Влюбиться? Влюбляться не значит любить. Влюбиться можно и ненавидя.
Достоевский
***
— Феликс, отпусти меня… — еле-еле бормотал Сынмин, настолько тихо, что Феликс его даже не услышал. Язык заплетался, а мозг отказывался работать от подступившего к нему алкоголя. Он явно перебрал. Да ещё как перебрал. Выпил две бутылки соджу, одну виски, а потом ещё и пиво залил. Гений, да? Хотя знает же, что пьянеет с двух стаканов соджу. Феликсу, что хорошо умел пить, пришлось нести его на спине. Сынмин брыкался ужасно, не давая нормально донести его домой. — Боже, Сынмин… Ты же знаешь, что пьянеешь с двух рюмок, куда ты столько выпил, а? — Феликс подкинул его на спину ещё раз, чтобы тот окончательно с него не упал. Хёнджин шёл рядом, тоже пьяный, но не настолько, чтобы до дома не дойти. — Ко мне подходил какой-то парень и говорил, что мы встретимся в будни. Кто это?.. — Сынмин был весь покрасневший от алкоголя, подгонявшего кровь. Он и сам не понял, как так вышло, что он напился до такого состояния. Просто увлёкся. Просто расслабился. Просто задумался. — В будни ты никуда не ходишь кроме универа. Погоди... — Феликс резко остановился и аккуратно скинул с себя Сынмина. — Чего мы остановились? — голос такого же пьяного и покрасневшего Хёнджина, глупо улыбавшегося, вдруг послышался недалеко от этих двоих. — Ещё один пьянчуга… Боже мой… — Феликс положил пальцы на переносицу и потёр её. — Так, ладно. Сынмин, если он сказал, что встретиться с тобой в будни, а в будни ты абсолютно никуда не ходишь кроме университета… Может это Чонин? — с глазами, полными аккуратности, чтобы не обидеть друга, Феликс взглянул на него. — Чонин? Да не смеши! Наверняка не он. В клубе была почти полная темнота, как он мог разглядеть меня там? — рассмеялся Сынмин. А вот Феликсу было не до смеха. — И кто же еще по-твоему? Я говорю, ты никуда не ходишь! — Ой, бери и неси меня уже домой, я устал. — Сынмин, вытянув руки вперёд, мол, давай, бери меня на спину поскорее, просился и хныкал, чтобы его побыстрее уложили спать. — Вот неблагодарный… — Феликс, подхватив Сынмина, подкинул его на спине и понёс, прося у всех богов мира дать ему сил на перевоспитание этих двоих. Нельзя сказать, что Сынмин был лёгким, но он и не был тяжёлым, нормальным он был. Обычным и ничем не выделяющимся на фоне других. Зато очень искренним и лучезарным человеком, что всегда выручит и никогда не бросит в трудную минуту. Всем бы таких друзей.***
Феликс наконец донёс Сынмина до дома, ключи нашёл в кармане, а Сынмин уже давно вырубился прямо у того на спине. Аккуратно провернув ключ в замочной скважине, Феликс открывает дверь, ведущую прямиком в уютную квартиру Сынмина. Она уже до жути знакомая и Феликсу, и Хёнджину. Друзья часто были здесь вместе, тусили, танцевали, ну или же просто сидели и выслушивали очередные истерики Сынмина о том, как его всё достало. Феликс, всё также на спине, донёс Сынмина до спальни и положил на кровать. Накрыл одеялом и снял носки, положив их в нужный ящик, ведь если бы вдруг положил не в тот, то на утро ему опять пришлось бы выслушивать лекции от Сынмина, ведь Ким не переносит беспорядок и грязь. Сначала Феликс просто стоял над Сынмином, смотря на него минуты три, а потом зачем-то позвал Хёнджина жестом на кухню. Хёнджин непонимающе выгнул одну бровь, но потом всё же поплёлся на кухню за Феликсом. Кухня у Сынмина была маленькой, но атмосферной и уютной. На кухне висела яркая золотая гирлянда, ведь скоро должен был быть Новый Год, который все так ждали, и освещала всю комнату приглушенным цветом. Рядом с подоконником красовались их совместные фотографии, заставляющие переноситься во все приятные моменты, что они переживали вместе. На первой фотографии был изображён их совместный поход в кино на ужастик, где весь фильм Феликс жмурил глаза и прятался за Сынмином, а этот момент попал на камеру. Вторая фотография рассказывала о посещении катка прошлой зимой, где Хёнджин очень сильно упал и момент падения зафиксировали. А третья фотография отображала ребят на первом курсе университета, они стояли около университета и просто улыбались во все тридцать два. Все эти фотографии заставляли перенестись в то время, что было вроде-бы совсем недавно, но одновременно и так давно. — Зачем позвал сюда, Феликс? — первый не выдержав такую долгую тишину Хёнджин, прервал её. — Я переживаю за него. — медленно протянул Феликс. — А чего за него переживать то? Он взрослый уже. Какие у нас проблемы? Мы же всегда рядом с ним и поддержим его в любой ситуации. Или ты про того дебила? Как его там…мм… — Хёнджин свёл брови к переносице, пытаясь вспомнить имя, но алкоголь, подступивший в мозг отвлекал и не давал даже думать нормально. — Чонин. — ледяным тоном голоса ответил тот. — Ах да, точно, Чонин. Из-за него у Сынмина так много проблем? — Да. Как думаешь, что будет, когда он придёт в универ? — Феликс опустил голову и начал грызть один ноготь от нервов. — А что может случиться? Ну придёт и придёт. — Не знаю, но я всё равно нервничаю… — сказал Феликс. Тогда Хёнджин подошёл близко-близко и обнял крепко. Хёнджин смотрел на него с такой нежностью и любовью, которую Феликс не замечал. Или просто игнорировал, думая, что ему это всё кажется. — Ликси, не переживай, всё пройдёт хорошо, я обещаю. — улыбнувшись, сказал Хёнджин. Феликс улыбнулся ему, а Хёнджин был готов от одной его улыбки растаять. Феликс не дал ему долго раскисать, потащив к входной двери. У обоих были запасные ключи от квартиры друга, который тот дал им на всякий случай, поэтому Феликс вместе с уже пошатывающимся Хёнджином, вышли из квартирки Сынмина и оставили его в одиночестве.***
— Ну Сынмин-а! Дай переписать конспект, ну пожалуйста! — просил Феликс прямо перед лекцией. Сынмин сидел, ни обращая ни на кого никакого внимания, смотря в одну точку. — Сынмин! Очнись уже, что происходит? — А? Что? Конспект? — Сынмин, быстро достав вещи из портфеля, нашёл нужную тетрадку и передал её прямо в руки Феликсу. — Что случилось, что ты сидишь и пялишь в одну точку уже пятнадцать минут? — Феликс, пытаясь заглянуть Сынмину в глаза, одновременно искал нужный конспект в тетрадке. — Кстати, — сказал тот и пошарив у себя в карманах, нащупал что-то. — Держи, таблетка от похмелья. Хоть и прошло два дня выходных, даю на всякий случай. Выглядишь ты не очень, мягко говоря. — Феликс протянул в своей маленькой ладошке маленькую таблетку. Сынмин принял заботу друга и улыбнулся. — Спасибо. — Сынмин положил таблетку в карман. — Новенький ещё не пришёл? — спросил Сынмин, но не успел Феликс ничего ответить, как из коридора послышались оры парней и писк девочек. Похоже пришёл. Сынмин рванул с места, словно ему сказали, что в коридоре лежит миллион вон, и побежал прямиком в источник шума. Перед ним мелькали кабинеты и, наконец, он увидел перед собой большую толпу. Все буквально визжали от нетерпения. Сынмин подошёл как можно ближе к стене, чтобы его было максимально не было видно. Внезапно толпа расступилась и прямо посередине прошёл он — Ян Чонин. Идеально выглаженная белая рубашка с эмблемой дорогого бренда BURBERRY, поверх неё классический чёрный галстук, снизу чёрные брюки, не облегающие, что идеально сидели на ногах парня, а также белые кроссовки на высокой подошве, что придавало образу ещё больше огня. Весь его лук сидел невероятно стильно и богато. Сынмин так и застыл с открытым ртом, думая, что он стена и его никто не видит, но Чонин то не дурак вовсе. Заметив смотрящего на него Сынмина, он лишь ухмыльнулся и пошёл дальше. Сзади слышались лишь крики некоторых парней и вопли девочек: «Он мой!!!». Девушки буквально дрались за него, выдирая друг другу волосы, а некоторые вовсе чуть ли в обморок не падали. Сынмин пытался переварить всё, что увидел. Нет, он не влюбился. Тем более такой богатенький парнишка, который, скорее всего, за пять лет стал избалованным и капризным, ему не нужен. Опомнившись, он взял телефон и, взглянув на время, встрепенулся. С минуты на минуту начинается пара по истории и если он задержится здесь ещё хоть на секунду, ему не жить. Их историк практически никогда не прощает опоздания. Сынмин сорвался с места, находя нужный кабинет. Добежав, он понял, что всё-таки не успел. Сынмин аккуратно постучался в дверь и зашёл. — Извините за опоздание, можно зайти? — пытался перевести дыхание Сынмин. — Ким Сынмин, почему опаздываем? — строго сказал тот. — Простите, я… — ну не говорить же ему про новенького. — Такого больше не повторится. — сказал он и поклонился в знак уважения. — Так уж и быть, проходи, только быстрее. — Сынмин буквально полетел на своё место, взглядом выискивая Феликса с Хёнджином, но нашёл только Феликса, а потом заметил, что Хёнджин задремал. Началась очередная нудная лекция. Диктовались какие-то даты, которые Сынмин записывал на отвали, даже не вникая. Всю пару он сидел и смотрел в окно, иногда жмурясь от пробирающих до слез в глазах лучей яркого солнца. Пара прошла скучно, но быстро. Учитель объявил о конце лекции и Сынмин, быстро сложив вещи в рюкзак, вылетел из кабинета, спеша на следующую пару — физкультуру. Многие студенты прогуливали её, но уж точно не Сынмин. Он очень любил спорт и часто занимался им, ведь ему надо было держать себя в форме. Больше всего он обожал бейсбол. Когда-то он им занимался, но из-за травмы пришлось бросить. Сынмин любил физру, да и никогда не прогуливал её. Зайдя в мужскую раздевалку, он встретился взглядами с Феликсом, который каким-то странным образом уже оказался внутри. — А где Хёнджин? — спросил Сынмин, выискивая друга глазами по всей раздевалке. — А ты как думаешь? Свалил естественно. — Феликс обидчиво надул губы и нахмурил брови. Выглядел таким милым. Даже Сынмин так считал. — Уже? — удивлённо посмотрел на него Сынмин. — Он же спал всю историю. Когда успел? — Да, всё проспал, а потом побежал и свалил. Он скорее всего не вернётся сегодня в универ, сказал, что ему лень. А мне его прикрывать, ну как обычно… — выдохнул Феликс, доставая спортивную форму из рюкзака. Сынмин уже хотел ему что-то сказать, но его прервал какой-то одногруппник. — Обалдеть! — почти кричал тот, смотря глазами-монетками в телефон. — Что такое? — сказал ещё один, подойдя к нему и заглянув в его же смартфон. — У нас сегодня совместная физра с факультетом, где новенький учится! Вы слышали, что он сын известнейшего бизнесмена в Сеуле? Я в шоке! — засиял тот. Феликс и Сынмин переглянулись. Это что, какая-то шутка? Если да, то она совсем не смешная. Сынмин, пытаясь откинуть все мысли, что может произойти на этой чертовой физре, переодевался в черные спортивные штаны и белую футболку. Феликс стоял на месте как истукан, не смея сдвинуться ни в одну сторону. С минуты на минуту в эту раздевалку должен зайти Чонин. А почему Сынмин весь на нервах? Не успел он даже придумать ответ на этот вопрос, дверь распахнулась, причём, кажется, с ноги и друг за другом вошли студенты факультета единой математики. Чонина всё не было, а Сынмину хотелось до жути его увидеть. До жути его увидеть… Прямо как тогда, пять лет назад, когда он вышел изо спины папиного друга. Чонин зашёл в раздевалку последним. Окинув взглядом Сынмина, что стоял в нескольких метрах от него, и проведя по нему вверх вниз глазами, он прошёл чуть дальше. Он и вправду похорошел. Те же лисьи глаза остались, но тело выглядело подкаченным, даже через одежду Сынмин это видел. На нём, кажется, был макияж. Слабый. Просканировав лицо Чонина, Сынмин приметил, что там был тональный крем, немного хайлайтера, персиковые тени и…вишневый тинт. Минимум макияжа, а лицо выглядит таким свежим. Вернувшись в реальность, он глянул на время. До пары минут десять. Ему пришла идея, он даже не знает — хорошая или плохая. Поговорить с Чонином. Прямо сейчас. Сейчас или никогда. Сынмин дождался, когда тот переоденется и как только Чонин хотел выйти из раздевалки, преградил ему путь. Тот недоумевающе на него посмотрел и непонимающе вскинул брови. — Мы можем поговорить? Сейчас. — Сынмин старался сделать голос как можно увереннее. Чонин недовольно взглянул на него и показал головой вправо, мол, «ну пошли, поговорим». Сынмин повёл его из раздевалки на крышу. Любимое место Сынмина, чтобы обдумать какие-то важные вещи или просто выйти на свежий воздух. Они заходят в раздевалку, накидывая куртки, всё-таки на улице минус пятнадцать. Стеклянная дверь открывается и прямо в глаза двух парней ударяют яркие лучи зимнего солнца. Мороз и солнце. Подходя к будке, что-то типа выхода на кровлю, Чонин достал сигарету и спокойно, как ни в чём не бывало, закурил. — Ты начал курить? — Сынмин недоуменно взглянул на него, буквально сканируя все его лицо. Чонину совсем не шли сигареты. Не знаю, как курение может кому-то идти, но такому милому, даже немного детскому лицу они не подходили. — Ну и чего тебе надо, Мин? — с ненавистью и агонией в глазах, тем же самым ледяным тоном голоса, говорил он. — Я же знаю, что ты позвал меня точно не для того, чтобы спросить начал ли я курить. — развернувшись к Сынмину сказал он, смотря прямо в глаза. Внутренне он ни капли не изменился. — Ты прав, не для этого. — Сынмин первым отвел взгляд, перестав играть в гляделки с младшим. — Хотел спросить, как ты поживаешь. — старший улыбнулся уголками губ. — Неплохо. Это всё? — предвкушая уйти, спросил Нин. — Нет, не всё. — развернувшись к нему лицом, сказал Сынмин. — Как ты узнал меня тогда, в баре? Это же был ты? — взгляд старшего вдруг упал на аккуратные губы Чонина. — Твои черты лица было нетрудно запомнить. Ещё голос. — Чонин смотрел прямо в глаза. — Это всё? Хотя, мне плевать. Я пошёл. — Чонин, бросив сигарету в рядом стоящее мусорное ведро, пошёл прочь. Сынмин лишь мог смотреть ему вслед. Та ненависть так и не пропала. Это было видно по одному лишь взгляду. Его глаза с огоньками, но не влюбленными, безразличный и холодный тон голоса, кулаки, что сжимались каждый раз при разговоре с Сынмином, всё это выдавало. Только Сынмин не мог понять, за что? Надеясь, что скоро он всё поймёт, Сынмин удалился с крыши и пошёл прямо на предстоящую пару.***
Огромный спортивный зал прямо перед глазами. Волейбольная сетка, растянутая прямо по центру. По углам развешаны корзины для баскетбола, а рядом лежали мячи. Студенты выстроились в шеренгу, учителя всё не было и все перешептывались, видя новенького, стоящего в самом конце. Сынмину было абсолютно плевать на него, он стоял слева от Феликса и обсуждал что-то про предстоящую сессию. — Феликс, следующая пара же экономика, да? — Сынмин смотрел прямо на Феликса, а тот все сводил глаза и пытался глянуть на Чонина. — Да, экономика. Блин, точно, экономика! — Феликс округлил глаза. — Нам же училка говорила… Черт! — Феликс похлопал себя по лбу. — А что она говорила? — Сынмин прогулял прошлую пару по этому предмету, о чем уже успел пожалеть. — Про проекты в паре. Причем выбирать партнеров мы будем не с нашего фака. Она сказала, что расскажет с каким факультетом мы будем сотрудничать на следующей паре. Вот, похоже, что на этой. — Феликс закатил глаза. — Ааа, проекты… — протянул Сынмин, мысленно прокручивая в голове мысли, только бы не факультет единой математики и информатики. Хотя, почему он так боится? По крайней мере, кроме Чонина там и другие студенты есть, правильно? Правильно. Сынмин был лучшим студентом на своем факультете, несмотря на все прогулы. Да, он часто любил ссылаться на плохое самочувствие или какие-то другие проблемы, но его отлично сданные сессии и экзамены заставляли учителей прикрыть глаза на все такие выходки. Вообще, учился он только из-за стипендии. Сынмин вообще до жути экономный и ответственный, так что пытался зарабатывать деньги сам, а не висеть у родителей на шее. Помимо учебы он устроился на работу официантом, это хотя-бы какие-то деньги. А прилежно готовиться к экзаменам его мотивировала исключительно стипендия. Все свои расходы он планировал наперед. Даже тетрадь завёл и записывал туда то, сколько он тратил, и чеки из магазинов приклеивал, и расчеты проводил, хватит ли ему денег на месяц. На всякие побрякушки деньги не тратил, только на самое нужное. Родителям отсылал раз в месяц по пятьдесят тысяч вон, чему они были благодарны. Еще, он копил. Копил на поездку на остров Чеджу. Он очень давно хотел полететь туда, отдохнуть хорошенько, так что каждый месяц откладывал по тридцать тысяч вон. Не много, конечно, но опять же, хотя-бы столько. Сынмин, вообще, очень любил путешествовать и в будущем он хочет объездить весь мир, показав его себе и родителям. Родители для него самое ценное в жизни. Они все детство пытались дать Сынмину все, в чем он нуждался, за что сейчас он им безмерно благодарен.***
Физра прошла. Ничего особенного не произошло, слава всем богам мира. Просто, как обычная пара, иногда отвлекали только перешептывания со стороны девушек. Сынмин, весь запыхавшийся, бежал к ближайшему кулеру с водой. Его не интересовало сейчас ничего и никто, кроме как стакана освежающей и такой нужной воды. Добежав до второго этажа, где должен был стоять кулер, Сынмин не обнаружил его. Черт, почему именно сейчас его сняли, чтобы набрать новую порцию воды? Поругавшись матом где-то у себя в мыслях, Сынмин разочарованно спускался на первый этаж в мужскую раздевалку. Открыв дверь, он обнаружил только двоих людей — Чонина и Феликса. Что они делали здесь наедине? Мыслей было куча и они были как хорошими, так и плохими. Чонин, зло сжав кулаки кричал что-то неразборчивое, а Феликс стоял и жмурился. Сынмину хотелось подбежать, закрыть собой Феликса, защитить его, но любопытство послушать о чем они болтали взяло верх. Сынмин не успел. Чонин, сказав что-то вроде «Черт тебя побери!» на корейском, стиснул зубы и выбежал из раздевалки вон, перед этим окинув мимолетным взглядом стоящего рядом Сынмина, который сделал вид, что он только зашел в данное помещение и ничего не слышал. Хотя он и вправду ничего не услышал. Аккуратно прокравшись в раздевалку, он подошёл к Феликсу и крепко обнял его. В душе присутствовало чувство отвращения к самому себе, а ещё то самое ненавистное чувство вины. Он должен был подойти и защитить своего друга, несмотря ни на что. Феликс был словно маленький и беззащитный, только недавно родившийся цыпленок, которого мама-курица в любой момент согреет у себя под крылом. Вот и Феликса хотелось вот так вот спрятать под крыло, то есть обнимать нежно и крепко, хотелось защитить его от всего мира. Хотелось никогда не видеть у него в глазах слёзы, а наблюдать на лице лишь ослепляющую яркую улыбку, что в последние месяцы появлялась у него на лице очень редко. Связано ли это с замотавшей всех учёбой, а может быть с родителями, никто не знал. — О чем он говорил с тобой? — тихо спросил Сынмин, нежно поглаживая того по голове, успокаивая, ведь тот весь в слезах был. Феликс молчал. — Феликс? — спросил он, освободив того из объятий. — Просто спросил о тебе, но я ему ничего не сказал. Он краем глаза заметил тебя и ушел. — шмыгнув носом, говорил он. Сынмин заметно напрягся. — Что именно он обо мне спрашивал? — Сынмин немного округлил глаза и вопросительно поднял брови вверх, ожидая ответа. «Зачем Чонину расспрашивать Феликса обо мне? Неужели нельзя просто подойти ко мне и спросить, раз так приспичило? Феликса-то зачем трогать?» — думалось Сынмину, пока Феликс не произнёс фразу, которая выбила Кима из колеи и окончательно ошарашила. — Спрашивал, состоишь ли ты в отношениях. Подождите, чего? — Подожди, чего? — спросил Сынмин, окончательно округлив глаза до такой степени, что они, похоже, скоро вылетят из орбит. — Да я сам ахуел. — а вот и прежний Феликс. Только что ревел, не сдерживая эмоций, а не прошло и пяти минут, как слезы испарились и прежнее состояние тоже начало проявляться. Такого Феликса видеть было намного приятнее. — Ну вот, узнаю своего друга! — Сынмин мягко похлопал Феликса по плечу. — Не забивай себе голову этим, я сам позже разберусь. — мило улыбнувшись, сказал Сынмин. Кто бы говорил, Сынмин. Внутри Ким буквально горел. От злости и недопонимания. Злости, что этот чёртов Чонин довёл друга до слёз. Недопонимания, зачем было подходить к Феликсу и расспрашивать об отношениях Сынмина. А вообще, зачем ему это? Поиздеваться, что-ли, решил? От этого айсберга можно было ожидать чего угодно. — Сынмин, я попытаюсь помочь тебе, чем только смогу. Этот придурок… Он странный, даже очень. — Феликс свёл брови к переносице, что означало, что тот очень напряжен. — А пока, ты должен быстрее переодеваться, до экономики осталось… — немного помедлив с ответом, Феликс глянул на невероятно красивые и сияющие на его руке часы. — четыре минуты. Сынмин, пытаясь хоть как-то соображать, при этом быстрее собираться, ведь если он ещё и на экономику опоздает, будет…не очень хорошо. Ох, сегодня явно тяжелый день для Кима. Он даже представить не мог, каких резких поворотов и игр ему приготовила судьба. Увы, судьбы не избежать, не перехитрить, а её игр никак не переиграть.