«Возвратясь в свой замок дальний,
Жил он, строго заключен,
Всё безмолвный, всё печальный,
Как безумец умер он.»
-Джей, прошу, не надо! – кричал демонтажник сквозь жгучую боль, – хватит, хватит, я понял урок! Аа-ааа! Парень снова провинился. Он упустил, потерял дрона-рабочего из виду, и теперь вся команда демонтажников останется без ужина. -Я больше не буду! Честно! Перестань! Джей! Даже самая малейшая глупость со стороны Эна, уже служила поводом для дисциплинарного взыскания. Сначала Эн пытался скрыть факт упущения рабочего, но Джей, будучи невероятно голодной, не стала слушать чужие доводы и сразу преступила к наказанию. И, кажется, уже достаточно ран и ушибов было нанесено этому милому телу – телу Эна, но девушка не переставала, и сколько Эн не кричал, не молил о пощаде, Джей ни за что не остановиться. Она была коварна, смекалиста в придумывании разнообразных пыток. Но тот факт, что жертвой её дурного нрава падёт близкий сердцу дрон – Эн, ещё больше предвосхищало довольствия будущей расправы. Да. Всё правильно. До сладостного исступления нервов и крови: Джей любила своего подчиненного. -Мне очень больно! Ты! Ай, ай! Ты меня убьешь! – страшная агония пронзила Эна. Он больше кричал не от боли, а от той роковой, неминуемой перспективы быть убитым. Сколько уже раз, в припадке безудержной любви, Джей лишала его конечностей? Да почти каждый раз, когда на неё находило это страшное наваждение. Она была беспощадна, холодна и расчетлива в нанесении увечий. Хлесткими ударами клинка, Джей свежевала мягкую обивку Эна в грязные, залитые маслом ошмётки. Страшнее всего в этот момент было её лицо – выражение, застывшее на визоре плотной маской, отображало крайнюю степень влечённости к процессу. Яркое сиявшие, выпученные глаза смотрели неподвижно и пристально на страдания Эна. А улыбка, чей оскал озарялся всё больше и больше при новом увечии, периодически вздрагивала от переизбытка возбуждения. Истошные вопли Эна лишь подогревали её больную страсть, – и Джей била всё сильнее и сильнее, пока и вовсе не заткнула демонтажника. -Джей, – имя лидера, чья любовь была страшнее смерти, замерло на его губах. Я так люблю тебя Эн. Твоя глупая, до боли невинная простота и миловидность невероятно возбуждают меня. Ты даже не представляешь, что я на самом деле ощущаю, каждый раз наказывая тебя… Ох, ты вновь не выдержал. Ты снова молчишь. Скажи хоть что-то. Хоть одно слово, хоть один звук твоего нежного голоса будет отрадой для моего слуха. Хоть бы слово, хоть бы ещё один крик боли. Такие страшные звери, как Джей, не умеют проявлять любовь иначе. Боль – это любовь. Я бью тебя – я невероятно люблю тебя. Жаль ты не поймешь, Эн. Ох, мой милый Эн.***
Оставив бездыханное тело на месте, Джей с упоением наблюдала за процессом его восстановления. Как частички, даже самые крошечные из них, складывались в единый, столь любвеобильный облик демонтажника. Ремонтный модуль творит чудеса; без него Джей бы не смогла так долго мучить своего подчиненного, – тот бы просто не выдержал. Пристально, с материнской лаской в глазах, Джей наблюдает за Эном. Особенно ей нравиться, когда демонтажник осматривает свежие, ещё не затянувшиеся ранения на своём теле; как он со вздохом, чуть ли не с плачем дотрагивается до порезов, оставленных жестокосердечным характером Джей. Она находила Эна самым безобидным, беззащитным существом на всей земле, и, как раз, вся это миловидность его образа рождала садистический порок любви в её душе. Джей была весьма обычным демонтажником, она жила одной идеей долга перед компанией, отвергнув тем самым в душе любые начала надежды и счастья. Она была всего лишь программой. Но в скором времени она обнаружила, что её жестокие нападки к Эну никак не связаны со злостью. Она любит его, любит всем своим сердцем, телом, разумом и душой. И как любое скучное, серое существо, нашедшее моментную усладу в чём-то или ком-то, оно уже не отступит, не отступит ни перед чем, чтобы вновь и вновь заполучать ненормальное счастье. Она была зависима от этих актов наказания. Прикасаться к Эну не иначе, как ударами, было для неё до такой степени волнительно, что она и не думала менять своего отношения в более здоровое, тёплое русло. Ей нравилось бить его. Её нравилось слышать его слёзные раскаяния. Ей нравилось поглощать, пробовать его масло в момент отключения парня. И вот, со страстью наблюдая, как Эн в очередной раз приходит в себя от наказания, Джей не перестаёт терзаться одной мыслью: снова его наказать! Желание укоротить его становиться всё неистовей, словно багровый туман застилает ей рассудок и она вот-вот наброситься на Эна. Но… Эн не встаёт. -Что…, – пролепетала демонтажница, наблюдая из-за угла. Эн полностью восстановился. Его, почти не тронутое, пальто покоилось на теле как новенькое. Эн не поднимался. -Вставай, давай, – говорила с жаром Джей, уже зная, как и за что наказать своего несчастного любовника. Почему он не поднимается? Что произошло? Джей смотрит на Эна, как зачарованная; на эти белокурые пряди волос, измазанные в чёрной крови, и мысль о том, какие они нежные и шелковистые будут в её руках, просто сводит её с ума. При виде его распластанного, лежащего в непонятной позе положения и личика, на котором отпечаталась эмоция сильной агонии – всё её сознание приходило к сильному, нежному проникающему чувству. Неужели это жалость? Джей сразу же отвергла эту мысль и громко топнула шпилькой по полу. -Эн! Вставая, ты, кусок дерьма! Ноль ответа. -Если ты сейчас же не встанешь, я снова побью тебя, – злословила Джей, медленно подбираясь к мёртвому телу, – ты ведь не хочешь вновь оказаться побитым, а, Эн? Демонтажник хранил такую сильную невосприимчивость, что Джей, на самый маленький момент, подумала, что он действительно умер. В момент волнительной мысли, девушка ускорила шаг, и чуть ли не бегом подскочила к Эну. Подбежав, Джей хотела что-то сказать, но слова не лезли из губ. Вид Эна отключил в девушке всякую способность к речи. До чего он красив. И почему такое милое существо не даёт отпора, когда его безбожно калечат и избивают? Почему всё прекрасное так слабо, что очень скоро умирает, не успев показать свою красоту всему миру? Белое, ровное личико, в котором некогда было так много жизни – померкло в мертвенном выражении пустоты. На визоре Эна царила нескончаемая тьма, больше всего Джей сейчас хотелось, чтобы желтые, лукавые глазки вновь пронизи эту темь и ужаснулись нависшей над ними демонтажницей. Девушка глубоко вздохнула и присела рядом с Эном. -Я знала, что рано или поздно это случиться. В такие моменты она задумывалась: почему нормальная любовь для неё такая недоступная? Почему она не способна воспринимать здоровые отношения, как ранее говорила ей Ви. «Подруга, ты психопатка. Такие как ты вообще не могу чувствовать любви. Эн? Он боится тебя до чёртиков. Ненавидит? Нет, он просто боится…. Наш милый Эн не способен на такое чувство, как ненависть, как и ты, неспособна на такое чувство как любовь…» – Джей вспомнила слова Ви. -Я могу. Я способна. Дрожь пронзает девушку. Всё её стало неподвижным, и только взгляд по-прежнему с любопытством блуждает вдоль тела демонтажника. На момент ей захотелось прикоснуться. Прикоснуться не грубо, а легко, еле-еле коснуться его руки, его туловища и наконец, его прекрасного личика. -Эн, вставай, я не шучу, – девушка говорила совсем тихо. Рука проходит по области его шеи, медленно опускаясь к груди и возвращается обратно. На протяжении всего действия, Джей чувствовала, как странный ток трепещет её душу, как внутри начинает оживать что-то тёплое, до селе неизведанное ощущение чего приятного и доброго. Девушка больше не хотела закрывать в себе эти чувства, осознание того, что она убила Эна, начало сильно менять её отношение. -Ах, Эн, я не знаю, – шепчет она, вглядываясь в его лицо, словно видит его впервые, – я просто не могу иначе. А ты такой слабый…, это ты виноват, да…, несомненно, именно ты. Но говорила девушка не с укором, а с нежностью, с некой тенью насмешки над собою, и, в первую очередь, над своей ненормальной, необузданной страстью к Эну. Может ли она любить по-другому? Она легла на его грудь. -Ты такой мягкий. Такой послушный… Стук. Стук усиливается. Что-то внутри корпуса Эна начинает биться с бешеной силой. Сердце Эна вот-вот выпрыгнет из груди от волнения. Такая странная близость вызвала в демонтажнике бурю эмоций и он больше не видел смысла притворяться. Вдруг девушка почувствовала, как та область, на которую она легла головой, начинает медленно взыматься к верху. Гул кислородного фильтра заполнил слуховой сенсор Джей. -А, может, я просто хочу быть побитым? – без всякой краски сказал Эн. Он жив. Он дышит. … Ничего не ответив, Джей продолжила лежать на груди Эна. Позже она почувствовала, как краткий, мимолётный поцелуй отпечатался на её макушке. Это ненормально. Садист и Мазохист.