Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

Утром он решил ещё раз поговорить с Гуцзы. Он пытался разговорить мальчика и раньше, но тот упрямо молчал, с обидой глядя на молодого монаха в шляпе доули, под возмущённые вопли лазурного демона: "Не говори ему ничего, мелкий, перебьётся! Ха, царственный брат, неужели ты думаешь, что после того, что сотворил, мальчишка захочет разговаривать с такой жестокосердной тварью?!" Он уселся за стол, налил себе чаю, и стал ждать. Неизвестно, каким образом, но у ребёнка и демона довольно быстро сложилось некое подобие распорядка дня. Сначала они просыпались, причём Ци Жун всякий раз после пробуждения несколько секунд сидел с ужасно милым и растерянным лицом "аящасгде", и только после этого включал недовольную рожу и начинал ворчать, что день прошёл, число сменилось, нихуя не изменилось. Потом они завтракали. Потом демону становилось скучно, и он принимался орать и всячески испытывать терпение Се Ляня. Потом у старшего брата кончалось это самое терпение, он шёл угоманивать младшего, вследствие чего, начинал рыдать Гуцзы, а потом они начинали вопить уже в два голоса. Случайно, но Ци Жун придумал шумный, хотя довольно оригинальный способ успокоения мальчика, очень эффективный для того, чьи руки связаны волшебной лентой, которая не позволяет обнять плачущего ребёнка. Потом оба делали перерыв на обед, и только тогда принц мог наконец выдохнуть. Ближе к вечеру, лазурный демон немного уставал, и вёл себя спокойнее, по большей части наблюдая, как Гуцзы играет рядом, или рассказывая мальчику разную ерунду. В том, что это именно ерунда, Се Лянь не сомневался. По крайней мере, сказки у его кузена выходят ужасно нелепые. Но... После того, как он впервые выяснил, как зовут ребёнка, он спросил, сколько ему лет. "Пять годиков!"- гордо выпалил малыш, сперва тщательно пересчитав, а потом выставив перед собой растопыренные пальчики.- "Это меня вчера отец научил!" Вчера. По расчётам Его Высочества, лазурный демон завладел телом отца бедного малютки около трёх дней назад, неужели он... Да нет, глупости. Разве Ци Жун мог сделать что-то подобное? Он, наверное, даже не помнит, что такое быть живым человеком, откуда ему вспоминать о таком, как человеческое летоисчисление... Из окна слышались голоса и какая-то возня. Он прислушался: -Я хочу два, я хочу два хвостика! -Да понял, понял я уже, не вертись... Вскоре, на пороге домика появился Гуцзы, на макушке которого торчали два кривоватых, но задорных хвостика, вместо обычного одного, стянутые разорванной изумрудной лентой, вытирающий о штанишки выпачканные в чём-то ладони. В спину ему летел возмущённый крик Ци Жуна: -Я, БЛЯТЬ, КОМУ СКАЗАЛ, НЕ ВЫТИРАТЬ РУКИ О ШТАНЫ!!!! ПОЛОТЕНЦЕ ДЛЯ ЧЕГО ПРИДУМАЛИ?! Гуцзы забавно сморщился, и, взяв со стола полотенце, послушно стал обмахивать ладошки и штанишки. Се Лянь решил, что сейчас самый подходящий момент для разговора. Он поставил на стол миску лапши, и ласково обратился к мальчику: -Гуцзы, пожалуйста, расскажи, как вы с отцом попали в усыпальницу моих родителей? Малыш насупился, и посмотрел на молодого монаха, так сильно похожего на красивого зелёного демона, на которого кричал дядя с длиннющим мечом за спиной. Мусорный гэгэ, как он прозвал его про себя, потому что тот часто ходил собирать разные интересные вещи, которые больше никому не были нужны, хоть и лучился доброжелательностью, не вызывал у него особого доверия. Помимо того, что он до смерти перепугал его, когда разбил крышку бабушкиного саркофага, и чуть не прибил отца, утверждая, что он злой и жестокий демон, а потом, не спрашивая, притащил их в этот крохотный домик на горе, где всё было красно от клёнов, как наряд того одноглазого дяди, который разбил головой красивого демона пол в пещере, мальчик не понимал, почему он был так недоволен их визитом к бабушке и дедушке. Они же совсем ничего не сделали! Отец прав, с какой стати он должен ему что-то рассказывать? С другой стороны, он понимал, что гэгэ от него не отстанет, поэтому решил всё-таки немного рассказать. -Мы хотели навестить бабушку и дедушку.- сказал он. Се Лянь изменился в лице. Что бы ни задумал Ци Жун, что бы ни хотел сотворить в гробнице его родителей, причина, которую он выбрал, чтобы объяснить мальчику, зачем им туда идти, была, по меньшей мере... странной. С другой стороны, подношения, хоть и были иссохшими и очень старыми, явно выглядели свежее тех, которые приносил в последний раз он сам. -А что вы делали в пути?- осторожно задал он второй, живо интересующий его вопрос. Картины ему при этом рисовались не самые весёлые. Гуцзы снова насупился, и нехотя принялся за еду, поджав губки. Мусорный гэгэ так настойчиво расспрашивал его о том, как они с отцом оказались в усыпальне, будто хотел услышать что-то плохое, и увериться в том, что отец его не любит, и относится к нему просто ужасно. Но это было совсем не так. После той ночи, когда, измотанные своими кошмарами и слезами, они уснули в обнимку, поведение его отца... поменялось. Когда они наконец выбрались из леса, и дошли до небольшого рынка, его отец внезапно остановился, и начал ощупывать рукава. Гуцзы похолодел. Это было очень плохим признаком. В левом рукаве своего ханьфу отец хранил фляжку с дешёвой и высокоградусной выпивкой. Мальчик весь сжался, глядя, как отец достаёт фляжку, открывает её, нюхает... а потом брезгливо морщится, затыкает пробкой, и засовывает обратно в рукав, пробурчав какие-то ругательства. А потом произошло нечто ещё более странное. Они подошли к лотку с фруктами, и отец, после коротких переговоров, обменял у сидящего рядом старика фляжку на целую гору спелой, сочной и сладкой ярко-оранжевой хурмы. Гуцзы, в животике которого теперь были только скучная лапша и пресная паровая булочка, мечтательно зажмурился, вспоминая сладкий, слегка вяжущий на языке вкус, и прохладную сочную мякоть, а заодно то, как, едва отец успел распихать фрукты по рукавам и сделать несколько шагов в его сторону, к лотку подбежала какая-то полная женщина, и принялась браниться, что у неё украли хурму, и как отец покрыл её ещё более вульгарной бранью, с самым честным видом объявив, что вообще не при делах, и просто мимо проходил, а когда женщина отстала, они скрылись в соседний переулок, и долго сидели под деревьями, щурясь на тёплое солнышко, и поедая фрукты, а потом долго отмывали с себя липкий сок. Глядя, как круглое личико малыша расплывается в мечтательной и счастливой улыбке, Се Лянь понял, что больше ему ничего не расскажут. Если Гуцзы неохотно делится обычными подробностями их путешествия, то хорошие воспоминания уж точно не предназначены для его ушей. Что же такого Ци Жун умудрился сделать, что мальчик так радуется? -Когда мы проходили мимо деревни, отец обменял у какого-то дедушки свою фляжку с вином на корзинку хурмы. Тихий голос мальчика заставил его вздрогнуть. -Что? -А потом прибежала сердитая тётя, и стала браниться, что у неё украли хурму, а мы ей сказали, что не видали ничего. Се Лянь посмотрел в окно, где был виден растрёпанный пучок волос, явно собранный неумелыми детскими ручками. Видимо, Ци Жун сидел, прислонившись спиной к стене дома. Серьёзно? Хурма? Лазурный Фонарь обменял выпивку на хурму? И сам её ел? И ребёнка накормил? Удивительно. Ци Жун сидел молча, и подслушивал, так, что его уши дрожали от напряжения. Не то, чтобы он боялся, что мелкий гремлин ляпнет что-нибудь не то, но ему было неприятно, что Гуцзы вот так легко может выдать все подробности их похода. Слишком уж он был... личненький. Ещё с самого начала он понял, что в левом рукаве что-то есть, но проверять не стал, а потом и вовсе забыл, и вспомнил только тогда, когда они дошли до какой-то деревни, где был небольшой рынок. Красть что-либо, когда ты сам ещё слаб, вокруг толпа, а за ногу цепляется человеческое отродье, не казалось ему удачной идеей, и он надеялся, что у этого недоумка, тело которого теперь принадлежит ему, найдётся хоть немного денег. Но вместо этого, в рукаве оказалась фляжка с дешёвым рисовым вином. Резкий запах спирта всколыхнул тщательно загнанные на самое дно измученной демонической души воспоминания о жизни и об отце, и его буквально передёрнуло от отвращения. У, сук. Бедный ребенок. Пьющий папаша- горе в семье. Уж он-то знает это на собственной шкуре. Но ничего, он не любит выпивку, мальцу не о чем волноваться... Зато ему удалось загнать фляжку какому-то деду, обменяв её на хурму. Раньше он её почему-то не пробовал, и решил не упускать шанс отведать эту причудливую вкуснятину. Правда, потом оказалось, что он ошибся, и принял за торговца не того, кого надо, но дело было сделано, он избавился от мерзкой алкашки, и получил взамен может и не очень сытную, но вкусную и питательную еду и счастливую физиономию мелкого гремлина в придачу. Потом, конечно, ему пришлось красть, но первую свою попытку в заботу об этом большеглазом наказании он считал удачной. Лес не считается. А Се Лянь, небось, гадает, как чокнутый братец не захомячил мальчишку по пути, загадки, блять, человечества. Что с этой тощей пискли взять-то? Ну, и вообще, с ним не соскучишься. Тощая пискля наконец наговорилась, и прискакала к нему, держа в руках миску лапши, которую Се Лянь купил вчера в деревне, и палочки. -Отец, давай кушать? -Угу. Нормальная горячая еда, а не ебаные булки, подняла Ци Жуну настроение. Нет, он, конечно, может есть обычную еду, очень даже с удовольствием, но, во-первых, человечина сытнее и вкуснее, во-вторых, от неё его силы возрастают, в-третьих, сейчас он голоден постоянно. А ещё точнее- хочет ЖРАААААААТЬ-ЖРАТЬ-ЖРАТЬ-ЖРАААААТЬ, потому что его то лупят почём зря, то пытаются выдернуть из уютной тушки, то комарам на съедение бросают, и поддержание этой тушки в здоровом состоянии требует значительных усилий. Теперь он начал отлично понимать Черновода, который вроде бы и жрёт как не в себя, но ощущение, что вся еда летит не в его желудок, а в какую-то бездонную дыру. Ну, и ещё потому, что большую часть этой грёбаной еды он оставляет мальчишке. У лазурного демона всякий раз непроизвольно ёкало сердце, когда он смотрел на Гуцзы. Дети в его возрасте должны быть пухлыми, с круглыми румяными щеками, а не такими... как он. Как он вообще вырастет, если питается как воробей? А царственный брат, наверное, думает, что это он его так откормить пытается, чтобы схавать, дурак набитый. Поев, он сощурился на солнышко, и задумался. Жое, едва они закончили завтракать, притянула его к столбику, поддерживающему навес над крыльцом, видимо, исполняя очередной приказ Его Высочества, так что в его положении только и остаётся, что орать да думать. Кстати, может поорать? Се Лянь там как раз что-то тащит, надо выдать что-нибудь этакое, чтоб он своё это на ногу уронил, хе. Дельная мысль! Он покрутил головой, разминая шею, и вдруг заметил, что Гуцзы, который только вот что был рядом, уверенно топает к воде, неся в руках стопку грязной посуды, которой царственный братец нагрузил его так, что мелкий нихера перед собой не видит. Топает, топает, поскальзывается, и ухает прямо в жидкую грязь, в которую после недавнего дождя превратился берег реки. Да чтоб тебя, наказание!!! Се Лянь наконец достал из угла бочку для мытья, и наполнил её водой. Пора было уже наконец заняться стиркой. Вспомнив, что забыл на улице щётку, он хотел выйти из дома, но его остановил оглушительный вопль лазурного демона: -КУДА В ЛУЖУ!!! Следом раздался далёкий плюх, и жалобное хныканье, грозившееся перейти в плач. Пока Се Лянь соображал, что это, и откуда вообще исходит шум, мимо него вихрем пронеслась бело-зелёная молния. -ГУЦЗЫ, ДА ЁПТОВОЮМАТЬ!!! Не понимая, что случилось, он пошёл следом. Источником шума действительно служил малыш Гуцзы. Он сидел на мелководье, в большой грязной луже, среди мисок и тарелок, к счастью, целых, мокрый, несчастный и чумазый, а рядом сидел Ци Жун, которого буквально скрючило от истерического хохота. -Ну что, наказание, доигрался?- спрашивал он, пытаясь отдышаться.- Я те сколько раз говорил, что папку надо слушаться! Давай, цепляйся, я тебя вытащу. Чего ревёшь? Упал, так упал, в другой раз умнее будешь! Не переставая плакать, Гуцзы уцепился за шею лазурного демона, повиснув у него на спине. Ци Жун покачнулся, встал, и пошёл к дому, с совершенно невозмутимым видом. Похоже, такое было для него уже не впервой. Се Лянь пошёл следом, не понимая, как его двоюродный брат оказался на свободе, если Жое должна была примотать его к одному из столбов, поддерживающих навес. У самой ленты вид тоже был крайне озадаченный. Казалось, что она совершенно не понимает, как так вышло. Магия, натуральная магия, ну, или столбы у тебя, хозяин, такие хлипкие, что не могут удержать одного приёмного папашу, который с невиданным доселе рвением бежит на помощь своему пасынку. -Что смотришь?- хмыкнул Ци Жун, чувствуя, как царственный братец пытается просверлить взглядом дыру у него в затылке.- Дети- это весело. Он вошёл в дом, огляделся, и увидел, что посередине комнаты стоит большая деревянная бочка для мытья, полная горячей воды. Представив, как Се Лянь роняет эту бандуру себе на ногу, он прыснул со смеху, а потом спросил: -Что это? -Вода...- Се Лянь вошёл следом, держа в руках отмытые от мокрой земли тарелки.- Я стирать хотел... -Пойдёт. Заныривай! И он швырнул мальчишку через плечо, прямо в бочку, подняв тучу брызг, и намочив заодно себя, Жое, Се Ляня, пол, стол для подношений, и немного стену. Бедный принц едва не лишился дара речи, и только повернул голову в сторону своего портрета, до которого, к счастью, брызги не долетели (иначе Ци Жуну, и его новому телу, здорово досталось бы от Хуа Чэна, вплоть до летального исхода). -Давай, раздевайся, и умывайся.- велел демон ребёнку, который кое-как вынырнул, и теперь висел, уцепившись за край бочки, отфыркиваясь, хныча, и протирая глаза.- Тапки сразу на пол выкинь. И прекращай скулить! Доводить всех - моя работа. -Эт... ЭТО ЧТО БЫЛО?! -Ты ж всё равно стирать собирался. Ну добавилась пара вещей. Я тебе ещё пол помыл. Хвали меня. Несколько секунд Се Лянь молча сверлил брата взглядом, потом потёр точку между бровей, и вышел на улицу. Ци Жун скорчил ему вдогонку самую мерзкую рожу, на которую был способен, и привалился плечом к стене, наблюдая, как мелкий засранец пытается оттереть грязь с носа, а рядом плавают его рубашка и десятки раз залатанные штанишки. Вообще, как-то странно получается. Он, Лазурный Фонарь, блуждающий в ночи, жестокий и безжалостный князь демонов, которому, вроде как, должно быть плевать на ребёнка, заботится о нём (если подобное отношение вообще можно считать заботой), а его дражайший царственный братец, это воплощение чистоты, доброты, сострадания, милосердия, жертвенности, и прочих умных слов, не обращает на бедное дитё никакого внимания. Ну, разве что твердит как попугай, что его отец теперь злобный демон, и водиться с ним нельзя. И плевать, что дитё всё время сидит с этим злобным демоном, голодное, холодное, чумазое, хнычет не затыкаясь, и вообще чуть не утопло. Пока они тащились на гору, Ци Жуну пришлось резко хлебнуть всех прелестей отцовской жизни, отчего он конкретно прифигел, и он рассчитывал, что Се Лянь, который всегда и во всём был лучше него, и тут окажется профессионалом. А тот даже не заметил, что мальчонка в грязь полез, герой плюшевый. С водоёмами у Гуцзы были особые отношения. По пути к храму Хуанцзи он умудрился трижды нырнуть в текущий с горы ручей, чем доставил лазурному демону немало хлопот. Ци Жун задолбался вылавливать и высушивать мелкого гремлина, а заодно исчерпал весь свой матерный запас, чего с ним давненько не случалось. А уж если на глаза мальчишке попадалась яркая бабочка или красивый цветок... Именно поэтому Ци Жун в конце концов посадил приёмыша к себе на плечи, и дальше пошёл так. Он и сам себе не смог бы внятно объяснить, почему возится с Гуцзы, вместо того, чтобы плюнуть, и просто съесть мальчишку, дабы избавить себя от проблем. Возможно, дело было именно в том, что ему захотелось оставить себе мелкого прислужника. А возможно... Нет, это точно нет, глупости, он сильный и независимый князь демонов, всего добившийся сам, несмотря на то, что всего лишь "почти Непревзойдённый". В конце концов, надо же ему как-то развлекаться. А маленький ребёнок, который смотрит ему в рот и принимает на веру любую чушь, какую он скажет, подходит для этого как нельзя лучше. Он приглядывает за Гуцзы только поэтому. Да, именно так. -Всё, надрыбался?- спросил он, видя, что Гуцзы уже относительно чистый, и просто бултыхается в воде.- Теперь бери мыло, и стирай свои лохмотья. Вот, вот, так, три руками сильнее, как я показывал. Молодец. Теперь прополощи. Ага... Отожми получше. Ну всё, кидай прямо на пол, и вылезай. Вон, в мой плащ завернись. И голову накрой! Простудишься! Гуцзы кое-как выкувыркнулся на пол, и спешно закутался в длинный зелёный плащ с когда-то белым, а теперь уже серым воротником. Он боялся, что отец снова начнёт его ругать, но он, похоже, был в хорошем настроении. Даже ворчал больше для вида. Наверное, потому что молодой монах, который их сюда притащил, и которого он зовёт братом, ушёл на улицу. -Согрелся?- спросил Ци Жун, когда решил, что мелкий немного обсох. -Ага... -Тогда иди сюда, давай сушиться. Гуцзы послушно пошёл к отцу, но не успел сделать и пары шагов, как наступил на край плаща, и полетел носом в пол. Если бы не реакция лазурного демона, который, заметив, что ребёнок вот-вот шлёпнется, выставил ногу, он бы разбил себе лицо, а так просто повис животом на родительской конечности. -Орлята учатся летать!- хмыкнул Ци Жун, подождав, пока мелкий встанет на ноги.- Ничего, я тоже много раз падал. Вот как щас помню, удирал от одной одноглазой псины, наступил на подол ханьфу, и хорошо так с горки полетел... Хех. Ладно, давай сушиться. Гуцзы кивнул, подобрал края зелёного плаща, чтобы не спадал с плеч, взял мокрую рубашку, несколько раз встряхнул её, чтобы расправить, и на вытянутых руках протянул Ци Жуну. Тот выставил перед собой горящие зелёным пламенем ладони (которыми единственными мог шевелить из-за Жое) и прижал их к ткани. От рубашки повалил пар, и уже через пару минут она была абсолютно сухой. Так он сушил приёмышу одежду после заплывов в ручье. То же самое они проделали со штанами и тапочками, так что, когда спустя ещё пятнадцать минут Се Лянь изволил снова появиться в доме, ребёнок и демон мирно сидели в углу, подальше от сквозняка, и грызли засохшее печенье. -Ты взрослый?- раздражённо выговаривал Ци Жун мальчику, который уютно устроился у него на коленях. -Конечно взрослый! Мне уже пять годиков! -Ты САМЫЙ невыносимый пятилетка, которого я знаю. Как ты вообще ещё жив? Почему тебя до сих пор речные гули не утащили? Гуцзы почесал влажную голову, и пожал плечами. -Было пару раз... Заметив, что они уже не одни, Ци Жун уставился на Се Ляня. Казалось, что братья обмениваются молчаливыми репликами, но у обоих в глазах стоял немой вопрос: "блять, кого я посадил себе на шею?". -Ещё раз спрашиваю: как вы добрались до храма Хуанцзи.- не выдержал принц, садясь рядом с ними прямо на пол. -Ногами!- фыркнул Ци Жун, который не совсем понял, чего от него хотят.- Прикинь, у нас есть ноги! Се Лянь моргнул. -Я имею в виду, как именно вы до него дошли.- попытался он объяснить понятнее.- Что делали. Где были. Что видели. Подробности. А, так вот оно что... -Про хурму пересказывать?- ухмыльнулся лазурный демон, открывая рот, чтобы Гуцзы положил в него печеньку. -Про хурму не надо. -Угум... Как-как... жопой об косяк! Жрали, чё найдём. Под кустом ночевали. Не лучше, чем тут у тебя торчать. Зато веселья полные штаны, скажи спасибо этой заразе. Он мотнул головой в сторону мелкого. -Эй, зараза, печенька моя где? Гуцзы хихикнул, и заткнул родителю рот очередной печенькой. Потом достал ещё одну, и протянул её Се Ляню. Тот взял. -Ты просто не знаешь, КАК мы к храму пёрлись.- продолжил Ци Жун, прожевав печенье.- Я такого цирка давно не видывал. Это наказание лезет, блять, везде. Цветы? Это нам надо! Непонятные ягоды? Берём! Бабочка, летящая к обрыву? Дайте две! Чё-то скучно идём, надо потеряться, пускай папка поорёт, побегает, чтоб веселее было. У, сук. Думал, поседею, нахер. Он в ручей первый раз чуть ли не щучкой прыгнул, я аж все матерные слова забыл. Мы с тобой насколько разминулись? На полчаса где-то? Вот, скажи "спасибо" этому мелкому гремлину, иначе ты б нас вообще никогда больше не увидел. Ну а ты, дражайший царственный братец? Я тоже хочу подробностей! Се Лянь нехотя рассказал, опустив половину неинтересных подробностей, и уложившись в три скупые фразы. Ци Жун остался этим очень недоволен. Что за фигня? Он честно рассказал, а этот чего? Опять отбрехался от него несколькими пустыми фразочками? Скандала захотел?! Се Лянь еле удержался от улыбки, наблюдая за по-детски обиженной физиономией брата, у которого от его рассказа даже уши повисли, и вспомнил, как его чуть не прибило качелями. -А ещё на меня упали качели, когда я поднимался на гору. Раньше там висели качели, помнишь? Ци Жун дёрнул ухом. -Да? А, ну, это я виноват. Не думал, что они настолько хлипкие. Извини. Се Лянь пристально уставился на него. -Даже не знаю, что меня сейчас больше удивило... -Что? Мальчишка захотел покачаться, время было, смысл мне отказывать? Пусть порадуется. У него и так стресс. Вообще-то, они оба почти час не слазили с тех качелей, странно, что они под ними не оборвались, но царственному брату об этом говорить не обязательно. Не поймёт. Он и сам не до конца понимает. Просто, когда они с Гуцзы вышли из леса и добрались до человеческого жилья, он вдруг вспомнил, что эта мелкая липучая зараза с огромными любопытными глазами и противными влажными ладошками, не один из его прислужников, а обычный живой ребёнок, каким был и он сам когда-то. А детей надо не только поить и кормить, но и развлекать. И он стал рассказывать ему разные истории, то из своей прежней жизни, то просто из головы, а потом стал давать ему играть с призрачными огоньками. Решив, что разговор окончен, Се Лянь хотел было встать, но Ци Жун вдруг задумчиво протянул: -А вообще, я только щас понял, насколько ты тактичный человек. -К чему это ты? -Ну вот как я щас выгляжу? Его Высочество честно пригляделся к молодому человеку, в котором сейчас устроился его кузен. Если отбросить то, что вид у него был потрёпанным, он был весьма хорош собой. Не аристократическая внешность князя Сяньле, но и неотёсанным мужланом его тоже не назовёшь. -Ну... Неплохо. -Вот видишь!- фыркнул Ци Жун, и обиженно добавил:- А вообще, не хочешь спросить, как я себя чувствую, или, там, извиниться? С каких пор ты уподобился этому паршивому псу Хуа? Хорошие родственники обычно предупреждают, прежде чем собраться в гости! Се Лянь моргнул. С такого ракурса он свой визит к лазурному демону не рассматривал. -Мало того, что рожа у этого придурка стрёмная, так ещё все опять разбежались, вообще все, я один, с ребёнком, думаю- ёбушки-воробушки, опять тридцать семь!- не дожидаясь ответной реакции, продолжил Ци Жун, обращаясь больше к Гуцзы, чем к нему.- В зеркало посмотрел, думаю: а, не, по сравнению с этим еблом остальное не так уж и страшно. НАРМАЛЬНА. А в районе горы, кстати, летают огромные вороны, воооот с такими носами, их ещё называют вороны-хохотуны. Я выбегаю из пещеры, ровно над моей головой- АААААХХХХАААА!!! Даже природа ржёт надо мной... Принц поднялся, и пошёл ставить чайник. Слушать болтовню Ци Жуна ему было не особо интересно, но через некоторое время он всё-таки начал прислушиваться. Во-первых, потому что демон, заполучивший себе такого благодарного слушателя как малыш Гуцзы, трындел не затыкаясь, а во-вторых, было трудно игнорировать этот резковатый увлекающийся голос. -...И я думал, что, кхм... жить одному круто, но всё, что я делал, это пытался выжить.- услышал Се Лянь.- Я просыпался, думал "а чё б поесть", потом всё это готовил, мыл... И всё! Уже стемнело. Уже спать клонит! У меня уже не было такого, как раньше, там, первое, второе... у меня было ЕДИНСТВЕННОЕ, я один раз поел, и жил в надежде, что больше никогда не проголодаюсь. Лазурный демон печально вздохнул. Он уже пожалел о том, что вспомнил свои первые несколько месяцев после смерти, когда был вынужден скитаться вместе с двумя маленькими призраками, в попытках накопить хоть немного сил, чтобы было легче выживать. В принципе, сейчас он делает примерно то же самое, но всё равно грустно. Потом он скосил глаза в сторону Се Ляня, который снимал с плиты закипевший чайник, и расстроился ещё сильнее. -И чай.- сказал он, подтягивая коленки к груди.- Ё-моё, сколько у меня было чая, у меня чайная церемония была каждые двадцать минут, у меня чайник холодным не бывал. Я всё ждал, что ко мне с чайной плантации какой-нибудь придут, и скажут: пацан, остановись, у нас столько не растёт! У нас уже поля сверху выглядят как голова Будды! Гуцзы встрепенулся. -Хочешь, я сделаю тебе чаю? Отец, пожалуйста, скажи "да"! Раньше он о подобном и просить бы не смел, но теперь... Отец поменялся, поменялся настолько, что он очень-очень хотел его чем-нибудь порадовать. -О Небо... Да, да, мелкий ты гремлин, твой несчастный отец безумно желает чаю, только не обожгись!.. Просияв, малыш метнулся к вскипевшему чайнику. Он очень хотел угодить отцу, который, наконец, перестал осыпать молодого монаха руганью, и, кажется, немного расслабился. С трудом вспомнив, как это делала мама, он заварил чай, налил его в пиалу, и, старательно подув, с трепетом приложил к губам родителя. В глазах лазурного демона на мгновение вспыхнуло зелёное пламя, и он жадно припал к пиале, непроизвольно проливая на воротник. Ци Жун разом отхлебнул больше половины. Он правда соскучился по чаю, который составлял половину его рациона. Даже находясь в бегах, он привык к тому, что с ним были его верные призрачные слуги, и к тому, какой замечательный чай заваривал ему Чжимин. Если без человеческого мяса он мог прожить, то без любимого напитка было тяжеловато. Ведь, в разрез многим сплетням, Лазурный Фонарь не пил. Несмотря на все сплетни,которые ходили о нём в Призрачном городе, он никогда не прикасался к спиртному. Но первый же глоток заставил его вновь бьющееся сердце подпрыгнуть так высоко, что, казалось, ещё секунда, и оно выскочит из горла. У, сук... Мальчишка нехило так переложил заварки. Глупый ребёнок. С другой стороны, он ведь так старается ради него... Эх, его бестолковыша ещё учить и учить, но ничего, он за него возьмётся, как только будет возможность удрать отсюда. Се Лянь молча смотрел, как Ци Жун пьёт. А потом лицо лазурного демона дёрнулось. Он резко отклонился от пиалы, и закашлялся, тяжело дыша. Гуцзы сразу расстроился, и начал всхлипывать. -Отец, тебе невкусно? -Нет, что ты, гадость моя. Очень вкусный чай получился. Умница. Ты только, это, в следующий раз заварки поменьше сыпь, хорошо? У, сук, чуть сердце не выпрыгнуло... Се Ляня его тон почему-то очень взбесил. Его просто нереально выводило из себя то, как Ци Жун пытается изображать заботливого отца, что, между прочим, выходит у него просто отвратительно. И ещё больше его злило то, что Гуцзы расценивал действия лазурного демона именно как заботу. -Перестань обзывать его гадостью!- потребовал он. -Если ты не заметил, брат, я всегда делаю ударение на слове "моя", а не на слове "гадость".- зло плюнул Ци Жун, который ещё не мог прийти в себя после излишне крепкого чая.- Прекращай искать подвох там, где его нет. -Да ты один сплошной подвох!!! -Да неужто... Сынок, налей Лянь-гэгэ чая, пусть тоже попробует. Гуцзы радостно кивнул, налил ещё одну пиалу, и понёс её к принцу. Се Лянь с сомнением понюхал заварку, которую мальчик, по незнанию, заварил излишне крепко, и мысленно вздрогнул. -Ну что, выпей отраву, тварь!- весело напутствовал его Ци Жун. До Его Высочества наконец дошло. -Дай угадаю: ты хотел сказать "выпей отвар из трав"?- перевёл он с цижуньего на нормальный. -Да! -Спасибо, воздержусь... -Ну ты и сука... Ладно меня игнорировать, но ребёнка-то за что?! Пей давай! Ради тебя старались! Се Лянь хотел снова отказаться, но увидел расстроенную мордашку мальчика, и взял пиалу в руки. Мысленно вздрогнув, он мужественно сделал глоток. Один. Уже после этого его организм взбунтовался, а ведь Ци Жун выхлебал почти всё, что ему налили. -Нууу...- протянул он, отставляя от себя пиалу.- Вкусно. Вкусно. -Врать ты не умеешь.- хмыкнул лазурный демон.- Рожа выдаёт.