Шесть дней рождения

      Кун смотрел на хмурое, плотно обложенное небо, грозившее вот-вот разразиться противным мелким дождиком. Настроение было таким же серым — Дери грезил о пикнике на свой день рождения, но мерзкая погода испортила все взрослые планы и детские мечты.       — Извините, все места забронированы, — безразличным тоном ответили на другом конце.       — Неудивительно, — он бросил трубку, не удосужившись попрощаться.       В очередном кафе (с обязательным детским уголком) не было места для проведения скромного дня рождения на шесть детей и восемь взрослых. Что было действительно неудивительно для вечера внезапно дождливой субботы.       — Ну как? — Тэн выглянул из игровой, где последний час изо всех сил создавал солнечное настроение хмурому имениннику, оставшемуся без пикника.       Кун отрицательно помотал головой и Тэн, расстроенно поджав губы на мгновение, вновь скрылся за дверью с игриво-жизнерадостным:       — Тааак, гдеее же мой Дееери?!       В ответ тот захихикал, совершенно не принимая концепции пряток.       — Тааак, под диваном его нету!       — Я в шторе! — снова хихикая, отозвался ребёнок, но Тэн проигнорировал подсказку.       — И в шкафу его нет! — воскликнул удивлённо. — Да что это такое? Куда же он пропал?!       — Па! Я в шторе! — снова захихикал Дери, но Тэн не сдавался.       — Может он за кресло спрятался?       В ответ раздалось очередное хихиканье, а Кун наконец улыбнулся. Впервые за последние два часа. Дери всегда прятался в портьеры — заворачивался как гусеница в кокон, стягивая всю ткань в центр комнаты, грозясь обрушить на себя карниз. Кун, будучи любителем светлых и открытых пространств, затевая ремонт, предполагал повесить на окно рулонные шторы, но Тэн был непреклонен: в комнате должны быть портьеры в пол.       — А куда будут прятаться дети?       Кун тогда возразил, что не дети, а деть, и прятаться можно в шкафу, но Тэн надул губы и отвернулся. На следующий день они поехали выбирать ткань. Позже Кун признал, что Тэн был прав.       — Как всегда, — довольно тогда прокомментировал тот.       — Как всегда, — прошептал Кун своим воспоминаниям, набирая номер очередного кафе, и плевать, что оно находилось на другом конце города, но сначала долгие, а после — короткие гудки.       — Никак? — Деджун плюхнулся на диван рядом и закинул ноги на спинку, свесив голову.       — Никак, — вздохнул Кун. — Чего лежишь вверх ногами?       — Так кровь приливает к мозгу и лучше думается, — с важным видом поделился сын.       — Вон оно как, — Кун отложил телефон и тоже свесился головой с дивана, закидывая ноги наверх, осматривая гостиную под новым углом.       — Знаешь, пап, мы могли бы поехать в любой детский центр, объесться картошки с гамбургерами, и Дери был бы счастлив. Вы всегда пытаетесь удивить нас на день рождения, но нам достаточно того, чтобы всем было весело, — Деджун смотрел куда-то вдаль, за окно, в которое потихоньку начинал стучать расходящийся дождь.       Кун никогда, наверное, не привыкнет к тому, что маленький человек рядом с ним иногда рассуждал как взрослый.       — И в кого ты такой умный? — вздохнул с улыбкой отец.       — В тебя, — на полном серьёзе ответил мальчик, — а красивый — в папочку.       — А скромный в кого? — хохотнул Кун, ощущая как кровь начинает шуметь в свесившейся голове.       — С нами таких не живёт, — серьёзно продолжил Деджун, — наверное это моя сила, которую я скрываю ото всех, как Эльза. Но лучше бы я умел управлять стихиями, — он выставил вперёд ладошку, направляя невидимый поток энергии за окно, подождал немного, затем вздохнул. — Я бы остановил дождь, если бы мог, чтобы у Дери был пикник, но из супер у меня только суперскромность.       Кун улыбался так, что казалось, сейчас треснут щёки. Смеяться было нельзя, иначе Деджун обиделся бы.       — А я бы хотел быть в нескольких местах и временах одновременно, — прокомментировал он, переворачиваясь обратно и замирая — комната вокруг кружилась и темнела по углам — карусельки у Куна всегда были доступные и бесплатные. — Один я — сейчас болтал бы с тобой, другой — играл в прятки с Дери, третий — бронировал бы кафе ещё вчера, а четвёртый…       Кун подумал о том, что больше всего хотел бы быть четвёртым, который ранним субботним утром, пока все в доме спят, целовал колени мужа, сбегая пальцами к тонким лодыжкам, чтобы после повторить их путь губами.       — А четвёртый бы зарабатывал деньги? — Джун вырвал Куна из воспоминаний.       — Да, солнышко, зарабатывал бы, — он потянулся к телефону.       — Это Метавселенная какая-то получается.       — Ну уж нет, — вздохнул Кун, — ведь тогда некоторые из меня жили бы во Вселенных, где они никогда не встретили бы папу, и у них не было бы вас с Дери, а я такого не хочу… В наш любимый?       Сын кивнул и кувыркнулся с дивана, тут же уносясь в игровую.       — Дери! Мы едем в «Рио»!       В ответ по дому разнёсся истошный вопль, который Кун перевёл с детского как «Я очень рад».       Гости собрались моментально: как отписались в чате Чону и Тэён — все сидели собранными, в ожидании команды.       — Если хочешь по-настоящему отдохнуть — не изобретай велосипед, пользуйся проверенными рецептами, — Чону поставил на столик свой молочный коктейль, которого осталось лишь на донышке. Стаканы детей стояли рядом полными, но подбегая каждый раз, и Джено, и Джемин, предпочитали пить то, что покупал себе папа. Доён, с некоторым ехидным удовольствием в глазах, попивал зелёный жасминовый чай, который дети на дух не переносили. Все в их компании знали, что ненависть к этому лёгко-мыльному аромату унаследовалась двойняшками именно от него, но желание пить что-то в одиночку, без необходимости делиться, было сильнее, чем нелюбовь к цветочному привкусу.       — Джэ! Смотри как я могу!       Джэхён перевёл взгляд на Джено, забравшегося на высокую горку. Остальные взрослые тоже повернулись на голос, догадываясь, что последует за подобной фразой. Мальчик отвернулся от края, раскинул руки и полетел спиной вперёд в глубокий бассейн с шариками. Ожидаемо, вся остальная банда выстроилась в очередь, чтобы повторить трюк одного из старших. Следующими вниз полетели Джемин и Деджун.       — Говорят, мужчина — это случайно выживший мальчик, — Тэн потёр подбородок, наблюдая как Деджун выбирается из-под разноцветных шариков.       — Мы ведь не можем им этого запретить? — Тэён прикрыл пальцами глаза, когда Минхён, взяв разбег, бомбочкой полетел вниз с боевым кличем.       — Нет, но можем попытаться проконтролировать хаос, — усмехнулся Доён, наблюдая за Дери, размышляющим у обрыва, в какой позе ему сигануть вниз, чтобы было поэффектнее. — Хёк! А ну не вздумай! — резко оборвал он попытки того столкнуть Хендери. — Не толкаемся и не дерёмся!       Донхёк, застигнутый врасплох за нарушением правил, растерялся и спустился с горки по ступенькам. Дери, расстроенный тем, что друг убежал, помчался следом.       — Что именно Юта сказал? — Тэн повернулся к Тэёну.       — Что Джонни вызвали по работе, а ему нездоровится.       Донхёк сегодня приехал на праздник вместе с Чонами, без родителей. От Куна не укрылось то, как Джэхён вскинул бровь на упоминание работы в выходные.       — И что значит это выражение? — кроме Куна, реакцию Чона заметил ещё и Тэн.       — Не думаю, что я должен рассказывать, — протянул тот.       — Считай, что этой фразой ты уже рассказал, — подключился к допросу Доён.       — Может не будем влезать в чужую жизнь? — едва слышно пробормотал Тэён.       — Тааак, а ты что знаешь, мать Тереза? — сощурился Тэн.       — Я вот точно знаю, что на работу его вызвать не могли, особенно сейчас, когда руководство разъехалось по отпускам, а за экстренные вопросы в отделе отвечаю я, — Джэхён наигранно безразлично пожал плечами.       — Джэ, смотри! — донеслось с горки, и все вновь повернулись в сторону бассейна с шариками.       Дери крепко схватил Донхёка за ладошку, взял разгон и, также держась за руки, дети с визгом полетели вниз.       — А почему Джэхён? — возмутился Кун.       — Я думаю, что по инерции вслед за Джено, — поспешил успокоить его Доён. — Это не делает тебя менее значимым для него, папочка.       Тэн грозно зыркнул в сторону Кима — ему уже начало надоедать, что все, кому не лень, зовут Куна «папочкой». Больше десяти лет прошло с той шутки, но подколки не прекращались.       — Так что насчёт Юты? — проворковал Чону и склонился ближе к Тэёну, выдыхая ему в ухо. — Сознавайся, здесь зона, свободная от секретов.       — И от сплетен тоже свободная, — огрызнулся Тэён, отворачиваясь к пространству игрового зала. — Минхён! Береги голову!       — Зря вы сняли шлем, я посмотрю.       Тэён недовольно глянул на Тэна.       — Я уже сбился со счёта, сколько раз ему штопали голову, поэтому не отказался бы от шлема, но он здесь запрещён правилами.       — Не ври, папа всегда знает, сколько шрамов у его ребёнка, и помнит каждую родинку, — съехидничал Чону. — У Джено восемь родинок и один шрам, у Джемина четыре родинки и три шрама.       — А они тебе даже не сыновья, — огрызнулся Тэён.       Все за столом уставились на него.       — Тебя что, Юта покусал? — сощурился Тэн.       — Пойду я, новый коктейль для своих не-сыновей куплю что ли, — Чону, вытирая слёзы, беззвучно покатившиеся по щекам, поднялся с места и пошёл в сторону кафетерия.       Доён подскочил следом, подарив Тэёну взгляд, от которого поёжились даже альфы за столом. Сам Тэён, угрюмо проводив Кимов, упал головой на стол.       — Да что за?.. — глухо прохныкал он. — Это и правда всё Юта виноват…       — Что случилось? — Тэн аккуратно оторвал голову Тэёна от стола и переложил себе на плечо, зарываясь пальцами в волосы.       Кун ощутил укол — он так и не поговорил с мужем, пустив всё на самотёк, но как оказалось, глупая ревность и ядовитые подозрения никуда не исчезли.       — Донхёк ночует у нас уже неделю, — пробормотал Тэён, а Кун переглянулся с Джэхёном, кивнувшим на эти слова. — Я без понятия, что происходит между Ютой и Джонни, но это не должно отражаться на ребёнке, — Тэён судорожно выдохнул, словно проглатывая слёзы. — Я устал придумывать объяснения, почему Донхёк снова должен остаться у нас. Мальчик ведь спрашивает, а папа молчит, лишь звонит каждый день с просьбой оставить его у нас на ещё одну ночь.       — Что Джонни говорит? — Тэн перевёл взгляд на Джэхёна.       — Он со мной не обсуждает их семейные дела, но…       — Да не томи ты! — воскликнул Тэн и в нетерпении отвесил альфе лёгкий подзатыльник, на что тот лишь вздохнул тяжело.       — Кажется, у Со кто-то появился.       — Твою ж… — Чону, вернувшийся с коктейлем, тяжело осел на диванчик. Он хлюпал носом, но хотя бы не плакал от обиды.       — Донхёк очень плохо спит, хнычет, зовёт папу во сне, — всхлипнул Тэён, всё не отрываясь от плеча Тэна. — Я перебрался в кресло в детской и не сплю всю ночь, держа его за руку.       — Донхёк всегда был очень эмоциональным и чувствительным, — подметил Доён, ногой подпинывая Джэхёна, чтобы пересесть по другую сторону от Тэёна и аккуратно приобнять. — Ты поэтому такой колючий?       — Простите меня, пожалуйста, — Тэён отвернулся от спасительных объятий Тэна, и все заметили насквозь промокшее плечо одного и щёки другого, блестящие от слёз. — Прости, Чону, я — кретин.       — Если и есть в этой истории кретины, то это не ты, а родители Донхёка, — Чону потянулся через столик и погладил Тэёна по плечу. — Но мне было очень обидно.       — Прости, — одними губами прошептал Тэён.       — Пап! Пап! Мы хотим в туалет! — Дери с Донхёком выросли словно из-под земли.       — Я тоже хочу! — Минхён подпрыгивал на месте — можно было подумать, что от сильной потребности, но тот всегда был таким. — Пап? Ты плачешь?       Тэён тут же принялся тереть глаза.       — Да, но уже всё хорошо, просто я ударился… ногой, — Тэён брякнул первое, что пришло в голову.       — Тогда ты сиди, а мы все с Тэном сходим! — Минхён вытащил из топорщущихся карманов несколько разноцветных мячиков из сухого бассейна, выкладывая на стол. — Посторожи пока, они волшебные, не выкидывай! Пи́сать!       Тэн подскочил с места, потому как возглас Минхёна обозначал срочность вопроса.       — Вы чего в детский не пошли? — Тэн решил выяснить обстоятельства по пути до взрослого.       — Там кому-то стало плохо и сейчас убирают, — Дери семенил рядом, крепко держась за руку.       — Мы бы не стали просить тебя, если бы сами могли дойти, — Донхёк держал Тэна за другую руку, что было совсем на него не похоже — обычно мчался наперегонки с Минхёном, наплевав на всё.       — Мы хоть и большие, но не до конца большие, а только чуть-чуть, — кивнул Хендери.       — Правильно, котёночек, всегда обращайся за помощью к своим взрослым, — они протолкались через небольшую толпу зевак, собравшихся у фонтана в холле и свернули к туалетам.       — А можно мы посмотрим на представление? — Минхён, скакавший впереди на одной ноге, вернулся и просяще сложил ладошки на груди. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!       Начало каждого часа знаменовалось мелодичными переливами и световым представлением танцующего фонтана, которое они видели, наверное, сотню раз. И которое увидят ещё больше тысячи, если продолжат и дальше ездить в этот торговый центр.       — Хорошооо, — недовольно протянул Тэн. Ему, признаться, осточертело это зрелище, но ради детей он готов был потерпеть.       — Ура! — ураган по имени Минхён улетел к кабинкам.       — Не забудьте потом помыть руки!       Тэн тоже закрыл за собой дверь кабинки, вслушиваясь в болтовню детей, пытаясь силой мысли проконтролировать, чтобы те никуда не разбежались, но в туалет ввалилась галдящая толпа, и Тэн перестал разбирать звонкие голоса, рассуждающие о том, кто победил бы в драке, если бы сцепились двойняшки.       Тэн вышел к умывальникам и оторопел: вокруг было полно шумных подростков, среди которых невозможно было разглядеть троих коротышек.       — Дери?! Хёк?! Хён?! — Тэн кинулся к выходу, даже не высушив руки.       — Они пошли к фонтану, уже началось! — Донхёк стоял за дверью, вытягивая тонкую шею в попытке увидеть представление. — Пошли-пошли-пошли!       Тэн схватился за протянутую ладошку и едва не побежал к толпе, наблюдающей за подскакивающими ввысь и падающими с громкими всплесками разноцветными струями.       Минхён нашёлся мгновенно: сложно было не разглядеть маленькое торнадо, устроившее своё представление с безумными танцами — многие зрители забыли про фонтан и аплодировали мальчику. Хендери нигде не было видно, и Тэн успел словить панику.       — Сиди на этой лавочке и никуда-никуда не уходи! — Тэн усадил Донхёка и пристально посмотрел в широко распахнутые глаза в попытке донести мысль предельно ясно.       — Но мне не видно! — Донхёк попытался было вскочить.       — Пожалуйста, Хёкки, ты самый старший из вас, — Тэн ухватился за запретное — оставить одного ребёнка ответственным за другого, шантажируя возрастом. — Можешь встать на скамейке, но как самый взрослый, должен дождаться меня здесь. Минхёна замани к себе, как закончит танцевать, — он похлопал по карманам в поисках аргумента, припасённого на экстренные ситуации. — Съедите вместе, — он протянул мальчику леденец на палочке.       Донхёк часто закивал и ботинками встал на лавке, но Тэну было наплевать — он побежал вокруг фонтана, выискивая родную тёмную макушку, попутно набирая номер Куна, но муж не ответил. Следующим он набрал Джэхёна, как самого понятливого в стрессовой ситуации:       — Хёк и Хён возле фонтана, на лавке у ювелирки! Забери! Ищу Дери! — он сбросил вызов, точно зная, что послание дошло однозначно.       Сердце Тэна колотилось где-то в районе горла, чутьё подсказывало, что что-то не так, и когда он завершил круг у злополучного фонтана, вернувшись к лавке со стоящим на ней Донхёком, внутри всё оборвалось: Дери здесь не было.       — Дождись Джэхёна!       Донхёк, облизывая разноцветный леденец, кивнул с важным видом.       Тэн побежал.       Он не понимал, почему свернул в сторону эскалаторов, лишь спешил, гонимый инстинктами.       Тэну никогда не было так страшно.       Он свесился через перила, рассматривая толпу этажом ниже и замер: Хендери вприпрыжку шёл за руку с высоким и худым парнем. Красный шарик, зажатый в пухлой ладошке, качнулся, ударяя парня по затылку и тот обернулся, отмахиваясь.       — ДЕЕЕРИИИ!!! — Тэн вложил весь свой страх, всю свою любовь в истошный вопль, разлетевшийся над половиной торгового центра. — ДЕЕЕРИИИ!!! — парень дернул мальчика за руку, но тот испуганно отшатнулся, видимо, наконец понимая, что что-то не так. — СТОООЙ!!!       Тэн кинулся к эскалатору, расталкивая людей на своём пути, перепрыгивая через катящиеся ступени, не глядя под ноги, всё не сводя глаз с сына, набравшего полную грудь воздуха.       — ЧУЖОООЙ!!! — разнеслось протяжное и по-детски надрывное.       Люди заозирались, приглядываясь к парню, что держал кричащего во всё горло мальчика.       — Дери! — откуда-то сверху донёсся окрик Куна. — Тэн!       Парень испуганно заметался, бросил руку мальчика и рванул к выходу. Тэну было наплевать. Самое главное — он, стоя на коленях, крепко обнимал ревущего сына, прижимая к груди, сквозь слёзы шепча вперемешку с поцелуями в пухлые щёчки:       — Всё хорошо, маленький… я здесь… всё хорошо, папа здесь… не отпущу больше… никогда не отпущу… я здесь…       Мимо едва не пробежал Кун в попытке догнать парня, но Тэн окликнул его таким голосом, что всё вокруг стало неважно.       — Кун! Останься!       Он кинулся к Тэну, закрывая своими объятиями двоих плачущих от всего остального мира, давая понять:       — Я здесь, милый, всё хорошо, я рядом.       Речи о том, чтобы продолжить веселье в детском центре, и быть не могло. После короткого разговора Куна с охраной и полицейскими, он спустился на подземную парковку, где ждали все гости этого сорванного дня рождения. Дети, как и взрослые, были непривычно тихими. Кун заглянул в свою машину, спрашивая Тэна, умостившегося между детскими креслами сзади и не выпускающего рук Хендери и Деджуна:       — По домам?       — Не хочу оставаться один, — помотал головой Тэн.       Кун хотел было возразить, что четыре человека и парочка котов — это ни разу не один, но всё же промолчал, взвешивая все возможные варианты.       — Как насчёт пикника? — он с усталой и немного вымученной улыбкой повернулся к ожидающим.       — Там ведь дождь, — недоверчиво протянул Тэён, как и Тэн, не выпускающий из рук ладоней Минхёна и Донхёка.       — В моей гостиной всегда хорошая погода, — улыбнулся Кун чуть спокойнее — в своих словах он был уверен.       Они сдвинули мебель к стене, притащили все покрывала, какие нашли, и застелили ими пол в гостиной. Кун притащил из гаража палатку и с помощью Доёна установил её всё в той же комнате. Чону и Джэхён выгрузили на импровизированную поляну чипсы, орешки, мармеладки и прочие не самые полезные перекусы, за которыми вся их огромная компания завалилась в магазин неподалёку. Деджун принёс из комнаты проектор ночного неба и погасил свет. Дери притащил укулеле и вручил его Джено.       — Это началось в июне, — Тэн вздохнул и опустил взгляд на их сцепленные ладони. Кун затащил его в палатку, и теперь они сидели, отгороженные тонким жёлтым брезентом от остального мира. — Я вышел в столовую на обеде. По дороге наткнулся на альфу, который как-то странно посмотрел на меня и сказал, что у меня очень красивые волосы. Подумал тогда: ерунда, но оказалось, что совсем не ерунда. Он работает где-то на производстве, и я, выходя с аудитами, часто его видел, но он всегда держал дистанцию: смотрел, ходил следом на большом расстоянии, но не заговаривал. Я знал, что он пялится, — Тэн встряхнул волосами и спрятался в их тень от фонарика, закреплённого под куполом палатки. — Но он ничего не делал, и служба безопасности сказала, что просто смотреть на других сотрудников не запрещено, а появление в тех же местах, куда я ходил, не считается преследованием потому, что он не приближался, да и мало ли какие у него производственные задачи, возможно, это совпадение. Я даже имени его не знаю — он не носил бейдж, а безопасники отказались называть, говоря, что скорее уж это я его преследую, — Тэн рассказывал, опустив голову, а у Куна сжималось сердце от боли: тот так долго боялся и был абсолютно бессилен, беззащитен.       — Им что, было нужно, чтобы он напал, чтобы что-то предпринять? — возмущённо прошипел он.       За пределами их маленького палаточного мира раздался взрыв смеха и внешние разговоры снова вернулись к обсуждению младшими того, кто победил бы в драке: Джемин или Джено. Сами братья предложили армрестлинг. Все дружно поддержали идею.       — Ужаснее всего было не это, — Тэн расцепил их ладони и забрался Куну на колени, обнимая всем собой, доверительно прижимаясь, прячась. Немного помолчал, а потом зашептал в шею, глотая слёзы. — Ты ведь знаешь, как я разговариваю, особенно когда нервничаю: улыбаюсь, шучу, кокетничаю. Один из безопасников сказал, что это нормально, когда альфа преследует такого омегу, как я… Что это заложено в их природе, а я — потенциальная добыча и провокатор.       Кун крепче прижал плачущего Тэна, сжимая кулаки за его спиной. Хотелось рвать и метать, орать от ярости и разнести в пыль рабочее место, а после вырвать кадык уроду, сказавшему такое.       — Милый… — только и смог прошептать Кун севшим голосом.       — Я так боялся его, но он всегда был далеко. Только смотрел-смотрел-смотрел. А сегодня… Сегодня он подошёл к Хендери и сказал, что я приготовил ему сюрприз на улице… Кун, он знал, что Дери — мой сын, Минхёна ведь не тронул. А что ещё он знает? Может он следит за мной гораздо чаще, чем я замечал? Зачем ему понадобился наш малыш?! — Тэн снова горько разрыдался, дрожа от страха в крепких руках мужа.       — Милый, всё будет хорошо… — Кун гладил Тэна по спине, волосам, рукам — всюду, куда мог дотянуться, пока тот прижимался к его груди, ища защиты. — Я с самого утра поеду в полицию — они изъяли все записи и этот урод никуда не денется из участка, он уже у них. Как бы ужасно не звучало: к лучшему, что он попытался что-то сделать — его теперь есть за что привлечь. Попытка похищения — это не просто гляделки, а уголовная ответственность. Клянусь, душа моя, я упеку его за решётку и тебе нечего будет бояться.       — Прости… прости меня, — громко всхлипывал Тэн. — Я должен был сказать раньше… Уж ты-то послушал бы меня… прости…       Кун всё гладил содрогающегося от рыданий мужа, изо всех сил укутывая своим спокойствием, заботой, запахом, а сам думал о том, что к лучшему, что не побежал за тем ублюдком, иначе тюрьма грозила бы самому Куну за убийство в состоянии аффекта. Тогда, в холле торгового центра, алая пелена ярости спала с глаз, стоило только услышать отчаянное «Останься!». Кун всегда будет рядом с Тэном, когда тому потребуется. Тем более, что он видел как парня скручивала охрана.       Тэн, выплакав все слёзы, уснул в палатке, свернувшись клубочком. Кун выглянул в гостиную и улыбнулся тому, как дети, собравшись в кучу, слушали Джено, играющего на укулеле. Тэён, вымотанный бессоными ночами, проведёнными с Донхёком, уснул на диване в обнимку с огромным плюшевым котом. Доён и Чону, обнявшись, тоже дремали в кресле-мешке. Джэхён оторвался от телефона и посмотрел на Куна, устало прикрывшего за собой полог палатки.       — Пошли на кухню?              — Как он? — Джэхён сел за стол и сложил руки на груди.       — Заснул. Проснётся — голова будет болеть от слёз, — Кун налил себе вина, покрутил бокал, держа за тонкую ножку, понаблюдал за стекающими столбиками струйками и, вздохнув, выпил всё залпом.       — Почему не догнал его? — чувствовалось, что Чон злится.       Кун злился тоже.       — Меня остановил Тэн, — спокойно ответил, снова наливая вино.       — Я бы убил этого ублюдка.       — Что же, ему повезло, что не схватил Минхёна, — Кун начинал заводиться.       Последнее, чего хотелось — чтобы его сейчас отчитывали и упрекали. Тем более не хотелось, чтобы это был Джэхён. Ревность Куна к какому-то их с Тэном неясному общему прошлому разгоралась со скоростью беспощадной стихии.       — Его нельзя было отпускать! — Чон стукнул кулаком по столу.       Кун ошибся. Всё-таки последнее, чего ему сейчас хотелось — затевать драку на собственной кухне в день рождения Хендери, хоть кулаки и зудели с того момента, как он увидел парня с фотографий рядом с сыном.       — Я и не отпустил, — Кун несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. — Его задержали и увезли в участок, пока вы из детского центра собирались. Я впервые в жизни хотел кого-то убить, — он устало опустился на стул, зарываясь пальцами в волосы. — Мне так страшно стало… Что убью его прямо там… Разобью голову о пол… возьмусь так, — он изобразил перед собой, как сжимает какой-то шар ладонями, — потом хрррясь, — Джэхён даже вздрогнул от неожиданно резкого движения, — и всё… А вокруг толпа охранников… — Кун вздохнул и налил себе ещё один бокал. — И поехал бы я не домой с семьёй, а вместо этого урода в участок, а оттуда сразу в суд. Хреновый был бы подарочек Дери на день рождения, согласись?       Джэхён недоверчиво смотрел на Куна, постукивая пальцами по столу.       — Думаешь, убил бы? — Кун уверенно кивнул в ответ, опрокидывая в себя ещё один бокал. Джэхён потянулся через стол и забрал бутылку из рук Куна. — Накидаться винищем в одиночку — так себе затея, — Кун недобро посмотрел на собеседника. — У вас есть спальные места на весь наш табор? Давай уложим детей спать и выпьем?       Кое-как разместив всю детвору по комнатам: младших у Хендери, надув матрас Ченле; старших у Деджуна, снабдив спальными мешками, взрослые, за исключением спящих в гостиной Тэна и Тэёна, собрались на кухне. Доён сварил кофе, а Кун организовал сэндвичи и какие-то сладости, что бессовестно спёр из детских запасов.       — Его зовут Дун Сычен, двадцать восемь лет, задерживался ранее за преследование и проникновение на частную территорию, но тогда ограничились судебным запретом, — Кун расставил бокалы. — Полицейский, приехавший на вызов — мой знакомый, рассказал, что этого Дуна не закрывают ни в какую лечебницу потому, что якобы безобиден, а на деле — внук кого-то из политиков, хотя как по мне: от него семье больше забот, пока он на свободе.       — Я подключу своих людей в прокуратуре, и никакой дедушка этому выродку не поможет. Попытка похищения ребёнка — это не шуточки, а уголовка, которую можно раскрутить за счёт преследований на ещё бо́льший срок. У вас есть доказательства?       Кун успел обрисовать ситуацию в общих чертах, и Доён, попивая кофе около полуночи на чужой кухне, включил адвоката Кима — старшего партнёра крупной юридической конторы.       — У Тэна есть фотографии, и думаю, что с камер наблюдения на работе тоже удастся заполучить материалы, — Кун помрачнел, — если служба безопасности снова не заявит, что альфам природой положено преследовать омег.       От такого заявления Чону челюсть на стол уронил.       — Чегооо?! — взвизгнул, стукая винным бокалом по столу. — Эти дауны из какой пещеры вылезли?!       — Не обижай больных людей, милый, сравнением с этими дикарями, — Доён поймал ладонь мужа и поцеловал в серединку.       — Нет! Ты это слышал?! Это же! Это же! — Чону не унимался. — Додо, ты должен засудить их!       — Если бы я мог спрятать за решётку каждого, кто позволяет себе подобный сексизм — бо́льшая часть взрослого населения оказалась бы там, и поверь, это были бы не только альфы, но и многие омеги. Сам знаешь, как много вокруг неадекватов, — Доён погладил мужа по голове и чмокнул в кончик носа. — Хорошо, что наши альфы не такие, — улыбнулся он Джэхёну и Куну.       От таких слов стало приятно на душе, но вместе с тем неловко. Кун никогда не думал о себе, как о чьём-то ещё, кроме как Тэна.       Дальше под кофе, вино и мармеладных червяков, Кун под руководством Доёна продумал чёткий план общения с полицией. Чону снова начал клевать носом, и Доён, заметив, как отчаянно тот борется со сном, остановил беседу:       — Я не смогу с тобой поехать в участок завтра, но если хочешь — подряжу кого-нибудь из своих к тебе в сопровождение, — Доён и сам начал зевать вслед за Чону, повисшим на его плече.       — Обсудим это завтра утром?       Кимы разом кивнули и отправились спать, по пути препираясь кто из них первым пойдёт в душ. Каждый пытался отправить другого, аргументируя тем, что «Ты хочешь спать» — «Нет, ты хочешь сильнее» — «Нет, я подожду, давай ты». В какой-то момент спор затих, и если бы не звенящая тишина в доме, полном спящих людей, то ни Кун, ни Джэхён не услышали бы из коридора шёпота, которым Доён и Чону одновременно спросили друг друга:       — Может пойдём вместе?       Раздалось тихое, мелодичное хихиканье и Доён зашипел:       — Дотерпи до душа, негодник! Ай, Ким Чону! — возмущённо. — А-а-ах, Ким Чонууу… — протяжно и с придыханием.       Кун покраснел до кончиков ушей и отпил вина.       — Бедный твой гостевой душ, — Джэхён неловко взъерошил волосы.       — А ты-то чего покраснел? — фыркнул Кун. — Был же непосредственным участником этого безобразия.       — Это всё было давно и неправда, — отмахнулся Джэхён. — Великая тупая афёра, в результате которой главный аферист трижды стал папой.       Он усмехнулся и собрался было встать из-за стола, как Кун цыкнул и уставился взбешённым взглядом.       — Ты куда собрался?! Закинул наживку любопытной рыбе и вдруг удочки сматываешь?       — Я и забыл, что с бывалым рыбаком дело имею, — рассмеялся Джэхён и взглянул на полупустую бутылку полусухого. — У тебя есть что покрепче для моих откровений? — Кун отвернулся к шкафчику и вернулся с непочатой бутылкой виски. — Пойдёт, — кивнул Джэхён, принимая следом стакан и ведёрко со льдом, — только ты тоже себе налей.       У Куна внутри недобро зарокотала грозовая туча, подогретая ранее выпитым вином.       — Эта история как-то касается того, что ты спал с моим мужем?       Джэхён вскинул бровь и налил себе побольше.       — Она про это в том числе, но нет, мы не спали.       Кун, изначально не собиравшийся повышать градус, придвинул ближе к себе другой хайбол и немного плеснул.       — Ты ведь знал, что Тэн с Тэёном начали встречаться на первом курсе? — вместо ответа Кун долил себе ещё виски. — Ооокей, начну сначала.       Как-то так вышло, что вся их компания слепилась как снежный ком, несущийся по склону и собирающий в себя всё подряд: ветки, камни, случайных белок. Но первой снежинкой по праву можно было назвать всё-таки Тэна. Приехавший учиться по обмену, обаятельный и инициативный, он, поступивший на довольно прикладную специальность «Менеджмент качества», всё свободное от учёбы время проводил в районе специальностей более творческих, участвуя во всех показательных концертах и студенческой самодеятельности.       Там он познакомился с Ли Тэёном, студентом настолько же ответственным, насколько простодушным: тот взвалил на себя ответственность за всю свою группу, помощь в работе танцевальной студии и безвозмездную работу в деканате, связанную с организацией мероприятий. По сравнению со столь же творческим Ютой с «Графического дизайна», являвшимся соседом Тэна по комнате в общежитии, Тэён был фонтаном позитивной энергии и идей, Юта же был тёмным колодцем, в котором бурлила энергия более мрачная. Тэён был взболтанной фруктовой шипучкой, Юта — глинтвейном на нихонсю, на дне которого болтались вываренные апельсиновые корки и смесь пряных специй. Тэён красился во все цвета, которые только приходили в его взбалмошную голову, Юта же проходил свой эмо-период, отращивая длинную чёлку, регулярно прованивая комнату извечным чёрным лаком для ногтей. Тэн ощущал себя пирамидкой, на которую опирались эти странные качели с ангелочком и чёртиком на концах. Кто из этих двоих кем являлся — было очевидно.       С Джонни Тэн познакомился в самый первый день после зачисления. Столкнувшись на лестнице и выругавшись на чистом английском, дальше они вдвоём искали нужные кабинеты, закатывая глаза и ругаясь на отсутствие какой-либо логики, когда нашли кафедру «Менеджмента качества» в районе спортзала, а кафедру «Корпоративных финансов» среди кабинетов строительного факультета. И Джонни даже подумал было приударить за улыбчивым омегой, но когда проводил того до комнаты в общежитии, то увидел его соседа и пропал.       — Я был знаком с Джонни через родителей, он и приехал поступать сюда потому, что мои разрекламировали специальность, — усмехнулся Джэхён, рассматривая кубики льда, по которым перекатывалась янтарная жидкость. — Мудрено ли? Оба были преподавателями на кафедре.       — Так у тебя был блат при поступлении? — Куна убаюкивал рассказ и бодрили вино и виски, танцующие сальсу в его крови.       — Ко мне было самое предвзятое отношение и завышенные требования, вот это — да, а никаким ни блатом, ни поблажками и близко не пахло. Так вот, Джонни встретил Юту. Отрицающий все правила и устои, тот, облачённый в вечное чёрное, дымил как паровоз и рассуждал о том, что институт семьи, как понятие — устарел, а быть чайлдфри — значит заботиться о планете, Джонни же поддакивал нигилистическим высказываниям, мечтая о целом выводке маленьких Ютят, облачённых в разноцветные пижамки, — хмыкнул Джэхён и догрыз мармеладного червяка. — После первой сессии Тэн предложил всем собраться отметить. Тэён сказал, что у его близкого друга Доёна есть дом, в общем, слово за слово, знакомый за знакомым, мы собрались толпой в доме несчастного Кима, который совершенно не умел отказывать Тэёну.       Как и на любой студенческой попойке, половина присутствующих не знала вторую половину, но всё равно объединялась для слишком тесных нетрезвых танцев и сомнительных игр.       — Правда или действие? — Юта смотрел подведёнными чёрным глазами на Тэна.       — Ты и так всё обо мне знаешь, давай действие, — Тэн вертел в пальцах яркий браслетик дружбы, который Тэён подарил каждому из пришедших на вечеринку.       — Засоси первого, кто заглянет в комнату.       — Даже омегу?! — потрясённо спросил какой-то паренёк, имени которого они даже не спросили.       — А в чём проблема? — Чону грозно навис над щупленьким альфой.       — Эй, не надо, — мягко вернул его на место, под тёплый бок, Доён.       — Додо, там кто-то наблевал на кухне, но не переживай, я убрал, — в дверях появился Тэён. Он сам едва стоял на ногах, но привычка хлопотать обо всём не отпускала даже в чужом доме.       Тэн медленно, но уверенно поднялся со своего места.       — Вы играйте-играйте, может принести что-то? — Тэён, пытаясь стоять ровно и изображать трезвость, вцепился в дверной косяк. — Потому что я как раз расставил все бутылки и перемыл посуду, — он тараторил, испуганными глазами уставившись на приближающегося Тэна. — Я хотел ещё вытереть пыль, но…       Договорить он не успел, потому что на затылок легла тёплая ладонь, а губы накрыли чужие. Тэён растерялся и замычал в поцелуй.       — Хочешь, чтобы я остановился? — Тэн смотрел игривым взглядом, а Тэёну было вовсе не до игр, потому что в его занятой донельзя жизни были два человека, которым он был готов отдать себя с потрохами: альфа Чон Джэхён, про которого ходили слухи, что тот переспал с половиной курса, и невероятный Ли Тэн, что танцевал так искренне и чувственно на студенческих концертах, как не танцевал ни один омега с хореографического потока Тэёна.       — Давай встречаться? — Тэёна тогда перемкнуло от чужого запаха: чуть медового, чуть цветочного, чуть… Он никак не мог понять какого, но хотел дышать им, дышать и дышать.       Тэн улыбнулся мягко, стёр с чужих губ свой поцелуй большим пальцем и прошептал:       — Если спросишь меня об этом завтра — соглашусь.       Кун сидел, покраснев чуть более, чем полностью.       — Тэну значит не привыкать к тому, чтобы ему на пьянках предлагали серьёзные отношения?       — Он после этого ни с кем кроме Тэёна не целовался, да и до этого не был замечен в случайных связях.       Кун вспомнил, что Тэн сам пообещал ему поцелуй за победу, проведя рядом лишь пару часов. Видимо, он сразу всё для себя решил, как и Кун, понявший ещё в столовой, что этот омега должен быть его. Если согласится, конечно.       — И они начали встречаться?             — Да, — кивнул Джэхён со вздохом, пригубил виски и продолжил. — А я по-тихой ненавидел Юту за то дурацкое желание.       Наутро в доме Доёна, проснувшись в кресле с затёкшей шеей и наедине с отвратительнейшей головной болью, Джэхён потащился на кухню, прихватив по пути бутылку пива, чтобы опохмелиться. Несмотря на столпотворение накануне, на кухне царила идеальная чистота, а у плиты стояли Доён с Тэёном. В воздухе плыл сладкий аромат блинчиков, смешивающийся с горечью кофе, варившегося в джезве.       — Доброе утро, — Доён словно и не пил накануне, бодро орудуя лопаткой.       Тэён выглядел помятым, заспанным, уютным, когда, вздрогнув, обернулся в сторону Джэхёна.       — Там наверное Тэн проснулся, — он весь съёжился и проскользнул мимо альфы, что повёл носом вслед юркому Ли.       — У меня есть земляничный сироп к блинчикам.       — А? — Джэхён заторможенно перевёл взгляд на Доёна.       — Ага, — передразнил тот, — слюни подбери. Тэён тебе не светит, мистер-я-умный-но-весь-мозг-в-голове-этажом-ниже.       — Чё?       — О Господи, и как только ты мог ему понравиться? Я думал, он ценит в людях душу и интеллект, а не смазливую мордашку и мышечную массу.       — Я нравлюсь Тэёну? — Джэхён зацепился за, как ему показалось, главное.       — О-ГОС-ПО-ДИ!!! — Доён возвёл очи к небу и сложил ладони на груди, не выпуская лопатку. — Я промою мозги этому чёртову Ли, что Чон Джэхён не только ветреный, но ещё и тупой как пробка.       — Ничего я не тупой, — Джэхён надулся и сел за стол, потому как не знал куда ещё приткнуться с утра в чужом доме, а ещё хотелось больше разузнать про симпатию Ли к собственной персоне, — и не ветреный. Не верь слухам.       — То есть это неправда, что ты уже с половиной потока переспал, а ещё только один семестр прошёл?       — Ничего не с половиной, — потупил взгляд Чон. — Только с четырьмя, а это меньше трёх процентов. Вот только они такие слухи распустили, что мне теперь никогда не отмыться от репутации героя-любовника.       — Тебя спасёт лишь благодетельный образ, за который смогут поручиться близкие Тэёну люди, — наигранно сочувствующе протянул Доён, опуская на стол тарелку с горой блинчиков.       — Слууушай, — в крови и, соответственно, в мозгу Джэхёна всё ещё бродил алкоголь, — а поручись ты, а?       Доён сморщился, словно под нос тухлую селёдку подсунули.       — Чегооо?!       — Ты ведь его друг! Ты сможешь промыть ему мозги не только в плохом смысле, но и в хорошем, — Джэхён откусил блинчик, запивая пивом.       — А мне-то это зачем? Да я и не знаю, что ты за человек, а я так подло с друзьями не поступаю, чтобы ручаться за каких-то незнакомых альф.       — Ну давай повстречаемся какое-то время, ты поймёшь, какой я, а там уже видно будет.       Доён ошарашенно уставился на него.       — Ты совсем идиот?! Не видел, что я здесь вообще-то со своим парнем был?! — Доён наступал, и казалось, сейчас треснет Джэхёна по голове лопаткой.       — Я видел, с милым омегой Чону. А ещё слышал, как один альфа предлагал вам деньги за то, чтобы вы потрахались при нём, а другой сказал Чону, что тот просто не знает, что такое член альфы, — Доён возмущённо засопел, зная, что всё это правда. Они, встречающиеся с Чону со старшей школы, слышали столько мерзких вещей, сколько многие за всю свою жизнь и не услышали бы. — Ещё я видел, как твой хрупкий омега отмудохал этих двоих за калиткой, но всё же согласись, — Джэхён как змей-искуситель подбирался всё ближе к Доёну, — если бы возле вас двоих был альфа вроде меня, перетрахавший по слухам половину потока, все эти ублюдки и подойти не посмели бы.       — Тебе кто-нибудь обязательно предложил бы поделиться, — пробубнил сомневающийся Доён.       — Это была бы уже моя проблема, — пожал плечами Джэхён. — Сделка, выгодная всем её участникам: я становлюсь вашим альфой на время — вы рассказываете Тэёну, какой я на самом деле: хороший — обеляешь мой образ, плохой — можешь смешать его с дерьмом.       — Мы с тобой спать не будем, — отрезал Доён.       — И не надо, разве что целоваться при посторонних для правдивости. Но обещаю, что без языка, — Джэхён поднял руку, словно поклялся.       — А как же твои потребности? Будет совсем некрасиво, если тебя уличат в случайных связях.       — Это мы с ним спать не собираемся, — на пороге кухни стоял Чону, подслушавший весь разговор, — но мы ведь могли бы поделиться с другими нуждающимися.       — Чего? — ни Доён, ни Джэхён не понимали о чём речь.       — Помнишь парочку Ли и Хвана с моей общаги? — Чону налил себе кофе и присел к столу.       — Омеги с педиатрии? — уточнил Доён, хмурясь.       — Ага, — Чону откусил блинчик и запил кофе. — Они заплатили альфе по соседству, чтобы тот переспал с ними, когда у обоих циклы совпали, потому что было совсем невмоготу.       — Это он им заплатить за такое должен был, — возмутился Джэхён.       — А вот такого сексизма мы в нашем трио не потерпим, — покачал головой Доён. — Они заплатили, чтобы не быть должными, потому что это было нужно им, а не ему, — Доён достал земляничный сироп и поставил на стол. — Тебе будут платить также.       — Вот так и начинается история о том, как я стал альфой по вызову, — прыснул Джэхён, пьяно потирая лицо.       — Земляничный сироп потому, что Тэён так пахнет? — Кун, уносимый на алкогольных волнах всё дальше от берега трезвости, сращивал факты всё медленнее.       Джэхён кивнул.       — Земляника после дождя, — он причмокнул мечтательно и закрыл глаза, продолжая. — Пиком и завершением моей карьеры стало, когда Тэён с Тэном, наслушавшись восторженных отзывов от других омежьих парочек, которых, кстати, было всего две, однажды столкнулись с этим эффектом гарема, когда у живущих вместе омег синхронизируются циклы. Им не оставалось ничего иного, кроме как обратиться к Доёну, потому как я, гарантировавший конфиденциальность и регулярно проходящий обследования, был самым приемлемым вариантом. Я тогда мчался, как на пожар, потому что хоть Тэён и отказался со мной даже целоваться, и по идее, речь была о том, чтобы помочь только Тэну, но возможность провести это время хотя бы рядом с ним — сводила с ума. А уж когда я вошёл в квартиру… — Джэхён зажмурился и мечтательно вздохнул. — Ты, как альфа, влюблённый в омегу, предназначенного тебе, должен меня понять, — Кун кивнул и распластался по столу — сидеть прямо не оставалось никаких сил. — Я чуть не захлебнулся этой земляникой, хоть и смешивалась она с цветочным мёдом Тэна. Тот, надо отдать ему должное, держал себя в руках, хоть и дрожал как осиновый лист от желания. Он посмотрел на меня сочувственно и сказал ждать в коридоре, а сам ушёл разговаривать с Тэёном. Не знаю, что он ему там сказал, но вышел бледный, трясущийся, и махнул рукой на комнату, словно земляничным вареньем залитую запахом моего Тэёна: «Невыносимо оказываться между теми, кто должен быть друг с другом». В общем, я тогда, побывав в раю, был низвергнут в ад, когда спустя неделю после нашей встречи Тэён поставил меня перед фактом: ты, Чон Джэхён, конечно молодец, что весь такой из себя альтруист, но я никогда не буду встречаться с тем, кто спит с другими омегами, пусть и из благих побуждений. Я тогда чуть не придушил сам себя, грёбанного Кима Чону, придумавшего эту херню, и Кима Доёна за компанию тоже. Свалился в яму, которую сам же и выкопал.       Кун икнул и пьяно захихикал, изрядно налакавшись, пока слушал чужую исповедь.       — Но ведь потом он за тебя замуж вышел всё-таки.       — Это всё, кстати, благодаря тебе, — Джэхён ткнул пальцем и тоже икнул, захмелевший не меньше Куна, удивлённо поднявшего брови. — Хотя поначалу, должен признаться, я хотел отгрызть тебе лицо, — брови Куна поползли ещё выше. — Да-да! Помнишь, как ты остался ночевать у Доёна впервые?       — Это когда я утром Тэну предложение сделал?       Джэхён кивнул и чуть не клюнул носом стол, потеряв равновесие.       — Ты ведь ушёл спать сразу с двумя омегами! — Джэхён выставил два качающихся пальца вперёд. — Один из которых был мой!       — Так я же просто спал! — Кун оттолкнул руку Джэхёна, которой тот всё настырно махал перед его лицом.       — А мне откуда знать было?! Тэён с утра на кухню пришёл весь твоим запахом провонявшийся! А ты потом заявился, как чёртов бутерброд! Земляника с мёдом! Хренова мечта сладкоежки!       — Сам ты бутерброд! — Кун толкнул Джэхёна в плечо, но тот поймал его руку и мокро чмокнул в костяшки. — Фу! Чего слюнявишь? — Кун вытер руку о футболку.       — Это тебе за то, что ты тогда Тэёну сказал, — Джэхён пьяно лыбился так, что казалось ямочки сейчас треснут.       — Когда?       — Когда я у вас жил, пока хату искал, а то этот хитрый Ким…       — Который? — уточнил Кун, протягивая руку к бутылке и с сожалением понимая, что та пуста.       — Да они оба! — Джэхён тоже посмотрел на пустую бутылку и тяжко вздохнул, складывая губы уточкой. — Ну и ну! — он попытался присвистнуть, но получилось какое-то слюнявое шипение. — Ты представляешь?! Доён, так его растак, решил, что ему для карьеры нужно родить ребёнка именно сейчас, после университета, а не потом прерываться, когда начнёт достигать успехов, и Чону, хитрый жук, напоил меня, да и потащил к Доёну в спальню! Я хоть и жил в их доме, но никогда там не бывал, а этот Ким…       — Который? — Кун всё пытался сосредоточиться на рассказе.       — Который Доён! Он ведь всегда на таблетках сидел, парфюмерией пользовался, а тут нате! В нужный ему период перестал! И ты знаешь как он пахнет?! — Кун призадумался, но так и не вспомнил, понимая сквозь хмель, что попросту ни разу не чувствовал его запах, скрытый таблетками. — Чёртова клубника в шоколаде! Это конечно не нежная земляника с лесной свежестью, но всё же! В общем, меня бессовестно использовали, сыграв на самых светлых чувствах! — Джэхён ударил кулаком по столу, а Кун зашипел на него.       — Сейчас весь дом разбудишь!       Джэхён приложил палец к губам и шикнул сам себе.       — Я ведь когда к вам перебрался, снова попытался с Тэёном сблизиться, а он всё бегал от меня, пока ты как-то не сказал ему, что если бы тебя сбил грузовик, то хотел бы, чтобы Тэн со мной остался.       Кун нахмурился, пытаясь вспомнить.       — Не, не помню.       — Не важно! — отрезал Джэхён. — Важно, что ты готов был доверить мне своего омегу и будущего ребёнка.       — Аааа! — протянул Кун, — Я тогда в новостях видел, что альфу большегрузом переехало, а у него осталось двое детей и беременная омега! — Кун вытряхнул в себя последние капли из стакана. — Я тогда так переживал, боялся за Тэна и его будущее, что написал несколько инструкций: на случай пожара, ограбления, своей внезапной смерти и даже зомби-апокалипсиса. Я такой трус, — Кун понурил голову и всхлипнул.       — Ну-ну, ты чего… — Джэхён погладил его по плечу и застыл в такой позе на несколько минут, думая о своём, пока Кун не дёрнулся, громко всхрапнув.       — Так! Надо идти спать!       — Только я всегда сплю рядом со своим омегой, — Джэхён еле языком ворочал.       Придерживая друг друга, они добрались до гостиной и замерли: на диване, в обнимку, уткнувшись друг в друга носами, спали Тэн с Тэёном.       — Если я посплю на полу, то завтра поясница будет болеть, — вздохнул Джэхён.       — Я так тебя понимаю, — Кун закинул руку на плечо Джэхёну. — Пошли в мою спальню.       — Я конечно тебе благодарен за Тэёна, но не настолько, — хрюкнул Джэхён.       Кун закатил глаза.       Кряхтя и матерясь шёпотом, в начале третьего ночи, два пьянющих альфы притащили матрас из спальни на втором этаже. Пристроив его у дивана, где мирно спали омеги, они завалились спать прямо в одежде.       — Кун?       — А? — тот отозвался из последних сил, уже сейчас жалея о выпитом.       — Тебе кто-нибудь говорил, что ты гений? — в гостиной, освещённой светом луны, выглядывающей сквозь разбегающиеся тучи, было видно, как Джэхён держал за свисающую руку Тэёна, спящего на диване.       — Нет, — выдохнул Кун, думая о том, что если поднесёт ко рту спичку, то вполне сойдёт за огнедышащего дракона, — но меня называют папочкой.       — Папочка Кун… — выдохнул Джэхён, затем выпустил руку Тэёна и повернулся к Куну, внезапно обнимая за плечи, — Я знаю как сложно быть сильным и храбрым, но ты — самый настоящий папочка…       Кун почувствовал, как в глазах защипало и собрался было сказать «Спасибо», как под ухом оглушительно всхрапнули и ровно задышали: Джэхён спал.       Проснулся Кун, вертясь не на карусельках, а в центрифуге, в которой будущих космонавтов готовят к внеземным перегрузкам.       — Спи, мой милый, спи, — вокруг него разливался медвяно-цветочный аромат, чуть отдающий земляникой. — Доён сварил тебе секретный супчик и уехал в участок как адвокат, я подписал документы. А ты отдохни, будешь огурчиком, — Кун чувствовал себя каким-то побитым огурцом, хоть голове и становилось легче, пока её легко касались родные руки. — Все разъехались, даже Юта забрал Хёка. Весь дом вверх дном, но Дери так счастлив из-за этой стихийной ночёвки. Это был лучший из всех дней рождения, — Тэн поцеловал его в висок и Кун провалился в сон обратно.