Сотня: Перезагрузка. Часть 3. Восстановление

Проснуться и увидеть голую спину любимой женщины, безусловно, хорошее предзнаменование, поэтому Кларк не смогла сдержать улыбку, когда ее глаза сфокусировались на обнаженной коже прямо перед ней. Она не могла объяснить каково это, видеть Лексу, которая являлась кем-то настолько могущественным, излучающей невероятное присутствие, где бы она ни была, такой уязвимой, позволившей Кларк, единственной из всех людей видеть себя настоящую за маской, которую она обычно надевала. Быть той, кому так глубоко доверяют, быть той, кто утешает Лексу в моменты сомнений, боли и неуверенности, человеком, у которого брюнетка ищет совета. Быть той, с кем Хэда хотела разделить свою жизнь. Не было ничего, что могло бы заставить Кларк гордиться собой больше и она не могла бы чувствовать себя более польщенной любым другим титулом, как тем, что она являлась безопасным местом для Лексы, ее тихой гаванью посреди любого шторма. Это безусловно была самая важная роль, которую когда-либо получала Кларк и она знала, что она никогда не подведет брюнетку. Она будет защищать Лексу и что более важно, она будет защищать ее сердце от всего и каждого, кто посмеет хотя бы попытаться причинить ему вред. Дело было даже не в том, что Лекса была идеальной, или что Кларк думала, что она такая, потому что никто и никогда не был, и никогда не будет идеальным. Но что отличало Лексу от всех остальных в жизни блондинки, это то, что в глазах Кларк она была настолько близка к идеалу, насколько мог быть близок человек, будучи лидером в этом испорченном мире, учитывая все препятствия, с которыми они постоянно сталкиваются. Тем не менее, Кларк осознавала, что брюнетка совершала свою долю ошибок и что зачастую она была настолько сосредоточена на своей цели, что иногда ей нужен был рядом кто-то, чтобы показывать ей и другую точку зрения, которую Командующая могла бы обдумать, прежде чем принимать какое-либо решение. В этом они обе были очень похожи, но все же, в отличие от большинства людей, Лекса всегда была открыта для такого толчка в правильном направлении. Она была согласна учиться чему-то новому у других людей, не проявляя высокомерия, думая, что она одна знает все, что нужно знать, и ее путь — единственный и наиболее верный. Лидерство и скромность обычно плохо сочетаются, но в Лексе они сочетались. Сама Кларк, хотя и стояла у власти, часто преуменьшала свою роль, потому что она ничего не делала сама. Это происходило не из-за смирения, хотя и высокомерной она не была, а скорее из-за того, что девушка отрицала собственную важность, потому что она никогда не хотела быть лидером. Она не хотела быть той, кто отдает приказы, поэтому, если она была не одна во время принятия любого решения, она отвергала мысль о том, что это сделала только она, считая, что и другие внесли свой вклад в полученный результат, и поэтому она не могла быть единственной, кто был виноват в том дерьме, которое из этого вытекало. Она часто делала это в прошлой временной шкале; это был ее способ убежать от того, к чему ее призывали, от осознания того, что она была вынуждена сделать, когда Данте сказал, что как лидеры, они терпят это, чтобы их людям не пришлось. Это сломило ее настолько, что заставило покинуть Аркадию. Она думала, что если она останется, то этому не будет конца, что несмотря ни на что, люди будут продолжать смотреть на нее, ища в ней лидера, принимающего решения и что все это будет ее ответственностью, нравилось ей это или нет, и когда они шли обратно к лагерю, Кларк знала что если ее заставят заботиться о ком-то, кроме себя, она умрет. Так или иначе, она обнаружила бы себя погребенной под этим грузом и тяжестью последствий, которые она уже пыталась пережить благодаря содеянному в Горе. Возможно, когда Беллами сказал, что они сделали это вместе, она почувствовала, что это действительно было их совместное решение, как в тот раз, когда они изгнали Мерфи, или когда они принесли оружие из найденного бункера, или во время встречи и перестрелки на мосту. Это были времена, когда она действительно чувствовала, что он сделал это вместе с ней, что принятие решений было их обязанностью. Но не решение приятное на Горе. Не только потому, что слова Данте изменили ее взгляд на многие вещи, но и потому, что она знала, что одному Беллами бы не пришла в голову идея облучить Гору. Он никогда бы не придумал план, который привел бы к их смерти, особенно детей. Так что, когда он пытался разделить с ней груз этого решения, нажимая на рычаг, Кларк болезненно осознавала, что это было на ней и только на ней. Что это была ее идея, ее решение, ее приказ и ее бремя, которое она должна была нести. И это перегрузило ее, поэтому ей пришлось отступить от всего, или одному Богу известно, что бы с ней случилось, если бы она осталась. Но с Лексой все было совсем по-другому. Ее девушка полностью освоилась со своей ролью, потому что с юных лет она была единственная, кто должен, и кто сможет вынести тяжесть решений. Потому что не было никого, с кем она могла это разделить и в лучшем случае она могла рассчитывать на советников, потому что место на ее вершине было лишь для одного лидера. У Лексы всегда была очень четкая картина того, что от неё требовалось, как от лидера, и цену, которую ей придется заплатить за это. Лекса приняла то, кем она была для своих людей и то, кем она не могла быть для них. Лекса была лидером и это был сознательный выбор, она боролась за то, чтобы быть им и знала, что у нее это хорошо получается. Нельзя было отрицать ее место среди ее людей, потому что это именно то место, где она хотела и должна была быть, так что в этом отношении она была не похожа на Кларк. Лекса не бежала от своих обязанностей, от бремени, которое было возложено только на ее плечи. И, возможно, ее особенность заключалась в том, что ей нравилось быть тем, кто должен был обеспечивать и защищать свой народ, а не по какой-то другой причине, например, не из-за власти, как это было бы для многих других людей, как это было для Нии. Лексе нравилось помогать людям и делать это как можно лучше. Она считала, что они заслуживают не меньшего от любого, кто будет на ее месте: чтобы их потребности ставили на первое место и делали все возможное, чтобы сделать жизнь как можно проще для всех, а не только для какого-то одного клана. Это была ее работа, как Командующей и только от нее зависело, насколько хорошо она ее делала. Это стало причиной, по которой земляне так остро почувствовали смерть Лексы, несмотря на быстроту, с которой все происходило в прошлой временной шкале после ее гибели. Лекса была хорошим лидером, лучшим лидером, который у них был, потому что она заботилась о них больше, чем о себе. Власть для нее была не чем иным, как инструментом, который можно использовать на благо ее народа. Лекса стремилась создать Коалицию, не потому что стремилась получить контроль над Двенадцатью кланами. Она создала Альянс, потому что знала, что они нужны друг другу, чтобы заполнить пробелы, существующие в каждом клане. Она знала, что только помогая друг другу, будучи рядом, чтобы защищать друг друга, они смогут не только выжить, но и процветать, и став достаточно взрослой, чтобы понимать это, она хотела этого для всех кланов. И Кларк поняла, что она могла бы многому научиться у нее, во многих различных сферах жизни, особенно в области управления, поэтому она едва могла дождаться начала их совместной жизни. Вынырнув из своих мыслей, Кларк увидела, что простыни соскользнули со спины ее, лежащей на животе девушки, до ягодиц. Перевернувшись настолько осторожно, насколько это было возможно, чтобы не разбудить брюнетку, она начала покрывать поцелуями спину своей возлюбленной. Ее губы соприкасались с кожей, а тело тесно прижималось к телу Лексы и Кларк ощутила момент, когда ее девушка начала медленно просыпаться. Дыхание девушки стало прерывистым, мышцы слегка напряглись, прежде чем она расслабилась под прикосновениями блондинки и ничто не мешало Кларк целовать каждый дюйм обнаженной кожи, который мог найти ее рот, позволяя ей частично накрыть брюнетку собой. Образы грядущих лет, когда это могло бы стать их обычным занятием по утрам, вызвали на лице Кларк глупую улыбку, наполненную надеждой и предвкушением того, что это сбудется. Если так случилось, она определенно была бы самым счастливым человеком в мире. Именно так она себя чувствовала, зная, что женщина под ней любит ее в ответ так же сильно, как и она сама, и это само по себе было подарком. «Доброе утро», — приветствовала Кларк, покрывая поцелуями основание шеи Лексы, заставляя девушку дрожать от удовольствия. «Доброе утро, любовь моя», — поприветствовала в ответ Лекса, не открывая глаз и не двигаясь с места, — «Теперь ты будешь меня будить так каждое утро? Если да, то ты не услышишь от меня никаких жалоб. Мне это очень нравится». «Если ты будешь хорошей девочкой и будешь вести себя хорошо, возможно, так и будет», — прошептала ей на ухо блондинка. Кларк укусила девушку под собой за шею, получив в ответ стон удовольствия. «А если я плохая девочка и буду плохо себя вести?» — будучи не из тех, кто отступает перед вызовом, спросила Лекса. «Тогда, это определенно так и будет». Ухмылка, которую брюнетка уловила в голосе своей девушку, вызвала улыбку на ее собственном лице. «Тогда я буду иметь в виду, что в плохом поведении могут быть свои преимущества». Кларк промурлыкала в знак согласия, продолжая губами исследовать спину Лексы и на них опустилась комфортная тишина. Блондинка любила эти моменты со своей девушкой, потому что никто не мог заставить ее наслаждаться совместной тишиной так, как это делала Лекса. Словно им не нужны были слова, чтобы вести полноценные разговоры, не нужны были слова, чтобы передать все, что им нужно было сказать друг другу; прикосновения, поцелуи, взгляды — все это говорило громче любых слов. В тишине с Лексой было что-то такое, что говорило им, что они находятся в их собственном мире, где они только вдвоем, и Кларк особенно любила это чувство. Тем не менее, ее разум все же размышлял и о других вещах. Учитывая, что прошло два дня с тех пор, как она приехала с Горы в лагерь, время, которое ей было предоставлено для отдыха, наконец-то закончилось и достаточно скоро, по ее мнению слишком скоро, им обеим придется покинуть их уютный кокон, в котором они находились, чтобы снова стать Хэдой и Скай Присой, и разобраться как с Горой, так и с ее выжившими жителями. Не желая пока нарушать этот момент, Кларк решила задать своей девушке вопрос, который ее очень интересовал. «Детка», — Лекса с закрытыми глазами что-то промурлыкала в ответ, давая понять, что она слушает, — «Когда ты влюбилась в меня? Я имею в виду, в какой момент это произошло?» Кларк наблюдала за брюнеткой, положив подбородок на покоящуюся на плече Лексы руку, когда она почувствовала, что брюнетка тихо усмехнулась, прежде чем ответить: «Я думаю, я уже говорила тебе, что влюбилась в тебя в тот момент, когда впервые увидела, как ты вошла в мою палатку?» «Я знаю, но ты же поняла это не сразу, не так ли?» «Верно, я не поняла. Было что-то, что тянуло меня к тебе, но ты права. Я не знала наверняка, что это любовь, потому что это было настолько непохоже на все, что, как я думала, я знала о любви, что я даже не осознавала, что это она и есть». «Когда это стало для тебя очевидно и ты поняла, что это любовь?» — спросила Кларк, которой стало ещё более интересно. Брюнетка жестом попросила Кларк позволить перевернуться, после чего блондинка снова легла сверху на теперь лежащую на спине Лексу. Командующая одной рукой обняла девушку за талию, в то время как другая ее рука поднялась к лицу Кларк, чтобы погладить блондинку по щеке, когда она, наконец, взглянула в любимые голубые глаза. Кларк не могла не растаять от нежности, с которой Лекса прикасалась к ней; из всех любовников, что у нее были, такое она чувствовала только с Хэдой. Найла и Финн оба были нежны и добры с ней, но в каждом прикосновении Лексы была уникальная любовь, которую Кларк чувствовала каждой клеточкой своего тела, выводя этот контакт далеко за рамки простого физического прикосновения. «Я думаю, я поняла что это любовь в день пира в честь нашего союза в Тондисе, когда случилась вся эта история с отравлением. Ты просто подошла ко мне и выпила то, что я считала отравленным, и в этот момент мое сердце просто перестало биться, пока я не удостоверилась, что с тобой все будет в порядке. Тогда я поняла, что влюбилась». «Вау, я и не знала». «Держу пари. Я знаю, что обычно я для тебя как открытая книга, но у меня все еще есть чем тебя удивить», — обе девушки усмехнулись, — «А что насчет тебя? Когда ты влюбилась и поняла это?» Блондинка ненадолго задумалась, пытаясь сформулировать ответ. «Когда мы встретились в первый раз, для меня это было как-то что случилось с тобой, когда я пробудила твою память, когда ты посмотрела на меня и словно вспомнила, что любишь меня. Как будто любовь всегда была внутри, тебе просто нужно было что-то, чтобы ее пробудить. Со мной было то же самое. Это было так, словно я уже любила тебя, но когда ты посмотрела на меня, для меня это было как выстрел. Я не уверена, что любовь приходит именно так, но это максимально близкое для меня описание», — Кларк пожала плечами на последних словах. Она действительно не могла найти лучшего способа описать, на что был похож этот момент, но Лекса в этом и не нуждалась; она прекрасно понимала, что Кларк имела в виду, потому что в их первую встречу она сама чувствовала нечто чрезвычайно похожее. Не было ощущения, что Кларк была какой-то незнакомкой, которая буквально свалилась с неба на ее земли; скорее, она чувствовала, что знала блондинку, ее тянуло к ней с самого начала, и каждый момент, который они проводили вместе, просто подчеркивал эту связь и укреплял ее, до такой степени, что Лекса была уверена, что такое количество чувств к кому-то было просто ненормальным. «Это ты почувствовала, что влюбилась, но что насчет того, когда ты осознала, что это именно так?» — спросила Лекса, — «Я думаю, учитывая все происходящее, это была непростая для осознания новость». «Определённо не шокирующая. По крайней мере, я не думаю, что это подходящее слово, даже в то время. Мне скорее было трудно смириться с тем, что я влюбилась в кого-то другого, так быстро и так глубоко, всего через несколько дней после того, как парень, которого, как я думала, я люблю, умер от моих собственных рук. Из-за этого появилось чувство вины, не только потому, что это было похоже на предательство его чувств, а также на предательство его жизни и все такое. Осознание моей любви определенно не было прогулкой в парке, но и не было шоком, когда я наконец смогла дать определение тому что чувствовала к тебе. Даже тогда, понимая, что это была ты и что это была именно любовь, я просто не была готова к этому в то время. Я поняла, что на самом деле влюбляюсь в тебя, когда услышала, как Кейдж говорил о бомбардировке Тондиса. Как бы сильно я не беспокоилась обо всех остальных, необходимость увести тебя в безопасное место была настолько непреодолимой, что я не могла расслабиться, пока не удостоверилась, что ты не пострадаешь. Осознание того, что, как бы сильно я ни переживала все эти смерти, огромная часть меня испытала невероятное облегчение от того, что ты в безопасности. Это было самым показательным моментом», — закончила блондинка. «Если наша ссора после этого и мой ответ не был достаточно ясным, я чувствовала точно то же самое», — подтвердила Лекса. «Я знаю. Я помню, что это заставило меня чувствовать себя немного лучше, зная, что ты чувствуешь тоже самое, что и я», — Кларк легко чмокнула девушку, прежде чем снова стать серьезной, — «Хорошо, еще один вопрос: у тебя все еще те же проблемы с Беллами, что и раньше? Я знаю, мы вроде как уже говорили об этом раньше. Мне просто интересно, является ли он все еще для тебя больной темой и ничего страшного, если это так. Я не буду осуждать». «Из того, что я могла видеть, он, кажется, отличается от того каким он был», — улыбнувшись, покачала головой Лекса, — «Кажется, он лучше осознает свои собственные недостатки, по крайней мере, судя по тому, что ты мне рассказала и я вижу, что вы двое не настолько зависимы друг от друга, что, я думаю, полезно для вас обоих, поэтому я думаю, что могу дать ему шанс проявить себя, не оглядываясь на наш прошлый неудачный опыт», — Кларк улыбнулась на эти слова, — «Но не думай, что я не замечаю то, как на тебя смотрит Финн. Он влюблен в тебя, не так ли?» Кларк вздохнула, поскольку это была трудная тема. «Честно говоря, я не знаю, как это произошло, или что я такого сделала, что он подумал, что я заинтересована в нем, поскольку я делала все возможное, чтобы все было как можно более по дружески. Я сбилась со счета, сколько раз я говорила ему, что между нами ничего не будет, или напоминала ему, что он встречается с Рейвен, моей лучшей подругой, или что я не заинтересована в нем ни в каком виде, ни в какой форме. Он так, похоже, не понял, что нехорошо продолжать пытаться поцеловать меня, когда я просила этого не делать». «Что он сделал?!» По тону ее голоса Кларк поняла, что Лекса была в одном слове от того, чтобы поступить с парнем по своему усмотрению. «Я разобралась с этим и я думаю, что в последний раз я действительно достучалась до него, но если он сделает это снова, я позволю тебе разобраться с ним как считаешь нужным, хорошо?» — покачала головой Кларк. Лексе определённо это не очень понравилось, но Кларк продолжила: «Все, что я могу сказать на данный момент, это то, что я искренне надеюсь, что он сможет успокоиться, найти кого-то, кто искренне его полюбит и что они будут счастливы вместе, потому что я определенно могла бы прекрасно обойтись без его обиженных щенячьих взглядов». «А что насчет другой женщины, с которой ты была, Найла? Как ты думаешь, что ты будешь чувствовать, если когда-нибудь встретишь ее снова в этой новой временной линии?» «А что? Ты ревнуешь к ней?» «Нет, вовсе нет. Я абсолютно уверена в прочности наших отношений. Я знаю, что ни одной из нас не грозит опасность, что наши чувства изменятся. Мне просто любопытно, она была твоей единственной эмоциональной поддержкой во время твоего изгнания и после падения Города Света, что показывает, как много она для тебя значила, так что, возможно, будет не просто — видеть ее сейчас и не чувствовать привязанности, что было у вас раньше». Размышляя над сказанными, блондинка видела мудрость и истину в словах Лексы. Хоть секс и был для нее хорошим и приятным, Найла, больше была близкой подругой, которая, как знала Кларк, не требовала и никогда бы не потребовала от нее большего, чем то, что могла дать блондинка; будь то отношения, или что-то еще, потому что девушка с торгового поста с самого начала знала, что сердце Кларк принадлежало Лексе и только Лексе, даже несмотря на ее смерть. От нее все всегда чего-то ждали, требуя ответов, решений, обязательств и тому подобного. Найла предложила ей минуту покоя вдали от всего этого; минуту, чтобы просто побыть собой, не беспокоясь ни о чем другом. Близость с ней позволяла Кларк оставаться отрешенной в том, что касалось ее чувств по поводу смерти Лексы, оставаясь при этом работоспособной. Кларк не могла сломаться в процессе поисков спасения своих людей и землян от того, что что должно было стать вторым Высшим Пламенем. «Хотя я действительно хотела бы, чтобы мы снова стали хорошими друзьями, я точно не стану скучать по обстоятельствам, которые свели нас вместе и позволили нам построить эту дружбу», — покачав головой ответила Кларк, — «И если отказаться от дружбы означает, что я могу быть здесь, с тобой, без тех демонов, терзающих мой разум и душу за то, что я сделала, тогда я откажусь от нее, не моргнув глазом. Это жертва, на которую я более чем готова пойти и я знаю, что она никогда бы не стала злиться на меня за это». Лекса кивнула в знак согласия: «Ну, если у тебя когда-нибудь появится шанс снова подружиться с ней, у меня не будет с этим никаких проблем и меня совсем не будет беспокоить, что ты дружишь с кем-то, с кем ты спала в прошлом». «Я рада, что ты знаешь, что тебе никогда не придется беспокоиться ни о ком другом, потому что ты — единственная, кого я люблю и с кем хочу быть до конца своей жизни». Наклонившись вперед, Лекса соединила их губы и все быстро перешло на новый уровень страсти. Резким движением Лекса перевернула Кларк спиной на кровать, расположившись между ног блондинки, рукой лаская ее бедро, прежде чем дотянуться и обхватить ее ягодицу, когда блондинка выгнула спину в ответ на ее прикосновения, в то время как поцелуи дождем осыпали шею девушки. За поцелуями последовали мягкие, нежные, но очень чувственные укусы, а опытные губы немедленно успокаивали боль. Ласки девушек начали переходить к следующему этапу занятий любовью, когда их прервал раздавшийся шум, возможно, от одной из служанок Лексы, которая обычно приходила к ним в это время, принося им завтрак. Обе девушки замерли, благодарные тому, что их не было видно из основной части палатки, а заглянуть в личные покои Лексы, никто бы не осмелился. Тем не менее, они подождали, пока этот кто-то не ушел, прежде чем расслабились и облегченно выдохнули. «Еще немного и попались бы». «Верно», — Лекса устало вздохнула, отстранилась от блондинки и свесив с кровати ноги, села лицом к занавескам, которые были единственной преградой, отделяющей ее спальню от остальной части палатки. Заметив мрачное настроение девушки, Кларк села на кровати, как и брюнетка, не обращая внимания на свою наготу: «Детка, ты в порядке?» Повернувшись, Лекса посмотрела на Кларк и ее лицо смягчилось: «Да. Я просто… мне ненавистна мысль о том, что мне приходится тайком встречаться с тобой, словно ты — какой-то грязный секрет, о котором мне стыдно рассказывать», — Лекса улыбнулась ей, как будто Кларк была самим солнцем, самой радостью в ее жизни, — «Если бы только я могла, Кларк, я бы показала своим людям, что я встретила свою вторую половинку, что я счастлива и влюблена так, как никогда прежде. Но я не могу», — ее улыбка померкла при этих словах, — «Ради твоей безопасности, все должно оставаться в тайне, пока Титус и Ниа не перестанут быть нашей угрозой. Как же я это ненавижу». Кларк двинулась вперед, пока не оказалась позади брюнетки, обняла ее за плечи, целуя заднюю часть шеи, в то время как Лекса держала ее за руки. «Я тоже, но тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я не чувствую себя грязным секретом, никогда не чувствовала и никогда не почувствую. Кроме того, я знаю, что так будет не всегда. Все, что мы делаем, к чему мы стремимся, однажды позволит нам раскрыть наши отношения. Детка, тебе просто нужно набраться немного терпения, которого, как я знаю, у тебя намного больше, чем у меня. Твое ежедневное общение с послами прекрасно это доказывает». Лекса слегка усмехнулась над последними словами, ощущая благодарность за то, что у нее теперь был кто-то, кому она могла доверить свои чувства и свои страхи. Кто-то, кто был рядом, чтобы утешить и поддержать ее. Это определённо было больше, чем она когда-либо себе представляла. «Спасибо тебе, любовь моя. Но сейчас нам нужно готовиться. У нас впереди день важных встреч, помнишь?» Теперь настала очередь Кларк вздыхать в плечи своей возлюбленной: «Я не знаю, чем это обернется, Лекс. Я знаю, мы говорили о том, чтобы позволить некоторым выжившим присоединиться к Небесным Людям, но тебе не кажется, что это слишком рискованно? Не пойми меня неправильно, я хочу помочь им настолько, насколько могу, но я не могу из-за них поставить под угрозу безопасность моего народа и будущее, которое мы строим. Мы можем потерять дружеские отношения с твоим народом». «Я знаю, любовь моя и я думала об этом», — понимающе кивнула Лекса, — «Лучшим решением, которое я смогла придумать в этой ситуации, предложить именно это. Если мы сделаем это вот так, возможно, мои люди не подумают, что ты на стороне Горцев, или что-то в этом роде». «Что, если твои люди разозлятся на тебя за то, что ты не убила их, Лекс? Ты не можешь подвергаться опасности! Я этого не потерплю!» «Кларк, я не подвергаюсь опасности. С момента, как мы начали планировать эту битву, мы говорили о том, что будут выжившие и что мы не станем уничтожать всех людей, что мы спасем невинных, детей. Полагаю, что это не будет полной неожиданностью для моих людей, они уже знают, что мы думаем о каком-то компромиссе. Им может не понравиться, что я предлагаю вам присоединиться к Коалиции, вместе с выжившими, но если мы представим это в правильном свете, тогда они согласятся», — Лекса повернулась на кровати, чтобы посмотреть в обеспокоенное лицо Кларк, — «Мне удалось уговорить Трикру принять в Коалицию Азгеду и сотрудничать с ними, Кларк, я смогу уговорить их и на это. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне и верила в то, что я сделаю это для нас и для них». «Я полностью доверяю тебе, Лекса. Я знаю, что ты поступишь правильно. Просто не делай ничего, что поставит тебя в ту же ситуацию как была с моими людьми и резней. Я хочу, чтобы люди выжили, но не ценой твоей жизни, хорошо? Делай то, что должна, но убедись, что ты будешь в безопасности и знай, что, что бы ты ни решила, я буду на твоей стороне», — искренне сказала Кларк. Иметь такое доверие для Лексы было чем-то, к чему она не привыкла и ее сердце затрепетало от осознания того, что она искупила свою вину в глазах человека, которого однажды предала во имя своего народа. Для нее было очень важно услышать эти слова из уст блондинки. «Я обещаю», – сказала брюнетка, прежде чем соединить их губы в поцелуе. Отстранившись, она встала с кровати, чтобы одеться и подготовиться к предстоящему дню. Кларк последовала за ней, поскольку они обе были нужны для решения этих вопросов, поэтому возможности валяться в постели все утро, как она делала последние два дня, у нее больше не было. Ее выходные закончились и пришло время снова стать лидером. Не имея такого количества одежды и такой замысловатой прически, как у Командующей, Кларк оделась довольно быстро и поэтому снова села на кровать, наблюдая, как опытные пальцы Лексы замысловато вплетаются в красивые каштановые локоны, которые блондика так тщательно расплетала прошлой ночью. «Это может показаться странным, но мне нравится смотреть, как ты готовишься. Прекрасно видеть, как ты превращаешься из Лексы в Хэду», — призналась Кларк, вызвав улыбку у другой девушки. «Это совсем не странно и спасибо тебе за комплимент», — быстро ответила Лекса, — «В наши дни физические изменения занимают больше времени, чем ментальные. Когда я вознеслась, было очень трудно принять образ Хэды, зная, что это означало отказаться от части себя. Мне потребовалось некоторое время, чтобы научиться этому и также мне требовалось много времени, чтобы сбросить эту маску и снова стать просто Лексой. Мне стало легче совершать это изменение, когда в моей жизни появилась Костия. Ей было некомфортно с Командующей, некомфортно находиться в ее присутствии, поэтому я научилась быстрее менять один образ на другой, когда она была рядом. Это помогало мне во многих ситуациях на протяжении многих лет». «Почему Командующая заставляла ее чувствовать себя некомфортно?» — нахмурившись, поинтересовалась Кларк. Лекса глубоко вздохнула, прежде чем ответить: «Я не помню, говорила я тебе это или нет, но будучи одной из моих подданных, Костия была склонна видеть Командующего таким же, каким его видели другие. Как всемогущее существо, нечто богоподобное, избранное не человеческим разумом, для продолжения работы на общее благо народа. Они не понимают, что то, что внутри меня, не дух, а лишь небольшая технология, которая позволяет моему разуму работать лучше, чем у других. Так что для кланов Командующий всегда был могущественным существом, которому нужно повиноваться и следовать за ним, не задавая вопросов. Когда мы с Костией встретились, меня сразу потянуло к ней, потому что она была единственным человеком, который не относился ко мне как к Командующей, хотя к тому моменту я уже вознеслась. Она относилась ко мне просто как к Лексе». «В смысле? Теперь я в замешательстве», — нахмурилась Кларк, — «Если она видела тебя такой, какой видит твой народ, почему она не относилась к тебе таким образом? Почему она относилась к тебе как к Лексе?» «Потому что ей было проще иметь со мной дело, если она игнорировала тот факт, что я была Командующей». Закончив заплетать волосы, Лекса встала и повернулась к блондинке, продолжая свой рассказ: «Мне потребовались годы и много времени, чтобы обдумать наши отношения и наше прошлое, чтобы я поняла, что с самого начала Костия никогда не интересовалась Командующей; она хотела только Лексу, поэтому относилась ко мне именно так, словно это все, кем я была. Как я уже сказала, это и привлекло меня в ней, поскольку у меня этого больше не было, даже со стороны моего собственного наставника. Но со временем, по мере развития наших отношений, Костии нравилось видеть меня Командующей все меньше. Я думаю, наши отношения преследовало чувство неравенства, которое она могла игнорировать, только если игнорировала весь спектр того, кто я есть, потому что для нее Командующий был недосягаемым существом, которое требовало от нее лояльности, ожидаемой от подчиненного. Лекса же, была просто еще одной девушкой, которая была такой же неопытной в сердечных делах, как и она сама. Которая мало что знала о том, как быть в контакте со своими чувствами, которая была неуверенной и очень человечной. Я думаю, что когда я была Лексой, она могла притворяться, что мы одинаковые, что мы равны. Когда я была Хэдой, она не могла и была права, потому что мы не были и никогда не могли быть равны. Для этого ей нужно было бы стать самостоятельным лидером, а она таковой не являлась». «Думаю, я понимаю», — немного подумав, ответила Кларк, — «И теперь я вижу, чем мы с ней отличаемся. У меня нет таких представлений о Командующем». «Нет, ты не понимаешь», — улыбнулась Лекса, — «Ты уважаешь Командующего, как лидера, которым ты сама являешься, но ты не подчиняешься моим прихотям просто так. Ты подвергаешь их сомнению, ты бросала мне вызов больше раз, чем я могу сосчитать. И ты можешь видеть, что грань, разделяющая Хэду и Лексу, не так заметна, как можно было бы подумать. Что эти две части меня сплетены вместе и перепутаны. Ты видишь это, принимаешь это и знаешь, как с этим справиться, и даже если иногда это действует мне на нервы, должна признаться, что отсутствие твоего почитания ко мне — долгожданная отдушина обычного обращения и я горжусь тобой за это. Это показывает, что ты считаешь себя не моим подчиненным, а равной мне, именно такой я всегда хочу, чтобы ты себя видела». Ухмыльнувшись, брюнетка закончила: «Кроме того, это держит меня в напряжении». «Я рада знать, что ты не против, потому что у меня нет планов прекращать делать именно это и держать тебя в узде», — ухмыльнувшись, ответила Кларк. «Меньшего от тебя и не ожидала, любовь моя. А теперь, как насчет того, чтобы пойти и позавтракать?» Покинув свою спальню, пара направилась к столу, где горничная действительно ранее накрыла завтрак. Девушки сели и в напряженной тишине принялись за еду; каждая из них думала о том, что ждет их сегодня, когда им придется решать судьбу людей, которые так долго терроризировали и убили так много землян. Даже если как лидер Кларк могла понять желание спасти свой народ, это не означало, что она потворствовала тому, что они сделали, или прощала их за это. Годы террора не могли быть забыты. И если кто-то, не принадлежавший к землянам, не мог найти в себе сил простить это, то как можно было ожидать, что это сделают Лекса и ее люди? Как кто-либо мог ожидать от них большего милосердия, чем то, которое уже было проявлено? Может ли кто-нибудь винить их, если их потребность в справедливости, а для некоторых и желание мести не были удовлетворены, когда они потеряли так много близких? Кларк не лгала, когда сказала, что поддержит Лексу в любом ее решении. Ее план в отношении Горцев зашел так далеко, когда она изо всех сил старалась не убивать их всех, как было раньше, и она этого добилась. Но то, что делать с ними теперь, когда их было так много, было выбором, который, по мнению блондинки, не должен был принадлежать ей, она не имела права отнять правосудие у Лексы и ее людей. Что она знала наверняка, так это то, что для нее на первом месте стояла безопасность Лексы. Она не потерпит выбора, который снова поставит Лексу в угрожающее положение. На втором месте по важности были отношения, которые они выстроили между землянами и Скайкру. Больше она никому не позволит разрушить то, чего они добились. Кларк уже сделала это однажды, проигнорировав проступки одних людей и чувства других, и единственным результатом, который она за это получила — пуля в живот любимой женщины. Больше она не допустит этого никогда.