В Ладе Гранте под Балтикой девяткой

      Майская прохладная ночь наполняла небольшую уютную комнату, что купалась в лиловой неоновой подсветке, свежестью — сквозняк теребил тюль и расстилался по полу лёгкой вуалью. Воздух после дождя особо приятен, даже несмотря на то, что окна выходили на проезжую часть, где в течение дня пролетали сотни автомобилей, оставляя после себя пыль на обочине. Часы монотонно тикали в тишине, напоминая, что скоро рассвет и выхода, как и в песне, тоже нет.              Курсач по сенсорному анализу пищевых продуктов висел над головой Лады Юнгиной, словно дамоклов меч. Нет, в документе, конечно, конь чуть-чуть повалялся, но так, чисто травку примял и пошёл резвиться дальше. К середине следующей недели надо уже защищать, а допуска как не было, так и нет. Темникова ей одним взглядом сделает капут и сразу маме расскажет. Точно расскажет, даже не подавится…              Когда твоя мать — учитель в школе — это беда, а вот когда она преподаватель на твоей кафедре — это уже катастрофа. Особенно когда тебе не особо всралась эта учёба по дурацкой специальности. Каждая ссора превращается в Армагеддон галактического масштаба.              Ну не хотела Лада идти на производство общественного питания, в гробу видала и химию, и готовку, но разве против матери попрёшь? Тут же связи и она. Маргарита Викторовна вообще не спрашивала, куда хочет поступать дочь. Зачем, если можно пропихнуть по целевому с низкими баллами? А Лада хотела поступить на живопись на факультет искусства в пед. Но — се ля ви. Её учебная рутина — это лабы, на которых она делает лепёшки из говна и палок, и Темникова Лариса Алексеевна, которая на третьем курсе ведёт большую часть предметов, высасывает все соки.              Банка с недопитым энергетиком стукнулась дном о стол, отчего металлическая трубочка звякнула о край жестянки. Лада вздохнула, крутя в руках стилус от айпада и придирчиво рассматривая новый арт, который рисовала почти восемь часов. Её взгляд метнулся к окошку на холсте с референсом, где был оригинал работы одной любимой Ладиной художницы. Юнгина очень надеялась, что, участвуя в этот раз в конкурсе «нарисуй в своем стиле», сможет привлечь внимание известной художницы и та отметит её в сторис. А тогда попрут и подписчики, и заказы.              С последним было туго. Точнее — вообще никак. Сама Лада никому с предложениями не писала — ждала. Ждала как верная ждуля, что вот сейчас в директ постучится кто-нибудь богатый и закажет арт, аватарку, эскиз, обложку, картину, а лучше всё сразу… Да хоть маленький стикер, блять, закажите уже у неё! Кто-нибудь, хоть что-нибудь!              Писать самой было стрёмно. Чего она навязываться будет? В шапке профиля всё написано — кому надо найдёт и поймет. Вот и рисовала только в стол. Рисовала с удовольствием, но частенько, когда не видела отдачи от своей маленькой аудитории в сто пятнадцать человек, уходила в арт-блок. Да иногда такой, на фоне срачек с мамой, что иной раз хотелось вскрыться. Спасали только видео на ютубе да стримы.              Ещё один тяжкий вздох по комнате, и айпад отозвался звуком блокировки, а сама Юнгина встала со стула и потянулась, потирая красные глаза. Идти смывать тушь было лень, поэтому, не умываясь, Лада забралась под одеяло и обняла дакимакуру с Итто, сразу закидывая на неё ногу. Просто нужно пережить завтрашнюю встречу с Ларисой Алексеевной, получить пропиздон от матери и снова закрыться в комнате, рисуя и засыпая только под утро.                            — Лада, вставай! Ты опаздываешь! — вроде только закрыла глаза, а уже светло и птицы щебечут.              — Мне к третьей! — не поднимая головы, кричит, пытаясь перегорланить работающий фен.              Тут шум стих, но послышались шаги, а потом дверь комнаты распахнулась:              — Господи, ну какой у тебя бардак! А воняет чем? Опять куришь эту дрянь? — голос матери звенел в ушах, действуя на нервы.              — Мам, мне ещё рано вставать, дай поспать, а? — Лада перекатилась на другую сторону кровати и отвернулась к стенке.              — Какой поспать? У тебя пара через тридцать минут! Чётная неделя, Лада! Чётная!              Эти слова окончательно растормошили спящую красавицу. Юнгина вновь перекатилась, только уже к краю, и свесила ноги, еле продирая глаза. Голова трещала от недосыпа.              — Лада, ну конец третьего курса уже, почему ты такая несобранная? Это тебе нужна учёба, а не нам с отцом. Мы своё отучились, — Маргарита Викторовна покачала головой и вышла из комнаты, оставляя дверь открытой.              Ладе так-то тоже учёба не нужна. Уж точно не такая. Но делать нечего — нужно как-то пережить ещё один год и забыть, как страшный сон.              Прохладные струи душа взбодрили, сгоняя сонливость, но совсем бодрости не прибавили. Кофе. Нужен кофе. Всё равно уже можно не торопиться и собраться нормально — и так опоздала.              Маргарита Викторовна порхала по кухне, успевая записывать голосовое кому-то в ватсап, следить за кашей и резать сыр, отвлекаясь на новости, что глухо бубнили в углу на телевизоре. Лада же целенаправленно подошла к кофемашине, включая её.              — Лариса сказала, что ты ей курсовую ещё ни разу не показывала. Ты хочешь на пересдачу в сентябре идти? — а покой нам только снится. Надо же было Ларке с самого утра на неё настучать матери?              — Сегодня покажу… — а сама уже пишет в личку «Краба», спрашивая, есть ли готовая работа по её теме. Уж лучше два кэса отдать, чем слушать упрёки. Всё равно сама не напишет, не работает эта тактика у неё.              — Смотри мне! Поинтересуюсь у неё насчёт тебя, — женщина громко отпила из кружки чай, причмокивая, и добавила: — Отец, кстати, вечером приедет.              — Угу.              Владислав Михайлович был дальнобойщиком и часто уходил в рейсы, перевозя в основном замороженную рыбу из Питера или Владика. Дома он иногда мог не появляться неделями. В Ладином воспитании он участвовал постольку поскольку, зато давал ей деньги на все хотелки в обход матери. Да и айпад Лада у него выпросила, уверяя, что он ей жизненно необходим для учёбы. Ага, чтобы учиться рисовать в диджитале.              Завтрак прошёл в молчании. У них так было всегда. Лада не понимала мать, а Маргарита Викторовна — дочь. Были моменты нежностей, но настолько редко, что иной раз казалось, они просто соседи, а не родные люди. От этого становилось грустно. В детстве всё было иначе…              В комнате и правда был срач: куча выстиранных, но не разобранных вещей в кресле, что высились огромной горой; на столе разбросаны кисти и тюбики с гуашью; разрисованный краской по стеклу фужер для вина, что служил Ладе ёмкостью под воду, был не слит, и часть воды выпарилась, оставляя на стекле осадок пигмента; около стенки вразнобой стояли холсты — и чистые, и тронутые рукой хозяйки этой комнаты. Постельное бельё на кровати сбилось, а одеяло было почти на полу — Лада как встала, так и оставила всё, сразу уходя в ванную.              Привычным движением отодвинула подальше от края стола гуашь и достала из ящичка косметичку, пододвигая к себе икеевское металлическое зеркало на ножке. С такой рожей срочно нужен макияж. Лёгким движением руки нарисовались стрелки, обрамляя голубые глаза, обильно накрасила ресницы, а дальше румяна для свежести, чтобы скрыть четырёхчасовой сон, и хайлайтер для сияния лица. Хоть оно и замучено, но пусть сияет хотя бы блёстками. Ну не девушка — мечта! Правда, кого, вопрос открытый.              А дальше остаточные сборы и тридцатиминутная поездка с мамой до корпуса. И опять в молчании. Лада уткнулась в боковое стекло и слушала «Blackpink» в наушниках, уже мечтая завершить сегодняшний день. Благо из «Краба» отписались и обрадовали, что такая курсовая у них в базе имеется, даже ждать не придётся.              Химический корпус привычно встретил запахом чего-то кислого. По-любому у бродильщиков где-то что-то протухло. До конца пары оставалось десять минут, и Лада подпёрла противоположную стенку спиной, ожидая, когда можно будет зайти в аудиторию, получив перед этим колкость от Лариски.              Как по часам, дверь тридцать второго кабинета распахнулась, и оттуда вышла невысокая молодая женщина с цепким взглядом. Ладу она заметила сразу.              — Спасибо, Юнгина, что явилась. Очень надеюсь, что вместе с курсовой.              — Можно будет электронный вариант показать? Я распечатать не успела, — смысла оправдываться за опоздание не было. Темникова и так знает, что она проспала.              — Можно, — Лариса Алексеевна закатила глаза и пошла к лестнице.              А Юнгина скользнула в душную аудиторию, выискивая глазами Свету Елизарову, единственную родственную душу, найденную в этих пыльных стенах. Та лежала на парте в боковом ряду около окна.              Только Лада положила свою сумку назад, как Света без приветствия начала:              — Она тебя пиздец обосрала.              — Я чувствовала — уши всю дорогу горели.              — Ты принесла ей курсач? Не, Ларка реально сегодня озверина бахнула вместо кофе с утра.              — Принесла, — Юнгина разблокировала планшет и, раздав вай-фай с телефона, скачала присланный файл. Его нужно лишь только подправить.              — За ночь сделала?              — Похожа на ёбнутую? За пять минут, написав в «Краб».              — Лад, она спалит. Данилушкину только за это распекала.              — Юлька глупая и просто так ей по-любому сдала, как прислали. Я же мозгами не обделена.              И правда — отредактировала титульный по новым правилам, просмотрела текст работы на наличие артефактов и добавила несколько источников информации, которые советовала Лариска. Изи, а Юлька и правда тупая.              Темникова вернулась с чаем из буфета и сразу пальцем поманила Ладу к себе. Та пошла сдаваться.              Вновь открыла документ на планшете, являя дьяволу в юбке «свою» работу. Та молча листала, проводя пальцем по экрану.              — Ладно, скинь мне на почту. Вроде, на первый взгляд, нормально. Вот можешь же, когда захочешь.              Файл с курсовой улетел на электронку Темниковой, а сама Лада вернулась к Светке.              — Ты как уж на сковородке, — тихонько прошептала подружка.              — Не мы такие — жизнь такая.              На парах вновь делала вид, что пишет, рисуя на экране планшета эльфийку с минимумом одежды. В её работах прослеживалась некоторая откровенность, но для инсты Лада, как могла, её сглаживала, а вот дома на холстах и в скетчбуке она творила всё, что хотела, в основном обнажёнку в интересных позах. Это у Юнгиной получалось лучше всего.              Ларка отпустила за пять минут до конца, и Лада самая первая была в дверях. Стоило ехать на одну пару? Вряд ли.              — Чё делать будешь? — Елизарова нагнала её на лестнице.              — Да домой поеду. Зря только раскачивалась так рано.              — Ну хоть с курсачём вопрос закрыла, — синхронно кивнули охраннице и вышли на залитую солнцем улицу. — Может до «Дна»? За лимонадиком?              — Мы больше в очереди простоим… Ладно, пошли.              Хоть со Светой особо общего ничего у Лады не было, общались они хорошо. Попугаи-неразлучники. Елизарова простая, без закидонов, и не тупая. Это Ладе в ней и нравилось. Они встали рядышком перед самой первой своей парой и ни с того ни с сего начали болтать. И вот уже третий год болтают на парах, в перерывах и в личных сообщения в соцсетях. Вдвоём пережили две пересдачи по органике на втором курсе и вместе ходили на физру с попеременным успехом. Обе не любили придирки Темниковой и длинный нос Данилушкиной, который и в жопу, если надо, влезет.              Пивнуха встретила шумным гомоном местных любителей похмелиться, поэтому пришлось и правда встать в очередь. Но двигалась она быстро — на раздаче уже за столько лет профи работали.              — А может, всё-таки пива… — протянула Юнгина.              — Угу, в одиннадцать дня.              — Да после пары у Темниковой можно не только в одиннадцать начать… О, я отцу возьму, он с рейса сегодня приезжает, — гениальное решение. Самое лучшее.              Дождались, расплатились и пошли на выход, на майское солнышко. Лада со Светой распрощалась на остановке, так как дома на разных маршрутах. Шестьдесят первый пазик летел по Волжскому шоссе, а Юнгина вновь слушала музыку и скроллила ленту. Сегодня обязательно нужно выложить арт на конкурс — послезавтра последний день.              Дом встретил тишиной, поэтому Лада, не стопорясь в общих комнатах, нырнула к себе. Срач нужно разобрать.              Сказано — сделано. Чистые вещи с кресла перекачивали в шкаф, а стол вновь сиял порядком — все баночки-тюбики расположились по местам, хоть к утру следующего дня на рабочем месте снова образуется завал из красок.              Лада скинула декоративную подушку на пол и пододвинула мольберт ближе к себе. Дотянулась подцепить новенький чистый, грунтованный холст и на крошечный столик поставила коробку с акрилом и стакан с кистями. Хотелось чего-нибудь пописать.              Пинтерест выдавал тонну вдохновения, но всё не то. Хочется чего-нибудь женственного, но сексуального, с долей перчинки. А что может быть более женственное, чем красивая грудь? Тут уже полезла в телегу в группу с нюдсами, которую частенько эксплуатировала для работ. Листала вновь долго, но нашла. Не золото, а чистый бриллиант.              Красивая, упругая троечка, с которой сексуально сползал кружевной лифчик, бесстыже оголяя вставшие соски. Картина хоть и не маслом, но будет.              Лада перекинула фотку на планшет и поставила рядом с собой, прибавив яркость экрана на полную. Потом стала замешивать цвета на деревянной палитре — для акрила использовала её, чтобы не париться с отмыванием, а вот под гуашь была красивая, керамическая, в форме цветка с шестью лепестками.              Юнгина рисовала «от пятна», поэтому щедро мазнула большой кистью по поверхности холста, распределяя краску. Сначала нужно наметить основные объëмы — плечи, часть шеи, грудную клетку и окружности груди. Отвлеклась только на секунду, чтобы вставить беспроводные наушники и включить расслабляющий плейлист.              За работой не заметила, как начало клониться солнце к горизонту, окрашивая комнату в золотистый цвет. Наклейка бабочки в центре окна отражала лучики и наполняла пространство радужными бликами, создавая эстетичную и уютную атмосферу. Тюль снова покачивался от лёгкого ветерка, впуская в комнату уличный шум, который Лада совсем не слышала, погрузившись в почти трансовое состояние от успокаивающей музыки и любимого дела.              Последние мазки, добавление еле заметных, но очень нужных деталей, и Юнгина отодвинулась от холста, разминая затëкшие шею и левую руку. Ля, какая. Пришлось добавить тёмный фон, чтобы выгодно оттенить светлую кожу, на которой игриво розовели соски, а также, для контраста, цвет бюстгальтера стал бордовым. Лада умела работать с цветом.              Она откинулась на спину на мягкий пушистый ковёр, отмечая, как начала ломить поясница — несколько часов в одном положении — не шутки! Но сейчас Лада была счастлива. Ей нравилось то, что у неё получилось, а когда кайфуешь от своей работы, настроение платит тем же.              Уже разрядившиеся наушники выскочили из ушей, и Лада услышала шум в прихожей, видимо, вернулся отец. Она пока не спешила идти встречать — повернула мольберт от двери, чтобы нарисованное не бросалось в глаза. Не то чтобы родители не знали, что Лада пишет на своих холстах, но специально она никогда не акцентировала на этом внимание. Маргарита Викторовна называла работы похабщиной, а Владислав Михайлович лишь улыбался и говорил, что выходит правдоподобно.              Юнгина выглянула из комнаты в коридор, прислушиваясь к звукам, что слышались с кухни. Отец там шебуршал пакетами и гремел посудой. Мама должна вернуться с минуты на минуту. Желудок отозвался рёвом, напоминая, что Лада пропустила обед, поэтому, ещё разок встряхнув одеревеневшее тело, почапала на кухню.              — Приветик, пап, — мужчина разбирал огромную сумку с продуктами, которую привёз с рейса.              — От она, моя краса! Привет, дочь, — крепкие объятия и смачный чмок в висок. — Я смотрю, ты к отцу подмазаться хочешь? — Владислав Михайлович кивнул на дверцу открытого холодильника, где торчала полторушка светлого.              — Не-ет. Я что, не могу купить пива любимому папе просто так? — захлопала ресницами, совершенно не понимая, что отец имеет в виду.              Ладе нравилось, что отец к ней не лез, никогда не ругался и не упрекал. Зато мог спокойно просто выслушать дочь и принять решение всегда в её пользу. Только с местом обучения не прокатило, тут он оказался не на Ладиной стороне. Поэтому большую часть детства и юности он был «хорошим» полицейским, а вот роль «плохого» всегда играла мама.              Владислав Михайлович начал ездить в рейсы, когда Ладе было семь лет, и всегда привозил ей из поездок игрушки или вещи, на что Маргарита Викторовна причитала, что дочери нужен отец, а не откупы. Но уйти с такой работы она мужа не уговаривала, всё-таки заработок он приносил в дом значительный. Так и жили, ничего не меняя.              — Поможешь с ужином, Ладушка? — та кивнула, хотя изначально не планировала задерживаться на кухне, но время с отцом провести всё же хотелось.              Пока Владислав Михайлович колдовал над мясом, Лада строгала огурчики для салата, попутно слушая, как отца тормознули менты под Иркутском, намереваясь срубить бабла, но у Юнгина всё было кристально чисто и прозрачно — документы в идеале, перевеса нет. Мурыжили-мурыжили, но пришлось отпустить.              Когда отбивные уже шкварчали на сковороде, приехала Маргарита Викторовна, немного заебавшаяся, так как приняла сегодня два зачёта.              — Ой, мои вы золотые! — и отцу, и дочери достались объятия от уставшей женщины. — Ладочка, Лариса тебя похвалила, сказала, что ты ей хорошую работу принесла.              Юнгина пожала плечами, как бы говоря, что ничего удивительного — писала в поте лица. К концу третьего курса уже научилась врать и юлить с максимальным похерфейсом.              И вот семья собралась за ужином. Не совсем привычный бас отца на протяжении всей трапезы и ещё более непривычный смех матери. Маргарита Викторовна редко прибывала в духе — сегодня прямо звёзды сошлись и планеты в ряд выстроились. Поэтому семейный вечер получился на удивление тёплым и душевным. Лада уходила к себе в комнату с улыбкой.              Забилась к стене на кровати, намереваясь выложить конкурсный арт. Ещё раз трезвым взглядом оценила работу и поставила вотермарку в уголок, а после перекинула документ на телефон и перешла в инсту на свою творческую страницу. Личную она вела отдельно. Выгрузила пост, подписав и отметив художницу в соответствии с её правилами, а также написала пару слов, почему решила участвовать и как относится к автору оригинальной работы. Тут было искреннее восхищение и ни грамма лести.              Потом полистала ленту, чуть взгрустнув, потому что все, на кого Лада была подписана, были успешными. Патреоны, магазины стикеров, открыток и другого мерча, образовательные видео, коллабы и многое другое. Юнгина тоже всего этого хотела, но как начать? Как действовать, когда сомневаешься в себе и думаешь, что у тебя ничего не купят? Ведь даже за копейки не покупают — цену на свои цифровые арты она поставила вообще минимальную, чтобы хоть кто-нибудь клюнул. А оттого, что и за гроши не покупают, как тут выставлять реальный ценник?              В её тёмной головке закрутилось много нерадужных мыслей. Но уведомление с ютуба с текстом: смотрите трансляцию «Ловим кайфы в ДС» на канале «eBaltika 9», изменило Ладин настрой. Она тут же подорвалась за планшетом и схватила кейс с наушниками, открывая на гаджете нужную соцсеть.              Вову она смотрела уже давно. Не то чтобы она шарила за все игры, в которые он играл в своих видео или на стримах, но этот парень здорово умел отвлекать от дурных мыслей хохмами и подачей контента. Она частенько ему донатила, потому что считала, раз он развеивает её плохое настроение, то точно заслуживает денежной благодарности за свою работу.              Вот и сейчас, слушая его приветственные речи и ругань на ОБС, перешла по ссылке и набила небольшой донат, прикрепляя к нему сообщение. Через несколько секунд в её ушах поверх голоса парня зазвучало: «Твой контент — нечто. Смотрю тебе с 2к. Твои видео помогли мне в нужный период».              Лада улыбнулась, увидев, как Вова приложил руку груди и склонил голову.              — Рад стараться. Олд, получается, — тут он снова переключился на бегущий чат. — Не, я не работаю и не учусь уже. Вот моя работа, — палец парня ткнулся прямо в камеру. — Девушки нет. На этот вопрос отвечал уже тыщу раз и в начале стрима говорил, отмотай. Жопа или сиськи? Жопа, конечно. Сиськи, они, знаете, не особо многофункциональные. А вот жопа… Если вы понимаете, о чëм я.              Лада хохотнула. Вот и её природа задницей наградила. Да и вообще — жопа её преследовала везде — начиная от учёбы, заканчивая отношениями. Так, кстати, в мыслях всплыла строчка из совместки на трек «Барышни»: «…на личном фронте жопа, на остальных она же…». И правда… Жопа.              Юнгина тоже решила написать в чат и спросить, как Вова к этому всему пришёл.              — …Да, Лёх, как-то само получилось, — он почему называл её Лёшей, но Лада не исправляла, и так понимая, что отвечает Вова именно ей. Всё равно может в чате случайно не заметить эту неточность, а писать по несколько раз не было смысла. — Просто пилил ролики, и аудитория начала собираться.              То, что парень просто взял и начал действовать, не боясь, заинтересовало Ладу, и она вновь задала вопрос о том, как можно побороть страхи.              — А что ты потеряешь, если начнёшь? Попробуй, не понравится — бросишь. Всегда лучше попробовать. Может, ты хочешь стать там, не знаю, рэпером или художником каким-нибудь. Начинай, пробуй. А что будут говорить окружающие, ну знаешь: собаки лают — караван идёт. У меня мать до сих пор не понимает, чем я занимаюсь и откуда у меня деньги. Я пытался ей объяснить, что я блять ничего противозаконного не делаю. Но она из совка и далека от всего этого. Короче, как-то так.              Слова Вовы Юнгину тронули. Ей очень захотелось просто поговорить с парнем лично. Болтать обо всём на свете, ведь, может, тогда он развеет этот её дурацкий страх, что творчество Лады никому, кроме неё самой, не нужно.              Сообщение для следующего доната созрело само собой. Лада даже не успела толком подумать, как нажала на кнопку отправить.              «Ты очень классный, дай номер?», — проговорил робот в наушники.              — Бля, ты девушка? — всё же обратил внимание на ник. — Я всегда читал «Лёша»? Сори, чё. Ну, сиськи в директ, и я подумаю. А вообще я инфу о себе не палю.              При словах о сиськах взгляд Юнгиной метнулся к сегодняшней картине. А что, если?              Она хмыкнула и вскочила с кровати, беря телефон в руки. Щёлкнула рисунок и сразу в фотоплёнке отредактировала снимок, замазав соски. Вдруг дядя инстаграм ругаться будет? Ну, а потом скинула получившееся чудо, как Вова и просил, в директ, перед этим тысячу раз проверив, с какого аккаунта она ему скидывает нарисованные нюдсы. Палить свою личную страницу не хотелось.              И вернулась на кровать, ожидая реакции от парня.              — Бля, — Вова заржал. — Левша, это ты?! Ну ты чё? Смутила меня. В неловкое положение поставила… Не, ну, давай так. Я буду джентльменом и сам как будто бы первый напишу тебе. Идёт? Так, блять, — он вдруг резко переключил внимание. — Кто вам сказал, что мне что-то скинули? Я на сиськи только на порносайтах смотрю. Левша, я тебе после стрима напишу…              Лада засмеялась. Ведь и правда слегка покраснел, и камера успела это передать. Её шалость показалась весьма занятной. Кто знает, может, реально даст номер, если она объяснит, зачем он ей и почему хочется с ним поговорить по душам.              Юнгина вновь вернулась из своих мыслей, полностью концентрируясь на стриме любимого блогера. Чтобы не сидеть без дела, дотянулась до стола и прихватила с собой на кровать скетчбук и карандаш.              Пока Вова отвечал на вопросы про волосы, ник и в сотый раз про учёбу, Лада быстро порхала заточенным карандашом по гладкой бумаге, сначала схематично, а потом всё детальнее и детальнее прорисовывая черты лица Балтики. У неё уже имелись его скетчи в блокноте, и рисовала она Вову не специально — рука сама жила своей жизнью.              Как только парень начал рассказывать про армию, о том, как мама пыталась затащить его в медицинский, а он туда ни в какую не затащился, Юнгину кольнула зависть. Везёт… Людей, у которых был внутренний стержень и умение отстоять себя от и до, Лада очень уважала, потому что она вот отпор дать могла не всем. Поэтому, наверное, и училась не там, где хотелось бы.              Ладе нравилось, как Балтика умел рассказывать истории — не душно, с юмором и такими перлами, что иной раз хоть стой, хоть падай.              «Эх, а был бы в форме — оторвали бы тебя девки с руками и ногами», — ещё один донат в копилку Вовы прозвучал устами робота.              — А у меня есть форма морской пехоты… — Юнгина тут же оценивающе пробежала глазами по видимым участкам его фигуры и полезла гуглить, как выглядит эта самая форма.              То, что начинало вылетать из-под карандаша, было уже с каким-то налётом сексуального вайба. Вова в Ладином скетчбуке всё так же, как и на стриме, сидел на игровом стуле, закинув ноги на стол, но в кителе, брюках и с фуражкой. В этом виде поза получилась довольно властная и, как и написали в донате — хотелось оторвать с руками и ногами. Ну, не контентмейкер уже получается…              Юнгина решила отвлечься и переключиться на что-то более приземлённое, а то так она Балтику в своём скетчбуке совсем разденет… Перевернув страницу на чистый лист, стала практиковаться в рисовании кистей рук — это всегда полезно.              В чате вновь задали интересный вопрос — про знакомства, в частности, с девушками, потому что, понятное дело, что у Вовы аудитория больше мужская.              — …Я на улице не знакомлюсь. Ну ты прикинь, она идёт откуда-нибудь с магазина с туалетной бумагой, а я к ней приебусь?..              Лада усмехнулась в голос, сразу же вспоминая своё знакомство с Гошей — бывшем парнем. Она тогда вышла как бомж из дома, чтобы дойти до Пятёрочки за прокладками, а он приебался — давай познакомимся и всё тут. Юнгина ему раз сказала, по-хорошему, чтобы отвалил. Два. На третий не выдержала — развернулась и прямо в лицо, насколько позволяли её метр шестьдесят два, послала нахуй. А парень не растерялся, сказал, что сходит, раз она просит, но потом всё равно вернётся, чтобы с ней познакомиться. И, улыбнувшись на прощание, правда отвалил. Лада тогда подумала, что он ебанутый и почти сразу забыла о нём. А на следующий день встретила его около своего подъезда. В этот момент она смекалку оценила и всё же познакомилась. А потом всё как-то завертелось и закрутилось.              Гоша был милым и сумел влюбить в себя почти сразу же, но в тоже время обладал не очень перспективным качеством — тотальным распиздяйством. Учиться — не учился. Работать тоже не хотел. Всё что-то с друзьями мутил, но не выгорало, и он забивал хуй, Постоянно на все эти мутки брал займы и кредиты, а потом шкерился от коллекторов. В какой-то момент Ладу это заебало, и она ему поставила ультиматум — либо Гошка ищет нормальную работу, на дядю, как он любит говорить, либо они расстаются. Тут уже парень прифигел от наездов, назвал её меркантильной и выёбистой и сам свалил в закат.              Не, ну а что? Ладе надо было всегда одалживать ему с и так не частой стипендии на погашение этих займов? Или у отца для него в долг просить? Девушкам нужна перспектива! Пускай не сразу миллионы, но хотя бы желание их заработать и какие-то реальные шаги к этой цели. Короче, на словах Гоша был Лев Толстой, а на деле… После него она пока больше ни с кем и не встречалась.              На самом деле, Юнгина комфортно чувствовала себя одиночкой. Никто в дополнение к матери не пилил её, что сидит у себя в берлоге и рисует. Она могла спокойно распоряжаться своим временем, ни под кого не подстраиваясь. Но, смотря на Свету с её кавалером Тёмой, иногда хотелось эмоций, чувств и секса, в конце концов. С концом. Но подходящего парня в своём небольшом окружении не видела. В универе одно бабьё, друзья знакомых и бывших одноклассников уже либо занятые, либо не в её вкусе. Хотелось же нормального, а не отбитого на голову. Эх… судьба-судьбинушка… Женская доля.              Вова всё же запустил игру и погрузился в её прохождение. Юнгина переместилась, укладываясь удобнее на своей постели, и через некоторое время почувствовала, как начала клевать носом, но упорно не собиралась уходить со стрима, слушая голос Балтики. В принципе, он мог рассказывать что угодно — Лада бы всё равно его слушала. Даже лекцию по сенсорному анализу ПОП. Правда, если бы Вова вместо Темниковой читал ей лекции по этой херне, она бы даже на учёбу не опаздывала. И, может быть, стала бы отличницей. Ну или хорошисткой, на худой конец.