На лайнере

Они ехали Хоббитон, опаздывая на экскурсию. Ксавье был уже не рад, что повёлся на такие несвоевременные приставания Аддамс — ведь практически сразу после их поспешной близости за ними зашли уже готовые к поездке Энид и Аякс, как раз тогда, когда Уэнсдей так не вовремя обнаружила на его телефоне сообщения с Дивиной. Объясниться с девушкой было вовсе не проблемой для Ксавье — но делать это при друзьях не хотелось. Уэнсдей сидела с идеально ровной спиной, натянутая как струна, и её напряжение ощущалось в воздухе, словно всё пространство автомобиля было пронизано электрическими импульсами. Ксавье же наоборот не мог сидеть ровно, всё время меняя своё положение, то выпрямляя, а то наоборот сгибая поочередно руки, ноги и спину. По его телу расползался липкий и неприятный страх — слишком уж пронзительно на него взглянула тогда Уэнсдей. Несмотря на то, что в их отношениях, казалось бы, было всё хорошо, его не покидала мысль, что есть что-то, чего им не хватает для абсолютного спокойствия и доверия друг к другу. Дивина ему написала буквально на днях — и он даже не придал этому особого значения. Он на неё уже не злился и считал, что всё, что произошло за последние пару месяцев было только к лучшему, поэтому её попытки ещё раз обсудить их отношения он воспринял абсолютно равнодушно — но, так как он не считал правильным враждовать с бывшими, он согласился обсудить с ней произошедшее между ними. В любом случае ему нужно будет заехать к ней — забрать остатки вещей и автомобиль. — Мы уже почти на месте, и через пару минут начнется экскурсия! — воодушевленный Аякс вовсе не замечал особого настроения друзей, чего не скажешь об Энид, которая так нетипично для нее молчала всю дорогу и периодически бросала встревоженные взгляды на задний ряд, где сидели напряжённые Торп и Аддамс. Выйдя из машины, вся четверка направилась ко входу, где уже стояла толпа туристов. Уэнсдей прошла вперёд, и волнующийся за её состояние Ксавье поспешил за ней. — Уэнс, ты же не думаешь, что у меня помимо тебя есть ещё отношения? — шепнул он ей на ухо, подойдя вплотную сзади, и она от неожиданности слегка вздрогнула, но не стала отстраняться. — Умоляю, скажи, что всё нормально и ты меня выслушаешь позже, когда будет возможность поговорить? Уэнсдей ненадолго обернулась и мельком встретилась взглядом с Ксавье. Её темные глаза казались грустными и уставшими, она тяжело вздохнула и поджала губы, будто обдумывая его слова. В конце концов, когда уже ворота Хоббитона открылись и всю толпу повели внутрь парка декораций, она легонько кивнула и взяла его за руку. Ксавье шёл за руку со слегка отстраненной Уэнсдей, всё ещё переживая о случившемся. Пейзажи вокруг были похожи на настоящую сказку — рельеф местности напоминал древнюю Англию, где под холмиками периодически виднелись норки хоббитов, рядом с каждой из которых был свой небольшой сад с живыми изгородями и калитками. Они прогуливались от норки к норке с экскурсоводом, который рассказывал историю создания этого места, иногда углубляясь в детали построения той или иной декорации, а где-то рассказывая истории о съёмках здесь различных сцен. Аякс был по детски воодушевлен и постоянно вставлял какие-то реплики, а Энид, хоть всё ещё и молчала, но, похоже, увидев, что Ксавье и Уэнсдей держатся за руки, расслабилась, решив, что инцидент исчерпан. Сама Уэнс, несмотря на то, что фильмы о хоббитах она не смотрела, тихонько улыбалась местным пейзажам, проникшись сказочной атмосферой. Декораций было не так много, как Ксавье изначально ожидал, а его мысли неизменно возвращались к девушке, которая хоть и взяла его за руку, немного расслабившись, но несвойственное ей напряжение всё равно чувствовалось слишком явно. Ему нечего было скрывать, да он и не стал бы — но отчего-то мысль, что Уэнсдей может ему и не поверить, что-то себе надумав, заставляла сердце болезненно сжаться в ожидании разговора. Их повели к мельнице через живописный двойной арочный мост — такие можно было встретить, пожалуй, только в Европе — сохранившись со времён средневековья, они привлекали к себе туристов со всего мира. Этот мост, построенный недавно, на глаз было не отличить от европейских, и, окунувшись в эту сказку, Ксавье, несмотря на сохраняющуюся в душе тревогу, наслаждался моментом и думал о том, как он благодарен судьбе, что занесла его на этот корабль, позволила ему побывать в поистине невероятных местах, свела с людьми, близкими по духу и особенно с той самой, с которой ему так хорошо просто стоять и вдыхать свежий новозеландский воздух, глядя на открывающиеся взору луга. — Уже накрывают лёгкий ужин, пойдёмте! — с непринуждённой улыбкой махнул им рукой Аякс, после чего Уэнс выпустила из своей ладони руку Ксавье и прошла в направлении местной трапезной. Энид, немного встревоженно глядя ей вслед, подошла чуть ближе к Ксавье, пока беспечный Аякс отправился за Уэнсдей. — Как вы? — спросила Синклер, оглядываясь на Уэнс. — Уж не знаю, что у вас произошло, но на ней просто лица нет, Ксавье! Что ты натворил? Тяжело вздохнув, Торп медленно побрёл за всей экскурсионной группой. Отвечать Энид он не стал — все равно сейчас, за пару минут, не расскажешь всё, как оно есть. — Пожалуйста, скажи мне, что вечером в отеле ты с ней всё уладишь! Я переживаю! — она переступала с ноги на ногу, стоя у входа в ожидании, когда вся толпа пройдёт внутрь. — Я ведь уже даже выбрала платье, в котором пойду на вашу свадьбу! Ксавье, на мгновение выпучив глаза от её неожиданной реплики, взглянул в лицо блондинки, увидев на нем предельно серьезное выражение тревоги за их отношения, и залился неподдельным и громким смехом. Энид иногда умела сказать что-то нелепое настолько, что становилось совершенно не ясно, шутка это или же её особый взгляд на мир. К неконтролируемому смеху Ксавье почти сразу присоединилась и Энид, с той лишь разницей, что она посмеивалась тихо и скромно, и Торпу показалось, что она пыталась себя сдерживать. Люди стали оглядываться на хохочущего парня, и Уэнсдей, стоя в самом начале толпы, тоже удивлённо на них посмотрела. — Между прочим я серьёзно, и даже не знаю, что тут смешного, — немного обиженно выпалила Энид, продолжая улыбаться. — Да я понял… — Ксавье, усилием воли решив успокоиться, как минимум чтобы не создавать к себе ещё больше вопросов со стороны Уэнсдей, уже говорил тише. — Конечно, вечером я всё улажу, обещаю. Их завели в довольно тесную трапезную, оформленную в средневековом стиле. Здесь было довольно темно — несколько крошечных окошек давали слабый свет от уже клонящегося к закату солнца, а один из работников заведения зажигал стоящие в канделябрах свечи прямо при них. Стол был уже накрыт — и, хоть казалось, что он ломился от необычных глазу блюд, но количество желающих их испробовать явно превышало число возможных порций. Уэнсдей заняла ему место рядом с собой, по левую сторону от вытянутого овального стола. Несколько официантов разрезали приготовленную в печи дичь на куски и выкладывали на тарелки по порциям вместе с салатом и небольшими закусками. Казалось, что это было чем-то средним между средневековой трапезой и современностью — блюда, хоть и были необычными, но ни одно не отличалось слишком уж странным для современного человека вкусом. Вопреки ожиданиям, блюда оказались вкусными и сытными, и Ксавье очень быстро наелся. Уже через полчаса пустые тарелки выносили из зала, а сытые туристы неспеша следовали на парковку, чтобы наконец отправиться по своим отелям. — Пойдёмте скорее домой, нужно выспаться, — Энид первая стала всех торопить. — Но ещё очень рано спать, — возразил ей Аякс. Девушка строго посмотрела на него и нахмурилась. — В любом случае, отдохнуть не помешает, — Торпу показалось, что Энид явно хотела оставить ему с Уэнсдей достаточно времени для разговора, убеждая Аякса пошевелиться. Но сели в автомобиль они только через полчаса. Пройдя по паре сувенирных у выхода, они поразглядывали бессмысленные безделушки и что-то даже прикупили. Наконец отчалив к отелю, они ехали в тишине, устало глядя в окно, где солнце уже давно зашло за горизонт и редкие огни соседних деревень слабо горели вдалеке. Уэнсдей была спокойна и грустна, чем снова слегка встревожила Ксавье. Она молча прошла в свой номер, наспех пожелав ребятам спокойной ночи, и Ксавье, спешащий за ней, снова видел её напряжение во всех её движениях. Она кинула чёрную элегантную дамскую сумочку на кровать и прошла к окну, всматриваясь вдаль. Здесь, в отличие от их каюты на лайнере, где балкон выходил в открытое море и чаще всего являл взору кромешную тьму ночного океана, окна выходили во внутренний двор отеля, где подсвечивался пустой бассейн, а несколько деревьев были обтянуты гирляндой. — Я предполагаю, о чём ты могла подумать, Уэнсдей, — Ксавье начал, не имея никакого желания откладывать разговор. — Но у меня с этой девушкой уже ничего нет. И не может быть, ведь я с тобой. Я говорил тебе о ней как-то — я с ней расстался непосредственно перед поездкой. Она молчала, всё ещё глядя в окно. Мельком взглянув на Ксавье, она продолжила всматриваться вдаль, будучи такой же напряжённой и всем своим видом окуная Торпа в состояние паники. А что, если она не поверит? Если она сейчас уйдёт? Он бы соглал себе, если б сказал, что ему было бы легко её сейчас отпустить. Особенно теперь, когда ему так знакомо тепло её рук, её мягкая улыбка, её заливистый смех. — Ничто тебе не мешает к ней вернуться. Тем более, что она, похоже, этого хочет, — возразила Уэнсдей каким-то резким и чуждым для неё голосом. — Уэнсдей… — он прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Но мне она не нужна, и я не собираюсь к ней возвращаться. Я с тобой, а она просто написала мне. Я бы не стал от тебя это скрывать. — Но ты хотел с ней встретиться, — она, наконец, повернула голову, глядя в глаза Ксавье так внимательно, будто пытаясь найти там какой-то изъян. — Мне всё равно нужно забрать у неё остатки вещей, — он пожал плечами. — Да и я хорошо к ней отношусь и поэтому обсужу с ней наше расставание, если ей будет от этого легче, — Ксавье смотрел ей в глаза, пытаясь взглядом передать девушке всё, что он к ней испытывает. — Но это не значит, что наш с ней разговор что-то может изменить. — Знаешь, я думала о наших отношениях, — она снова отвела взгляд в сторону, уставившись на включенный у кровати торшер. — У нас ведь с тобой типичный курортный роман. Прилетим домой, и всё вернётся на круги своя. Ксавье резко бросило в жар от этой реплики. Что она хочет этим сказать? Что у них всё несерьёзно? Что она его бросит, как только они приплывут? А он больше не хотел быть без неё ни за что на свете. — Уэнс… Что ты такое говоришь? Я… — он запнулся, боясь сказать эти важные слова, но, вдохнув поглубже, нашёл в себе силы продолжить. — Я люблю тебя. Да, уже люблю. Конечно, я не буду держать тебя силой, но для меня это никакой не курортный роман. Я бы ужасно хотел, если ты позволишь, быть с тобой и дальше, и после круиза. Она выпучила глаза, глядя на него, будто его слова её немало удивили. Глубоко вздохнув, она начала теребить руками прядь волос, будто бы нервничая. Переводя взгляд с одного предмета на другой, переминаясь с ноги на ногу, она тяжело дышала, теперь уже избегая смотреть на парня. — Я устала. Пойдём спать, — вдруг сказала она, и Ксавье почувствовал себя так, будто его окатили ведром ледяной воды. Что за странная реакция на признание в любви? Да, пожалуй, он сказал это слишком рано — если бы не было этой острой ситуации, то он бы, наверное, ещё носил в себе эти чувства месяца два, прежде чем выпустить наружу. Но, разве она не этого хотела? Разве не спрашивала сама о намерениях парня насчёт их отношений? Или, быть может, она и сама хотела бы, чтобы это было всего лишь курортным романом? Нет, это не могло быть правдой. Уэнсдей отправилась в душ, оставив парня в смятении и лёгкой обиде на девушку. Он не привык разбрасываться признаниями направо и налево и эти слова в своей жизни не говорил почти никому — но вместо взаимности он получил какое-то равнодушие и болезненное молчание. Интуиция подсказывала Ксавье, что его чувства к Уэнсдей взаимны, но, если это действительно так, то что же в конце концов им мешает? В это день они больше не говорили. Ксавье старался не злиться на девушку, объясняя ее странную реакцию чем угодно, но только не равнодушием. Нутром чувствуя, что сегодня её нужно оставить в покое, он, наспех приняв душ, тоже лег спать, тем более что они за этот день действительно порядком устали. *** Они въезжали в Тонгариро, который из всех ребят Уэнсдей ждала больше всего. Ксавье был за рулём, пока Аякс и Энид на заднем сиденье досыпали свой сон. Дорога заняла два с половиной часа, но сейчас было всего лишь девять утра — сегодня Уэнсдей практически силой подняла всех около шести. Энид недовольно бурчала, когда спускалась на завтрак, проклиная подругу и высказывая сожаления, что сама же предложила арендовать авто на четверых. Торп тоже не выспался, полночи безуспешно пытаясь уснуть. Вчерашний разговор, закончившийся скорее на дурной ноте, не выходил из его головы, и его мутило — то ли от начинающегося серпантина, то ли от недосыпа, то ли от мыслей о том, что с Уэнс у него ничего не выйдет. С утра они ещё толком не разговаривали. Уэнсдей сказала ему буквально несколько слов, и все они относились к их сборам в национальный парк, но никак не к их отношениям. Стараясь себя успокоить и заодно пробудить, Ксавье нервно покусывал только недавно зажившие костяшки пальцев — лёгкая боль хоть немного отрезвляла его и позволяла сосредоточиться на вождении. — Давай я поведу, — сказала Уэнсдей, когда они уже въехали в парк и остановились, чтобы взять карту в визитор центре. — Ты же спишь на ходу. — Я нормально, — соврал Ксавье, и как бы в подтверждение своих слов открыл глаза пошире. — В любом случае я уже не собираюсь спать. Энид с Аяксом даже не проснулись, так и продолжая сидеть на заднем сиденье, пока Торп и Аддамс изучали карту местности. Она казалась совершенно непонятной — по крайней мере, Ксавье по ней не мог определить, куда им нужно ехать. — Да, всё ясно, поехали, — кивнула сама себе Уэнсдей, глядя в брошюру. — Если хочешь быть за рулём, то я буду показывать направление. Она всё ещё избегала на него смотреть, и Ксавье не мог этого не заметить. Сегодня она уже не была напряжена — скорее наоборот, она казалась расслабленной и какой-то немного скованной, будто виноватой. С особым усердием глядя в карту, она указывала дорогу, иногда бросая взгляд на открывающиеся виды. Пейзажи за окном захватывали дух. Вдалеке виднелись невероятные вулканы, на которых, в отличие от гавайских, красивыми бороздами лежали полоски снега. Периодически они проезжали небольшие водопады и живописные озёра, каждое из которых было достойно того, чтобы изобразить на полотне. Надо признать, Ксавье не ожидал ничего подобного — пожалуй, только вертолет на Кауаи был более ярким впечатлением всего круиза, а эти местами безжизненные вулканические пейзажи Новой Зеландии прямо сейчас выходили на твердое второе место. — Здесь нужно пройтись, — сказала Уэнсдей после того, как Ксавье остановил машину там, где она попросила. — Как думаешь, стоит их будить? — Пусть спят, — Ксавье пожал плечами. На самом деле ему хотелось остаться с Уэнсдей наедине — возможно, обсудить вчерашнее. Ребята, которые ещё вчера высказывались насчёт этого парка скептично, могут и поспать ещё немного. Они вышли из машины, предварительно оставив записку с информацией о том, по какому маршруту они отправились. Ксавье шёл за Уэнсдей, глядя по сторонам — и чем дальше вглубь тропы они заходили, тем сильнее перехватывало его дыхание от местных красот. Да, вчерашнее место, хоть и создало сказочную атмосферу, но не сравнится с этим, где сама природа создала свою сказку невероятных масштабов. Уэнсдей поскромничала, сказав, что им нужно «пройтись». Они поднимались в гору уже четвертый час — водопады были всё выше и полноводней, виды всё живописней. Они даже прошли мимо массивного ледника — такое Ксавье видел впервые. Вулканические пейзажи соединялись с суровым климатом Новой Зеландии, рождая действительно нечто уникальное, не похожее ни на одно другое место на планете. — Скоро дойдем до озера, — сказала, слегка запыхавшись, Уэнсдей. — Ещё метров двести… — Мы уже видели много озёр, — Ксавье уже тоже порядком устал, но не хотел показывать этого. В конце концов, это всего лишь поход в горы, который ещё никому не повредил. Но накопленная усталость все равно давала о себе знать. Уже хотелось есть — после завтрака прошло целых семь часов, а тут и вовсе не было никаких кафе — только одна природа, почти нетронутая человеком. Но только они поднялись к конечной точке маршрута, как все мысли о еде ушли на второй план — перед глазами открывалась живописная панорама с несколькими вулканами, которые аккуратными конусами возвышались над долиной, в центре которой располагалось зелёного цвета озеро, а рядом с ним скромно дымились несколько небольших гейзеров. — Никогда не видел такой цвет воды, — севшим от впечатлений голосом сказал Ксавье. Уэнсдей улыбалась — похоже, именно сюда она мечтала попасть больше всего. Её глаза блестели каким-то особенным энтузиазмом — он помнил этот взгляд только во время вертолетного тура, после которого они так сблизились. Ему вдруг захотелось подойти и обнять её — но он вдруг вспомнил, что их отношения после вчерашнего находятся в каком-то непонятном, подвешенном состоянии. И тем не менее, он ощущал удивительное — ему было хорошо с ней даже сейчас, даже во время размолвки. Магия места давала своё, но и девушка рядом с ним была здесь не менее значимой — а, скорее всего, даже значимей всего вокруг, всех этих гор и озёр самых необычных цветов. — Ты, наверное, голоден, — Уэнсдей прервала его размышления, и он, сфокусировав на ней взгляд, увидел, как она открывает свой рюкзак, доставая оттуда овощи и бутерброды. — Почему ты не дала мне это всё нести? — до Ксавье вдруг дошло, что всё это время её ноша была значительно тяжелее, чем его, и чувство лёгкого стыда наркыло его. — Это пустяки. Пойдём посидим, Ксавье. Они нашли лавочку, откуда открывался тот же великолепный вид, но которая была чуть в стороне от тропы, тем самым давая им возможность сидеть вдали от остальных туристов, которые сегодня выбрали тот же маршрут, что и они. Обычные помидоры, огурцы и перец, которые в обычной жизни нужно заправлять специями и заправками для усиления вкуса, сейчас казались самым вкусным, что он только ел. Пожалуй, усталость от такого длительного восхождения имеет свои явные плюсы. — Прости меня, Ксавье, — Уэнсдей посмотрела на него как-то кротко, будто боялась говорить. — Я знаю, что отреагировала неправильно, безразлично. Я испугалась. Я никогда не… Никогда не чувствовала ничего подобного. Кусок помидора так и застрял во рту — Ксавье замер, застыл, глядя на девушку. Она казалась неуверенной и кроткой — и как никогда крошечной, особенно на фоне гигантских вулканов. — Знаешь, я всегда держала дистанцию. Я так привыкла, и мне казалось, так и нужно, — продолжила она. — Но с тобой всё вышло по другому. Мне вдруг хочется раствориться в тебе, в этих отношениях, но я боюсь. Я никогда себе не позволяла подобного. Я боюсь, что однажды ты скажешь «это было хорошо, но я устал и иду дальше». Конечно, я отпущу тебя, но я уже сейчас, заранее, боюсь этой боли. Она тяжело вздохнула и подняла на него глаза. Казалось, ей это далось тяжело — вот так взглянуть на него после подобного признания, которое хоть и звучало чуть иначе, чем вчерашнее признание Ксавье, но по объему вложенных в него чувств было едва ли не шире. Торп пододвинулся ближе и приобнял Уэнсдей, думая о том, как же зря он переживал — ведь бояться, впервые в жизни влюбившись, абсолютно нормально — он и сам испытывал подобного рода волнение. — Иногда эмоции меня захлестывают, и я снова думаю, что для тебя это игра. И в эти моменты сама пугаюсь того, насколько же я в тебе, оказывается, погрязла, — она говорила тихо, делясь самым сокровенным. — Как так вышло? Мы, вроде бы, совсем недолго вместе… А я уже переживаю о том, что мы из разных городов, и всё думаю, что же будет дальше с нами… И снова боюсь… — Уэнс… — Ксавье прижал её к себе ещё крепче и чмокнул в макушку. — Это всё мелочи. Если захочешь, я перееду к тебе. Или мы вместе переедем куда пожелаешь ты. Это неважно. Я буду с тобой. Прохладный ветер ласкал их фигуры, но не продувал насквозь. Гейзеры вдалеке тихонько дымились, так же неспеша, как дышала девушка в его руках, такая маленькая и с виду хрупкая, но всегда казавшаяся такой сильной и статной, такой рациональной и контролирующей свои чувства, пока вдруг однажды она не почувствовала, что Ксавье, с которым её так нелепо свела жизнь и которого она знает совсем ничего, значит для неё больше, чем кто бы то ни было. Она ещё сильней прижалась к парню, утыкаясь носом ему в жилетку. — Я верю тебе, Ксавье, — она вдохнула поглубже. — Я, наверное, ещё боюсь, но это не значит, что я тебе не доверяю. — Я ведь могу надеяться, что теперь ты переедешь в нашу каюту? — проводя рукой по её волосам, сегодня так необычно заплетённым в две красивые косы, Ксавье усмехнулся, вспомнив, что она всё это время так и не хотела переезжать, вероятно боясь с ним сблизиться. — В твою каюту, ты хотел сказать… — она улыбнулась. — В нашу, Уэнс. Это всегда была наша каюта. Её улыбка расплылась ещё сильнее, отчего на щеках появились маленькие ямочки, которых он раньше не замечал. Ксавье, сократив остатки расстояния до её лица, нежно накрыл её губы своими, тыльной стороной одной руки аккуратно проводя по её щеке, а другой продолжая крепко обнимать девушку, которую он так иррационально полюбил. — Вы значит нас бросили, и сами ушли сюда целоваться! — послышался вдалеке голос возмущенного Аякса. — А мы, между прочим, шли до вас целых четыре часа! Могли бы и разбудить нас! Уэнс, не успев толком разорвать поцелуй, прыснула от смеха прямо в губы парню, и они, продолжая сидеть в объятиях и посмеиваться, обернулись в поисках Аякса.