Отдыхай…

На кухне ничего нет, кроме единственной грязной тарелки с налипшими кусочками пищи в раковине, губки и моющих средств. Вы достаёте лезвие и ставите его под струю проточной воды на пять секунд.Крови теперь нет, что не может не радовать. Подходите к холодильнику. Первые мысли о еде закрадываются вместе с просыпающимся организмом.Открываете скрипучую дверь холодильника. В полутьме утра смотрите на центральную полку. Мышцы сводит, желудок от ужаса тоже, а голова пустеет.В висках стучит, сердце колотится. Стоите на месте, не в силах пошевелиться. Перед вами, протиснувшись через решетку, головой вниз, на еле-еле держащихся частицах хвостика, висит мёртвая мышь. Глаз не видно, тело—не тело и висит это дело здесь давно, судя по запаху разложения. И тут перед вами встаёт силуэт. Вы вскрикиваете от ужаса, оглушая незнакомца и себя. Незнакомец складывается на полу, закрывая уши руками.Вы видите это и извиняетесь. Мужчина кладёт мышь на левую руку (тело на пальцы, хвост в центр ладони) и прячет её в карман джинсов.Вы кривитесь от этого зрелища. —Как вы здесь оказались? Вам не отвечают, так что вы, не решаясь более спрашивать, переводите тему: —Спасибо, что задернули шторы.Это же вы вчера ходили в той комнате? Вам не отвечают снова, но, некоторое время помолчав, монотонно объясняют: —Я всегда задергивал шторы в своей комнате, когда был осязаемым.Привычка осталась. —То есть это ваша комната была? —Да, но я не злюсь.Мне всё равно не нужен сон. —Почему? —Ты только что видел (-/и/а/о), как я прошел через тебя, неужели не очевидно? Я мертв. —Необычно для мертвого так легко держать в руках предметы. Вы слышите, как урчит ваш желудок, когда мужчина заканчивает говорить слово «предметы». —Он хочет, чтобы я подержал твои кишки? —склоняет голову Пелле, показывая указательным пальцем в направлении твоего живота и улыбается, слегка, но натянуто, будто это шутка, которая стоит минуты смеха и кто-то дергает за ниточки, чтобы светловолосый улыбнулся, —Его придётся вскрыть. Это уже не смешно, этот человек до ужаса странный. Вы отрицательно качаете головой. Вы садитесь на корточки и шарите по нижним ящикам, надеясь найти коробку или баночку с чем угодно, что может быть похоже на еду.К сожалению, обнаруживается только коробка с растворимым кофе.Пелле забирает её прямо у вас из-под носа и несёт к рабочему столу. Из внезапно открывшегося верхнего ящика падает закрытая пачка в форме параллелепипеда и ударяет вас по голове.Это Пер, в силу своего роста, скинул её, чтобы немного насолить вам, не со зла, конечно же. Хватаясь за ушибленное место, вы все же поднимаете коробку и читаете надписи. Среди норвежских слов находите строчку на английском и понимаете, что перед вами сахар в кубиках. —Ты можешь есть его, —предлагает Пер, стряхивая на пол пепел со стола для приемов пищи, —Лучше, чем мыши. Вы соглашаетесь с ним. Вы засыпаете чайную ложку кофе в стакан и заливаете кипятком, предлагая и новому знакомому, но швед только качает головой. Вы кладёте кусок сахара в рот и почти сразу сдерживаетесь, чтобы это не выплюнуть. Attans! *—ругаетесь вы вполголоса, но жуёте сладкий кубик. Разжевав и проглотив его, вы запиваете всё это кофе, —Какая гадость! —Пытаешься придумать мне новое прозвище? —Не пытаюсь, в любом случае вы гад, как бы вас не звали. —Дэд. Как «Мертвец» в английском языке. Вы называете своё имя и думаете, что раз вы теперь знакомы, то можно и обращаться на «ты» —Похоже, тебе очень нравится всё мертвое, —думаете вы, совершенно забыв о том, что Дэд—псевдоним, —и ты мне кого-то напоминаешь… —Сейчас намного меньше, трудно объяснить, почему. При жизни у меня было нечто вроде фиксации на смерти и всём, что с ней связано, сейчас меньше.А кого я напоминаю? Вы замечаете, что кофе в чашке заканчивается и наливаете себе вторую. —Есть один известный человек, который недавно умер, его фото были повсюду в газетах. Далее вы спрашиваете про дом, про жильцов, пока за окном идёт дождь, а вам отвечают. —Я не считаю, что они могли быть причиной моей смерти, просто я не справлялся с тем, что происходило вокруг меня. —А как ты умер? —Вкрылся в трёх местах, но кровь свернулась и не вышло, а потом, как говорил один мой знакомый, «прострелил себе полбашки». Вы удивлены. —Именно про такого человека писали в газетах несколько месяцев назад… Это не мог быть ты? —имя вертится на языке, но вы не можете вспомнить сразу, —Пер Ингве Олин. —Мерзкие журналисты… —Так это ты? Непривычно разговаривать со звездой… —Не зови меня так. —Почему ты вдруг решил, что стоит изменить внешность? —Ты об этом, —мужчина указал на растительность на лице, —Я просто начал стареть, вернее… Моя душа начала стареть, потому что я не покинул этот мир. —Разве это не говорит о том, что ты что-то не сделал? —Не знаю, совершенно ничего не приходит в голову. Я должен был уйти ещё неделю назад… А где меня похоронили? —В Швеции. —Приятно об этом слышать, —улыбнулся Пер. —Что будешь делать теперь? —Ждать.Ты можешь идти, дождь давно закончился. Попробуй поймать попутку, здесь редко кто ходит, но кое-кто должен приехать и проведать меня, —посоветовал он, —Он приезжает раз в две недели, жаль, что я не могу выйти и набить ему морду. Вы поднялись в комнату Пера и вылезли через окно, закрыв форточку после себя. Дом смотрел с теплотой, как будто оставшийся там дух влиял на его состояние. Вы встали у края дороги и вытянули руку с поднятым пальцем вверх вперёд. Ожидать не пришлось долго—кто-то остановился у дома и поинтересовался, не едете ли вы случаем в Осло.Первое, что вы заметили—длинные чёрные волосы и очки. Вы тут же сели в машину к человеку. Смотрели на дом, на него, а потом на окно, в котором ненадолго возникла призрачная рука, приложившаяся к стеклу и помахала вам. —Пока-пока, Пер Ингве Олин—отозвалось в вашей голове.