Тридцатилетний снегопад

Сколько может длиться эта нестерпимая разлука? Тридцать лет? Тридцать ужасно тоскующих лет. Вы когда-нибудь проживали больше половины жизни, вдали от любимого человека, не имея даже шанса на встречу? «Время лечит, Зия…» — Я слышал эту фразу тысячи раз, и с каждым разом мне становилось еще более тошно. Отвратительно, я ненавижу это. Нестерпимо тяжело переживать эти чувства. Переживать каждую секунду, каждого дня. Моя Аланур… Женщина, воспоминания о которой, не сотрет ни одно время. Моя чарующая темноволосая девчушка. Ты оставила меня одного в мире, где подобных тебе нет. Хотя, искать я даже и не пытался, ведь я знал, что настолько однородную смесь женственности и взбалмошного характера, я не найду в целой Вселенной. Моя любимая, моя родная, моя маленькая. В мою память до сих пор врезаются воспоминания о твоих прекрасных бездонно-голубых глазах. Бедный Зия, тонущий каждый раз, когда украдкой смотрел в них, ушедший на дно, больше не видевший их. Твой запах, с тех самых дней, остался в моих воспоминаниях. Порой, мне кажется, что наше с тобой место все еще хранит твой аромат. Я прихожу туда, когда мое сердце не выдерживает этой разлуки. Волны Босфора на том месте все помнят. Наши юношеские встречи, нашу окрыляющую и опьяняющую любовь, наши тихие и укромные чувства. Моя Аланур… Наша любовь и печаль по этой любви забрала мой рассудок. Я ищу тебя каждый день в лицах прохожих турчанок, а потом осознаю невиданную грусть того, что все это бесполезно. Моя любимая, я прячу тоску о тебе в своем сердце уже на протяжении целых тридцати лет. Я хочу, чтобы эта мука закончилась, хочу наконец дышать полной грудью, но мое сердце истощено сокращается с каждым днем все сильней. Это был очередной день его жизни, где было все, но не было ее. Зия уже давно смирился с тем, что отныне, так будет всегда. Его утро начиналось с прекрасного семейного завтрака, праведной молитвы и благословения для своих детей. Он был примерным семьянином, заботливым мужем и справедливым начальником, но был ли он когда-то по-настоящему счастлив? Был ли на своем месте? Безусловно, когда первый крик издал его первенец Мехмет, а затем Сельчук и Мина — жизнь заиграла новыми красками. Зия обрел хоть какой-то смысл, нашел откуда черпать это известное всем счастье. А затем первые шаги, первые слова и достижения. Время шло, и его вроде как затянуло в череду прекрасных для каждого человека событий, но как-то все было не так, раз он каждый день пропадал в своем кабинете до утра. Разве хранит счастливый человек воспоминания прежней любви в своем тлеющем сердце? — Пусть во благо будет, Зия, — госпожа Сехер помогала своему любимому мужу проводить утренние рутины, поправляя ему галстук, — Пусть и в этот день Аллах принесет тебе удачу! — Аминь, — тихо проронил господин. Для всех сегодня был просто день. Для него же — каторга. Зия вышел из семейного дома, тихо прикрывая дубовую входную дверь. Его щеки окатил небольшой морозец, а в легкие наконец-то попал свежий воздух. Зия делает еще шаг, и ветер начал сдувать кашемировое черное пальто, еще шаг и хлопья снега гребут прямо в лицо. — Чертов снег, — выругался мужчина, хоть ему и не были свойственны такие высказывания. Но конечно, если ты тридцать лет тоскуешь как в первый день, а погода как будто делает это вместе с тобой, любому человеку станет тяжело. Этот снег никогда не оставлял Зию в этот день. День, когда жизнь перевернулась с ног на голову. Когда она отвергла его так пренебрежительно, сделав это обычным письмом. Конечно, когда он получил его, не поверил. Хотел увидеть ее, спросить хоть что-то, но кто бы пустил простого парня на порог ее дома? А когда узнал, что любовь всей его жизни выходит замуж, вообще начал сходить с ума от несправедливости и недоговоренности. В его голове они с Аланур были идеальной картинкой в этом мире, полном разочарований и горестей. Мужчина думал, что это не закончится, что она всегда будет рядом с ним и он никогда не отпустит ее хрупкие руки. Но это и не закончилось, в его голове, он до сих пор возвращается в то время, когда был по-настоящему счастливым человеком. В то время, где им обоим ничего не было страшно, когда любовь окрыляла и наполняла их сердца. — Господин Зия, — обратилась к мужчине секретарша, когда тот уже преодолел снежную бурю и поднялся в свой офис. — Слушаю тебя, Эдже, — поднял глаза на девушку — темноволосую, стройную, с голубыми глазами, словно его Аланур, но все равно, не она, совсем не она. — Ваш бизнес-партнер господин Селим, — тараторила девушка, — приглашает вас посетить вместе с вашей женой выставку современного искусства, он, конечно же, тоже будет с супругой, — Эдже закончила и передала два пригласительных своему начальнику прямо в руки. — Благодарю тебя за информацию, дорогая, — господин улыбнулся своей подчиненной мягкой, даже по отцовски теплой, улыбкой и последовал к себе в кабинет. Тем временем, вышедшая из своего дома госпожа Аланур, также грузно вздохнула, когда обнаружила на своей шикарной укладке хлопья снега. — Он издевается надо мной каждый год, — тихо, почти про себя прошептала женщина, ведь этот снег и ей уже наскучил. Он, как-будто, помнил и каждый раз напоминал о том, как филигранно ей разбили сердце. Аланур уже тридцать лет жила с непониманием. Почему это произошло именно с ними, когда все было настолько прекрасно? Ее каждодневный покой тревожил один вопрос, как он мог так спокойно отказаться от нее? «Время лечит, Аланур…» Чертово время! Оно так и не затянуло эти ужасающие раны на хрупком женском сердце. Иногда, они еле кровоточат, но стоит госпоже только подумать и ее сердце превращается в сплошное раненое поле, где любимый устроил войну не на жизни, а на смерть. Вы скажите это эгоизм? Когда у тебя есть муж, две прекрасные дочери, любимое дело, но нет абсолютного спокойствия? Скажите, что так просто не может быть? Но когда муж — это формальность, а старшая дочь никогда не узнает имя настоящего отца и то, что она появилась на свет благодаря огромной любви, а не фиктивной бумаге, картина становится другой, не правда ли? Аланур, любила своего Зию всем сердцем, хоть разум и запрещал ей делать это. Она любила и ненавидела. Любила, потому что так и не смогла забыть, ненавидела, потому что он так бесчестно поступил с ней. — Госпожа Аланур, вы сегодня как никогда прекрасны, — проронил личный водитель, когда они уже ехали в галлерею, — но от чего вы сегодня как никогда печальны? — Ах, Мелих, душа моя, — грустно прошептала женщина, — я всю жизнь живу с удавкой на шее. — Госпожа, — верный друг женщины пытался успокоить свою любимую хозяйку как мог, — порой, стоит просто посмотреть с другой стороны, может это не удавка, а бесконечное счастье? Как же? Бесконечное счастье всю жизнь быть на перепутье? Прожить целую жизнь в тихом ожидании, что когда-нибудь он постучится в твою дверь и эта мука закончится? Отвратительное тогда это счастье. В тот день она чувствовала себя так одиноко. Холодные осколки летели в ее горящее сердце каждую секунду, которую она тратила на чтение того отвратительного письма. Морозный ветер сбивал с ее пухлых алых яблочек горючие капли слез. Их место в тот день, бушевало вместе с ней. Морские волны Босфора кипели и шумели, бились об берега и причалы, не было птиц, не было солнца. Она пришла туда, чтобы рассказать своему любимому самую прекрасную новость в их жизни. У них будет малыш и это значит, что нужно скорее сыграть свадьбу, а дальше, как в самых лучших фильмах с счастливой концовкой. Как же глупо ее мечты обрушились в самый неподходящий для нее момент прямо ей на голову. Она возненавидела его в ту же секунду, но как истощенно не прекращала любить. Ведь их общее сердечко, созданное с огромной любовью, билось в унисон с ней. Что теперь ей со всем этим делать? Ей всего семнадцать, она осталась совсем одна и у нее нет шансов на любовь с тем, кого она сама любила больше жизни. Эти воспоминания Аланур прожила еще раз, пока водитель тихо вел машину в сторону ее личной картинной галереи. — Моя жизнь, как в дешевой драме, — еле усмехнувшись, прошептала женщина, смахивая несколько капель слез со своего лица. Понимая, что они уже почти приехали, госпоже пришлось полностью успокоиться и прийти в себя. Она достала из своей сумочки пудру, слегка распределив ее по щекам и местам, где совсем недавно обжигали слезы. День обещал быть прекрасным, хоть и погода не радовала. Эта выставка должна была быть апогеем госпожи Аланур, вершиной ее творчества. Впервые, между картин современных художников, будут и ее работы. Она увлекалась рисованием с самого детства, время шло и ее увлечение перерастало в настоящее искусство, а в последствии и целый масштабный бизнес. Она, конечно, не любила, чтобы ее картины оценивали критики и коллеги-художники. Рисовала она для себя и про себя, но эта выставка была чем-то личным и женщина решила поделиться этим. Госпожа Аланур не хотела, чтобы ее детище посещал каждый, поэтому строго наказала своим работником о выдачи пригласительных. Только для близких друзей, коллег и партнеров. Как же сегодня она сойдет с ума, потому что пригласительное попало в самые близкие для нее руки, но такого она никак не могла ожидать. — Сехер, — господин Карлы после трудового дня снова распахнул тяжелую дубовую дверь дома, проходя вперед, переобулся в домашние тапочки, — мой бизнес-партнер господин Селим, пригласил нас на выставку, — мужчина прошел в гостиную, где его верно ждала жена. — Зия, как же хорошо этот господин придумал, — женщина очень обрадовалась, ведь ее угрюмый супруг очень редко выходил с ней в свет, — поужинаем с детьми и сразу отправимся. Господин Карлы протянул своей супруге пригласительные, чтобы та могла ознакомиться с временем и дресс-кодом мероприятия. — Первая любовь, — прочитала название выставки Сехер, — красивое название, наверное, будет очень интересно и захватывающие. — Я думаю обычная выставка, ничего не понимаю в современном искусстве, но отказывать господину Селиму не хорошо, — Зия не особо был рад этому мероприятию, но данный бизнес-партнер мог дорого стоить для Карлы. — Вспомним молодость, Зия, нашу с тобой любовь, — улыбнулась госпожа Сехер своему супругу. Мужчина взглянул на свою жену, слегка усмехнувшись, направился в сторону своего кабинета. Ведь только там он мог спрятаться от череды ненужных слов Сехер. Конечно, она любила своего мужа впервые и навсегда, а вот он не любил ее никогда. Теперь, он отчетливо понимал, что опять всю выставку проведет в мыслях о своей единственной любимой. Время близилось к половине девятого. До начала мероприятия оставалось каких-то считанных тридцать минут. Госпожа Йылдыз во всю готовилась, слегка переживала и небольшие мурашки проходили по ее белоснежной коже. Конечно, это была не первая выставка в ее жизни, но волнение не оставляло ее ни разу, ведь она любила, чтобы все прошло идеально. Перфекционист — было ее вторым именем. Сегодня ее точеную фигуру облегало яркое, с ноткой страсти и сексуальности, бордовое платье. Все в ее стиле, она любила быть звездой. Легкий вырез около упругой, достаточно большой, груди придавал женщине нотку пикантности. Атласная ткань роскошно поблескивала, а тонкие бретельки открывали точеные ключицы и давали мужчинам волю для фантазий. На шее красиво расположилось ожерелье из стразов, которое делало госпожу Аланур еще более прекрасной. Образ завершали аккуратные прозрачные босоножки, создавая на ножках своей хозяйки невероятный шарм. Она осмотрела себя еще раз перед выходом в свет. Все было идеально, как она любит, без изъянов. Госпожа Йылдыз очень следила за своей фигурой и процессом старения на своем лице. Именно поэтому, по утрам она съедала то, что прописал диетолог, а по вечерам открывала шкафчик с тысячью кремов для продолжения своей молодости. Сейчас она выглядела так, словно ее возраст замер где-то на тридцати. Пилатес и йога в ее жизни оставили четкий отпечаток на теле, фигура женщины была прекрасной. Она была идеальным сочетанием пышности и стройности, а кожа была упругая и мягкая одновременно. Сказав себе очередное «спасибо» за свои старания и прекрасное отражение в зеркале, Аланур вышла к гостям в свет. — Эмине, — подозвала к себе организатора женщина. — Слушаю Вас, госпожа Аланур, — девушка подбежала к начальнице с более чем внимательным видом. — Все в порядке? Вы подготовили вэлкам-зону с шампанским? — поправляя прическу, скрещивая руки в зоне груди, решила удостовериться. — Да, все готово и пройдёт в лучшем виде, не переживайте, госпожа, — отчиталась девушка. Выставка представляла собой театр, где гости на входе получали красивые кружевные маски. В помещении было темно и лишь правильно расставленные источники света, создавали истинную магию на картинах. Госпожа Аланур хотела дебют, и она сделала так, чтобы ее дебют прошел великолепно. Сама она облачилась в кружевную маску черного цвета. И вот, театр начался, а главный гость, который больше всех не хочет тут находиться, прибыл… Голос из динамиков, расставленных по всему периметру, доносится во все уголки выставочного зала: «Первая любовь…Это сказка с счастливым концом? Первая любовь умеет разбивать сердце или это всего лишь детские чувства?» — Какие же красиво, Зия, — тихо прошептала на ухо мужу, госпожа Сехер. «Первая любовь — самое важное чувство влюбленного человека. Первая любовь не забывается, не стирается с памяти, ведь она — самая сильная, поглощающая и обжигающая. Она врезается в душу, сердце и разум, не давая своему обладателю и шанса» — Сехер, может нам стоит уйти? — после слов девушки из динамиков Зия уже хочет сбежать, он уже не думает о своем бизнес-партнере, он готов не быть с ним учтивым, готов заплатить, но только не думать о той, которая никогда больше не появится в его жизни. — Как можно уйти, Зия? — возмущается супруга, и мужчина понимает, он сегодня пропал. Пара Карлы во всю изучает выставку, находясь также в поисках тех, кто их сюда пригласил. Искусство завораживает их обоих, несмотря на то, что сейчас Зия с удовольствием бы покинул помещение. Он очень хотел выйти на улицу и подышать, словить пару хлопьев снега, который, к слову, шел до сих пор. Пробравшись в центр зала, обойдя небольшое столпотворение людей, они с удивлением обнаружили явного лидера мероприятия. Картина была названа тонко, с условием того, что поймёт ее только избранный. — Прощальное письмо.., — тихо прошептала женщина в красном, подошедшая к паре Карлы, — извините, сегодня эта выставка в режиме «инкогнито», но я бы хотела раскрыть маленький секрет этой работы. Вам нравится? — Очень красивая картина, мне даже кажется, я где-то видела это место, — с интересом ответила госпожа Сехер незнакомке. В голове женщины, дама в красном была для нее всего лишь экскурсоводом. Большая картина, расположенная в самом центре выставочного зала, освещенная теплыми софитами — была одним из самых ярких представителей арт-объектов мероприятия. Ведь художником ее была сама госпожа Аланур, но скрыв свое авторство, взяла псевдоним. На ней было изображено место встречи и место разлуки с любимым. Их место, тихая гавань, теплый дом. Там, где их сердца замирали на долю секунды, чтобы начать биться в унисон. Там, где начинались их рассветы и где они проводили свои закаты. Где шумели волны, если Аланур была не в настроении, либо тихо бились об берег, когда она была спокойна и счастлива. Там, где впервые пошел нескончаемый тридцатилетний снег. — Это место, возможно, видел каждый, — продолжила дама в красном, облаченная в кружевную маску так, что лица не разобрать, а томный полумрак создавал еще большую загадочность для всех обитателей зала, — но никто не чувствовал это место так, как двое в этом мире. К слову, они были влюблены. В это место, в ту жизнь, в друг друга. Зия, стоявший рядом, оцепенел на минуту. Он перевел взгляд на картину, а потом словно провалился в воспоминания. — Любимый мой, это что мне? — молодая девчушка прыгала от радости, распаковывая небольшую коробочку. — Душа моя, когда я увидел этот платок, сразу подумал о тебе, он также прекрасен, как и ты, — убрав локон своей любимой ей за ухо, прошептал Зия. — Очень красивый, очень! — прокричала Аланур. — Он безумно идет твоим глазам, ненаглядная моя, какие же у тебя глаза! Я тону в них, тону и сразу же растворяюсь! Он вернулся в реальность, когда по телу прошла легкая дрожь от висящего сверху кондиционера. Не может быть, это не может произойти с ним так, не может произойти прямо сейчас. Он еще раз взглянул на загадочную незнакомку, промотал в памяти голос, вдохнул аромат. Он не изменился. Все тот же запах сладкой булочной ванили, вдыхая который, ты как будто отламываешь кусочек самой вкусной булочки в кафе на углу их улицы возле причала. Это не могла быть она. Прошло тридцать лет. Это злая шутка или он уже прошел через врата рая и оказался на том свете рядом с ней? — Сехер, милая, как ты тут? — вдруг раздался незнакомый голос. — Чичек? — радостно воскликнула госпожа Карлы, — Дорогая, сколько лет я тебя не видела? — проговорила женщина и направилась в сторону старой подруги. Господин Зия остался на месте, не имея сил тронуться хоть на шаг. Он был в ужасном замешательстве. Может ему кажется? Может одержимость от первой любви настолько затуманила ему рассудок, что он в каждой ищет свою любимую? Но он ведь искал ее в лице каждой турчанки и не находил ни разу. А тут, его окатило словно из ведра с холодной водой. Что же ему сделать сейчас? Просто спросить, как ты жила без меня все эти тридцать лет? — Аланур, это ты? — тихо прошептал Зия, глядя в глаза незнакомке.