Безответственность

— Тебе не кажется, что иногда ты все-таки немного перебарщиваешь, cariño mío?       Мигель часто называл девушку всякими ласковыми словами, но «дорогая моя» в их число не входило и не сулило ничего хорошего. Да, иногда она и вправду показывала зубки больше, чем надо, но глядя на клыки своего молодого человека, кои тот постоянно скалил на новенькую, ничего иного сделать на ум не приходило. Пока ум пытался переварить борщи, Мигель стремительно надвигался, смотрел на нее своими красными глазами, но убежать, спрятаться не хотелось - насмотрелась на это за три года паучей службы, знает, что ей он не навредит. — Даже оправдаться не попытаешься? — Ладно, ладно! — девушка чуть попятилась, — но есть ли смысл? Ведь ты и сам всё знаешь, — оглянулась, чтобы не оступиться. — Я-то знаю, но хотелось бы услышать от тебя, что на этот раз, мой маленький борец за справедливость.       Ответа не последовало. Мужчина схватил за подбородок: — Смотри мне в глаза.       Красные. Как рубин, как гранат, что так подходит её знаку зодиака. Красный цвет - это любовь, страсть и власть. Ох, властью он точно обладает. Не потому, что он самый строгий босс и самый хмурый человек-паук из всех боссов, людей-пауков, которых когда-либо видела вселенная, и паучьих боссов, будь они в этой вселенной еще где-нибудь. Нет, он обладал властью над ней. Все эти супергерои ходили по струнке, даже Майлз, вступивший в ряды после второго каноничного события, уже не бесил главного. Но она бесила. Бесила, но как же приятна на ощупь и запах ее кожа ниже ушка, и как же приятно оставлять на ней отметины, чтобы все знали, чья она. Выжидающие красные глаза. — Lo estás haciendo genial, — самым мягким голосом, какой никто и никогда от него не слышал. Чутьё вопило. Нежное касание тонких запястий. В следующий же момент хрупкое тело было не очень мягко и не очень нежно впечатано в стену, благо, широкая ладонь мужчины оказалась там раньше, чем девичий затылок. — Лучше скажи что-нибудь сейчас, пока я не натворил дел, — бархатисто раздалось у того же ушка. — Vamos, — шёпот.       Взведённый курок. Он часто перескакивал с английского на испанский, внутри говорили латиноамериканские корни, разгорячённый человек не мог подобрать в давно ставшим родным языке нужное слово - одно недостаточно ёмкое, другое недостаточно запоминающееся, и прочее-прочее. Она - никогда. Нащупанный спусковой крючок. Это просьба? Это желание? Призыв к действию? Знает ли она сама, что произнесла так аккуратно? — Пожалуйста.       Выстрел. Паутина оплела руки, что уже добрые пять минут находились над головой. Она могла с легкостью освободиться, в силе своему партнеру не уступала, но сейчас это было совершенно ни к чему. — Не могу отказать тебе, малышка. Тем более, когда ты так просишь.       Выдох, соприкосновение губ, жадно, мокро. Язык вычерчивал круги на нёбе, обводил каждый зуб, касался другого лишь кончиком, дразня, не давая большего. Он был самой сладкой содовой в ее жизни, она была самим дорогим вином, а ведь он даже не пьет алкоголь. Она дурманила разум, что Мигель так старательно сохранял в трезвости, но рядом с ней весь металл плавился, становилось душно. Послышался тихий жалобный всхлип - клык проехался по нижней губе. — Прости, прости, — он успокаивающе целовал её в скулы, щеки, шею, как кот зализывал раны, и как кот же наносил новые. Побелевший шрам окропило кровью, чуть выше него скоро появится новый, его обязательно заметят её друзья и его подчиненные, но, как обычно, ничего не скажут - лишь незаметно переглянутся в моменте и похихикают чуть позже. — Тебе придётся постараться, чтобы я тебя простила, — с надрывом проговорила девушка, вдыхая долгожданный воздух, сердце колотилось где-то под голографическим костюмом. Очень удобный результат кропотливой работы ученых, детище современных технологий, что давало доступ к чему угодно при особом желании владелицы или её владельца. — Правда? — смешок, — тогда я сделаю все, что в моих силах, cariño.       Дорожка поцелуев от выпирающей ключицы до белой кожи груди, пока язык обводил ореол левого соска, правое колено оказалось между бёдер. Приглушенный стон. Хорошо, что голограмму нельзя испачкать, иначе Лайла была бы в бешенстве. — Не сдерживайся, я хочу слышать тебя.       Правый. Пупок. Ребра. Стон чуть громче. — Хорошая девочка.       Звук рвущейся ткани - паутина все же не выдержала натиска. Рука потянулась к волосам мужчины, хотелось поторопить, направить, - ожидание мучительно. Мигель резко развернул возлюбленную, та в ответ шумно вдохнула, всхлипнула - недовольно, но вместе с тем умоляюще, - она прекрасно понимала свое положение. — Плохая девочка. Кажется, стараться придется все-таки тебе, — Мигель уместил два пальца у нее во рту, призывая к послушанию. Нога все еще давила на эрогенную зону, выполнять указания, чувствуя левой ягодицей неприкрытое фактически ничем доказательство серьезности намерений босса, было сложнее, но она тщательно облизывала пальцы, стараясь не упустить ни одного миллиметра.       Отодвинув теми же пальцами влажную ткань белья, Мигель усмехнулся: — Похоже, что в этом акте унижения твоего достоинства не было никакой необходимости. Все никак не могу привыкнуть, что я обращаюсь с тобой, как с принцессой, а ты таешь от грубости.       Девушка закатила глаза, но тут же ахнула от прикосновения к чувствительному бугорку. Средний палец оказался внутри без каких-либо препятствий, благо, мужчина не пренебрегал кремами для рук - для принцессы все самое лучшее. Следом за ним вошел безымянный, в то время как большой выводил круги вокруг клитора. Мигель продолжал терзать зубами несчастную шею, оставлял следы укусов на спине, целовал кожу под ключицей, проводил языком вдоль позвоночника. Движения руки ускорились, капля пота катилась по плечу, не оставленная незамеченной, вздохи и всхлипы становились чаще и громче, но вдруг мужчина остановился и вновь развернул девушку лицом к себе. — Я не разрешал, un bebé. Прости, хоть и извиняться должен не я, — облизал покрытые смазкой пальцы и подхватил девушку под бедра, — Не скажу, что стол удобнее стены, но до кровати я не стерплю, — девушка втянула его в новый поцелуй - медленный, чувственный, в этот раз Мигель позволил ей вести, а себе - быть ведомым.       Выносливости членистоногим не занимать, но обостренные чувства играли с ними злую шутку. Разгоряченное тело коснулось холодной поверхности рабочего стола, такого пустого, что даже скинуть с него было нечего. — Нас могут услышать, — девушка, не подумав, схватилась ледяными пальцами за смуглые мускулистые плечи. — Я тебе больше скажу - нас могут еще и увидеть, — скрип открывающейся упаковки, — разве ты не этого хотела, un bebé?       По телу пронеслась стая мурашек, это не был их первый раз, но все предыдущие пахли лепестками роз и накрахмаленными простынями, а не адреналином и страхом быть пойманными каким-нибудь пауком, пришедшим отчитаться начальнику о выполненном задании. — Я постараюсь быть нежнее, — толчок. Плоть вошла на одну лишь головку, не смотря на желание ее хозяина вогнать всю длину, — Но ничего не обещаю, — рычание.       Мужчина наращивал темп, девушка, не смотря на просьбу быть громче, прикрывала рот рукой - экстрим экстримом, но с случайно зашедшими ей еще работать. Если те, конечно, не лишатся должности, конечностей, и вообще будут помнить, кто они такие. Стоило ей начать дышать чаще и стонать урывками, как Мигель тут же тормозил, оттягивая момент. Выдержка хоть куда, сколько бы он ни говорил, что не сможет остановиться. — Черт, Мигель… — Неправильно. — Пожалуйста, господин, — какая речь может идти о субординации, если перед тем, как произнести, слова в голове приходилось насильно сгребать в кучу и расставлять по порядку. — Уже лучше, — мужчина стал двигаться чуть быстрее, но темп все еще был рваный. — Papi…       Ужасные ругательства на испанском, перевод которых одному Господу Богу известен, но и тот уже давно покинул помещение. Хриплый стон, снова рычание - совершенно животные звуки, можно подумать, что хищник загнал свою жертву в угол, но из того угла хищником проще управлять. Она принцесса, госпожа, а он - ее подданный. Он готов свернуть горы и перемолоть их в труху, если она попросит. Он самый строгий босс, но в его ли руках власть?       Девушка вскрикнула и обмякла в руках возлюбленного, тот сделал еще несколько толчков и вышел. Сдувая прилипшую к ее лбу волосинку, он нажал на экран и включил ИИ, которая сразу сообщила о посетителях, ждущих у двери битый час. — Все-таки не могли увидеть, да? — И услышать тоже. Это было бы крайне безответственно с моей стороны, un bebé.