Кавех
— Ничего страшного не произошло — они больше боялись, — со смешком сказал Кавех проплывающей рыбке, которая совсем не понимала его. — Под Одит люди не плавают. Одит — прекрасная богиня, заточённая вдалеке небосклона, появляющаяся на глазах существ только после ухода дитя богини Сумису. Тусклые лучи Одит проникали только под верхние воды, и русалкам так редко удавалось поплавать в них. Успокоившись от своих доводов, Кавех радостно поплыл средь склоновой растительности. Он заметил, что вода здесь была куда теплее, нежели в его нынешнем месте обитания, возле начала океанического жёлоба. Приятные потоки воды нежно обволакивали тело Кавеха, давая призрачную возможность ощутить себя в безопасности. Русалы и русалки уже давно оставили надежду вернуться в родные воды, что лежали близко к земле и… людям. С детства родители рассказывали Кавеху о дивных временах, когда русалки могли плавать среди разноцветных кораллов и каждый день видеть дорогого ребёнка богини Сумису. Но вспоминали они об этом с долей тоски и отчаянья. Надежда на возвращение в тёплые воды и рифы давно покинула старших русалок. Кавех же не застал те времена, когда магия наполняла русалов до самого кончика хвоста, а происходило это только вблизи рифов. Любопытство в последние дни играло с воображением, рисуя в голове Кавеха другой волшебный мир и предлагая ему увидеть, как он сам создаст самый прекрасный из возможных водных цветков. Русалки могли создавать из ничего цветы, наделённые магическими свойствами, и у каждого был свой. Некоторые цветы внешне могли быть похожи друг на друга, но магия, наполнявшая их, была у каждого всё равно разной. Когда Кавеху исполнилось девятнадцать круговоротов времён года, он получил свой цветок. По словам родителей и близких, такой, как у него, был одним из самых особенных. Лилия. Белые толстые лепестки, а в сердцевине искрилась сама магия бледно-золотого цвета с переливом в розовый. Но понять, что же может его цветок, Кавех ещё не успел, поэтому и решился на отчаянную вылазку вблизи рифов. Плыть в сами рифы он пока ещё не решился. Склон возвышался над Кавехом, как величественный монстр, охраняющий два мира друг от друга. У подножья склона Кавех уже чувствовал себя лучше, его наполняла небывалая до этих сладких мгновений радость и наслаждение. Вместе с этим ощущением он подумал о том, какие бы чувства испытал уже на самом рифе. Эта мысль вдохновляла и одновременно с этим пугала. Растения на подножье отличались плотностью и более яркими оттенками по сравнению с низиной, где сейчас обитали русалки. Там же растения были тонкими и вялыми, как бы и ни пытались русалы вплести в них жизнь. Кавех под впечатлением кружился вокруг растений, впервые наслаждаясь простым плаванием. Порыв удовольствия полностью завладел душой Кавеха. И из-за этого он не заметил приближающегося грозного морского гиганта, созданного руками людей, который означал смерть для блуждающих и беззащитных русалок.Аль-Хайтам
На корабле ужасно воняло. Аль-Хайтам не понимал, в чём именно была причина. Или же этот тошнотворный кислый запах был совокупностью некоторых факторов. Грязные и потные моряки, которым были чужды манеры и правила приличия, вызывали у аль-Хайтама не меньше отторжения, чем запах. Свою личную каюту аль-Хайтаму пришлось драить самому, потому что его статус королевского учёного никто на корабле не воспринимал всерьёз. Одно радовало аль-Хайтама: скоро их заплыв на две недели закончится. В то же время он, устав только от одной мысли, что придётся отчитываться неутешительными результатами перед принцем, всё время забывал, что принц Унс уже стал королём. Неутешительность отчёта о плавании была в том, что, даже несмотря на то, что король Унс отправил аль-Хайтама вместе с целой командой опытных мореходов на поиски русалов, по итогу плаванья они не смогли поймать ни одного представителя этой чудесной расы. Унс был полным разочарованием для многих, но от этого не страдало его самолюбие и уверенность в собственной правоте, даже если на самом деле он оказывался не прав. Неприязнь была взаимна. Унс после восхождения на трон всё время дёргал аль-Хайтама по поручениям разной степени нелепости. Стоило Унсу узнать о том, что аль-Хайтам занимается глубоким изучением расы русалок и обладает знанием русалочьего языка, то его безумный замысел нельзя было остановить. Начитавшись старинных поверий, точнее, читали ему сердобольные служанки, он поселил в мыслях маниакальную идею заполучить себе кого-то из русалок в качестве игрушки. Аль-Хайтам был негативно настроен к этому, но против слова короля несогласие учёного мало чего стоило. И, скорее всего, эта была не последняя вылазка аль-Хайтама в бескрайние воды. От тяжёлых мыслей аль-Хайтама отвлёк один из тех немногочисленных людей, которых он уважал на этой чёртовой посудине. Это был один из капитанов королевской стражи — Сайно. Весельчак по жизни с несмешными шутками. — Ну и как тебе шкура морского волка? — сказал Сайно, легко облокотившись на ограждение рядом с аль-Хайтамом. — Отвратительно. — Представь, как сильно разозлится Унс унылый х… — Сайно хотел проговорить полное унизительное прозвище нового короля, но грозный взгляд аль-Хайтама остановил его. — Я так и вижу, не суди меня. Когда он злится, его щёки надуваются, как у ребёнка. — А потом над ним сразу начинают ворковать служанки, как обычно. — В этом я ему не завидую. Он, конечно, и рад столь прелестному женскому вниманию, но для меня лучше честные отношения, где каждый может высказаться. — Сайно обнял себя за плечи. Сайно всегда одевался очень легко, оставляя большую часть тела непокрытой, даже в дни на море, где холодный ветер был постоянным спутником. — Очень полезная информация. Что-то в воде ярко блеснуло. Аль-Хайтам проследил за блёсточкой, движущейся плавно и свободно. Это нечто было розового цвета. Движения блёсточки были хаотичны: она двигалась сначала в одну сторону, потом в другую. Подобное поведение почему-то рассмешило аль-Хайтама. Приглядевшись к загадочному блеску, аль-Хайтам осознал, что являлось его причиной. Чешуя. И не обычная чешуя, а русалочья. Причина плавания наконец нашлась. И совсем не там, где предполагал аль-Хайтам. Из-за вражды между людьми и русалками вторые ушли вглубь моря. Там-то их и искала команда аль-Хайтама. Слова вырвались быстрее, чем аль-Хайтам успел осознать возможные последствия своего действия. Ведь если они смогут поймать эту блёсточку-русалку, то та на много лет станет игрушкой в руках жестокого человеческого короля. — Спустить ринибат! — скомандовал аль-Хайтам. — Под нами русалка! Капитан корабля повторил приказ аль-Хайтама более глубоким и повелительным тоном. Моряки зашевелились, стали похожи на стаю муравьёв и разбежались по разным углам открытой части перил, где и был установлен внушительных размеров агрегат для быстрой и разящей поимки русалок. Массивные колья с трансформирующимися в зависимости от надобностей кончиками на огромной скорости от паровой установки с баллонами погружались в воду. В начале и конце была натянута растягивающаяся от прикосновения с водой сеть. Ещё не доработанное устройство, но оно было одно из самых действенных. Блёсточка до сих пор не замечала над собой корабля, так же продолжая медленно плавать из стороны в сторону. Аль-Хайтам задался вопросом о причинах такого необычного поведения. По приказу капитана разящие колья были выпущены из железных оков в синеву ночного моря. Даже если блёсточка заметила приближающиеся сети, то уже стало слишком поздно. Вода пошла волнами, а на поверхность побежали пузырьки воздуха. Аль-Хайтам не мог толком разглядеть творящееся в воде безумие, но был точно уверен, что блёсточка попалась. Моряки стали тянуть прицепленные к тросам колья с сеткой. Они прилагали куда больше усилий, чем обычно. На лбах некоторых проступил пот. Аль-Хайтам не избежал той же участи. Мозолистые от письма руки, зажатые в кулаки, стали влажными, а во рту поселилась жажда. Судя по уставшим морякам, их добыча не оставила попытки выбраться и тянула сетку вниз, надеясь на свободу. Бой был недолгим. Одна русалка не сможет победить опытных моряков, находясь в их сетях. По мере того, как моряки поднимали добычу на поверхность, она всё меньше пыталась выбраться. Моряки вытянули белую сеть — на ней остались различные виды морской растительности. Принятая недавно аль-Хайтамом блёсточка оказалась взрослым русалом. Длинные волосы цвета колосков пшеницы были неаккуратно разложены по худым плечам, а розовые глаза с ненавистью озирали всё вокруг. Длинный хвост того же яркого цвета, что и глаза, яростно бился о деревянную поверхность корабля. Иногда в хвост впивались маленькие деревянные щепки, и от боли русал шипел и ещё резче колотил конечностями вокруг. Глаза мгновенно стали наливаться кровью, а жабры жадно хватали того, чего не было на поверхности. Ему нужна вода. Холодный воздух и ярость быстро осушали его. — Быстрее несите воды! — крикнул аль-Хайтам. Моряки закопошились в поисках подходящего сосуда. Один из юнг настолько сильно испугался неизвестного существа и грозного голоса аль-Хайтама, что обмочился в штаны, а, заметя это, подобрал ближайшее ведро и резким движением выплеснул воду на русала. Это был опрометчивый и импульсивный поступок, потому что в ведре оказалась помойная вода, которая была грязной от помывки верхней палубы. Песок и грязь попали на тело русала и даже в углубление жабр, отчего те стали ещё быстрее двигаться в попытках найти живительную влагу. Аль-Хайтам воспылал желанием придушить мальца на месте, но сейчас было важнее спасти русала. Быстро оглядевшись и обдумав дальнейшие действия, аль-Хайтам приступил к плану спасения. Схватив свисающее с палубы ведро на верёвке, аль-Хайтам сбросил его в воду и, зачерпнув, поднял на палубу. Моряки последовали действиям аль-Хайтама. Движения и истерия русала поутихли, а свои прекрасного розового оттенка глаза он невольно от бессилия прикрыл. Аль-Хайтам не побоялся и, присев рядом, стал медленно поливать вначале жабры русала, а потом и оставшиеся участки тела. Русал наградил его отчаянным взглядом из-под опущенных век, на ресничках поблёскивали капли солёной воды, но чешуя не блестела, как раньше. На хвосте оставались зловредные песчинки — на мгновение аль-Хайтаму захотелось очистить прекрасную чешую, но он вовремя остановил себя от подобных мыслей. Выражение его бледного лица не передавало всех чувств и эмоций, скрытых под безэмоциональной маской. —Капитан! Прикажите своим олухам принести колбу! — Грозный голос аль-Хайтама на короткую секунду вывел русала из небытия, но розовые глаза так же быстро потухли.Кавех
Кавех краткими отрывками помнил последние мгновения после поимки злобными и вонючими моряками. Чётче всего он запомнил человеческое бледное лицо. Проснулся Кавех уже в прохладной морской воде, только всё вокруг было до ужаса странным и разноцветным. Кавех попытался подплыть к ближайшему неизвестному предмету, но стукнулся головой обо что-то невидимое. Вытянув руки с перепонками, он кожей ощутил что-то твёрдое и прозрачное. Кавех не мог объяснить это ничем, кроме как зловредной людской магией. На небо уже зашло дитя богини Сумису, а это означало, что Кавех пробыл в небытии многие часы. Когда он попытался поплыть вверх, голова Кавеха на мгновение оказалась не в воде. Эта секунда без воды напугала его. До этого он смог пару раз побывать над поверхностью воды и только до плеч. Взрослые не разрешали этого делать, боясь, что риски быть замеченными людьми возрастут. Но эти мгновения над поверхностью полностью оправдали высокие ожидания Кавеха. Первые секунды дитя богини Сумису слепило его розовые глаза, но стоило привыкнуть к яркому свету, как перед взором открылся невероятный вид. Гладь голубой воды, иногда сменявшаяся волнами, и далёкие земли людей с дивной и необычной природой, к которой Кавеху не суждено никогда даже прикоснуться. Поразмыслив пару минут, Кавех решил рискнуть и просунуть руку в отверстие, ведь ему сейчас было нечего терять. Самое ужасное уже случилось. Его захватили люди и сделали это именно тогда, когда он предавался небывалой радости. Худая рука Кавеха медленно поднялась и высунулась через отверстие, не встретив никакого сопротивления. Кавех быстро сообразил, что рука оказалась в воздухе. Это немного успокоило его, ведь больше ничего ужасного не случилось. Он понадеялся, что и не случится. Пока Кавех находился в одиночестве, страх в сердце начал отступать и ему спокойно удавалось поразмыслить. По рассказам старших Кавех знал, что русалок ловят только по двум причинам, ради чешуи или ради мяса, ведь неотёсанные люди не знали, что русалы могут создавать одну из самых прекрасных вещей в мире. В свою очередь русалки, даже смотря в глаза смерти, не выдавали своих секретов, к тому же мало людей понимало русалочий язык. Как и русалки человеческий. Так же по слухам Кавех знал, что люди боялись неизведанных сил русалок и старались убивать их сразу же на палубе. Но по какой-то причине эти люди не решили сразу же заколоть Кавеха, а только поместили во что-то непонятное. Кавех обрывочно вспомнил последние события и глубокий голос мужчины, сидевшего рядом с ним, что давал воду жизни, когда он находился на незримой грани. «Почему же они оставили меня в живых?» — подумал Кавех, размышляя над необычным поведением людей. Из раздумий его выдернул оглушающий стук по прозрачному материалу, в который он был заточён. Кавех прикрыл уши в ожидании последующего стука, но после первого других больше не последовало. Собравшись с последними силами, Кавех обернулся в ту сторону, где, он предполагал, и была причина стука. Это был тот двуногий с глубоким голосом. Созерцание двуногого мужчины окутало сердце Кавеха страхом, по голубым венам, вмешавшись в кровь, потекли ярость и злость. Не успев обдумать свои действия, Кавех хотел накинуться на человека, но опять же что-то невидимое остановило его. Мужчина с серьёзным и безэмоциональным взглядом пальцем без перепонок показал вверх, где над Кавехом было только отверстие. Кавех ещё ненадолго задержал своё внимание на его необычных руках, внимательно разглядывая неперепончатые руки, сравнивая со своими привычными, с натянутой между пальцами тонкой кожей. Неизвестный приложил к выразительному подбородку пальцы. Кавех всё так же пристально и напряжённо наблюдал за его действиями. Взгляд его стал ещё серьёзнее, а тонкие губы медленно двигались. Он указал пальцем наверх, и в этот раз Кавех послушался. — Не бойся, я и король отвечаем за твою безопасность, тебя больше никто не тронет, — на русалочьем языке сказал неизвестный. Это достаточно сильно удивило Кавеха. Зрачки округлились, а взгляд потеплел. Этих быстро сказанных слов оказалось недостаточно для того, чтобы в полной мере утихомирить страх и ярость Кавеха, поэтому он снова погрузился под воду. — Зачем тогда вы схватили меня?! — со всей накопившейся злостью сказал Кавех. Но неизвестный его не услышал и снова показал наверх. Кавех поплыл туда и, высунув голову, удостоил мужчину только суровым взглядом. Тот в ответ сжал губы и прищурил глаза. — Зачем вы схватили меня?! — В этот раз голос Кавеха звучал менее яростно. Помолчав немного, незнакомец ответил: — В следующий раз говори медленнее, я не так силён в русалочьем, как хотел бы. Кавех озадаченно посмотрел на мужчину, не понимая, как тот может ещё что-то указывать ему. Двуногий эгоист. Бездушный захватчик. Русал и впредь не желал слушаться захватчиков и потакать им в чём-либо. — Насчёт твоего вопроса: схватили тебя из-за указа нашего короля. — Незнакомец говорил медленно и руками пытался что-то показать. Подобное поведение двуногого эгоиста выглядело забавно. Кавех решил поиздеваться в ответ и быстро сказал: — Я бы пожелал остаться костями в качестве подарка богу Друю и лежать навеки на дне морском! Мужчина промолчал. Белые маленькие зрачки в обрамлении оранжевой полоски и светло-бирюзовой радужки быстро двигались из стороны в сторону. Он снова приложил изящные пальцы к подбородку. Кавеху было интересно и смешно наблюдать за ним, даже несмотря на всю затруднительность его положения на грани с безысходностью в качестве заложника для какого-то двуногого королька. — Ни слова не понял. — Куда уж вам, людишкам, до нас. — Смеёшься, даже будучи запертым? — Незнакомец стукнул один раз по невидимой тюрьме Кавеха, отчего тот невольно нырнул обратно под воду. Что-то на противоположном углу открылось, и оттуда выглянула двуногая женщина с чёрными волосами. Кавех только сейчас заметил, как несильно отличаются бессердечные люди-захватчики. Незнакомец с приятным голосом выглядел наиболее ярко, по мнению Кавеха, из всех тех двуногих, кого когда-либо видел русал. Женщина что-то сказала незнакомцу и быстро ушла, вновь оставив двух противоположностей в неприятной уединённости. Вновь знакомый жест эгоиста-незнакомца, означающий, что Кавеху нужно подплыть к небольшому отверстию. Только в этот раз Кавех решил помедлить и на зло незнакомцу остался на месте, продолжая впиваться глазами в его лицо с острыми чертами. Незнакомец пару раз вздохнул и устало уселся на стул — этот предмет Кавех знал, потому что часто помогал очищать моря от разбитых потонувших кораблей. Поза незнакомца была вальяжной и выразительной: он полностью откинулся на стул и раздвинул ноги. Кавеху было по-настоящему интересно наблюдать за ним — каждый жест был чем-то неизведанным и увлекательным. Так же и незнакомец внимательно следил за действиями каждой части тела Кавеха. Его задумчивый взгляд спускался на хвост, неотрывно осматривал, но и не забывал смотреть прямо в дымчато-розовые глаза русала. Чем-то они заворожили друг друга. На мгновение Кавех даже позабыл о том, что он находится в заточении. Кавех испугался больше собственной заинтересованности в захватчике, поэтому без усилий оторвал взгляд и подплыл к отверстию. — Скоро тебя отведут на встречу с королём. И предупреждаю, что с ним тебе нельзя лишний раз даже вздохнуть… — Голос незнакомца стал тише и вкрадчивее. — Моё имя аль-Хайтам. — Кавех, — неосознанно вымолвил русал.