— Что сказал всем? — Тэн оглянулся на вошедшего в ванную комнату мужчину.
— Что пошёл отстирывать пятно с рубашки, — Кун аккуратно сложил принесённую футболку и положил на полку, глядя на Тэна, нервно выстукивающего пальцами по раковине.
— У нас пять минут, а ты тратишь их на складывание вещей.
— У нас пять минут, а ты тратишь их на препирания, — он подошёл ближе и крепко обнял, зарываясь носом в макушку, — я так скучал по тебе…
Тэна расплавило от прикосновения, и показное недовольство скрылось в облаке нежности, когда Кун поцеловал его чуть приоткрытые губы. Поцелуй на вкус был как красное полусухое, которым они запивали кукурузные палочки, пока вокруг галдела толпа детей, развлекаемых аниматором.
— И я скучал, — прошептал Тэн, продолжая подставляться под короткие торопливые поцелуи, расстёгивая непослушными пальцами пуговицы на рубашке Куна.
Тот с мурчащим звуком зарылся в волосы Тэна, прочёсывая, массируя кончиками, и чуть оттянул, вырывая короткое поскуливание из раскрасневшихся губ.
— Тебе так идёт этот цвет, — шепнул он тепло, а Тэн в который раз замер от его улыбки — заботливой, ласковой, обезоруживающей.
— Мой альфа присоветовал, — пробормотал, прячась лицом в шее Куна, тыкаясь носом во впадинку над ключицей. — Обожаю твой запах, — Тэн наконец победил пуговички, вытягивая рубашку из брюк, — и ненавижу эту рубашку, — он приспустил ткань, оглаживая плечи напротив.
— Мой омега выбирал, — усмехнулся Кун, приобнял за талию и заглянул в глаза, ловя чуть плывущий взгляд, скользящий по его торсу. — Милый, мы успеем только потискаться, пока нас никто не хватился.
Тэн фыркнул и закатил глаза.
— У тебя никогда нет на меня времени.
Теперь Кун закатил глаза и крепче обнял, заставляя Тэна сдавленно пискнуть.
— Я бы отдал тебе всё время мира, но вряд ли чудовище в гостиной сможет отвлечь детей так надолго, — Кун легонько прикусил мочку, сбежал губами ниже по шее, проводя кончиком языка по вздрагивающему от прикосновений плечу, видимому в вороте майки.
— То есть болтовни взрослых ты не боишься? — Тэн мелко задрожал, когда на талии крепче сжались обжигающие ладони.
— Плевать, пусть за шпендиками следят, а не за нами, — руки Куна забрались под майку, а пальцы скользнули по рёбрам, подбираясь к груди подушечками больших пальцев. — Я не хочу сейчас думать ни о взрослых, ни о детях в гостиной, хочу позаботиться о своём котике, что закрылся в ванной в надежде на ласки.
— Я, между прочим, ждал тебя целых восемь минут, — обидчиво прошептал Тэн, выгибаясь до хруста в позвоночнике, когда чужие губы соскользнули во впадинку на шее и перебрались по ключице на плечо, чтобы немножко прикусить. — Боже, Кун, я хочу, чтобы ты покусал меня.
— Моя детка считала минуты, — проурчал в надплечье Кун, чуть задевая зубами, дразнясь. — Детка получит по поцелуйчику за каждую минутку, — он поднялся выше, пытаясь поймать губы Тэна, но тот увернулся.
— Не сюсюкай, я не детка, а взрослый мужчина, — сморщил недовольно нос, подставляя под поцелуи шею.
— Да-а-а? — удивлённо протянул Кун и прошептал в самое ухо. — А чья детка стонала «О, да, папочка, глубже, папочка»?
— Я уже не помню, когда это было, это был какой-то другой Тэн, — он крутился в объятиях, всё сбивчивей дыша, всё крепче цепляясь за голые плечи перед собой.
— Тогда я тебе напомню, — руки Куна опустились ниже, пробираясь под одежду, сжимая ягодицы. — Назови меня папочкой и снова будешь плакать в моих руках, детка, умоляя брать тебя быстрее, — он прикусил мочку, притираясь собственным возбуждением к чужому, распаляясь всё больше. — Я из тебя душу вытр…
— Паааап!!! — душераздирающий вопль донёсся из-за запертой двери одновременно с тем, как кто-то начал выламывать её, судорожно дёргая ручку. — Папочкааааа!!!
— Что такое, солнышко? — Кун прочистил горло и отозвался на отчаянный крик, глядя на насупившегося Тэна.
— Я сейчас точно расплачусь, — обиженно пробормотал он. — И громче, чем Дери.
— Джуна стошнило!
— Боже мой, — закатил глаза Тэн, не глядя протягивая руку под раковину и доставая тряпку.
— Я иду, побудь с братом! — Кун быстро скинул приспущенную рубашку, нырнул в принесённую ранее футболку и схватил влажную тряпку из рук Тэна, оставляя смазанный поцелуй на щеке. — Скоро вернусь, детка.
— Ну уж нет, я с тобой, — Тэн дёрнул дверь и замер под подозрительным взглядом из-под насупленных бровей.
— А что вы тут делали? — Деджун не выглядел как тот, кому срочно требуется помощь.
Зато Хендери улыбался во все свои двадцать, демонстративно растягивая забрызганную футболку на груди и шмыгая простуженным носом.
— Рубашку стирали, — серьёзно ответил Тэн. Он давно понял, что с этим ребёнком нужно именно так: без увёрток, кратко и чётко по делу. — Что у вас произошло?
— Этот… — начал Деджун, тыкая пальцем в сияющего, словно медный таз, Хендери.
— Не «этот», а брат, — поправил его Кун, скрестив руки на груди, стоя в дверном проёме.
— Этот… — Деджун помедлил и продолжил, — брат… Подошёл ко мне, когда я пил лимонад и… — было видно, как мальчик сдерживается, подбирая приемлемые слова.
— Па! — перебил его младший, в нетерпении переминающийся с ноги на ногу. — Смотри как умею! — Хендери набрал воздуха через рот, наклонил голову вперёд и медленно начал выдыхать, восторженно наблюдая, как под носом надувается пузырь.
— Пап! Он опять! — завопил возмущённо Деджун, а Кун переглянулся с Тэном, пытаясь не захохотать в голос перед возмущённым старшеньким.
— Дери, золотце, ты — самый настоящий артист! Пошли реквизит высморкаем? — Тэн потянул сына за липкую от конфет (он надеялся, что от них) ладошку в ванную комнату. — Кажется, переодеть нужно будет не только твоего папу, но и тебя, — всё давя в себе смех, он скрылся в ванной.
Кун возвёл глаза к потолку и вздохнул, присаживаясь на корточки перед недовольно сопящим Деджуном.
— Не злись на него, солнышко, Дери не хотел обидеть тебя, — он погладил шумно дышащего, сдерживающего праведные слёзы обиды, мальчика по плечам. — Я так понимаю, ты подавился водой и всё выплюнул на брата?
Деджун кивнул и, всё ещё поджимая губы, пробормотал:
— Я понимаю, что Дери ведёт себя соответствующе возрасту и уровню его психоэмоционального развития, но всё равно считаю такое поведение неприемлемым в цивилизованном обществе.
Кун привлёк сына к груди и обнял, в очередной раз думая, что выражается Деджун не совсем соответствующе своим девяти годам.
То самое цивилизованное общество в отсутствии хозяев дома разбрелось кто куда, оставив детей на попечение аниматора, в чьих глазах Кун успел прочесть «СПАСИТЕ!», когда завёл Деджуна в гостиную. В голове самого Куна пронеслась мысль: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, тем более за такие-то деньги», потому вышел на террасу, уверенный, что кого-то из безответственных взрослых точно найдёт тут. И не ошибся.
— Я просил вас приглядеть в полглаза за бедламом, — он упёр руки в боки и грозно посмотрел на Джонни с Доёном, устроившихся в плетённых креслах. — Там ведь не только наши дети, но ещё и одноклассники Джуна, которых нам доверили родители.
— Зря, кстати, — бросил Джонни. — Мы смотрим с безопасного расстояния.
— Кун, а это вообще кто? — Доён ткнул пальцем в сторону бирюзового создания в их гостиной, похожего на очень странного рогатого медведя.
— Аниматор, — пожал он плечами. — Джун притащил планшет, открыл сайт и сказал, что хочет это недоразумение.
— Замечательно, — вздохнул Доён, — попроси Деджуна скинуть ссылку, потому что Джемин мне весь мозг выел, что тоже хочет эту пушистую чупакабру себе на праздник.
— И почему им нравится всякая ерунда? — протянул Джонни, наблюдая через стекло, как толпа детей повалила беднягу на пол и принялась запрыгивать сверху в попытках обнять.
— Это риторический вопрос, — вздохнул Кун и собрался вернуться в гостиную, чтобы спасти парня из-под детской кучи-малы. — Где, кстати, Чоны?
— Полагаю, раз вы с Тэном уединились в ванной, то эти двое где-то в районе твоего кабинета отираются, — пожал плечами Доён.
— Я вообще-то ходил рубашку застирывать! — возмущённо прошипел Кун.
— Видели мы твою рубашку, — хохотнул Джонни, — особенно внимательно смотрели, как грациозно ты случайно вылил на себя воды, поставив перед этим бокал с вином на стол. Попроси у Тэна парочку уроков актёрского мастерства, научит нормально притворяться.
— Обязательно воспользуюсь твоим советом, — процедил Кун, стараясь не выдать ту бурю, что поднялась в душе от чужих слов. — Не уходите никуда, через двадцать минут должны доставить торт.
— Пути отступления отрезаны, — Джонни махнул рукой в сторону детского веселья, — нам некуда бежать.
Кун заглянул на кухню, точно зная, кого найдёт тут.
— Через двадцать минут — торт, — на ходу бросил он Юте, заваривающему кофе на чужой кухне, словно у себя дома, и Чону, что угукнул в ответ, не отрываясь от телефона.
Чоны и правда нашлись в кабинете. Точнее Кун нашёл дверь в свою святая святых запертой.
— Да вы охренели, — прошептал он под нос, принимаясь стучать. — А ну брысь из моего кабинета! Там оборудование стоит дороже, чем вы оба вместе взятые! Если хоть с чем-то…
Озвучить свою угрозу Кун не успел, так как дверь распахнулась и мимо него проскользнула шустрая фигурка хихикающего Тэёна. Джэхён с такой же грациозностью скрыться не сумел, потому стоял в дверях, невозмутимо вытирая губы тыльной стороной ладони.
— Тэён показывал мне, какую звукоизоляцию ты здесь сделал, — улыбнулся Чон и попытался было пройти мимо, как Кун придержал его за предплечье.
— А он откуда знает?
— Тэн показал.
У Куна второй раз за последние пять минут разбежались по рукам противные, колючие мурашки. Он опустил руки и вошёл в кабинет, задев Джэхёна плечом.
— Когда там торт?
— Через двадцать минут, не разбегайтесь никуда, — он включил свет и огляделся — всё было на местах и в порядке. — Собери всех в гостиной, пожалуйста, минут через десять, я скоро приду, — Кун закрыл за собой дверь, выключил свет и грузно опустился в кресло в уютной темноте.
Он устал, но никто не должен знать об этом. Устал думать о прошлом, переживать за настоящее и страшиться будущего, устал ненавидеть себя за ревность и недоверие, но никто не должен знать об этом. И в первую очередь — этого не должен знать Тэн.
Он просидел ровно пять минут, глядя на синеватое табло электронных часов, слабо освещавшее половину его кабинета. Сейчас, когда компьютер и всё оборудование стояло выключенным, было заметно, насколько яркие эти 18:45. Куну было грустно: на работе — дел невпроворот, Хендери — приболел (хорошо хоть уже выздоравливал), у Деджуна снова проблемы в школе на почве того, что ему скучно, Тэн — слишком занят, и даже коты, казалось, решили не давать ему расслабиться, каждый день устраивая какие-то новые бытовые безобразия.
Дверь тихонько отворилась и внутрь прошмыгнул Тэн, тут же забираясь на колени Куна. Ни слова ни говоря, прислонил его голову к плечу и погладил по затылку, чуть сжимая пальцы на шее, легонько массируя.
— Мы так и будем прятаться по тёмным углам, как пара школьников? — вздохнул Кун, крепче зажмуривая глаза, тая от расслабляющих прикосновений.
— Школьников не преследует парочка мелких засранцев, — хихикнул Тэн и поднялся пальцами выше, массируя затылок.
— Не называй так детей, они милые, — Кун вздрогнул, когда к одной руке присоединилась вторая и Тэн принялся массировать виски. Помолчал немного, наслаждаясь моментом, затем вздохнул, — Милые засранцы.
— Доён ворчит, что Хендери с его насморком пустили в толпу детей.
— Напомни ему, что Дери его от Джемина подцепил, когда тот самый Доён привёз больного ребёнка ночевать к нам, — пробормотал Кун, всё больше плавясь от прикосновений Тэна, превращаясь в безвольное желе, размазанное между мягким креслом и тёплым Тэном.
— Я уже, — пальцы перебрались на мочки, и Тэн не сдержал смешка, когда Кун блаженно застонал, едва не пуская слюни от удовольствия. — Рассказал про коллективный иммунитет и припомнил с десяток других случаев с сопливыми двойняшками, чтобы не забывал с кем связался.
— Я говорил сегодня, что люблю тебя? — прошептал Кун, упираясь лбом в чужое плечо.
— Нет, только что скучал, а потом пообещал заставить меня плакать на твоём…
— Эй! — Джэхён бесцеремонно толкнул дверь. — Торт привезли пораньше, пошли.
Тэн соскользнул с коленей, оставив после себя лишь призрачное тепло. Кун вздохнул и поднялся с кресла.
— Кряхтишь как старик, — хихикнул Тэн, включая свет в кабинете. — Джэ, помоги нашему дедуле с подарком.
Кун хотел было возразить, что и сам справится, но кого бы из них двоих послушал Чон Джэхён? Ответ был очевиден, потому Куну ничего не оставалось, кроме как принять чужую неуместную помощь с большой, но совсем не тяжёлой коробкой.
Безумие в гостиной, казалось, достигло своего апогея: дети верещали как сумасшедшие, прыгая вокруг бирюзового торта, пока Чону с Доёном пытались угомонить разбушевавшихся бесенят.
— ТИХО! — гаркнул на всю гостиную Джэхён.
Мельтешение тут же застопорилось на несколько секунд, в которые Кун успел вставить:
— Кто не приклеит попу, останется без торта!
Гаркать как Джэхён, Кун не умел, но какой-то магией видимо всё же обладал, так как разношёрстная толпа тут же приземлилась кто-куда: дети с аниматором грохнулись на пол, Доён и Чону шлёпнулись в одно кресло, толкаясь локтями, Джонни с Ютой и без того сидели на диване, а Тэн и Тэён уселись на пол вместе со всем барахлом, что несли с кухни. Джэхён, и тот, шустро присел на краешек низкой тумбы.
— Папочка! Тебе тортика не достанется! — захихикал Дери, чей смех тут же подхватили дети, и Кун на секунду пожалел, что не позволяет себе иногда хоть подзатыльник прописать мелкому.
— Ему другого сладкого перепадёт, — фыркнул Тэён и поднялся с места, помогая подняться Тэну. — Всем оставаться на своих местах, иначе останетесь без волшебных колпачков!
Они обошли всех взрослых и детей, надевая на головы разноцветные картонные конусы, оставив самый большой, украшенный звёздами, напоследок. Тэн присел перед Деджуном и чмокнул его в нос.
— С днём рождения, звёздочка моя, надеюсь, теперь ты перестанешь спорить с нами, — он надел колпак звездочёта на сына, аккуратно заправляя взмокшие от игр прядки под тонкую резинку, — что ты к нам с папой прилетел именно с неба. Там даже осталось чёрное пятнышко в том месте, где раньше ты светил.
Кун поставил коробку рядом с сыном.
— Вот, если сам не справишься, мы с папой поможем найти тебе это пятнышко, — он присел и чмокнул сына в щёку. — С днём рождения, солныш…
— Это ТЕЛЕСКОП?! — Джун в своём восторге не сумел сдержать эмоций и запищал на частотах, близких к ультразвуку.
— Да, милый, с днём рождения! — Тэн обнял мальчика и прижался поцелуем к влажному виску.
— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — он дрожащими руками сдирал с коробки обёрточную упаковку, стирая кулачками слёзы счастья. — Спасибо, вы самые лучшие! — он порывисто обнял родителей и громко зашептал. — Только я знаю откуда берутся дети, и звёзды тут не при чём, — и тут же вернулся к своему подарку.
Маленькие гости, поначалу окружившие Деджуна и большую коробку, быстро смекнули, что тот не даст никому из них даже подышать на его странную игрушку, потому переключились на торт.
Кун смотрел бы на происходящее с неподдельным умилением, если бы не пару «но».
Первое «но» было бирюзовым, сладким, сырным, и грозило оставить после себя миллион трудноотмываемых следов по всей гостиной.
Второе «но» тоже было бирюзовым, молодым, высоким и обаятельным, и грозило оставить на месте Куна горстку пепла, когда он увидел, как заботливо Тэн вытирал салфеткой испарину со лба аниматора, наконец снявшего с себя голову рогатого чудовища, чтобы угоститься тортом.
Кун вспомнил, почему ему особенно тоскливо было вот только что в своём кабинете: сегодня все словно сговорились и невольно напоминали Куну о том, о чём он предпочёл бы вовсе не знать. Кун предпочёл бы притворяться, что не в курсе, насколько привлекательным может быть его Тэн. Предпочёл бы не знать, сколько сегодня у них в гостях людей, которых тот когда-то соблазнил. Кун предпочёл бы и дальше играть роль несведущего мужа, но он всё знал, и виной этому был один из присутствующих. Он перевёл взгляд на Юту, который тоже наблюдал за Тэном и молодым аниматором, а после посмотрел на Куна и пожал плечами. Юту, что был близким другом Тэна и одним из немногих присутствующих, не имевших с ним интимной связи. Впрочем, возможно, Кун и в этом ошибался.
Гости схлынули одномоментно, словно океанский отлив, оставивший после себя берег, усеянный отполированными волнами палками, полудохлыми медузами, обрывками морской капусты. И если роль песчаного берега выполнял их дом, то вместо морского мусора Кун обозревал вокруг себя мусор вполне себе человеческий: стаканчики, фантики, конфетти, обрывки упаковочной бумаги. Он вздохнул и принялся собирать всё в пакеты, радуясь, что вечеринка была детской и среди прочего, не придётся убирать окурки, бутылки и использованные презервативы.
— Я еле уговорил Джуна взять в комнату только видоискатель, оставив сам телескоп на террасе, — Тэн устало завалился на диван и похлопал возле себя.
Кун ещё раз посмотрел по сторонам, замечая липко-зеленоватые отпечатки маленьких пальчиков на окнах. Радовало, что на мягкой мебели и стенах следов торта не наблюдалось.
— О чём говорил с аниматором? — спросил Кун как можно безразличнее.
— Его Лукас зовут, — Тэн устало привалился к плечу мужа и закрыл глаза. — У каждого есть имя. Тебя ведь не называют «продюсер» те, с кем работаешь?
— Господин Цянь, — кивнул он, искоса поглядывая на взъерошенную голову, примостившуюся на плече, — но чаще — Кун.
Тэн вздохнул, ещё крепче зарываясь носом в шею, и кивнул тоже.
— Я доверяю агентству, но должен был окончательно убедиться, что парень адекватный.
— И каков твой вердикт? — Кун почти растёкся по дивану от чужого дыхания на своей коже, и Тэн, пользуясь моментом, забрался сверху, распластываясь, словно одеяло с подогревом.
— Думаю, не очень адекватный — ему понравилось с детьми и он согласился через неделю прийти на праздник к двойняшкам, — фыркнул Тэн, забираясь ладонями под футболку, чуть царапая бока Куна, заёрзавшего от таких заигрываний.
— Мы тоже согласились.
— Значит мы тоже неадекватные, — фыркнул Тэн и чуть приподнялся, задирая чужую футболку под собой. — Ещё и Минхёна от дедушки привезут. Дому Кимов — конец, — он вздохнул и сполз ниже, устраиваясь щекой на оголённой груди Куна.
— Чоны самые продуманные: отправили сына к морю на его день рождения, зажали торт и угощения, — шутливо проворчал Кун, уплывая на мягких сонных волнах. Дыхание Тэна на его груди, прижавшегося кожей к коже, убаюкивало.
— Ага… — Тэн сам засыпал, вымотанный безумным днём, вдыхая родной запах, вслушиваясь в сердцебиение. — Давай… уберём… завтра…
— Вызову клининг…
— Угу, — еле выдохнул Тэн, — и зоопсихиатра для котов: кто-то выпустил их к детям из спальни в разгар безумства, — но Кун его уже не слышал, уснув под чужое размеренное дыхание.
Им было далеко не по двадцать и сон на диване в неудобных позах дал о себе знать резкой болью в затёкшей шее. Кун проморгался, стирая слёзы с глаз занемевшей рукой, и посмотрел ниже: Тэн спал сбоку, скатившись на диван и свернувшись клубочком. Кун приподнялся, стараясь не кряхтеть, чтобы не разбудить его, и сделал небольшую зарядку, чтобы размяться. Плевать, что время было незарядочное, около двух ночи, но ему надо было ещё отнести Тэна в кровать.
Тот на удивление даже не проснулся, лишь проворчал что-то, когда Кун сгрузил его в спальне и укрыл одеялом.
Шея болела до безобразия, и Кун старался ворочаться поменьше, чтобы не тревожить чуткий сон, но Тэн всё равно недовольно вздыхал на каждое шевеление мужа. Фаза глубокого сна, видимо, пришлась как раз на тот момент, пока Кун, бережно прижимая к себе разгорячённое тело, нёс Тэна до спальни. Почувствовав очередное невыносимое желание перевернуться на другой бок, он решил всё-таки выбраться из кровати и не мешать Тэну досыпать.
Беспорядок в гостиной угнетал, но благоразумно вспомнив про клининг, Кун с чистой совестью завалился обратно на диван, рукой нащупывая их с Тэном телефоны под подушками.
Он не имел привычки копаться в чужом, но когда все фотографии с сегодняшнего мероприятия были отсмотрены со своего, разблокировал телефон мужа и открыл галерею. Прощание с гостями; Деджун, сосредоточенно собирающий телескоп; Дери, на камеру показывающий фокус с пузырём под носом; несколько видео с тем, как гости вручали подарки. Кун всё шире улыбался, снова проживая вчерашний день в обратном хронологическом порядке. Долистав до утренних фотографий с довольными заспанными мордашками малышни за завтраком, Кун собрался было выйти из галереи, как взгляд зацепился за странное фото. Судя по обстановке, снято оно было на работе Тэна: вокруг царила стерильная чистота, вдоль стен тянулись разнокалиберные трубы, а люди в белых спецкостюмах сновали между установками, о назначении которых в фармакологии, Кун даже примерно не догадывался. Но странным было не это. Странным был человек, стоящий чуть в стороне от происходящего вокруг него техпроцесса, единственно смотрящий в сторону снимавшего. И Кун мог бы списать всё на то, что Тэн просто сфотографировал коллегу, но фото было кривым, немного смазанным и сделанным откуда-то почти от пола, словно человека снимали исподтишка.
Кун нахмурился, вернулся в галерею и стал листать дальше. Среди фотографий детей, котов, самого Куна, Тэна, и снимков рабочих документов, этот человек попался несколько раз. И каждый раз Тэн снимал его со странных ракурсов, словно следил за ним. Сон Куна окончательно рукой сняло. Неужели Тэн увлёкся каким-то парнем с работы? Он приблизил парочку фотографий, но так и не сумел разглядеть чужого лица. Хотелось пойти сейчас же в спальню, растолкать Тэна, спросить его об этом человеке, но что-то останавливало. И это что-то было страхом.
Кун пролежал до самого утра, пялясь в потолок, размышляя, о том, в чём именно он был плохим мужем, что Тэн изменил ему когда-то, и видимо, планировал сделать это снова?
И если связь того с Джэхёном, Тэёном и Джонни, он мог как-то оправдать для себя тем, что с ними у Тэна была очень давняя и крепкая дружба, оказавшаяся, с привилегиями, то этого вот ушастого из телефона он вообще не понимал. Кун ведь заботился о своей семье, любил мужа и детей, постоянно говорил им об этом. Куну было очень плохо. Очень тоскливо. Очень одиноко. Он боялся, что если спросит Тэна прямо, тот либо посмеётся над его глупостью, либо скажет, что между ними всё кончено и вообще, Кун — отвратительный любовник. И плевать, что предпосылок тому не было никаких. Он очень сильно любил Тэна, но ещё больше молча ревновал, закапывая это чувство куда-то глубоко внутри. Так глубоко, что оно проросло ядовитым плющом, оплело все внутренности и медленно отравляло.
Телефон прожжужал уведомлением, и Кун с удивлением уставился на экран, гадая кто мог прислать ему сообщение в седьмом часу.
Даров, дедуль, Чоны попросили доставить спиногрыза им с морей,
поэтому приеду на какое-то время.
Ты ведь ещё не выкинул мою водяную кровать из гаража?
Точно. Единственным человеком, с которым Кун мог поделиться переживаниями, был племянник. Ченле был невыносим большую часть времени, но в остальное время давал ценные советы, оказываясь не по возрасту мудрым. Да и то, что тот не станет трепаться, прибавляло ему с десяток плюсиков в карму.
Приезжай, детям как раз нужен батут
Под батутом ты подразумеваешь меня или мою кровать?
На водяном матрасе стрёмно прыгать,
так что готовь спину — Дери неплохо так набрал с прошлого визита
У вас погода хорошая? Может я лучше буду ночевать в парке?
Думаю, местные бомжи тебя
не вытерпят и выгонят,
так что приезжай сразу к нам
Сейчас, надену шлем мелкому
и к вечеру приедем
ЧТО?! Ты повезёшь ребёнка на мотоцикле???
Чжон Ченле!!! Ты с ума сошёл?!
Спиногрыз в восторге, да и его родители разрешили, так что выдохни
ЧЕНЛЕ!!! НЕ ВЗДУМАЙ!
Последнее сообщение осталось проигнорированным и Кун в панике схватился за волосы, набирая номер Джэхёна, чтобы с утра поорать на него.
— Если у тебя не пожар, то я тебя прибью, — сонно донеслось с того конца.
— Джэхён! Вы что, разрешили Ченле привезти Минхёна на мотоцикле?!
— Нет конечно же.
Чужой голос в трубке звучал так спокойно и невозмутимо, что Кун даже растерялся.
— Но… Ченле… сказал…
— Ты бы меньше верил всякому, дружище, — вздохнул Джэхён в трубку. — Особенно рано утром в воскресенье, хотя знаешь, я тебе даже благодарен, что разбудил пораньше. Пойду попристаю к Тэёну, пока сына не привезли, — и сбросил вызов.
У Куна эхом в голове отозвалось «
Ты бы меньше верил всякому». А почему он вообще поверил Юте, когда тот два месяца назад, на дне рождения Тэёна повис на его плече и нетрезво выдохнул в самое ухо:
— Хорошо смотрятся, да?
Кун тогда улыбнулся ему, и снова устремил взгляд на то, как именинник с Тэном выплясывали на барной стойке, притираясь друг к другу в танце, скользя ладонями по телам. Кун обязательно приревновал бы, если бы это не был Тэён, что ни на шаг не отходил от своего мужа. Тот Тэён, с которым Тэн вместе растил детей, родившихся с разницей в несколько дней, отчего Минхён казался Куну ещё одним сыном.
— Не хочешь к ним присоединиться? — Кун знал, что Юта тоже любил танцевать, и также как двое на барной стойке, обожал внимание.
— Не, этот танец для тех, кто спал друг с другом, — засмеялся Юта, обвивая предплечье Куна. — Потанцуем?
Он потащил окаменевшего мужчину в сторону танцпола.
— Стоп! — Кун выдернул руку из горячих ладоней. — Что значит спал?
— Ну Кууун, — протянул Юта, растягивая характерно-хитрую улыбочку, — я думал, ты взрослый мальчик и знаешь что такое спать, — он ткнулся языком изнутри в щёку и прильнул к плечу ближе. — Или ты не знал, что наш сладкий Тэнни трахался с половиной наших друзей? — остатки алкогольного тумана моментально выдуло из сознания поднявшейся в груди бурей, а Юта продолжил, выгнув бровь. — Ты такой замечательный муж и, думаю, заслуживаешь правды.
— Нет, стой, остановись, — горло сковало холодом, и всё, чего Кун хотел — чтобы Юта замолчал. Тогда всё можно было бы списать на пьяные бредни.
— Думаешь Тэн только с Тэёном развлекался? Не-а, не-не-не, — он игриво покачал пальцем из стороны в сторону. — Я не хочу один жить со знанием, что его имел ещё и он, — Юта кивнул за плечо, где за столиком, переговариваясь, сидели Джонни с Джэхёном.
— Твой муж? — Кун посмотрел на Джонни, дружившего с Тэном дольше всех из их компании.
— И мой тоже. Оба, — Юта взглянул на побледневшего Куна и хохотнул, — успокойся, они сделали это по отдельности.
Это было не то, что могло успокоить, потому Кун отцепил от себя проворные горячие ладони и вышел на свежий воздух.
Тогда, глядя на беззвёздное небо под неоновой вывеской ночного клуба, Кун решил, что точно подарит телескоп на день рождения Деджуну.
— Тинься, — бессильно выдохнул Тэн, стоящий возле дивана с подушкой в обнимку.
Кун то ли задремал, то ли так крепко задумался, что не заметил, как сонный и помятый, Тэн оказался в гостиной. Перечить по поводу неудобства сна на диване было бессмысленно, потому Кун быстро подвинулся, как и просили, тут же обнимая Тэна, грохнувшегося рядом.
— Не уходи, — пробормотал Тэн в полудрёме и тут же отключился.
— Я всегда буду рядом, — прошептал Кун, целуя тёплую макушку, закрывая крепче глаза, лишь бы не видеть беспорядок в гостиной, что в утреннем свете казался ещё страшнее. Но ничего страшнее, чем потерять Тэна, Кун себе представить не мог.
