Вызывай такси, у меня нет сил, У меня нет слов, провожать не вздумай только. Я глотаю дым, улицы пусты; Мне знакома боль, но не настолько.
Такси остановилось возле знакомого подъезда многоэтажки как раз в тот момент, когда Вова начал придумывать план действий. Вылез сам, открыл дверь Ладе, подал руку. Первой пропустил в подъезд и в лифт. Она так тихонько встала в уголок, продолжая ковырять нитку на сумке, что Вове захотелось эту нитку подпалить зажигалкой. Двери лифта с тихим сигналом открылись на восьмом этаже, и Балтийский прошёл к нужной двери. В прихожей немного потолкались с Ладой из-за тесноты, зато ему удалось пару раз хорошенько её шлёпнуть, но остановиться пока на этом. Вова хотел, чтобы она чувствовала себя комфортно и безопасно, а не в логове маньяка. Квартира небольшая, обычная однушка с маленькой кухней и относительно большим залом-спальней, куда Вова и провёл Ладу сразу. Слава богу, кровать заправлена, а то у него есть привычка разводить срач. Хотя совсем скоро уезжать, поэтому вчера постарался максимально прибраться, чтобы не бегать в последний момент с горящей жопой. — Давай я пледы в стирку закину, всё равно джинсы стирать. Осмотревшись в небольшой квартирке, Лада полезла в шоппер, доставая из него пострадавших товарищей. — Надо ещё кое-что закинуть, — сначала немного замялась, а потом поняла, что терять уже нечего — всё давно потеряно. Юнгина скользнула по бёдрам ладонями под юбку, стягивая трусы. Завтра все же в чём-то домой предстоит ехать. Не без них же на сидения садиться? Пихнула бельё между пледов, отдавая весь свёрток Вове в руки. Вова комментарии оставил при себе, только улыбнулся. У него ситуация такая же. — Тогда я первый в душ, извини, не хочу ходить при тебе без трусиков, я стесняюсь, — он поковырялся в дорожной сумке, достал чистое бельё. — Не скучай. Можешь… — так, жрать у него нечего пока что, заняться тоже особо нечем в полупустой хате, — поиграть во что-нибудь? В общем, найдëшь, чем заняться. Я быстро. И ушлёпал в ванную. Заодно цветы в ведро поставит. Лада плюхнулась на кровать, откидываясь на неё спиной и устремляя взгляд в потолок. Так немного непривычно. Она давно не ночевала у парня. Но с Вовой так спокойно, что всё воспринимается естественно. И, наверное, ни с кем и никогда так спокойно и хорошо ей не было. А это что-то да значит. В ванной зашумела вода, а Юнгина встрепенулась и полезла в сумку за телефоном. В сети всё как обычно — поэтому, совсем чуть-чуть полазив в инсте, вздохнула и залезла в геншин. На телефоне играть было, конечно, мрак, но можно по-быстренькому сделать ежедневные поручения и залутать полагающиеся примогемы, которые потом почти сразу пускались на крутки персов. Игровая рутина. Вова, как сапсан, вымылся, наспех вытерся, натянул труселя и запустил стирку. Ладу застал валяющейся на кровати и увлечённо втыкающей в телефон. Натянул домашние штаны и упал рядом, наблюдая за тем, чем Лада занята. — Могла и за ноут сесть, там есть геншин, — припомнил он, как установил его перед отъездом. Вдруг Ладе прижмёт опять поиграть вместе. Правда, так и не зашёл больше ни разу. — Да что я лазить-то буду? — Юнгина методично избивала моба, ловко уворачиваясь от его атак, успевая при этом прожимать все скилы и переключаться между персонажами. — Тем более я так, чисто дейлики сделать. Вова подпëр голову, ожидая, когда на него — такого чистого — обратят внимание. Ждал-ждал, а потом психанул, решив идти незаконными путями. От его щекотки никто не уйдет. Прямо по рёбрам, несильно надавливая. И снова телефон полетел в сторону, и снова Лада звонко взвизгнула. Схватилась за руки Вовы, стараясь просто прижать их к себе, не давая продолжать это издевательство. — Нет, ну ты прям нарываешься, чтобы тебе бок прокусили. Или ещё что-то. — Да что ты говоришь? — Вова вытянул одну руку и пробежался пальцами по соску и вокруг, щекоча через топик. — Попробуй, может, получится. — Без может, — Лада попыталась извернуться, чтобы впиться укусом туда, куда планировала, но удалось только клацнуть зубами. Зато вот её прижали к кровати, ага. — Ну, попробуй ещё раз, — игриво чмокнул Вова в щеку, нависнув сверху. — Не получается? Как жаль, как жаль… — перехватив руки Лады, Вова прижал их над головой одной рукой, открыв себе ещё и подмышки. — Хм, эта или эта? — мазнул он пальцами свободной руки сначала по одной впадине, потом по другой. — А может здесь? — он вновь почти невесомо коснулся сосков, описывая круги. Соски ещё помнили все ласки, поэтому отозвались на касания рьяно, проклевываясь через ткань топа ещё больше. — Так совсем не честно. Ты вон одной рукой можешь удержать, а мне приходится задействовать даже резервные силы… — тихо выдохнув, Юнгина изогнулась, шевеля руками, пытаясь выбраться из затруднительного положения. — А если отпущу, ты начнёшь брыкаться, это тоже нечестно, — Вова поджал колени, усаживаясь на Ладе. Ну не прям, всё же раздавленный труп ему не нужен. — А я, может, не хочу, чтобы меня били, — поддел край топа, задрав вверх. У Лады красивая грудь, небольшая, но «правильной» формы с розовыми сосками. Наверное, даже хорошо, что она не скинула ему свою фотку тогда. Его бы не грыз интерес, кто там такой креативный. И он сейчас не был бы здесь. Уложив ладонь на грудь, Вова пару раз провёл большим пальцем по соску, потом немного надавил сверху, утопив его в плоти. — Поп-ит, — сосок быстро затвердел вновь, и Вова ещё несколько раз проделал то же самое, играясь, как ребёнок. — Такой антистресс мне очень даже нравится. Дай волю мужчине, он проведёт около сисек весь день… Зажатая вся по рукам и ногам, Лада никуда не могла деться с подводной лодки. Приходилось лишь слегка сопеть, выражая своё негодование, что её вот так скрутили и сидят, развлекаются, как могут. Она вот никак не может. А очень хочется. Тоже бы как прижала Вову лопатками к кровати и начала бы издеваться, выделывая всякое. — Пути, — исковеркав слово, вспомнила мем с котиком, Юнгина надула губы, прищуриваясь, пока Балтийский всё развлекался с её грудью, наминая мягкие полушария. — А драться не будешь? — погладил он запястья, всё же ослабляя хватку. — Не буду. Буду такой хорошенькой… Держать руки при себе не обещаю, но касаться буду нежно, — по-лисьи улыбнулась Лада, качая головой из стороны в сторону. — Ла-а-адно… — не особо веря, Вова отпустил руки, мельком глянув, не сдавил ли слишком сильно. Лапки освобождены, теперь лапками можно творить. Пока Балтийский всё ещё сидел сверху, Лада быстро пробежалась пальцами по его рёбрам, проверяя реакцию. Потом очертила коготками пресс, почти спускаясь к резинке штанов. Так ненавязчиво, почти лениво, смотря на Вову снизу вверх. Напакостить всё ещё хотелось, но Юнгина приберегла это до того момента, когда он меньше всего будет ожидать. Вова-то её уже целых два раза напугал. Надо возвращать должки. — Мне бы тоже сполоснуться… — вспомнив, что она всё ещё не была в ванной, Лада чуть привстала, опираясь на локти. — Дашь футболку? — Даду, — воспользовавшись моментом, Вова наклонился, ласково поцеловав Ладу. А потом слез. Отыскал в сумке футболку. — Пойдёт? — Конечно. Всё равно будет как платье, — взяв предложенную вещь, Лада бодрым сайгаком ускакала в ванную. Впервые Юнгина так быстро мылась — тот ещё любитель проторчать под водой два часа. А тут — раз-два: мыло, водой смыть, шампунь, готово. И всё, уже обтерлась полотенцем, завернув на голове тюрбан, и влезла в Вовину футболку. Тëмно-серая ткань оканчивалась чуть ли не в районе коленей. Поэтому действительно платье. Перед выходом всё же стащила с головы полотенце, промокая волосы, чтобы с них не лилось, и вышла обратно к Вове. Его ёкнуло. Очень сильно укололо. Стало так погано на душе, когда остался один на один со своими мыслями. Совсем не приятными мыслями. У него завтра уже вылет. Завтра. Когда он приехал, казалось, что неделя — это много. Они столько успеют сделать. А на деле… Один день он почти проспал, один прошёл мимо из-за учебы Лады. И по итогу осталось всего ничего. Время пролетело как по щелчку пальцев. Он вон даже сумку не разобрал толком. Прекрасно понимал, что возвращается домой, а это не другой конец планеты и даже не другая страна. Всего лишь другая область. Но не соседний город, до которого можно за час-два добраться на машине. Вова не жалел. Эта поездка стала одним из лучших событий в его жизни за долгое время. Правда, чувствовал он себя так, будто заключил сделку с совестью. Всё так быстро началось и так же быстро подошло к концу. Вова едва успел натянуть улыбку, когда Лада вышла из ванной. Вся такая домашняя, с мокрой головой. Если бы он только мог забрать её с собой. Учёба. Её мать. У неё тут друзья. Даже если он предложит, это слишком эгоистично. У неё тут своя жизнь. — Ты теперь пахнешь прямо как я, — подметил Балтийский, уловив знакомый запах. Вроде Лада сначала уловила что-то во взгляде Вовы, а потом он её отвлёк, и внимание переключилось. — Да, есть такое. Мне нравится, — улыбнувшись, забралась на кровать, усаживаясь по-турецки, поправляя при этом футболку, чтобы не светить пока. — Роллы, видимо, задерживаются… На телефоне и правда не было сообщения, что курьер выехал и уже спешит доставить еду. Зато Лада вспомнила про маму. Всё равно нужно предупредить, чтобы она её не ждала, а то поднимет панику, обзванивая всех, и неловко получится. С минуту собиралась с духом и всё же открыла чат с матерью, мельком прочитывая последнее сообщение от неё, где Маргарита Викторовна хвалила дочь за сданный зачёт. Лада покружила пальцами по клавиатуре и написала, что с ней всё в порядке, но дома её ждать не надо. Юнгина уже приготовилась к звонку или длинному полотну, но в ответ пришло лишь «ок» с точкой на конце. Это даже выглядело немножко хуже. Мама в переписке с ней редко пользовалась знаками препинания. А тут целая точка. Ок. Будем разгребать всё дерьмо завтра. Его будет много. — Всё нормально? — Вову немного напрягло, что Лада так долго смотрит в телефоне. — Если тебе нужно уйти, я вызову такси, только скажи. — Нет, не нужно. Я просто всё же маму предупредила, что не вернусь. А то будет волноваться, ни к чему это, — Юнгина заблокировала телефон и кинула его рядом, стараясь не слишком сильно думать о завтрашнем дне. Есть сейчас, и нужно насладиться каждой его секундой. Вова перевернулся на спину и раскинул руки, приглашая Ладу. — Иди ко мне. Ладу тут же юркнула к нему на грудь, устраиваясь рядышком, чувствуя, как Вова стискивает её в своих руках. Она обняла в ответ, прикрывая глаза и замирая в этом моменте. Тепло, уютно и спокойно. Хо-ро-шо. Закрыв глаза, Вова сделал глубокий вдох. Попытался запомнить это мгновение. Тепло Лады, как она странно пахнет им же. Стиснул её крепче, принявшись выводить пальцами узоры на плече. Он ведь вернётся ещё. Обязательно. И не один раз. Когда у Лады закончится сессия, точно прилетит. А до этого времени… Наверное, его канал пополнится большим количеством прохождений. Он постарается уйти в творчество и отвлечься, как делает всегда. Главное, перетерпеть первое время. Это так сложно. Заставить себя не думать о завтра. Ему это и так не привычно — смотреть в будущее, но сейчас мысль назойливо ела мозг. Стараясь хоть как-то отвлечься, Вова вспомнил, что обещал поцеловать Ладу. С такими мыслями идея казалась уже не такой шаловливой, но ему хотелось. По крайней мере, пусть для Лады этот день и вечер запомнится только хорошим. Вова перевернулся на бок, свалив Ладу на кровать, и сел. Погладил ноги, скользя то к щиколоткам, то к краю футболки. От поглаживаний Вовы по коже пошли мурашки. Он так легко касался, пробегаясь пальцами по ногам, что было непонятно — то ли приятно, то ли щекотно. Лада пока не знала, чего ждать — лишь расслабленно наблюдала за ним, вытащив волосы из-под спины, чтобы не тянуло корни. Ладонями заскользил по ещё влажной коже под футболку. По бёдрам, задирая край одежды выше. К талии. Обхватил её и сдвинул Ладу немного ниже. Футболка задралась совсем уж. Вова некоторый момент дразнил себя видом сомкнутых ног девушки, а после подтянул их к её животу, сгибая в коленях. Прижался губами сначала к одной чашечке, к другой, надавил ладонями, разведя ноги в стороны. И теперь он видел всё. Вова лениво сполз ниже, опускаясь на живот. Хотел зацеловать её всю. И целовал. Бёдра. И одно, и второе, опуская голову всё ниже. Ох… Эти поцелуи… Лада всё сразу поняла, вспоминая их разговоры, пока ехали к нему. И так получилось, что Юнгина совсем не знала, каково это будет. Предвкушение захлестнуло её, и Лада чуть заëрзала, прижимая руки к груди, так как пока не могла решить, куда ей их деть. Затаила дыхание, ожидая, что будет дальше. Что будет после этих сладких поцелуев, которые так уверенно стекали вниз. Вова на секунду поднял взгляд, просто проверить, как там Лада. И наконец добрался до самого заветного. Поцеловал низ живота, верхнюю часть лобка, лизнул сбоку, сдвигаясь всё ниже. Он несколько секунд лишь опалял её дыханием, прежде чем коснуться губами губ. Почти французский поцелуй — язык медленно и широко скользнул между, накрыв в последний момент клитор. Старался не спешить. Втянул в рот сначала складку с одной стороны — легко и мягко, не как спагетти. Так же легко выпустил, потом вторую и прижался губами к клитору. Сделал широкий мазок языком, потом круг и легонько щëлкнул. Ноги Лады рефлекторно напряглись. Вова, немного приподнявшись, подтянул Ладу ещё ближе к себе. Взял подушку, подложил ей под поясницу и, вновь разведя ноги почти бабочкой, прижал к животу, уложил на них локти. Теперь мог, не волнуясь о том, что в один момент его удавят ляжками, вернуться к тому, с чего начал. Пока Лада смаковала ощущения от таких «низких» поцелуев, Вова её быстренько зафиксировал для своего удобства, продолжая творить магию. Это было… Было так ярко и ни на что не похоже. Касания пальцами, не такие мягкие, а всё остальное вообще сравнивать нельзя. Приятно. Даже слишком. А главное, что Балтийский вроде в курсе, что и как делает. Не тыкается, будто слепой котёнок, пытаясь где-то что-то найти. Уверенные и выверенные движения языком и губами вытягивали истому и стоны. Лада быстро мокла, и уже не ясно было, где след от языка, а где её смазка. Стало скользко. Достаточно, чтобы немного нажать. Вова осторожно втянул в рот клитор, немного захватив малые половые губы. Выпустил и прижался вновь, изворотливо касаясь языком то тут, то там. Скользнул между складок ко входу. Сложил язык почти трубочкой, толкаясь внутрь. Сдвинулся выше, выдыхая, плотно прижимаясь ртом к её губам и вызывая вибрацию. Отпустил одну ногу Лады. Мазнул пальцами вместо языка, смачивая, и, не спеша, протолкнул. Тихие стоны Лады, набирающие громкость. Хлюпающие звуки от его жадных поцелуев внизу. Почти неслышные чпоки, пока он трахает её пальцами, постепенно ускоряясь и надавливая изнутри. Вновь подняв взгляд к Ладе, к тому, как она держит руки у груди, Вова про себя улыбнулся и сместил одну ладонь девушки себе на затылок. Юнгина ощущала себя пьяной — мычала что-то неразборчивое сквозь стоны, пыталась двигаться на встречу языку и пальцам Вовы, будто дезориентированная, а ещё жадно хотела ещё и ещё. Ощутив под ладонью короткие волоски с затылка Балтийского, нативно толкнула его голову ещё ближе к себе, совсем не стесняясь. Она давно перестала стыдиться происходящей между её ног феерии из звуков. — Вов… не останавливайся, — это так хорошо, что даже страшно будет, если вдруг сие действие прекратится, а Лада так и не подойдёт к такому близкому финалу. А Вова и не думал останавливаться. Отпустил уже и вторую ногу, хочет — пусть удавит. Нащупал ладонью мягкое место на животе чуть выше лобка и надавил. Вот так. Сверху и изнутри. По крайней мере, многим нравится, когда у них мешаются чувства. А потом они так забавно стыдятся мокрых простыней. Он фетишист. Определённо. Ему такое нравится. Ровно так же, как и девушки с аппетитом. Те, которые громко, без стеснения, смеются аж до икоты или хрюканья. Он таких обожает. У Лады такое проскакивало, а теперь хотелось, чтобы она почувствовала, что рядом с ним она вообще ничего стесняться не должна. Язык запорхал быстрее, пальцы плотнее прижимались к передней стенке, вытягивая оргазм. Он не остановится, даже если Лада попросит. Ему так хочется, чтобы она ощутила всё в полной мере. Наверное, так ощущается агония. Было слишком много всего. Лада не понимала, что чувствовать. Так ярко, сладко, хорошо, что глаза заслезились, она вся заëрзала, стараясь избавиться от этого настойчивого чувства, что сейчас случится что-то совершенно новое и неизведанное. Все касания сплелись в один клубок, который резко дёрнули, заставляя его размотаться, растелиться одной нитью. Лада сжалась, громко застонав и комкая в ладони одеяло, ощущая слишком сильные сокращения, которые вырывали из неё последние силы. И что ещё определено точно тоже вырывали. Кавардак в голове и в эмоциях после такого мощного удовольствия и тёплые брызги, стекающие по бедрам, стали финальным аккордом «поцелуев». Вова дёрнулся, когда Лада со стоном брызнула ему прямо в лицо, а потом прижался к её промежности, проводя языком ещё несколько раз по набухшему клитору и собирая судороги девушки. Наконец оттолкнулся от кровати и сел. Весь такой довольный и счастливый, ещё смакуя на языке немного кислый привкус смазки. С мокрыми щеками, которые лениво вытер и оценил небольшое пятно под Ладой. О, это то, чего он хотел добиться. Пару мгновений наблюдал за расслабленной и потерянной Юнгиной, после свалился рядом и собрал её охапкой в объятия. Теперь Лада точно знала, что такое состояния нестояния. Ноги, руки, тело целиком — всё превратилось в желе. Она растворилась в объятиях Вовы и медленно приходила в себя. Всю душу из неё вытянул. И не только. Что-то по-любому ещё в придачу. Ну за такой отлиз — любой каприз, как говорится. — Я толком не могу прийти в чувства после того, что ты со мной сделал, но хочу исполнить кое-что ответное, — Юнгина наклонила голову, целуя пониже соска Вовы. — Да? Всё же хочешь укусить меня за бок? — Вова расслабил объятия, уже только поглаживая Ладу по плечу. — Понравилось? — Не за бок. И не укусить, — Лада хмыкнула, целуя всё ниже, подходя к кубикам пресса. Она не настолько садистка — кусать не будет. — Понравилось. Не думаю, что можно найти человека, которому бы не понравилось. Вова под мягкими поцелуй немного напрягся, но быстро расслабился, наблюдая за действиями Лады. — Ещё ни разу так не был рад задержке курьера… — Я тоже… — И не трахался на пляже… — И я… Лада привстала, удерживая себя руками, и потянулась к губам Вовы, сразу целуя, проникая к нему в рот языком и чувствуя свой вкус. Ладонями провела по плечам, переходя губами цепочкой мимолетных касаний к челюсти, шеи, груди. Обвела языком рельеф пресса, смещаясь в бок, чтобы чмокнуть шрам, который он тогда так рьяно пытался показать ей в среду. Перешла к тазовым косточкам, слегка прикусывая сначала одну, потом вторую — ведь обещала укусить. Ухватилась за резинку штанов, проходясь губами по косым мышцам, и удобно устроилась между ног Вовы, стаскивая совсем не нужные сейчас предметы одежды вниз. Ой, тут кто её так сильно ждёт. Перехватила член ладонью, затяжно двигая по стволу, собирая большим пальцем капельки смазки, и глянула вверх на Балтийского. Судорожно вздохнув, когда Лада коснулась члена, Вова ощутил, как кровь забурлила и побежала по венам. Быстро краснел, возбуждаясь сильнее. Он, конечно, рассчитывал, что ему всё же перепадёт разок и Лада отдастся ему, но чтобы столько всего. И за один день только… — Ты меня развращаешь, я ведь был хорошим мальчиком, — отшутился Балтийский, стараясь унять растущее волнение. — Ну, как развращу вконец, станет только интереснее, — совсем тихо прошептала Юнгина, поддавшись вперёд, и прижалась губами к головке в нежном поцелуе. Лизнула уздечку, пробуя Вову на вкус, и осторожно обхватила член губами, сжимая основания ствола. Двинула головой, ощущая, как головка упирается в нëбо, слегка втянула щëки и прошлась языком по кругу, дразня. Повторила несколько раз, прежде чем взять немножечко глубже. Совсем в горло, увы, пока не выйдет, но подпустить ближе получится. Рука двигалась в унисон со ртом, помогая и не оставляя без внимания ту часть, что оставалась снаружи. Лада совсем отдалась процессу, облизывая и посасывая член, играясь языком с самой чувствительной частью. Всё ещё мокрые волосы мешали, прилипая к щекам и шее. Вова выдохнул то ли мат, то ли стон, завороженно наблюдая за Ладой. Её губы так красиво растянулись у него на члене. Она брала неспеша, лаская языком и рукой. Мурашки пошли по коже, когда её волосы соскользнули ему на бедра, щекоча влажной прохладой. Он запустил пятерню в мокрые локоны и собрал в хвост, делая оборот на кулаке. Без натяга и давления, чтобы в лицо не лезли. Хотя ему так горело надавить на затылок и толкнуться глубже. В горло. Держал себя в руках, шумно выдыхая раскрытым ртом. У неё во рту так же горячо, как и в другом месте. Так же мягко. Вова даже не подал виду, когда Лада задела его зубами. Несильно, но неожиданно. Ему так приятно, что пальцы в волосах Лады сжались крепче, возможно, натягивая корни слишком сильно. Но как же хорошо… Всё же опустил вторую ладонь на шею Юнгиной, немного надавив, но оставив возможность толкнуться обратно, если что-то пойдёт не так. Лада старалась. И он готов был кончить, когда она, вынимая член изо рта почти до конца, толкала его в щеку. Как конфету. А потом вновь опускала голову. Её ладонь, плотно обхватившая оставшуюся часть, порой сдавливала у основания, поднималась вверх и ослабляла хватку. Он хотел больше, глубже. Горло Лады сопротивлялось, когда он всё же толкнулся бёдрами. Ладно… Юнгина на несколько секунд подняла голову с шумным вздохом, вытягивая за губами тонкую ниточку слюны. И взяла в рот снова, ускоряясь. По позвоночнику прошла приятная волна напряжения, в яйцах, которые, как думал Вова, уже пусты, стало слишком тяжело. Кинуло в сильный жар, на коже проступил пот, а напряжение в мышцах стало почти таким же сильным, как на тренировках в зале. — Лад… — судорожно выдохнул он, сжимая волосы девушки. — Я кончу тебе в рот, если ты не остановишься… — он уже вот-вот… Услышав предостережение Вовы будто через мутное стекло, Лада ещё больше проявила усердие, двигая головой и волнами обласкивая языком головку, не желая останавливаться. Вова весь дрожал под ней, стискивая её волосы в своей руке, заходясь стонами. Как же ей нравилось то состояние, до которого она его довела. Лада чувствовала себя так же совсем недавно. Юнгина шумно вздохнула носом, пытаясь взять ещё чуть глубже. Балтийский пытался исполнить этот трюк, но у неё всё не получалось — срабатывал рефлекс. Но сейчас, когда всё истекало вязкой слюной, головка проскользнула в горло, Лада замычала, распространяя лёгкую вибрацию. И вот член в её рту запульсировал, дергаясь и выстреливая терпкой спермой. Юнгина сглотнула, слегка отстраняясь, чтобы не поперхнуться, и продолжила двигать рукой по стволу, вытягивая все до конца. Ещё пару раз прошлась языком по уздечке, выпуская член из своего плена, проглатывая остатки. Вова ухватился одной рукой за покрывало и вжался в подушки. Как же хорошо… В теле растеклась приятная тяжесть. Наверное, даже хорошо, что роллы приедут позже. Он бы стал ленивым тюленем, набив живот. Его бы даже любимая порноактриса не раскачала тогда. А сейчас он, прикрыв глаза, смотрел, как Лада облизала губы и стёрла большим пальцем с уголков остатки слюны, смазки и спермы. — Ты… просто нечто… — ему так хотелось спать. Таким спокойным и удовлетворённым он не был уже… года полтора точно. Ещё ни с одной девушкой у него не было столько раз. Он больше давал, чем получал. Да ему и нравилось, он любвеобильный мальчик. Но сейчас это не сравнится даже. Ему давали ровно столько, сколько отдавал он сам. Это же просто сказка. — Иди ко мне, — Вова лениво поправил штаны и раскинул руки. — Я тебя вообще не хочу отпускать. Лада скользнула по его бёдрам, усаживаясь сверху, и легла, укладывая подбородок между плечом и шеей Вовы. Обняла, слегка потираясь щекой, и глубоко вздохнула. Навязчивые мысли о скорой разлуке вскружили голову. Как же после всей этой недели, пожав плечами, просто спокойно попрощаться. Юнгина так не сможет. При Балтийском, может, ещё стерпит, а вот дома зальёт комнату слезами о несправедливости ситуации. Как вот так может быть, что идеальный для неё человек почти всегда на расстоянии в полторы тысячи? Куда звонить? Кому жаловаться? Разве так можно их терзать? Судьба — сука. — Я тоже не хочу, чтобы ты меня отпускал, — на выдохе шепнула Лада, чувствуя, как Вова сильнее сжимает её в своих объятиях. Вова поджал губы и, стараясь отогнать от себя мрачные мысли, запустил пальцы в волосы Лады, аккуратно распутывая после того, как сам же и спутал. — Это ненадолго, — пообещал он, целуя в макушку. — А до этого всегда на связи. Думай о том, что мы хотя бы не в разных странах. Полторы тысячи не так уж и много, — успокаивал даже больше себя, чем Ладу. — И… — мысль перебил домофонный звонок. — Роллы. Вова стянул с себя Ладу и пошёл забирать заказ. Хоть и опоздали, привезли горячими. Хотелось комфорта и уюта. Вова потащил роллы сразу в спальню. Покрывало в любом случае можно просто постирать. Включил телек, пощëлкал каналы, остановившись на дораме, когда Лада радостно взвизгнула, заметив азиатские лица. Ему не принципиально. Ему есть хочется. Пока на экране разворачивалась самая настоящая драма из разряда: «Она не может любить меня!» — «Да я люблю тебя!» — они, будто годы не бравшие и маковой росинки в рот, накинулись на си сяки маки. Мистер Тильт на время ушёл, но обещал обязательно вернуться. Засмотревшись на телевизор, Лада вся изгваздалась в соевом соусе, который был намешан с васаби, потому что палочки держала тупорылым, только ей известным способом. Да, роллы обожала, но научиться правильно держать так и не смогла — падают и всё. А вилкой принципиально не ела, извращаясь на свой манер. Её бы подвесили в Японии на позорном столбе, увидев, как она ими орудует. Вова обожал её такую. Балдел, когда она ловила губами трубочку напитка, когда заливисто смеялась, и даже сейчас не было жалко футболки. Лада вон какая счастливая сидит, уминая и имбирь, и васаби — даже хорошо, он их терпеть не мог. На удивление, сильный голод быстро угас, и Вова, довольный сегодняшним днём, развалился на кровати, уже едва держа глаза закрытыми. Это как рефлекс собаки Павлова, только он реагировал на еду огромным желанием спать. Лада самостоятельно убрала мусор в пакет, остатки роллов в холодильник, а после устроилась под боком Балтийского. Ему правда спокойно сейчас. Стыдно морально и физически. Обнимать ее, гладить по плечам и спине, почти проваливаясь в сон. Он бы хотел проснуться, а время вдруг обернулось. И у них есть ещё несколько дней. Таких счастливых совместных дней… Лада лежала, пригревшись около Вовы, пока ещё не находя сил заснуть. Вроде была сонливость, но что-то как-то не пошло. Зато Вова уже почти совсем уплыл в сновидения — движения пальцев по её плечу замедлялись, слышалось лёгкое сопение. Лада слегка приподняла голову, чмокая его в нос, и улеглась обратно, просовывая руку под подушку. Ногу по привычке закинула сверху, придётся Вове заменить Итто на эту ночь, и закрыла глаза, прислушиваясь к звукам. То ли вверху, то ли внизу у кого-то бубнил телевизор, с улицы доносился рёв мотоциклов на разный лад, совсем тихо жужжал холодильник за стенкой. Всё было так привычно, что вот Юнгина ещё моргала, а в следующую секунду уже соскользнула в сон. Такой приятный, тёплый и уютный сон. Вова уснул быстро, но спал по итогу отвратительно. Несколько раз просыпался ночью, хотя такого уже давно не было. Только первое время после того, как отец ушёл. В последний раз проснулся в шестом часу и уснуть больше не смог. Какое-то время просто лежал с закрытыми глазами, а потом повернулся к Ладе, разглядывая её во сне. Слегка приоткрытый рот, спокойное выражение лица. Вова даже пожалел в этот момент, что не умеет рисовать. Нарисовал бы. Зато у него есть телефон. Нащупал его где-то под подушкой. Отключил звук и вспышку в камере и сделал пару снимков. Это пойдёт в его личный архив. За ночь воздух всё же сильно остыл. С окна теперь тянуло прохладой, и Лада во сне поджала к себе колени. Пришлось вытянуть из-под себя покрывало и накинуть на Юнгину, поправив в ногах. К семи сон совсем ушёл. К восьми Вова уже почти сошёл с ума. У них даже теперь не день в запасе. Пара часов до вечера. А потом всё… Вчера всё было идеально. Он не жалеет и надеется, что Лада тоже. Но что-то было не так. Изнутри царапали кошки. Он сможет быстро войти в обычную колею и утонуть в рутине. А Лада… У неё есть огромное желание рисовать и творить. И есть мать, которая капает на мозги и не пытается даже поддержать дочь в творческих начинаниях. Ему это знакомо. Но уже отдалённо. Давно не живёт с матерью. Она всё ещё капает на мозги, но не так активно, как раньше. Жить намного проще, когда родители находятся подальше. Вове хотелось, чтобы после его отъезда Лада несильно расстроилась. У неё останется картина, которую они вчера вместе сделали, и воспоминания. Этого мало. Ближе к девяти Лада ещё сопела в подушку. Вова же надеялся, что она проспит ещё минимум час. У него был план. Банальный и, может быть, безвкусный, но лучше не придумал. Ювелирные открывались с восьми, поэтому он уже просмотрел ассортимент нескольких, выбирая то, что нужно. Один из филиалов не так далеко от дома. Даже пешком можно быстро сгонять. Консультант на него недоверчиво косилась, всё же показывая украшения. А что он хотел? Помятый, как пионервожатый. Туго было с размером, пришлось выбирать на глаз. Удача была на его стороне. Лада только сонно ворочалась. Хороший момент. Вова вырвал из своего блокнота, куда записывал важные моменты, которые должен озвучить в видео, кусочек листа. Быстро и небрежно набросал записку, надеясь, что Лада разберёт его почерк, и сунул подарок поглубже ей в шоппер. Пусть будет сюрпризом, когда вернётся домой. А потом как ни в чем не бывало разделся и залез к Ладе. От неё тянуло теплом и, господи, его шампунем. Он будто сам с собой спал, так забавно. Вова просунул одну руку под Ладу и утянул в тесные объятия. Фыркнул ёжиком, зарывшись носом в волосы. Вот теперь ему получше. Снилось всю ночь что-то непонятное — то Юнгина куда-то шла, то ехала, то карабкалась. Трэш. Никаких приятных и хороших людей, что должны были присниться ей на новом месте. Ну ладно. Она в это и не очень-то верит. Из дремоты вылезать не хотелось так же сильно, как и из таких крепких и тёплых рук. Лада поëжилась, откидывая голову, и вздохнула, медленно заморгав. Такой приятный момент. Заëрзала, пытаясь повернуться, а когда получилось, по инерции закинула ногу на Вову, чуть не запутавшись в одеяле. Открыла глаза, сразу натыкаясь на взгляд Вовы. Уже не спит. Когда успел? Надо было разбудить её сразу, а то как-то странно вышло. Вдруг ему уже собираться надо, а она тут слюнями подушку мочит? — Доброе утро… — прохрипела Юнгина, обхватывая ладошкой Вовин бицепс. — Мне кажется, я заспалась вконец. Вова почти незаметно поднял уголки губ: — Да ты соня. Потянул за бедро Ладу ближе. Провёл носом по щеке. Тихо и довольно мыкнув под нос, Вова перевернулся, почти укладываясь сверху Юнгиной и утягивая в поцелуй. Долгий, неспешный, но очень мокрый. Лада что-то невнятно прошептала ему в губы, обхватила ногами за поясницу, притянув к себе ближе, совсем укладывая сверху, как одеяло. И у Вовы посрывало стопы. Может и не посрывало, но рычаги немного сдвинулись. Он наслаждался её стонами, плавно, медленно толкаясь. Уже в процессе посетила мысль про забытую защиту… Рискованно, но всё же. Он уже просто не мог оторваться от неё, вдавливая в кровать, сам растворяясь в её объятиях и беспорядочных поцелуях. Это было хорошо. Даже прекрасно. Как она стонала его имя, цеплялась за плечи и давила пятками на копчик, требуя большего. Это просто отличное утро. Идеальный способ отогнать мысли. Как-то слишком смазано и невнятно, но невероятно приятно. Почувствовать её всю. Испачкать живот спермой, а потом снова утянуть в объятия и зацеловать. От и до. Раскрасневшаяся, вся в его поцелуях, в «нём» Лада крепче стиснула Вову руками, пытаясь слиться. Вздохнула, проходясь ноготками по макушке и вниз по шее, чмокнула в ключицу. Ну всё. Надо вставать. Надо начинать жить этот тяжёлый день. Надо мужаться перед моментом разлуки. — Пора нам вырываться из этого тёплого плена, да? А-то всё на свете пролежим, — хотя очень бы и хотелось этого. — Я первая в душ, ладно? Потом остатки роллов поставлю греться, пока ты плескаться будешь. Ну, какие пригодны для микроволновки, конечно. Как же сложно разрывать эти обнимашки. Вырвавшись, Лада села, первым делом расчёсывая или хотя бы пытаясь пришедшие в дурдом волосы пятерней. — Ну дай ещё разок, — Вова с улыбкой утянул Ладу к себе вновь, смачно шлепнув пару раз ягодицы, удовлетворяя себя возмущенным писком. — Теперь всё, можешь идти. Прихватив вещи, Юнгина нырнула в ванную, останавливаясь у раковины. Мельком глянув на себя, схватилась за зубную пасту, выдавливая на палец немного, чтобы хоть как-то «погладить» зубы. Скинула футболку, сразу же залезая под душ. Наскоро помылась, стараясь не намочить волосы — будет только хуже. Оделась, приглаживая мокрыми руками сначала волосы, чтобы меньше топорщились, а потом и юбку, чтобы немного разгладить заломы на ней. Все это время старалась не думать, держа мысли в вакууме. Было сложно, но справилась. Передала банную эстафету Вове, также с мимоходом шлёпая его по заднице, и ушла на кухню. Раскидала роллы по разным тарелкам — одни отправила в печку, вторые на стол, а сама налила воды, чтобы разогнать организм перед завтраком. Вова же лениво намывался, растягивая время. Потом уже вышел на запах разогретых роллов. Плюхнулся напротив Лады и быстро умял несколько штук, перебив лёгкий голод. А теперь нужно собирать вещи. Не хотелось. Вообще. Никак. Совсем. Первым делом убрал ноутбук в сумку и сразу поставил у двери. Главное не забыть. А со шмотками особо не торопился. Небрежно запихнул комками в сумку, снял вещи с сушилки — туда же. И квартира сразу стала нежилой. Не считая мусора на кухне и немного испачканного покрывала, порчу которого Вова обязательно возместит, ничего не выдавало, что здесь кто-то жил около недели. Паршиво, что ли. До вылета чуть больше трёх часов. И они либо будут тянуться вечностью, либо пролетят, как мгновение. Вова уселся на край кровати, подозвал к себе Ладу и, обхватив её за ноги, прижался лбом к животу. — Это ненадолго, честно. Я ведь ещё приеду. Юнгина вздрогнула, обхватывая Балтийского за шею, и закусила губу, тут же отпуская её. Замерла, ведя ладони выше, осторожно поглаживая его по голове. — Знаю, — тихо шепнула, безоговорочно веря его словам. — Могу и я. Если хочешь. Ну, после сессии. Времени будет много. Правда, ещё на практику сгонять надо, но там тоже всего две недели в августе. — Конечно, хочу, — Вова потëрся, как кот об живот. — А твоя мама… Давай тебе просто хату отдельно снимем? Чтобы мозги не делала. — Может, не будем? Я всë надеюсь на хорошее, что отстанет… — вздохнула, понимая, что такое если и случится, то не в ближайшее время. — Потом решим, там виднее будет. — Если уж совсем заест, не молчи. Я что-нибудь придумаю. Не слушай её. Ты прекрасно рисуешь, у тебя огромный потенциал, не забрасывай его только из-за того, что она тебе там что-то говорит. А про нас… Она ведь тоже, по сути, всё время на расстоянии с твоим отцом. Должна же хоть немного понять. — Хорошо. Я точно не заброшу. Буду делиться с тобой первым всеми новыми работами, — Лада улыбнулась. Так приятно, когда в тебя верят, это вселяет силу. — Может, она уже привыкла просто и не воспринимает это… так. Постоянно занятая, вот и нет времени так сильно скучать. — Тоже займись учёбой, время сразу пролетит. А там уже договоримся, кто к кому, — Вова поднял голову и упёрся подбородком в живот Лады. — Я ведь не обидел ничем? Не хочу, чтобы ты жалела о чём-то или обижалась на меня. — Нисколько. Я ни о чем не жалею, Вов, — Лада легко провела за ухом Балтийского и накрыла щëку ладонью, мягко поглаживая большим пальцем кожу. — Очень счастлива, что ты приехал. Немного склонив голову, Балтийский тоскливо ткнулся в ладонь и поцеловал мягкую кожу. Он уже скучает. — Я тоже, знаешь, — вздохнул он, ощущая, как на плечи всё сильнее давит груз близящейся разлуки, — я даже не предполагал, что всё закончится так… Ты мне нравилась, была симпатична. Но я не думал, что так сильно влюблюсь всего за несколько дней, — и ему не было стыдно или неловко признаться. Ему это нужно. Чтобы Лада услышала и тоже знала. — Ты просто чудесная. Слова Вовы будто ошпарили кипятком. В сердце зацвело что-то очень хрупкое и нежное, разрастаясь с каждой секундой всё больше и больше. — Я тоже влюблена в тебя, Вов, — медленно проговорила Юнгина, находя его глаза своими. — И, думаю, раньше никогда именно такого не испытывала. Всё так правильно и ярко, что хочется потеряться в этом. В тебе хочется потеряться, — уже чувствовала, что самообладание висит на волоске. Ещё чуть-чуть, и привет, Всемирный потоп. — Ну что ты? — Вова нахмурился, заметив, как глаза Лады заблестели. — Дурочка, не реви, — он медленно поднялся, теперь возвышаясь над ней, коснулся лица, поглаживая большим пальцем щеку. Под грудью защемило. Он не переносил женских слëз, не знал, как реагировать и успокоить. А сейчас тем более потерялся. — Не буду, — клятвенно пообещала Лада, смаргивая всю набежавшую на глаза влагу. — Хотя бы не сейчас, — успокоила Вову, видя, как он в момент напрягся и замельтешил перед ней. Сама-то Юнгина уже понимала, как её размажет дома — И потом не надо, — Балтийский наклонился, ласково касаясь лба Лады губами. — И вообще никогда не надо. Хочу, чтобы ты смеялась, а не грустила. — В какие-то моменты приходится. Я просто обещаю, что буду не слишком много грустить. Совсем чуть-чуть, — Лада вцепилась в Вову, обнимая за торс. — Ладно, всё, порядок. Я не плачу. Точно. В его голове желание сдать билет орало во всё горло. Сдать, уехать позже. Ещё больше привязаться и совсем убить себя морально. Нужно только перетерпеть. Он же сможет. И Лада тоже. Всего лишь полторы тысячи километров. Всего. Это не ближний свет, но и не край земли. Прорвутся. Время всё же пролетело очень быстро. И вот уже нужно было вызывать такси. — Тебе сразу домой? — спросил Вова, запихнув расстройство поглубже. — Или в аэропорт со мной? — вдруг проводить хочет. — В аэропорт. Я провожу тебя, — это даже не обсуждалось. Плюс обратно ехать долго, она успеет морально собраться перед встречей с матерью. Врать и юлить как раньше, прикидываясь, что была у подруги, не собирается — да и не поверит сейчас. Поругаются, ну, значит, так тому и быть. Но это всё потом. Сейчас, пока есть ещё резервное время в дороге, нужно сосредоточиться на более важном. Ключи от квартиры, как и просил хозяин, Вова оставил в почтовом ящике. У подъезда уже ждала машина. Если до этого Вова бежал открывать двери Ладе, то сейчас хотел, чтобы ни одна не открывалась. Он бы ещё немного посмотрел на неё с букетом. Дверь легко открылась, к сожалению. В салоне Вова всю дорогу держал Ладу за руку, поглаживая ладонь. В аэропорту осталось ещё немного времени перед проверкой документов. И вместо того, чтобы сказать друг другу ещё больше, вдвоём молчали. Наверное, так даже лучше. Они и так понимали, что чувствуют друг к другу, а дербанить рану не хотелось. Табло высветило нужный рейс, и Вова тяжело вздохнул. — Мне уже пора, — поднялся он со стула. — Обещай мне не плакать, хорошо? — заправил распушившиеся волосы Лады за уши, погладил плечи. — Расстояние ничего не значит. Эти километры не помешают мне ухаживать за тобой и радовать даже издалека. Это же не навсегда. Веришь? — Верю, — Юнгина кивнула. Немного подождать, совсем чуть-чуть. Месяц — это не такой уж и большой срок. Люди годами не видятся, и ничего. — И обещаю море не разводить. Напиши мне, как приземлишься, ладно? Лада ухватилась за его руку, стискивая, а потом погладила костяшки. Сама потянулась, вставая на носочки и целуя в уголок губ — куда достала. Последние секунды самые сладкие. Вова мягко ответил и нехотя отстранился: — Обязательно. Вызову тебе такси, ладно? — Балтийский достал телефон. Сервис такси сразу выдал адрес Лады как один самых частых для вызовов. Сделал скрин и скинул девушке марку и номер машины. — Через четыре минуты приедет. Иди. И не грусти. Кто грустит, тот трансвестит. Лада хихикнула, поправляя взлохмаченные волосы и вспоминая кое-что. — Ну так-то всё сходится. Я же Леша. Давай, ты тоже иди. А то вдруг потеряют и объявлять начнут, — Юнгина, отсалютовала Вове двумя пальцами. — Хорошего полета. — Я уж и забыл, что называл тебя Лехой, — Вова неловко потëр шею. А потом не сдержался и ещё раз крепко обнял Ладу, после всё же отходя к регистрации. — Ты жди, и я вернусь. Ты только очень жди, — послал он воздушный поцелуй и совсем не охотно развернулся, встав в очередь. Улыбка тут же сползла. На плечи навалилась усталость, грусть и тоска. Он чувствовал, что не улетает на время, а будто бросает её. И даже обернуться боялся. Вдруг встретится с её взглядом. Отвратительно. К счастью, регистрация прошла быстро, без задержек, и Вова уже скоро отказался на борту. Хотел уже сейчас написать Ладе про сюрприз в её сумке, но решил сделать это, как только приземлится в Воронеже. Хоть остынет, поспит. Наверное. Только Вова отвернулся и пошёл к стойке, Лада отступила назад, ощущая, как улыбка меркнет. Кинула взгляд на телефон, понимая, что четыре минуты ожидания уже прошли, и поспешила на выход. Таксист, как и положено, уже ждал в зоне парковки, но Юнгина сверила ещё раз номер, чтобы не сесть в чужое, а потом расположилась на заднем сидении, обнимая себя руками, печально глядя в окно. Выехали с территории аэропорта и погнали по трассе, удаляясь всё дальше и дальше в город. — Провожали кого? — подал голос таксист, поглядывая на Ладу в зеркало заднего вида. — Да. Парня провожала, — говорить не хотелось, но и посылать как-то неловко было. Только прижала пионы к себе как напоминание, что всё было по-настоящему. — Надолго уехал? — а мужичок всё не отставал. — Для меня надолго, — Юнгина вновь отвернулась к окну, провожая взглядом пики зелёных сосен. — Ничего. Вернется ещё, — наверное, видя, что Лада совсем грустинку словила, обнадëжил мужчина. И вдруг, что-то поняв, прибавил радио чуть громче, оставляя её в своих мыслях. Деревья мелькали, проносились машины, а из колонок лишь лилось такое до боли знакомое:«Уезжаешь — не спать; уезжаешь, — и пусть;
А море, море помнит всё наизусть.
Разучусь целовать и когда-то вернусь —
Сказать, что: «Море, море, я остаюсь».
Лада вздохнула поглубже и прикрыла глаза, приваливаясь головой к окну. Она действительно помнит.