Сотня: Перезагрузка. Часть 3. Восстановление

А в это время, в другой части лагеря, Мерфи и Рейвен находились в своей палатке. Кейн был достаточно вежлив, уступив свое место в палатке с Мерфи девушке и взял палатку поменьше, понимая, что сейчас друзьям как никогда прежде было необходимо держаться вместе. Поэтому лежа на своих койках, двое путешественников во времени пытались немного отдохнуть после всего, что с ними приключилось за последние пару дней, включая все приготовления, за которыми последовала настоящая битва, которая для Мерфи была чем-то совершенно новым; в конце-концов в прошлый раз он не присутствовал при этих событиях, отправившись за Джахой, через пустыню к Городу Света. Если бы не его встреча с Эмори, то он бы еще долго грыз себя за собственную глупость, решив, что следовать за Джахой хорошая идея, не зависимо от причины и места. Поэтому присутствие сейчас здесь, было безусловно для мальчика новым опытом, поскольку он никогда не участвовал в какой-либо войне, в которой сражались Кларк и остальные. Он участвовал в боевых действиях во время противостояния А.Л.И.Е и ее последователями, но даже тогда его роль больше заключалась в том, чтобы помогать Эбби и Кларк, а не сражаться самому. Так что присутствовать при событиях, развернувшихся сейчас, было без сомнения интересно. Он был рад, что может быть здесь, чтобы убедиться, что все идет по плану и что все его друзья будут в порядке и выиграют битву, избавившись от одной из самых больших угроз не только для их народа и их друзей, но и для землян. Рейвен тоже чувствовала нечто подобное, но в ее случае это было скорее облегчение от того, что на этот раз она не стала той, из-за кого провалился весь план. Кроме того, она была невероятно рада и благодарна за то, что не пострадала от взрыва, как это случилось раньше, ее не поймали горцы вместе с сумасшедшим президентом и не подвергли пыткам. На этот раз у Кейджа не было шанса схватить ее и Эбби, чтобы давить на Кларк, угрожая теми, о ком она заботилась. Осознание, что все получилось именно так, как они хотели, сняло напряжение, в котором они находились все это время, с самого начала их миссии. Конечно, им все еще было о чем беспокоиться, например, о врагах, с которыми им нужно было составить планы борьбы, прежде чем они посеют хаос в созданном ими с землянами мире. Это не говоря о переживаниях о том, что может произойти, когда их знания о будущем перестанут им помогать и нужно будет продолжать жить вслепую. Это была зловещая мысль. Несмотря на то, насколько они беспокоились из-за знаний того, что их ждет, было в этом и что-то очень утешительное: знать, что должно произойти и когда, и как с этим справиться наилучшим образом. Обоим ребятам было легко ждать грядущих событий, потому что это означало, что они наконец воссоединятся со своими землянами, чего Рейвен и Мерфи с нетерпением ждали. В какой-то момент стало совсем не весело от того, как сильно Мерфи скучал по Эмори, как он хотел быть с ней, видеть ее, прикасаться к ней, слышать ее голос, когда она поддразнивала его по какому-нибудь поводу. Что касается Рейвен, то она хотела получить шанс по-настоящему узнать Луну, увидеть больше того замечательного человека, которым, как она знала, была девушка и посмотреть, есть ли все еще между ними та же искра и сможет ли эта искра превратиться в пламя. Они оба были более чем счастливы за Кларк, за то, что у блондинки был шанс быть с женщиной, которую она любит, потому что они лучше, чем кто-либо другой, знали, насколько глубока их с Лексой любовь. Они с Рейвен были свидетелями того, как сказалась на блондинке смерть Лексы и того, насколько она ожила с тех пор, как они воссоединились. Они понимали, что из всех них она больше всего заслуживала того, чтобы ее землянка была рядом, но все же по хорошему завидовали, желая, чтобы настала и их очередь. И теперь это событие было ближе, чем когда-либо. Как только закончится эта неразбериха с Горцами, они смогут сосредоточиться на своей личной жизни. Повернувшись на койке, чтобы лечь на бок, Рейвен посмотрела на Мерфи, сидевшего напротив нее, и заметила, что, как и она, он все еще не спит, поэтому спросила: «Не спится?» Он промычал в знак согласия, прежде чем заговорить: «Да. Я пытался представить, как это было в другой временной шкале. Я имею в виду бой. В этот раз я был здесь и для меня уже оказалось достаточно плохо количество погибших. Думать о том, что произошло тогда, о том, что пришлось сделать Кларк, я даже не могу…» «Не пытайся» — Рейвен перевернулась на спину глядя в потолок, — «Что бы ты ни представил, реальность была еще хуже. Я знаю, потому что для меня это было так. Я имею в виду, что мы с Виком сделали всего четыре бомбы, когда нам нужно было пять, а потом нас поймал один из охранников и предупредил горцев, поэтому нам пришлось взорвать это место, находясь к нему слишком близко, в результате чего нас схватили и привезли на Гору, где они начали сверлить мою тазовую кость чтобы забрать костный мозг. Причем это была тазовая кость моей и без того раненой ноги, что сделало боль в тысячу раз сильнее, чем она была прежде». Мерфи поморщился при воспоминании о том, какую боль он причинил своей подруги в другой жизни, но Рейвен продолжала, не позволяя своим мыслям задерживаться на этом слишком долго: «Ко всему прочему, Лекса была вынуждена отступить, чтобы спасти своих людей, оставив Кларк разбираться с Горой, что сильно ее сломило, затем она убила Данте, чтобы заставить Кейджа сдаться, но он этого не сделал. Вместо этого он попытался в качестве мести убить Эбби, вынудив Кларк убить всех Горных Людей. Я знаю, что Беллами был там и он нажал на рычаг вместе с ней, но это было ее решение, и это сделало все это ее виной. И поверь мне, я никогда не забуду вид всех этих тел на полу. Я не знаю, как Кларк не сошла с ума после такого. У меня бы на ее месте сдала психика». «Я думаю, Блонди слишком сильная. Определенно сильнее всех нас», — ответил Мерфи, на что брюнетка кивнула в знак согласия, — «Что произошло после этого?» «Мы вернулись домой, но Кларк отказалась заходить в лагерь. Беллами сказал, что она не могла смириться с тем, что сделала, чтобы спасти нас, затем она ушла, не попрощавшись ни с кем, кроме него. Все беспокоились о ней, но большинство из нас понимали, почему она ушла. Мы пытались жить дальше, но думали о ней, полагая, что ей понадобится пара дней, но потом дни превратились в недели, а недели в месяцы, и так прошло три месяца, без единой весточки о ней. Ничего. Сильнее всего от ее ухода пострадал Беллами, потому что тоже нажимал на рычаг вместе с ней». «Готов поспорить, что это скорее было больше связано чувствами, которые он испытывал к ней раньше, нежели чувство вины», — усмехнулся Мерфи. «Ты думаешь, он был влюблен в нее в той временной шкале?» — посмотрев на мальчика, спросила Рейвен, — «Некоторые из нас подозревали, я даже намекала на это, когда была одержима А.Л.И.Е, но мы никогда не знали этого наверняка». Мерфи заложил руки за голову, обдумывая услышанное, прежде чем ответить: «Я думаю, что с тех пор, как она убила Атома, он был своего рода… Я не знаю… очарован ею. В этом нет ничего удивительного, просто Блонди такая потрясающая. Но я думаю, что Блейк влюбился в нее после всей этой неразберихи с Даксом и когда она вступилась за него перед Джахой, но на пути всегда стоял Финн. Сомневаюсь, что наш Мальчик на побегушках признался бы в этом, Кларк была по уши влюблена в Волосатика». «Думаешь, в этот раз произошло тоже самое? Ты думаешь, он влюбился в нее?» «Честно? Я не знаю. Я думаю, что отношения, которые они создали в этой временной шкале, совсем не такие. Я думаю, что на этот раз он действительно видит в ней лучшего друга и не более. Спасибо Высшим за это. Не думаю, что я смог бы справиться с влюбленным Блейком. Мне Финна более чем достаточно». «Да, но все же в этом есть смысл. И я думаю, именно поэтому он почувствовал себя преданным, когда Кларк решила остаться с Лексой в Полисе после того, как Ледяной Народ разрушил Гору и погибли наши люди», — резюмировала Рейвен, которая видела, какой эффект произвело на него решение Кларк остаться с Командующей. «Прости, но он был слеп или просто отрицал? Я имею в виду, серьезно, эти двое живут в своем собственном мире. Как он мог подумать, что она не выбрала бы Лексу?» Рейвен, ненадолго задумалась, прежде чем высказать свое мнение: «Я думаю, он что-то увидел там той ночью. Что бы ни случилось, несмотря на все предательства и препятствия, Лекса завладела сердцем Кларк, чего никто не мог разрушить, чего он не мог разрушить, потому что Кларк бы ему не позволила. Поэтому он так разозлился на нее и я думаю, что именно это подогрело его желание присоединиться к крестовому походу Пайка против землян. В каком-то смысле, это могло быть его способом отомстить Лексе за то, что она взяла то, на что, по его мнению, она не имела права». «Это просто доказывает мою точку зрения, что он был глупее, чем ты о нем думала. Было очевидно, что Блонди любила его, но, как друга. Не думаю, что она смогла бы по настоящему полюбить кого-то, после встречи с Лексой. Эти двое находятся на ином уровне». «Честно говоря, я не думаю, что она осталась бы с Финном, даже если бы он не умер. Лекса — единственная, кто всегда был и всегда будет. Просто отстойно, что Беллами был слишком ревнив, чтобы думать о том, что он делал с другими людьми из-за этого». «Он был немного туповат, когда дело касалось Блонди», — пожал плечами Мерфи. «Да. Как я уже говорила, когда я была под контролем А.Л.И.Е, я намекала, что он всегда болтается рядом со своей королевой. Не мой звездный час, но эта сучка была не так уж и неправа в некоторых вещах». После этих слов Мерфи сел на своей кровати и повернулся к девушке: «Я хотел спросить. Почему ты приняла у Джахи чип, даже после того, как поняла, что это? Я не могу представить, чтобы ты следовала за этим куском дерьма, так что я действительно не понимаю. Что он предложил, чтобы убедить тебя насчет Города Света?» «Что он предложил? Облегчение», — вздохнула Рейвен», — В тот момент мне было так больно и не только физически, хотя это тоже было ужасно, так что все, чего я хотела, это облегчения. Я потеряла Финна, а когда Кларк убила его, я в каком-то смысле потеряла и ее. Я была слишком зла, чтобы понять, что то, что она сделала, было милосердием по сравнению с тем, что готовили для него земляне, а после Горы она исчезла. Джаспер был сломлен и никто из нас ничего не мог сделать, чтобы помочь ему. Я была одна, наедине со своими мыслями и это была худшая компания, которая у меня могла быть, поэтому, когда Джаха предложил мне освобождение от всего этого груза, от всей этой боли, я приняла это. Как я могла не согласиться?» «Почему ты никому об этом не рассказала? Я уверен, они бы попытались помочь. Эти люди были твоими друзьями и заботились о тебе», — спросил ее Мерфи. «Я была слишком гордая», — покачала головой Рейвен, — «Когда дело касалось моей ноги, я не хотела признавать, что я калека, что у меня есть недостаток. Поэтому всякий раз, когда Эбби пыталась поговорить со мной об этом, об операции, которая, по ее мнению, мне бы очень помогла, я просто отмахивалась от нее, отгораживаясь от всех. Я слишком боялась, что это не сработает, и мне казалось, что лучше вообще не питать особых надежд. Синклер только убедил меня согласиться на операцию, когда Ледяной Народ взорвал бункер, а вместе с ним и любой шанс на выздоровление, какой у меня был. И вдобавок ко всему, я снова оказалась слишком близко к взрыву, и это сделало боль еще сильнее. К несчастью для меня, все это произошло за несколько дней до того, как Джаха вернулся в Аркадию и привез чипы». «Ты же знаешь, как я сожалею, что я так поступил с тобой, верно?”- серьезно сказал Мерфи, глядя на девушку, — «И это не только потому, что мы теперь друзья. Я всегда сожалел об этом. Ты не должна была пострадать в тот день, никто не должен был. Только Беллами. Даже тогда я чувствовал себя из-за этого очень плохо». «Я знаю, и ты уже сотню раз извинился за это. Я простила тебя, Джон. Кроме того, теперь ты — другой человек, как и я. Мы уже не те безрассудные, слишком гордые и глупо импульсивные дети, которые не до конца продумывают свои поступки. Мы не повторим тех же ошибок снова. Конечно же я не хочу, чтобы те моменты моей жизни снова повторились. Они в прошлом для меня», — серьёзно ответила Рейвен. «Я тоже», — согласился Мерфи, — «Я не мог снова стать тем человеком, потому что у него не было ни друзей, ни семьи, никого, о ком он заботился, или кто заботился бы о нем. Только Эмори. И посмотри на меня сейчас», — он улыбнулся, — «У меня есть все вы, у меня есть семья, друзья, люди, которых я люблю и которые любят меня в ответ. Того придурка больше нет». «А как насчет тебя? Что было, когда вы с Джахой ушли, на поиски Города Света?» — с любопытством спросила Рейвен. Мальчик усмехнулся при мысли о том, что вообще сделал это. «Ну, если быть до конца честным, не похоже, что кто-то из вас хотел моего присутствия в Аркадии тогда, не так ли?» «Верно, я определенно этого не хотела. Особенно потому, что это было сразу после резни в деревне и после того, как я попыталась обменять тебя на Финна, о чем, кстати, я очень сожалею. Я не должна была поступать с тобой подобным образом», — извинилась Рейвен. «Не беспокойся», — пожав плечами, отмахнулся парень, — «Что касаемо путешествия, то для меня это было не очень весело. Мы пересекли заминированную пустыню, а потом я поранил руку, нашел бункер, был заперт внутри на три месяца, где я чуть не застрелился, прежде чем двери открылись и я вышел. Снова нашел Джаху, но уже с приспешником, работающим на Сучку в Красном, а затем убрался оттуда с Эмори после того, как убили ее брата, а остальное тебе известно». «Ты действительно любишь ее? Я имею в виду Эмори. В прошлый раз, когда мы были в той лаборатории, было видно, как сильно она тебе дорога, особенно когда Кларк едва не использовала ее в качестве подопытного кролика, а ты умолял сохранить ей жизнь». «Да. Я не думал, что смогу, или буду когда-либо испытывать такие чувства к кому-либо, поскольку, я не совсем обычный человек и все такое», — девушка усмехнулась, соглашаясь с его оценкой самого себя, — «Но она точно знала, как обращаться со мной и я не смог не влюбиться в нее. Мы через многое прошли вместе и хотя это не такая любовь, как у Командующей и Кларк, но это любовь», — закончил немного смущенный всем сказанным Мерфи, который был не из тех людей, кто говорит о своих чувствах. Поэтому, он перевел разговор обратно на механика: «А что насчет тебя? Как ты относишься к Луне?» «На самом деле, на удивление, это простой вопрос с невероятно сложным ответом, так что я не знаю, с чего начать», — честно ответила девушка. «Почему это сложно?» — нахмурился Мерфи, — «Тогда, в лаборатории на том острове, все казалось мне довольно простым. Это определенно выглядело просто, когда она утешала тебя и держала в своих объятиях, такая мягкая и романтичная», — он не мог не поддразнить ее немного. Теперь была ее очередь сесть и посмотреть на него. «У Луны в настоящее время есть парень», — глубоко вздохнув, проговорила Рейвен, — «Его зовут Дерек, или Эрик, в общем что-то в этом роде. Когда мы встретились, он был убит. Она была вынуждена убить его, так как он взял один из чипов и А.Л.И.Е контролировала его разум». «Грубо», — сморщился Мерфи. «Да. Так что, даже если я хочу быть с ней, у нее все еще есть парень, которого она любит. Почему она должна бросать его, чтобы быть со мной, человеком, которого она никогда раньше не встречала?» «Эй, ты не можешь сдаться. Я был там, помнишь? Когда у тебя был тот срыв и она утешала тебя. Я своими глазами видел, какая она была с тобой. Это не имело никакого отношения к тому, что она потеряла этого парня, или о чем ты там думаешь. Она так заботилась о тебе, потому что у вас двоих была связь, причем настоящая», — уверенно сказал Джон, пытаясь подбодрить механика. «Я даже не знаю, чувствовала ли она то, что чувствовала в тот момент я. Что, если она просто была хорошим человеком, а я подумала, что это нечто большее?» «Поверь мне, она тоже это почувствовала. Серьезно, Страшила. То, как она держала тебя, когда ты плакала, как она заботилась о тебе, успокаивала тебя, это просто кричало о глубокой связи. Она действительно чувствовала это. В этом не было ошибки. Почему, по-твоему, я оставил вас двоих наедине? Я чувствовал себя извращенцем, ставшим свидетелем чего-то настолько личного». «Ну, ты и есть извращенец». «Заткнись». Оба рассмеялись. «Но как я могу заставить ее почувствовать это снова?» — с улыбкой надежды озвучила свои сомнения Рейвен, — «Она посреди моря. Как мне сблизиться с ней, чтобы увидеть, можем ли мы быть вместе?» «Для этого у нас есть наша дорогая Лекса» — ухмыльнувшись, ответил Мерфи, — «Она может найти тебе дорогу к Луне, они ведь знакомы и все такое, не так ли?» — при этих словах девушка усмехнулась но в ее глазах появился проблеск надежды, — «К слову об этом, как у них дела по твоему?» «Я думаю, что они проводят время намного лучше, чем мы. А учитывая, что они едва могут держать свои руки подальше друг от друга, я подозреваю, что им определенно нравится праздновать свою большую победу». «Ревную». «Я тоже». «Что будем делать?» — спросил Мерфи. «Мы должны лечь спать. Когда Кларк отдохнет, у нас будет много работы, так что мы определенно должны попытаться немного отдохнуть, прежде чем нас призовут исправить что-то еще». Зевая, Мерфи согласился, так как теперь, после этого разговора он ощутил как сильно он устал. Они оба легли в свои постели и закрыли глаза, каждый думая о своей землянке, которые находились где-то очень далеко в этом большом мире. На следующий день им предстояло многое проработать и решить множество проблем, поэтому обоим был необходим хороший ночной сон.

* * * *

В это время, где-то в другой части лагеря землян брат и сестра Блейк снова были вместе, в их собственной палатке, разговаривая обо всем, что происходило в их жизни последние несколько недель, учитывая то, что у них совсем не было времени, чтобы сесть и поговорить, поскольку на пути всегда стояло что-то более важное. Казалось, что они не видели друг друга гораздо дольше, чем это было на самом деле. Но это мало что значило для младшей Блейк, которая была просто рада, что ее брат выбрался из Горы почти невредимый. Октавия беспокоилась о нем с того момента, как он предложил себя на роль шпиона. Ее постоянно преследовало чувство, что один момент, и его могут убить. Что горцы узнают, что он там и схватят его, сделают с ним Бог весть что. Октавия боялась больше, чем хотела бы признать, что больше никогда не увидит брата, и что последний раз, когда они разговаривали друг с другом, было их прощанием, но она была несказанно рада, что оказалась неправа, и теперь Беллами был здесь, рядом с ней, в целости и сохранности, как и Линкольн. И теперь она смогла сесть и рассказать ему обо всем, что происходило снаружи. «Итак, с Тондисом все впорядке? Ты была в безопасности?» — спрашивал Беллами. «Конечно в порядке, Белл. Не беспокойся об этом. Командующей и Кларк удалось защитить деревню, и не раскрыть Горцам твое присутствие», — подтвердила младшая Блейк. «Что ж, я рад, что все получилось так, как мы хотели». «Я думаю, что Кейн и Мерфи помогли, они оба были здесь, когда эти двое совершали это чудо. Я не знаю, как им это удалось, но важно то, что каким-то образом мы избежали ракетного удара». Беллами согласился с ней, чувствуя себя намного спокойнее, когда он точно знал, что его младшая сестра в полном порядке. Именно поэтому он решил затронуть тему, которую они столько откладывали, но которая так и кричала, когда он увидел новую одежду сестры, боевую раскраску, заплетенные в косы волосы, а также меч, который она теперь носила за спиной. «Что это за прикид землянина? Ты выглядишь как одна из них». Октавия улыбнулась ему, не сдерживая своего волнения от того, что делится этой новостью со своим старшим братом, несмотря на ее опасения по поводу его реакции на этот новый путь, по которому пошла ее жизнь и который, вероятно, сильно отличался от всего, о чем он когда-либо для нее думал. Тем не менее, она начала объяснять: «Теперь я — вторая. Для нас это что-то вроде ученика. Индра — моя первая, или мой наставник, называй как угодно. Она вождь Тондиса и клана Трикру. Они наши соседи, учитывая, что мы упали именно на их землях. Также она — одна из самых доверенных генералов Командующей. Так что, да, я должна выглядеть соответственно, поскольку, все, что я делаю, отражается на ней, так что я должна заставить ее гордиться». Первым побуждением Беллами было возразить против этого изменения, полагая, что все это могло быть чем-то опасным и поставило бы ее в опасные ситуации и он не был уверен, что сможет быть рядом, чтобы защитить ее. Как ее старший брат и единственная семья, это была его работа — оберегать ее, защищать от всего и каждого, кто посмел бы причинить ей вред. Но, прежде чем этот инстинкт смог заставить его произнести слова, которые, как он знал, приведут только к ссоре, он вспомнил множество разговоров, которые у него были с Кларк во время их жизни на шаттле до того, как в игру вступила Гора; советы, которые она давала, когда дело касалось его сестры, как попытаться понять вещи с ее точки зрения и ее перспективы. Видя ее улыбку, когда она рассказывала об этом, блеск в ее глазах от того, что у нее есть что-то, чего она действительно хочет, а также ожидание его реакции, ему стало легче понять, что ему нужно делать. «Ты действительно хочешь этого? Это не только потому, что твой парень тоже землянин?» — искренне и ободряюще спросил он ее. Октавия, казалось, была удивлена его вопросом, но это было приятно. «Несмотря на то, что я родилась на Ковчеге и технически являюсь человеком Неба, я никогда не принадлежала им, и ты это знаешь, Белл. Даже если мы здесь, на Земле, для них я все еще девушка под полом, та, что пряталась там шестнадцать лет и я думаю, что это все, кем я когда-либо для них буду. Но землянам наплевать на все это. Им наплевать на то, кем я была раньше. Пока я могу доказать, что я хороший воин, они принимают меня такой, какая я есть. Мне это нужно. Конечно, то, что Линкольн землянин, отчасти повлияло на мое решение, но я делаю это ради себя, Белл. Мне необходимо жить так, как я считаю нужным», — честно ответила девушка. Кивнув, чтобы дать понять, что он ее услышал, Беллами тихо заговорил: «Принадлежность к другому клану не изменит того факта, что ты моя младшая сестра и что, несмотря ни на что, тебе всегда будет место в моем сердце, где бы я ни был. Я надеюсь, ты это знаешь». Со слезами на глазах Октавия кивнула: «Я знаю это, старший брат. Никогда в этом не сомневалась». Они оба одновременно потянулись друг к другу и крепко обнялись, просто наслаждаясь ощущением того, что наконец-то они достигли взаимопонимания, чтобы уважать друг друга, сосредоточившись на том, чтобы поддерживать друг друга во всем, в чем каждый из них нуждался. Это было все, чего хотела от него Октавия и он, наконец, смог дать ей это, гордясь тем, что смог так сильно измениться. Однако этот короткий момент их единения прервал Линкольн, просунувший в палатку голову и откашлявшись, предупреждая их о своем присутствии, заставив брата и сестру отстраниться друг от друга и посмотреть на него. Его глаза сфокусировались на его возлюбленной, когда он заговорил. «Индра ищет тебя, чтобы поставить в дозор присматривать за южной частью леса вместе с другими вторыми», — сообщил он. «Хорошо», — повернувшись к брату, она улыбнулась, — «Мне нужно идти, но увидимся позже, хорошо? Постарайся немного отдохнуть, ты это заслуживаешь». «Я постараюсь. Удачи». Взяв свой меч, она прошла мимо Линкольна, направляясь к выходу, быстро поцеловав его в губы, она оставила двух мужчин своей жизни наедине. Она лишь могла надеяться, что между ними не возникнет проблем. Это было последнее, чего она хотела; оказаться в ситуации, когда ей придется выбирать между кем-то из них. Она надеялась и молилась, чтобы этого не случилось. И казалось, что брат и сестра были гораздо более настроены друг на друга, чем они сами осознавали, потому что как раз в тот момент, когда землянин тоже повернулся, чтобы уйти, Беллами попросил его остаться, чтобы они могли поговорить. Глядя на юношу, Линкольн знал, что Октавия бы этого хотела, поэтому он кивнул, прежде чем вернуться внутрь, занять место перед Беллами, готовясь ко всему, что должно было из этого получиться. «Кларк все время говорит мне, что мне нужно уметь признавать свои ошибки и относиться к ним по-мужски. Было не совсем легко понять это, но раз я должен, я подумал, что должен начать с извинений перед тобой за то, что захватил, а затем хотел пытать тебя там, на шаттле», — Линкольн молча смотрел на него, поэтому Беллами продолжил, — «Я знаю, что от этого не легче и что тебе, вероятно, все равно, но я хотел бы объяснить, что, хотя какая-то часть меня хотела отомстить за всех, кого мы уже потеряли из-за твоих людей, я сделал то, что сделал, потому что думал, что это единственный способ защититься от вас. Если бы мы узнали, сколько вас там, как вы будете атаковать, мы бы знали, как отразить атаку и остаться в безопасности. Единственный способ, которым я мог сохранить в безопасности Октавию, как я думал, состоял в том, чтобы вытянуть из тебя эту информацию любыми необходимыми средствами. Она для меня все, единственная семья, которая у меня осталась и обычно, когда она в опасности, я склонен действовать, а не думать, и в конечном итоге создаю хаос. Это не оправдание моему поведению, но я надеялся, что это поможет тебе лучше понять мою позицию в то время». Линкольн слушал его, не произнося ни слова и не прерывая, когда Беллами, закончил свой маленький монолог и ждал, что землянин что-нибудь ответит, начиная чувствовать себя неловко из-за затянувшегося молчания. «Почему ты извиняешься передо мной, Беллами?» — проговорил Линкольн. Старший Блейк в замешательстве нахмурил брови, на самом деле не понимая вопроса. «Я- я только что объяснил почему». «Нет», — покачал головой Линкольн, — «Ты рассказал мне, почему почувствовал необходимость извиниться и кто вдохновил тебя на извинения, но я хочу знать, почему ты сделал это». Более глубоко задумавшись над вопросом, Беллами, наконец, ответил: «Я не знаю, есть ли у кого-либо из наших людей что-то общее, но у нас с тобой есть одна вещь, которая связывает нас вместе, и это Октавия. Она моя сестра, она всегда будет частью моей жизни, как и я — ее, и вы двое любите друг друга, так что, вероятно, ты тоже будешь в ее жизни. Я извинился, потому что это было правильно для нас обоих, но в основном потому, что по отношению к ней было несправедливо ставить ее в такое положение, когда ей придется выбирать чью-то сторону. Нравится это кому-то из нас, или нет, но теперь мы семья. Вот почему я извинился, или, по крайней мере, одна из главных причин, почему я это сделал». «Возможно, у нас больше общего, чем любой из наших людей готов признать. Я никогда не нуждался в твоих извинениях. Ты был воином, защищающим свой народ и ты использовал бы любые методы, которые считал необходимыми, чтобы защитить своих людей. При этом ты не сделал ничего такого, чего не сделал бы на твоем месте я. Так что я не могу винить тебя за это, но если ты хочешь моего прощения, тогда я могу его тебе дать». Линкольн протянул руку и Беллами пожал ее. «Спасибо», — искренне сказал мальчик. «Не за что», — кивнул Линкольн. «О обалдеет, узнав, что мы помирились. Иногда она похожа на маленького ребенка, но в других случаях она сильнее, чем кто-либо о ней думает, включая меня». «Я думаю, именно поэтому Индра выбрала ее в качестве второй после столько лет никого не выбирая. Она смогла разглядеть эту силу внутри Октавии, точно так же, как и я. Кроме того, очевидно, она была слишком упряма, чтобы принять отказ в качестве ответа». Улыбаясь, Блейк-старший вспомнил: «Она не всегда была такой, готовой стоять на своем. Раньше она была такой напуганной, во всем зависела от меня. Но она также была очень требовательной. Всегда хотела новую историю, новую игру, в которую можно поиграть…» Юноша продолжал рассказывать землянину истории об Октавии, когда она была ребенком. Над некоторыми из них они хорошо посмеялись и, казалось, действительно продвинулись к началу хорошей дружбы, о которой Октавия определенно будет очень рада услышать.