Нет покоя для проклятых

Эд в задумчивости оперся о борт, подставляя лицо прохладному ветру. Он по привычке попытался провести рукой по бороде, но снова наткнулся лишь на короткие волоски на подбородке и щеках. Привыкнуть к этому было сложно, хотя прошло уже больше трех месяцев с тех пор, как он побрился, вступая в ряды английского флота. Эд невесело усмехнулся. Вспоминать тот период жизни абсолютно не хотелось, и, несмотря на то что уже теперь Стид был рядом и все было в порядке, где-то в груди по-прежнему жило темное, грызущее изнутри чувство, которое особенно сложно было отогнать перед сном. За спиной раздался чей-то вскрик, а потом наперебой зашумели голоса и началась суматоха. Похоже, Оливия снова уронила пойманную рыбину прямо на голову Шведу. По какой-то загадочной причине новой подруге Баттонса нравилось такое развлечение. Эд не мог ее в этом упрекнуть, Швед и правда презабавно верещал и подпрыгивал, когда скользкая мокрая рыба била его по лбу. Черная Борода подавил глупую улыбку и кинул взгляд через плечо, чтобы проверить, не нужна ли его помощь, но, кажется, у Стида все было под контролем. Он уже успокоил Шведа, сделал очередной выговор Баттонсу и вернул рыбу чайке. Все-таки из него вышел отличный капитан. Эду нравилось наблюдать за изменениями, которые происходили в Стиде. Нравилось видеть, как он набирается опыта, учится новому, с фантазией и азартом подходит к рутинной работе на корабле. Для него даже вязание простых узлов могло стать увлекательным приключением. Это восхищало и завораживало, а еще заставляло Тича тяжело вздыхать. Конечно же, он был счастлив, что они снова могут быть вместе и что их отношения стали такими, о каких Эд даже мечтать боялся, но… Но как же Черная Борода устал от пиратской жизни! И несмотря на то, что Стид все делал лучше и увлекательнее, бесконечное разочарование временами таки прорывалось. — Эд, поможешь мне переставить парус на грот-мачте? — крикнул Стид и, поймав взгляд Тича, ослепительно улыбнулся. Эдвард прищурился от яркого солнца и крикнул в ответ: — Да, буквально через минутку. Словно он был занят неотложным делом, а не бессмысленно пялился на горизонт. Эд с нежностью проследил, как Стид бодро направился к грот-мачте. Все еще было странно, что он больше не носит тех шикарных дорогих нарядов, но в простой рубахе и штанах Боннет тоже смотрелся отлично. Его почти можно было принять за пирата. Разве что хорошие манеры и всегда вымытые светлые волосы выдавали его. Эд наконец оттолкнулся от борта и направился на помощь Стиду. Им нравилось работать вместе. Они были отличной командой во всем. В конце концов, Эду просто нравилось находиться рядом с Боннетом. Или, если признаться себе честно, он все еще боялся надолго выпускать своего сокапитана из поля зрения. Казалось, что тот снова может исчезнуть в любой момент. Второй раз Эдвард подобного точно не переживет. Он поморщился: из-за таких мыслей все еще случались абсолютно глупые и неловкие ситуации. Например, день назад «Возмездие» пришвартовалось на Тортуге, чтобы пополнить запасы, и Стид в своей неповторимой манере застрял около какого-то лотка, споря с продавцом о качестве апельсинов, а с Эдом случился настоящий приступ паники, когда он осознал, что Боннета нет рядом. Черт, это было абсурдно! Люциусу пришлось набраться смелости и отвесить ему пощечину. Парень чуть сам не лишился чувств от столь храброго поступка. Они, конечно, помирились после того отвратительного происшествия, но, кажется, писарь по-прежнему побаивался Черную Бороду. После этого остаток дня Тич таскался за Стидом по пятам, успокаивая себя тем, что когда-то это должно пройти. — Эд, ты в порядке? — окликнул его Боннет и осторожно прикоснулся к застывшему с веревкой в руке Эдварду. — Ты сегодня с утра какой-то рассеянный. — Все в полном порядке, приятель, — он похлопал Стида по руке, пытаясь прогнать странное оцепенение. Стид внимательно посмотрел на него, потом расплылся в широкой улыбке и хитро прищурился: — Я знаю, что поможет тебе взбодриться! — Что? — непроизвольно насторожился Эд. Временами идеи Боннета выходили ему боком. — Захват корабля! У нас давно не было набегов. Это же настоящая пиратская работа! — О, точно… Конечно, чувак. Работа для пиратов, — Эд кисло улыбнулся. Он ни за что бы не признался, что с момента их воссоединения делал все возможное, чтобы они реже натыкались на торговые суда, которые можно грабить. Три рейда за два месяца — это же жалкие крохи, которых хватало, только чтобы закупаться припасами. Благо команда не жаловалась, а Стиду казалось, что это и есть настоящая пиратская жизнь. — Скажу Баттонсу, чтобы глядел в оба, — заявил Боннет и, бросив веревку Эду, устремился к рулевому. Тич вздохнул с облегчением. Похоже, Стид все еще не понял, что Эдвард изо всех сил старается оградить его от той самой пиратской жизни или хотя бы выдавать ее дозированно. Уж слишком велик талант Стида влипать в передряги. При последнем захвате он умудрился удариться головой о мачту и потерять сознание прямо в разгар драки. Эд чуть с ума не сошел, пробираясь к нему через обезумевших от страха охранников торгового судна. Репутация самого грозного пирата — это хорошо, но некоторые люди перебарщивают с реакцией. В общем, со Стидом скучать не приходилось, но, возможно, Эду как раз хотелось немного поскучать в его компании. Правда, сказать об этом прямо он боялся. Ведь Боннет бросил свою прошлую жизнь ради того, чтобы быть пиратом и бороздить морские просторы. Вдруг их пути разойдутся, если Эдвард расскажет, что больше не хочет быть пиратом. Тич вздрогнул от этой мысли и чуть не выпустил канат из рук. — Позволь, я помогу, — перехватил веревку Олу, внезапно возникший за спиной. Эд вздрогнул, потому что не слышал, как тот подошел. — Не пробовал с ним поговорить? — как бы невзначай поинтересовался пират. — О чем? — нахмурился Тич. Вроде он ни с кем не делился своими мыслями по поводу ухода из пиратов, разве что с Иззи. Вечность назад. — Например, о том, что тебя беспокоит. — Меня ничего не беспокоит, — фыркнул Эд. — Я в полном порядке. — Как скажешь, — скептично посмотрел на него Олу и продолжил заниматься парусом. Эдвард предпочел свернуть этот разговор и ретировался к левому борту. После обеда Эд нашел в себе силы заняться проверкой запасов пороха и ядер вместе с Малышом Джоном, раз уж его сокапитан задумал новый рейд. Но в разгар спора о том, сколько лучше всего засыпать пороха для дальнего выстрела, в трюм ворвался всполошенный Стид. — Корабль на горизонте! — Что? — изумился Эд. По его расчетам, ни одного торгового корабля не должно было быть как минимум в двух днях пути. Их обычные маршруты пролегали севернее от их нынешнего курса. — Баттонс заметил бриг, стоящий на якоре, — глаза Стида горели неподдельным энтузиазмом. — Это точно не военный корабль англичан? — подозрительно прищурился Тич. — Нет. — Испанцы? — Нет! — Голландцы? — Нет, — надулся Стид. — Баттонс утверждает, что судно прогулочное. — Тогда они забрались далековато от берега, — нахмурился Эдвард. — Сам посмотри, — всплеснул руками Боннет и демонстративно удалился. Эду ничего не оставалось, как последовать за ним, оставив спор о порохе до лучших времен. На палубе он вытащил из кармана куртки небольшую подзорную трубу и осмотрелся. На горизонте, по правому борту и правда маячил крошечный корабль. Острое зрение Баттонса всегда вызывало у него столько же восхищения, сколько и его безумные выходки. — К закату подойдем к кораблю, — доложил Баттонс. Оливия, сидевшая на его голове, согласно подала голос. — Надеюсь, что у них нет пушек, — вздохнул Эдвард, мысленно составляя список, что нужно подготовить для рейда. — Ливи говорит, что нет, сэр, — отчитался рулевой. Эд хмыкнул в ответ. Не то чтобы он не доверял мнению чайки, хотя… к черту, не доверял. Но оказалось, что она была права. Когда «Возмездие» подошло ближе, в подзорную трубу можно было с легкостью разглядеть, что вооружение на борту отсутствует, так же как и люди. Во всяком случае, Эду не удалось никого заметить. Это было странно. — Может, случилась какая-то поломка, и всем пришлось уплыть на шлюпках, оставив корабль? — предположил Стид, который крутился все это время около Тича, изнывая от нетерпения. — Долго же им пришлось бы грести, — с сомнением протянул Эд. — Если это не пробоина в днище, а, судя по тому, как корабль держится на воде, это не она, то проще было бы починить, чем уплывать. — Вдруг некому было чинить? Или их вообще могло подобрать проходящее мимо судно. — Здесь нет торговых путей. — Тогда что тут делаем мы? — немного удивленно спросил Стид. Эдвард мысленно выругался и поспешил исправить ошибку: — Мы шли к торговым путям, обходя обычные маршруты военного флота. Врать Стиду было неприятно, но сказать правду было выше его сил. Боннет понятливо закивал, поверив опыту Черной Бороды. — Случайности случаются, верно, Эд? — улыбнулся он. Тич отвел глаза. Он просто надеялся, что рейд пройдет тихо и спокойно, никто не окажет сопротивления, а его сокапитан не пострадает. «Возмездие» приблизилось к кораблю, который носил пафосное имя «Предвестник бури». — У кого-то нехилые амбиции, — хохотнул Люциус, критически осматривая прогулочное судно. — Вдруг изначально его хотели сделать военным? — предположил Стид. — Вряд ли… Судно сильно просядет, если установить пушки, — возразил Эд, потом обратился к команде: — Швед, Черный Пит, Олу, грузитесь в лодку. — Уверен, что не нужно взять Джима? — уточнил Стид. — Корабль же пустой, капитан, — пожали плечами Джим. — Вы справитесь. — К тому же с вами буду я, — успокоил Боннета Эд. Тот тут же улыбнулся и посмотрел на него с неподдельным обожанием. Эдвард почувствовал, что щеки начали полыхать. Он откашлялся и махнул в сторону лодки: — Давайте поживее покончим с этим. Джим и Роуч спустили лодку на воду, и Олу, Швед и Черный Пит по очереди начали спускаться. — Капитан, — внезапно подал голос Баттонс, который все это время напряженно принюхивался к чему-то. — Сдается мне, что этот корабль проклят. — Что, прости? — удивленно переспросил Стид. Эд мысленно выругался: будто ему и без того не хватало проблем. — Проклятие, кэп. Я слышу вой заблудших душ, их отчаяньем пропитан воздух. — Мистер Баттонс, сейчас не время для ночных сказок, — усмехнулся Стид. — Но я ценю вашу увлеченность и преданность фольклору. Вперед, народ, грабеж ждать не может! Члены команды, остававшиеся на корабле, неуверенно переглянулись. Боннет занес ногу, чтобы ступить на веревочную лестницу, но остановился. — Люциус, ты идешь? Стид повсюду таскал за собой писаря, даже если ничего документировать было и не нужно. Похоже, ему просто нравилось общество мальчишки и его саркастичные замечания. — Вот еще, — отозвался Люциус. — Я останусь тут, — а потом перегнулся через борт и крикнул Черному Питу: — Детка, тот корабль проклят, может, останешься? Стид тоже перегнулся через борт, наблюдая за командой в лодке. Олу и Швед тоже переглянулись и пожали плечами, а Пит, почесав затылок, сбивчиво ответил: — Если капитан Черная Борода идет, то я, наверное, тоже пойду. Не сердись, детка. Люциус в ответ только хмыкнул, а Боннет сердито посмотрел на него: — Что вообще за глупости? Вдруг на борту оставили ценные вещи… или там есть книги! Хватит придуриваться и лезь в лодку. — Баттонс сказал, что корабль проклят, поэтому я воздержусь, — скрестил руки на груди Сприггс и для подтверждения своих слов сделал шаг назад. — Ты же не веришь в эти сказки? — картинно закатил глаза Стид. — Эд, скажи ему, что проклятий не существует. — Но они существуют, — пожал плечами Тич. — Эдвард, — укоризненно посмотрел на него Боннет. — Нет нужды пугать команду. — Даже и не думал. Но проклятия правда существуют, Стид. Это знают все. — Не могу поверить, что ты туда же, — делано тяжело вздохнул его сокапитан. — Все эти русалки, ожившие мертвецы, подводные чудовища — всего лишь легенды. — Русалки — возможно, — неуверенно протянул Эд. — Но вот все остальное… — Не собираюсь больше это выслушивать, — отмахнулся Стид. — Если ты, Люциус, хочешь пропустить все веселье, то, пожалуйста, оставайся. Тебя, Эдвард, это тоже касается, — и он решительно начал спускаться в лодку. — Ты же не отпустишь его одного? — шепотом спросил Люциус, обеспокоенно глядя вслед одному их своих капитанов. — Вот еще, — одарил его насмешливым взглядом Тич. — И присмотри за остальными тоже. — Как всегда. — И постарайся сам не влипнуть, — строго закончил Люциус. Эд скептично поднял бровь — не так уж часто он попадал в переделки, то есть довольно часто, но в основном благодаря Стиду — но все же кивнул и поспешил вслед за Боннетом. Лодка плавно заскользила по волнам от «Возмездия» к другому кораблю. Все, кроме Стида, явно испытывали некий дискомфорт после заявления Баттонса про проклятие — команда любила подшучивать над привычками старого пирата, но доверяла его чутью. На борт «Предвестника бури» Эд поднялся первым, не пустив вперед возбужденного предстоящим грабежом Стида. На палубе было тихо и безлюдно. Паруса были убраны, штурвал закреплен, правда, якорь внезапно оказался не спущен. — Как эта посудина стоит на месте? — напряженно спросил Черный Пит, поднявшийся вслед за Черной Бородой. — Может, таки зацепилась дном за риф, — с сомнением протянул Эдвард. Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие. Нужно было быстро забирать добычу и сваливать. — Черный Пит, Олу, осмотрите трюмы. Швед, оставайся на палубе, приглядывай за горизонтом. Мы со Стидом спустимся в каюты. Команда молча закивала. Похоже, все чувствовали себя не в своей тарелке, кроме воодушевленного Боннета, который чуть ли не вприпрыжку помчался к лестнице вниз. Тич тяжело вздохнул, вот как ему объяснишь, что пиратская жизнь — это совсем не то, чего жаждет Эд. Он поплелся вслед за своим неугомонным сокапитаном. Оказалось, что лестница ведет в просторную каюту-гостиную, которая явно предназначалась для званых вечеров, что подтверждало изначальную версию про прогулочный бриг. — Ого, Эд, ты только взгляни! — восхищенно подал голос Стид, указывая на подсвечники, стоящие на круглом столе. — Похоже на настоящее серебро. Неяркий свет закатного солнца проникал сквозь небольшие окна, поэтому в помещении царила мягкая полутьма. Эду пришлось подойти поближе, чтобы рассмотреть подсвечники и убедиться, что Боннет прав — это действительно серебро. Тем временем Стид нашел огниво, лежащее на одной из полок, зажег свечу и ею продолжил зажигать остальные, чтобы лучше рассмотреть каюту и предметы, что в ней находились. — О, пианино! — улыбнулся Боннет, подходя к музыкальному инструменту, стоящему в углу. На нем тоже стояли свечи, которые Стид поспешил зажечь. Потом он открыл крышку пианино и нажал на одну из клавиш. По каюте разнесся тонкий жалобный звук. Эд невольно поморщился. Стид не унимался и теперь прикоснулся к клавише на противоположном конце клавиатуры. Низкий неприятный звук разрезал тишину. — Эд, ты же умеешь играть? — спросил Боннет. Тич, крутивший в руках какую-то шкатулку, неопределенно пожал плечами. — Что-то типа того. — Не скромничай! Я же видел, как ты играешь, на том глупом приеме. — Вот именно что глупом, — буркнул Эд, продолжая делать вид, что тщательно изучает пространство на предмет ценностей, хотя на самом деле просто бездумно перебирал вещи, которые попадались под руку. — Сыграешь для меня? — мягко попросил Стид. Эдвард не поворачивался. Он знал, что если увидит добрый любящий взгляд Боннета, направленный на него, то тут же согласится, а в его планы не входила игра на пианино. Нужно было быстро забирать добычу и уходить. — Я знаю только дурацкие морские песенки, помнишь? — Этого вполне достаточно, — в голосе слышалось столько теплоты. — Пожалуйста, Эд. Тич тяжело вздохнул и сдался. Он просто не мог отказать Стиду — вот его персональное проклятие. Похоже, Черная Борода обречен. Эдвард направился к пианино, на ходу расстегивая кожаную куртку, чтобы удобнее было играть. В конце концов, он настолько хорошо знал эти несколько мелодий, что выучил еще в юности, что смог бы сыграть и с закрытыми глазами, так почему бы не порадовать Стида. Эд отодвинул стул и сел, на пробу пробегаясь пальцами по клавишам. Стид пристроился сбоку, облокотившись локтем о крышку пианино. Пламя свечей отражалось в его глазах, а на губах играла красивая нежная улыбка. Ох, Стид был поразителен. Эд сглотнул и принялся играть, чтобы отвлечься. Пальцы легко и привычно наигрывали хорошо знакомый ритм, правая нога иногда нажимала нужную педаль. В целом получилось неплохо. Стид явно был доволен, потому что легко похлопал, когда веселая танцевальная музыка затихла. — А знаешь что-нибудь лирическое? — с интересом спросил он. — Лирическое? — поправил выбившуюся из хвоста на затылке прядь Эд. — В моем репертуаре ровно семь песен, и только одну с натяжкой можно назвать лирической. — Какую? — Очередная унылая история, как кто-то ушел в море и не вернулся, а кто-то так и остался ждать на берегу, — делано безразлично бросил Эд. Не хотелось признаваться, что в юности его трогала эта песня, именно поэтому он решил научиться ее играть. — Звучит очень романтично, — задумчиво отозвался Стид, наблюдая за тем, как медленно стекает по свече воск. — Кстати, Эд, а где ты научился играть? — Эмм… — почему-то Тич не ожидал подобного вопроса. До этого никогда и никто не спрашивал, хотя несколько раз он по-пьяни играл в каких-то кабаках, уже будучи Черной Бородой. — В юности я ошивался в порту, когда не было работы юнгой и не уходил в плавание, вот и прибился к одному пьянице-таперу, что работал в кабаке. Он учил меня играть, я таскал ему выпивку и потом подменял, когда тот уходил в запой — все были при деле. А мне даже доставались его гроши. — Как интересно, — протянул Стид, внимательно смотря на Эда. Тот смутился и отвел взгляд. — Ничего интересного. Обычная жизнь. — Ты очень необычный человек, Эдвард. Тич закашлялся, уже второй раз за день ощущая, как горят щеки. — Давай быстро сыграю, и пойдем отсюда. — Нужно еще заглянуть в капитанскую каюту, — напомнил Стид. — Ага. Эд выдохнул и легко опустил руки на клавиши. Он давно не играл эту песню, но, похоже, она хорошо отпечаталась в памяти, потому что получалось довольно гладко. Пианино было хорошо настроено, звук был чистым, от этого мелодия звучала еще пронзительнее. От нее веяло теми тоской и потерей, что когда-то давно так поразили и запали в душу молодому и неопытному Эду. Наверное, в нем всегда жила эта склонная к романтике ранимая натура, которую он пытался глушить в себе годами. И вполне успешно справлялся бы с этим и дальше, если бы на его пути не встретился великолепный джентльмен-пират. Эд взял последнюю ноту, задержав пальцы на клавишах чуть дольше обычного, чтобы прочувствовать момент. Оказывается, он даже прикрыл глаза, а открыв их, увидел, как Стид наклоняется к нему, чтобы поцеловать. Их губы на мгновение встретились. От поцелуя по телу прошло приятное тепло. — Спасибо, что сыграл, — прошептал Стид, отстраняясь, но задерживая ладонь на щеке Эда. — Пожалуйста, — выдохнул Эд и улыбнулся. И тут по каюте прокатился порыв ветра, и все свечи резко потухли. Они оба вздрогнули и заозирались. — Откуда такой сквозняк? — удивленно спросил Стид, обводя растерянным взглядом погрузившуюся в полутьму каюту. Свет из окон стал совсем тусклым, хотя солнце не должно было еще сесть. — Не знаю, — напряженно отозвался Эд. — Давай поднимемся на палубу. — А как же капитанская каюта? — На палубу, Стид, живо, — серьезно проговорил Эд. Все его существо вопило об опасности, но пока он не мог понять, откуда ее ждать. Казалось разумным подняться наверх к остальной команде и, если им удалось чем-то разжиться в трюме, вернуться с добычей на «Возмездие». И на хрен серебряные подсвечники! Они быстро поднялись на палубу и пораженно застыли, оглядываясь по сторонам. Прямо за бортом корабль окутывал густой туман. — Эд… — неуверенно позвал Стид. — Ты не говорил, что погода испортится. — Она и не должна была, — сдержанно отозвался Тич. Он отчетливо помнил, что никаких признаков настолько густого тумана не было и в помине. Но факт был налицо: за бортом была сплошная белесая мгла. — А где Швед? — понизив голос, осторожно спросил Стид, внимательно осматриваясь, словно пират мог спрятаться за одну из мачт. — Может, спустился в трюм к остальным? — сам не веря своим словам, откликнулся Эд. Тишина вокруг была гнетущей. Туман поглощал звук их шагов, приглушал голоса. — Давай проверим? — обеспокоенно посмотрел на Тича Стид. Эд кивнул и попытался ободряюще улыбнуться. Они успели сделать буквально несколько шагов в сторону спуска в трюм, как за спиной, из каюты-гостиной, раздалась грустная нежная мелодия пианино. Стид застыл, неестественно выпрямив спину. Эд ощутил, как по загривку пробежал холодок. — Ты это слышишь? — неуверенно уточнил Стид. В его взгляде была мольба. Эдвард не мог понять, какой ответ Стид хочет услышать. — Да… — Эта музыка доносится из каюты? — Да. — Мне это не нравится, — задумчиво подытожил Стид. Эду захотелось нервно рассмеяться, но он сдержался и спросил: — Хочешь проверить? — А у нас есть выбор? — ответил вопросом на вопрос Боннет. — Конечно, мы можем спрыгнуть за борт и попробовать уплыть, — насмешливо предложил Эд. — Боюсь, что это нам не поможет, — укоризненно посмотрел на него Стид. Эд виновато насупился. Наверное, сейчас было не лучшее время для глупых подколок, но что ему еще оставалось. Грустная красивая мелодия заполнила собой тишину, пробирая до дрожи. Сердце неприятно кольнуло на одной особо высокой тоскливой ноте. Эд поморщился и непроизвольно потер рукой правый висок. Легкий зуд под кожей мешал сосредоточиться. — Пошли, — с решительной обреченностью скомандовал Стид и первым направился к лестнице в каюту. Эд последовал за ним с мрачной решимостью защитить своего сокапитана хоть от проклятия, хоть от морского дьявола, если придется. Как только они вошли в полутемную каюту, музыка тут же смолкла. Стид медленно прошел к пианино и постучал по закрытой крышке. — Странно… — протянул он. — Блядское проклятье, — выругался Эд. — Думаешь, это правда оно? — с сомнением спросил Боннет, снова находя на полке огниво, чтобы попытаться зажечь потухшие свечи. — У тебя есть другое объяснение этой чертовщине? — выжидающе посмотрел на него Тич, но в слабом освещении Стид, скорее всего, не заметил его взгляд. — Не знаю… — отозвался тот, сосредоточенно пытаясь выбить искру. — Проклятие звучит так фантастически. Как-то не верится. — А ты поверь, — буркнул Эд, на всякий случай обходя каюту по периметру и заглядывая в каждый угол. Слава морским богам, никаких затаившихся мертвецов там не обнаружилось. Стиду наконец удалось зажечь одну свечу. — Схожу проверю трюм, — сказал Эдвард, закончив осмотр помещения на предмет скрывающихся опасностей. — Побудь тут. — А если ты не вернешься? — обеспокоенно спросил Стид. — Может, я лучше пойду с тобой? — Все будет в порядке, не волнуйся, — попытался успокоить его Эд. — Проклятие только начало свое действие, так что вряд ли мы умрем сразу. — А мы умрем? — севшим вмиг голосом проговорил Стид. Он даже остановился и перестал зажигать свечи. — Обычно проклятия убивают, — пожал плечами Эд. — Либо ты его, либо оно тебя. — Значит, спастись можно? — Если есть выжившие, которые рассказывают о проклятиях, значит — да, — логично заключил Эд. — И как нам это сделать? Эд задумался, пытаясь вспомнить истории, которые он слышал в море и которые могли бы быть полезны в их ситуации. В наступившей тишине раздалось отчетливое тиканье. Стид недоуменно посмотрел на Эдварда, тот ответил ему таким же растерянным взглядом. Они оба уставились на часы, стоящие на полке. — Кажется, раньше они не шли, — протянул Эд. Он снова помассировал висок. Надоедливый зуд сменился ноющей болью. — Они и сейчас стоят, — напряженно отозвался Стид, всматриваясь в циферблат. — Маленькая стрелка на семи, а большая на двенадцати. — Но они тикают, — озвучил очевидный факт Тич. — Знаю, но объяснить не могу, — развел руками Стид. Он постучал пальцем по стеклу, но тиканье не прекратилось, потом повернул часы задней панелью и попытался ее открыть. Ничего не вышло. — Ты осмотрись тут осторожно, а я все-таки схожу в трюм проверить остальных. Хотя, думаю, они бы уже прибежали, — со вздохом произнес Эд. — Думаешь, с ними случилось что-то плохое? — с беспокойством спросил Боннет. — Скорее с нами, — с неохотой отозвался Эд и вышел из каюты. На палубе было все так же тихо и туманно. Он прошелся вдоль бортов, всматриваясь в еле различимую внизу воду. Никаких спасательных шлюпок не наблюдалось. Якорь по-прежнему был поднят, но корабль, легко покачиваясь на волнах, тем не менее не двигался с места. Эд поднял голову, отмечая, что ранее собранные паруса теперь болтались истлевшими тряпками на мачтах. — Черт… — вырвалось у него. Все это не предвещало ничего хорошего. Похоже, Баттонс был прав. Нужно было послушать его и попытаться убедить Стида не соваться на проклятый корабль. Но теперь сожалеть было поздно. Эд спустился в темный трюм и замер, прислушиваясь. Тут царила такая же неестественная тишина, как и на всем корабле. Уже зная, что не получит ответа, Тич все же позвал: — Олу? Черный Пит? Швед? Его голос глухо разнесся по трюму, словно в пустой бочке, и темнота поглотила звук, Эд поежился и поспешил подняться наверх. В виске снова что-то неприятно стрельнуло, он запнулся на ровном месте. Перед глазами на секунду поплыло, пришлось несколько раз моргнуть. Вроде все прошло. Эдвард встряхнулся. Нужно было собраться и действовать, если был шанс выбраться, то нужно было им воспользоваться. Дело осталось за малым: узнать, как действует проклятие, чтобы что-то предпринять. Когда Эд спустился в каюту-гостиную, большинство свечей были зажжены, а Стид сидел за круглым столом, поставив перед собой часы. Он встрепенулся, заметив Тича. Даже в такой невеселой ситуации Боннет явно был рад его видеть. От этого на душе становилось чуточку спокойнее. Вдвоем они точно справятся с чем угодно! — Я открыл крышку часов, — поделился своим исследованием Стид. — Но механизм не работает. — Я все еще слышу тиканье, — заметил Эд, подходя к нему. — Оно не прекращалось, — спокойно ответил тот. — Я бы предположил, что что-то нехорошее произошло в семь утра или в семь вечера. Именно поэтому часы остановились. — А ты разбираешься в проклятиях, — тепло улыбнулся ему Эд, легко сжимая плечо, чтобы подбодрить. — Я много читал, — слишком беззаботно отозвался Стид. — В трюме никого нет, верно? Эд кивнул. Они оба ожидали чего-то подобного, так что ответ, очевидно, не слишком расстроил Боннета. — Надеюсь, команда в порядке, — нахмурился Стид. — Уверен, что в порядке, — искренне сказал Эд. Он правда хотел в это верить. — Думаю, нам стоит проверить капитанскую каюту, — предложил Боннет. Он отодвинул стул и легко поднялся, но вдруг ойкнул и схватился за грудь. Эдвард тут же бросился к нему, поддерживая за плечи. — Стид, что случилось? — он обеспокоенно заглянул в побледневшее лицо. Боннет натужно улыбнулся. — Кольнуло… слева. Было неприятно. Стид медленно выпрямился и убрал ладонь от рубашки. Эд с ужасом уставился на него. Слева, у сердца, по светлой ткани расплывалось уродливое кровавое пятно. — Стид, ты ранен? — не узнавая собственного голоса, прохрипел Эд. Это не могло быть правдой. Ничего же не происходило! Еще секунду назад Стид был в порядке и просто сидел за столом, разговаривая с ним. Боннет озадаченно посмотрел на свою рубашку и смешно округлил глаза, когда заметил пятно. Он неуверенно потрогал его. На подушечках пальцев осталось красное. — Мокрое, — прокомментировал Стид, потом расстегнул пуговицы и провел рукой по коже. — А на груди ничего нет. Эд тоже протянул руку и с трепетом прикоснулся к груди Стида. Кожа под пальцами была горячей и гладкой, ни следа раны. — Больно? — сосредоточенно спросил Эд. — Нет, — Стид потыкал пальцем в грудь, потом хлопнул ладонью. — Сейчас не болит. — А до этого? — обеспокоенно посмотрел на него Тич. — Немного, — признался он. — Но так сильно кольнуло впервые. — Давно это началось? — Хм… — Стид честно задумался. — Наверное, с того момента, когда мы вышли на палубу и увидели туман. — Бля… — Эду это однозначно не нравилось. — Это проклятие? — Что же еще, — не стал врать Эдвард. — Видимо, оно сработало сразу же, как погасли свечи. — Интересно, как оно работает? — вдруг оживился Боннет. — Мне тоже, — фыркнул Эд. — От этого зависит, как лучше действовать дальше. — Ты говорил, что знаешь, как спастись, — словно бы невзначай заметил Стид. — Я говорил, что подумаю… Но вариантов немного. Обычно те, кому удавалось спастись, либо обманывали проклятие, либо передавали его. В любом случае нужно узнать, в чем его смысл, чтобы провернуть хоть один из этих трюков. — Так давай узнаем! — решительно заявил Стид. Эд непроизвольно улыбнулся, наблюдая за ним. Все-таки Боннет был самым невероятным человеком, которого Черная Борода когда-либо встречал. Его энтузиазм и любознательность были неукротимы, даже проклятие не могло сломить боевой дух Стида. Пожалуй, это было одной из причин, почему Эд так сильно его любил. Стид развернулся по направлению к двери, которая, скорее всего, вела в капитанскую каюту, Эд даже успел сделать пару шагов вслед, когда мир снова покачнулся, а висок пронзило болью. Он стиснул зубы и попытался нашарить рукой какую-нибудь опору. Вставший в горле ком не давал вдохнуть. Колени тяжело ударились о пол. Левую ногу прострелило до самого бедра, но даже это отошло на задний план. — Эд! — испуганно вскрикнул Стид. — Что с тобой? Буквально через секунду сильные руки обняли Эдварда за плечи, придерживая. Он наклонился вперед, утыкаясь лбом в грудь Стида, и часто задышал. Черт, это никуда не годилось! — Я в порядке, — наконец выдохнул Эд и выпрямился. Взволнованное лицо Боннета маячило перед ним. — У тебя тоже кровь, — тихо проговорил он, затем протянул руку и коснулся правого виска. — Вот тут, — он показал окровавленные пальцы. — Похоже, мы серьезно влипли, — слабо усмехнулся Эд. Боль уже отступила, но кожу на виске неприятно щекотали скользящие капли. Стид вынул из кармана платок и бережно вытер кровь. — Не больно? — Уже нет, — ответил Эд и встал, опершись на предложенную руку. — Пошли в капитанскую каюту, вдруг там что-то найдем. Стид согласно закивал, но теперь не спешил уходить вперед, а держался около Эда. Это одновременно умиляло и раздражало. Очевидно, что никто из них не сможет ничего сделать, если проклятие нанесет еще один удар. Оставалось надеяться, что время у них оставалось. Предположительно, до семи. Эд надеялся, что утра, хотя если бы вечера, то, скорее всего, они были бы уже мертвы. Каюта капитана оказалась маленькой и очень темной. Тут пахло пылью, затхлостью и воском. Стид сходил за одним из подсвечников, чтобы можно было все рассмотреть. — Я займусь сундуками, а ты поройся в письменном столе, — кивнул в сторону стола Эд. В голове мелькнула мысль, что без Стида он бы не смог ничего прочесть, и если подсказка где-то в бумагах, то он был бы обречен. Какое-то время они сосредоточенно рылись в вещах. Пару раз Эду казалось, что боль в виске снова подступает, но все ограничилось кровью, стекающей по лицу, которую он поспешно стирал уже безнадежно испорченным платком Стида. Из каюты-гостиной доносилось вкрадчивое тиканье часов, как будто Эд и без того не понимал, что их время утекает и стоило бы поторопиться. Кто знает, может, в какой-то момент боль вернется вместе с раной, и тогда кровь будет не так просто остановить, если вообще удастся. — Эд, — негромко позвал Стид. — Кажется, я что-то нашел. Тич оторвался от бессмысленного потрошения уже третьего сундука с какими-то тряпками и побрякушками. Зачем вообще на прогулочном бриге столько сундуков? Словно кто-то собирался в дальнее плавание, а не на короткий званый вечер в море. Стид сосредоточенно листал какую-то книжицу похожую на их судовой журнал, который вел Люциус. Боннет остановился на одном развороте и нахмурился, потом ткнул в него пальцем: — Вот. Это дневник некого Родриго Гибсона. — Испанец? — И да и нет, — коротко улыбнулся Стид. — Судя по всему, его мать была испанкой, а отец богатым англичанином. Родриго унаследовал бы приличное состояние после его смерти, но, похоже, его это не интересовало. — Вот как, — скептично приподнял бровь Эд и оперся плечом о стену, правый висок снова начал ныть. — Стид, можно поближе к делу? — Да, конечно, — спохватился тот и еще раз пробежался глазами по строчкам. — Родриго влюбился в одного парня… Йозефа. И они решили сбежать вместе на этом бриге, — Стид обвел рукой пространство. — Им даже удалось отойти от берега на значительное расстояние, но потом за ними послали погоню, — Боннет нахмурился, вчитываясь в написанное, и наклонился поближе к свече. — И что было дальше? — подтолкнул его Эд, ощущая неприятную слабость во всем теле. Голова словно налилась свинцом, но хотя бы дурацкий висок не кровоточил. — Дальше была погоня, — вздохнул Стид и печально посмотрел на Эдварда. — Отец Родриго не собирался отпускать сына. Корабль догоняли, и они не могли оторваться. — Естественно, не могли, — хмыкнул Эд. — Кто же сбегает на прогулочном бриге… — Эдвард, не нужно осуждать, — строго произнес Боннет, видимо, его зацепила эта история. — И в мыслях не было, — поднял руки Эд, показывая, что не намерен спорить. — Продолжай, пожалуйста. Он подавил в себе желание сказать: «часы тикают». Эта шутка была явно слишком плоской и не смешной даже для их ситуации. — В общем, их догоняли, — покладисто продолжил Стид и перелистнул страницу. — Ой… — его лицо резко изменилось: уголки губ опустились, а на лбу появились страдальческие морщинки. — У них созрел план, но не самый лучший. — Догадываюсь… — Эдвард! — Молчу, молчу. Что дальше-то было? — Они решили, что ни за что не вернутся к прежней жизни. Родриго не собирался жениться на девушке из богатой семьи, что была ему предназначена еще с детства. Он хотел остаться с Йозефом… — Стид медленно закрыл дневник и отложил в сторону. — Родриго собирался последний раз сыграть для возлюбленного на пианино, а потом застрелить его и застрелиться сам. Рука Эда непроизвольно дернулась к виску. Но он с силой сжал ее в кулак и выругался сквозь зубы: — Дерьмо. — Посмотри на это с другой стороны, — усмехнулся Стид. — Кажется, проклятие решило, что богатый наследник — ты. — Мне должно стать от этого легче? — прищурился Эдвард. Он оттолкнулся от стены и подошел к столу. — Не думаю, — пожал плечами Боннет, красное пятно на его рубашке расплылось еще больше. — Просто занимательный факт. Так что мы будем делать? — Вернемся в гостиную, — предложил Эд. Откровенно говоря, ему почему-то было не по себе в этой тесной каюте. В ней будто бы было трудно дышать. — Конечно, — кивнул Стид и снова резко схватился за грудь, сгибаясь над столом. — Стид… — потянулся к нему Тич, но тот остановил его, выставив ладонь. — Все нормально, уже отпустило. Пойдем. — Ты уверен? — настороженно уточнил Эд. Слабо верилось, что боль так быстро прошла, он знал это по своему не прекращающему теперь ныть виску. — Да. Вперед, Эд. Нам еще нужно придумать, как спастись, — Стид коротко сжал его руку и ободряюще улыбнулся. Правда, взгляд у него при этом был грустный. Похоже, даже его оптимизм начал постепенно иссякать. Они вернулись в каюту-гостиную. За окнами стало совсем темно, отчего неяркое свечное освещение стало теплее, создавая подобие уюта. Но изломанные тени на стенах и неровно пляшущие огоньки наводили на неприятные мысли, интуитивно хотелось погасить свечи, но оставаться в темноте явно было плохой идеей. — Смотри, Эд, — подал голос Стид. — Тут на столе появилась коробка. Интонация была настолько неестественно радостной, что Эд тут же напрягся. Он медленно подошел к столу, на котором Боннет оставил тикающие часы, и вздрогнул, посмотрев на коробку. Ее крышка была стеклянной, так что рассмотреть содержимое было легко. — Это пистолеты, — все так же радостно сообщил Стид, словно Эд не смотрел на то же, что и он сейчас. — Раньше их тут не было. — Однозначно… — откликнулся Эд и опустился на стул. Голова нещадно кружилась, хотелось закрыть глаза и положить ее на стол, но Тич понимал, что нельзя показывать слабость. Стид надеялся, что он что-то придумает и вытащит их отсюда. — Нам, кажется, на что-то недвусмысленно намекают, — Стид устало сел на соседний стул. — И мне не нравятся эти намеки. Эд невольно усмехнулся. Только Боннет мог так элегантно выругаться. Видимо, воспитание не позволяло выбрать слова покрепче, хотя постепенно Стид осваивался и с ругательствами. Невозможно быть пиратским капитаном и не знать, как послать всех на хер. Какое-то время они провели в напряженной тишине, нарушаемой только тиканьем часов. Эд судорожно пытался проработать все возможные планы. Передать проклятие кому-то другому не выйдет, кроме них тут больше никого нет. Убежать с корабля тоже вряд ли удастся. Если они даже спрыгнут в воду, то что дальше? Один резкий продолжительный приступ боли, и они банально захлебнутся. Оставался только вариант с наебаловом. В этом Черная Борода был до безобразия хорош. Эдвард протянул руку, открыл коробку с пистолетами, взял один в руку и внимательно осмотрел. Он был заряжен. Потом проверил второй. Тоже заряжен. Стид внимательно наблюдал за его действиями, но не спешил вмешиваться, давая Тичу время на раздумья. Краем глаза Эд заметил, что кровавое пятно на груди Боннета стало занимать уже большую часть рубашки. Ничего хорошего это не предвещало. Эд сглотнул и решительно встал. Стид тут же вскочил следом. — Эд, ты что-то придумал? — с явной надеждой в голосе поинтересовался он. — Что-то вроде того, — криво улыбнулся Эд. Он не был полностью уверен, что это обманет проклятие, но попробовать стоило. Других идей все равно не было, да и каждое «тик-так» неугомонных часов звучало как приговор. — Рассказывай скорее, — нетерпеливо попросил Боннет, хватая Эдварда за запястье. Так приятно было ощущать его прикосновения. Даже просто быть рядом. Эд точно был не готов расстаться с этим. И, возможно, никогда не будет. Он улыбнулся и сказал: — Мы подыграем проклятию, раз оно уже распределило роли. Стид озадаченно наклонил голову и даже приложил палец к губам, потом его брови взметнулись вверх. — Эд, ты предлагаешь инсценировать смерть этих несчастных? — Я без труда смогу выстрелить в тебя так, что пуля пройдет по касательной, — ответил Тич. — Не буду врать, это больно и крови много, но зато абсолютно не опасно для жизни. — А что насчет тебя? — неуверенно спросил Стид. Он потянулся и бережно дотронулся до правого виска Эдварда. — Мне кажется, что стрелять себе в голову — это очень плохая идея. Очень… — Я не буду стрелять себе в голову, Стид, — легко отмахнулся Эд. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие и хладнокровие, ведь если его план не сработает, то они обречены. — Просто поднесу пистолет как можно ближе и нажму на курок. Максимум мне оцарапает кожу, и следующую неделю я не буду слышать правым ухом. — Звучит… приемлемо? — с сомнением протянул Стид и ласково погладил Эда по щеке, скользнув ладонью на шею. — Не хочу, чтобы ты пострадал. — Значит, тебя не беспокоит, что я буду в тебя стрелять? — подозрительно прищурился Тич. Очень хотелось позволить руке Боннета и дальше поглаживать его шею, но сейчас не было времени на нежности. Он чуть отодвинулся, с сожалением ощущая, что ладонь Стида больше не согревает кожу. — Я доверяю тебе, — светло улыбнулся Боннет. В его голосе не было ни капли сомнения. Это поражало и заставляло сердце сжиматься от любви. Никто и никогда так безгранично не верил Эдварду Тичу. Да и кто бы стал? Он же кровожадный, безжалостный пират, у которого нет чести и совести. Эд смущенно повел плечом, пытаясь отогнать от себя нахлынувшие эмоции. Стид всегда считал его лучше, чем он был на самом деле. — Готов попробовать? — решительно нахмурился Эд. Он сжал в руках пистолет. — Играть на пианино еще будешь? — полушутливо осведомился Боннет. — Сыграл уже, хватит, — хмыкнул Эдвард, в голове снова мелькнуло, что, скорее всего, его чертова игра и послужила катализатором для проклятия. Или поцелуй Стида… Или все вместе. Какая теперь-то разница. — Тогда я готов, — спокойно заявил Стид и отошел на пару шагов, раскинув руки. — Стреляй. — Подойди чуть поближе, — попросил Эд. — И поставь канделябр слева от себя, чтобы было побольше света. Ага, вот так. Эдвард вскинул пистолет и прищурил глаз, примериваясь. Он был прекрасным стрелком. Мог попасть в яблоко с семи шагов, а если был трезв, то и с двенадцати. Красное пятно на рубашке Боннета поблескивало в свете свечей, словно рана была где-то там, под тканью, продолжая кровоточить. И как бы ни было Эду противно причинять Стиду боль, этот выстрел был необходим. Он тяжело вздохнул и спросил: — Ты готов? — Конечно, Эд. Стреляй, — широко улыбнулся Стид. — Это точно должно сработать! — Мне бы твою уверенность, — пробормотал себе под нос Тич. Блядские часы продолжали оглушительно тикать, неприятно взрезая давящую тишину. Стид казался расслабленным и спокойным. Он просто стоял и ждал, когда Эд выстрелит. Нельзя было его подвести! Эдвард выпрямил спину, напряг кисть, фиксируя пистолет, и резко выдохнул, нажимая на курок. Раздался оглушительный выстрел, и в каюте запахло порохом. Стид как подкошенный рухнул на пол. Эд подумал, что стоило бы, наверное, подложить хотя бы подушку из капитанской каюты, чтобы не было так больно падать. Он положил еще дымящийся пистолет на стол и взял второй. — Стид, ты как? — уточнил Эд. Было немного странно, что Боннет до сих пор не издал ни звука. Все-таки огнестрельное ранение — это больно, даже если оно легкое. И Стид, конечно, научился весьма достойно выносить боль, но хотя бы выругаться он точно должен был. — Стид? — снова позвал Эд. Тот не ответил и не шевельнулся. — Эй, ты чего? Хватит придуриваться. Но в ответ была лишь мучительная тишина и проклятое тиканье. Эд быстро подошел к лежащему на полу Боннету. На доски уже успело натечь немного крови, стоило бы чем-то зажать рану. — Стид… — напряженно повторил Эд, медленно присаживаясь около него и всматриваясь в лицо. Оно казалось очень бледным при таком освещении, словно восковым, ни следа привычного загара и живости. Эдвард протянул руку и легко сжал плечо. — Стид, ты чего? Стид, ответь немедленно! — Эд повысил голос и уже сильнее потряс Боннета, но не получил никакой реакции. Его взгляд заметался по окровавленной рубашке и внезапно остановился на обугленной по краям дырке прямо напротив сердца. Все внутри оборвалось. Не веря своим глазам, Эд медленно потянулся к пуговицам рубашки, расстегнул их и отбросил намокшую от крови ткань. Дыхание перехватило, а по телу прошла волна дрожи. Прямо между ребрами виднелось четкое пулевое отверстие, из которого слабыми толчками еще продолжала вытекать кровь. Эду показалось, что все свечи одновременно потухли, потому что вокруг стало очень темно, и только Стид выделялся ярким, четким пятном на этом фоне. Похоже, он не дышал. Эдвард посмотрел на свою ладонь, она была в крови, потому что в какой-то момент он дотронулся до раны, проверяя ее реальность. Сердце под рукой не билось. Эд зачем-то приложил перепачканные пальцы к шее, ища пульс, — ничего. Это не могло быть правдой. Он точно целился в левый бок. Пуля должна была пройти по касательной. Рука не дрогнула, все было выверено. Подобный трюк давался Черной Бороде с легкостью! Но на полу перед ним лежало опровержение этому. — Стид… — срывающимся голосом позвал Эд, начиная осознавать, что не получит ответа. — Стид, пожалуйста… — он не очень понимал, о чем сейчас просит. Отмотать время назад и переиграть дурацкую сцену? Или о том, чтобы это все было плохим сном, и он проснулся в объятиях Стида на «Возмездии»? Было невыносимо. Внутри все разрывалось на части. Сердце причиняло столько боли, словно было сделано из острых прутьев и каждый раз вонзалось в грудь изнутри, безжалостно терзая. Дышать было тяжело, а взор застилала пелена. На этом фоне назойливый правый висок отошел куда-то на второй, а то и на третий план. Осознание потери поглотило Эдварда целиком. — Я… я… я убил тебя, — немеющими губами прошептал он. — Стид… Я… я… Эд согнулся пополам, утыкаясь лбом в грудь Боннета, и закричал. Как будто бы даже тиканье часов сбилось со своего назойливого ритма от этого крика, и туман за окном дрогнул. Жалобно тренькнуло пианино, но Эдвард не обратил на это никакого внимания. Его трясло, а голова пылала. Простая и короткая мысль «Стид мертв» разрушала изнутри, отравляла невыносимой болью, разъедала кожу слезами. Эд не мог сказать, сколько прошло времени, потому что потерялся в своем отчаянии. Это все его вина. Мало того, что он не уберег Стида от дурацкого рейда на проклятый корабль, хотя Баттонс предупреждал их, но еще и своими руками убил любимого человека, который ему безгранично доверял. Вот теперь Стид точно никуда не пропадет. Он навечно останется лежать на полу проклятого корабля. Эд тихо заскулил, не в силах больше кричать сорванным горлом. Он с трудом поднял отяжелевшую голову и мутным взглядом посмотрел на отрешенное, застывшее лицо Стида. Ему не шло это мертвое спокойствие и невозмутимость. Он всегда был слишком живым. Трясущейся рукой Эд провел по груди, покрытой засохшей кровью. Сколько прошло времени? Тич медленно повернул голову, на циферблате по-прежнему было семь. Как же иначе? Из окон лился тусклый свет. Над морем занимался рассвет. Ничего из этого не имело уже никакого значения. Эд, не глядя, нашарил на полу выпавший из руки заряженный пистолет и стремительным рваным движением поднес к правому виску. Он не замедлился ни на секунду, палец уверенно нажал на курок, как только кожу обожгло холодом дула. Выстрел Эд уже не услышал. Зато услышал знакомый голос, зовущий его снова и снова… и снова. — Эд! Эд! Эдвард, пожалуйста, открой глаза! Эд, ты меня пугаешь! Эд, любимый, ну же! Эд не очень понимал, откуда исходит звук. Вокруг была темнота, а тело словно качалось на волнах. Слабо пахло солью и лавандой. Тич глубоко вдохнул. Странно, что он все еще мог дышать. На выдохе он внутренне сжался, ожидая очередную вспышку боли в правом виске, которая изводила его все последние часы, но, на удивление, ничего не почувствовал. — Эд, ты меня слышишь? Эд… — горячий поцелуй обжег лоб, а потом кончик носа. Эдвард удивленно поморщился и только после этого догадался предпринять усилие и открыть глаза. Мир вокруг по-прежнему существовал. И это была все та же ненавистная каюта проклятого корабля, но вот сюрприз: над ним склонился обеспокоенный Стид. Заметив, что Эд открыл глаза, он облегченно вздохнул и улыбнулся. — Наконец-то! Господи, как же я волновался! Я очнулся после выстрела, а тебя нет. Даже сходил в капитанскую каюту, проверить, вдруг ты там. Но, когда вернулся, обнаружил тебя тут на полу без сознания. Ты все не приходил и не приходил в себя, хотя никаких ран не было. Не понимаю, что пошло не так. — Что произошло? — слабо проговорил Эд. Ему казалось, что в теле нет ни единой кости и что он превратился в медузу, и если бы Стид заботливо не прижимал его к груди, то точно растекся бы по полу. — «Предвестник бури»? Неудачный рейд? Проклятие? Помнишь что-то из этого? — взволновано спросил Боннет. Похоже, он решил, что Эдвард повредил голову и ему отшибло память. Но Эд все прекрасно помнил. Он вздрогнул и резко вцепился в Стида, заглядывая тому в глаза. — Ты жив, — прошептал Тич. Стид уставился на него как на сумасшедшего. — Конечно, Эд. Ты отличный стрелок. Пуля едва задела мой левый бок. Точнее мне так показалось. Я почувствовал резкую боль и отключился, но, когда пришел в себя, оказалось, что я абсолютно цел, — он улыбнулся. — Невероятно, правда? — Я думал, что убил тебя… — не до конца веря в услышанное, пробормотал Эдвард. Он перевел взгляд на рубашку Боннета. Ужасного красного пятна во всю грудь больше не было. — Что ты такое говоришь? — изумился Стид. — Все прошло даже лучше, чем мы предполагали. — Но… я не понимаю, — нахмурился Эд. Он потянулся дотронуться до виска, но Боннет мягко перехватил его руку. — Ты тоже в порядке, — успокоил он. — Нет и следа от выстрела. — Мы выбрались? — неуверенно спросил Эд, оглядывая каюту, залитую рассветным солнцем. В таком освещении она не казалась зловещей, да и надоедливого тиканья было больше не слышно. — Не могу утверждать с уверенностью, — улыбка опять появилась на лице Стида, — но чертовы часы наконец заткнулись, за окном не видно тумана, и я, кажется, слышу голоса нашей команды наверху, — он поднял указательный палец, указывая на потолок. Эд прислушался. С палубы и правда доносились какие-то выкрики и гул голосов. Вроде бы громче всех звучал Баттонс, хотя слов разобрать было нельзя. — Сможешь встать? — заботливо спросил Стид. В его взгляде все еще читалось беспокойство. Эд медленно кивнул и сел, хотя каюта вокруг немного кружилась и его мутило. Но на это можно было особо не обращать внимания. Это были пустяковые последствия, если учесть, что он прекрасно помнил, как выстрелил себе прямо в голову. Эд судорожно сглотнул. Что это, черт побери, было?! Он покосился на то место, где, по его воспоминаниям, лежало тело Стида. Уродливой засохшей лужи крови там больше не было. Боннет уже поднялся на ноги и протягивал ему руку, чтобы помочь подняться. Эд с благодарностью принял помощь, чувствуя себя растерянным и дезориентированным. Стид лишь слегка поморщился и приложил руку к спине. — Порядок? — хрипло спросил Эд. В голове все еще не укладывалось произошедшее. — Да-да, — отмахнулся Стид. — Видимо, неудачно упал. Мне нужны пара глотков рома и сон, — его улыбка была доброй и ободряющей. — Не стоит так волноваться, правда. — Угу, — сдержанно кивнул Тич. В мыслях творился полный хаос от слишком быстрой смены событий. Рука Стида бережно обернулась вокруг его пояса, давая точку опоры. Эд невольно привалился к его боку, чтобы почувствовать, что он здесь, рядом. — Пошли проверим, что происходит наверху, — предложил Боннет. И они медленно поковыляли к выходу из каюты. Эд бросил мимолетный взгляд на пианино. На закрытой лакированной крышке отражались солнечные блики. На мгновение ему показалось, что на скамейке перед клавиатурой сидит молодой человек с длинными черными кудрями в расшитом дорогом камзоле, а рядом стоит второй — с рыжей копной волос и в белой рубашке, расстегнутой на груди. Эдвард поспешно моргнул. Пылинки медленно кружились в воздухе. Каюта была пустой и казалась давно покинутой. Стид ненавязчиво потянул притормозившего Тича вперед. Они поднялись по лестнице и наконец вышли на палубу, подставляя лица освежающему ветру. Но стоило им только перевести взгляд с расстилающегося за бортом простора на творящееся на палубе, как оба озадаченно застыли, приоткрыв рты. На просмоленных досках чем-то белым была нарисована пятиконечная звезда, обведенная линиями, вокруг нее были начертаны странные закорючки, а в центре стоял живой козел и скучающе смотрел на разворачивающуюся вокруг сцену. Команда «Возмездия» выстроилась в две шеренги напротив друг друга, все почему-то были раздеты по пояс. Во главе этого стоял абсолютно обнаженный Баттонс с какой-то палкой в руках, а в стороне, у мачты сидели Джим с дымящимся котелком в руках. Ветер доносил до замерших сокапитанов резкий неприятный запах. Баттонс нараспев что-то провозгласил на непонятном языке и поднял палку над головой, нестройный хор голосов поддержал его, а Джим опустили кончики пальцев в котелок, после чего небрежно сбросили капли с руки, будто окропляя палубу. В руках Роуча блеснул огромный тесак. Козел заблеял. — Какого хрена тут творится? — громко оповестил о своем присутствии изрядно ошалевший от увиденного Боннет. А стоило признать, что команда редко могла удивить его настолько. Чаще случалось наоборот. Все замерли и как по команде обернулись на голос, смешно выпучив глаза. Даже козел изволил уделить внимание двум людям, прервавшим действо, которое очевидно не сулило ему ничего хорошего. — Получилось… — неверяще протянул Люциус и указал пальцем на капитанов, повторяя чуть громче: — Получилось! — Что у вас получилось? — недоуменно спросил Стид. — И откуда вы, блядь, взяли козла? — наконец-то пришел в себя Эд. Почему-то Олу решил ответить на последний вопрос и молча указал на Шведа, словно это все объясняло. И да, это все объясняло. — Я же говорил: никаких животных на корабле, — сурово нахмурился Тич. — Эд, серьезно? — Стид укоризненно посмотрел на него. — Это именно то, что тебя сейчас волнует? — Но козел… — попытался объяснить свое возмущение Эдвард. Вообще он втайне любил животных, хоть и общался с ними крайне редко. Но заводить кого-то на корабле запрещал категорически, понимая, что смерть несчастной твари повергнет всю команду в уныние. А при их образе жизни такой исход был неизбежен. — Они тут какой-то языческий ритуал проводят, а ты беспокоишься о козле, — взгляд Стида был предельно ироничен и как бы намекал, что козел в этой истории — меньшая из бед. — Мы хотели принести его в жертву и задобрить кровью Калипсо, чтобы она отпустила вас, — как нечто само собой разумеющееся объяснил Роуч. — Стид, я, возможно, все-таки оглох на одно ухо. Он сказал «Калипсо»? — вскинул брови Эдвард. — Вы с ума посходили, что ли?! — А что, Калипсо не существует в отличие от проклятий? — легко отвлекся от происходящего Стид. — Конечно, существует, кэп, — солидно заявил Баттонс, скрещивая руки на груди. — Именно она взяла вас в плен! — Правда? — пораженно выдохнул Стид. — Эд, а разве это было не проклятие двух погибших влюбленных? Тич поморщился, как от зубной боли. В какой момент его суровая пиратская жизнь превратилась в форменный балаган? Он никогда не встречал такую, хм, творческую команду, которая бы одновременно уважала капитанский авторитет и плевать на него хотела. — Стид, кого ты слушаешь, — со вздохом отозвался Эдвард и, заметив, что рулевой снова открыл рот, решительно взмахнул рукой, прерывая. — Баттонс, заткнись! — Но как же они появились, если мы не закончили ритуал? — вмешался Черный Пит, переводя недоуменный взгляд с команды на капитанов. — Хороший вопрос, детка, — вторил ему Люциус. — А ведь и правда, — задумчиво почесал макушку Швед. — Может, ритуал сработал на опережение? — с сомнением протянул Малыш Джон. — Заткнулись все! — рявкнул Эд, прерывая дальнейшие реплики. Команда надулась, но он знал, что если не заставить их замолчать сейчас, то это может продолжаться очень долго. А судя по лицу Стида и его загоревшимся глазам, тот уже почти готов был включиться в увлекательное обсуждение. Но у Эда не было никаких моральных и физических сил на это. Он очень хотел как можно скорее оказаться подальше от этого блядского корабля, проклятия и воспоминаний о неподвижно застывшем теле в темной каюте. — Быстро грузимся в лодки и валим отсюда! Команда заворчала, но начала двигаться, собирая разбросанные вокруг вещи. Олу посмотрел вопросительно и указал на козла: — А с ним что делать? — Забираем. В следующем порту продадим, — обреченно ответил Эд. Сейчас козел действительно казался незначительной проблемой. Все довольно бодро погрузились в лодки. И хотя команда все еще была недовольна, что им не дали провести увлекательный ритуал и героически освободить своих капитанов от власти Калипсо, но все видели, что Стид и Эд не в лучшей форме, поэтому особо не спорили. Тич с облегчением ступил на палубу «Возмездия», ощущая себя наконец дома. Стид за его спиной раздавал какие-то приказы, явно беря команду в оборот и давая Эдварду время выдохнуть. Он всегда был очень внимателен и понимал, когда Черной Бороде нужно дать передышку в общении с людьми, чтобы не случалось безобразных сцен. Они были по-настоящему хорошими сокапитанами и прекрасно чувствовали друг друга. Вокруг суетились: Швед оттаскивал козла в трюм, Малыш Джон закреплял лодки у борта, Баттонс направился к штурвалу, хотя стоило бы для начала одеться, Черный Пит и Олу поднимали якорь, Люциус крутился рядом, а Стид отправился с Роучем на камбуз, что-то оживленно объясняя по дороге. — Я скоро вернусь. Жди меня в каюте, — шепнул Боннет, проходя мимо Эдварда. Тот кивнул и отправился вниз. В их каюте пахло прогоревшими дровами, засушенными цветами и морем. Никакого затхлого воздуха и давящей атмосферы. Эд с трудом стянул с себя куртку и пошел в ванную. Со вчерашнего утра осталось немного воды. И хотя она давно остыла, было приятно ополоснуть лицо и стереть влажной тряпкой пот с тела. После этого Эдвард вернулся в каюту, снял сапоги и кожаные штаны, потом скользнул под одеяло и с наслаждением вытянулся на кровати. Тело казалось очень неповоротливым. Может, от проведенной бессонной ночи, а может, от пережитого стресса. Эд старательно отгонял от себя страшные картинки, которые все еще маячили на подкорке сознания. Теперь он знал наверняка, что если со Стидом что-то случится, то его жизнь тоже будет кончена. Не то чтобы Тич не предполагал подобного исхода, даже после ухода Боннета он держался на чистом упрямстве, отрицании и роме… и, может, на призрачной надежде, что когда-нибудь Стид вернется. Но смерть меняла все… Эд крепко зажмурился. Он так погрузился в свои размышления, что не услышал, как открылась дверь каюты, и дернулся, когда к его плечу прикоснулись. — Эй, тише, это всего лишь я, — успокаивающе проговорил Боннет. — Прости… — повинился Эд, укладываясь обратно на подушку. — Не хотел тебя пугать, — улыбнулся Стид и осторожно погладил его по плечу. — Найдется еще местечко под одеялом? — Забирайся, — едва заметно улыбнулся Эд. Боннету не требовалось повторное приглашение, он ловко скользнул под одеяло, устраиваясь головой на плече Эдварда и обнимая его за пояс. — Как команда? — В полном порядке. Хотя немного разочарованы, что мы появились до окончания ритуала, — фыркнул Стид. — Я попросил Роуча приготовить на обед что-нибудь сладкое, чтобы отпраздновать наше спасение. Пусть почувствуют себя героями. — Я думал, что ты ходил с Роучем за ромом, — усмехнулся Эд. — Надеялся, что принесешь и мне. — Я не говорил, что не принес. Но теперь мне лень вставать. Эд на секунду задумался, что, может, стоит таки встать за бутылкой, раз она в шаговой доступности. Видит бог, ему необходимо выпить после этого приключения! Но Стид так уютно устроился у него под боком, а под одеялом было так тепло, что Эд решил — ром подождет. Он ласково обнял Боннета за плечо, ближе прижимая к себе, и смежил веки. Какое-то время они лежали молча. Эдвард чувствовал, что «Возмездие» начало свой плавный ход. В отличие от неподвижности «Предвестника бури», это успокаивало и дарило чувство защищенности. Он постарался очистить голову, и у него даже начало получаться, когда Стид внезапно заговорил: — Знаешь, а мне жаль этих проклятых влюбленных. — Вот как? — сонно отозвался Эд. Честно сказать, ему не хотелось это обсуждать, но если Боннет решал о чем-то поговорить, то остановить его было нереально. — Их история закончилась так грустно… У них не осталось никакого другого выхода, кроме смерти, — он тяжело вздохнул и мягко провел рукой по груди Тича. — Только представь, если бы в подобной ситуации оказались мы. — Не оказались бы, — буркнул Эд. Ему не нужно было представлять, каково это — потерять Стида. Он пережил это на собственной шкуре и был чертовски уверен, что этот кошмар не раз и не два придет за ним ночью. — А вдруг оказались бы, — упрямо возразил Стид. — Я никогда бы не предложил тебе сбежать на прогулочном бриге, который догнать легче легкого. Это полное безумие, — по-прежнему не открывая глаз, объяснил Тич. — У нас могло не быть выбора, — по голосу было слышно, что Стид хмурится. — И за нами пустили бы погоню. Что тогда? — Я бы всех убил, — попытался лежа пожать плечами Эд. — Эдвард, — укоризненно протянул Стид. — Не веришь? — Верю, — грустно вздохнул Боннет. — А если бы они убили меня… — Исключено. — Почему это? — Я никому не позволю тебя убить, — глухо проговорил Эд. Он верил в это всем сердцем, но безумно боялся, что может не справиться. Один раз уже не справился. И хотя сейчас все обошлось, что если в следующий раз им так не повезет. — А вдруг убьют тебя, — совсем тихо сказал Стид и попытался прижаться еще ближе к Эдварду. Тич все-таки открыл глаза и покосился на него. — Стид, к чему ты клонишь? — Я боюсь потерять тебя, Эд, — шепотом проговорил Боннет. — На каждом рейде ты рискуешь жизнью, всегда бросаешься в самую гущу драк… всегда защищаешь меня. И сегодня, когда ты лежал там на полу и не приходил в себя, на какое-то мгновение мне показалось, что ты не дышишь, — голос Стида сорвался. — Я так испугался, Эд. Мне никогда не было так страшно, понимаешь, — он напрягся, а потом решительно выпалил: — Каждый день мы рискуем жизнью, такова пиратская доля, но что если я больше не хочу рисковать… ни тобой, ни нашей командой. — Стид… — несколько хрипло позвал Тич, боясь поверить в то, что правильно сейчас понял слова своего сокапитана. — Ты пытаешься мне сказать, что больше не хочешь быть пиратом? — Прости меня, Эд, — виновато произнес Стид. — Я знаю, что ты наконец снова почувствовал интерес к пиратскому делу и по-настоящему здорово проводишь время… И я… Я стараюсь тебя поддержать, но иногда… Иногда мне просто хочется быть счастливым с тобой и не бояться, что какой-нибудь оголтелый охранник торгового судна всадит в тебя саблю, — он прервался, а потом поднял голову и внимательно посмотрел на Эдварда. — Я пойму, если ты скажешь, что оставить пиратскую жизнь невозможно. Когда-то ты дал мне шанс и предложил уехать в Китай, но я все испортил… И теперь… Ох, не знаю, зачем тебе это говорю. Я люблю тебя, Эд. И останусь рядом в любом случае. Стид замолчал и грустно улыбнулся. Эд смотрел на него и не мог поверить, что все это время не только он сходил с ума от беспокойства и хотел покончить с пиратской жизнью. В голове всплыло слово «пенсия», которое он когда-то давно узнал от Боннета. Эдвард нежно приподнял голову Стида за подбородок, ловя его печальный взгляд, и ласково произнес: — Хочешь, уедем в Китай? Или в Индию? Или в Южную Америку? Станем торговцами или… Не знаю, кем, но уверен, что ты придумаешь. Я тоже больше не хочу каждый день бояться тебя потерять, — а мысленно прибавил: «Все равно, конечно, буду, но, может, хоть чуточку поменьше». — Ты это серьезно? — изумленно расширил глаза Стид. — Ты правда хочешь все бросить? — Пенсия, помнишь? — улыбнулся Тич. Горячая ладонь Стида легла на его щеку, он потянулся вперед и коснулся губ Эдварда своими, а потом выдохнул: — Эд Тич, выйдешь со мной на пиратскую пенсию? — Думал, что ты уже никогда не спросишь, — с улыбкой ответил Эд. — Это значит — да? — глаза Стида сияли от радости и смотрели с такой любовью, что Эдварду хотелось закричать, но уже от счастья. — Да, — тихо сказал он и крепко поцеловал своего сокапитана.