Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

Утром, предсказуемо, в доме не нашлось ни Се Ляня, ни хоть какого-то намёка на еду, но зато Гуцзы был на месте. Мальчик весь испереживался за отца, и увидев, как тот лежит на кровати мусорного гэгэ, весь серый и похожий на труп, жутко испугался, представив, как он тоже сходил с ума от страха за него. Всё-таки, не надо было слушаться этого монаха, и разбудить отца, или, хотя бы, догадаться попросить оставить записку, чтобы он меньше нервничал. Поискав как следует, ребёнок и демон нашли только плошку риса, и одинокую печальную маньтоу. -Да блять...- вздохнул Ци Жун, одаривая найденное мрачным взглядом. Он уже давно сообразил, что царственный братец посадил его на жёсткую диету, и пока ему не удастся сбежать из этой дыры (он всё ещё не оставлял мыслей о предполагаемом побеге, решив пока ждать удобного момента), о нормальной еде, не говоря уже о человеческом мясе, придётся забыть.- Ну что ещё делать, давай, наказание, бери кастрюлю, наливай воду, будешь кашу варить. Жое даже не думала от него отцепиться, или, хотя бы, немного освободить ему руки, так что Ци Жуну опять пришлось руководить. Только, в отличие от оравы духов, командовать Гуцзы было куда приятнее. Он всегда старательно выполнял его указания, и смотрел на него с искренним восхищением. Наевшись, они снова уселись в уголке, где не дуло, и Ци Жун спросил то, что давно хотел: -Что там случилось в доме этого хуйла, рассказывай. Несколько секунд Гуцзы пытался понять, кого он имеет в виду, а потом вспомнил купца, у которого они с Лан Ином провели целый день. -У того дяденьки умер ребёночек в животе... -Прям у дяденьки? Гуцзы прыснул, и помотал головой. -Нет, у его жены. Мусорный гэгэ сказал, что его съел призрак, и занял его место. -Похоже на дух нерождённого... Это когда у беременной из живота вырезают ещё не родившегося ребёнка, и убивают особым образом. Ненавижу таких. Мелкие, злющие, и кусаются похлеще собаки. Гуцзы раскрыл рот, и прижал к нему ладошки. Его удивило даже не то, что можно так варварски обойтись с будущей матерью и её ребёнком, а то, что дети, оказывается, растут и появляются на свет из мамы. Он всегда искренне считал, что его нашли на грядке с капустой. -А мама говорила, что вы нашли меня на капустной грядке...- пискнул он. -Ну, тебя, может, и нашли.- фыркнул лазурный демон.- Не отвлекайся, рассказывай. А, и это... Сынок, гэгэ, конечно, мусорный, но у него, вообще-то, ещё имя есть, его зовут Се Лянь, так что зови его лучше Лянь-гэгэ, понял? Конечно, ему нравилось измываться над братом и обзывать его по-всякому, но если что-то такое ляпнет приёмыш, то Се Лянь обязательно решит, что это он его надоумил. Ему ж не понять, что происходит в этой бестолковой голове, к которой крепятся огромные карие глаза и нелепый хвостик. -Угу... Ну, и Лянь-гэгэ сказал, что чтобы поймать этого духа, надо его обмануть, надел платье, засунул под него большую подушку, и лёг спать. Если бы у него были свободны руки, Ци Жун непременно шлёпнул бы себя по лицу. -Заебись! Дожили! Похоже, за восемьсот лет мой брат тоже поехал головой. Тьфу! Гуцзы потёр лобик, и вспомнил, что купец, у которого они были, наобещал Се Ляню кучу всяческих благ, денег, подношений, и чуть ли не весь мир в придачу, но пока что не принёс ни одной монетки. Опасаясь, что отец снова начнёт ругаться, он поспешил рассказать ему об этом. -Врёт, как дышит.- плюнул лазурный демон, поняв, что мелкий засранец хочет увести разговор в другую сторону.- Знаю я таких мерзавцев. Наобещать золотые горы, а потом слиться- для таких это обычное дело... Ближе к обеду пришли несколько человек из деревни Водных каштанов, которым было что-то нужно от Се Ляня. Ци Жун, который до этого спокойно сидел, наблюдая, как Гуцзы рисует на найденном в корзине для бумаг листочке какую-то кракозябру, моментально переключился, и принялся блажить на всю округу, заставив подпрыгнуть и мальчишку, и прихожан, и даже Жое, которая только обрадовалась, что шумный демон наконец притих. Надо ж было как-то поддержать репутацию "чокнутого брата даочжана Се", которым тот его обозвал. Раз так, пускай теперь хлебает полной ложкой. Он, в конце концов, не просил волочь их с приёмышем в эту дырень, пусть даже в благородных целях экзорцизма. Всё-таки, в Се Ляне осталось ещё слишком много от семнадцатилетнего принца Сяньле, который, по глупости и молодости, привык "брать больше- тащить дальше", и решать всехние проблемы, даже не спрашивая, надо ли их решать. Было бы намного лучше, если он просто до полусмерти отпинал его в усыпальне, и ушёл, ему же всегда не было до него дела, с чего вдруг такое рвение... Неужто, только ради этого мудилы, в чьём теле он сейчас находится? Сомнительная мотивация, впрочем, как раз в духе его обожаемого царственного брата. Только вот, хер теперь он из этого полудурка выкинется. Оставить тело, к которому он уже привык? И бросить этого большеглазого плаксу? Ха! ДА НА КОГО?! На Се Ляня, который вот так сначала ежедневно доводил Гуцзы до слёз, потом увёл неизвестно к кому, а потом и вовсе бросил одного, без помощи дееспособного взрослого (мелкий чертила в бинтах не в счёт)? Ну нет уж. Хер он теперь уйдёт. Даже если Се Лянь сдаст его Хуа Чэну. Чтобы вот так взять и исчезнуть, и больше не увидеть этот полный любви и обожания взгляд, не ощутить звонкий поцелуй на щеке, не почувствовать тепло маленьких рук, обнимающих его, не услышать тонкий голосок, лепечущий, какой он замечательный и любимый? Да хрена с два! Это, вообще-то, его собственность! Пускай они все сосут! Гуцзы, видя, что его отец опять орёт почём зря, снова расстроился, и захныкал. -Почему ты опять ругаешься?- плаксиво спрашивал он, обнимая лазурного демона, и вытирая слёзы о его рукав. -А что ещё прикажешь делать?- фыркнул Ци Жун, когда убедился, что надоедливые крестьяне наконец ушли.- Ты не слышал, что мой брат наплёл этим кретинам? Что я жалкий безумец, и всё время не в себе? Меня это бесит, бесит, бесит! Ненавижу! В моём положении, поорать и проклясть всех от души, душевно, в душу, сейчас единственная радость, раз уж сбежать не выходит! И это меня тоже бесит!!! -Неправда! Отец, я же тоже твоя радость! -Нет! Ты- цветок жизни на моей могиле, если я ещё хоть на немного тут останусь! Гуцзы всхлипнул ещё пару раз, но не обиделся. Раньше он слышал от отца вещи и похуже. Но после того, как они выбрались из пещеры красивого зелёного демона, он стал обзывать его немного иначе. Как-то по-доброму, что ли. И начал наконец беспокоиться о нём. Он прислушался к голодному урчанию в животе. -Я опять кушать хочу... Он всё ещё ждал, что его родитель снова фыркнет, и разразится монологом на тему, что ему самому жрать нечего, как было тогда, когда они шли к усыпальне бабушки и дедушки. Но, оказавшись в доме у Лянь-гэгэ, отец немного сменил пластинку. Помимо того, что он переключил свой гнев на монаха, возмущаясь тем, что еда невкусная, и, несмотря на её обилие, он постоянно сидит голодным, он стал чаще делить её с ним, отдавая сыну большую часть. Может, именно поэтому и не наедался. Теперь Гуцзы чаще слышал от него, что ему надо хорошо есть, потому что он маленький и тощий, и если он будет мало кушать, то будет много болеть и никогда не вырастет. Ему была приятна такая забота, а вот Лянь-гэгэ почему-то дёргался, как будто его кто-то кусал, и смотрел на отца с ненавистью. Вспомнив взгляд молодого монаха, он не удержался, и захныкал. Ци Жун воспринял его реакцию по-своему, и решил, что маленький засранец решил вывести его из себя. -Я тебе откуда щас жрачку выну?!- рявкнул он.- Из жопы, что ли?!! Вон, булку возьми, и ешь, прерви её страдания, она уже неделю смерти ждёт. И прекращай скулить!!! За разговором они не заметили, как в дверях монастыря появился человек в красных одеждах. Хуа Чэн молча замер на пороге, глядя, как в углу комнаты, подальше от дыры, в которую постоянно сквозило, и которую у него никак не доходили руки залатать, сидят маленький ребенок и молодой мужчина с безумными зелёными глазами и острыми ушами, от которого исходит демоническая ци, очень похожие друг на друга, и рассматривают одинокую чёрствую маньтоу. -Ощущение, что моего брата снова наебали, а он даже ещё не в курсе.- сказал зеленоглазый мужчина типичным тоном Лазурного Фонаря.- Нет бы, деньгами на месте взять... Задатком... Будем теперь куковать до вечера... -А может, я нам ещё рыбку поймаю? -Я ТЕ ПОЙМАЮ! Скучно жить стало, утонуть решил? Или у нас теперь игра такая, на выживание: сын ловит рыбку, а сына ловит папка? Чё ты ржёшь?! Маленький мальчик зафыркал, и рассмеялся, зажимая ротик ладошками. -Да, да, пиздец смешно, просто обосраться... У, сук... Поняв, что они уже не одни мужчина повернул голову, и уставился на вошедшего. С его лица мигом сбежали все краски, и он ощерился, показав острые зубы. -Ах ты... Ци Жун, который всё-таки надеялся, что двоюродный брат просто запугивает его, и не так близко связался с проклятым одноглазым псом Хуа, уже хотел выплюнуть в адрес этой паршивой псины с десяток ругательств, но тут на его шее повис мелкий гремлин, и заголосил: -Отец, пожалуйста, не надо усукаблять ситуацию!!! После этих слов замерли, казалось, не только оба князя демонов, но даже живность за окном. -Усугублять.- процедил Ци Жун сквозь зубы, подавшись вперёд, чтобы заслонить плечом своего бестолковыша. -Что? -Я сказал: ситуацию- усугубляют. А усукаблять передо мной стоит. Усукаблять прищурила единственный глаз, шагнула в угол, и, взяв его за ворот ханьфу, приподняла над полом. Из-за Жое он ничего не мог сделать, и повис в воздухе, вытянув ноги, в бессильной попытке нащупать пол. Бесполезно. Похоже, он сейчас опять умрёт. Возможно, даже насовсем. И даже если бы Се Лянь был рядом, он вряд ли его спасёт, потому что не захочет. Вдруг Хуа Чэн дёрнул длинным ухом, и вцепился в его воротник обеими руками. -Быстро, БЫСТРО скажи, как я выгляжу!!! Ци Жун непонимающе похлопал глазами, а потом сообразил. Видимо, Се Лянь наконец изволил вернуться домой, и теперь этот пафосный хмырь отчаянно желает выглядеть в его глазах лучше, чем есть. Всё-таки, его подозрения оказались правдой. Он ещё давно чувствовал, что Собиратель цветов под кровавым дождём испытывает к его царственному брату слишком уж нездоровую привязанность, что очень его беспокоило. Несмотря на отчаянную ненависть к Се Ляню, в глубине души он всё ещё любил его. Сложно вырвать из сердца того, кого боготворил всю жизнь. Именно поэтому, он всеми фибрами души ненавидел Хуа Чэна. В его понимании, его бестолковому брату стоило обзавестись семьёй, полюбив наконец хорошую девушку. И он совершенно не хотел, чтобы его кузен попал в лапы этого одержимого. Ну, и ещё в этом доме нет ни единого зеркала. Долгую секунду князя демонов разрывало от гласа разума, который моментально подметил весь беспорядок в одежде Хуа-Хуа, и желания спиздануть какую-нибудь гадость, и, в итоге, второе предсказуемо победило. -ДА ТЫ ДАЖЕ СМОТРЕТЬ В СТОРОНУ МОЕГО ЦАРСТВЕННОГО БРАТА НЕДОСТОИН, СУКИН ТЫ СЫН!!!!- заорал он, дрыгаясь в воздухе так отчаянно, будто пытался выкрутиться и просочиться на улицу через стену.- НЕ СМЕЙ ЛЕЗТЬ К НЕМУ, ПАРШИВАЯ ПСИНА! ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, ОТКУДА У НЕГО КОЛЬЦО?! ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО У ТЕБЯ НА УМЕ?!!!! ДАЖЕ НЕ СМЕЙ ПРИКАСАТЬСЯ К НЕМУ, СЛЫШИШЬ?! ОН БЛАГОРОДНЫЙ НЕБОЖИТЕЛЬ, БОГ ВОЙНЫ С МЕЧОМ И В КОРОНЕ ИЗ ЦВЕТОВ, А ТЫ НИЧТОЖНАЯ МРАЗЬ, НЕДСТОЙНАЯ ЖРАТЬ ГРЯЗЬ У ЕГО НОГ!!! Хуа Чэн, не меняясь в лице, оттолкнул Гуцзы, который снова расплакался, пытаясь помешать незнакомцу, и несколько раз ударил демона по лицу. Тот мужественно выдержал побои, и продолжил орать, плюясь кровью, и безуспешно пытаясь вырваться из железной хватки Непревзойдённого. Что поделать, он не умел вовремя остановиться, и всегда тормозил головой об забор, в данном случае, об своего злейшего врага, которому сейчас не мог ничего противопоставить. Наградив орущее Бедствие ещё полусотней ударов, Хуа Чэн потащил его на улицу, прямо к воде. Поняв, что дело пахнет керосином, несчастный лазурный демон снова завопил: -Да чтоб тебя, мерзкий ублюдок!!! У тебя из сапог штаны вылезли! И волосы растрепались! И пояс съехал! А, сзади из штанов торчит рубашка, поправься сейчас же! И воротник поправь, он загнулся!!! У, сук!!!! Отпусти меня уже!!! АААААААА!!!! УБИВАЮТ!!!! ЧЕСТНОГО ОТЦА-ОДИНОЧКУ ЖИЗНИ ЛИШАЮТ ПОЧЁМ ЗРЯ!!! РЕБЁНКА ХОТЯТ СИРОТОЙ ОСТАВИТЬ! ПОМОГИТЕ!!!! Не говоря ни слова, Хуа Чэн с размаху швырнул его в реку, так, что он приложился головой о камни на дне, и в очередной раз порадовался своей живучести. Его телу ладно, вдохнет, и сдохнет, а вот что будет с мелкой писклёй, которая теперь снова начнёт сходить с ума от страха за жизнь папки? Нет, такого допустить нельзя! Он должен продержаться до того, как придёт Се Лянь, и вытащит его отсюда. -Ээээто было страшно, даааа, я обосрался, прям не могу, ой-ёй-ёй-ёй-ёй, блять, пойду немножко посижу где-нить там, где не так страшно!- заорал он, хлебая ртом воду. Удовлетворённо хмыкнув, Хуа Чэн отряхнул руки, и вернулся в дом. Гэгэ скоро вернётся, нужно привести монастырь в порядок. Но едва он открыл дверь, как на него налетело что-то маленькое, и зарёванное. -Гэгэ, гэгэ!- Маленький мальчик, которого он запомнил ещё с логова Ци Жуна (и которого тот, вообще-то, намеревался съесть), вцепился в ногу красного демона, и заголосил.- Зачем ты мучаешь моего отца? Что он тебе сделал?! Хуа Чэн замер. Этот ребёнок даже не подозревает, что в его отца вселился демон? Да даже по лицу видно, что он одержим, одни уши чего стоят. -Малыш, в теле твоего отца сейчас спрятался очень злой и опасный демон, который сделал мне много плохого, и я не собираюсь с ним церемониться.- принялся объяснять он мальчику.- Не волнуйся, с твоим отцом всё будет в порядке. Не плачь. Посиди тихонько. Он хотел погладить малыша по голове, но тот всхлипнул, увернулся от его руки, и забился в угол, где была устроена соломенная подстилка, на которой могли уместиться двое человек. Собиратель цветов поморщился. Гэгэ слишком добр к этой твари. С Ци Жуна хватило бы спать на полу. Под аккомпанемент тоненьких всхлипываний и яростных воплей с улицы, доказывающих, что проклятый лазурный демон жив и щас вылезет и всех покарает, он занялся уборкой, но уже через полчаса пожалел, что швырнул Ци Жуна в воду, а не бросил где-нибудь в углу, отпинав как следует и заткнув полотенцем рот. Маленький ребёнок всё не затыкался. По всей видимости, он боялся незнакомца, и только поэтому не решался вылезти из угла. Хуа Чэн почему-то был уверен, что будь у мальчика такая возможность, он бы не задумываясь рванул спасать "отца". Демон ходил туда-сюда, вытирая пыль, и невольно ломал голову над тем, почему Ци Жун не тронул мальчишку. С него сталось бы сожрать его, если не в логове, так через пару дней, но, на удивление, ребёнок всё ещё жив. Он через плечо оглянулся на скулящего мальчика, и стал разбирать принесённые с собой подношения. -Я принёс еду, ты, наверное, голоден?- он присел рядом с ребёнком, и протянул ему баоцзы. Малыш посмотрел на него своими огромными заплаканными глазёнками, шмыгнул носиком, и помотал головой, поджав губки. Вздохнув, демон положил булочку рядом с ним, и продолжил заниматься своими делами. Да уж. Только такой "везунчик", как Ци Жун, мог сдуру захватить тело молодого отца. Маленький ребёнок- самое то для нервного и истеричного демона, у которого уже восемьсот лет как слетела кукуха. Что ж, ему только остаётся ждать возвращения гэгэ. Вытаскивать эту мразь из воды он не собирается. Возвращение Се Ляня положение не исправило. Жое была вся разобиженная, и мокрая, Ци Жун тоже был насквозь мокрый и в ярости, снова начав светиться. Его вытащили из воды, бросив во дворе, где к нему сразу же бросился Гуцзы. Увидев, до чего этот паршивый пёс довёл его дражайшую обузу, лазурный демон обрушил на него поток такой грязной брани, что того передёрнуло. Хуа Чэн порядочно офигел, когда вспыхнувший в ярости зелёным демон, с которого ручьями стекала вода, прорычал: "Гуцзы, уши!" (мальчик мигом прижал ладошки к ушам, и даже зажмурился для верности), и обложил его такими словами, что стало тошно. Таких выражений он от него ещё не слыхивал. Не дожидаясь, когда поток ругательств иссякнет, он с силой пнул Ци Жуна под дых, отчего тот поперхнулся воздухом, и упал. -ОТЕЦ!!! Малыш Гуцзы бросился к нему, и стал поднимать, снова заливаясь слезами. Хуа Чэн поморщился. Что ребёнок, что демон, оба одинаково, просто невыносимо шумные, но если с Ци Жуном он знал, что делать, то как управиться с до слёз напуганным мальчиком, понятия не имел. Кашляя и отплёвываясь кровью, Ци Жун бросил на своего мучителя полный ненависти взгляд. Ему не привыкать к побоям этого ублюдка, а вот мальчишка опять ревёт, и всё из-за этой паршивой псины! Что они, с Се Лянем, сговорились, его постоянно в истерику вгонять? Так детские слёзы нравятся? Проклятый Собиратель цветов стоял с таким потерянным и глупым видом, что, будь лазурный демон менее зол, он бы расхохотался. Гляньте только на эту самоуверенную мразь, он же боится этого крикучку! Ха! Вот тебе и хвалёный Непревзойдённый демон! Даже ребёнка утешить не может! ЛОШАРА! То, что он сам поначалу так же боялся этого крикучку, и не знал, что с ним делать, не считается. Этот демон теперь весьма прошаренный родитель, спасибо равнодушию Се Ляня, пришлось научиться. И почему к маленьким детям не прилагается никаких инструкций? Хуа Чэн некоторе время переводил взгляд с рыдающего Гуцзы на мрачно смотрящего на него зелёного гоблина, а потом, не зная, как ещё прекратить этот поток слёз, протянул малышу одну из своих призрачных бабочек. Гуцзы на секунду успокоился, и неуверенно потянулся к чудесному насекомому обеими ручками, а потом резко отдёрнул их, и снова заревел. -Оставь их, Сань Лан, сами разберутся.- Се Лянь выглянул из-за спины одноглазой псины, и протянул руку, подзывая Жое. Чёртова лента недовольно дрогнула, и рванула к хозяину с такой прытью, что Ци Жун потерял равновесие и снова плюхнулся на траву. -Ты! Не! Помогаешь!!!- злобно плюнул он Хуа Чэну, сгребая в охапку начавшего икать мелкого паршивца. Растрёпанный и мокрый, он чем-то напоминал нахохлившуюся птицу, которая пытается спрятать от опасности своего птенца. -Печеньки наши любимые принёс?- крикнул он Се Ляню, который уже зашёл в дом, волоча за собой мешок, раздувшийся от барахла. -Были вроде...- отозвался наследный принц, который начисто забыл о том, что пару дней назад Ци Жун попросил его купить для Гуцзы ещё печенья. -Хотим их прям щас! Где они у тебя, не помнишь? -Они, это, в... мешочке. -Ах, в мешооочке, а я думал, в горшочке! В твоём мешке из Китая можно вынести Китай, и никто не заметит ничего. И так ясно, что ты их не купил! Презрительно фыркнув, лазурный демон принялся успокаивать ребёнка. -Ну, ну, всё в порядке, я живой, чего ты. У, сук... ЁБАНАЯ ТЫ СУЧАРА ХУА! ПОНРАВИЛОСЬ ДОВОДИТЬ МЕЛКОГО?! И КТО ТУТ ЗЛОЙ И ЖЕСТОКИЙ ДЕМОН???!!! Выместив, таким образом, свою злость, он снова окутался зелёным пламенем, но уже не обычным, а особым. Гуцзы тихо ахнул, и зажмурился, когда его обдало волной тепла. Пока он пытался поднять упавшего родителя, тоже порядком вымок, а теперь они оба были совершенно сухими. Малыш открыл глаза, и увидел, что отец, улыбаясь, склонился над ним, а вокруг мягко трепещет лазурно-зелёный огонь. -Нравится?- спросил Ци Жун, глядя на мордашку пасынка, на которой читались одновременно испуг и восторг.- Тепло тебе? -Агааа... Заметив, что за окном снова взметнулось зелёное пламя, а в открытое окно пахнуло теплом, Се Лянь спешно вышел на улицу, и застыл от удивления. Лазурный Фонарь Ци Жун, его непутёвый братец, сидел, прислонившись спиной к стене дома, держа на коленях Гуцзы, и был похож на один из своих зелёных огоньков. Тела ребёнка и демона были охвачены переливающимся зелёным пламенем, от которого исходило мягкое тепло. Ци Жун что-то говорил мальчику, а тот смотрел на него с тихим восторгом. Боясь спугнуть эту идиллию (от истошных воплей кузена ведь потом не отобьётся) он поспешно вернулся к Сань Лану. Он наверняка голоден, надо приготовить что-нибудь этакое.