звёзды — вечны, границы — воображаемы

В Чане было идеально всё, кроме его волос. Они торчали во все стороны, буквально никого не слушались, сколько бы над ними не колдовали они никогда не лежали так как кому-нибудь бы хотелось. Это, кстати говоря, один из видов волос Чана. За их совместную жизнь Сынмин выделил для себя несколько типов. Его самый любимый вид это кудрявые волосы после сна. Они несомненно были абсолютным беспорядком, но таким уютным, даже родным. Сынмин каждое утро зарывался в кудряшки, пропускал между пальцев каждую завитушки. Когда они начинали пушится от бесконечных касаний и электризоваться Чан грустно вздыхал, а Сынмин целовал в висок, чтобы тот уж слишком не расстраивался. У Чана просто не было выбора, после таких утренних ритуалов он полюбил и этот вид кудряшек, потому что благодаря ним смех его парня заполнял комнату, делая утро чуть светлее. Следующий тип это слипшиеся кудряшки. Такими они становятся после тренировок или чрезмерной свежести на улице. Влажность всегда заставляет их завиваться вперед, такие кудри противостояли всякой укладки. Сынмин любил их тоже, они были словно вата, подушка, что-то определённо мягкое. Чан же пыхтел, стоя у зеркала, возмущался, что они выглядят странно и волос как будто мало. Сынмин проводил по ним рукой и шутил, что это наверное знак остаться сегодня дома. Последний тип это морские кудряшки. Сынмин первый раз увидел их, когда они ездили к родителям Чана в Австралию. После целого дня, проведённого на море привычный беспорядок превратился в идеальные локоны. Светлые завитушки по-киношному падали вперёд, Сынмин не мог оторвать взгляд. Его парень был похож на того самого горячего серфингиста из американских фильмов. Если утренний кудрявый хаос  воплощал очарование и Сынмин мог бесконечно умиляться с них, то морские кудряшки вызывали наплыв совсем других чувств. Перехватывали дыхание. Сынмин безусловно был а восторге от них тоже. В Чане было идеально всё и все-таки его волосы тоже.