Harmony

      Утро началось просто сказочно. Ну, на сколько это могло быть. Уже на границах сна Эндрю отчётливо слышал приглушённый голос Стюарта, и, чёрт возьми, если это всё ещё оставалось лёгкой дымкой миража, было бы намного лучше. В реальности же ему пришлось наконец распахнуть глаза, дабы понять, откуда именно шёл источник столь раздражающей речи. Натаниэль, такой же сонный сидел на другом конце кровати, прижимая к уху телефон и хмурясь от грубого крика дядюшки на другом конце, словно вообще не понимая, в чём проблема. А всё было до ужаса просто. Это был телефон Эндрю. Как только эта информация дошла до его мозга, он тут же бросился вперёд, буквально вырвав мобильник из лап Натаниэля.       — Стюарт? — хрипло ответил Миньярд, откашлявшись. Старик, услышав его, замолк на пару мгновений, а после разразился пуще прежнего:       — Я тебя не предупреждал?! Открой мне дверь, чтобы я мог придушить тебя напрямую! — выкрикнул он, и на другой стороне послышался громкий удар. По-видимому старик прямо сейчас долбил в его дверь, однако в этом и была проблема.       — Мы сейчас не в номере...       Натаниэль рядом тут же распахнул от ужаса глаза и бросился вперёд, отобрав телефон.       — Дядюшка! Какие-то проблемы? — его нервная улыбка подкосилась.       Эндрю уже не слышал, что именно говорил Стюарт, однако его посыл явно был не самым приятным. В конце концов Натаниэль отодвинул от себя мобильник, и по выключенному дисплею Миньярд понял, что старик сам сбросил вызов.       — Не надо ему говорить, что мы ночевали здесь! — тут же воскликнул Нат, раздражённо усевшись на своём месте.       — Если бы ты не трогал мой телефон, то нам бы вообще не пришлось оправдываться.       — Если бы ты не взял трубку, нас бы начали искать наряды, — возразил он.       — Да, но теперь Стюарт ещё более недоволен, лучше бы нас искали, нежели он думал об этом, — Эндрю махнул в пространство между ними. Натаниэль нахмурился на это.       — О чём он может думать? Я вообще не понимаю, почему он так раздражается, — Нат закатил глаза, красочно размахивая руками. — Что он, что Жан! Как с ума посходили!       Эндрю замер. Шестерёнки в его голове вертелись, наконец понимая всю суть. Нет, он конечно сразу понял, что Веснински далёк от этой темы и вообще, у него есть муж, но он же не мог быть настолько тупым? Или мог?..       — Потому что он не слепой, и видит, как я на тебя смотрю, — прервал его болтовню Эндрю. Он просто не мог поверить, что судьба дала ему кого-то с разумом гуся.       — Как? — с издёвкой хмыкнул он, — с ненавистью и раздражением?       — С желанием отсосать, Веснински.       Эндрю хотелось ударить себя по лицу. Лучше признания и не придумаешь, однако это помогло наконец заткнуть Натаниэля. Как только смысл сказанных слов дошёл до него, его рот тут же захлопнулся, а синие глаза с величайшим ужасом уставились на Миньярда.       — Ты лжёшь, — спустя долгие мгновения прошептал он, а Эндрю стиснул зубы, пытаясь не дать волю раздражению.       — Ты думаешь, я бы стал лгать об этом? — нарочно медленно протянул он, всё так же не сводя с Натаниэля взгляда. Тот наконец отмер. Его губы исказила кривая ухмылка, а в глазах появился недобрый блеск.       — Ты лжёшь, просто чтобы пробраться ближе. Всё это – ложь, Эндрю. Ты делаешь это специально. Говоришь об этом и думаешь, я как идиот поведусь?       Эндрю не знал, что было тяжелее – сдерживать вспыхнувший гнев или слышать всё, что говорил Веснински. Его много как называли в жизни, но Эндрю никогда не был лжецом.       — Заткнись, — выплюнул он, борясь с желанием влепить Натаниэлю по губам, чтобы ни одно слово не покинуло этот рот снова. — Ты действительно так считаешь или просто пытаешься оправдаться?       — Ты с самого начала был крысой.       — Я никогда не скрывал от тебя своих намерений, я пришёл к тебе с правдой, зная, что это твоя жизнь, и Стюарт не имеет права лезть в неё. Я сохранил твои секреты, делил с тобой свои, — его голос перешёл на хрипящий шёпот, — я доверил тебе то, что не знает никто, а ты после всего этого считаешь, что всё это было игрой? — ему не нужен был ответ на этот вопрос, не когда глаза Натаниэля выдавали всю жалкую правду.       Эндрю всегда был самоуничтожителен, но даже это было выше его сил. Он никогда не будет ничего навязывать другим, это только их выбор. А выбор Натаниэля был очевиден. Он поднялся с постели, не желая больше ничего слышать или видеть. Он не мог смотреть на Ната и видеть в его глазах отвращение. Он слишком привык видеть это от других, но Эндрю не ожидал, что в первый раз, когда он решится довериться, это произойдёт снова.       Всё было хорошо. Всё было отлично. Всё было прекрасно... Или Эндрю просто нужно несколько сигарет и желательно самый крепкий виски, который был в его номере. Он не знал, что именно сейчас произошло. Эндрю никогда не было трудно предлагать парням из бара секс, но Натаниэль не был парнем из бара, и он не предлагал ему только секс. Будь это так, было бы проще.       Эндрю никогда не считал себя хрупким к словам. Он привык, что люди называли его монстром, и это было заслуженно. Эндрю убивал и не был нежен, он всегда действовал так, как выгодно ему, и если это кого-то не устраивало, ему было плевать. Однако сейчас, работая у Хэтвордов, он видел людей, которые убивали, но не были монстрами. У многих из них была семья, были дети. И никто из них не считал его отвратительным или ужасным. Стюарт верил в него и поддерживал так, словно видел его насквозь. И сейчас человек, который приблизился к нему так близко, вновь отвернулся от него. Эндрю не знал, почему сейчас ему было не плевать и почему это вызывало внутри него такой всплеск гнева и разочарования, что хотелось просто скрыться ото всех и поклясться самому себе, что он ни за что не повторит эту ошибку.       Возможно, впервые за всю свою работу на Хэтвордов Эндрю не хотел знать, что его ждёт. Он стоял перед дверью Стюарта и не мог поднять руку, чтобы постучать. Слишком долго Эндрю добивался всего этого, и терять всё в очередной раз было бы... трудно. Ожидание разрушало сильнее.       Стюарт был недоволен. Его лицо было поглощено мраком комнаты, когда он вальяжно сидел на диване и покачивал бокал с виски. Хэтворд, не посмотрев на него, кивнул на место рядом с собой. Старик никогда не вызывал у него тревоги. Он был строгим и требовательным, но он не был опасным. Не для Эндрю. Даже когда на него спускались тонны гнева, это было заслуженно. Как, в принципе, и сейчас. Стюарт не делал этого просто так, и это была единственная причина, почему он доверял ему. Но сейчас всё было иначе. Его тело требовало покоя и дистанции. Эндрю опустился на другой конец дивана, занимая место в самом углу и не общая ни на что внимания, подтянул ноги к груди, обхватил их руками, создавая вокруг себя мнимый щит.       Старик наклонился к кофейному столику и отставил полупустой бокал. После выпрямился и вновь облокотился на спинку дивана, но теперь уже повернувшись к Эндрю.       — Не хочешь объясниться?       Эндрю знал, что оправдываться было глупо. Даже несмотря на то, что сегодняшний звонок Стюарта был простым недопониманием, всё, что он наговорил Веснински после, таковым не было.       — Прости.       — Мне не нравится, что ты это не отрицаешь, — Стюарт скривил губы и устало потёр переносицу. — Эндрю, я хочу, чтобы ты меня правильно понял. Я не против того, что ты гей и у тебя бывают мужчины. Мне на самом деле абсолютно плевать на твою сексуальную жизнь и мне было бы плевать на то, что ты катишь яйца к моему племяннику, ибо это его жизнь. Но, Эндрю, мы оба знаем, кто его муж, и они будут мстить.       — Ты сказал, что не простишь мне этого.       — А ты сказал, что "этого" нет.       Эндрю замер, вспоминая свои собственные слова. Словно в воду глядел.       — Это – ничто, — он опустил голову на предплечья, скрыв свой взгляд, — и теперь никогда не сможет стать чем-то, — слова лились еле слышно, но даже так Эндрю услышал, как тяжело вздохнул на это старик.       — Он тебе отказал? — догадался Стюарт.       — Он назвал меня лжецом. Он думает, что я пытаюсь это сделать для тебя.       — Разве за всё это время ты хоть что-то рассказал мне? — в тоне старика послышалась усмешка, и Эндрю поднял на него суженый взгляд, — и не думай, что я поверю в те сказки, что ты мне плёл на уши.       Эндрю фыркнул.       — Раньше тебя не задевали отказы.       — Раньше я не доверял человеку свои тайны.       — Неужели в этот раз хоть кто-то смог растопить твоё ледяное сердце? — съязвил старик, и Эндрю нечего было на это ответить. Он лишь поджал губы, вновь боясь открывать слишком много.       — Эндрю, я не знаю о тебе много, но у меня есть мозги, чтобы понять, что что-то не так. Твоё прошлое только твоё, и я понимаю, что иногда доверять людям слишком трудно. Они будут отворачиваться от тебя, будут предавать. Но это не значит, что ты должен останавливаться. Я рядом для любого, что ты готов мне открыть, но я не смогу тебе помочь, если ты молчишь. Если ты думаешь, что за всё это время ты так и остался для меня просто работником, то ты ошибаешься. Ты маленький гремлин, который пытается доказать, как ненавидит всё и вся, но я не слепой, чтобы увидеть в тебе человека. Ты надёжный и заботливый, и поэтому я доверил тебе своего племянника. Вот поэтому я хочу, чтобы ты понял, что ты часть семьи и мы рядом, чтобы принять любое из твоих состояний. Ты можешь чувствовать себя плохо или хорошо – это нормально.       — Ты переусердствуешь с заботой, — спустя нескольких минут молчания ответил Эндрю.       — Ты просто не умеешь её принимать.       Эндрю придётся с этим согласиться. Он не привык чувствовать хоть что-то положительное от людей, и он всё ещё учится не искать в этом подвоха. Искренность иногда пугала до чёртиков.       — И всё же, ты не мог подождать со своим признанием хотя бы пару дней, — проворчал старик, поднявшись с места и принеся второй стакан для виски. После разлил алкоголь и передал один из них в руки Миньярда.       — Если бы ты не устроил истерику утром, то этого бы не случилось, — Эндрю сделал небольшой глоток.       — А как по-твоему я должен был отнестись к тому, что в грёбаные восемь утра Натаниэль отвечает на твой мобильник! Моя старая фантазия была не готова к этому.       Эндрю посмотрел на него со спокойным лицом, из-за чего старик лишь закатил глаза.       — Боюсь представить, что ты мог придумать.       — Я боялся за твою задницу, идиот. Один неверный шаг, и ты мёртв. Я думал, ты хотя бы будешь медленно к этому идти, а не трахаться с Натаниэлем, когда у него через месяц свадебная церемония.       — Мы не трахались, — Эндрю скривился.       — И на том спасибо, — Стюарт прижал пальцы к переносице, — будь разумным. Нам не нужно слишком явное проявление вот этого.       — Я уже сказал, что ничего не будет.       — Заткнись и засунь свою вредность поглубже, это не конец. Натаниэль не оставляет дела незавершёнными, и когда он придёт к тебе снова, попробуй разобраться с этим по-взрослому, чтобы мне не пришлось выслушивать твои депрессивные сопли после.       — Чего ты хочешь? — Эндрю совсем запутался. О какой разумности говорит Стюарт, если сам предлагает быть любовником своего племянника? — У Натаниэля есть муж, и я не думаю, что он как-то испарится.       — Мне не нравится Рико, — уже более серьёзно сказал Хэтворд. — И я не собираюсь просто так оставлять Натаниэля с ним.       Эндрю дёрнул головой в сторону, начиная чистый лист в своём разуме. Стюарт никогда не говорил о том, что хочет забрать племянника из клана Морияма. Он просто послал Эндрю выведывать их тайны и...       — Ты специально это сделал?       — А ты своей сопливой влюблённостью сделал всё в разы проще.       Эндрю скривился.       — Почему тебе нужен был я для этого? У тебя что, слишком мало авторитета, чтобы повлиять на собственного племянника?       — Человеку нельзя помочь, если он сам не желает принимать помощь.       — Он просто глупец.       — Я готов пойти на многое ради племянника, а ты можешь дать ему смысл захотеть этого.       — Я тебе ещё раз напомню, что буквально час назад он отказал мне.       Стюарт задумался.       — Что именно ты ему сказал?       А теперь задумался Эндрю. Не то чтобы он как-то отказывался от своих слов, но всё же говорить о них Стюарту...       — Я сказал, что хочу ему отсосать? — сказал он, словно сомневаясь.       И, чёрт, Эндрю ещё ни разу не видел, чтобы глаза Стюарта распахивались настолько сильно. Мужчина потерял дар речи на добрые несколько минут, прежде чем наконец помотать головой и неуверенно спросить:       — Ты долбаёб?       Ладно, возможно, он правда придумал не лучший способ выразить своё... это. Но в любом случае оно уже было сделано.       — Ты сейчас убираешься с глаз моих, чтобы я мог переварить твою тупость в одиночестве, а сам в этот момент ждёшь и надеешься, что Натаниэль, прости господи, тоже смог справиться с этим идиотизмом. Завтра будет собрание, и я надеюсь, вы сможете поговорить там.       Эндрю мог понять момент, когда лучше ретироваться, а потому, пока старик не узнал всю полную подноготную, поднялся с дивана, поставив пустой бокал обратно на стол.       — И прошу, в следующий раз не намекай так яро, — попросил старик прямо перед тем, как Эндрю красноречиво захлопнул за собой дверь.       Вернувшись в номер, Эндрю позволил себе взять несколько бутылочек из мини бара и со спокойной душой закрыться в спальне. Как бы то ни было, но чувство, что его кожа открыта и гола перед всеми, было слишком явным. Старик был честен, когда говорил, что Эндрю может довериться ему, но становиться ещё более раскрытым сейчас он не хотел.       Он забрался на свою мягкую постель, предварительно собрав по всему номеру раскинутые одеяла, и вновь соорудил маленькую крепость. Мысль о том, что он возвращается этими действиями в детство, была отвергнута. Эндрю тоже человек, и может спрятаться от всех, если ему это так нужно.       Бутылочки ударились друг о друга, когда он выпустил их из своей хватки и рассыпал на одеяло. Эндрю знал, что глушить эмоции таким способом не вариант, но и вариться в этой куче не был сейчас намерен. А потому за первой пошла вторая, а за ней и третья. В конце концов, когда мысли утихли под действием дурмана, он погрузился в тягучий сон без сновидений.       Пробуждение не было одним из самых приятных. Вокруг была темнота, а тело, несмотря на несколько слоёв укрытия, всё также оставалось холодным. Эндрю повернул голову в бок, тут же ощутив, как виски пробило едкой болью, а глаза ослепил свет мобильника. На дисплее уже виднелось несколько пропущенных от незнакомого номера, и только он хотел было смахнуть их, телефон вновь ожил, тут же разрываясь в раздражающей вибрации.       Не до конца понимая, что именно происходит, Эндрю принял звонок, сразу приложив телефон к уху.       — Эндрю?       Голос Натаниэля был тих, но так же различим. Миньярд отнял мобильник от лица и вновь посмотрел на цифры. Не найдя там ничего нового, он прислушался снова.       — Могу я прийти?       — Зачем? — всё же ответил Эндрю, теперь уже прогоняя все старые воспоминания по кругу. Это не помогало от слова совсем. Почему Натаниэль вообще подумал о том, чтобы прийти к нему? Станет ли это очередной ошибкой?       — Я хотел поговорить. Сегодня утром ты слишком быстро ушёл...       Эндрю закатил глаза, теперь свесив ноги с дивана и раздумывая, являлось ли это хорошей идеей.       — Да, — решился он.       — Да? — переспросил Натаниэль, пока Миньярд прошёл в ванную, дабы привести себя хоть в какой-то порядок после часов неспокойного сна и алкоголя.       — Это всё? — он уже было собирался положить трубку, дабы Веснински не тратил его время впустую, как на другой стороне послышалось нечто неуверенное.       — Хорошо... тогда откроешь мне дверь?       Эндрю резко замер на месте. Ему не послышалось? Он покосился на дверь ванной, и понадеялся, что Натаниэль говорил хотя бы о входной двери.       — Где ты?       — У твоего номера?       Эндрю сбросил вызов, чтобы не начать ссыпаться проклятиями уже сейчас. Тяжело облокотился на раковину и, не смотря в зеркало, умылся, пройдясь мокрыми руками по всё ещё липкой от пота шее и волосам. В любом случае сейчас ему простительно быть в любом состоянии.       В этот раз Натаниэль не был таким уверенным и наглым, когда стоял прямо за порогом и еле мог поднять голову, чтобы посмотреть Эндрю в глаза. Миньярд отошёл, пропуская его внутрь, и захлопнул дверь с такой силой, что всё тело Веснински вздрогнуло, пока пытался разуться.       Эндрю же, подхватив из тумбочки несколько упаковок мармелада, направился к дивану, вновь укутавшись в принесённый плед по самый нос. Когда Натаниэль опустился на другой конец, Миньярд мог почти физически почувствовать огромную волну отчаяния и неловкости, которые притащил с собой Веснински. Что именно могло произойти в этом мозгу за несколько часов, предугадать было сложно, поэтому Эндрю, не желая начинать разговор первым, просто принялся заглушать боль в желудке кислыми сладостями.       — Сегодняшнее утро было реально странным, — фыркнул Нат, но от чего-то этот звук напомнил смешок, и Эндрю нечитаемо посмотрел на него. Веснински замялся под этим взглядом, теперь уже лишаясь некой беззаботности. — Прости.       — Зачем ты пришёл?       — Я не понимаю, — промямлил он, теперь скопировав позу Миньярда и удобно подтянув колени к груди.       — Не понимаешь, зачем пришёл?       Натаниэль скривился.       — Не понимаю, как работают чувства, — его брови нахмурились, будто он пытался разгадать что-то невыносимо сложное. — Если бы ты не сказал мне об этом, то я бы, наверное, даже никогда и не заметил.       — В этом замешана твоя тупость или неумение взаимодействовать с людьми? — поинтересовался Эндрю, смяв пустую пачку и сразу открыв новую.       — Возможно и то, и другое, — признался он, — но я не хочу отказываться от этого только потому, что это ново.       Эндрю покосился на него.       — Тебя не смущает, что ты замужем?       — Это фиктивный брак, — напомнил он, но сути это не поменяло.       — В любом случае ты же понимаешь, что это измена?       — Ты не брал это в расчёт, когда признавался мне утром.       — Я не признавался, я говорил факты, но я никогда не говорил, что сделаю хоть что-то.       — Ты не хочешь?       — Я не стану участвовать в измене.       — Это не измена, — начал было он, но тут же заткнулся под хмурым взглядом Эндрю. Чем бы это ни было, но Эндрю знал границы. Знал, когда нужно остановиться, и не позволял себе большего.       — Ты говорил правду? — прервал тишину Натаниэль.       — Когда говорил про отсосать? — невозмутимо спросил Эндрю, получив прекрасную картину залившегося краской Веснински перед своим лицом.       — Ну обо всём... — всё же вымолвил он, отведя взгляд.       Эндрю кивнул.       — Это странно.       — Странно то, что иногда я нахожу людей привлекательными и хочу им отсосать?       — Ты считаешь меня привлекательным? — удивился Натаниэль, тут же распахнув свои глаза на Эндрю.       — Да. Любой, у кого есть глаза, может это заметить, Натаниэль.       Тишина повисла вновь. И если Эндрю в этот момент довольствовался уже третьей пачкой мармелада, то в голове у Веснински похоже происходил мозговой штурм.       — Итак, это правда, что у азиатов маленький член?       В этот раз глаза Натаниэля сделались настолько широкими, что Миньярд подумал, что прямо за ним стоит сам Мясник.       — Ты... Что?! Господи, откуда у тебя вообще эта мысль?       — Ну знаешь, есть такой стереотип, — уклончиво ответил Эндрю. — Ну так что?       — Не знаю я! Чёрт, фу, Эндрю, за что ты так со мной?! — Натаниэль скривился.       — Не знаешь?       Не могло же...       — Я не знаю, чёрт тебя дери, у нас с Рико никогда... о не-ет, зачем я это представил! — сокрушённо провыл Веснински, скрыв своё лицо в ладонях.       У Эндрю же, наоборот, казалось, произошло короткое замыкание. Единственное, на что он был способен, это протянуть гулкое "Ооо" и снова пытаться переварить поступившую информацию.       — Вы с Рико женаты, — снова начал он, — а как же первая брачная ночь?       — Если я отвечу, ты прекратишь говорить о Рико? — взмолился Натаниэль, подняв на него взгляд. Эндрю быстро клюнул головой.       — Мы... говорили об этом перед свадьбой, но Рико сразу сказал, что с таким, как я, — он мотнул рукой на своё лицо, — никогда в жизни не станет заниматься чем-либо... В прочем, это было настоящее благословение, от одной мысли о "супружеском долге" у меня подкатывает тошнота.       Эндрю полностью проигнорировал конец его диалога, зациклившись на чём-то более...       — С таким, как ты, что?       Натаниэля явно смутили эти слова. Он неловко помялся на своём месте.       — Он говорит, что я страшный, и моё тело... там шрамы, так что... да.       Эндрю нахмурился, никак не понимая, как слова "страшный" и "Натаниэль" вообще могут находиться рядом.       — Рико идиот. Буквально каждый, у кого мозг больше куриного, может увидеть обратное, — закатил глаза Эндрю, борясь с тем, чтобы это не звучало слишком. Однако это вызвало совершенно обратную реакцию.       — Ты пытаешься сделать мне комплимент? — хитрая улыбка осветила губы Натаниэля.       — Заткнись.       — У тебя уши покраснели, — этот засранец уничтожал его авторитет.       — Заткни свой чёртов рот.       — И всё же это был комплимент, — Натаниэль снова улыбнулся чересчур довольный.       — Это факты, — поправил его Эндрю. — Твои шрамы – это путь, через который ты прошёл, и пусть сгорит каждый, кто думает, что они отвратительны. Ты есть ты, и наличие этих отметин не делает тебя хуже или менее привлекательным.       — Ты не видел их все, — прозвучало на грани слышимости.       — Мне не надо их видеть, чтобы говорить правду.       Не похоже было, что Натаниэль ему поверил. Однако облегчённый выдох, что покинул его грудь, был более красноречив.