре и не думая сжал её.       Дыхание Убийцы, находившегося в непосредственной близости от его шеи, сбилось, но он промолчал. Это была большая редкость. Даст оценил. Другой рукой он накрыл щупальце у себя на животе. Оно дёрнулось в ответ.       Это было... Приятно. Адреналин и эндорфины улетучились, и на смену им пришла тягучая сонливость, но чего-то не хватало. Его зрачки вернулись к телевизору, наслаждаясь красивым кадром галактики (пусть там и была заметная цветокоррекция), а затем зашарили по комнате. Они остановились на Кроссе, который стоял у двери, также как в спальне, с прямой спиной, как подобает стражнику. Его голова резко отвернулась в сторону, как будто его поймали возле банки с печеньем (хотя у них была такая, и совать в неё руки не запрещалось). На его скулах появился слабый румянец. Он снова надел форму, эти бессмысленные ремни и всё остальное. Пыль был уверен, что она довольно мягкая.       Он продолжал смотреть на него.       Время от времени Крест поглядывал на них и также быстро отводил взгляд, словно стыдясь. Один раз, второй, третий. Пыльный сбился со счёта, сколько раз их взгляды пересекались. Хех. Пересекались. Неплохой каламбур. Жаль, что он сейчас не сможет сформулировать полноценную шутку.       Найт немного подвинулся. Он наблюдал за этими двумя, нахмурив надбровные дуги. В попытке успокоить босса (будто он мог сделать это) Даст несильно сжал его щупальце. Он снова посмотрел на Икса. В его взгляде мелькнула тоска, после чего он снова отвёл его.       А может быть, Пыльному это только показалось? Или он видел то, что хотел сам, кто знает. Ещё раз сжав щупальце Найтмера, он протянул руку монохромному.       Должно быть, это выглядело жалко, но глазницы Кросса расширились от удивления. Он был похож на оленя в свете фар. Пыль сгибал и разгибал пальцы, пусть и это вызывало у него ощущение, что он всё же детские кости. Он не знал, как ещё передать то, что он хотел.       Икс огляделся по сторонам, словно не мог поверить, что Даст решился сделать это. Пыль повторил подзывающий жест.       Крест неуверенно сделал шаг навстречу, изучая лицо Пыльного, словно оно таило секреты самой мультивселенной.       Неизвестно, что он там увидел, но всё же сделал ещё один шаг, потом ещё и ещё, пока не остановился у дивана, загородив собой телевизор.       Ночной пододвинулся к подлокотнику, освободив достаточно места для монохромного. Наконец Даст опустил руку на колени и понял, что теперь вокруг него обвиваются два отростка, а не один.       Его мурчание стало таким громким, что он едва мог разобрать монотонный голос диктора. Но к пульту никто не притронулся.       Киллер прижался к его боку. Хоррор упёрся подбородком в макушку. Кросс медленно положил руку на руку Пыльного. Она была тёплой.       Это не было любовью, в ДУШЕ Пыли больше нет места для этого. Теперь нет.       Но тепло в грудной клетке и усыпляющее чувство безопасности были похожи. Очень похожи на комфорт.       Крошечный комок тревоги в несуществующем нутре Даста рассеялся. Он даже не успел опомниться, как он исчез. Его клонило в сон.       И в кои-то веки он не смог найти причину, чтобы отказаться от него.