Начиная с поезда и далее по списку

      Вскоре всё вернулось на круги своя. Золотое Трио воссоединилось несмотря на то, что Рон продолжал делать вид, как будто не избегал свою девушку целый день. Малфой был ниже воды тише травы, а, может, Гермиона просто не давала ему повода вести себя странно и, хоть и пристально наблюдала за ним, но делала это издалека. Даже нарушителей, каким-то образом, поубавилось, так что девушке совершенно никто не докучал и обязанности старосты было исполнять легче лёгкого. Уроки проходили гладко, и юная гриффиндорка с каждым днём всё больше зарывалась в свитках да всё глубже погружалась в учёбу. Так, в трудах и заботах прошла ещё одна неделя.        Благодать и покой были в одночасье разрушены Горацием Слизнортом, подозвавшим к себе троицу сразу после очередного урока зельеварения. Несколько мгновений он изучающе смотрел на гриффиндорцев, слегка прищурив умные, глубоко посаженные глаза. Рон переминался с ноги на ногу, желая как можно скорее распрощаться с учебными обязанностями и отдохнуть после насыщенного в академическом плане дня, Гарри и Гермиона стояли не шевелясь, в свою очередь пристально рассматривая профессора. Наконец тот заговорил:       – Я буду очень рад, если вы втроём посетите мой небольшой званный ужин. Вы же не откажете старику в его маленькой просьбе?       Троица переглянулась. Всё же, они не ошиблись в его намерениях.       – Конечно же, мы придём. Спасибо за приглашение, - ответил Гарри за всех.       Услышав удовлетворяющий его ответ, Слизнорт сразу же обмяк и, как будто, потерял всякий интерес к собеседникам       – Вот и чудненько. Встреча состоится в эту пятницу в моём кабинете на седьмом этаже. Можете быть свободны.       Попрощавшись, озадаченные друзья вышли из кабинета зельеварения.       Гермиона напряжённо спросила:       – Это то, о чём я думаю?       – Полагаю, да, – задумчиво протянул Гарри.       Молчавший до того Рон вдруг передернул плечами и выпалил:       – Неудобный у него взгляд какой-то, как будто рассматривает букашек в формальдегиде.       Гарри и Гермиона согласно кивнули, не сбавляя хода.       ***       Лохматая гриффиндорка сидела на траве с увесистым учебником в руках и задумчиво жевала яблоко. Рядом лежали неисписанные листы пергамента, придавленные книгами и письменными принадлежностями, чтобы те не улетели, следуя за ласковым гуляющим по внутреннему дворику ветерком. Погода стояла чудесная: только недавно не прекращая лили дожди, но вот уже несколько дней как нещадно припекает солнце. Хоть желтизна уже успела тронуть кроны деревьев, осенние листья ещё не начали опадать, обозначая тем самым предстоявшие холода, а, значит, можно было сполна насладиться коротким в этих краях бабьим летом.       – Не понимаю, как ты вообще его терпишь! Он же невыносимый, заносчивый ублюдок!       Гермиона подняла голову, не скрывая своего удивления. Над ней возвышалась пышущая яростью Парвати Патил, грозно скрестившая руки на груди. Не дожидаясь приглашения, та плюхнулась на траву напротив недоумевающе жующей своё яблоко девушки, явно намереваясь продолжить разговор. Да уж, Гермиона совсем не ожидала такой пламенной речи от Парвати, ещё и после того инцидента с гаданием.       – Что-то случилось? – аккуратно уточнила волшебница.       – Скажу так: слава Мерлину, что ничего не случилось. Не знаю, почему она вообще обратила внимание на этого конченого придурка, но он должен был бы спасибо сказать. Всё-таки самая красивая девушка факультета! В прошлом году тащил в койку кого ни попади, а в этом стал сильно разборчивым? Да как он посмел нос воротить, слизняк недоделанный…       Гермиона покраснела до кончиков ушей. Во-первых, у неё никогда не было особого желания слушать истории про любовные похождения Малфоя, во-вторых, Парвати ничуть не сдерживалась в тоне или выражениях, поэтому на их громкий разговор обратили внимание чуть ли ни все, кто был во внутреннем дворике. Девушка на секунду задалась вопросом, почему главная сплетница школы вдруг изливает душу ей, а не своей наперснице. Своеобразная попытка извиниться? Или это из-за того, что Лаванда ушла в медкабинет сразу после завтрака, а никто получше под руку не подвернулся? В любом случае, из этой ситуации можно извлечь выгоду.       – А разве он не встречается с кем-то? – спросила Гермиона, наивно хлопая глазами и изображая крайнюю заинтересованность. – Я слышала, что он и Пэнси…       Парвати не могла не клюнуть на такую заманчивую приманку и принялась выдавать сплетни со скоростью пулемётной очереди. Гермиона была поражена этим неординарным талантом гриффиндорки: если бы она собирала информацию для борьбы с Волан-де-Мортом, а не распускания грязных слухов по школе, возможно, это бы уже изменило ход войны… Сплетни постепенно иссякли, а Гермиона так и не услышала ничего стоящего, поэтому в срочном порядке придумывала другой вопрос, который мог бы помочь что-то выведать и был бы при этом интересен самой Парвати. Как назло, в голову ничего не приходило.       – … так что в этом году он не был замечен ни с одной девушкой, ну, кроме тебя, разумеется. Он в целом почти ни с кем не общается, в основном с Блейзом Забини, своим лучшим другом. Пару раз их видели разговаривающими в пустом кабинете защиты от тёмных искусств. Наверное, сильно скучают друг по другу после ухода Малфоя из комнат Слизерина, разве не мило?       Наконец Гермиона получила то, что хотела. Значит, кабинет ЗОТИ? Волшебница сосредоточенно нахмурилась, не заметив, как лицо Парвати искосила хитренькая улыбочка.       – Ге-е-ерми-и-и, – протянула она елейно-дружелюбно, отчего старосте девочек едва не поплохело. – А это правда, что вы с Малфоем теперь очень близки? Комнаты старост, всё-таки, заколдованное на любовь место…       Так, разговор явно перешёл не в то русло. Гермиона прекрасно знала, что в системе координат Парвати несогласие с распускаемыми ей слухами является лишь доказательством их правдивости, именно поэтому отнекиваться не имело смысла. Нужно было аккуратно завлечь её чем-то другим, более волнующим, и изменить сплетню на корню. Извини Малфой, но…       – А тебе не кажется странным, – проворковала Гермиона, крайне умело изображая доверительный тон. – То, что ни Малфой, ни Забини в этом году вообще не общаются с девушками, да ещё эти перешёптывания в пустых кабинетах… Скажу по секрету, – девушка придвинулась ближе к и без того сильно заинтересованной Парвати, которая чуть не потеряла всю свою напускную сдержанность при слове секрет. – Пару раз мне показалось, что я слышала ночью открывание прохода в комнаты старост. Не знаю, выходил ли он куда-то, или кто-то приходил к нему…       – Неужели… Тайные свидания?! – на последних словах Парвати чуть ли не закричала, но, спохватившись, вовремя взяла себя в руки.       – При таком раскладе становится понятно, почему они так скучают друг по другу после ухода Малфоя из комнат Слизерина… – Гермиона как могла отыгрывала одухотворённую задумчивость, но несмотря на то, что получалось это у неё из рук вон плохо, главная сплетница школы, перевозбужденная полученной информацией, повелась бы и на худшую актёрскую игру. Она резко вскочила и, скомкано попрощавшись, пулей бросилась в сторону медкабинета. Лаванде не суждено было спокойно отдохнуть во время болезни. Гриффиндорка довольно хмыкнула: даже если сплетни она всей душой ненавидела, но на войне все средства хороши. Таким образом девушка не только отвела от себя любые подозрения, но и пошатнула гетеросексуальный авторитет «слизеринского принца». Эта мысль забавляла. Гриффиндорка уселась поудобнее и углубилась в чтение.       ***       Юная волшебница стояла у распахнутого платяного шкафа, задумчиво нахмурив брови и скрестив руки на груди. Встреча предполагалась неформальная, так что вряд ли кто-то придёт в школьной форме, но кроме неё у Гермионы почти ничего не было. Из всего вороха одежды больше всего внимания привлекала новенькая бордовая водолазка, недавно подаренная ей матерью. Девушка достала её из шкафа и придирчиво осмотрела. Ладно, хоть она и в обтяжку, что больше всего не устраивало Гермиону, можно и с ней что-то придумать. Гриффиндорка вытянула из шкафа потёртые чёрные джинсы и того же цвета мешковатый вязаный кардиган с крупными роговыми пуговицами. Неплохо, можно уже переодеваться.       Выйдя из комнат старост, Гермиона чуть ли не бегом пустилась к кабинету Слизнорта, так как до встречи оставалось всего десять минут,. Когда она, не рассчитав, чересчур громко распахнула дверь, почти все участники уже были в сборе: пустовала лишь парочка мест. Гермиона тихо притворила за собой проход и села рядом со своими друзьями.        До начала собрания ещё оставалось немного времени, поэтому девушка невзначай осматривалась по сторонам, жмурясь пока непривыкшими к чересчур яркому свету глазами. Его источником служили многочисленные свечи, не только левитирующие под потолком, но и закрепленные на стенах, столе и даже полу. Надо признать, что иллюминация здесь была ничуть не хуже, чем в Большом зале. Это и неудивительно: Слизнорт явно хорошенько раскошелился, чтобы в этих лучах выставляемые им богатства сверкали ещё ярче. Чего только не было в его кабинете! Начиная от мебели и висящих на стенах портретах и заканчивая корзинкой хлеба на столе, всё дышало какой-то бесполезной помпезностью. И всё-таки, яркий свет высвечивал не только дороговизну окружающих вещей, но и их частичную, едва заметную обветшалость, лежащую на них печать забвения, как будто обо всех этих предметах забыли на долгое время и едва не выкинули, но потом неожиданно вновь вытащили на обозрение гостям. Это было тем, что так сильно роднило их с собственным хозяином.       Гриффиндолка перевела взгляд на противоположный край стола. Напротив Золотого Трио расположился Малфой со своей свитой. Парень ленно покачивался на стуле, полуприкрыв отчего-то задумчивые серые глаза. Ему явно шла здешняя неуёмная роскошь: сейчас он наверняка чувствовал себя, как рыба в воде. Справа от него, облокотившись на стол, нагло посапывал задремавший Блейз Забини, слева сидела вытянувшаяся по струнке и сложившая руки на груди Пэнси Паркинсон. Последняя, совершенно не скрывая этого, сверлила Гермиону уж больно придирчивым взглядом. Гриффиндорке было дискомфортно от столь пристального внимания: глаза сидевшей напротив волшебницы отнюдь не светились дружелюбием. Гермиона стойко выдержала этот взгляд, упрямо вздёрнув подбородок, на что Пэнси мягко улыбнулась уголками губ и, повернувшись к Малфою, завела с ним тихую беседу.       Гермиона чувствовала, что невидиая борьба уже началась. Не зря кучка слизеринцев постоянно бросала нечитаемые взгляды на их троицу. Профессор Слизнорт действительно решил столкнуть противостоящие силы и определиться, на чьей стороне его ожидает большая выгода? Хитрый лис, ничего не скажешь. В таком случае остаётся только грамотно обороняться и вести контрнаступление даже если впереди ожидает только словесная битва. Волшебница взглянула на сидящих рядом друзей. Их серьёзные лица выражали решимость. Она не знала, насколько эта боевая готовность соответствует ожиданиям Горация Слизнорта, поэтому, в свою очередь, решила придерживаться более мягкого подхода. Всё-таки, было бы неплохо заручиться таким умудрённым опытом покровителем, а для этого нужно было действовать осторожно.       Дверь шумно отворилась и на пороге появился полный энергии Кормак Маклагген. Его взгляд почти сразу же зацепился за стоящий рядом с Гермионой пустой стул, куда он, не раздумывая, опустился. Гермионе не нравился такой расклад: теперь они все вместе как будто выступали единым фронтом, только вот новоприбывший даже не догадывался о том, зачем это собрание проводится на самом деле.       Между тем Гораций Слизнорт объявил об открытии Клуба Слизней и пригласил присутствующих к лёгкой беседе.