Запредельно

      Лежать, спать вместе, обнимать и касаться — бесконечно приятно. Будто ощущение целостности, абсолютной естественности. Чужие мысли рядом и тихое гудение, исходящие изнутри. Вэш похлопал ресницами, а потом посмотрел в глаза брата, с затаённым интересом и слишком честным взглядом. Най ответил тем же, легко подхватывая мысль.       — Мы же думаем об одном и том же? — осторожно спросил Ураган.       — Ага, — уверенно кивнул Найвс.       Вэш быстро сел рядом, закусывая в нетерпении губу. И начать страшился, и начать не знал как. Найвс так же сел подле, с интересом смотря. Будто вернулись в юность на корабле и вновь не знали, как выразить привязанность в касаниях. За спиной уже огромный опыт жизни, но жестов и слов друг для друга они до сих пор не нашли.  Смотрели друг на друга будто впервые.       Найвз всегда был чем-то далёким, бесконечно чистым, будто высеченный из мрамора. Ни одного лишнего движения, взгляда, мысли. Он резок, он холоден, он величественен. Вэш видел разные фильмы, фото, но только глядя на своего брата, он понимал, что значит «роскошь». Всё в нём кричало об этом, от размаха плеч и росчерков мышц до изящных белоснежных ресниц. Ему не нужна еда, привычный людям комфорт в вещах — он самобытен, он начало и конец всему, что ему самому необходимо. И единственное, в чём он нуждался — это Вэш.       Вэш был его противоположностью. Он вобрал в себя сумасбродную яркость, чтобы светиться в ночи, он нуждался в компании, даже если ему не скажут ни единого честного слова. Он открытый, он разменивал доброту и инициативу за бесценок. Он хотел собирать звёзды руками и дарить людям, и никогда никому не вредить. Он столько лет пытался отбросить свою природу, стыдливо боясь желания осязать связь плантов.       Было в этом что-то... Иррациональное. Найвс не мог до конца смириться с преданной любовью Вэша к людям, но он знал, что его связь с братом — запредельная. Было что-то по-людски порочное в разрывающем чувстве ревности Найвса, в его желании посадить Вэша на короткий поводок,  по первой сделать больно. Но Вэш никогда не сопротивлялся по-настоящему — он доверчиво отдавался в строгие руки брата, смотря виновато и так нежно, что Най, глубоко вздохнув, хотел просто припасть к его груди и помотать головой, полностью выгоняя всё, что могло бы причинить вред Вэшу.       Что-то невидимое захрустело и рассы́палось блестящим песком, позволяя мыслям спутаться. Поначалу несмело, а позже юрко и цепко оплетали чужой разум, становясь едиными. Мир причудливо обрёл новые грани пространства, и обыденные слова уступали чувствам.       Каждый раз как в первый — при виде ножей Найвса Вэш замер, впитывая ледяной блеск. При ощущении стилетов, которые нечто большее, чем холодная сталь — затаил дыхание. При чувстве, как роскошные лезвия, словно мазки густой краски, пробегали по коже, вспарывая её осторожно, любовно, нежно — чуть испуганно ахнул и сжал пальцы на плечах брата. Это невыносимо, это спутывало ощущения от пламени и льда, это щекотно и смешно, но что главное — необходимо.       — Боишься? — вкрадчиво спросил Найвс, останавливая ножи. Он чувствовал это, видел, но хотел убедиться.       Вэш прерывисто дышал, получив перерыв. Громко сглотнул, силясь выдавить ответ, и выдал тихое, смущённое «да». Он знал, что это глупо, но предательски боялся. И хотел быть честным.       Найвс нахмурился, пока в голове проносилось, что люди испортили Вэша. И так каждый раз — на Вэше все новые шрамы, он всё более печальный, всё более зажатый. Най боролся с желанием высказаться, с тем, чтобы приковать к себе брата и, наконец, залечить все его раны, даже если для этого им потребуется переливать энергию месяц, год, или вечность – их время не истлеет, его не измерить и звёздами, они могут себе позволить. Но Вэш привычно убежит, пугаясь своей нечеловеческой натуры.       Но пока они здесь, вместе, и Вэш позволял делать с ним что угодно — Найвс будет любить, отдавая всю распирающую нежность и строгость, которые, он знает, необходимы брату. Как и ему самому — впитывать ощущения Вэша, дарить их, и принимать в ответ.       — Я никогда не смогу причинить тебе реальный вред. Я чувствую тебя. Я осязаю тебя. Я люблю тебя, и ты знаешь, насколько это слово мало, чтобы описать нашу связь.       Вэш вспыхнул и расслабился, отдаваясь без остатка. Даже если он бы хотел, он не мог бояться брата. Он поглощён им. Он чувствовал его. Он хотел ощущать его на себе, в себе, под кожей, в голове — всего. Найвс разделял это желание.       Вэш обнажил крылья, и Най пожирал глазами представшее зрелище. Под кожей в шрамах еле заметно шевелились обычно неактивные мышцы, что сейчас отвечали за движение новоявленных органов. У него и самого есть с десяток пар изящных крыл, но крылья Вэша... Это что-то иное. Они тонкие, кости казались хрупкими как невиданные драгоценные камни, а перья мягкие-мягкие. Переломанные местами, истончившиеся, криво сросшиеся — они все ещё были частью Вэша. Как и расположение — почти все несимметричные, разные по размеру, часто вытянутые, с отчаянно длинными маховыми перьями.       И сколько бы Вэш ни пытался придать своим крыльям чёткого вида, они оставались причудливо аморфными. Росли заново, порой лишь слоем перьев или даже пуха, закрывали горящие скулы. И разбивались на осколки света, не сумев выдержать форму. Очаровательные ли крылья на голове, широкие на шее и громоздкие, мягкие на спине, — всех их Вэш отчаянно стеснялся. Узкие, длинные, переломанные, — каждое из них Най бесконечно обожал.       Ураган смущённо отвёл глаза и укрылся парой крылышек, но Най уже скользил меж мягких лент оперения стилетами, и жадно проходится руками по мягким плечам и запястьям, желая потрогать каждый сустав аморфных костей, достать до каждого очина и пушинки. Невесомо проходился по криво сросшимся местам — касания отзывались притупленной болью. Приятно знать, что Вэш не перешивал крылья металлом, но это же было и бесконечно печально.       Вэш глубоко дышал и подставлялся, и сам желая ласки. Позволять видеть крылья — интимно и убийственно, давать трогать — запредельно.       Ураган положил ладони на руки брата, шаловливо поглядывая, спрашивая разрешение на шалость, и визави без промедления кивнул. Чужими глазами, своими ощущениями, легко шевеля пальцами — двигал лозой со стилетами. Мысли — свои — чужие — общие — топили в омуте мутных лазурных глаз. Это помешательство, это буквально потеря контроля, когда кто-то смотрел с таким обожанием и управлял твоим телом. Видеть себя со стороны… странно. Чувствовать себя чужими руками — запредельно.       Вэш изучал кончиками пальцев, совсем невесомо, брата. Они давно не виделись, и больше века они не касались друг друга. Он, будто боясь, что это всё сон, боясь прогнать резкостью, трогал осторожно, нежно, впитывая каждую новую для него черту и линию родного тела. Най выпутался из-под чужого контроля и прижался щекой к руке брата, а потом взял её за запястье и повёл и выше, и ниже. «Трогай» — прошептал в мыслях. «Как хочешь. Где хочешь. Я хочу чувствовать тебя больше» — Вэш вспыхнул белёсыми искрами по всем стержням перьев от откровенности брата, но был безумно ей рад — он и сам хотел поддаться всем чувствам и не осторожничать.       Взглянув на Ная горящими глазами радостно и немного виновато, он принялся с новой силой водить руками по чужому телу, прижиматься ладонями, сумасбродно вжимаясь пальцами. Най шумно выдохнул, подставляясь в ответ. Было в этом что-то странное, но бесконечно чарующее: ему нравились небрежные, но искренние касания Вэша. Тот совсем не умел лгать и сдерживаться, потому каждое столкновение с ним — это шаг в беснующийся тайфун, взрыв эмоций и самые чистые и искренние глаза. Никаких скрытых помыслов, никакого подвоха — он здесь, он открыт и беззащитен, он порывистый, — он честный. Он смотрел такими блестящими влюблёнными глазами, что ему невозможно отказать. Най мельком поцеловал его в лоб, чувствуя волну мягких электрических искр, и получил в ответ смущённый смех и солнечную улыбку. Вэш подул вверх, холодный воздух щекотно прошёлся по шее, вызывая мурашки по всему телу.       — Ах так... — Най прищурился и припал к крыльям Вэша, наваливаясь на того грудью, и зарылся носом и всеми пальцами в нежные перья. Лозы с ножами за спиной причудливо выгибались, растягиваясь до потолка, парные лезвия невпопад раскладывались и смыкались волнами, разбрасывая по всей комнате солнечных зайчиков. Найвс набрал воздуха в грудь и подул в пучки оперения, мягко оттягивал пёрышки. Вэш взвизгнул и дёрнулся, забил крылами — Най знал все его чувствительные места.       — Э-это слишком! — Вэш выгнулся и накрыл руками красные щёки в перьях. Он дрожал от щекотки и приятных ощущений, сжимал перья в стройные ряды, пока по стержням пробегали импульсы света, что Най был готов захлебнуться в белизне. Но Ураган не в силах оттолкнуть брата и лишь сильнее прижимал его, вплетя пальцы в его волосы.       Най довольно улыбался и почти урчал, залезая пальцами и ножами под каждое перо — он никогда не поранит, но создавал видимость опасности, ограничивал чужие движения. Каждый жест отдавался перезвоном металлических сочленений лезвий и отблеском белоснежного света.       — Най... — Вэш провёл рукой от одного тонкого ножа, по тёплому металлу и спине, до шеи брата. — Покажи и ты...       Найвс не мог отказать такому умоляющему тону и, остановив мучительные ласки, заставил лозы с ножами от спины прорасти перьями. Вэш восхищённо ахнул: крылья брата массивные, чистые, с широкими и длинными маховыми перьями. Най медлительно начал перебирать каждым крылом, складывал их в причудливые формы, и наоборот, расправлял некоторые в полную величину. У Вэша прошла стая мурашек, когда брат сложил самую массивную пару крыльев, широко разведя запястья, припадая ими к кровати. Это выглядело почти угрожающе, хищно — Вэш вспомнил архивные фотографии орлов — да, именно так. Та грация и сила, которая кружит голову, но столь опасна, сколь величественна — ей хочется покориться.        Най, замечая пристальный взгляд, остановился, двигался ещё медленнее. А потом привстал, выпрямляясь, и раскрыл все крылья, во всю длину и размах, что маховые перья упёрлись в высокий потолок. У Вэша спёрло дыхание от такой картины, от чужеродных ощущений. Опомнившись, он резким движением повалил брата на спину, наслаждаясь коротким удивлением. Вэш несдержанно зарылся руками в крылья брата; протез мазал и неосторожно вырывал перья, вызывая шипение.       Вэш поцеловал крыло, извиняясь, и припал носом к другому, шелестел перьями, и прикусил острыми зубами массивную верхушку крыла, запястье. Най зарычал, заметался, дёргался, на что Вэш усилил хватку. Най коротко промычал и поводил плечами, тяжело дыша. Вэш поймал тот самый взгляд : томно прикрытые глаза, чуть блестящие влагой; в них плещутся стыдливое желание большего, дикая затея и азарт. Най приглашающе зарылся в волосы брата, на что тот зализал первую ранку и жадно впился в соседнее крыло, в нежную ткань совсем рядом со спиной. Най подскочил, и в отместку развернул ленту ножей, превращая точёные перья в лезвия. Невесомо провёл стилетами, не до конца превращёнными в блестящую сталь из перьев, под расслабленными крыльями. Вэш ахнул, ловко уворачиваясь от ножей, извивался всеми крылами, то сгибая их, то взмахами превращая в неровные всплески света.       Вэш слишком привык быть с людьми, его тело покрылось плотной коркой брони из шрамов. Ему каждое касание приходилось вырывать грубо, сильно, с долей жестокости. Его скрипящее от металла и боли тело забыло, каково это — пропускать тёплые заряды через вены и кости, но реакция шла впереди, заставляя его сжимать зубы на чужих крыльях сильнее. В забытьи Ураган широко мазал языком по ране, смотрел мутными глазами — это невыносимо. Протез больно придавливал чужое крыло к кровати; он тяжёлый, горяче-холодный, и сам Вэш не замечал, как ток проходил через металлическую руку, позволяя чувствовать её как настоящую.       «Бери», — подначивает Най в мыслях. «Кусай сильнее», — хоть до хруста, ведь вместе они смогут восстановиться. Мелкие раны, последние шрамы Вэша — затягивались на глазах.       Вэш замер на несколько мгновений, привстал, помотал головой. Крылом стёр кровь с губ, и с ужасом уставился на алые пятна. Крылья ощетинились, встали дыбом, в голубых глазах забушевала паника. Ураган никак не мог оторваться от пятен крови на белёсых перьях. Размашистая пощёчина заставила выйти из транса и неловко упасть. Он зажмурился, ожидая праведного гнева.       — Снова испугался самого себя?       Вэш жалобно посмотрел на брата и сжал все крылья, уже желая отползти. Най, в свою очередь, схватил одно короткое крыло брата, что шло из шеи, и расправил его, поднося ближе.       — Следи моими глазами, — и прикусил чужое крыло. Вэш пискнул и забился, пытаясь ускользнуть, на что Най рыкнул и сильнее сжал челюсти. Ураган замер, падая в прежний поток мыслей, но будто не мог уйти с головой под воду — брат его удерживал.       И это было… странно, и удивительно не больно. Найвс показывал ему свои ощущения, вгрызался в крыло, в его максимально нечеловеческую часть, пока самого Вэша глушили электрические импульсы. Ураган посмотрел на крылья брата — ни единой ранки и царапины, вырванные перья красовались на месте.       — Я понял, — заторможенно кивнул Вэш.       Это как с другими станциями — передача энергии для восстановления. Но Вэш и Най иные, у них совсем отличный уровень контроля ресурсов. Их тела, не до конца человеческие, но и не плантов, отлично справлялись с преобразованием. И лезвия Найвса, и их крылья — это умелое превращение энергии энтропии в физическую форму. То, что мир расходовал на траты и переходы, близнецы могли использовать в чистом виде. Потому ножи цвели перьями, а аморфные крылья разбивались осколками на свет.       Вэш неловко поёрзал, не совсем понимая, что ему сто́ит делать. Най на это вздохнул и притянул ближе, за то же крыло, и провёл языком почти у самой шеи, поросшей перьями, заставляя брата запищать от мурашек. На языке остался мягкий пух с горящими полосами коротких стержней. Ураган беспомощно скатился с чужой груди к крыльям, упёрся носом в шелковое оперение, уже ощущая, как брат перехватывал контроль.       — А если я сделаю тебе больно? — прозвучало с паникой.       — Попробуй, — Най нахально ухмыльнулся и вновь зарылся в чужие волосы, а потом ниже, к месту роста очаровательной пары крыльев на шее, и огладил нежную кожу пальцами. — В любом случае всё, что ты возьмёшь, ты сможешь вернуть, — он сжал пальцы, сгребая крыло целиком с перьями. Вслед за этим прошёлся то ли ток, то ли тепло, то ли искры от вырванных перьев. То ли всего этого не было, но путанные ощущения так убедительны, что Вэш несдержанно вновь укусил брата в запястье, теряя всякий контроль.       Дальше всё как в тумане. Хлопки над ушами, шуршание, свет голубоватых и белых линий. Собственное тело будто заново оживало; волны холода и жара, кричащая боль сменялась давно забытым спокойным гудением. Сердце забилось в унисон с другим, вынося из головы переживания; все вены, капилляры, нервы восстанавливались, мерно стуча потоками крови и энергии. Всё будто залило светом.       — Выплывай. Хватит, иначе энергия перельётся.       Вэш почувствовал голос рядом и с трудом разлепил глаза. Все его крылья ярко светились, что не различить ни перышка. Он задумчиво попробовал поводить хоть одной парой, но тщетно. Най оттянул его за плечо и помог сесть.       — Всё, — резко сказал Найвс и щёлкнул пальцами перед чужим лицом. Крылья на них обоих ярко вспыхнули в последний раз, превращаясь в осколки света, увенчанные неосязаемыми перьями.       Вэш сладко выдохнул, ощущая в полной мере спокойствие. В ушах всё ещё стояло гудение, мешая слышать что-либо. Он упал на кровать, прикрыв глаза. Неужели в прошлый раз тоже было так приятно? С лица не сходила счастливая улыбка. Впервые за много лет он не ощущал тянущей боли от многочисленных шрамов. Он приоткрыл глаза, почувствовав, как рядом лёг брат.       — А что…Дальше?       — Не знаю, — честно ответил Най. — Залечим твои шрамы…       — Нет, совсем дальше. Мы…Правда сможем ужиться? Без безумных идей и страданий? — Вэш поёрзал рукой по простыне между ними.       — Обязательно, — без сомнений кивнул Най. — Мы что-нибудь придумаем, — и мягко накрыл ладонью чужую руку.       — Обязательно, — Вэш расцвёл нежной улыбкой, сжимая руку брата.       Теперь решения они будут искать вместе. И, кто знает, может найдут как уместить в карманах и звёзды, и вина, и человечность.