Ты в дни ненастные
Был лучом надежды мне,
Когда мне было плохо, твоя улыбка и голубые глаза спасали меня в юности. Ты, путешественник во времени, отдал многое, чтобы спасти всех нас. Я так хотел, чтобы ты наслаждался жизнью, тем покоем, которого и добивался. Далекий шепот времени, о некогда любимом, но теперь потерянном. О мире, когда-то известном, но теперь таком далеком, а затем тишина, ибо сейчас время остановилось. Душа прекрасно осознавала, что построенный им мир навсегда потерян. Внутри него была глубокая пропасть, пустота, тоска, ужасные воспоминания и утраченный покой. Теперь все, что остается делать, это ждать, ждать, пока этот далекий звук вернется. Прошлое, которое когда-то знала душа. Кого он обманывал? Смерть Ханагаки в будущем – конец всему. Конечное будущее определилось. Так предопределила судьба, которая дала понять, кто виноват во всех бедах путешественника во времени.Прогоняя грусть, но...
Тепло ладони, что покой дарило
так болезненно нежно,
Ушло навек.
Они приехали в больницу. Их смогли пропустить, ибо люди «Бонтена» смогли договориться и дать своему главе увидеть того, ради кого он приехал сюда. Ханагаки Такемичи. Жизнь оборвала пронзённая свинцовая пуля прямиком в сердце. Оборвавшая эту жизнь, которая когда-то была наполнена теплом, теперь холодное и безжизненное. Ритм сердца навсегда затих в грудной клетке хладного трупа и больше никогда не забьется вновь. Люди «Бонтена» нашли его убийцу и пристрелили его. Только вот это не принесло никакого удовлетворения самому главе, стоявшему рядом с кушеткой трупа дорогого человека. Смерть - это суровая и безжалостная реальность, которая забирает все, что мы любим и чем дорожим Рана от выстрела была еще свежей. Спокойное и бледное лицо Такемичи ничего не выражало. Не было той самой улыбки, которую он дарил всем. Не было слышно того самого уверенного голоса, о котором уже Сано позабыл, как он звучал. Майки не верил своим глазам. Вот сейчас, сейчас его Такемучи вскочит, громко закричит и напугает, а после звонко рассмеётся и скажет, что так хотел пошутить и напугать идиота. Преподать, как следует урок. Секунды. Минуты… Его единственный свет в жизни не вставал. Он потерял все, ради чего старался. Ради чего опустился во тьму. Его начала поглощать боль. Весь мир стал бесцветным. Как будто всё утратило всякий смысл, и единственное, что существует, - это пустота в сердце. Отняли все, за что боролся, и надежда, которая когда-то теплилась в глубине, теперь исчезла. Не осталось ничего, кроме страданий и тоски.Я в своём бесцветном мире
чувства спрячу под замок.
Может, боль утихнуть сможет,
если сердце, словно лёд.
Это подобно буре в сердце, неистовой ярости боли и горя, вихрю скорби и отчаяния, проливному потоку слез и урагану разбитого сердца. Эти чувства разрушали все на своем пути, поглощая разум, тело и душу. Это похоже на темную пустоту небытия, безлюдную пустыню одиночества и опустошенности. Когда боль и мучения разорвали его сердце на части, тьма поглотила его целиком. Он почувствовал сокрушительную тяжесть своего поражения. Весь мир стал бессмысленным, за что он боролся, было напрасно. Ему казалось, что он тонет, без света, который мог бы направить его, или надежды, за которую можно было бы ухватиться. Темнота поглотила его, и он почувствовал, что его затягивает в бездну, и не осталось ничего, кроме мучительной боли.Так хотелось бы раскрасить
розы в яркие цвета,
Но стирает время лица,
А вокруг – лишь темнота.
Сжимая холодную, безжизненную руку, он почувствовал, что потерял все окончательно. Рука предательски дрожала, словно умоляя о чем-то, о чем угодно, лишь бы вернуть того, кого он потерял. Все, что когда-то делало его счастливым, теперь исчезло, и все, что осталось, - это хладный труп. – Эй, Такемучи... – дрожащий голос воззвал уже пустую оболочку к своему вниманию. Ответом послужила тишина. Звенящая и давящая со всех сторон тишина. «Мне так страшно...» – страх Манджиро ощутим, поскольку он держался за ледяную руку трупа, отчаянно пытаясь согреть ее. Паника и страх очевидны в его дрожащих руках, и его лице, прижатом к холодной руке в отчаянной попытке согреть их. «Это же шутка, верно?...» – в его глазах нет радости, только боль и печаль, поскольку он не может поверить в то, что произошло. «Такемучи...» – тысячу раз прокручивает имя своего героя. «Я хочу быть с тобой на том свете...» – с уст вырывается отчаянный вой, похожий на звериный. «Только ты и я…» – глубже погружаясь в спираль негатива, запутанные чувства становились все более интенсивными и всепоглощающими. Это было похоже на то, как будто его поглотил темный и хаотичный шторм, где ничто не имело смысла. «Спаси меня...» – отчаянно умолял глава «Бонтена». Если его не спасёт его герой, то кто тогда? «Такемучи…Такемучи…» – как мантру повторял из раза в раз имя возлюбленного. Время, проведенное в маленькой комнатушке, превратились в часы. Манджиро не знал, сколько уже находился на коленях перед трупом Такемичи. Сколько бился в истерике, так же не волновало, что это всё слышал Какуче, стоящий за дверью и сильно сжимавший свои руки в кулаки. Ничего не волновало. Хитто отворяет тяжелую дверь или же ему хотелось в это верить. Не глядя на труп своего друга детства, протягивает письмо с кривоватым подчерком Ханагаки. Внутри письма лежал четырёхлистный клевер и аккуратно сложенный листок. После он оставляет главу наедине.Для Майки-куна.
Привет, Майки-кун! Я не знаю, зачем пишу это письмо, и каким образом я хочу передать его как-то людям Бонтена, но, надеюсь, оно попадет к тебе в руки. Ты большой дурак, я не такое будущее хотел, где ты во тьме в одиночестве страдаешь! Майки-кун, ты сказал мне не искать тебя, но пусть все же это письмо найдет тебя! Пусть я не успел в прошлом тебе многого сказать, но хочу передать в этой чертовой бумажке лишь два слова: «Спасибо» и «Прости». Пожалуйста, не забывай обо мне с ребятами из «Свастонов». Пусть этот зеленый клевер, Напомнит тебе обо мне… Майки-кун… Манджиро смотрел вниз на нежный и хрупкий клевер, лежащий у него на ладони, казалось, что это последняя ниточка, связывающая его с миром, крошечная частичка света посреди темной бури. Его глаза сверкнули, а мягкая улыбка впервые за пару лет озарила лицо, когда он посмотрел на клевер, а затем на тело человека, которого он любил. – Хорошо, я исполню, то чего ты так хочешь.***
Заходящее солнце, отбрасывая свои багровые лучи, рисовало трагическую и прекрасную картину. Майки принес на могилу клеверы и алые розы, зеленый цвет смешивался с красным, как краски на прекрасной картине, наполненные эмоциями скорби и уныния, но также надеждой и множеством счастливых воспоминаний. – «Спасибо» и «Прости», что не смог признаться тебе в чувствах раньше. Почему меня коронуют королем преступного мира, если я не смог спасти того, кого люблю? Может лучше было бы назвать королем несчастий? Отлично подходит, не так ведь, Такемучи? Манджиро стоявший у могилы любимого человека, беззвучно плакал, не желая нарушить покой кладбища. Слезы текли по его щекам, а сердце разбивалось на мелкие осколки с каждой каплей упавшей на мраморную плиту. Он не смог спасти того, кого любил.