Velvet gloves

На самом деле, Бэйби была не самым общительным человеком в еë группе. Именно поэтому, когда еë одноклассники ушли отмечать окончание учебного года (и готовиться к балу), она осталась в общежитии практически одна. — Ты точно не хочешь пойти? — Баллора сегодня была как всегда — ослепительна и прекрасна. Что там на ней сегодня? — Я иду выбирать платье к балу. Кстати, ты уже выбрала? — Да, ещë давно, — сказала Бэйби. В ней горело желание бросить всë и идти со своей подругой, наплевав даже на неохоту лишний раз видеться с бесящими ее одноклассниками. Однако, в ней так же горело не только это желание… — мне немного хреново, так что я посижу в общаге. — Очень жаль. Придëтся идти с Боннет, — вздохнула высокая девушка, отчего Бэйби слегка сморщила нос. Наверное, это последний человек, которого она хотела видеть в своей жизни. — Но, если передумаешь, можешь мне позвонить, — Баллора обняла свою лучшую подругу прежде, чем уйти. — До вечера, надеюсь, тебе станет лучше. — Пока! — Бэйби попрощалась. Она постояла ещë минут пять у входной двери, а потом направилась в их общую комнату. «Она снова обняла меня, — думала девушка. — У неë такие мягкие руки. Не то, что мои». Она взглянула на свои руки, пока шла. Нельзя сказать, что она была полной девушкой, скорее, просто чуть крепче своих сверстников; у неë не было проблем с талией, однако ей бы стоило прекратить есть столько мороженого и других сладостей, а то при таком низком росте, как у нее, легко потолстеешь. Баллора была еë противоположность. Как и любая уважающая себя балерина, она имела хорошую фигуру и всегда держала себя в форме. Она всегда была аккуратна в любом своëм деле, чтобы то ни было, производя невероятное впечатление на окружающих. В том числе, и на Бэйби. А всë же как так получилось, что такая неуклюжая девчонка с веснушками и глупыми, по еë мнению, рыжими волосами смогла стать подругой этого невероятного эталона красоты? Всë очень просто. Они — подруги детства. К тому же, у Баллоры очень доброе сердце. Настолько доброе, чтобы подружиться с девочкой, с которой никто не хотел дружить из-за еë лишнего веса. Каждый раз, когда Бэйби спрашивала, почему Баллора всë ещë дружит с ней, та просто отвечала: — Это всë из-за веса? Какие глупости. Разве это делает тебя плохим человеком? Бэйби заперла дверь в комнату. Она села на кровать и вздохнула. О Боже, что Баллора с ней сделала? Сегодня она надела красивый обтягивающий топ и юбку в фиолетовый цвет. Воспоминания о внешнем виде балерины заставили Бэйби поджать ноги и потереть их между собой. Как же давно она не ощущала это чувство. Нет, с этим надо что-то делать. Девушка замычала и потянулась к ноутбуку. Ей всë равно. Ей нужно сделать это здесь и прямо сейчас. Она стянула свои джинсы и футболку, оставшись только в одном нижнем белье, дабы как можно сильнее погрузиться в ощущения. Вкладка «Инкогнито» терпеливо ждала, когда Бэйби устроится поудобней в своей кровати. Ей это не впервые. Она смело листает видео и, кажется, ни одно не подходит под еë настроение. Как странно, обычно Бэйби было абсолютно всë равно, какое порно смотреть, а теперь в ней проснулся эксперт. Она долго, лихорадочно водила мышкой, пока не остановилась. Еë сердце быстро забилось, а внизу стало становиться жарко. То, что надо. Она включает видео и даже не спешит перематывать на середину по привычке. Она наслаждается тем, что видит. Женщина, одетая в бархатное платье, подходит к партнëрше в другом платье и начинает с ней болтать. Всë происходит в клубе, однако очевидно, что все действия будут проводиться в общественном туалете. Бэйби даже не помнит, с каких это пор ей нравится бархат. Возможно, это произошло, когда еë папа привез небольшой кусок бархата, когда ей было десять. Она взяла его в руки и потрогала. Именно с этого момента она стала чувствовать себя так, будто попала в рай. Еë маленькие детские пальчики утонули в мягком красном бархате, когда она трогала его. Мурашки пробежали по её коже и она поняла, что это было тем, чего бы она больше всего хотела в своей жизни. Она прижала его к груди, и ей показалось, что весь мир отдал ей всю мягкость, которую он имел. Это было еë первым чувством эйфории, которое она не забудет никогда. Все свое детство и юность Бэйби то и дело заглядывалась разными бархатными нарядами, она не могла отвести от них взгляда. Иногда (ладно, не иногда, а довольно-таки часто) она представляла себя в них, как мягкая приятная ткань будет облегать ее тело, как ей все будут восхищаться, как она сама будет собой восхищаться… В кои-то веки. Но не об этом сейчас речь. Шло время, девушка выросла, вырос и ее разум, начав понимать многое, чего она не понимала, когда была маленькой. В очередной раз вспоминая неописуемую нежность и мягкость любимого материала, однажды она поняла, что испытывает от него не только тактильный восторг… А мурашки бегут не только по рукам. Каждый раз, думая о бархате, ее голову теперь посещала одна и та же мысль: как же было бы приятно ощутить его там. Трущимся о самые сокровенные места, легонько щекочущим кожу возможными небольшими пылинками, ненароком там оказавшимися, заставляющим скулить, стонать и бесстыдно мокнуть от такой невыносимой нежности. Вспоминать, да и просто думать — сплошное удовольствие. Однако Бэйби все же пробовала временно выбросить эти мысли из головы, чтобы не отвлекаться от того, что происходит на экране. Женщины уже сидели за столом, плечом к плечу, и вовсю распивали какой-то коктейль — Бэйби не разбирается, но, судя по всему, что-то алкогольное. Рядом с ними никого нет, только проходящие мимо парни то и дело кидают обеим заинтересованные взгляды. Однако те смотрят лишь друг на друга, словно бы никого и ничего вокруг себя не замечая. Наблюдающая за всем девушка с ангельским терпением ждет, когда пройдет эта так называемая прелюдия и начнется самый сок, хотя ей уже сложно ждать, когда наконец можно начать себя ласкать. Хотя, в прочем… Чего медлить? Можно же поласкать себя совсем чуточку сейчас, чтобы потом завестись лишь сильнее. Невольно ухмыльнувшись своим мыслям, правда, почему-то немного нервно, Бэйби поставила видео на паузу, чтобы не пропустить ровным счетом ничего, после чего потянула руку к ящику своей прикроватной тумбы. Какое счастье, что деликатная, вежливая и воспитанная Баллора ни за что не будет заглядывать в чужие ящики, как бы ей не было любопытно, а от того и не знает, что прячет там ее подруга. А прятала там рыжая девушка всего пару, но очень интересных вещей. Крайне редко она ими пользовалась, стоило ей уединиться сама с собой, ибо возникал какой-то небольшой машинальный страх того, что ее может кто-то спалить. Однако… Чего ей бояться сейчас? Она одна в общежитии, и кроме того, заперла дверь своей комнаты. Достав из тумбы скрепленные между собой на цепочке зажимы для сосков и большой красный вибратор, Бэйби, пытаясь ничего не бояться и стыдиться, стянула с себя и трусы, бросив их прямо на пол, после чего вновь включила видео. Наблюдая, как женщины на экране болтают, постепенно пьянеют, кидая друг на друга уже томные и даже вызывающие взгляды, она лизнула большой и указательный пальцы на обеих руках и принялась медленно и плавно ласкать свои соски — совсем легонько гладить, изредка сжимая, будто бы не решаясь на более откровенные ласки. Хотя, то ли она уже успела достаточно завестись, то ли после многочисленных непотребств сама с собой ее тело просто стало таким непозволительно чувствительным, однако даже с таких почти невинных прикосновений по ее коже пошла легкая обжигающая дрожь. Невольно прикусив губу, девушка продолжила наблюдать, ерзая на одном месте, уже устав ждать, когда главные актрисы видео наконец поймут, что пора бы и потрахаться, и уйдут в уборную. Убедившись, что ее соски достаточно затвердели, она, на миг отвлекшись от видео, взяла зажимы и аккуратно, но крепко пережала их. Буквально через все тело пронеслась быстрая волна щипящей боли, смешанной с жарким, неописуемым удовольствием, которая в свою очередь распространила волну новых мурашек — уже более частых и продолжительных, заставляющих издать тихий томный вдох. Женщины на экране смотрят друг на друга уже с плохо скрываемым желанием, их пьяные улыбки так много обещают. Внезапно, камера переходит под стол, за которым они сидят, и Бэйби видит, как одна из партнерш гладит колено своей подруги, заодно довольно ловко для пьяного человека пробуя залезть под ее бархатное платье. Зрительницу бросает в дикий жар, едва она представляет, словно бы это они с Баллорой, и это она трогает ее изящное тело, обтянутое бархатом… Блять, зачем она об это подумала?! Долго сохранять самообладание девушка не могла, да и не хотела, в общем-то. Схватив временно забытый вибратор, она села в самую оптимальную для себя позу, раздвинув ноги в разные стороны, перед этим согнув их слегка в коленях, дабы было чуть удобнее, и, включив его на небольшую скорость, стала погружать его внутрь. Ей это уже не в первой, а от того ее действия достаточно уверенные и при этом относительно аккуратные. Не желая себя сдерживать и медлить слишком сильно, Бэйби погрузила вибратор в себя на целую половину. С ее губ срывается тихое грязное ругательство, едва она ощутила, как расходится вибрация по всей площади ее вагины, особенно отчетливо и жарко ощущаясь на клиторе. Она вспотела и стиснула зубы, как от боли, с нетерпением таращась на экран. Одна из них, даже не вставая со стула, хватает свою партнершу за шею и грубо ее целует. По их томному заводящему мычанию понятно, что обе наслаждаются поцелуем, а Бэйби в свою очередь чувствует, как сводит низ ее живота. Мысли о том, что на месте этих женщин могли бы быть они с Баллорой, не дает ей покоя, ей хочется погрузить этот чертов вибратор в себя на максимальную глубину, заставив себя орать и дрожать, но она изо всех сил терпит, ибо желает растянуть удовольствие. И вот — долгожданный переход. Партнерши встают, целуют друг дружку вновь — на этот раз коротко и почти игриво, будто дразнясь. С самым непринужденным видом, не вызывающим ни у кого подозрений, обе направляются в сторону уборной. Бэйби едва не кричит от нетерпения, аж ликующе сжимая кулаки — ей не хотелось бы кончать во время прелюдии, наконец она может дрочить уже на секс, а не на свои фантазии. Женщины уже были там, где Бэйби их ожидала. В уборной было темно и неестественно романтично для обычного порно; женщины обнимали друг друга, прижимаясь друг к другу своими телами, и жадно целовались, будто хотели друг друга сожрать. Так откровенно, что Бэйби порой поражается, как актрисы и актеры порно ничего не стесняются. Одна из них — самая молодая — попыталась сорвать со своей любовницы платье, но та положила руку ей на плечо. — Не-а, малышка, сначала ты, — она повалила еë на пол, разорвав на ней платье. Она сразу же жадно впилась губами в еë соски, начав кусать каждый из них. Бэйби уже не смогла сдержать себя. Ей даже было не стыдно с того, что все только началось, а она уже готова хоть кончить. Это и так было слишком для неë, и сдерживать себя, особенно, когда точно знает, что одна, она не привыкла. Девушка высоко вскинула бёдра, грубая двигаясь внутри себя, крича почти в голос, не стесняясь буквально ничего. Она зажмурила глаза, почти уже не обращая внимание на монитор компьютера. Она стонала в унисон с двумя актрисами, закидывая голову назад. — Да, да! — она схватила свою грудь одной рукой, а второй продолжила двигать вибратором внутри себя. — Да-а-а, к-как бы я хотела, чтобы это была ты, Баллора!!! — Да, я заберу кое-что и приду. Ага, да, — тихие и лёгкие шаги приблизились к комнате. — Я перезвоню тебе позже. Баллора остановилась. Она не могла поверить своим ушами. Неужели, Бэйби действительно делает это? Не подумайте лишнего, Баллора очень воспитана и могла просто пройти мимо, но… Ради всего святого, она назвала еë по имени, пока дрочила? — Б-Бэйби? — тихо пробормотала она и, как только хотела уйти, нечаянно задела дверную ручку, зацепив еë пакетом. Содержимое пакета упало на пол, и наступила гробовая тишина. Две девушки оцепенело глядели на друг друга. Баллора стояла на коленях, чтобы попытаться собрать вещи и остаться незамеченной (провалено), а Бэйби лежала перед ней расставил свои ноги, чувствуя, как вспыхивают невидимым пламенем ее уши. Она вскочила, захлопнула крышку компьютера и попыталась закрыться одеялом. — Ой, прости, пожалуйста! — Баллора, заметив это, подскочила и хотела кинуться прочь, но не смогла — ноги как окаменели. Она была не в силах поверить в правду происходящего, в то, что на нее дрочит лучшая подруга… А, может, и не в первый раз? Бэйби сама замерла, будто надеясь, что неподвижность как-то разбавит столь неловкую ситуацию, или будто так ее будет не видно. Машинально она уже начинала задумываться над тем, что сказать в свое оправдание, как вдруг осознала, что почти никакого стыда она и не испытывает. Да, она словно стала в этот момент совсем другой девушкой, но это было так. Стыдно не было ничуть, она будто и не видела ничего плохого в том, что ее спалили за столь непристойным занятием. Да еще и та, на которую она как раз дрочила. Вместо этого, как бы дико это не звучало, девушке стало лишь приятнее с этого осознания, а заодно и увеличилось возбуждение. Подумать только — едва она представляла, как там, на экране, веселятся они с Баллорой, как та уже тут как тут. Ощущая себя полнейшей извращенкой, Бэйби решила что-то поскорее сказать, дабы балерина от нее не убежала. И, желательно, дабы у нее даже не успело возникнуть такое желание. — Не извиняйся. Подойди сюда, — произнесла она почти даже не дрогнувшим голосом, ожидая действий Баллоры. Кажется, синеволосая тоже была удивлена (если выражаться более культурным языком), что ее робкая и неразговорчивая подруга не только не прогнала ее, но и просит к ней подойти. Сердце забилось от волнения, а в висках стало жарко от смущения, но ноги вновь ее не слушались, и будто бы против воли она послушно подошла к подруге. Насмотревшись своего порна, Бэйби и сама вдруг ощутила прилив какой-то сексуальной смелости. Она даже временно забыла, что ее подруга — воспитанная культурная балерина, которая явно против подобного поведения. Но ей было все равно на это, как бы эгоистично это не звучало, она чертовски хотела удовлетворить себя с помощью прекрасных рук своей любимой, будучи полностью уверенной в том, что и ее сможет настроить на правильный лад. Рыжая скинула с себя одеяло — одновременно и плавно и даже немного сексуально, как ей показалось, но в то же время немного резко от переполняющего ее волнения. Баллора вздрогнула, удивляясь лишь больше, ее темные, всегда такие спокойные глаза были сейчас распахнутыми и непонимающими. Бэйби не желала медлить, смотреть на недоумение на лице Баллоры, пока не стало слишком поздно. Она резко схватила ее за руку и начала подносить ее к вибратору внутри себя, как вдруг… Только заметила что-то на ее руках. Что-то черное, мягкое и… бархатное? Объяснения ей не требовались, она все и сама прекрасно понимала. Это были бархатные перчатки. Бархатные, мать их, перчатки. Такие красивые и даже блестящие, без единой пылинки, что сразу стало понятно — эти перчатки Баллора купила вот буквально только что. А как непередаваемо красиво они обтягивали ее пальцы — длинные и худые, и такие мягкие, а уж в бархатных перчатках… Бэйби ощутила, как словно бы уже сходит от возбуждения с ума. Мысль о прикосновении к этим изящным пальцам и рукам заставила ее лишь больше растерять стыд, которого, можно сказать, и так не было. — Б-Баллора… Черт… ты… — начала бормотать девушка, как загипнотизированная, разглядывая руки балерины, не в силах ими налюбоваться. Одно робкое касание к мягкому материалу — и вновь эта сладкая дрожь по телу от ощущения этой неповторимой, внеземной нежности бархата. Пережатые соски словно бы затвердели сильнее и вновь приятно защипали, аж заставив покрыться возбуждающей дрожью по новой. Внутри стало ощутимо мокрее, и рыжая, стиснув зубы, почти незаметно поерзала на кровати, дабы добиться двойной стимуляции помимо вибратора. — Что ты делаешь? — голос синеволосой не был злым, но все же от волнения стал немного резким и дрогнувшим. От шока и непонимания она не могла просто встать и уйти, почти все ее тело как парализовало. Но девушка не торопилась с ответом. Ее глаза горели от желания, а дыхание сбилось. Она понимала, что слова тут вовсе не обязательны… Надо действовать, пока не поздно, пока не упущен момент. Не удостоив подругу ответом, она, вновь расставив ноги для пущего удобства, пересела на колени балерине. Лишь мгновение любуясь ее ошарашенным, даже немного смешным взглядом, она положила обе ладони ей на щеки и поцеловала. Пусть Бэйби и любит Баллору по-настоящему, однако на данный момент ей, к сожалению, было не до романтики. Ее тело пылало от страсти, ей хотелось только и исключительно доставить обеим сексуальное удовольствие. Она целовалась, как и те актрисы — грубо и уверенно, пусть и неумело, ибо впервые. Вибратор продолжал вибрировать, заставляя ее дыхание сбиваться лишь больше, а соски начали гореть от сильной, но сладкой пекучей боли, от которой ей хотелось хоть жалостно скулить. Голодными движениями, будто хотела съесть ее губы, она ласкала их, что было сил, покусывала и посасывала, чувствуя сладко-кислый вкус гигиенички со вкусом смородины. Так вот какие ее губы на вкус. Синеволосая замерла, не спеша отвечать, что расстроило рыженькую, однако сдаваться она не планировала. Крепче прижавшись к возлюбленной, она пустила в ход свой язык, почти требовательно тараня им чужой прекрасный рот. Своим рукам она тоже не позволила сидеть без дела, убирая их от чужих щек и наконец вытаскивая из себя вибратор. Теперь, когда она узнала про бархатные перчатки, в голове у нее появилась идея получше, чем просто трахать себя секс-игрушкой… А вот зажимы пока решила оставить. Отбросив вибратор куда-то в сторону и поймав глухой звук его удара о пол, где-то краем сознания надеясь, что он не сломался, Бэйби вновь схватила Баллору за руку и положила ее ладонь на свой лобок, который был гладко выбрит, лишившись огненно-рыжих и чуть завитых волос. Ох, черт, это касание бархата, распространившее по ее телу новую волну дрожи… Совершенно растерянная Баллора наконец отмерла, отстраняясь от губ подруги и отдергивая свою руку от ее интимного места. На удивление, шок немного отошел, сменившись сильным стыдом и смущением, которого ей было очень сложно лишиться. Но надолго ли это? — Ч-что ты хочешь? — машинально спросила она, конечно же, и не думая о том, насколько риторическим был ее вопрос. Однако в этот момент Бэйби решила не молчать и дать возлюбленной ответ на ее вопрос, раз она так того хочет. — Чтобы ты трахнула меня своими прекрасными пальцами, — тихо, почти шепотом, но очень твердо объяснила она, нежно поглаживая ее руку в бархатной перчатке, будучи не в силах насытиться прикосновением к своему любимому материалу. Еще ничего не началось между этими двумя, но ей уже хотелось хоть стонать при мысли о том, как непередаваемо приятно бархат будет касаться ее изнутри, — ох, Б-Баллора… у тебя такие прекрасные руки, пожалуйста, сделай это… прямо в перчатках… Я так давно этого хочу! Не в силах терпеть, не имея желания слушать еще что-либо, девушка резко переместила ладонь одноклассницы под себя, активно ерзая с тихим глухим оханьем, пробуя уже поскорее насадиться на ее мягкие теплые пальцы, отчаянно желая, чтобы та ей наконец подыграла. — Ну же, ну!.. — нетерпеливо вскрикнула она, едва ли не плача, ощущая, как ткань на еще пока что почти безвольной руке уже касается мимолетом ее разгоряченных стенок. Мурашки неустанно пробегались по ее телу все новыми и новыми волнами, она промокла так, что за такой короткий промежуток времени вполне могла испортить юбку Баллоры. Синеволосая поняла, что сопротивления бесполезны. Кроме того… Как бы не позволяло ей воспитание и манеры, а, надо сказать… мокрое и горячее чувство на пальцах, сопровождаемое к тому же едва заметной пульсацией клитора, завело ее немного саму. В голове поселилось любопытство — узнать, насколько же чувствительна эта щелочка после того, как в ней побывал этот огромный вибратор. — Л-ладно… Но скажи, если что-то будет не так, — попросила балерина, сама начиная дрожать. — Блять, да все отлично будет, хватит стесняться, забудь про манеры и еби мени! — почти рявкнула Бэйби, забыв о том, что ее воспитанная одноклассница не выносит матерных слов, — пожалуйста-а-а-а… Она сделала свой взгляд почти умоляющим, в надежде, что сможет этим заставить возлюбленную почувствовать себя более смелой и настроиться наконец на необходимый лад. Дрожащей рукой высокая девушка приступила. Ее указательный палец нащупал клитор и легонько, будто бы дразня на него надавил, в то время как другие ласкали места вокруг него, стенки и внутренние половые губы — так робко и нежно, что почти щекотно. Но, что не удивительно — разгоряченная донельзя Бэйби и с таких аккуратных и неумелых движений прибыла в восторг. — А-а-а-а-ах! Давай, давай, смелее! С-сука, ох… — простонала она, надеясь, что не потеряет сознание от такого переизбытка удовольствие, хотя, вряд ли это возможно — разве что в каких-то развратных фанфиках. Синеволосая все еще чувствовала небольшое недоумение и даже неловкость, но, на счастье обеих, возбуждение и сексуальный интерес постепенно брал над ней вверх. Не прошло и десяти секунд, как движения мягких изящных пальцев стали смелее. Указательный палец давил на клитор, поселяя внизу живота девушки приятную тягучесть, а другие приступили к массажу стенок и половых губ, нежно и равномерно сжимая их и разжимая. И все это сопровождалось нещадно мягким трением черного бархата, от которого было нереально сдержать бесстыдный течный скулеж. Рыжая ерзала на коленях подруги, текла и стонала, понимая, что никогда не чувствовала чего-либо прекраснее этого, как бы банально это не звучало. Ее глаза закатились, губы были прикусаны до небольших ранок, боль в сосках стала какой-то скручивающей. — Д-давай, мамочка, вот так отлично! — воскликнула она, наверное, на все общежитие, где, слава всем богам, все так же никого не было. Хотя, даже если бы и был кто, ей было бы на это глубоко плевать. Все это время молчавшая Баллора, пусть и порядком подпривыкла ко всему происходящему, но все же вытаращила в этот момент глаза. Уж кем-кем, а мамочкой ее ни разу не называли… — Как ты меня назвала? Бэйби? — шепнула она, и, несмотря на легкое удивление, ее голос был до безумия томным и вкрадчивым, а ее жаркое дыхание буквально обожгло веснушчатое плечо Бэйби. В этот раз имя рыжей из ее уст звучало скорее как ласковое прозвище, а не имя, заставив ее покрыться новой волной дрожью, пробежавшей от сосков к самой промежности, в которой все так же двигались эти нежные пальцы. Щеки девушки налились краской по новой, правда вот теперь не от возбуждения, а от смущения. Она словно только сейчас поняла, как она назвала свою лучшую подругу, да и вообще что сейчас происходит в комнате. И, самое главное… все это по ее воле, она собственноручно развратила культурную балерину. Смутившись, опуская взгляд от стыда вниз, на внушительную аппетитную грудь подруги, пусть пока и в одежде, Бэйби хотела сказать хоть что-то, как вдруг… почувствовала игривый шлепок по правой ягодице. — А! — вскрикнула она, замерев, временно перестав даже стонать и обращать внимание на эти нежные движения внутри себя. Судя по всему, настал ее черед удивляться и смущаться всему. Рыжая хотела уж было слезть с колен одноклассницы, а там уж как-нибудь придумать объяснение своему поведению, но ей это не удалось. Стоило ей немного неуклюже повернуться в другую сторону, как свободная рука легла на ее талию и нежно притянула к себе, а нетерпеливое дыхание высокой девушки обожгло девственную кожу шеи. — Б-блять… — вполголоса вырвалось у Бэйби, она вновь была как парализована, несмотря на оставшееся возбуждение и на то, что она даже близка не была к разрядке, все, чего ей хотелось — это спрятаться под одеялом. А эта хитрюга, внезапно ставшая такой наглой, не позволяла ей. — Повтори, сладкая, — вдруг прошептала Баллора прямо на ухо Бэйби, прежде чем ее пальцы ускорили свой темп, заставив низкую девушку заскулить, борясь с адским сочетанием стыда и похоти. Вторая рука гладила дрожащую поясницу, иногда ненароком, буквально кончиком указательного пальца касаясь впадинки между ягодицами, от чего буквально скручивало все внутренности. Девушка не позволяла ни насладиться до конца этим новым необычным чувством, ни напротив — отдохнуть от него. — А-ах… Б-блять, Балло-о-о-ора, прекращай! — попросила Бэйби, готовясь хоть плакать, в этот раз даже не столько от стыда, сколько от возбуждения, нахлынувшего по новой, и от того, как бесстыдно ее дразнят. Бархат нежно щекотал эрогенные местечки, она и сама не замечала, как же сейчас текла. Она предприняла попытку еще раз вырваться, но не успела — вторая ладонь Баллоры прекратила мучать ее несчастный зад и переключился на соски, буквально горящие из-за зажимов, нежно и как бы изучающе их поглаживая. Эти невинные касания совершенно выбивали из Бэйби дух, все ее мысли были лишь о том, как же все это блядски приятно. — А мне казалось, ты назвала меня иначе, — так же вкрадчиво шепнула балерина, проникая указательным пальцем первой руки в чувствительную мокрую щелочку, которая так давно жаждила этих прикосновений. Бархат словно обжег все изнутри, и рыжая, почти не удерживая себя, издала стон, напоминающий отчаянный крик. — А-А-А-АХ! Л-ладно, твоя взяла… — произнесла она, плюя на все, крепко зажмурив оба глаза от удовольствия, — мамочка, продолжи, прошу-у-у-у! — завыла она, опять начиная ерзать на ласкающих ее пальцах, сходя с ума от любимого материала внутри своей киски, — затрахай меня до посинения своими прекрасными пальцами, только не мучай, мамочка! Ощущая, что сейчас точно заплачет от переизбытка эндорфинов, она продолжила ерзать, теча и стоня лишь больше от трения мягких нежных ворсинок бархата внутри себя. В сосках помимо скручивающей боли поселился раздражающий зуд, и все из-за этих поглаживаний. Ей не нравились все эти нежные дразнения, она хотела, чтобы ее взяли смело и резко, хотя бы относительно. — Хорошая девочка, — сама не своя, Баллора еще раз шлепнула Бэйби по мягкой заднице, а ее указательный палец вновь оказался в ложбинке. Рыжая опять замерла, пока с удивлением не ощутила, как два пальца проникают во вторую, еще ни разу не тронутую ей, но такую же нещадно мокрую дырочку. Для Бэйби это было уже слишком, она понимала, что готова хоть кончить от столь новых и дивных ощущений. Постепенно к указательному пальцу добавился средний, и теперь они двигались на манер ножниц, растягивая тугое отверстие, воссоздавая приятную щипящую боль, заставляющую кусать губы уже до крови. А спереди двигалась другая рука, так же трахая девушку, лишь ускорив свои движения, сделав массаж клитора куда более откровенным — Баллоре ужасно понравились стоны своей «робкой» одноклассницы. И все это сопровождалось тем самым трением бархата, доводящим рыжую до такой сумасшедшей эйфории, что и не описать словами. — Еще, еще, мамочка, да-а-а-а! Твоя девочка почти кончила, совсем н-немного осталось, а-а-а-а-ах! — воскликнула она, сжимая руки в кулаках, чувствуя, как по ее телу пробегаются быстрые волны дрожи, напоминающей чем-то электрический ток, означающие, что до ее оргазма действительно остаются считанные секунды — меньше половины минуты. К счастью, а может, и на удивление, Баллора не стала оттягивать оргазм своей подруги и еще как-то дразнить ее в физическом плане — напротив, ей хотелось, чтобы она поскорее кончила. Желая помочь ей поскорее достичь долгожданной разрядки, балерина принялась покрывать шею подруги нежными, но страстными поцелуями, жалея, что из-за этого дурацкого бала не может оставить на ней полноценные бордовые засосы. Девушку как парализовало, настолько ей было приятно и непривычно. Оргазм окатил ее тело огромной волной, и, не сдержав резкого вскрика, она бурно сквиртанула прямо на юбку и колени своей возлюбленной, ну и, само собой разумеется — на ее пальцы и перчатки внутри себя. Все плыло перед глазами, в голове стоял туман и одна единственная мысль — как же пиздато она себя сейчас чувствует, наверное, самым счастливым человеком в мире… Понимая, что ничуть не жалеет о том, что все это случилось, Бэйби слабо и глупо улыбнулась Баллоре, что смотрела на нее почти что с умилением, будто ничего и не случилось, и уснула прямо у нее на коленях, с ее пальцами внутри себя, и даже с зажимами на сосках. Но таких прекрасных снов после столь дивного времяпровождения ей никогда не снилось…