Ты снимаешь кимоно

Ты снимаешь кимоно, я смотрю в твои глаза Вижу там всю свою жизнь, больше нет пути назад Ты снимаешь кимоно, больше нет пути назад Ты снимаешь кимоно больше нет пути назад

      Темные, почти черные облака плывут низко над горизонтом, совсем рядом. Кажется, что, протяни руку — заденешь, ощутишь влагу на ладони. Конная процессия движется крайне медленно, отчасти из-за отсутствия дороги, а отчасти и из-за того, что Мэй еще не слишком устойчиво держится в седле. Кадзу ведет их по лишь ему знакомому пути, изредка обходит невидимые препятствия, делая их маршрут еще более извилистым. Порой Наито поглядывает на заснеженные верхушки деревьев, а затем всматривается в лесную чащу, словно чувствует опасность. Кицунэ поеживается. То ли от холода, то ли от долгого нахождения в седле, ее тело немеет, а ступни сводит легкой судорогой. Наконец, кони выходят на каменистую поляну, Кадзу решает спешиться. Кивает Сатоши, а после спрыгивает с лошади, подавая руку Мэй, сидящей за ним. Аккуратно принимая помощь, девушка слезает с насиженного места, расправляя складки на чуть смятом кимоно. После отходит, желая чуть взбодриться, осматривает окрестности. Прямо перед ними находится небольшое каменное строение, которое Хаттори изначально приняла за пещеру. При детальном рассмотрении оказывается, что это что-то вроде дома. Мэй решает подойти поближе, потрогать деревянные блоки, служащие своеобразной поддержкой входа в необычное строение.       — Удивительно… Что это? — шепчет девушка, прикасаясь к промерзлой древесине. Сзади слышится едва заметный хруст снега, похожий на шаги заблудившегося лесного зверька, поэтому Мэй быстро оборачивается, натыкаясь глазами на Кадзу. Тот, улыбнувшись уголком губ, коротко выдает: — Это тайное укрытие, любопытная. Останетесь с Сатоши здесь, а я отправлюсь в деревню.              — А почему мы все не можем поехать туда? — Мэй смотрит на синоби, чуть выгнув бровь. Не желает звучать требовательно, но не удается, что вызывает на лице Кадзу ухмылку. Тот порывается что-то сказать, но не успевает.       — Не успел я тебя еще загримировать, а уже болтаешь как знатная барышня, — усмехается Сатоши, неосознанно прерывая Кадзу, поэтому продолжает вместо него. — Дорога долгая предстоит, устанешь в седле с непривычки. И одну тебя тут не оставить, слишком уж…       — Любознательная, — заканчивает Кадзу, а потом направляется обратно к лошади, чтобы отвязать от седла темно-серый мешок. Чуть ощупывая, передает Мэй, находящейся в легком недоумении. — Чонган передал. Забыл в деревне отдать, теперь пригодится.       Ведомая собственной дотошностью, Хаттори разворачивает грубые веревки, а после засовывает ладонь в мешок, слегка улыбаясь. Под руку ей попадаются какие-то пучки засушенных трав, источающие приятный аромат. — Передай ему мою благодарность, — кланяется Мэй, легко улыбаясь. Ловит на себе взгляд Сатоши, вспоминает о желании задать еще один вопрос, но прерывается, вспоминая красноречивое выражение лица Кадзу в моменты, когда она ведет себя уж очень пытливо. Поэтому вновь коротко улыбается, кивая Наито: — Когда вернешься, дай нам знать.       — Обязательно, — одними глазами ухмыляется Кадзу, после чего спешно подходит к лошади Сатоши, привязывая ее поводья возле своих. — Ночью запритесь. Гостей из леса может быть немало. — бросает он кицунэ, устраиваясь в обитом седле. На прощание слегка кивает, после чего уезжает, скрываясь за полосой заснеженных деревьев. Мэй и Сатоши остаются на поляне в одиночестве.       — Пойдем внутрь, а то трясешься уже вся. Чонган от меня потом не отстанет. — ворчит Наито, принимаясь открывать вход в укрытие. Мэй спешно отворачивается, не желая раскрывать для себя очередной ненужной тайны, а потом, покрепче хватая мешок, следует за мужчиной, повязывающим какие-то веревки в выступах каменной двери.       Внутреннее убранство несказанно радует Мэй. Не привыкнув ночевать в промерзлом лесу, она была бы сейчас рада любой лачуге, поэтому наличие сразу двух комнат, очага и разнообразной еды значительно улучшает ее настроение. Осмотревшись, она решает разобрать травы, подаренные целителем. Наверняка там имеется что-то интересное, поэтому Мэй, расстелив циновку и положив рядом дощечку, принимается разглядывать сушеные веточки, больше всего похожие на диковинный чай.       — Ты чего на полу сидишь, дурная? — шикает внезапно вернувшийся Сатоши, чем заставляет девушку напугаться. Вскинув руки, она случайно роняет шуршащий сверток, из которого высыпается несколько ярко-желтых цветов.       — Не нужно меня так пугать, — выравнивая дыхание, бормочет Мэй. Пытаясь не хмуриться, она принимается собирать с пола соцветия, бережно выкладывая их на деревянную пластину. — Из-за тебя я все рассыпала.       — Не нужно винить меня в собственной неаккуратности, — вторит ей мужчина, выравнивая кадки с водой возле стены. Не в силах сдержать ухмылку, оборачивается, наблюдая, как Мэй осторожно устраивает сушеные листочки в четкие ряды. — И вообще, сворачивай свою икебану, я сейчас буду огонь разжигать, вдруг все старания Чонгана насмарку пойдут.       — Ничего ты не понимаешь, Сатоши, — бурчит девушка, все же отодвигая цветастую дощечку подальше от очага. — Это вовсе не икебана, а…       — Знаю, знаю, называй как хочешь, — Наито прерывает Хаттори, готовую пуститься в пространные объяснения, легким движением ладони убирает еще левее мешок, занимающий ее внимание последние полчаса, после чего принимается за розжиг очага. — Сейчас я воду нагрею, если захочешь — сходи освежиться.       — Я лучше чаю заварю, — отвечает Мэй, отправляясь на поиски чашек. Кажется, подобные действия она совершала десятки, нет, сотни раз, но каждый напиток, подаваемый ею, ощущался совершенно другим. Вот и в этот раз, наугад вытянув с дощечки несколько соцветий, она размалывает их в небольшой ступке, наблюдая, как они превращаются в темный порошок. Добавляет еще каких-то трав, слегка размешивая, после чего просеивает, чтобы все получилось идеально. Во всем этом процессе Мэй находит странное умиротворение, даже несмотря на несоответствие ее действий правилам церемонии, поэтому не реагирует даже на Наито, отвешивающего очередные колкости. Вместо этого принимается разливать воду по пиалам, насыпает в каждую из них горстку порошка, принимаясь тщательно, но изящно размешивать. После чего, кланяясь, передает Сатоши одну из узорчатых чашек, устраиваясь на циновке.       — Недурно, — спустя несколько глотков отвечает мужчина, вновь принимая насмешливый вид. Видя, как Мэй чуть хмурится, решает продолжить. — Ты, кажется, и в лесу церемонию не хуже императорской сможешь устроить.       — Не умеешь ты комплименты делать, Сатоши. — коротко говорит девушка, отпивая немного чая. Вкус ей кажется совершенно незнакомым, но неожиданно приятным, поэтому она выпивает еще немного, чуть покачивая головой. — Или это был не комплимент?       — Думай как хочешь, — внезапно бурчит Наито, отставляя практически пустую чашку в сторону. Отводит взгляд в сторону, чуть краснея. Не торопясь, Мэй доливает мужчине еще напитка, не улавливая странных изменений в его поведении. Не замечает и того, как он опускает взор на ее пальцы, аккуратно удерживающие темно-коричневый чайничек, после чего вновь резко отворачивается, отчего-то хмурясь.       — Тебе не кажется, что тут немного душно? — завершая свою чашку чая, бормочет Мэй, смахивая со лба выступившие капельки пота.       — Ты предлагаешь мне открыть дверь? — неуверенно шутит Сатоши, оттягивая ворот своего кимоно. С каждым выпитым глотком ему начинает казаться, что в пещере становится все жарче, словно где-то рядом открылись ворота в Нараку, выпускающие наружу адское пекло. — Не думаю, что стоит это делать, иначе к нам могут заглянуть не особо приятные гости.       — Нет-нет, я… — неожиданно смущается Мэй, прикрывая раскрасневшееся лицо рукавом своего костюма. Отодвигается подальше от очага, но прохладнее отчего-то не становится. Нестерпимо хочется стянуть с себя плотное одеяние, оставшись в одном лишь нагадзюбане, но девушка знает, что нормы приличия и собственное достоинство не дадут ей сделать подобного. Спасение находится лишь в виде аккуратно сложенного веера, который Мэй устроила за своим поясом еще до начала поездки. Несколько изящных взмахов дают едва ощутимый результат, поэтому Мэй принимается обмахиваться усерднее. Сатоши лишь наблюдает за этим, не скрывая ноток зависти — ему приходится довольствоваться собственными ладонями, которые от жары, накрывающей все тело, совсем не помогают. Нестерпимо хочется пить, но от чая это желание разгорается еще сильнее, поэтому мужчина медленно поднимается, направляясь к кадкам с прохладной водой.       — Завидую я тебе, Мэй, — начинает Наито, вновь коротко усмехаясь. Привычное шутливое настроение немного спасает его, поэтому он продолжает: — Сидишь тут, веером своим обмахиваешься, а мне от духоты страдать. — завершает пламенную речь, умывая лицо. Ледяная вода немного остужает его пыл, но лишь снаружи. Внутри же все начинает разгораться, словно призывая к чему-то.       — Хочешь, я и на тебя помашу? — вдруг отвечает Мэй, поражаясь собственной открытости, поэтому сразу добавляет: — Может хоть так ворчать перестанешь.       Наито лишь усмехается, но устраивается рядом с девушкой, подставляя оголенную шею. Словно намекает: — Давай, обмахивай. Мэй коротко хихикает, прикрывая улыбку рукавом костюма, после чего начинает делать отточенные годами движения веером, даря спасительную прохладу.       — Все. Достаточно на сегодня, — через некоторое время говорит Мэй, отстраняясь. Сатоши же продолжает смотреть на нее, точно дразнит. Обводит взглядом бледное лицо, сейчас подернутое легкой поволокой смущения. Заостряет внимание на приоткрытых губах, но тут же вновь смотрит ей в глаза, будто пытается прочесть ее мысли, узнать скрытые от многих тайны. Отчего-то Мэй не опускает взор. Напротив, принимается также дерзко рассматривать Наито. Прослеживает направление бледной россыпи родинок, тянущейся от виска к шее. Подавляет странное желание прикоснуться, узнать, как далеко проходит эта дорожка из крохотных островков. Не желает и проигрывать Сатоши, поэтому смотрит тому прямо в глаза, разглядывая золотисто-бежевые вкрапления на темной радужке. Смотрит так внимательно, что мужчина неожиданно теряется, отворачиваясь. Точно узнает что-то, о чем не должен был даже мыслить. Чувствует что-то, чего раньше никогда не ощущал. Смятение. Мэй удовлетворенно улыбается, вновь отпивает глоток чая, после чего усаживается в привычную позу. Желает добавить ароматного напитка и Наито, но тот мотает головой, убеждая кицунэ поставить чайничек на место.       — Действительно, хватит на сегодня, — невпопад бурчит мужчина, отодвигая свою чашку подальше. От одного аромата по его телу проходит короткая волна жара, но сознание расплывается, не дает связать мысли воедино, что-либо понять. Он лишь коротко улыбается, пытаясь вернуть шутливую атмосферу. Бросает парочку колкостей, в ответ на которые Хаттори хмурится, но не может сдержать усмешки, добавляя что-то в ответ. Неосознанно подставляет обратно узорчатую белую чашечку, позволяя девушке вновь наполнить ее до краев. Принимая пиалу обратно, случайно касается пальчиков Мэй, отчего по коже проходит едва ощутимый разряд, точно где-то рядом упала крохотная искра фейерверка. Девушка, кажется, тоже это чувствует, потому что чуть было не роняет чайничек, но вовремя удерживает его, с глухим звуком устраивая на деревянном столике. Слегка потирает пальцы, точно обожглась, а затем испытующе смотрит на Сатоши, будто думает, что это очередная его шутка. Не находя в его глазах подтверждения своим словам, о чем-то задумывается, чувствуя, как от краткого прикосновения наступает спасительная прохлада.       — Как думаешь, что это было? — Мэй спрашивает коротко, проходясь ладонью по кромке своего костюма. Чувствует, как холодок сходит на нет, возвращая ее к легкому покалыванию, а затем и практически нормальной температуре. Начинает казаться, что она сидит в офуро, стоящей на раскаленных камнях, из которой может высунуть лишь край собственной ладони. Решение приходит в голову Хаттори мгновенно. Невзирая на смущение, она хватает Сатоши за руку, мягко сжимая, а потом сразу отпускает. Тот непонимающе глядит на нее, чувствуя, как ладонь начинает охлаждаться, а потом и становится совсем теплой. Приятной. Точно в прикосновении девушки заключается какая-то магия. Но, с течением времени, эффект проходит, возвращая опаляющий жар. Мэй хмурится, разглядывая собственную ладонь, что теперь вновь горит. Не может сдержать вздох разочарования. Видимо, случившееся облегчение является лишь красочной иллюзией.       Наконец, Сатоши не выдерживает. Поднимается на ноги, развязывает пояс-оби, откидывая его в сторону. Стягивает с плеч и ремни, позволяя темно-бежевой рубахе свободно сползти чуть ниже, оголяя шею и ключицы. Смущаясь подобного зрелища, Мэй отворачивается, вновь прикрывая лицо узорчатым рукавом кимоно. Нечасто мужчины делают подобное прямо перед ней, поэтому у девушки возникает закономерное желание посмотреть, но, вместо этого, она принимается нарочито внимательно разглядывать цветочную вязь, идущую по краю белых чашек. Все-таки возвращает внимание к Наито, теперь жадно пьющему ледяную воду. Прослеживает, как одна из капель, огибая его подбородок, скатывается чуть ниже, легким проблеском проходясь по груди и едва выступающему прессу, а потом опускается еще ниже, заставляя Хаттори стыдливо отвести взгляд. Не замечает, что мужчина наблюдает за ее взглядом, подавляя колкую ухмылку и желание продолжить дразниться.       — Ты хочешь пить? — через несколько незримо долгих мгновений спрашивает Сатоши, покачивая в ладонях металлическую чашку.       — Не отказалась бы, — кивает Мэй, вновь распахивая веер. Делает несколько коротких взмахов, спасаясь от жары, после чего принимает от мужчины воду, делая несколько быстрых глотков. Ледяная жидкость неприятно холодит зубы, но девушка уговаривает себя не хмуриться, лишь коротко кивая в знак благодарности. Сатоши садится на настил возле очага, Мэй же наоборот встает, отходя подальше. Не понимает пока, от чего ей становится жарче — от огня рядом, или же от разгоряченного мужчины. Не желая занимать себя подобными мыслями, вновь принимается разбирать травы, подаренные Чонганом. Откладывает в сторону несколько уже знакомых соцветий, отмечая для себя необходимость спросить о том, для чего они. Незаметно расслабляет пояс своего кимоно, впуская спасительную прохладу. На секунду задумывается о том, чтобы снять пояс совсем, но одергивает себя, не решаясь повторить выходку Сатоши. Вместо этого ссыпает все травы обратно в мешок, разворачиваясь обратно к очагу. Чай уже давно остыл, впрочем, как и их беседа, но Мэй не решается добавить кипятка. Аккуратно устраивается поодаль от мужчины. Ставит вместе чашки, принимая решение помыть их уже наутро. Краем глаза замечает, как Сатоши похлопывает по месту рядом с собой. Недоумевает, но пододвигается чуть ближе, желая понять, чего же тот хочет. Удовлетворенный ее смелостью, Наито на секунду о чем-то задумывается, но говорить начинает не сразу.       — У тебя, наверное, появилось множество вопросов за время пребывания здесь и с… нами, — мужчина что-то мысленно прикидывает, продолжая: — И, думаю, Кадзу не соизволил дать ответы и на треть из них, — дожидаясь едва заметного кивка, добавляет. — Я смогу ответить на некоторые из них, но с одним условием. Победишь меня в дзянкэн три раза подряд — отвечу на один вопрос. Любой. Победишь пять — сделаю, что скажешь.       — А если нет? — с сомнением бормочет Мэй. Любопытство и возможность получить хоть какие-то подсказки будоражат ее, но девушка понимает: так просто синоби ничего не скажет, да и шанс выполнять что-либо самой ее не особо привлекает.       — Тогда отвечать будешь ты. — отрезает Сатоши, откидываясь чуть назад. Опирается ладонями о прохладный пол, не теряя ухмылки. Мэй думает, по-смешному выгнув брови, меж которых образуется неглубокая складка. Мужчине отчего-то хочется ее разгладить, но, сраженный внезапным желанием, он остается на месте, отводя взгляд в сторону.       — Хорошо. — наконец отвечает девушка, внимательно смотря на Наито. Тот, похрустывая пальцами, негромко отсчитывает «раз-два-три», после чего выставляет вперед сжатый кулак, разочаровывая Мэй, показавшую два пальца. «Камень» побеждает «ножницы».       — Один-ноль, — довольно сообщает синоби, вновь принимаясь вести отсчет. Вновь показывает кулак, заставляя Хаттори, показавшую распрямленную ладонь, хихикнуть — «бумага» побеждает «ножницы». Сатоши лишь усмехается, словно намекает, что победит точно он. — Один-один.       Последующие попытки вновь разочаровывают Мэй: сначала мужчина показывает «ножницы», позволяя девушке и ее «камню» победить, но потом отрывается по-полной, раз за разом обыгрывая неумелую кицунэ. Отсчитывая для себя уже шесть побед подряд, Наито останавливает игру, задавая вопрос: — Ответишь на два вопроса или же выполнишь действие?       На несколько долгих секунд помещение погружается в молчание, но потом Мэй, не желающая расставаться с собственными тайнами, выдает: — Действие. — хранит надежду, что мужчина не станет придумывать что-либо странное.       — Ты же гейша… — без спешки отвечает Сатоши, — станцевать сможешь? Всегда хотел увидеть такое, — добавляет, принимаясь настукивать пальцами одному ему понятный ритм. Удовлетворяясь услышанной просьбой, Мэй медленно поднимается с насиженного места. Вынимает аккуратно сложенный веер, делая короткий взмах, пускается в отточенные движения по комнате, прислушиваясь к мелодии в собственной голове. Ступает мягко, создавая легкие всполохи ветра, дополняемые шелестом ткани костюма. Не замечает, как от изящных мановений рук и поворотов тела пояс на ее кимоно расползается, оказываясь где-то в стороне. Резкое движение вперед обнажает острые ключицы, даря невесомое ощущение прохлады. Делая еще несколько плавных движений, Хаттори останавливается, кланяясь. Переводит дух, аккуратно убирая на место несколько прядей, выпавших из прически.       Только сейчас она замечает, что Сатоши смотрит на нее как-то ошарашенно. Скулы его выглядят чуть более алыми, а дыхание кажется несколько ускоренным. Недоумевая, кицунэ оглядывает себя, замечая, что пояс ее кимоно куда-то исчез. Спешно обыскивает глазами комнату, недовольно вздыхая: уголок темной узорчатой ткани виднеется в одной из кадок с водой, сам же пояс распластался по ним, точно морской дракон. Сушить его придется долго, поэтому девушке приходится покрепче запахнуть свой костюм, отправляясь вызволять потерянный элемент одежды. Сатоши поднимается, чтобы помочь, но, то ли по случайности, то ли намеренно наступает на полы кимоно Мэй, из-за чего то сползает еще ниже, оголяя острые плечики девушки, прикрытые лишь белым нагадзюбаном. Часть костюма тоже оказывается в воде, из-за чего Хаттори с трудом подавляет желание отругать мужчину, тут же сделавшего значительный шаг назад. Бросив на того недовольный взгляд, Мэй принимается отжимать намоченный пояс, а потом переходит и к кимоно, по которому вода расползается все дальше, медленно достигая середины ее голени. Мысленно насылая на Сатоши десятки проклятий, девушка выжимает и отсыревшую ткань, наконец отодвигаясь от злополучных кадок.       — Отвернись, — бегло бросает Мэй, разворачиваясь. Дождавшись, когда синоби отодвинется на приличное расстояние, подходит ближе к очагу. Сдвигает в сторону циновку, ощупывая дощечки пола, и, удовлетворяясь их температурой, разворачивает пояс, разглаживая его ладонями. Бросив короткий взгляд на Сатоши, медленно стягивает костюм, который с глухим звуком падает рядом с ней.       — Ты снимаешь кимоно… — доносится откуда-то со стороны, из-за чего кицунэ спешно оборачивается, сильнее заворачиваясь в белесый нагадзюбан, низ которого чудом не промок. Наито по-прежнему стоит к ней спиной, заведя назад руки, сцепленные в замок. Немного притопывает босой ногой по полу, насвистывая незнакомую мелодию.       — Как ты узнал? — недоверчиво бормочет Мэй, пытаясь унять легкую дрожь. Ее тело наконец не сковывает жара, но ее место занимает странное, ранее незнакомое ей напряжение. Ступни неприятно холодит мокрая ткань костюма, устроившегося перед ней в виде рваного полукруга. Поднимать его девушка не спешит, не желая вновь попасть в неловкое положение.       Не оборачиваясь, Сатоши бросает короткое: — Услышал, — после делает совсем неожиданную для Хаттори вещь: сбрасывает вниз рубаху, оголяя покрытую шрамами спину. Мэй невольно ойкает, спешно отворачиваясь. — Теперь мы в равных условиях, — добавляет он, похрустывая шеей, а затем и позвоночником. Невольно кицунэ прослеживает это движение, замечает, как перекатываются под бледной кожей мышцы, отточенные годами долгих тренировок. Чувствует, что краснеет, поэтому торопится отвести глаза. — Я могу, наконец, развернуться? — мужчина покачивается на носках, точно ожидание ответа ему претит.       — Н-нет, подожди! — Хаттори вскрикивает, спешно расправляя свое кимоно на теплом полу. Пытается скрыть оголенную ногу, из-за чего разрез ее нагадзюбана на груди становится еще больше, поэтому девушка прекращает неудачные попытки. Недовольно выдыхает, двигаясь ближе к спальному месту: — Теперь можно.       — Я смотрю в твои глаза, — зачем-то отшучивается мужчина, разворачиваясь. Держит обещание, не опуская взгляда ниже. — Красивая. — бормочет едва слышно, даже растерянно. Мэй же, не желая сохранять зрительный контакт дольше положенного, смотрит в пол, созерцая искры пламени, медленно начинающего угасать. Не сразу понимает, что сказал ей синоби, но, спустя несколько секунд, обращает взгляд на него, пытаясь уловить настроение. Сатоши молчит, но не отворачивается, будто не желает сболтнуть лишнего. Смотрит ей глубоко в глаза. Такие темные, словно гладь озера сумрачной ночью. Кажется, погляди он чуть дольше, увидит там всю свою жизнь.       — Мне стоит считать это комплиментом? — прерывает затянувшееся молчание кицунэ в попытках побороть нахлынувшее стеснение. Отчего-то возникает желание сделать пару шагов вперед, протянуть руку, чтобы провести тонким пальчиком по каждому из шрамов, рваной сетью расположившихся на подтянутой груди, и слушать. Слушать, как бьется сердце Наито, ускоряя свой темп, слушать прерывистое дыхание мужчины, наконец, слушать, его рассказы о том, как он получил эти ранения. Но Мэй не решается, вместо этого покрепче обхватывая пояс белого костюма.       — Вполне, — нервно улыбается синоби, переводя затуманенный взор чуть ниже, на приоткрытые губы девушки. Коротко ступает вперед, оказываясь возле края тканевого настила, добавляя: — Ты знаешь, я не умею говорить красивых слов, но…       — За тебя все говорит твой взгляд, — переходит на шепот Хаттори, не двигаясь с места. Между ней и Сатоши всего пара шагов и спальное место. Но делать первый шаг Мэй не решается. Тогда его делает Наито. Ступая на чуть смятое полотно, он приближается совсем близко к девушке, пристально глядя в глаза. Следит за реакцией, всматриваясь в раскрасневшееся лицо. Не видя страха, делает еще полшага вперед, легким движением дотрагиваясь до белого одеяния. Осторожно обнимает Мэй, не касаясь оголенной кожи, принимается шептать ей на ухо: — Красивая ты, очень. Смотрел бы на тебя неотрывно, будь на то хоть малейший шанс. Смотрел бы и любовался. — обдает щеку Хаттори разгоряченным дыханием, вызывая еще более яркий румянец. Девушка не отворачивается, опуская взгляд на его оголенное плечо. Слов не находит, поэтому коротко приобнимает в ответ, аккуратно устраивая пальцы на пояснице. Синоби удовлетворенно улыбается, оставляя на виске Мэй невесомый поцелуй. — Больше нет пути назад, — чуть прикусывая мочку уха, бормочет он девушке, притягивая еще ближе. — Но, скажи, если я буду очень спешить, — добавляет и, дожидаясь короткого кивка кицунэ, оставляет более долгий поцелуй на ее скуле, проводя влажную дорожку в направлении губ девушки. Чуть отстраняясь, накрывает ее губы с очередным чувственным прикосновением, уводя руки ближе к лицу Мэй. Она начинает несмело отвечать, проходясь ладонями по его спине вверх-вниз. Спустя несколько долгих минут Сатоши отпускает девушку в попытках надышаться, а затем вместе с ней опускается на тканевый настил.       Мэй продолжает неспешно оглаживать спину мужчины, прикрыв глаза. Тот же принимается зацеловывать ее раскрасневшееся лицо, медленно переходя к шее, а затем и заостренным ключицам. Хаттори сидит неподвижно, лишь немного выгибается, подставляя место под влажные прикосновения. Не желает вновь превращаться в лисичку, поэтому старается выровнять дыхание, но не выходит: Сатоши чуть прикусывает ее оголенное плечо, заставляя удивленно выдохнуть. Повторяет странное движение еще несколько раз, оглаживая спину Мэй огрубевшими подушечками пальцев. Заводит ладони чуть дальше, проходясь по кромке нагадзюбана. Кицунэ шумно дышит, чувствуя, как постепенно оголяется верх ее тела. Откидывает руки назад, придавая себе устойчивости — кажется, из-за прикосновений мужчины вокруг скоро начнут летать искры, настолько приятными они кажутся Мэй, ранее испытывавшей подобное лишь раз.       Следя за реакцией Хаттори, мужчина неспешно обводит пальцами ребра, оставляя влажный поцелуй на впадинке между небольших грудей. Усмехаясь, продолжает скользкую дорожку до пупка, попутно накрывая ареолы горячими ладонями. Мэй вновь удивленно выдыхает, но не отодвигается, пытаясь привыкнуть к неожиданно приятным прикосновениям. Чувствуя, как синоби начинает слегка сжимать ее соски, точно играясь, все же отстраняется, приоткрывая глаза, чуть подергивает плечами. Мужчина понимающе убирает руки, обхватывая талию. Сидит перед кицунэ, склонив колени, точно молится за нее. Мэй коротко улыбается, обхватывая пальцами ткань полотна, на котором сидит. Сатоши же, приподнимаясь, начинает распутывать пояс ее костюма, оголяя все больше светлой кожи.       На мгновение Мэй замирает. Тянет одну из ладоней вперед, останавливая синоби от дальнейших действий. Тот послушно убирает руки, слушая, что же хочет сказать юная гейша. Неловко улыбаясь, она бормочет: — Мне кажется, там кто-то есть, — кивает на дверь, из-за которой действительно раздаются непонятные звуки.       — Кто бы это ни был, он нас не тронет. Обещаю, — с ноткой заботы Сатоши возвращает ей короткую улыбку, от которой Мэй становится совсем спокойно. Кивая, она размещает ладонь мужчины так, чтобы та оказалась прямо на узелке, скрепляющем костюм. Удивляясь ее неожиданной смелости, Наито распутывает остаток ткани, легким движением отбрасывая ту назад. На несколько мгновений отодвигается назад, любуясь. Хаттори сидит перед ним абсолютно голая, пусть и очень смущенная. Синоби подавляет внезапное желание одеть ее, спрятать от чужих взглядов. Вместо этого аккуратно надавливает Мэй на плечи, заставляя лечь на настил. Обводит пальцами плоский живот, мягко проводя по бедру, чтобы устроить ладонь чуть выше лодыжки. Проделывает так и второй рукой, начиная разводить в стороны заостренные колени. Замечает, как кицунэ мотает головой, поэтому вновь останавливается, оставляя на ее ногах несколько коротких поцелуев.       — Я сама, — шепчет девушка, осторожно меняя расположение оголенных ног. Позволяет мужчине встать между ними, завести их чуть выше, опуская взгляд в сторону. Отчего-то не желает смотреть, как Наито созерцает ее тело. — Любуется, — повторяет про себя Мэй, возвращая на лицо нервную улыбку. Заметив это, Сатоши вновь принимается оглаживать тонкие ключицы, проходится пальцами по выступающим соскам, ребрам, наконец размещает ладони на талии.       — Красивая, — вновь говорит мужчина, припадая губами к лицу Хаттори. Вовлекает ее в пленительный поцелуй, но вскоре отстраняется, оставляя дорожки влажных прикосновений ровно по тем местам, где ранее находились его пальцы. Ощущает, как Мэй начинает изгибаться от подобных действий, все ее тело сковывает едва заметная дрожь. Чуть сбавляя напор, завершает полоску поцелуев прямиком перед самым чувствительным местом. Слышит, как кицунэ пытается сдержать хныканье, приподнимаясь, коротко спрашивает: — Ты точно этого хочешь?       — Д-да, да! — Мэй практически вскрикивает, чувствуя, как постепенно переходит грань исступления. Кажется, что от умелых ласк перед глазами скоро начнут плясать искорки, поэтому девушка неосознанно тянется ближе, все ее тело кричит: — Действуй.       И Сатоши действует. Проводит пальцами по влажным складкам, заставляя девушку прикусить нижнюю губу. Внутрь не вводит, ограничиваясь короткими движениями вперед-назад. Распаляет. Хаттори бессознательно тянется вперед, ища трения загрубевшей ладони. Наконец, мужчина сдается. Чуть отстраняется, стягивая штаны, из которых тут же выпадает несколько металлических звездочек-сюрикенов. Вновь проводит пальцами по половым губам девушки, бросая короткое: — Скажи, если будет больно, — не дожидаясь кивка, чуть входит внутрь, вырывая из груди кицунэ полувздох-полустон. Выжидая несколько секунд, продолжает двигаться, входя все глубже. Разгоряченное сознание не дает Мэй понять, больно ли ей от непривычного проникновения и наполненности, или же приятно от всех влажных поцелуев и плавных прикосновений, ощущаемых прежде, поэтому девушка решает отдаться моменту, немного выгибаясь навстречу.       Убеждаясь, что Хаттори не собирается кричать от боли и, с большей долей вероятности потворствует дальнейшим действиям, Сатоши начинает двигаться, постепенно ускоряя собственный темп. Мэй, лежа под ним, коротко постанывает, впиваясь ноготками в его предплечья. И сейчас мужчине кажется, что прекраснее этого звука, этой картинки, ничего в мире нет. Внезапно чувствуя, как Хаттори начинает двигаться все хаотичнее, больше не цепляется за него пальчиками, он осознает: достаточно. Выходит из девушки с характерным хлюпающим звуком, делает пару завершающих жестов ладонью, после чего тело Мэй сводит легкая судорога, девушка откидывает ладони на полотно, прикрывая глаза. Под веками, как кицунэ и предполагала, пляшут звездочки, точно совсем рядом сверкает цветастый фейерверк. Чувствуя, что начинает засыпать, Мэй лишь улыбается, не имея желания препятствовать этому: сонливость — верный признак того, что ей сейчас хорошо.       Наито же, поднимаясь с постели, натягивает штаны. Выпутывает из-под сонной Хаттори смятый костюм, неожиданно заботливо оборачивает девушку в него, наспех завязывая. В одном из настенных шкафчиков находит покрывало, набрасывает на кицунэ, сам же рядом не устраивается. Знает, что утром они наверняка обо всем поговорят, так что устраивается на соседнем настиле, наблюдая, как затухает огонь в очаге и сопит совсем неподалеку Мэй. Маленькая лисичка, которую Сатоши всеми силами постарается сберечь, пусть даже и ценой собственной жизни. Обязательно сделает так, чтобы она была счастлива.